Текст книги "Я всё равно тебе солгу (СИ)"
Автор книги: Агата Чернышова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)
– Ты думал жениться ещё?
Я специально выбирала те вопросы, на которые сложно отвечать малознакомому. С одной стороны, хотела посмотреть, как Филипп будет на них реагировать, с другой – хотела его позлить.
– Нет, без брака чувства живут дольше. Я тебя разочаровал?
– Совсем нет. Я тоже не собираюсь замуж, – отвечала я вполне себе искренне.
– Надо же, я полагал это первое, что ты сделаешь.
– Ты совсем меня не знаешь, вот и всё.
И от этого было грустно. И разговор наш то и дело уходил куда-то не туда, в споры ни о чём.
И всё же я была довольна услышанным.
Почему-то мне было бы неприятно услышать, что у него есть невеста или тайная зазноба. «Не моё дело», – мысленно одёргивала я себя, но так и подмывало спросить что-либо ещё.
Что-то такое, чтобы он замешкался и стал нервничать, а то выходило, что он ведёт себя безупречно, этакий рыцарь без страха и упрёка, застёгнутый на все пуговицы, а мне хотелось бы видеть его живого, смеющегося или обвиняющего меня в прошлых грехах. Таким он запомнился мне в ту пору, когда я служила гувернанткой его дочери.
– Ты всё ещё носишь золотые украшения как талисман? – нежданно спросил он меня, и я даже не сразу сообразила, есть ли в вопросе подвох.
Рядом с Немовым в последнее время я тупила нещадно, злилась из-за этого и тупила ещё больше. Выискивала в нём недостатки, с радостью цеплялась к мелочам, но не находила значимого дефекта ни во внешности своего «героя», ни в его характере.
Возможно, будут неприглядные поступки. и я в нём с радостью разочаруюсь навсегда.
– Да, – рассеянно отвечала я, не желая развивать тему.
Рассказывать о себе я не любила, а легенда, которую мы обговорили с Филиппом, пока не стала моим прошлым. Поэтому и обсуждать её, пытаясь сделать подачу как можно естественнее, смысла не имело.
– Теперь можешь носить моё кольцо.
– Конечно, – ответила я быстро, – то, что дарит мне жених, я всегда ношу с особой любовью. А уж кольцо, подаренное к будущей свадьбе, тут и говорить не о чем.
Я прижалась к его плечу и закрыла глаза. Совсем как сделала бы безумно влюблённая и счастливая женщина. Вряд ли нас кто-то мог сейчас видеть, но надо входить в образ, прочувствовать его, поверить в него.
– Я тоже рад, что оно останется у тебя. Уверен, оно принесёт тебе удачу.
– Ты же не суеверен!
– Люди меняют свои взгляды, Лара, – как-то по-особенному мягко сказал он и аккуратно щёлкнул меня по носу. От его жеста мне стало жарко, словно в один миг настало лето, а зима ушла навсегда.
– Посади меня на метро, – просила я, когда перевалило далеко за полночь, но он отказывался расставаться вот так.
– Я доеду с тобой, надо же мне убедиться, что всё в порядке, и моя невеста благополучно добралась до дома. И если серьёзно, раз втянул тебя в это дело, то, хочешь смейся, несу за тебя ответственность.
Эти фразы, сказанные самым серьёзным видом, и усыпляли мою бдительность. Приходилось напоминать себе, что всё это не настоящее.
– В ближайшие дня два мы будем обедать и ужинать с моими знакомыми. Все должны убедиться, что ты моя невеста. Могу я остаться сегодня у тебя? – спросил он вдруг.
– Нет, – отвечала я снова и снова на все его попытки сблизиться, на спокойные уверения в том, что так будет ещё натуральнее. Что любая женщина инстинктом самки считает, есть ли секс между парой.
– Отлично, – парировала я. – Вот и скажем, что у нас период воздержания перед свадьбой. Так она захочет тебя утешить ещё быстрее.
– Ты права, – соглашался Немов, а потом добавлял: – Наверстаем всё, как только расквитаемся с делами.
В такие моменты я не знала смеяться ли мне или махнуть рукой.
Спорить смысла не имело, я вообще старалась ограничить наше общение с Филиппом, потому что всё сильнее хотелось отбросить все принципы и насладиться близостью с тем, кого хотело моё тело. К кому мне нравилось прикасаться, кто возбуждал желание быть с ним везде и всюду, слушать его голос, иметь право прикасаться к его руке, заглядывать в глаза и искать в них одобрения собственным поступкам.
Иногда меня посещала мысль, что я же, мол, свободна, он тоже, зачем же тянуть и ставить между нами стекло: видеть друг друга можно, говорить допустимо, трогать запрещено. Но я гнала её, как крайне вредную. Так можно залипнуть в одностороннем движении ещё больше.
А потом станет невыносимо тоскливо, ни один круиз по самому синему морю не вывезет меня из болота отчаяния.
Психолог Шелестина учил нас, как разграничивать легенду и настоящую жизнь: если хочется, немного можно. Или напротив, надо сблизиться с объектом желания настолько, чтобы насытиться им надолго. Новизна уйдёт, а характеры никуда не денутся.
Перестать идеализировать мужчину. Мне всегда помогал один способ: я начинала наглеть. Он злился, жадничал, это меня обычно остужало. Но в случае с Немовым требовать от него чего-либо, кроме увеличения гонорара, язык не поворачивался.
Вот об увеличении гонорара я и попросила спустя пару дней.
– Я терплю насмешки и издёвки твоей сестры, так мы не договаривались, – добавила я, что было абсолютной правдой: как только Лилия Аркадьевна узнала, что мы с Филиппом решили пожениться, устроила форменную истерику.
Кричала, что Филипп ещё узнает, кто я такая, и сколько мужчин я через себя пропустила. Говорила она по-другому, Филипп смешно морщил нос и говорил, чтобы Лиля замолчала и выметалась. И относилась ко мне впредь со всем уважением.
– Она хоть Рите не сказала? Я знаю, что ты запретил мне говорить на эту тему, но это важнее всех запретов.
– Рита сейчас у матери, – холодно бросил Филипп. – Тебя это не должно волновать, но раз это не так, то скажу: с моей дочерью разговоров о нас не ведёт никто. Она не в курсе.
– Кто-нибудь да мог проболтаться, ребёнку много не надо, нафантазирует, переживать будет…
– Не твоё дело, – Немов замкнулся и так и стоял передо мной, скрестив руки на груди. Разговор происходил в моей прихожей, мы как раз вернулись их очередных гостей. – Напомнить, что ты сама исчезла нежданно-негаданно?
– Она переживала? – застыла я, вспомнив очаровательную улыбку Лучика. Её доверчивый взгляд, маленькую ладошку в моей руке, милые наивные секретики, которые она поверяла мне, и вдруг ощутила желание снова всё это испытывать.
Увидеться с ней, попросить прощения, сказать, что взрослые часто ведут себя нечестно, но потом им стыдно, но они же большие, вот и прячут свой стыд, чувство вины за фразами о необходимости, долге, обязательстве.
– Как думаешь? – Немов сделал шаг в мою сторону и легонько встряхнул меня за плечи. – Не говори о ней больше, поняла?
– А то что? – спросила я спокойно, смело глядя ему в глаза. – Подставишь меня?
Я предположила наугад, но впоследствии вспоминала этот разговор не раз. Надо было отказаться от затеи повторить то, что повторить было нельзя. Надо было, это точно, но я не захотела.
Глава 4
– Алиса будет тебя провоцировать, – давал последние инструкции Немов. Дело было накануне приёма.
За эту неделю мы не то чтобы сблизились, но узнали друг друга с неожиданной стороны. Неделя состояла из пинг-понга вопросами и ответами. Спрашивала я, спрашивали меня.
– Между нами должно быть взаимопонимание, – Филипп сел рядом на диван, и я инстинктивно напряглась. Мне хотелось бы, чтобы он приобнял меня, но показывать желание не собиралась. По-прежнему упрямилась и избегала даже намёков на сближение.
Все эти жесты, хватания меня за руку, поглаживание шеи, когда мы сидели рядом, как бы случайные касания – Немов тоже не переходил в открытое наступление после того, как я два раза ему отказала.
– Оно между нами есть. Мы оба хотим успешного завершения дела.
– Верно. Давай выпьем вина, и я пойду. Нам обоим не помешает хорошенько выспаться.
Мне хотелось продлить этот последний вечер, поэтому я согласилась.
– Не забудь надеть кольцо, – предупредил Филипп, раскупоривая бутылку. Я следила за его руками, ловкими отточенными движениями и думала о том, что надо перестать мечтать и вспоминать. Нет между нами ничего, кроме делового соглашения.
Рядом с Филиппом мне хотелось быть непрофессиональной, обычной. Просто женщиной, наслаждающейся моментном. Будущего у нас нет, иллюзий я давно не строила.
– Не забуду. Оденусь, как договаривались, – ответила я, принимая из его рук бокал с прохладным вином, по цвету похожим на кровь. – Она увидит меня и не поймёт, что такого ты во мне нашёл.
Филипп сел рядом и осторожно погладил меня по щеке.
– Я и сам не понимаю.
Ещё минуту, и мы поцелуемся. Я ощутила желание закрыть глаза и отдаться чувству, но преодолела его и отодвинулась.
– Давай не будем. Мне надо сосредоточиться на задании.
– Я это и предлагаю, – невозмутимо продолжил он, скользнув по мне прищуренным взглядом. – Помнишь, мы говорили, что Алиса должна чувствовать магию между нами?
– Помню, – сухо кивнула я, смотря ему в глаза.
– Она уже есть. И будет ещё крепче, если мы проведём ночь вместе.
Перед моим внутренним взглядом встала картинка: кожа к коже, никуда не спеша, мы сплетаем руки. Я откидываю голову назад, подставляя шею под поцелуи, взъерошиваю его волосы. Мы никуда не торопимся – впереди вся ночь. И она принадлежит только нам.
– Не сегодняшнюю. Сам сказал: надо выспаться.
– Как решишь, Лара. Тогда давай выпьем за наш успех!
– За успех!
В ту ночь я уснула быстро и проснулась по звонку будильника. Неспешно приняла душ и отправилась в салон красоты, где у меня назначены процедуры. Девушка Немова не может позволить себе выглядеть неопрятно или так, словно она зашла на приём мимоходом.
И всё же я предложила Филиппу хороший вариант: я не меняю внешность до приёма, но в этот день перекрашусь в тёмный, под цвет волос Алисы. Ей, конечно, уже донесли, как я выгляжу, любая девушка считает моё изменение во внешности желанием быть похожей на дочь хозяина.
Тем более что мы были одного роста и телосложения, только у Алисы волосы были до плеч, у меня же значительно короче.
Немов предложение одобрил. В свою очередь предложил, чтобы я оделась, копируя стиль Алисы, но так, чтобы надетое на мне выглядело чуть хуже, чем то, что будет на ней.
Точного наряда соперницы, разумеется, я не знала, но изучила её фото в соцсетях и те, что предоставил мне Филипп. Девушка на этих последних фото выглядело так естественно, весь её облик излучал лёгкость и желание понравиться тому, за чью руку она цеплялась, что хотелось разозлиться.
Глядя на эти фото, я думала о том, что связывало этих двух людей. Явно, чувства. Влюблённость или что-то такое, глубокое. Понимание, уважение. Планы, наверное.
А потом они расстались. Интересно, почему? Немов на этот вопрос отвечал кратко: она мне изменила. Но я не верила: не выглядела дева с фото той, кто легко прыгает по койкам ради новых впечатлений. В её зелёных с поволокой глазах читалась безраздельное желание быть ближе к партнёру.
Так и подмывало разрезать фото на две части, и ту половину, где осталась Алиса, смять и выкинуть в мусорку.
– Возвращаю, – сказала я как-то за пару дней до приёма и протянула Филиппу фото. Тоненькую пачку из пятнадцати моментов их совместной жизни. Так я боролась с искушением.
– Изучила?
– Достаточно.
Он скользнул по мне насмешливым взглядом и спрятал фото в сумку.
– Ты часто их пересматриваешь? Тоскуешь по ней? – вырвалось прежде, чем я одумалась. Хотелось сказать что-либо язвительное, что задело бы Филиппа за живое, и заодно посмотреть, насколько попала в точку.
– Я по тебе скучал, видимо, зря, – холодно произнёс он и ушёл.
И вот сегодня, когда всё закончится, мы отпразднуем. Я и он. Возможно, это будет завтра или послезавтра, а потом я уеду. Обязательно уеду за новыми впечатлениями, которые вытеснят старые.
Ровно к шести в мою дверь позвонили. Я была готова.
Окинула себя придирчивым взглядом в зеркало: чёрное маленькое платье, длинная нитка жемчуга – ничего лишнего. И в то же время платье было слегка большевато, я в нём выглядела как девочка, примеряющая мамины наряды. Или девица, одевшая вещи с чужого плеча. Подражательница, не имевшая собственного стиля.
Увиденным я осталась довольна. И смело открыла дверь Филиппу.
– Я готова, – улыбнулась я ему и позволила себя поцеловать, подставив щёку.
Глава 5
– Выглядишь… – тут Немов запнулся, словно не мог подобрать слова, но вскоре нашёлся – Ты очень красива.
– Тогда надо срочно переодеваться, – пошутила я, стараясь не выдать того, насколько мне приятна эта похвала и оценивающий взгляд. Филипп смотрел с оттенком отстранённой гордости: мол, моя работа.
Я приложил к ней руку, вложил душу.
Конечно, а этом не было ничего такого, никакого намёка на личное, вероятно, он думает о том, какой меня найдёт его Алиса, но мне было приятно именно отсутствие холодности во взгляде. И даже некое одобрительное восхищение я отнесла на свой счёт.
– После твоих слов я себя чувствую выпускницей накануне школьного бала.
– Тебе очень идёт, правда, – Филипп перестал улыбаться. Стоя на пороге, не раздеваясь, он взял меня за руку и чуть пожал ладонь.
– Нам надо идти, – выдохнула я.
– Сейчас пойдём. Успеем.
Он наклонился и легонько коснулся моих губ. Уже через минуту я обвила его шею руками и отдалась во власть настоящего поцелуя.
Сколько он длился, сказать сложно: мне казалось минуту или целый вечер, но когда мы отстранились, я впервые опустила перед ним глаза, смущаясь и краснея не по сценарию, а почти по правде. Почти, потому что была в моём смущении нотка кокетства.
Вдруг захотелось, чтобы он увидел меня настоящую, оценил, захотел узнать поближе. Не только в постели, но по жизни. Долгой или короткой, полной ссор или взаимных упрёков, прерываемых физической близостью, но в попытке наладить то немногое, что могло быть между нами.
– Пойдём, – сказала я, прерывая неловкое молчание.
– Подожди, – он снова схватил меня за руку. – Посмотри на меня, Лара. Я хочу, чтобы ты знала: ты можешь мне доверять.
– Когда так говорят, обычно это означает обратное.
Я насторожилась. Слишком много объяснений всегда звучат попыткой оправдаться перед самим собой.
– Ты напряжена, вот я и подумал, что сомневаешься.
Колкости уже были готовы сорваться с языка, но я остановилась. Моя миссия быть подружкой Филиппа, а не вечно недовольной стервой. И тут в голову пришла интересная мысль, высказала я её уже в машине.
– А что если нам делать вид, что мы поссорились прямо перед вечеринкой, а сейчас стараемся делать вид, будто всё в порядке? Так Алисе скорее захочется тебя утешить?
– Мысль неплохая, – не отрываясь от дороги, произнёс Филипп после непродолжительной паузы.
– Но?
– Это будет выглядеть водевилем. Плохой игрой, стандартной ситуаций, как на подмостках кукольного театра.
– Почему кукольного?
– Потому что только там главным героям вставляют руку в зад и заставляют плясать под чужую дудку.
Немов поморщился и чуть не сплюнул на пол. Чем ближе мы подъезжали, тем заметнее он нервничал, это наводило на мысль: то ли страшился встречи с Алисой, то ли переживал за успех предприятия. Скорее первое: в делах такого рода, если верить его словам, он не новичок, хотя самолично проворачивает дело нечасто.
– А корма для животных? твой бизнес? Это прикрытие? – спросила я, когда мы подъехали к особняку отца Алисы в ближнем Подмосковье. К дворянской усадьбе, с одного взгляда, и к крепости с развитой системой видеонаблюдения, с другой.
– Не только, – сухо бросил он, давая понять, что не моё это дело. Он не доверял мне, так с чего мне ему верить?
Я снова засомневалась, как Немов решил провернуть своё дело, как простая горничная может вынести то, что хранит хозяин, и в очередной раз задала этот вопрос, глядя Филиппу в глаза. Хотела посмотреть на его реакцию. Даже умелые лгуны в первую секунду, когда их застанешь врасплох, могут выдать себя.
Но Филипп только небрежно отмахнулся. И горничная непростая, и готовилось всё давно, вообще, это не мои заботы.
– Верь мне, – повторил он, схватив меня за подбородок и повернув к себе. А потом склонился и снова поцеловал: кратко, торопливо, но довольно пылко. Наверное, считал меня влюблённой дурочкой, текущей от одного поцелуя.
Где-то это было правдой, но никакая романтическая привязанность не заставит меня закрыть глаза на осторожность.
Без инстинкта самосохранения в моём деле не выжить. У меня всегда был запасной план.
– Пойдём. Нас уже ждут, – он подал мне руку, помогая выйти из машины.
– Не сомневаюсь, – с улыбкой пробормотала я и осмотрелась по сторонам.
На лужайке перед домом с белыми колоннами, уже был накрыты банкетные столы, вокруг которых сновали вышколенные официанты в голубой форме.
Гости, мужчины в смокингах, женщины в вечерних платьях, я сразу отметила, что здесь не молодёжная тусовка, а статусное мероприятие, где все присматриваются, говорят друг с другом, знакомятся, прекрасно понимая, кто перед ними стоит и чем может быть полезен.
– И где она? – только спросила я, рассматривая гостей исподволь. Никому не нравятся, когда на них глазеют, но прекрасной незнакомке любопытство простят авансом. Мужчины тщеславны и всё равно подумают, что я смотрю на кого-нибудь из них.
– Полагаю, мы скоро встретимся.
– Уверена в этом, – улыбнулась я, поддерживая вид любопытной дамочки, сияющими глазами смотрящей на мир богатых и не стремящихся быть знаменитыми.
Филипп представил меня худощавому хозяину, рядом с которым стояла и вымученно улыбалась усталая женщина чуть за пятьдесят. Его жена, вынужденная изображать довольство неверным мужем и своим положением.
В прошлом я бы её пожалела, но сейчас, после нескольких лет работы на Шелестина, я знала, что каждый находится там, где хочет. Где ему комфортно.
Именно поэтому я ушла. Потому что мне перестало быть удобно то место, которое я занимала. Теперь я хотела иного.
– Я отойду ненадолго, – шепнул на ухо Филипп, чмокнув завиток ушной раковины, и я осталась в одиночестве. Но ненадолго.
– Здравствуйте! Вы пришли с господином Немовым? – спросил бархатный женский голос, от которого, уверена, у многих мужчин мурашки бегали не только по спине. – Скучаете, что он ушёл?
Я обернулась со смущённым видом.
– Нет, совсем нет. Мой жених, – я посмотрела поверх её худенького плечика, – он где-то здесь. Отлучился ненадолго.
– Ох уж эти мужчины! – улыбнулась Алиса. Выглядела она конфеткой: стройная, в белоснежном простом и элегантном платье, юбкой клёш прикрывающим острые колени, вся какая-то летящая, движения плавные и в то же время стремительные, как у чайки, которая вот-вот расправит крылья и улетит. Рядом с ней я чувствовала себя нелепой и жалкой пародией на прекрасное творение художника.
Значит, всё шло по плану.
– Филипп – ваш жених? – с рассеянным видом переспросила она и взяла у мимо проходящего официанта два бокала шампанского. – Вы не против выпить со мной? Меня зовут Алиса, я дочь хозяина.
– Я поняла, кто вы, – снова кивнула я. Было бы нелепо отрицать, с первого взгляда я определила, что собеседница неглупа. – Вы бывшая Филиппа.
Она пристально посмотрела в глаза, застыв с двумя бокалами в руках, а потом быстро и решительно протянула один мне, выплескав часть содержимого.
Глава 6
– Я что-то не то сказала? – защебетала я, округлив глаза. Наверное, сейчас у меня глупый вид, потому что Алиса удовлетворённо хмыкнула и елейным тоном принялась убеждать меня в обратном, но глаза её метали молнии:
– Мы давно не вместе, и всё это было несерьёзно. Филипп совсем меня не интересует, я рада за вас обоих.
– Да, он тоже много мне о вас рассказывал, – выпалила я снова и тут же принялась извиняться, бормоча, что, конечно, только хорошее. А сама с удовольствием отмечала, как ей становится не по себе, девица аж позеленела от досады и сделалась похожей на ведьму, выпившую эликсир молодости, но он нет-нет да и давал сбой.
Тут-то и надо было вставить последние пять копеек, Алиса как раз говорила, что между ней и Филиппом никогда не было ничего серьёзного:
– Да, я так и поняла. Когда всё серьёзно, даже мысль о том, что мой жених может улыбаться другой, не говоря уже о том, чтобы обнимать там или целовать, шептать те слова, которые возбуждали меня, ну, вы понимаете, я не слишком откровенна? Это просто неприемлимо.
Поток моего словословия было не остановить. Пусть Алиса кривилась, но была слишком интеллигентна или любопытна, чтобы послать меня куда подальше. Даже если бы послала, я бы ответила, что с удовольствием пойду, даже побегу на мужской орган моего жениха.
Но она не послала. Я начинала уставать от созданного образа болтливой восторженной дурочки, однако положение обязывало довести дело до конца, тем более, что мы договорились с Немовым, когда ему следует появиться: не раньше, чем я поговорю с Алисой «по душам» пятнадцать минут.
К нам то и дело подходили какие-то подружайки дочери хозяина, что-то спрашивали, на самом деле желая поглазеть на невесту Филиппа, а я старалась лучиться счастьем и выставляла руку с надетым на безымянный палец кольцом с неприлично большим сапфиром. Его трудно было не заметить, да и при каждом удобном случае я поясняла, что это «его подарок на моё согласие быть женой самого лучшего человека на Земле».
– Я бы не советовала вам доверять мужчинам безраздельно, Лариса, – Алиса улыбалась, но рот нервно дёргался, словно она хотела меня укусить. Впрочем, бывшая Немова умела держать себя в руках, её холёные пальцы с безупречным маникюром только раз вцепились в мою руку, словно зубы акулы в рыбье мясо.
– Всем, разумеется, но Филипп, он не такой. Он особенный. Он никогда не причинит мне боль.
Моя собеседница хотела тихо заматериться, но наш разговор прервали.
– Доброго вечера, Алиса! Прекрасно выглядишь, – Немов мягко подошёл и обнял меня сзади. Всё как по нотам.
Алиса на крючке, наживку заглотила, теперь дело за Филиппом, а мне надо технично слиться, чтобы потом встретиться с горничной, внешность её мне была хорошо известна.
Я и раньше задавала вопрос Немову, к чему тут интрижка с Алисой, ведь можно просто отвлечь её иным способом, но Филипп сначала отмалчивался, а потом буркнул нечто похожее: «Это личная месть».
– Не боишься, что за флешку тебе голову снесут?
– Там нет никакой информации, за которую можно убить. Это компромат на её отца, который очень не понравится одной особе, ну и Алиса перестанет считать себя неотразимой сучкой, это уже моя инициатива.
Я кивнула и больше к теме не возвращалась. Шелестин тоже проводил подобные операции: речь не шла о миллионах, не о секретных технологиях, тут скорее личные дела, дневники, фото, приватные видео, участник которых не хотел бы их распространения.
Вот и славно! Мелкой рыбёшкой быть лучше, меньше шансов, что зашибут в драке, а на мелководье спокойнее.
Уходя от парочки бывших любовников, я пару раз оглянулась. Тоже по плану, пусть Алиса видит, что я нервничаю. Филипп поднял руку и помахал мне в знак того, что всё в порядке.
«У Алисы есть неприятная особенность влезать в дела отца, – говорил Филипп ещё ранее. – Её личный Цербер – экономка, следит за всеми горничными, работающими в доме. Их даже обыскивают после каждой смены, но платят столько, что никто не жалуется. Экономку отвлекут на пару минут, не беспокойся».
– Вы заблудились, госпожа? – стальной голос Милы, как звали Цербера, остановил меня, как только я переступила порог жилой зоны. Здесь нечего делать гостям.
– Да, наверное, – произнесла я с печальным лицом. По легенде я должна была быть расстроенной, наблюдая за щебетанием бывших любовников издалека.
Выждала время, вздыхала, разговаривала с назойливой подружкой Алисы, которая всеми силами пыталась меня задержать, чтобы я не мешала разговору Алисы и Филиппа. Приходилось наблюдать издалека, как он улыбается ей, делает комплименты, это уж наверняка, но ведёт себя аккуратно.
Конечно, Алиса не захочет близости сегодня, а может, наоборот, или всё у них ограничится страстными поцелуями и обещаниями встречи. Не моё это дело, но они оба меня раздражали как горчица, съеденная по ошибке после сладкого десерта.
– Я ищу туалет, – произнесла я после небольшой паузы.
– Туалеты для гостей в другой части дома. Как вы вообще прошли мимо охраны?
– Не знаю, кажется, они с кем-то разговаривали, – вздохнула я. Легенда была в том, что я хочу поплакать в одиночестве. Охрану отвлекли строго по времени, но не об этом же рассказывать Миле! – Простите, можно мне побыть где-нибудь в уединении хотя бы полчаса? Не здесь, так где-нибудь ещё?
Я прижала ладонь ко лбу и пустила слезу. Мне всегда это удавалось несложно, стоило вспомнить о смерти или уходе кого-нибудь близкого, слёзы сами наворачивались на глаза. Я с детства была меланхоличной девочкой, пока не взяла себя в руки и не научилась изображать лёгкость и веселье до той поры, пока маска не приросла к лицу.
– Нет, госпожа, простите, здесь частные комнаты, гостям сюда нет доступа.
Рука «железной леди» с внешностью низкорослого божьего одуванчика потянулась к рации, висящей на поясе. Заметив это, я сразу заверещала:
– Нет-нет, не надо никого звать, я сама уйду. Понимаете, мой жених и дочь хозяина, они сейчас разговаривают, я бы не хотела, чтобы они знали, что я расстроена. Филипп рассердится за мою ревность, я сама дура виновата, простите, я уже ухожу!
План этой части дома я запомнила наизусть и вместо выхода ринулась в ответвления коридора, ведущее к спальням. Кабинет хозяина, рядом с которым я должна встретиться с горничной, находился в другом коридоре, минутах в трёх отсюда, если идти спокойным шагом.
Я бы предпочла встретиться с горничной подальше от кабинета жертвы, но таково её условие. Чтобы в случае чего поймали с флешкой меня.
– Погодите, госпожа, не туда!
Громкий голос и повелительный тон пригвоздили меня к месту. Я обернулась и принялась всхлипывать.
– Да что ж такое, вечно я неуклюжая, всё путаю. Выведите меня, пожалуйста, только сами, не говорите дочери хозяина, пожалуйста!
Я всплёскивала руками, была близка к истерике, комкала одноразовые платки, постоянно роняя один и доставая другой. Потом ахая, принималась поднимать, но даже один раз упала с высоких каблуков.
Экономка злилась, но пыталась помочь мне, проклиная растяпу в душе и, наверное, предвкушая, как она расскажет всё дочери хозяина.
Внезапно я, опираясь на руку экономки, громко охнула и снова оступилась, демонстративно вывихнув лодыжку. Похоже, отёк будет, хотя болело гораздо меньше, чем я показывала.
– Ой, мне больно! Льда, нужен лёд! Только не зовите никого! Пусть принесёт горничная!
Рядом была Вика, та горничная, с кем и была назначена встреча. Возможно, Милка позовёт другую, тогда буду снова импровизировать. В моей работе умение находить выход из ситуации, когда всё идёт не так – ценное качество.
Милу тоже должны были отвлечь, а я должна была беспрепятственно пройти до кабинета. Всё всегда выходит не так, как задумано. Но я снова справлюсь.
А потом – свобода.
Глава 7
– Я сейчас вернусь со всем необходимым, – ледяным тоном ответила Мила, усадив меня в кресло в одной из шикарных спален, похожих на будуар императрицы прошлого века. – Но вы понимаете, я не имею права оставить вас в одиночестве ни на секунду.
И прежде чем я задала вопрос, что же имеется в виду, Мила рявкнула в рацию, чтобы Сергей немедленно пришёл спальню сектора С под номером два.
Серёжа оказался молодым человеком лет двадцати пяти, будто бы стесняющимся и новенького чёрного костюма, более приличного для фильмов о шпионах или для похорон, чем для охранника, и своего накаченного тела, да и роль тюремщика молодой покалеченной незнакомки Сергею была явно не по душе.
– Не спускай с гостьи глаз, – приказала Мила и обернулась ко мне с милой улыбкой: – Вдруг вам станет плохо, Сергей поможет.
Так и подмывало спросить, чем именно, но я лишь энергично закивала. Мол, согласна полностью и безумно благодарна.
Стоило Миле выйти, я принялась вздыхать и всхлипывать, прижимая скомканный бумажный платок к глазам, потом отложила этот и достала из опустевшей пачки второй.
– Можно налить воды?
Указала на графин, стоявший на столике, и снова вздохнула.
– Вам так больно? – участливо спросил охранник, подавая полный стакан. – Сейчас Мила принесёт таблетки. Вам бы доктору показаться.
– Нет-нет, я скоро приду в норму, спасибо вам.
Мила вернулась вместе с Викой. Я сразу узнала её щуплую фигуру и невыразительное лицо в форме сердечка. Вика тоже узнала меня, я заметила это по её цепкому взгляду, скользнувшему по моему кольцу на безымянном пальце.
– Это Виктория, она раньше медсестрой работала, – в голосе Милы прозвучало пренебрежение.
Как удачно, я этого не знала.
– Выпьете таблетку, это обезболивающее, – Вика поставила на стол чемоданчик, оказавшийся аптечкой. Нацепила перчатки и спросила разрешение осмотреть мою лодыжку.
Мила и Сергей пристально следили за её манипуляциями, скепсис на их лицах по мере того, как минуты проходили, а избавиться от меня не представлялось возможным, сменялся сомнением: не поставить ли в известность начальника охраны? А может, сразу и дочь хозяина? Алиса была правой рукой своего отца, не её мать.
Я понимала колебания Милы: пришлось бы объяснять, почему сразу не поставила Алису в известность. Понимала и другое: даны были указания – не мешать дочери хозяина именно сегодня, если на то не будет особых указаний. Не только мы с Филиппом готовились к этому вечеру, но и Алиса решила наверстать упущенное, подогретая рассказами общих знакомых о новой пассии бывшего.
И всё же сейчас исполнительность верной цепной собаки возьмёт верх над угрозой получить трёпку. Больше медлить я не могла.
– Прошу вас, ещё воды! – протянула я опустевший стакан Сергею. Тот, получив одобрение Милы, наполнил его снова и передал ей. Я принялась жадно пить, чтобы заглушить страх перед тем, что собираюсь сделать.
Не любила калечить себя. Но обстоятельства таковы, что другого способа получить заветную флешку не представится. Какой бы ловкой Вика ни была, а передать её незаметно под пристальным вниманием ко мне двух людей не получится.
Пока горничная осторожно ощупывала мою чуть припухшую лодыжку, я изловчилась, быстро изобразила на лице гримасу боли, и пока никто не сказал ни слова, ударила стаканом по подлокотнику, как бы случайно. И завопила, увидев царапину и алую кровь, тонкой струйкой текущую по запястью.
Боль была жуткой. Я выла почти по-настоящему, отведя правую руку так, чтобы кровь капала на белоснежный ковёр. Крови было много, в ладонь вошло стекло, но не сильно. У меня было пару секунд, чтобы принять флешку из рук не растерявшейся Вики, которую, правда, пришлось легонько лягнуть.
Все всегда в первые секунды отвлекаются на вид крови. Это закон психологии, глубинный страх, на это я и надеялся.
И вот флешка уже была в моей руке, но спрятать её в карман было бы рискованно.
