Текст книги "Тревога"
Автор книги: Адыл Якубов
Жанры:
Повесть
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)
Ведь он, Рахимджанов, так старался в этой командировке! Предложил применить самые суровые меры к Муталу Каримову, прежде всего потому, что сам же секретарь обкома требовал быть и строгим и беспристрастным. Тогда Рахимджанову казалось: он угадал настроение начальства. И вдруг… Что-то изменилось внезапно и роковым образом.
Как же работать в таких условиях, когда так неожиданно и круто меняются настроения вышестоящих руководителей?
Вот и сейчас, на собрании, Рахимджанов многого не понимал. Подумать только: если предполагался такой оборот дела, зачем же его послали? Может быть, кто-нибудь интригует против пего?
Так думал Рахимджанов, все же ие забывая улыбаться.
Муминов видел его насквозь – и жалел, несмотря ни на что. А вот Джамалова он не жалел. Но чувствовал: на сей раз осторожный прокурор выйдет сухим из воды. И все-таки в дальнейшем конфликта не миновать!
Джамалов сидел на другом конце стола, изредка поглаживая свои пепельные, бобриком отросшие волосы. Рядом расположился Палван. Этот, напротив, не пошевельнулся ни разу. Тюбетейка лежала у него на коленях, и массивная бритая голова с крутым лбом и глубоко спрятанными глазами казалась отлитой из чугуна.
Сейчас Палван думал все об одном: чего-то он не угадал, что-то недопонял, несмотря на свой богатый опыт! Кажется, бита его карта… Тут опять, едва в зале затихло после упоминания о Тильхате, вскочила Апа, крикнула:
– Если нужны свидетели, выслушайте меня! Я свидетель!
Равшан скрипнул зубами. «Пустоголовая баба! Зачем только я связался с тобой и со всей этой мразью?!.»
Словно угадав его мысли, поднялся Латиф, тоже что-то начал доказывать. Но его заглушил голос из глубины зала:
– Дайте мне сказать!
Голос дрожал от напряжения, и все смолкли.
А вдоль прохода пробирался к сцене Валиджан.
– Дайте ему слово! – послышалось со всех сторон. – Говори, Валиджан! Смелее!
– Мне трудно говорить, вы понимаете, – начал он, хмуря густые брови. – Стыдно мне сейчас… Можете обвинять, как хотите… Но я должен сказать правду: Латиф-чапани уговорил меня, и я поддался. На председателя наклеветал. Но молчать больше не могу!.. Вот, об этом и Шарофат написала вам. – И он вытащил из кармана сложенный листок.
Это было обращение Шарофат к общему собранию колхозников.
Валиджан стал читать, но тут в глубине зала вдруг поднялась какая-то суматоха. Затем раздался резкий и высокий голос женщины:
– Отпусти сейчас же! Как ты смеешь? Отпусти, говорю тебе!..
– Что там такое?! – почти в один голос крикнули Муминов и Муборак, вскочив со своих мест.
Тотчас среди общего шума раздался другой женский голос, спокойный и властный:
– Сейчас же отпусти ее, сынок! Кому говорю? Как не совестно!..
В проходе расступились, и к сцене, поправляя платье и платок на голове, торопливо прошла Нурхон, жена Султана; за ней Огулай. Обе они остановились перед сценой. Огулай взглянула на Мутала.
– Я слышала твои слова, сын мой. Спасибо тебе за правду! – Потом она обернулась к Нурхон: – Теперь ты говори, невестушка. Все расскажи! Как мужа твоего, моего сына, сбили с пути и запутали. А уж я… не умею…
После этого Мутал как-то вдруг перестал слышать и понимать, что происходило вокруг. Все смешалось в голове. Лишь отдельные фразы доходили до сознания.
– От народа несправедливость не скроешь! – Кажется, – это Усто говорил. – И он ее не потерпит! Народ никому не желает зла понапрасну. А что мы должны сказать о людях, которые даже чужое несчастье готовы использовать для своих грязных целей?!
– Братья, всю жизнь я был мирабом и знаю цену воде. Может, раис и не по закону достал эти трубы. Но воду, которую он дал людям, не оценить даже в золоте!
Это сказал старик Абдурахман, отец Шарофат.
Запомнились еще слова Муминова:
– Конечно, проступки Мутала Каримова серьезны. Решением бюро райкома ему Объявлен строгий выговор с предупреждением. Что же касается его дальнейшей работы, то ваше слово, товарищи…
Вот после этого Мутал поднялся с места и вышел через заднюю дверь. А теперь, на рассвете, сидел здесь, у остывшего за ночь камня. И не мог вспомнить, как пришел сюда.
И странное дело: ему сейчас вспоминалось только хорошее, волнующее. А все, что говорили Джамалов, Апа, Латиф на протяжении всех этих тревожных дней и только что, на собрании, уже забылось, не оставив и следа в сердце.
«За что же люди так благодарны мне? За то, Что я пытался облегчить труд женщин? Воду провел, кое-что построил? Старался говорить со всеми просто, по-человечески? Так ведь иначе и быть не должно!»
«Много ли я успел сделать? – спрашивал он себя минутой позже. – Начато немало, а вот до конца довести…»
И он чувствовал, как откуда-то из глубины души поднимается горячее, сильное желание: работать и работать для людей, строить новое, крушить и сметать с дороги старье! Такое создать на земле, чтобы осталось будущим поколениям, для их счастья!
А время шло, рассвет вставал над долиной – там уже замерцал огонек у бригадного стана. Потом второй огонек, третий… Они звали к себе, – звали трудиться, радоваться победам, жить!..
ОБ АВТОРЕ
Адыл Якубов родился в 1926 году в селе Атабай Чимкентской области. Учился в кишлаке, в годы войны работал в колхозе погонщиком, кетменщиком, поливальщиком, счетоводом.
С 1945 по 1950 год А. Якубов служил в Советской Армии.
После демобилизации А. Якубов поступает на филологический факультет Среднеазиатского государственного университета имени Ленина и в 1956 году оканчивает его.
Затем А. Якубов работает в Союзе писателей республики, в газетах, много ездит, пишет очерки, фельетоны, статьи. Сейчас он – член редколлегии киностудии «Узбек-фильм».
Первая повесть А. Якубова вышла в 1950 году. С тех пор в Узбекистане и Москве изданы шесть его повестей и несколько сборников рассказов. Четыре пьесы А. Якубова поставлены на сцене Узбекского академического театра имени Хамзы и переведены на русский язык.