Текст книги "Красавчики из френдзоны (СИ)"

Автор книги: Аделина Камински

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Красавчики из френдзоны
Аделина Камински

Любовное фэнтези

Магический детектив

В тексте есть: любовный треугольник, академия, сильные чувства

Сироту, воспитанную влиятельной семьей огненных стихийников файеров, светлое будущее ждет вряд ли – магией не владею с рождения. Окруженная вниманием хозяйского сына и его друзей, позабыла о своих недостатках. Зря. С первого дня в академии слухи о похищении таких пустышек, как я, распространяются быстрее ветра. Но лучше бы меня похитили, чем получить аж три признания в любви от тех, с кем дружу с детства. Короче, история о том, как удержать во френдзоне главных красавчиков стихийной академии и не попасться в лапы коварным экспериментаторам.

Пролог

– Волосы белы, как снег. В этой девочке нет ни капли магии, Монгер.

– И, тем не менее, она дочь Людьи. Сама знаешь, Ингрид, как многим я обязан этой семье.

– Ну, в семье не без урода…

– Тише ты. Она ведь уже всё понимает.

Да. Если что, урод – это я. Вот та девчушка четырех лет от роду с белоснежными кудрями. Стоя на пороге чужой гостиной в траурном кружевном платьице и с плюшевой гидрой в руках, я и понятия не имела о том, что меня ждет впереди.

Знала только то, что отца сожгли, а мать утопили, соблюдая похоронные каноны элементалей. Вряд ли родители за мной вернутся. И поэтому будь что будет.

– Чего там встала? Иди к тёте Ингрид, – расплылись тонкие губы приемной матери в кривоватой улыбке, больше похожей на усмешку.

Крепче прижала игрушку к груди.

Никогда не любила чужаков. А этих элементалей я тогда видела впервые в жизни. Их назначили моими опекунами только потому, что мистеру Горьску Монгеру, как моему приемному родителю, полагались и все оставленные мне в наследство земли. До моего совершеннолетия, правда, но его этот факт не смутил. А вот меня смущало то, что мать с отцом, как в сказках, умерли в один день. В жизни так не бывает. В жизни всё более прозаично.

Эх, если бы только я знала, чем это закончится, прямо тогда бросилась бы наутек. На улицу, в ливень, слякоть и грязь. Лишь бы подальше от родового гнезда Горьску.

– Давай же! – подгоняла меня рыжая женщина в расшитом платье насыщенного гранатового цвета, сидя в глубоком кресле перед камином. Масло масляное, огонь огненный. – Или язык проглотила?

Топ-топ-топ.

Это откуда-то сверху раздалось. Задрала голову, прислушиваясь. Странные звуки повторились неоднократно. Подумала о том, какие ужасы могут происходить в таком огромном доме. Может, крысы бегают размером с собаку. Или заключенные мистера Горьску, если они у него были, организовали побег из чердачной тюрьмы, если она там была.

Топ-топ-топ.

– Да что ж это такое?! – Тогда голову задрала и тетка Ингрид, сморщив острый носик и поводив им из стороны в стороны. В такие моменты она сама больше напоминала крысу, вот только размером с элементаля. – Когда эта троица вместе – никогда не уймутся. Вот, за что я так ненавижу детей.

Да, моя приемная мать резала правду-матку мне в лицо ежедневно, пока я не поступила в академию. Только за это я ее хоть чуточку уважала. Лицемерности за ней не наблюдалось. Просто стерва. И всё.

– Дельфина, подойди. – Хозяин особняка даже от чтения отвлекся, стрельнув в меня взглядом из-под очков-половинок в золотой оправе. Помню, его голос тогда показался мне настолько зловещим среди давящих на меня стен, что я опасливо сделала шаг назад. – В этом доме тебе бояться нечего.

Еще один шаг. И еще один шаг. Взгляд дядьки Монгера словно гипнотизировал меня на побег. Однако сбежать я в тот день не успела. И не осмелилась сделать это во все последующие.

Топот, раздавшийся со второго этажа, на этот раз показался намного ближе, чем раньше. А через мгновение на лестнице объявилась кучка крайне шумных мальчишек, заставив меня вздрогнуть и едва не выронить игрушку.

Они неслись прямо на меня, смеясь, крича и не замечая ничего вокруг. Лишь спустившись с лестницы, перед самым столкновением, почти одновременно остановились и вылупили на меня свои разноцветные глаза.

Ярко-рыжий хозяйский сын Ойя с подбитым глазом, синевласый Рин с выпавшим молочным зубом на самом видном месте и русый, утопающий в кудряшках по самые глаза, Миши.

Четырнадцать лет назад состоялась наша первая встреча, но я до сих пор помню каждую, даже самую мелкую, деталь. Странно, правда? Особенно учитывая тот факт, что теперь мне от этих красавчиков никак не избавиться. Ни наяву, ни во сне.

Часть 1. Всепожирающая сила Пламени

Каждую ночь на протяжении недели я вижу один и тот же сон. Плавая в густой, тягучей и непонятной субстанции без цвета и запаха, стараюсь оторваться от трех маленьких огоньков, следующих за мной по пятам. Красный, синий, коричневый. Не хочется мне проверять, представляют ли они опасность. Но чувствую, что ничем хорошим наше соприкосновение не закончится.

Я лидировала в нашей гонке, просыпаясь с рассветом от криков петухов и тетки Ингрид, а в общежитии – от шума соседей за стенкой.

Лишь однажды мои силы к моменту пробуждения иссякли, и красный огонек, настигнув меня врасплох, поглотил без остатка…

Глава 1. Красота требует жертву

И всё-таки академия элементалей стала для меня испытанием не меньшим, чем жизнь в особняке файеров Горьску.

Пустышкам здесь не место!

Вот, что было написано в записке, которую я достала из своего шкафчика большим и указательным пальцами. Мало ли, ерундой какой-нибудь пропитана магической. Учиться приходится на горьком опыте.

Горький же опыт я зарабатывала из-за двух обстоятельств своей жизни.

Первое – отсутствие магических сил. Белая ворона в прямом смысле этого слова. Мои ослепительные волосы за версту были видны разноцветным элементалям. Радовало одно. Я такая не одна. Нейтральный факультет насчитывал несколько десятков студентов. Но в соотношении с остальными элементалями, не обделенными магией, наша часть составляла процентов… пять? Шесть? Крайне мало для того, чтобы иметь хоть какой-то вес в стенах академии. У нас даже представителя в студсовете не было.

Второе… Как бы объяснить попроще? В академии многое зависит не только от твоего статуса, но и от твоих природных способностей, внешних данных, харизмы и всего того, что называют привлекательностью. Короче говоря, если ты хорош собой – владеешь всем миром. В данном случае – всей академией элементалей. А вот троица моих друзей детства как раз из таких.

– Идут, идут! – подала ежедневный сигнал одна из студенток, проскользнув с улицы в главный коридор и призывно замахав руками. – Красавчики!

Началось…

Захлопнула дверцу шкафчика, всё еще сжимая неприятную записку пальцами и скептически прищурилась, наблюдая за тем, как студенты от мала до велика, независимо от пола и факультета, образуют живой коридор для тех, кто вот-вот переступит порог учебного корпуса. Смотрю – и саму стыд берет, пусть и не участвую в этом утреннем ритуале.

Входные двери распахиваются…

Учащиеся почти одновременно издают вздох восхищения, а в коридор неспешно заходят главные причины моих неприятностей по жизни. Все как на подбор, в черных брючных костюмах с эмблемами факультета и белых рубашечках, на груди пафосно расстегнутых.

Ойя Горьску – в центре (он всегда старается быть в центре). Файер – огненный элементаль. Алая шевелюра, ниспадающая на лоб небрежная челка, глубокие карие глаза. Одного его взгляда достаточно для того, чтобы у какой-нибудь недалекой девчушки случился счастливый обморок.

Но девчушке этой ничего не светит, хотя бы потому, что с рождения обделенный добродушием, Ойя оставляет впечатление довольно грубого и прямолинейного парня. Всякую любовную записку без раздумий выбрасывает в мусорку.

Рин Вальери – вышагивает справа. Аквер – водный элементаль. Волосы цвета океанских глубин, зачесанные на правый бок, и того же цвета глаза. В левом ухе поблескивает серьга с начищенной до блеска жемчужиной. От отца унаследовал парочку острых клыков, так что хищный оскал в сочетании с лукавым подмигиванием покорили сердце не одной студентки.

В славе купается, как в родной стихии, и на признания в любви отвечает поэтичным и трогательным… отказом. Потому фанатки его не отчаиваются.

Миши Кивья – неуверенно жмется к Ойе слева. Террер – земляной элементаль. Копна русых слегка вьющихся волос и яркий контраст с ними – сочные зеленые глаза. Короткие взгляды бросает из-под полуопущенных пушистых ресниц, нервно прикусывая нижнюю губу, чем и вызывает всеобщее умиление и желание затискать этого мальчишку до смерти.

Внимания к себе стесняется до крайности, и всякое признание ему сопровождается побегом Миши в безопасное место, временной отсидкой там и раскачиванием из стороны в сторону.

Такие вот они, наши звездочки. Из всех студентов академии лишь я одна знаю, что они из себя представляют на самом деле. Насколько тонки и чувствительны их души, скрытые за оболочкой местных идолов. Их желания и страхи, интересы и вкусы. Ведь мы провели вместе долгих четырнадцать лет. Играли, ссорились, мирились, рассказывали друг другу страшные истории под одеялом, влипали в различные неприятности и чудом выбирались из них. Мы четверо – лучшие друзья.

Ага. Я думала так до тех пор, пока мои «лучшие друзья» не признались мне в своих чувствах недельку назад. Все в один день, как сговорились. С тех пор моя жизнь в академии стала еще хуже, чем была.

– Дельфина! – рука Рина взметнулась в воздух, а головы студентов, грозно сдвинувших брови, все как одна, обернулись ко мне.

Кажется, утренний парад красоты официально окончен. Пора бы и мне… идти.

На раздумья не оставалось ни секунды. Бумажку с анонимным посланием, скомкав, выбросила в ближайшую урну уже широко шагая по коридору в обратном от столпотворения направлении.

Сегодня у нас с ребятами нет общих дисциплин, но на спокойный денек рассчитывать не придется, если попадусь.

Завернула за угол. Чей-то топот за спиной. Ускорилась. Кому бы он ни принадлежал, закадычных друзей кроме красавчиков у меня в академии не имеется. А именно красавчиков в здешних стенах мне и следует избегать!

Дернула за ручку небольшой дверцы в конце четвертого или пятого коридора на дистанции погони. Чулан. Сойдет. Не думаю, что меня будут в таком месте искать, но в вентиляции однажды спалили. Отмыли, отчистили. Заботливые. Стоит всегда быть начеку.

– Ну и где тут свет включается? – принялась шариться в темноте, пытаясь наощупь отыскать веревочку, запускающую процесс поджига подвесной лампы.

Щелк.

Нет, это не лампа щелкнула. Включатель я так и не отыскала. Это пальцы кого-то постороннего щелкнули в кладовой. Маленький веселый огонек заиграл между большим и указательным, не касаясь их. Две тени упали на окружающий нас хаос из сваленных по углам швабр, ведер и различных по размерам пирамид картонных коробок.

Две тени. Моя и Ойи.

Лицо файера не выражало ни единой эмоции, но нависло так низко над моим, что давление ощущалось кожей. Дыхание теплое с ароматом дыма. На мой лоб упала выбившаяся красная волосинка из его прически. Настолько близко.

– Ойя… – предприняла попытку отделаться от проницательных карих глаз напротив моих, отражающих свет самодельного огонька.

– Чье творчество? Знаешь? – в другой руке парня хрустнула бумажка. Мятая. Развернул. Та самая, которую я в шкафчике нашла и в ведро мусорное выбросила.

Пустышкам здесь не место!

– Чье угодно может быть. Сам в курсе, каким образом к таким, как я, относятся, – честно ответила, глядя прямо в глаза.

На лице файера заходили желваки. Плохой знак. Может с успехом подпалить первого же студента, бросившего на меня пренебрежительный взгляд. Из-за таких защитников проблем у меня еще больше, чем было бы без стороннего вмешательства.

– Не надоело еще нянчиться со мной?

– Никогда.

– Вы трое в выпускных классах. Вам на учебу наседать нужно.

– Плевать.

– Ойя! Что ты?..

Резко оборвала фразу на полуслове. А знаете, почему? Потому что медленно, но целенаправленно на левое плечо парня спускался паук размером с мизинец. Черный такой, пушистенький, с восемью длинными лапками, которыми существо держалось за тонкую паутинку.

Недолго мы с паучком наслаждались обществом друг друга. Переглянулись, моргнули пару раз для приличия. Слезы скопились в уголках моих глаз, намекая на скорый эмоциональный срыв.

– Дельфина?

Только когда файер неспешно перевел взгляд на левое плечо, я не выдержала. Заорала, вскочила, как ошпаренная, отчаянно замахала руками, опрокинула бедолагу-стихийника на пол, пока старалась отыскать дверную ручку в темноте. Ведра, коробки, швабры со звоном и треском повалились на Ойю, но я не желала и секунды оставаться в одном помещении с восьмилапым чудовищем!

Пот катился градом по моим вискам, когда я наконец-то отыскала ручку и вывалилась из чулана вместе с половиной его содержимого. Разумеется, не обошлось и без невольных свидетелей произошедшего. Прямо как тогда, когда я из вентиляции выпала прямо в аудиторию во время занятия третьекурсников.

– Хе-хе? – глупо хихикнула я, почесав шею. Обвела присутствующих быстрым взглядом, подхватила сумку и опрометью бросилась бежать с места происшествия.

Чем меньше студентов и преподавателей увидит меня рядом с одним из красавчиков, тем безопаснее. Ну почему, почему они постоянно меня находят? Медом им, что ли, намазано? И магию мою они почувствовать не могут – ее нет.

Ладно. В какую сторону бежать? Сейчас история Элементарии, значит… второй этаж, седьмая аудитория по правую сторону. Не важно в какую ситуацию ты вляпалась. Главное – уметь быстро переключаться с нее на более важные вещи.

Для пустого элементаля, не владеющего магией, единственный шанс претендовать на хорошую должность и заработную плату – иметь диплом академии с отличием. Если диплом самый обыкновенный, то быть тебе продавцом в каком-нибудь магазине одежды до скончания времен своих. Но не до такой степени я люблю модную одежду.

Я люблю теорию магии. И именно с исследованием магических способностей элементалей собираюсь связать свою жизнь. Это может показаться странным для такой, как я, но ведь теория – это не практика, верно? Это термины, цифры и расчеты. А практиковать всегда есть кому.

К счастью, до аудитории добралась без дополнительных происшествий. По привычке заняла место рядом с пепельноволосой Карамелитой в третьем ряду. Девушка тут же, не глядя, протянула мне полосочку жвачки.

Нет, мы не подруги. И даже не особо хорошо знакомы. Но так получилось, что всегда садились рядом, и Карамелита делилась со мной сладким из своих закромов. Пахнет от нее, кстати, так же, как от конфет, которые она поглощает тоннами и не полнеет при этом ни на грамм. Враки, что моя одноклассница магией не владеет. По мне так магия что ни на есть.

Динь-динь-динь. Три ноты ксилофона оповестили о том, что занятие началось. Началось, пожалуй, для всех кроме нашего куратора, дремлющего за профессорским столом. Скомканные бумажки пробивали ему контрольный в голову, но покоя мистера Эйприла Лангью не нарушали.

Глубоко вздохнув, открыла учебник на странице, номер которой витиеватым почерком был выведен на доске и принялась за чтение параграфа с последующим конспектированием.

Наш факультет ни во что не ставили настолько, что выделили для нас отдельную аудиторию и отдельного профессора, дабы мы реже пересекались с «нормальными» студентами, не отвлекали их от учебы и довольствовались общением с ребятами из своего круга.

В какой-то степени я была согласна с министерством просвещения в этом вопросе. Подобная изоляция избавляла Нейтральный факультет от издевательств со стороны остальных. Однако изоляция также значительно расширяла пропасть между нами. Настолько, что нейтралы едва не возводили разноцветных стихийников в ранг божеств. А божествам дозволялось делать со своими подданными всё, что душа ни пожелает. Зажимать в коридорах, отбирать деньги на обеды, макать головой в унитаз – как само собой разумеющееся.

– Фабричио! – крикнула я вдогонку любителю выкриков с задней парты, пробежавшему по моей тетради и оставившего на странице грязный отпечаток ребристой подошвы.

Хотя некоторые представители нашего факультета заслуживают ежедневного макания в унитаз. Вот прямо-таки напрашиваются на жестокие методы перевоспитания. Зачем же им воспитание и знания в принципе, если они изначально хуже и практически не способны повлиять на свою судьбу? Так они думают. Такие, как Фабричио.

Но точно не Сириус Альтенайр – наш староста, ежедневный ритуал которого состоял в том, чтобы спуститься к куратору и пробудить его ото сна.

Сириус Альтенайр…

Вздыхая и покручивая ручку в пальцах, уже не могла оторвать взгляда от грациозно спускающегося к профессорскому столу моего личного красавчика академии стихийников. Белоснежные волосы рассыпаны по плечам, в глубоких синих глазах столько мудрости и понимания, что ныряешь в них как в омут с головой.

О Сириусе я тоже знала не так много, сколько хотелось бы знать. Только то, что семья его – чистокровные акверы, а отец занимает ответственный пост при Сезоне – верховном стихийнике. Это мне Рин рассказал.

Бесконечно жаль, что Сириус родился не таким талантливым магом, как трое его братьев. Словно на него не хватило синей краски. Но одновременно с этим безумно радуюсь возможности сидеть с ним в одной аудитории целыми днями напролет.

Расшевелить нашего лежебоку-профессора казалось задачей не из простых, так сладко он похрапывал, положив голову на сложенные руки. Тихий шепот Сириуса на ушко решал проблему быстро и эффективно. Даже завидно. Меня бы так ото сна пробуждали, а не долбежкой по стенам и ором с утра пораньше.

Машинально взяла конфетину из рук Карамелиты, закинула в рот и ощутила нежный клубничный вкус. Именно таким был бы на вкус наш первый с Сириусом поцелуй…

– Доброго утречка… – всё еще позевывая, поздоровался мистер Лангью. Потянулся, на славу похрустел суставами, крякнул, и только после этого приступил к изложению материалов сегодняшней лекции.

А лекция сегодняшняя читалась об основе основ. О том, как зарождался наш мир. О Великом Споре Богов, названном в современной литературе Великим Разделом.

– Как Фэр, Бог огня, высек искры гнева, из которых на свет появились первые файеры. Как Авэ, Богиня воды, выплакала слезы обиды, из которых рождены были первые акверы. И как Тэр, Бог Земли…

– Отложил здоровую кучу! – послышался выкрик с задних рядов.

Неуместное замечание тут же подхватили громким смехом на разные лады, что нисколько не смутило закаленного, так сказать, в нелегких боях со студентами профессора.

– …топнул ногой, что создало пылевую бурю, породившую первых терреров. В настоящее время никто не может предоставить доказательства существования высшей силы. Божественной силы.

Сделав небольшую паузу, мистер Лангью поправил очки. А я тем временем на слух различила за дверями аудитории какую-то непонятную возню. Причем не просто за дверями. Как будто эту самую дверь пытаются вынести с петель.

– Теория элементарной эволюции преуспела в этом плане куда более…

Дыщ! Дыщ!

Даже студенты уже перешептываться начали, однако нашего профессора и такими вещами от лекции не отвлечь.

– …но ее постулаты уже вне моей компетенции. На биологии вы узнаете подробнее об этой теории. Так что перейдем теперь к…

В этот раз возможности договорить начатое у мужчины не оказалось. Всё-таки двери под оказанным на них давлением просели, отворились, и в аудиторию буквально влетело чье-то тело головой вперед. Неопознанный летающий стихийник неудачно приземлился на спину, а склонился над ним никто иной как… Да, стоило бы догадаться, что если день не задался с самого начала, то и лучше не станет.

Схватив слабо сопротивляющуюся жертву за грудки, Ойя без церемоний и со смачным звуком врезал ей прямо в нос. Кровь брызнула во все стороны. Судя по охам впередисидящих, как минимум до первой парты долетело.

Пришлось мне обратить на себя всеобщее внимание, вскочив с места и направившись к защитнику недоделанному. И так поняла, к чему он устроил такое зрелищное представление. Хорошо, что не в общем коридоре.

– Ага! – взглянув на меня, файер поднялся, подхватил свою жертву за воротник и кинул мне под ноги. Бедолага проехал на подбородке добрых пару метров, прежде чем врезался в ступеньку.

– Эта записка – его рук дело, – торжественно сообщил мне Ойя, выкатив грудь колесом и для пущей убедительности кивнув в сторону лежачего. – Раз уж ты разбираться с этим не захотела, я разобрался по-своему. Давай! – гаркнул он таким страшным голосом, от которого у меня самой кровь в жилах стыла. – Говори, что хотел сказать! Все тебя слушают!

– П-п-п… – нечленораздельно запыхтел рыжий стихийник. Приподнял голову. Капельки крови одна за другой закапали на лакированный дощатый пол.

– Громче! – рявкнул Ойя. Первые ряды таинственным образом опустели. – Чего бормочешь под нос?!

– П-п… – Меньше всего на свете мне сейчас хотелось смотреть в разбитое лицо одного из своих ненавистников. С перекошенным носом и глазами, наполненными слезами. – Прости.

– Громче! Громче давай!

А он же файер. Он выше меня не на одну ступень в иерархии. И только потому, что меня угораздило заиметь телохранителей в лице собственных друзей, ему приходится терпеть такие вещи.

– П-прости! Прости, я… я не хотел!

– Всё нормально, – ободряюще улыбнулась ему, едва сдерживая подступающую волну гнева. – Вставай. Иди. Забудем.

Мне нельзя устраивать скандал прямо здесь и привлекать еще больше внимания. Сириус тоже смотрит. Я адекватная, спокойная и абсолютно неконфликтная девушка. Если сорвусь хоть раз – всё пропало.

– Это всё? – изящно изогнул бровь файер, скрестив руки на груди. – Он – один из тех придурков, из-за которых тебя страшно одну отпускать в пределах кампуса. Из-за которых твоя учеба в академии больше на прятки похожа. И это всё, что ты хочешь ему сказать?

– Да, – выдохнула я, не отрывая глаз от лица Ойи. – Это всё. Что я могу сказать.

Я видела, как меняются его эмоции. Гнев, жалость, грусть. Непонимание, но принятие.

Мы выросли в одном мире, хоть изначально должны были расти в разных. Возможно, если бы не я, ребята точно так же задирали бы нейтралов просто от нечего делать, и считали бы это занятие безобидной шалостью. Но всё сложилось так, как сложилось. Я воспитывалась в особняке Горьску, я близка с Ойей, Рином и Миши достаточно для того, чтобы они принимали меня за свою, и слово «пустышка» ранило бы их точно так же, как меня. Даже сильнее оттого, что со сложившейся в обществе иерархией ничего поделать нельзя, насколько бы высоким статусом, насколько бы плотным кошельком ты не владел.

– Повезло тебе, ублюдок. В следующий раз… убью.

Подхватив рыжего за край форменного пиджака, файер наконец-то отправился прочь из аудитории. А я благополучно вернулась за свою парню к Карамелите и мягко попросила профессора продолжить лекцию.

Он продолжил. Но желание грызть гранит науки у меня на сегодня пропало.

В этот непростой день я решила не гулять лишний раз по коридорам и судьбу не испытывать, однако…

После второй пары живот пронзительно заурчал.

Посетить столовую всё равно придется. Желания пасть жертвой голодного обморока у меня было.

Вообще, столовая – чуть ли не единственное место в академии, где нейтралы и стихийники смешиваются в общую кучу. И не всегда такие встречи проходят без происшествий для первых. Даже на виду у преподавателей издевательства продолжаются, а профессора, сжав губы, отворачиваются и стараются всеми силами не обращать внимание на последствия подобного неравенства. Зачем же раздувать из мухи слона, когда со сложившимися в обществе стереотипами всё равно ничего не поделать?

«Невзначай» выставленная в проходе нога и Фабричио, наш неугомонный нарушитель порядка, падает на пол, переворачивая на себя поднос с обедом. Часть содержимого расплескивается и рассыпается по плитке из тёмного мрамора.

– Эй, снежок! Смотри, куда идёшь! – крикнули ему вслед, а после – привычное гусиное гоготание.

Прищурившись, отворачиваюсь от нелицеприятной картины.

Думаете, мне ничего не хочется сделать, глядя на это? Хочется, как же. Собственные подносы им на головы опрокинуть и так же посмеяться в лицо. Или к ректору в кабинет подняться, заявить об очередном нарушении порядка и этического кодекса студента. С подробным отчётом, заявлением от пострадавшего. Вот только что это изменит? Ни-че-го.

Наверное, мне сегодня повезло чуть больше, чем Фабричио, потому что очередь отстояла без проблем и за стол свободный прошла в уголке.

В отличие от остальных ребят с моего факультета, за мной стояла ощутимая сила в лицах наследников влиятельных родов Горьску, Вальери и Кивьи. Но если меня не решались притеснять на виду у толпы, это еще не значило, что территория кампуса для меня безопасна. Уж лучше подножка, чем ядовитая змея в кровати или средство для депиляции в бутылочке с шампунем.

– Привет.

Оторвала взгляд от тарелки с супом, но тут же снова в нее уткнулась. Никак не ожидала увидеть напротив Сириуса Альтенайра.

Мысли беспокойно зароились в голове, выдумывая причины по которым он мог подсесть именно ко мне. И именно сейчас. Дела факультета? Вероятнее всего. Он ведь староста и… всё такое. Обидно, конечно, что этот повод был самым очевидным и логически верным.

– Привет, – коротко ответила я. Быстрым движением непроизвольно завернула прядку волос за ухо.

– Прошу прощения за бесцеремонность, Дельфина… Но позволишь задать личный вопрос?

Личный вопрос? Не ослышалась ли я?

И только сейчас вспомнила о сегодняшнем происшествии в аудитории с участием одного крайне раздражительного и нетерпеливого файера.

– Эти стихийники… – начал Сириус, и я подняла на него напряжённый взгляд. – Которых называют красавчиками. Ты с ними… довольно близка, верно?

Шумно сглотнула. Ну вот. Моя дружба отныне метит в главные разочарования моей жизни.

– Гуляли слухи, – тихо продолжил парень, наклонив ко мне чуть ближе свое бедное аристократичное лицо. – Но сегодня довелось убедиться самостоятельно. Интересно.

– На самом деле, не так уж это интересно, – выгнула бровь. – Мы просто выросли вместе. Мы друзья.

– Друзья? Кхм, – смущённо кашлянул староста в кулак. – Приятно, что для кого-то дискриминации не существует. Правда. Буду рад как-нибудь пообщаться еще. И это тоже правда.

Только я захотела задержать Сириуса в своей компании еще ненадолго, как по правую руку от меня с подносом плюхнулся Ойя, по левую – Миши, а Рин, не забыв чмокнуть меня в макушку, уселся на краешек стола пятой точкой с жестяной банкой холодного белого чая в руках.

– О чем мы договаривались перед началом учебного года? – мои пальцы принялись выстукивать нервную мелодию на поверхности стола. – Хорошо, сама отвечу. Держаться от меня на расстоянии и не встревать в мою студенческую жизнь.

– Мы и без того не можем видеться так часто, как раньше, – обидчиво буркнул Миши и дернул меня за рукав пиджака.

– В общежитие женское нам нельзя, дома только по выходным ночуешь… – начал перечислять Рин, загибая пальцы. – По кампусу вместе тоже разгуливать запрещено, по твоим же словам…

– Задницу со стола убери, – предупреждающе замахнулась ложкой. – Тут, вообще-то, еду кушают.

– Давай снимем тебе дом, – внезапное предложение аквера заставило меня подавиться воздухом. – А почему нет? На четверых организуем.

– Переведем тебя на домашнее обучение, – вполне серьезно заявил Ойя, а синеволосый согласно щелкнул пальцами. – С твоими… особенностями учиться в этих стенах тяжело.

– Тогда тебе не придется нас избегать, вот и всё, – с улыбкой подытожил террер.

Все, как один, уставились на меня в ожидании ответа. Даже если понимали, что он будет отрицательным, не теряли надежды.

А я, неторопливо жуя сосиску, в свою очередь окинула взглядом столовую и сделала неутешительные выводы.

Эти стихийники меня ненавидят.

Не сводя глаз с нашей компании, студенты продолжали обедать. Молча. Атмосфера в столовой ощутимо сгустилась. Вот-вот разверзнется потолок, и на мраморный пол хлынет ледяной ливень, самый настоящий.

Как будто я их в плен захватила и пыткам жестоким подвергаю ежедневно. Золотых красавчиков, кумиров молодежи, идолов. Ими любуются, на них хотят быть похожими, их взгляд пытаются поймать в коридорах и на парах.

Но лишь я забрала незаслуженное внимание всех троих. А потому я не просто нейтралка без капли магии в крови. Я нейтралка, которая захапала себе больше, чем способна унести.

– Снять дом? – дожевав, решила разрушить надежды и мечты ребят в пух и прах. Во имя благого дела – чтобы не сделали еще хуже. Ни себе, ни мне. – Вы уверены, что его не сожгут? Не затопят? Не захоронят? А домашнее обучение… В одиночестве я стану еще более беззащитна, чем сейчас. – Сделала глоток компота. – Умерьте свой пыл, ладненько? И не усугубляйте, – усмехнувшись, кивнула в сторону мрачных и молчаливых студентов позади них. – Ради меня. Или мое мнение не уважаете? Кто тут не уважает мое мнение? У нас всё всегда было по-честному.

– Дрики-тики-ту, – поднялся со стула Миши, ища поддержки в глазах остальных парней. – Дрики-тики-ту и тогда уйдем.

Закатила глаза. Верно говорят, что мужчина навсегда остается ребенком.

– Дрики… – встала, вытянув руки ладонями вниз.

Парни протянули ко мне руки ладонями вверх. Никогда не думала, что придется заниматься этим у кого-то на виду, но…

– Дрики, – поочередно хлопнула своими ладошками по ладошкам ребят.

– Тики, – поменявшись положением рук, теперь Ойя, Рин и Миши поочередно хлопнули по моим ладоням.

– Ту, – произнесли хором, стукнувшись кулаками, а затем дав четверную пять друг дружке.

– Мы делаем для тебя исключение, поняла? – сурово сдвинул брови маленький Ойя и ткнул меня пальцем в щеку. – Вписываем в круг посвященных.

– Потому что ты всё равно за нами увяжешься, – подметил Рин, осклабившись и сверкнув белоснежным клыком.

– Аптьхи! – чихнул Миши.

Вроде бы, такая пустяковая вещь, а игра тут же началась.

– Заразный, заразный! – бросились мальчишки врассыпную. – Беги, беги, Дельфина!

И я побежала, заливаясь смехом вместе с ними, засаливая друг дружку и передавая болезнь Миши одним лишь прикосновением.

Было время. Замечательное время, когда мы были так беззаботны.