Текст книги "Умереть и встать (СИ)"
Автор книги: Аделина Камински
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)
Просьбу незваного гостя Его высочество исполнил сразу. И формы для приглашений достал, и собственноручно подписал. Вот только перо сломал, как только услышал имя почившей невесты. Шумно сглотнул, взглянул на Азусу расширившимися от ужаса или удивления глазами, и безмолвно открыл рот.
– У нас будет время поговорить об этом, – заверил его некромант.
– Но я должен… я должен немедля увидеть ее! – вскочил Дориан с места, но тут же был усажен обратно широкой рукой, опущенной на плечо.
– Ни для кого она не останется незамеченной, – со вздохом констатировал брюнет. – Потерпи и, может быть, сыграешь в поимке убийцы какую-то роль.
Немного подумав, принц сдержанно кивнул в ответ, а руки его задрожали.
Да тут у кого угодно руки задрожат, если узнают, что та самая графиня Понтилат с того света вернулась, дабы покарать всех неверных. Еще и ходить будет по дворцу не одна, а со свитой из трех некромантов. Болтливые языки скажут, что некроманты эти для того к ней и приставлены, чтобы воскрешать стерву снова и снова, ибо зло – бессмертно.
* * *
– Мамочка, у нас особый заказ! – с порога заявил Эмильен, потрясая рулоном черной гладкой ткани в руках. – Для Анны-Марии Понтилат, представляешь? Мы воскресили ее для диплома! Мама? Мамочка? Мамочка, ты чего? Мамочка, поднимайся! Воды тебе? Отец, принеси воды, мама в обморок упала!
«Наверное, от счастья. Еще бы, замечательная госпожа воскресла – как же это прекрасно!»
Но Эмильена уже одолевали некоторые сомнения, что возвращению госпожи на самом деле был рад только он один, как бы прискорбно это ни было.
Однако вся троица постаралась на славу, тут уж ничего не скажешь. В тот самый вечер, когда графиня Понтилат должна была вновь предстать перед королевским двором, жаловаться было особо не на что. Даже сама Анна-Мария, разглядывая себя со всех сторон, понимала это.
Черное платье с кринолином и тонкой работы кружевом, как она и заказывала, стоило всяческих похвал. Будто пошито у талантливой модистки, а не какой-то бабы, проживающей на графских землях.
– Передай своей матушке, что госпожа довольна работой, – задрав подбородок, сообщила девушка обрадовавшемуся Эмильену.
– Обязательно передам, – с придыханием ответил парниша. – Ей это будет особенно приятно слышать. После того, как вы назвали ее жирной коровой и попросили не приближаться к себе на расстояние километра.
– И такое было?! – опешил Марло, но при этом продолжая пожирать глазами обнаженные плечи знатной особы.
– Однажды колесо кареты госпожи застряло на дороге, которая пролегает мимо нашего дома. Отец с мамой вышли, чтобы помочь, и тогда госпожа сказала, что… – начал свое повествование некромант, но Анна-Мария одним движение руки пресекла рассказ.
– Платьем я довольна, спасибо, – с нажимом произнесла она, на что Эмильену пришлось сделать губы трубочкой и отступить на задний план. – Жемчуг тоже неплох.
– Это я добыл, – подал голос рыжий, и уголки губ графини резко опустились вниз.
– Откуда, тупая ты деревенщина?
– У меня тоже есть свои связи, – загадочно улыбнулся парень и заиграл бровями. Однако лавочку его лукавства быстро прикрыл Азуса:
– Спёр.
– Фу, краденные украшения… – сморщила носик Анна-Мария, провела пальцами по крупным перламутровым жемчужинкам, лежащим на ее ключицах, хмыкнула. – Но жемчуг всё равно неплох. На первое время подойдет. А приглашения?..
Брюнет ожидал, что вскоре речь зайдет и о его части договоренностей. А потому уже выудил из-за пазухи четыре узких прямоугольных листочка.
– Тоже спёр? – с ходу предположила графиня, тут же выхватив приглашения из его рук и внимательно изучив их взглядом, на ощупь. Чуть ли на вкус не попробовала. – Или фальшивка?
– Настоящие, – спокойно ответил брюнет, даже бровью не поведя.
– Почерк принца… – скептический прищур, губки превратились в тонкую полосочку, а взгляд медленно переместился на непроницаемого для внешних воздействий Азусу. – Теперь я уверена, что у тебя, сыскная слуга, есть связи во дворце. Кто ты такой?
Взгляды всех остальных также обратились к некроманту, но он стойко выдержал напор непрошеного внимания. Он понимал, что дальше – хуже, и если они всё-таки попадут на чертов бал, то о происхождении Азусы моментально станет известно. Следует ли томить их дальше, или же высказаться сейчас? Сейчас, пока графиню не завели на другую дорожку ложными сведениями касаемо его биографии. Нет, он подождет. Еще немного. И не пропустит момент, когда станет слишком поздно. Если что, принц обязательно будет на его стороне, а он – хоть и бывший, но жених воскрешенной ими женщины. Уж его слову она должна будет поверить.
– Хорошо, – сдалась девушка. – Ты не доверяешь мне, а у меня нет пока что ни одного повода доверять тебе. Всё честно.
– Госпожа, а как вы думаете?.. – решил перевести тему неприятного разговора Эмильен. – Кто виновен в вашей смерти?
Вопрос в лоб. Хотя бы из этических соображений его можно было бы придержать до лучших времен, но Азуса застыл в ожидании. Возможно, ответ на этот вопрос мог хотя бы частично продвинуть их следствие вперед. А также написание диплома, выпуск из академии и долгожданную свободу от всех обязательств, которые еще оставались у него перед королем.
– Тут и думать нечего, – отвела графиня взгляд в сторону и повела обнаженными плечиками, чем вызвала непроизвольное ёканье сердца Марло. – Это принц.
Вот теперь Азуса свои брови сдержать не сумел, и они удивленно поползли вверх.
Принц? Принц Дориан? Нет, это было невозможно. Принц – пешка на игровой политической доске. Просто пешка. Добрый, наивный, крайне неосмотрительный, которым вертят, как удобно двору. Дориан и убийство – вещи такие же не сочетаемые, как горячий снег.
– Этого не может быть… – подумал некромант вслух, но Анна-Мария тут же ловко поймала его на слове:
– Значит, с принцем ты всё-таки знаком? Интересно.
– Интереснее то, почему вы его подозреваете.
– Всё просто, – усмехнулась девушка, откинув черно-белый естественно вьющийся локон с плеча. – Дориан только притворяется нежной овечкой. Человек, обличенный его уровнем власти, не может не понимать всей важности моего устранения.
– С этого места поподробнее.
– Чего уж подробнее? – резко посерьезнела графиня. – Всем известно, что если я выйду замуж за принца, то весь королевский двор окажется под каблуком моего отца, а не будущего короля. Вот и принц понял это. Конечно, властью делиться никто не захочет. Он устранил неудобную партию и теперь найдет себе кандидатку пусть и беднее, но такую, что ни слова не пикнет и носика не кажет из-за его плеча. А сейчас, если вы не хотите, чтобы я опоздала на первый в моей новой жизни бал, то попрошу поторопиться и доставить меня ко дворцу. Целой и невредимой.
«Нет, дамочка, всё-таки я буду стоять на своем, – безмолвно отреагировал на ее слова Азуса. – Уж поверьте: принц – последнее лицо в проклятом дворце, которое посмеет причинить вам вред».
Глава 4. Вьюга в бальном зале
В вечер Ноябрьского бала троица и их знатная подопечная вылезли из городского дилижанса недалеко от входных ворот дворца. Почему недалеко? Потому что Анна-Мария и в страшном сне не желала, чтобы остальные придворные узнали о том, что ее угораздило забраться в общественный транспорт. Даже один раз в жизни – не суть. С ее-то статусом – самое настоящее унижение. Лучше пешком пройтись и подышать свежим воздухом, что она, якобы, и сделала.
– Держитесь от меня как можно дальше, – наставляла она своих сопровождающих, вышагивая по мощеной дорожке. Спина прямая, грудь колесом, подбородок вздернут. – Желательно находиться в другом конце зала. В танцах не участвуйте – всё равно представления не имеете, как двигаться. Только опозорите меня. Честно говоря, никогда не заводила себе слуг именно по той причине, что придется отвечать за все их выкрутасы, если спросят. Вполне было достаточно фрейлин, не обделенных умом и скромностью.
– Тогда я пошел, – резко притормозил Марло, но Азуса подтолкнул его коленом под пятую точку.
– После всех твоих слов, – обернувшись, девушка кинула многозначительный взгляд на брюнета, а затем снова перевела его к воротам дворца, – мне и самой стало до жути интересно, кто же посмел лишить меня жизни. А потому можете оставаться рядом до тех пор, пока не узнаете всей правды. И с королем Феоланом, и с отцом я постараюсь договориться об этом.
Маленький укольчик вины кольнул сердце Азусы, но безболезненно. Если бы Анна-Мария знала о том, в какой роли для них находится, то вряд ли вообще подпустила бы к себе. Даже после успешной сдачи диплома, некромант не собирался посвящать тщеславную женщину в подробности. На убийцу укажут и исчезнут, будто их и не было.
– Но во дворце ведите себя прилично, – продолжала графиня промывать мозги своему сопровождению. – Много не пейте, дабы избежать казусов. Не имейте привычки докучать знатным особам – почти все они уже заключили брачные договора. Соблюдайте мой режим дня, потому что, раз у меня есть вы, то надобность во фрейлинах временно отпадает. Не заходите в тронный зал без позволения на то членов королевской семьи, а к тому же…
Азуса слушал графиню вполуха с кривой усмешкой на лице. Сколько слов в секунду произносит женщина, вышагивающая перед ним, и при этом даже не спотыкается? Талант оратора у нее с рождения, чего не скажешь о несчастном Дориане, которому Анну-Марию прочили в спутницы жизни. Ягненок, среди стаи волков в овечьих шкурах. Может быть, зря Азуса пошел на поводу у отца и так стремительно покинул Его высочество?
– Где приглашения? – последовал вопрос после целой лекции о придворном этикете для слуг.
Вздохнув, брюнет вынул четыре листочка с почерком принца из-за пазухи, протянул знатной особе. Но не успела она коснуться бумаги пальцами, приглашения перехватил рыжий некромант.
– Ух ты, так необычно видеть свое имя на королевских документах, – хмыкнул он, вглядываясь в аккуратные буковки.
– Отдай сюда, червяк! – вскинулась девушка и уже потянула руку к приглашениям, но гладкая бумага выскользнула из рук некроманта и, подхваченная ветерком поздней осени, полетела по своим делам. Не обращая при этом внимание на перекошенное от ужаса лицо графини и удивленные физиономии остальных.
– Лови! Лови их, сейчас же! – закричала Анна-Мария, толкая Марло в бок тонкими ручками.
И только некромант сделал пару шагов по направлению улетающих пропусков во дворец, как бумажки плавно приземлились в лужу перед мощеным мостиком, ведущим к воротам. А сверху по вышеупомянутой луже проехало два колеса кареты очередного гостя.
Прикрыв рот тонкими пальчиками, графиня не могла вымолвить ни слова. Вернее, слова нужные на примете у нее были, но грязно ругаться девушкам ее статуса – верх бескультурья. Азуса сжал кулаки и тяжело вздохнул, Эмильен поджал нижнюю губу, не отрывая ясных глаз от своей госпожи, а Марло, недолго подумав, причмокнул и широко развел руки в стороны.
– Ну уж извините, графиня, у червяка, коим вы меня считаете, нет рук.
– Ах ты собака некрещеная! – тут же взорвалась девушка и взялась за воспитание нерадивого некроманта уже с применением грубой силы, молотя его маленькими кулачками по плечу. – Как же мы теперь попадем во дворец?!
– Через… черный ход, – протянул Азуса и взгляды всех присутствующих обратились к нему.
– Какой еще черный ход? – осведомилась Анна-Мария, не отрываясь от воспитательного процесса.
– Через окно, дорогая графиня, – с легкой улыбкой ответили ей. – Через окно.
– У меня нет никакого желания лезть в собственный дом через окно, как воровка окаянная, – причитала девушка, пока в сопровождении трех некромантов кралась мимо цветочных клумб вдоль линии окон первого этажа. – Я обязательно прикажу казнить этого криворукого деревенщину, как только вновь получу на это право. Попомни мои слова, червяк.
– Ой, – резко притормозил Марло, и графиня с ходу впечаталась в его спину. – Я во что-то вляпался. Надеюсь, это грязь.
– Фу, мерзость!
– Хватит, – остановился Азуса напротив одного из окон. Схватился за нижний каменный выступ, подтянулся и заглянул внутрь. – Вот здесь никого нет. Можно забраться.
Его и самого не прельщала идея проникать во дворец таким оригинальным способом, однако выхода не было. Их разношерстная компания, особенно в бальную ночь и без приглашений, может создать стражникам слишком много неудобных вопросов. Мало того, что во дворец не попадут, так еще и задержат для выяснения дополнительных сведений о компании некромантов и их полумертвой подопечной. Нет, вполне живой, однако в реестре числящейся скоропостижно скончавшейся. Задал же профессор задачку.
– И как я туда полезу в платье с кринолином? – прищурившись и скрестив ручки на груди, фыркнула Анна-Мария. Краем глаза она поглядывала на Марло, до сих пор возившему ботинком по траве и отдирающему что-то неопознанное от подошвы. – А с окном что делать? Разбивать? Не думаешь, что на шум сбежится добрая половина стражи первого этажа?
– Предоставьте это… – парень уж было хотел сказать «мне», но вовремя опомнился. С его неконтролируемой силой всё, действительно, могло громыхнуть, хоть уши зажимай. Причем стража сбежалась бы не только с первого этажа, но и со всех остальных, не оставив бы ни единого шанса попасть графине во дворец этим вечером, – … Эмильену. Иди сюда.
Вот уж кто не привлечет лишнего внимания своей силой, так это тот, у кого силы этой с кулачок. Так посчитал Азуса и не прогадал, когда от мощного по силе заклятья окошко лишь распахнулось – щеколды выбило. Даже окна целыми остались. Всё-таки неплохая из них команда получалась. Каждый рано или поздно пригодится.
– Молодец, мальчик, – не поскупилась Анна-Мария на похвалу, на что ангельское личико юного некроманта просияло. – Хоть от кого-то из вас есть польза.
– Хоть от кого-то из вас, – скривил Марло лицо, передразнивая повелительный тон графини и продолжая возиться с испачканным ботинком, – есть польза-а-а.
– Замолчи свой рот.
– Стерва!
– Червяк.
– Стерва!
Фирменного тяжелого взгляда Азусы хватило для того, чтобы рот замолчали оба, а брюнет, глубоко вздохнув, пригнулся и дал возможность девушке забраться в окно. Благо пышная юбка не застряла в проеме.
– Забираться в собственный дом, как воровка. Как воровка, через окно, мимо стражи… – вновь начала приговаривать графиня, спрыгнув с широкого подоконника на каменный пол и резко выдохнув.
Всем остальным пришлось карабкаться по одному, но и с этой задачей незадачливые проникновенцы справились.
Только когда последний из ботинок коснулся пола в коридоре дворца, и Азуса осторожно прикрыл окно, некромант бросил быстрый взгляд на графиню и… действительно подивился ее выдержке.
С таким непростым характером, воспитанная в богатстве, строгости и уважении, Анна-Мария попала в ситуацию, которая опускала ее ниже плинтуса. Но, тем не менее, даже сейчас, поправляя прическу и изящными движениями отряхивая подол, она оставалась одной из самых завидных невест королевства – дочерью графа Понтилата – первого человека после членов королевской семьи. Стоит ли винить ее в излишней дерзости и капризности, если эта женщина заслуживает куда большего, чем получает на данный момент? Не зря король лично одобрил ее кандидатуру в жены любимому сыну.
– Я готова предстать перед двором. – Властный голос вывел Азусу из раздумий, и парень кивнул. Натянул капюшон пониже, чуть ли не до самого подбородка, развернулся…
– Неужели, вы собираетесь идти на бал в этих отвратительных балахонах? – родила графиня новую претензию. – У вас крайне подозрительный и неподобающий для королевского двора вид.
– Без проблем, – хмыкнул Марло.
Некромант расстегнул мантию, стянул ее с плеч, и на свет показался идиотский ярко-оранжевый свитер крупной вязки. Настолько потертый и в катышках, что знатная особа стыдливо отвела взгляд. Слуги во дворце и то одеваются более… более…
– Хорошо, мантии так мантии, – поспешно замахала Анна-Мария рукой, и, встав рядом с Азусой, подняла на него сапфировые глаза. – Сейчас угадаю. Ты знаешь, где располагается парадный зал.
Брюнету оставалось только кивнуть, ведь он до сих пор помнил расположение каждой комнаты в ненавистном дворце. Все тайные переходы, каждого слугу поименно, однако графине вовсе необязательно знать об этом. Пока что.
– Тогда идем. Мне бы хотелось… вернуться поскорее.
На мгновение Азусе показалось, что грусть скользнула по лицу его подопечной, но уже через секунду девушка вернула гримасу пренебрежения ко всему живому и неживому на этом свете.
Глухой стук трех пар ботинок и звонкое цоканье маленьких каблучков эхом отдавались от каменных стен длинного коридора.
Величественная поступь графини Понтилат нисколько не выдавала накопившееся раздражение девушки за несколько дней лишений, да к тому же целого месяца, проведенного на фамильном кладбище. Анна-Мария была уверена в том, что после триумфального возвращения с того света, жизнь ее вновь потечет своим чередом, а предполагаемый убийца окажется не таким глупцом, чтобы попытаться провернуть преступление подобного уровня еще один раз. Более того, если убийца – принц Дориан.
Почему-то графиня не сомневалась в собственных предположениях. Сын короля, действительно, казался чересчур добреньким, забитым и тихим. А ведь в его жилах течет королевская кровь. Та, что течет в жилах семьи Готтьеров уже многие поколения. Вряд ли слабаки сумели бы удерживать за собой престол несколько сотен лет подряд. Королева Райнона – тоже дамочка не промах, однако кровь ее столь же чистой не была. Дальняя родственница графа Понтилата просто настолько запала в душу короля, что однажды разделила с ним ложе, а заодно и права «всем владети».
Вопрос, который до сих пор волновал Анну-Марию, был довольно незамысловатым: кто такой Азуса? Имя его либо иностранное, либо ведьмачье – одно из двух. Однако каким образом он мог быть вхож в королевский дворец при обоих этих обстоятельствах – оставалось загадкой. В любом случае, доверия некромант не вызывал, пусть и вернул знатную особу с того света. Легенда о сыскной деятельности тоже казалась графине выдуманной. Женскую интуицию еще никто не отменял.
Троица некромантов с прикрытыми капюшонами лицами во главе с высокомерной Понтилат вызывала удивленные вздохи и ахи слуг, проскальзывающих мимо то с графинами, то с подносами в руках. Девушка старалась не обращать на них особого внимания, но ситуация ее забавляла. То ли еще будет, когда она со своей свитой объявится в дверях парадного зала. Совсем скоро довольным отсутствием невесты Дориана придворным дамам придется закопать свои надежды поглубже. Потому что…
Миновав пустое, не считая пролетающих слуг, северное крыло первого этажа, разношерстная компания вышла в парадный вестибюль. Запаздывающие гости всё еще толпились перед главными дверями торжественного мероприятия, прихорашивались, поправляли замысловатые прически и перешептывались со своими спутниками и спутницами. Кто-то совсем тихо, обсуждая недавние сплетни, кто-то нарочито громко, сообщая всем окружающим о возросшей прибыли со своих земель. Анну-Марию всегда тошнило от подобного вальса языков, но положение вынуждало раз за разом становиться свидетельницей самохвалебных од.
Спрашивать у графини приглашение на Ноябрьский бал уже никто бы не решился, как и у ее частично сообразительных и частично криворуких слуг.
Вот девушка остановилась перед дверями в парадный зал, из-за которых раздавались громогласные звуки приглашенного на торжество оркестра. Нет, страшно ей не было. Разве что немного волнительно увидеть досаду на лицах тех, кто собственноручно уложил госпожу в гроб из натертого до блеска дерева.
Что касалось Азусы, он сильнее раздражался, чем волновался. Не хотелось ему встречаться с отцом и насмешливыми взглядами придворных. Взглядами, красноречиво говорившими ему: «Убирайся. Туда, где тебе самое место». Да он с радостью убрался бы, однако диплом есть диплом. Ради него и в огонь, и в воду, и на королевский бал. Ведь только получив долгожданную свободу, некромант сможет покинуть королевство, ненавистный ему народ и отправиться на поиски лучшей доли. Туда, где его способности будут на большом счету и где льющуюся через край энергию ему помогут обуздать.
– Отпирайте, – властно махнула рукой Анна-Мария, и слуги, переглянувшись с некоторым скепсисом в глазах, дернули за массивные ручки дверей парадного зала. – Я вернулась… – шепотом добавила девушка, улыбнувшись уголками губ.
«Я вернулся», – мысленно повторил Азуса, когда яркий свет сотен свечей ослепил его, а пышные платья вальсирующих барышень замельтешили перед глазами пятнами всех оттенков темного.
Какое знакомое зрелище, однако за пять лет парень уже успел отвыкнуть от терпкого запаха дорогого парфюма, лживых и льстивых улыбок и мрачного взгляда отца, взиравшего на своего сына исподлобья.
Как только глаза брюнета привыкли к свету, некромант тут же нырнул в воспоминания. Эти стройные ряды внушительного размера люстр, гладкий деревянный пол, в котором можно увидеть собственное отражение. Зеркала, развешанные на стенах парадного зала, визуально увеличивали и без того огромное пространство, выделенное в этот вечер специально под празднование начала нового месяца. Каждый месяц Азуса обязан был присутствовать на королевском балу, развлекать придворных своим присутствием, приглашать на танец знатных дам и натянуто улыбаться им.
Должно быть, материнская кровь сказывалась, потому что парень подобные мероприятия терпеть не мог. И дворцовую жизнь в принципе. Предпочитал отсиживаться в библиотеке, или же гулять по саду. Иногда устраивал разнообразные шалости в компании Дориана, за что обоим влетало по первое число.
– Танец процветания, – констатировала Анна-Мария, спускаясь по широкой лестнице в самое пекло праздника.
Каждый бал начала месяца состоял из нескольких обязательных церемониальных танцев, и танцы эти открывали месяц. Всего их было три: жизнь, процветание и смерть. С давних времен королевские семьи чтили все три составляющие, и ни одну из них не обделяли вниманием.
– Танец жизни мы пропустили, – подметил брюнет, последовав за графиней по ступеням из кремового мрамора под цвет стен. – Похоже на насмешку.
Замечание было пропущено девушкой мимо ушей. В толпе вальсирующих она искала человека, на которого пали все ее подозрения. Наследник королевского престола не должен был пропустить ни один из трех танцев.
Немало времени прошло, прежде чем зоркий глаз Анны-Марии зацепился за тяжелый белоснежный камзол Дориана Готтьера. В паре с маркизой Элоизой Хайдегер он традиционно восхвалял процветание, хотя всего месяц назад летал по тому же залу со своей законной невестой. Нет, речь шла совсем не о ревности, хотя графиня гневно прищурилась и сжала кулачки. Речь шла о том, что временное отсутствие графини никак не повлияло на размеренную жизнь дворца, а мода на черные одеяния совпала с ее трауром, цвет которого испокон веков – белый. Судя по темным одеяниям вальсирующих, мало кого озаботила смерть Анны-Марии. Но девушка сама всегда старалась следовать моде, а потому проглотила обиду и поскорее спустилась к празднующим.
В круговерти пьяных смешков, похабных шуток и похвальбы, воскресшую дочь графа Понтилата, казалось, не замечал никто. Слуги сновали мимо с напитками на серебряных подносах, господа и дамы, увлеченные друг другом, алкоголем и танцами, скользнув ленивым взглядом по лицу Анны-Марии, возвращались к своим делам.
Графиня так и стояла у подножия лестницы, ожидая, пока кто-нибудь обратится к ней по имени, но чудо не происходило.
– Не отходите от нас далеко, – шепнул девушке на ухо Азуса. – Не забывайте о том, почему мы здесь.
– Почему вы здесь? – едва слышно со смешком отозвалась Анна-Мария. – Почему я здесь?
Но стоило ей встретиться взглядом с принцем, ведущим противную Элоизу в танце, и ситуация для покинутой всеми графини в корне изменилась.
Наследник престола, совершено наплевав на все правила придворного этикета и традиции, оставил свою партнершу прямо посреди зала среди вальсирующих пар и бросился к бывшей невесте, позвякивая цепями на богато расшитом праздничном наряде. На долю секунды Анна-Мария даже опешила, не ожидая подобной прыти, однако быстро взяла себя в руки и задрала подбородок еще выше, чем прежде.
– Энн-Мэй! – с теплой улыбкой на лице принц подхватил женскую ручку и коснулся тонких пальцев губами. Задержался, подняв на графиню глаза, но встретив привычную холодность во взгляде, оторвался. – Я думал, что Азуса очень зло пошутил надо мной, сообщив о том, что ты… о том, что ты…
– Воскресла, – подсказала девушка, и Дориан быстро закивал, всё еще не выпуская руку Анны-Марии из своей.
– Я сбился со счета, сколько раз подавал прошение о воскрешении, но каждый раз мне отвечали категорическим отказом! Я думал, что сойду с ума. А ты… а ты здесь и я… я так счастлив, Энн-Мэй…
«У вас, высочество, не всё в порядке с головой, видать», – растерянно моргал Марло, наблюдая за тем, как влюбленным взглядом наследник престола пожирает скривившуюся от отвращения графиню.
«Продолжаешь свою коварную игру?» – прищурилась Анна-Мария, снизу вверх разглядывая светившееся лицо принца.
Ясные и большие голубые глаза, светлые волнистые волосы цвета пшеницы, широкие плечи, а что самое главное – власть. Вот, что привлекало к Его высочеству всё новых и новых девушек из именитых родов. Разумеется, не столь именитых, как Понтилаты, но тоже не пальцем деланных. После смерти главной кандидатки в жены будущего короля, у ног Дориана должна была очередь собраться. Что, если о новой помолвке уже объявлено? Быть может, Элоиза Хайдегер – и есть та самая счастливица?
От одной этой мысли девушку внутренне передернуло. Ей же всегда доставалось всё самое лучшее! Разве, какая-то смерть может отнять у нее положение? Статус? Уважение? Ни за что!
А пока Дориан ожидал от бывшей невесты хоть какой-то ответной реакции, танец процветания подошел к концу. На очереди – танец смерти, и Анна-Мария уже поняла, что ей нужно делать. Надавить, уличить, заставить принца сознаться в содеянном. Или в лживых своих словах и улыбках, как минимум.
– Мой любимый танец. – Незанятая рука графини изящным движением легла на плечо блондина, а в глазах вместо промозглого ледяного ветра распустилась пара тройка подснежников.
– Я помню, Энн-Мэй. Я всё помню.
Обхватив девичью талию рукой, принц осклабился во все тридцать два белоснежных. Цепи и пряжки на камзоле вновь зазвенели, и пара незамедлительно влилась в общий поток вальсирующих.
– Кажется, про нас забыли, – пробубнил Марло из-под капюшона.
И вовремя, потому что Азуса сам напрочь забыл о своей задаче, наблюдая за этими двумя уникумами. Ему следовало подмечать каждую деталь, лицо каждого гостя, но взгляд неизменно возвращался к красивой паре.
Мягкий взгляд принца смущал Анну-Марию, как и прежде. Не могла она понять, за какие заслуги обязана ему столь обходительным отношением, а потому была уверена в том, что Дориан – просто наглый и хитрый лжец. Умный, расчетливый и ничего кроме.
Звуки танца смерти затопили парадный зал, и пары пустились в пляс, отличавшийся своими движениями от всех прочих танцев. Размашистые, медленные, размеренные. Несколько оборотов вокруг партнера, поклон, несколько оборотов в другую сторону. Таких, что подол заходил ходуном, а черно-белые локоны с плеч упали за спину.
Графиня не отрывала взгляд от лица наследника, чтобы иметь возможность в любой момент уловить какие-нибудь изменения. Коварную ухмылку, смешок, игру желваками, однако тщетно. Его высочество тоже не отводил глаз от партнерши, но благоговение и трепет, застывшие на его лице, вызывали у Анны-Марии скорее приступ тошноты, нежели позволили бы ей ответить принцу тем же.
Поворот, реверанс, круг вокруг соседней пары, возвращение… Тело помнило каждое движение, идеально отточенное с самого детства, а потому девушка парила по залу в черном кринолиновом платье, как ласточка. Величественно, грациозно, временно позабыв про все обиды в отношении знатных господ. Ее до сих пор никто не узнавал или не хотел узнавать.
Азуса наблюдал за графиней не менее пристально, чем ее партнер. Каждое движение ее руки, поворот головы, подпрыгивающие локоны намертво запечатывались в его сознании. Так, что вовек не забыть. Сколько раз он вынужденно отплясывал на балах, посвященных началу месяца, сколько партнерш вел в танцах жизни, процветания и смерти, но впервые потерял дар речи от одного только вида парящей в танце женщины. Словно обухом по голове ударили.
Всего на секунду Анна-Мария скользнула по некроманту взглядом и вернулась к принцу, а щеки брюнета уже неожиданно заалели, и он нехотя отвел взгляд в сторону. Сердце пропустило удар. Еще один. Пришлось наконец-то взять себя в руки и вспомнить, зачем он здесь. Зачем они все здесь и углубиться в наблюдение за остальными участниками праздничного действа. Но голова непроизвольно поворачивалась к воскрешенной им дочери Понтилата и не имела никакого желания отворачиваться.
– Энн-Мэй, ты ведёшь, – осторожно заметил Дориан, когда девушка, забывшись в танце, взяла на себя исконно мужскую роль. Быстро опомнилась, позволила положить себе руки на талию и поплыла по залу вновь.
Но за красивой парой наблюдал не только Азуса. И даже не только Марло с Эмильеном, которые так же напрочь забыли о своей миссии, и о дипломе, и обо всем на свете, пожирая взглядом каждое движение Анны-Марии.
Совсем скоро в центре парадного зала осталась лишь одна пара: графиня Понтилат и принц Готтьер. Черное платье и белоснежный камзол, будто ночное и дневное светило, создавали неповторимый контраст. Взгляды обоих партнеров были прикованы друг к другу настолько, что пара, оставшаяся в одиночестве, не заметила никаких перемен в обстановке.
Оркестр грянул. Кульминация танца смерти не заставила себя долго ждать, а атмосфера между этими двумя, казалось, накалилась до предела.
Бах! Бах! Бах!
Все окна парадного зала, как по команде, отворились нараспашку, а в зал ворвались потоки морозного ветра, пробирающего до мурашек. Настоящего зимнего ветра, который решил охладить пыл веселящейся знати аж первого ноября.
Снег! Вместе с ветром крупные белые хлопья закружили по залу в своем собственном танце под аккомпанемент оркестра. Приземляясь на гладкий пол, снежинки таяли, образуя лужи, на которых тут же поскальзывались особенно неуклюжие барышни.
– Кто-нибудь, закройте окна! – раздался чей-то визгливый голос с задних рядов.
– Да заприте вы уже их! – подхватили еще дальше.
Но танец Анны-Марии и Дориана продолжался. Играли последние аккорды, и даже ледяной ветер не помешал им завершить традиционное восхваление смерти. Вьюга, кружившаяся вместе с ними, лишь частично застилала их от пытливых взглядов.
