Текст книги "Выбор (СИ)"

Автор книги: Адель Хайд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

Ирэн грустно улыбнулась:

– А я бы хотела просить вас уехать со мной, но не могу вставать между вами и долгом.

Морозов хотел сказать что-то ещё, но в этот момент к Ирэн подошла Манана и дёрнула её заруку:

– Пошли наречённая мать, сейчас танец невесты, все мы танцуем

– Но я не умею, – попыталась слабо сопротивляться Ирэн

– Просто делай как все, душой танцуй, – рассмеялась Манана, посмотрела на мужчин, – и вы пойдемте, все танцуют.

На слабые возражения Манана сразу сказала и ей и мужчинам:

– Ай, да что там знать! Вы, – она показала на мужчин, – орлы, она, – по-простецки ткнула пальцем в Ирэн, – лебедь. Вы – резкие, сильные, а она нежная, мягкая, плавная. Вот и танец!

Больше в этот вечер Ирэн не удалось ни разу остаться с кем-либо наедине. Но танец ей понравился.

А утром оказалось, что Морозов и Забела уехали. Забела передал короткую записку, которая была приложена к конверту адресованному Наде Столич.

В записке говорилось, что письмо надо передать Лизе, или Наде, и что он устал «как собака» и завидует Ирэн и Виленскому, что они возвращаются в центр империи. Желал лёгкого пути.

От Морозова никакой записки не было.

Глава 47

Утром Ирэн разбудила Нино, рано, когда ещё только первые лучи солнца появились на небосклоне.

– Нино, ты что так рано? – спросила Ирэн, которая вчера поздно уснула, потому что сначала был один танец, потом второй, потом начали петь песни, потом под песни увели молодых, и Ирэн с Нино тоже поехали в домик у моря.

– Вставай, всё пропустишь, – заговорщицки сказала Нино, – сейчас молодую к реке поведут.

– Боже, – простонала Ирэн, – бедная Софья, а к реке-то зачем?

Чтобы «познакомить» с водяным, ей здесь жить, хозяйство вести, чтобы вода и земля её знали, – ответила Нино

До реки добрались быстро, берег реки, на который привели Софью, был между дворцом и домиком Нино.

К реке Софью сопровождали мужчины и муж, ни одной женщины рядом не было.

– У дома одна хозяйка, – пояснила бабушка Нино.

Ирэн хотела спросить, а как это будет проходить, но княгиня Дадиани сама ей всё объяснила:

– Смотри, сейчас мужчины рода начнут петь и будут бросать в реку хлеб, потом будут стрелять в него

– А Софья?

– А Софья после, должна помочить руки и ноги в реке.

Ирэн было плохо издалека видно лицо Софьи, но ей показалось, что девушка широко улыбается.

После того как обряд закончился, Давид подхватил Софью на руки и понёс от реки вверх туда, где стоял его конь.

Только молодые уехали, как отовсюду раздались женские голоса.

Бабушка Нино сказала:

– Женщины всегда подсматривают, а потом хвалят своих мужчин, что всё хорошо прошло.

С Софьей Ирэн встретилась только на ужине, и та поблагодарила Ирэн, обняла и шепнула: – спасибо, спасибо тебе.

Спустя два дня свадьба закончилась. Гости начали разъезжаться. И Ирэн начала собираться.

Софья ходила счастливая, вызывая зависть у остальных женщин. Ирэн подумала, что теперь можно ехать с чистой совестью, всё у девочки будет хорошо.

Оставалось только съездить в долину. Ирэн приготовила всем подарки. Подарки для детей и для женщин, которые решили, что их судьба будет связана с этими детьми и с этим местом.

В этот раз в долине прощание прошло весело, без слёз. Все действительно собирали инжир и Ирэн тоже досталось немного «липкости». Раньше она никогда не понимала, что в нём вкусного, но попробовав плоды прямо с дерева, ощутив сладкий с лёгкой кислинкой вкус, такой, что даже возникло ощущение, будто ягоды подвялились прямо на дереве, Ирэн по-настоящему влюбилась в этот фрукт.

За те две недели, что Ирэн не было, возле строящегося храма появился ещё один домик, а сам храм заметно «подрос».

В этот раз Ирэн удалось поговорить с Софьей Мещерской. Женщина готовилась принять постриг. Как они это сделают, имея только одну настоятельницу, Ирэн так и не поняла. Но как сказала настоятельница, что здесь главное – это вера.

Софья, попросила её пока никак не называть, потому что от старого имени она отреклась, а новое ей пока не дали. Сама откинула никаб с лица и Ирэн действительно не увидела Софью.

Нет, лицо женщины не было изуродовано. Чем настоятельница лечила Софью Ирэн не знала, но рубцов действительно не осталось, розовая новая кожа покрывала лицо. Бровей и ресниц правда почти не было, и само лицо женщины было будто бы без возраста и эмоций.

Но самое главное, глаза были спокойные, не было в них того странного сумасшедшего блеска, который пугал Ирэн, когда она пыталась пообщаться с Софьей раньше. И ещё Софья поблагодарила Ирэн. Ирэн, не ожидавшая такого, сразу не нашлась, что сказать и замолчала, тогда Софья развернулась, чтобы уйти, но Ирэн её остановила:

– Софья, погоди, я хочу сказать… что я рада, что ты здесь нашла себя.

Софья Мещерская кивнула и ушла обратно в домик к детям, а к Ирэн подошла настоятельница:

– Она ещё не нашла себя, но дети ей помогут, её сердце ещё не умерло, поэтому я верю, что она выздоровеет.

С Равшаной Ирэн попрощалась очень тепло. И та тоже её поблагодарила:

– Ты вернула мне веру в то, что я нужна. Все эти дети, это теперь мои дети и я здесь, чтобы вырастить их и дать им то, что не смогла дать своему сыну.

Ирэн, уезжая из долины думала, как интересно переплелись судьбы двух женщин, Равшаны и Софьи, обе были женщинами повелителей-мужчин, обе потеряли сыновей и обе нашли здесь своё предназначение.

* * *

Ирэн предложила уехать вместе с ней профессорам, но ни Шмоль, ни Гукасов не согласились.

– Мы приедем позже, – сказал Аристарх Викентьевич, – а сейчас мы нужнее здесь.

Значит поеду налегке, – подумала Ирэн и улыбнулась.

Они с Виленским решили идти через перевал. Страшно было до жути, но предполагался отряд гвардейцев, да и терять неделю на железную дорогу Ирэн не хотелось.

В этот раз и восхождение, и перевал были лёгкими. Оказалось, что после их эпичного перехода в грозу в прошлый раз, горцы отсыпали тропу и поставили укрепления по краю обрыва.

Спуск с той стороны горы тем более был комфортным. И уже к вечеру процессия, состоящая из одной кареты и двух десятков верховых и пары телег, спустилась вниз.

Переночевали в приграничной деревне, пополнили провизию и двинулись в сторону центральной части империи.

Ирэн оценила путешествие с императорскими полномочиями Виленского. Если они останавливались, то только в подготовленных помещениях. Сам Виленский мог ночевать возле костра с гвардейцами, но для Ирэн всегда была готова горячая ванна, или корыто, в зависимости от наличия и размера деревни, а ещё нормальная кровать с чистым бельём.

Виленский был приятным попутчиком, Ирэн много разговаривала с ним в дороге, и сама не заметила, как начала рассказывать ему такие вещи, которые Ирэн Лопатина ни при каких обстоятельствах и ни из каких свитков знать не могла.

Ирэн рассказала про возможности телеграфа, когда Виленский упомянул, что они обязательно заедут в имение помещика Кайсарова, рассказала про то, как можно использовать нефтер после перегонки.

Но у Виленского, если и были вопросы по поводу знаний Ирэн, то он их не задал. Только смотрел на Ирэн так, что хотелось «купаться» в его взгляде, столько там было восхищения, тепла, и какой-то странной нежности.

Морозов тоже так смотрел на Ирэн, но в его взгляде помимо нежности всегда был голод, что вызывало странную приятную дрожь где-то глубоко внутри. Что-то женское откликалось на этот взгляд.

С Виленским было спокойно и… надёжно.

Когда они выезжали из последней деревни, относящейся к Горному княжеству, Ирэн вспомнила, что хотела заехать на рудник огненных рубинов.

Виленский проверил по карте, рудник располагался в пяти вёрстах на запад и решил, что они вполне могу свернуть с дороги.

Чем дальше они удалялись от Горного княжества, тем более осенней становилась природа. Некоторые деревья уже не радовали зеленью, а отливали золотом и становилось понятно, что осень уже раскрасила листья в свои любимые цвета. Да и вечера, а тем более ночи, становились холодные. Хотя днём ещё было очень тепло, особенно в солнечные дни.

Рудник, принадлежащий Ирэн, находился в местечке под названием Снежное, это было место, где Кавказский хребет соприкасался со Старыми горами.

Снежное оказалось небольшой деревней, принадлежащей помещику Фельдину. Самого помещика не было, он в основном проживал в своём доме в Туринске, небольшой город, расположенный в пятидесяти верстах от Снежного.

Но в деревне был староста, довольно приветливый, который разместил всех гвардейцев, нашёл отдельную комнату для Ирэн и вызвался дать проводника в гору.

– Это недалеко, пройдёте малую горку, потом там река и начинается узкая тропа. Говорят, когда-то она была шире, но тот, кому принадлежал рудник, решил, что никто не должен к нему пройти и завалил его, а дорога был разрушена. Уж не знаю, что там у него случилось.

– Но там ведь можно пройти? – спросила Ирэн

– Можно-можно, не сомневайтесь, – закивал староста, – только по одному придётся идти, и без лошадок.

Идти решили утром. Когда Ирэн вышла из дома, то рядом с Виленским стоял невысокий худой мужичок в добротной одежде, на лице у него был повязан платок.

– Что у него с лицом? – тихо спросила Ирэн Виленского.

– Староста сказал, что кашляет он сильно, вот и носит платок, – ответил Виленский

Погода была хорошая, часть гвардейцев оставили в деревне. Часть взяли с собой. Но староста не соврал, перед подъёмом пришлось растянуться, ещё нескольких человек оставили под горой и пошли вверх. Мужичок споро шагал по тропе и ни разу не кашлянул, хотя платок так и не снял

Примерно на середине тропы стало понятно, что не такая она и узкая, и даже протоптанная, как будто бы кто-то день за днём протаптывал и утаптывал её.

– Любезный, – окликнула Ирэн мужика, – а кто сюда ещё ходит?

И вот здесь мужик закашлялся. Кашель был противный, лающий и Ирэн поспешила отойти. И в этот момент всё и произошло.

Словно из ниоткуда полетели болты, Ирэн с ужасом наблюдала как падают вокруг неё гвардейцы. Она увидела, как на одно колено припадает Виленский, получивший болт прямо в ногу. Обернулась и увидела, как мужик-проводник срывает платок, под которым Ирэн увидела вырванные ноздри, почему-то вспомнилась когда-то давно прочитанная книжка, где писали, что ноздри рвут беглым каторжникам, когда ловят, и с ужасом поняла, что она знает этого человека. Перед ней был Абруаз Фельд.

Глава 48

Ирэн уже и думать забыла об этом человеке, отчего то ей казалось, что он навсегда остался в прошлом, что ничего более её жизни не будет угрожать, что вопрос с этим разбойником решён раз и навсегда.

Но нет, стоит перед ней, сплёвывает и скалится.

– Что? Не ожидала меня увидеть? Думала, твой любовничек упрятал меня на каторгу и всё? Был Абруаз Фельд, да вышел весь? – Абруаз снова неприятно то ли закашлялся, то ли засмеялся и прямо в лицо сунул Ирэн грязный кулак с фигой:

– Накося, выкуси. Чего припёрлась? Задумала камни значит присвоить? Да я за эти камни жизнь положил! Моё это!

Ирэн было страшно, но боялась она не этого мерзкого старика, а боялась за Виленского, который сейчас пытался подняться, а Ирэн старалась на него не смотреть, чтобы не выдать. Но она не учла, что Абруаз был не один. И к поднявшемуся на ноги Сергею подскочили двое. Но Виленский несмотря на то, что у него из бедра торчал арбалетный болт довольно быстро вырубил обоих нападавших каким-то хитрым кривым кинжалом, но тут кто-то сзади схватил за шею Ирэн и практически перекрыл ей воздух.

– А ну брось оружие, – прохрипел схвативший, а Ирэн только что поняла, что её выдержка оказалась лишней, возможно, если бы она закричала, то охрана, оставшаяся внизу услышала бы её крик и к ним пришли бы на помощь. А теперь, когда они ещё догадаются, что наверху что-то произошло, только тогда, когда пройдёт несколько часов, наверное. И будет уже поздно.

Ирэн с ужасом наблюдала, как Виленский отбросил кинжал.

– Дурак, – подумала Ирэн, – неужели не понимает, что нас с ним всё равно убьют. Абруаз, похоже, здесь давно окопался и кто-то его сверху прикрывает, иначе он не чувствовал бы себя так спокойно. Но вот кто? Ставровского казнили, кто ещё может это покрывать?

Ирэн, которую так и продолжали держать, едва-едва давая вдохнуть, мрачно наблюдала, как обезоруженного Виленского ударили по голове, он упал, и теперь ему связывали руки.

– Чего с этой-то делать? – раздался тот же хриплый голос из-за спины

Абруаз хрипло засмеялся:

– Она же за камнями приехала, вот пусть и идёт камушки пособирает. Давай обоих в шахту, а там с хозяйкой свяжемся и что она решит.

Ирэн подумала, что, вероятно, это хорошо, что в шахту, они же и пошли на рудник, значит там их найдут. Но она не ожидала, что Абруаз окажется таким жестоким, потому что их не просто завели в шахту, их спустили в заброшенную часть шахты и завалили вход камнями.

Ей тоже связали руки, отпуская грязные шуточки и лапая. Ирэн молчала, мрачно глядя на грязных, вонючих разбойников.

– Эх, жалко времени нет, – скалился гнилыми зубами один из них, я бы тебя повалял.

Ирэн с ужасом поняла, что, если бы так случилось, помочь ей было бы некому. И после этих слов, чуть ли не сама спрыгнула в шахту, пусть под землёй, но только бы подальше от этих.

Когда глаза немного привыкли к темноте, Ирэн позвала Виленского:

– Сергей

Чтобы хотя бы по звуку, сориентироваться, где он лежит. Но Виленский не отзывался.

Глаза Ирэн начали различать какие-то контуры, но темнота была такая, что больше ничего разглядеть не получалось.

Она боялась встать и пойти, потому что пока ещё не был завален проход видела какую-то дыру в полу и несколько камней, раскиданных в разных частях этой рукотворной пещеры. А ей очень не хотелось что-нибудь себе сломать или провалиться неизвестно куда.

Всё это время Ирэн пыталась ослабить верёвки на руках, пока не очень получалось, но хотя бы уже не было такого давления. Больше всего Ирэн боялась, что верёвки сильно перетянули и можно повредить кисти рук из-за перекрытого кровообращения.

Воздух в пещере пока был нормальный, Ирэн не знала, замкнутая пещера или нет, и не получится ли так, что скоро кислород начнёт заканчиваться и они с Виленским задохнутся.

Вдруг она услышала стон, он был совсем близко и Ирэн встав на колени стала осторожно передвигаться к тому месту откуда шёл звук.

Снова позвала:

– Сергей

Мужчина застонал. Вскоре Ирэн разглядела лежащего в какой-то неудобной позе Виленского.

Руки были связаны, поэтому Ирэн наклонилась над лицом Виленского и попыталась понять как он. Губами пощупала его лоб, жара не было.

Зато Виленский пришёл в себя и Ирэн услышала тихое:

– Ирэн

– Я здесь, —почему-то прошептала Ирэн, – как ты?

– Где мы? – также шёпотом спросил Виленский

– Они завалили нас в старой шахте, – ответила Ирэн уже нормальным голосом, понимая, что здесь их никто не услышит. Голос прозвучал гулко и буто бы отразился от стен каким-то странным эхом. Будто бы кто-то чуть поодаль повторил ровно то, что сказала Ирэн.

– Руки… связаны, – произнёс Виленский

– У меня тоже, я пыталась их освободить, но не получается, – проговорила Ирэн снова шёпотом, чтобы только не слышать этого странного эха.

– Повернись спиной, – попросил Виленский

– Зачем? – удивилась Ирэн

– Я попытаюсь перегрызть твои верёвки, – ответил Сергей и Ирэн показалось что он улыбнулся.

Верёвки были достаточно толстые, но Сергею удалось перекусить какой-то узел после чего Ирэн сама освободила руки.

Оказалось, что в сапоге Виленского был маленький кинжал, который Ирэн достала и перепилила верёвки на его руках.

А ещё у Виленского обнаружились спички. Смущаясь, он сказал, что с тех пор, как они появились, он всегда носит с собой латунную коробочку.

– Надо посмотреть, что у тебя с ногой, – сказала Ирэн.

– Обождёт, – глухо ответил Виленский и Ирэн очень не понравилось, как он это сказал.

– Почему обождёт? – спросила Ирэн, – надо достать болт и перевязать.

– Не надо, Ирэн, – ответил Виленский, – пока он там я могу быть уверен, что не истеку кровью и не оставлю тебя здесь одну

На газах у Ирэн появились слёзы: – То есть как? Ты что, Серёжа, ты умирать что ли собрался?

– Конечно, нет – ответил Виленский, – надо же нам выбраться отсюда, просто я не знаю, куда попал болт и задел ли он вену.

– Но тебе же больно, – воскликнула Ирэн.

– Нормально, лучше давай сделаем факел, а то нам спичек надолго не хватит, – перевел мысли Ирэн в другую сторону Виленский.

И Ирэн принялась делать факел, порадовалась, что вся одежда здесь из натуральных тканей, был бы полиэстер, толку бы не было.

Палку нашли, Виленский потратив всего одну спичку, каким-то образом умудрился разглядеть что есть вокруг них и, дотянувшись достал довольно крепкую на ощупь палку.

Он не разрешил Ирэн рвать своё платье, скинул камзол стащил рубаху и одним движением разорвал её пополам.

Вскоре у них весело горел маленький огонёк на самодельном факеле, и они смогли разглядеть, где они находились.

Судя по тому, что стены «пещеры» были укреплены и был виден тоннель, уходящий в темноту, это была старая штольня и, по горению факела, Виленский сказал, что где-то есть либо выход, либо отверстие, которое выходит наружу, потому что это больше похоже на штольню-тоннель, чем на шахту.

Решили идти, потому что оставаться было опасно, могли вернуться разбойники, только вот страшно было, что они могут заблудиться.

Виленский сказал, что такие штольни делали таким образом, чтобы было два выхода. Чем дальше углублялись старатели внутрь, тем опасней становилось поэтому всегда должен был быть ещё один выход, чтобы в случае чего люди всегда могли быстро выскочить наружу.

Верёвки, которые они сняли с рук Виленский, взял с собой. Во-первых, верёвкой было удобно завязывать тряпку на факеле, а, во-вторых, в горах верёвка всегда могла пригодиться.

Когда они дошли до входа в тоннель, потолок стал низкий, даже Ирэн с её небольшим ростом приходилось склонять голову, Виленскому было ещё тяжелее, ему пришлось сгорбиться, чтобы пройти по этому тоннелю. Зато на входе они нашли светильник и в нём даже было масло, и пару настоящих факелов.

Ирэн видела, что Виленскому было тяжело идти, но он молчал и шёл, она тоже ничего не говорила.

Какая была длина тоннеля было непонятно, но шли Ирэн и Виленский около двух часов, когда наконец-то появилось ощущение свежего воздуха.

Виленский каким-то совсем не своим голосом произнёс:

– Сейчас, я посижу, и пойдем смотреть что там

И после этих слов буквально рухнул, уронив факел. Ирэн подхватила и пристроила факел на специальный держатель, который находился на стене тоннеля.

После чего тоже присела прямо на пол тоннеля.

Очень хотелось пить.

Посмотрев, что Сергей лежит, прикрыв глаза и тяжело дышит, она потрогала его лоб и ужаснулась, такой он был горячий. Виленский горел, у него начиналась лихорадка.

– Надо выбираться, – подумала Ирэн – и как можно скорее, иначе, мы здесь погибнем. Вспомнилось лицо Сашеньки и Танюши и захотелось плакать. Но Ирэн усилием воли заставила слёзы «уйти», нельзя было расклеиваться, силы были нужны на спасение.

Было похоже, что Виленский уснул, Ирэн тихонько его потормошила. Он не отзывался.

– Похоже, что жар отправил его в забытье, – подумал Ирэн и решила, что надо поискать воду.

Только она встала, как Виленский открыл глаза и спросил:

– Ты куда?

– Хочу найти воды, – ответа Ирэн

– Скорее всего здесь нет воды, – мрачно сказал Виленский, – это же прорубленная скала, а не пещера, не ходи, не рискуй понапрасну, лучше посиди рядом со мной

Ирэн присела рядом с мужчиной. Виленский взял её за руку, она ещё раз поразилась, какой он горячий.

– Ирэн, – начал Виленский, и его тон ей снова не понравился, он будто бы прощался с ней и хотел сказать «последнее слово»

Между тем Виленский продолжал:

– Ирэн, я давно хотел тебе сказать, что ближе тебя и детей у меня никого нет. Сестра со своим сумасшествием отдалилась, и больше не тот человек каким была раньше. Знаешь, когда я ехал в эту миссию в Ширванское ханство, я составил завещание, потому что с ширванцами всякое бывало.

– Сергей, – перебила Виленского Ирэн, – ну что ты такое говоришь? Мы с тобой обязательно выберемся, какое ещё завещание⁈

– Ирэн послушай, конечно, мы выберемся, но мало ли что, видишь, какая-то рана у меня, дай мне сказать, – голос Виленского слабел

Ирэн замолчала, и Сергей продолжил:

– Я знаю, что ты не совсем Ирэн

Ирэн вздрогнула, но Виленский сжал горячей рукой её ладонь и проговорил:

– Ты ангел, посланный с неба, чтобы помочь и мне и Саше и Танюше и нашей несчастной империи. Я не знаю, чем я, да и мы все заслужили такое счастье, что небеса нам подарили тебя, только знай, что я безмерно счастлив только от одного того, что ты есть. И мне важно, чтобы ты жила и была счастлива. Конечно, я бы очень хотел, чтобы ты была счастлива со мной…

Голос Виленского прервался. Он тяжело дышал. Глаза его были закрыты.

Ирэн вдруг захотелось всё ему рассказать, кто она, что она никакой не ангел, а попаданка. И она рассказала, как очнулась на вокзале и осознала себя в другом веке в другом теле. Рассказала, кто она, что пришла она не с неба, а из далёкого будущего.

Но Виленский счастливо улыбнулся и тяжело дыша повторил:

– Я знал, что ты ангел, посланный высшими силами и твой рассказ только это подтверждает. И я рад, что ты доверилась мне.

После чего снова закрыл глаза.

– Серёжа, как ты, – спросила Ирэн, – ты слышишь меня?

Ирэн снова потрогала лоб мужчины. Жар явно усилился.

– Слушай меня внимательно, Ирэн, – проговорил Виленский, открывая глаза, горящие лихорадочным блеском, – там впереди есть приспособление, на нём поднимали наверх породу, когда вырубали этот тоннель, я подниму его наверх и ты выйдешь наружу

– Я не пойду без тебя, – сказала Ирэн

– Не волнуйся, – ответил ей Виленский, – я поднимусь вслед за тобой

Ирэн внимательно на него посмотрела, не понравился ей его нарочито бодрый тон:

– Ты сможешь?

– Конечно смогу, – таким же тоном ответил Виленский, —для людей есть лестница.

Как полуживой от жара Виленский увидел ковши подъёмника и лестницу для Ирэн осталось загадкой, но в нескольких метрах от того места, где они отдыхали, действительно были два ковша и барабан, на который была накручена цепь.

– А где лестница? – с подозрением спросила Ирэн, когда Виленский уже усадил её в ковш и пытался упереться ногами, чтобы начать крутить подъёмный барабан.

– Да вон же она, – махнул он рукой, и начал крутить.

Ирэн показалось, что там никакой лестницы не было, но барабан уже поднялся над и двинулся наверх к отверстию, в котором был виден солнечный свет. А раскачивать ковш Ирэн побоялась, видела, что Сергею и так тяжело.

Примерно на середине ковш остановился и Ирэн осторожно выглянула вниз, под ней было примерно четыре метра, она видела, что Виленский, напряжённо пытается прокрутить неподатливый барабан, и слышала его хриплое дыхание.

Через пару секунд ковш снова двинулся наверх и вскоре уже, выпрямившись в ковше Ирэн смогла высунуться в отверстие.

– Надо быстрее выбираться, ему же тяжело держать, – подумала Ирэн, – а вдруг у него не хватит сил подняться по лестнице?

И Ирэн, ухватившись руками за какие-то корни, стала подтягиваться наверх. Вскоре ей удалось животом выползти на поверхность.

Полежала немного и снова ухватилась, буквально впиваясь пальцами в землю и дёргаясь всем телом словно какая-то змея.

Когда, наконец-то, она выбралась из этой дыры, то перевалилась на спину, с наслаждением вдохнула какой-то сладкий вкусный воздух и посмотрела с небо. На нём не было не облачка.

– Какое счастье, – подумала Ирэне, – какое счастье жить. И принялась ждать Виленского.