Текст книги "Выбор (СИ)"

Автор книги: Адель Хайд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Глава 38

Ирэн впервые не могла дождаться ночи. Время тянулось медленно, словно вода, сочащаяся из камня по одной капле, наполняя большую чашу. Наконец за окном опустилась тьма.

Ирэн всегда поражала эта чернота южной ночи, как будто бы выключили свет и только спустя некоторое время на небосводе загораются синие глаза звёзд и всходит луна. В эту ночь должен был быть месяц, луна только «родилась», поэтому есть шанс, что передвигающиеся в темноте ночи странствующий монах с «мальчиком», не будут слишком заметны.

Ирэн не стала ложиться, всё равно никто не проверял, и она понадеялась, что кроме служанки Ариль, обещанной Абу Сина, никто больше не придёт.

Внезапно дверь распахнулась и Ирэн сощурилась от яркого света. За дверью стояло несколько человек, в руках они держали факелы. Ирэн вздрогнула, узнав в человеке, который стоял впереди, Ибрагим бека.

– Ты, – палец мужчины ткнул в Ирэн, – иди за мной.

У Ирэн практически остановилось сердце, и она подумала:

– Ну почему, почему это происходит со мной? Почему этому страшному человеку обязательно было приходить сегодня?

Но ничего не оставалось как подчиниться. Рядом не было Равшаны-ханум, да и алыпы Мустафы-хана молчали.

Ирэн поднялась и подошла к Ибрагим беку.

– Мне нужно, чтобы ты сделала это своё мыло, и чтобы оно было лучше, чем ты делала для жён Мустафы-хана, – всё также грубо, но с ноткой какой-то попытки смягчить фразу, произнёс Ибрагим бек.

Ирэн посмотрела ему в лицо, в свете факелов глаза Ибрагим бека отливали огнём и лицо его казалось нечеловеческим.

– Мне нужна лаборатория Абу Сины, – тихо проговорила Ирэн, молясь про себя, чтобы у старика оставался запас глицерина, тогда она сможет сделать мыло достаточно быстро.

– Идём, – кивнул в сторону выхода Ибрагим бек.

Ирэн взяла с собой никаб чтобы набросить его на лицо. Ибрагим бек усмехнулся:

– Рабыням и служанкам не обязательно закрываться, можешь идти так.

– Ну уж нет, – подумала Ирэн, – кто его знает, как здесь всё повернётся, вдруг мне не удастся бежать, а после того, как я пройду с открытым лицом, меня и вправду в рабыни определят.

Ирэн тоже усмехнулась и надела никаб на голову, закрывая лицо и оставляя только глаза открытыми в специальной прорези.

И вот она снова идёт коридорами дворца, но не для того, чтобы выйти наружу, где ждёт её свобода, а чтобы сделать мыло этому страшному мужчине.

– Вот интересно, для чего? Сомневаюсь, что он решил пользоваться тем же мылом, что и Эстер. Что-то здесь не так, неужели грозный Ибрагим бек пытается ублажить женщину? – пришла в голову мысль, но Ирэн не стала уточнять, она вообще старалась задавать как можно меньше вопросов, чувствуя, что этот «товарищ» крайне не любит, когда у него пытаются выведать информацию.

Абу Сина был в лаборатории и, как показалось Ирэн, он ждал её.

Ирэн пришла в голову мысль, что возможно Ибрагим бек сначала пришёл к Абу Сине, а тот придумал новый план и настоял на том, чтобы к нему привели Ирэн.

– Ирэн-ханум, – слегка, как и положено человеку в возрасте, но желающему выразить почтение своему более молодому коллеге, склонил голову Абу Сина

– Абу Сина, – чуть ниже поклонилась Ирэн.

И здесь Абу Сина поразил Ирэн, потому что он повернулся к Ибрагим беку, в присутствии которого даже грозные алыпы Мустафы-хана замирали словно котята, и сказал:

– Благодарю, Ибрагим бек, теперь вы можете идти, а мы займёмся вашим заказом.

Ирэн уже приготовилась зажмуриться, ожидая, что Ибрагим бек, накажет старика, но к её удивлению, тот просто развернулся и направился к выходу.

– Я приду утром, на рассвете, всё должно быть готово, – сказал он, на мгновение остановившись перед тем, как покинуть помещение лаборатории.

Дождавшись, когда стихли шаги, спускающегося по крутой лестнице Ибрагим бека, Ирэн вопросительно взглянула на Абу Сину.

Тот кивнул в сторону окна, противоположного двери.

– Ирэн-ханум, пришлось срочно менять план, – сказал старик, – я уже собирался послать служанку к Равшане-ханум, чтобы она отправила её к тебе, когда пришёл Ибрагим бек со своим странным заказом.

– И как же мы теперь выберемся? – спросила Ирэн, не желавшая расставаться с мыслью о том, что побег может сорваться из-за странной прихоти Ибрагим бека

– Сначала мы сделаем мыло, потом я пошлю слугу за «недостающими веществами». Такое бывает, иногда ночью кому-то нужно необычное снадобье, а у меня не всегда есть нужные вещества и тогда я посылаю слугу к торговцу.

– А где слуга? – Ирэн всё время казалось, что новый план какой-то «шаткий», но Абу Сина успел предусмотреть и это. В небольшой комнатушке, соседней с лабораторией, спал мальчишка.

– Не волнуйся, он не проснётся, я добавил ему в молоко сонного отвара, парень проспит до утра. А ты в его одежде выйдешь за пределы дворца и найдёшь дервиша.

– А как же вы, Абу Сина, что будет с вами? – спросила Ирэн с ужасом представив себе ситуацию, когда Ибрагим бек приходит на рассвете, а её нет.

– Не волнуйся за меня, Ирэн-ханум, я скажу, что ты устала и я отправил тебя в твои комнаты. Алыпы тебя проводили, – старик улыбнулся и из другой комнаты, в которой хранились сухие травы и вещества вышла служанка, а Абу Сина добавил, – Ариль, наденет твой платок, и стражники проводят её к тебе в комнату, а дальше дело за Равшаной-ханум.

Расчувствовавшаяся Ирэн обнял старика и проговорила:

– Абу Сина, миленький, спасибо. Как бы я хотела, чтобы мы ушли отсюда вместе

Старик смутился, погладил Ирэн по голове и, пряча глаза, проворчал:

– Ладно, давай уже делать мыло, времени осталось не так уж и много.

В лаборатории было достаточно светло. У запасливого Абу Сина были все необходимые ингредиенты, включая глицерин, поэтому процесс изготовления пошёл быстро.

Уже через час мыло в глиняных формочках, недавно изготовленных специально для этого, застывало в холодном углу.

Ирэн так и не спросила Абу Сина как ему удалось соорудить такой угол, что температура там всегда была ниже пятнадцати градусов.

Настало время отправляться. Абу Сина вынес одежду:

– Не бойся, Ирэн-ханум, одежда чистая, я специально купил её, на случай если бы тебе понадобилась мужская одежда в путешествии.

Ирэн переоделась, находившаяся здесь служанка помогла ей убрать волосы под платок, затем на голову натянули шапку.

Одежда была достаточно широкая, так что Ирэн чувствовала себя комфортно, насколько это было возможно в этой ситуации.

– Запомни, тебя зовут Кади, если вдруг стражники решат тебя окликнуть, тебя зовут Кади, – старик волновался, хотя и старался, чтобы это не было заметно.

Служанка переоделась в одежду Ирэн и встала так, чтобы не было видно её лица, изображая, что она что-то помешивает в небольшом котелке.

Абу Сина позвал стражника и сказал:

– Пропусти мальчишку, мне не хватает «экстракта дивелии». Это важное вещество, без него нам с Ирэн-ханум, и он кивнул в сторону служанки, обратив внимание стражника на то, что та находится в комнате, не сделать мыло для Ибрагим бека.

Стражник кивнул и посторонился, пропуская Ирэн. Ирэн, изображая мальчишку понеслась по ступенькам вниз. Глядящий на неё сверху Абу Сина, крикнул:

– Кади, негодник, не беги сломя голову, убьёшься

Ирэн немного притормозила и попрыгала медленнее.

Абу Сина объяснил Ирэн как найти выход из дворца, поэтому Ирэн только один раз застыла, решая в какую сторону свернуть. Закрыла глаза, вспоминая схему, которую нарисовал ей Абу Сина и, жалея, что нет в руках смартфона с навигацией.

Тряхнула головой, отгоняя ненужные мысли и снова понеслась в сторону выхода. Впереди ждала свобода. Многие сегодня рискуют ради того, чтобы Ирэн обрела эту свободу, и она обязательно оправдает их ожидания.

* * *

Уже прошла половина ночи, а из дворца пока не выходил никто похожий на служанку. Морозов умел ждать, но в этот раз ожидание давалось ему очень нелегко. Каждый раз, когда распахивалась маленькая калитка, расположенная неподалёку от главных ворот, сердце сбивалось с ритма.

В сумке «монаха» были сухофрукты и два кувшинчика с водой, на несколько часов им с Ирэн должно хватить.

Но с каждой минутой времени до рассвета оставалось всё меньше, а план Якоба был построен на том, что они с Ирэн пройдут по темноте не меньше двадцати километров. Там находилась небольшая деревня на три дома. В одном из домов он и оставил дервиша, который и согласился ему помочь, когда он объяснил ситуацию со спасением жизни. И из этой деревни он собирался переодеться в купца, путешествующего с сыном. Были подготовлены две лошади и одежда. Всё было продумано, но, видимо, не всё пошло по плану внутри дворца.

До рассвета по прикидкам Морозова оставалось около двух часов, когда калитка для слуг снова распахнулась и из неё вприпрыжку выскочил мальчишка.

– Не она, – с сожалением подумал Морозов и снова приготовился ждать.

Глава 39

Между тем мальчишка сначала довольно шустро, а потом всё медленнее и медленнее начал удаляться от дворца. И Морозов бы не обратил внимания, если бы не странная для ширванца белая кожа лица, блеснувшая в свете луны. Внимательность, присущая всем агентам тайной службы, не подвела Якоба и сейчас.

После этого он обратил внимание на походку мальчишки и вот теперь он увидел несоответствие, движения мальчишки были не мальчишеские, несмотря на то что тот, кто скрывался под этим образом, явно старался соответствовать мальчишеской походке. Но центр тяжести был расположен так, будто бы это была… женщина.

Всё это пронеслось молнией в мыслях Морозова, и он понял, что только что чуть не пропустил ту, кого ждал всю ночь.

Якоб осмотрелся, стражники прошли около сорока минут назад и следующий раз должны были появиться только через полтора часа, может чуть раньше. Он оторвался от стены и легко, словно бы скользя по земле, быстро стал догонять, уже отошедшую на приличное расстояние от дворца, тонкую фигурку.

Кем бы ни был тот, кто скрывался сейчас под образом ширванского подростка, он никак не ожидал, что из травы вдоль дороги вынырнет высокая тёмная фигура в развевающихся лохмотьях. Потому что человек вдруг взвизгнул тоненько и очень знакомым голосом произнёс:

– Ой, мамочки

– Ирэн, – прохрипел Морозов, тоже до последнего сомневавшийся, что всё получится, в последний момент подхватил обмякшее тело, не дав Ирэн упасть на землю.

* * *

Ирэн до того момента, пока не вышла из дворца находилась в страшном напряжении. Ей всё время казалось, что сейчас из-за угла появится Ибрагим бек и схватит её. Но вот наконец, она вышла к калитке для слуг, про которую говорил ей Абу Сина.

Только в самый последний момент, когда один из стражников окликнул её, произнеся что-то непонятное на своём языке, Ирэн настигло осознание, что вот сейчас она и будет поймана, потому что она… ничего не поняла. Но в силу каких-то обстоятельств или того, что обычно срабатывает у каждого человека в экстремальной ситуации, Ирэн вдруг почувствовала, что надо просто вывернуть карманы. Она так и сделала и стражники, весело рассмеявшись, пропустили её.

Когда Ирэн вышла из дворца и к ней никто не подошёл, стало понятно, что, вероятно, дервиш её не дождался или уснул, всё-таки от того времени, на которое договаривались, прошло минимум два часа. Что теперь делать Ирэн не понимала, но решила, что оставаться возле дворца опасно и, продолжая играть роль подростка, вприпрыжку побежала в сторону города.

Когда из окружавшей дорогу травы вдруг показалась какая-то призрачная фигура, то у Ирэн чуть было не остановилось сердце. А когда раздался родной голос Якоба, произнесший её имя, то нервы не выдержали и Ирэн второй раз в жизни потеряла сознание.

Прийдя в себя Ирэн осознала, что её несут на руках.

– Яша, – позвала Ирэн

– Да, Ирэн, это я, не бойся, – раздался родной голос Якоба Морозова.

– Поставь меня, – проговорила Ирэн, пока не понимая, сколько прошло времени и сколько Якоб уже несёт её на руках.

Якоб поставил Ирэн на землю и только удостоверившись, что она твёрдо стоит на ногах, отпустил её.

– Как ты здесь оказался? – спросила Ирэн, – я искала дервиша, с которым договорился Абу Сина.

– Я и есть тот дервиш, странствующий монах – ответил Якоб и продемонстрировал Ирэн лохмотья, в которые был одет и старый грязноватый мешок за плечом.

– Но как? – у Ирэн не укладывалось в голове, как могло состоятся такое совпадение.

– Я и сам не понимаю, как так получилось, – ответил Якоб, – сначала я перебрался через границу и направился в сторону столицы, потом встретил монаха, он повредил ногу и не мог идти. Я помог ему, и в моей голове родился план. Монах рассказал, что у них есть заповедь, что каждый дервиш должен помочь человеку любой ценой, если речь идёт о спасении жизни.

Морозов вздохнул, и, не останавливаясь, продолжил свою историю:

– Я рассказал ему о своей ситуации, и он решил, что моя цель достойна его помощи и мы с ним договорились, что я на время принимаю его облик и иду спасать тебя, а он остаётся в одной деревне, молится за меня и ждёт моего возвращения.

Морозов улыбнулся:

– Представляешь, он взял с меня клятву, что пока я ношу его лохмотья я не буду грешить, знать женщин, есть мясо и обижать слабых.

Ирэн тоже улыбнулась:

– Ну и как, удалось?

– Нет, – грустным голосом ответил Морозов, – грешен…

Ирэн строго нахмурила брови.

– Мясо ел, – проникновенным голосом признался Якоб и Ирэн, и сам Морозов громко рассмеялись, словно забыв о том, что они находятся во вражеском государстве, что до спасениям им ещё многие километры, что солнце уже начало протягивать свои лучики, предвещая скорый рассвет.

* * *

За несколько часов до побега.

Сегодня Мустафа-хан не собирался навещать свой гарем. Сегодня он хотел, чтобы гибкая, как змея и горячая как огонь танцовщица, подаренная послом Бротты, танцевала для него.

Обычно он предпочитал пышных женщин, но сегодня, увидев, как брат среагировал на танцовщицу, Мустафа-хан вдруг сам загорелся «попробовать» её первым.

Он не хотел обижать брата, но он хан и имеет право на первенство. После он отдаст её Ибрагим беку, но это будет потом.

Мустафа-хан не знал, что Ибрагим бек уже давно размышляет о несправедливости жизни.

Отчего он, сын сестры прошлого хана, отца Мустафы-хана, должен вечно быть на вторых ролях? Мустафа-хан сын от наложницы, тогда как он Ибрагим бек сын ханши и одного из царедворцев. Его родословная чиста и понятна.

Но какое-то время он мирился с этим, тем более что Мустафа-хан был хорошим братом, он никогда не ущемлял Ибрагим бека в его увлечениях, даже, если после них было слишком много крови, никогда не жалел золота и женщин.

Но танцовщица из Шемахи, изменила всё. Никого и никогда Ибрагим бек не хотел так как её. До боли в чреслах, и до скрипа в сжатых зубах. Он готов был отказаться от всего, лишь бы брат отдал бы танцовщицу ему.

Но здесь, словно бы нарочно, брат впервые не пошёл ему навстречу и Ибрагим бек затаил злобу.

Он пойдёт к брату и ещё раз задаст ему вопрос, и, если брат откажется, то он заберёт своё силой.

Мустафа хан не знал, что происходит в голове Ибрагим бека, поэтому на вопрос брата о том, что он собирается делать после ужина и пойдёт ли он в гарем, Мустафа хан ответил:

– Нет, сегодня у меня другие планы

И сладострастно зажмурился.

Ибрагим бек, пересилив себя, спросил:

– Ты будешь смотреть как танцует шемаханская танцовщица?

Мустафа хан, почувствовав напряжение брата, миролюбиво произнёс:

– Брат, это только сегодня

– Не бери её, – вдруг с отчаяньем сказал Ибрагим бек

Мустафа хан положил руку на грудь и сказал:

– Не переживай брат, я ограничусь одним танцем.

И вот теперь, танцовщица кружилась перед Мустафой ханом, который сидел и, забыв об обещании, данном брату, мысленно подминал под себя танцовщицу

И когда танцовщица упала в изнеможении, распростёршись на полу перед ханом, он подошёл, понял её и впился в её пухлые губы, руками срывая немногочисленные кусочки ткани.

Стоявший за стеной в потайном ходе Ибрагим бек, вытащил кинжал и когда разгорячённый Мустафа хан подхватил на руки обнажённую танцовщицу и опрокинул её на кровать, вышел из-за стены и произнёс:

– Обернись, брат

Мустафа хан обернулся и увидел взбешённого Ибрагим бека с большим кинжалом в руках

– Ты что, брат⁈ – воскликнул он

– Ты обещал, – тихо сказал Ибрагим бек

– Это же просто рабыня, – сказал Мустафа хан

Но Ибрагим бек уже сделал шаг вперёд и взмахнул кинжалом. Мустафа хан рукой отразил первый удар, потом ему удалось прорваться к своим вещам, и он тоже схватил кинжал. Братья начали драться.

Когда взошло солнце, и в окно, где колыхалась на утреннем ветру шёлковая голубого цвета занавеска, проникли его первые лучи, то они озарили страшную картину.

Два брата лежали на полу в луже крови, в смертельном объятии, проткнув друг друга страшными прямыми кинжалами.

Танцовщицы из Шемахи в комнате не было.

Глава 40

Напрасно Абу Сина ждал Ибрагим бека, и готовился ко всему, даже к самому страшному. Хотя служанка в одежде Ирэн уже была отправлена в её комнату, а Равшана-ханум предупреждена о том, чтобы вывести из замка бедную девушку и рассчитаться с ней, как обещано.

Старик думал о том, что вся его жизнь, которую он прожил в неволе, была только подготовкой к этому яркому моменту. Он был горд собой, что не побоялся и решился на этот поступок и теперь, даже, если Ибрагим бек его убьёт, он прожил свою жизнь не зря. Эта странная женщина не должна принадлежать кому-то одному, от неё зависит будущее мира, это он осознал, когда во время «уроков» они обсуждали разные темы.

Он так и не мог объяснить откуда в её голове взялись такие знания, пусть это останется её тайной, но то, что эти знания изменят всё, в этом старый учёный был уверен.

Но время шло, рассвет уже сменился солнечным утром, а Ибрагим бека всё ещё не было. Когда сменилась стража на входе в лабораторию, старик послал мальчишку на кухню за едой, а заодно дал ему задание выяснить, что происходит в замке.

Слуги всегда знали много больше, чем казалось господам.

Новости, которые Кади «принёс» вместе с завтраком, были ошеломляющие. Мустафа хан и Ибрагим бек убили друг друга, в гареме погибла одна из жён, которую переселили в ту комнату, где до этого жила Ирэн. В гавани два военных корабля Бротты, которые стояли там уже месяц, навели пушки на дворец, а солдаты Бротты захватили порт и движутся ко дворцу.

* * *

Несколькими часами ранее на дороге в сторону границы со Стоглавой империей (Горным княжеством)

Насколько тяжело идти по каменистой дороге в мягких шёлковых тапочках Ирэн поняла уже через час после того, как они встретились с Яшей Морозовым. Сначала Ирэн молчала, но когда стало понятно, что подошва протёрлась до дыр, то она поняла, что совершает глупость и ещё немного и она просто-напросто вообще не сможет идти.

Ирэн остановилась. Якоб с тревогой посмотрел на неё. Ирэн виновато сказала:

– Ноги, Яша, надо перемотать.

Морозов, усадив Ирэн на тёплый придорожный камень, поставил её стопы к себе на колени. Осторожно снял остатки шёлковых тапочек. Ничего не сказал, только молча покачал головой. Но Ирэн, уже и сама видела, даже в темноте, что с ногами плохо, они были разбиты в кровь.

Морозов достал из мешка две портянки, виновато сказал:

– Они чистые, я их сам стирал, «лопатинкой»

Ирэн улыбнулась, так умильно это прозвучало. И как бы ни болели ноги, но видеть большого и сильного мужчину, сидящего у твоих ног и бережно промывающего драгоценной водой раны на ногах, дорогого стоило. Щемящее чувство сжало сердце, – «Почему в мире всё так непросто, что же ты, моя предшественница, так всё усложнила, что мне теперь надо три раза подумать, чтобы позволить себе сделать выбор».

– Сейчас темно, не видно травы, – проговорил Морозов, после того как намотал портянки на израненные ноги Ирэн, – рассветёт, найдём конский щавель и под портянку примотаем, будут полегче. И… Ирэн, не молчи, пожалуйста, если будет трудно идти, скажи.

– А далеко нам ещё? – спросила Ирэн

– Ещё немного, – улыбнулся Морозов и Ирэн поняла, что ещё очень далеко, а он просто не стал её расстраивать.

Примерно через час начало светать, и Якоб объявил привал. Ирэн с облегчением опустилась прямо на дорогу. Последние минуты шла, сжав зубы, на одной силе воли.

Якоб поднял Ирэн на руки и перенес немного дальше от дороги, усадив на свой мешок. Сам отошёл, но вскоре вернулся, неся в руках пучок зелёной травы с жёсткими стеблями. Осторожно, стараясь не коснуться руками ног, размотал портянки. Теперь при свете было видно, что стопы Ирэн покрыты кровоточащими ранами.

– Конский щавель, – показав зелёные листья Ирэн, пояснил Якоб, и попытался растереть листья щавеля между пальцев, но видимо, не получилось того, что надо, и Якоб, виновато взглянув на Ирэн, запихнул листья щавеля в рот начал их пережёвывать.

Получившуюся кашищу Якоб наложил на ранки и снова замотал их портянками, стараясь приматывать чистой стороной к ноге.

Они выпили по глотку воды и через некоторое время Якоб, взглянув на солнце, которое продолжало неумолимо подниматься, снова с виноватым видом спросил:

– Сможешь идти?

Ирэн кивнула, понимая, что, если скажет нет, то Морозов возьмёт и понесёт её и будет нести пока сам не собьёт ноги в кровь. И Ирэн решила, что будет идти пока может, сколько пройдёт, столько пройдёт, а уже потом можно и на ручки попроситься.

Пока солнце ещё не взошло высоко, было не жарко, пахло степными травами, и даже немного росой, такой интересный смешанный аромат травы, земли и цветов. Теперь для Ирэн этот аромат будет ассоциироваться с запахом свободы.

И Морозов и Ирэн не знали, что произошло во дворце этой ночью, и опасались, что вот-вот за ними начнётся погоня.

В деревню, о которой говорил Морозов они добрались, когда солнце уже стремилось к полудню и последние несколько километров Ирэн всё-таки ехала «на ручках». Если можно так назвать сидение на спине, когда ногами ты обхватываешь туловище, а руками шею, и прижимаешься к несущему, чтобы ему было легче тащить тебя.

Хотя Морозов и не показывал, что он устал, но когда они, наконец-то, вошли в маленький домик, где Якоб оставил настоящего дервиша, то оба легли на земляной пол и какое-то время лежали молча, не вставая.

Старик-монах, который сразу же вышел им навстречу, только качал головой, что-то приговаривая на своём языке.

Немного отлежавшись, измученные ночной дорогой, Ирэн и Якоб нашли в себе силы встать. Здесь в деревне был колодец и вода в достаточном количестве, чтобы умыться и напиться.

В доме нашлись чистые тряпки, а также у Якоба была заготовлена добротная дорожная одежда, как раз такая, в которой бы путешествовал купец со своим сыном.

Очень хотелось поспать, но надо было торопиться, до границы оставалось примерно десять километров, но надо было проскочить их так, чтобы ни погоня, ни приграничные посты ширванцев не обнаружили беглецов.

Поэтому, Якоб дал Ирэн всего около получаса на короткий сон, потом разбудил, снова с виноватым видом. Посадил Ирэн на кобылку, которая даже ростом была чуть пониже того коня, на который Морозов взгромоздился сам.

Купец из него получился весьма примечательный и больше похожий на воина, чем на купца. В понимании Ирэн купец —это человек с бородой и пузиком, у Морозова конечно тоже отросла небольшая борода за то время, что он провёл в Ширванском ханстве, но она, конечно не шла ни в какое сравнение с бородой Мустафы хана или Ибрагим бека, поэтому, как и в образе монаха, так и в образе купца, Морозов заматывал лицо, оставляя только глаза. Ну и по фигуре, конечно, никакого купеческого брюшка у Морозова не было, и пояс ширванского халата только подчёркивал мужественную атлетичную фигуру мужчины.

Ирэн преисполнилась благодарности, на грани поклонения, перед предусмотрительностью Якоба. А теплая лепёшка и травяной отвар, вприкуску с финиками, заставили даже забыть о том, что ноги разбиты в кровь, что за ними может быть погоня, а до границы со Стоглавой ещё надо добраться.

Ирэн казалось, что с ними ничего плохого уже не может произойти и уже продумывала планы, как бы так «вытащить» из многолетнего плена Абу Сину и Равшану, если та, конечно, захочет покинуть тёплое место «начальницы гарема».

Половину дороги они и вправду проехали без происшествий и почти добрались до гор, которые уже были видны. Там через несколько километров было ущелье, по которому Морозов планировал перейти на сторону Горного княжества.

Вдруг Морозов попросил Ирэн остановить лошадь, сам спешился и сев на колени приложил ухо к земле.

– Что случилось? – встревоженно спросила Ирэн

Морозов встал и попытался вглядеться вдаль. Развернулся к Ирэн и сказал:

– Примерно в паре вёрст отсюда движется большая группа людей, конных и пеших, я не знаю кто, но, на всякий случай, нам надо сойти с дороги и переждать.

Ирэн осмотрелась. Вокруг была голая степь и только редкие маленькие деревца периодически «вырастали» из земли. Были ещё довольно высокие островки травы, туда-то и направил коней Морозов.