Текст книги "Кули. Усадьба господина Фуада"

Автор книги: Адам Шафи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Глава IX

Рано утром неожиданно задул сильный ветер. Он срывал листву с деревьев, раскачивая их так, что казалось, они сломаются под его мощными порывами. Временами слышалось громыханье – это со старых крыш слетали листы жести. Внезапно распахнувшееся окно разбудило крепко спавшего Рашиди.

С неба упали первые капли, и через несколько минут на землю обрушилась стена дождя. В такую погоду занзибарским беднякам приходилось подниматься с постелей и затыкать щели в прохудившихся крышах. Этим пришлось заняться и Рашиди.

Дождь все продолжал лить. Рынок замер, склады не открывались, грузчики и рабочие сидели под навесами. Кули были уверены, что в такой ливень порт работать не будет, но они ошиблись: всех рабочих порта отправили на поиски двух барж, сорвавшихся с якоря ночью во время шторма.

Мистер Джордж и другие европейцы в плащах с капюшонами и в резиновых сапогах были уже у проходной. Рабочих, приходивших в порт, рассаживали на небольшие пароходики и моторные лодки, которые отправлялись бороздить омывающие остров воды Индийского океана.

Дождь не ослабевал, видимости никакой. Суденышки шли наудачу: никто не знал, куда унесло эти злополучные баржи. Большие волны перехлестывали через борт. Смотрителю маяка сообщили о случившемся, но он тщетно наводил на океан свою подзорную трубу: из-за дождя ничего невозможно было разглядеть. Уже был обыскан каждый квадрат к северу от Занзибара, и наконец у острова Тумбату обнаружили одну из барж. Теперь надо было взять ее на буксир. Сделать это было нелегко, поскольку океан волновался и маленькие суденышки бросало из стороны в сторону. Наконец нескольким рабочим удалось перебраться на баржу и закрепить канат.

В порт прибыли в три часа дня. Ливень кончился, но еще немного накрапывало. Рашиди и его товарищи устали, промокли и замерзли. К счастью, на этом их рабочий день кончился, и они разошлись по домам. Дома у Рашиди начался жар, и он лег в постель, завернувшись в простыню. Через некоторое время в дверь постучали, и женский голос спросил:

– Можно войти?

Рашиди сразу же узнал этот голос – Амина! Он бросился к двери и, открыв ее, некоторое время стоял, остолбенело глядя на девушку.

– Заходи, – сказал он после некоторого молчания.

– Отчего ты дрожишь? Ты болен? – спросила она.

– Мне кажется, у меня небольшой жар. Но что же ты стоишь? Входи!

Рашиди не мог поверить своему счастью. Он предложил Амине стул, а сам сел на кровать. Они смотрели друг другу в глаза. Рашиди не знал, с чего начать разговор. Его вдруг охватило страшное волнение, он почувствовал неловкость. От смущения он даже опустил глаза.

Разговор начала Амина.

– Рашиди, что же ты наделал! Не думала я, что ты можешь так поступить. Явился пьяный, безобразничал…

Рашиди молчал, он готов был сквозь землю провалиться от стыда. Наконец он заговорил:

– Прости меня, Амина, любимая моя. Я действительно не соображал, что делаю. Ведь вообще-то я не пью, но в тот вечер мой приятель Салум – ты видела его на нгоме – напоил меня. Обещаю тебе, Амина, что это больше никогда не повторится.

Амина растроганно посмотрела на Рашиди.

На город спустился вечер. Дождь, который шел весь день, принес с собой прохладу. Рашиди зажег свечу, снова сел на кровать и, взяв Амину за руку, потянул ее к себе. Амина, не противясь, покорно села рядом с Рашиди. Он осторожно взял ее руки в свои.

– Почему у тебя такие холодные руки? – спросила она.

– Никак не могу согреться – весь день был под дождем.

– Зачем?

– Ночью две баржи сорвались с якоря, и мы целый день искали их в море.

– Бедненький! Ну, и нашли?

– Нашли.

Вдруг Амина внимательно посмотрела на него.

– Скажи мне, Рашиди, ты правда меня любишь?

– Амина! Я очень люблю тебя. Никогда в жизни я не говорил никому этих слов.

– Это правда, Рашиди? – тихо спросила Амина.

Некоторое время они сидели молча, держась за руки. Тишину нарушила Амина:

– Рашиди, если ты меня действительно любишь, то почему бы тебе не посвататься ко мне?

– Послушай, Амина, я бы очень хотел посвататься, но я беден. У меня есть работа, но там мало платят. К тому же в любой день я могу ее потерять. Вот на днях опять без всякой причины было уволено много рабочих.

– Дело не в том, кто сколько получает, а во взаимоотношениях между людьми, которые любят друг друга. Я согласна выйти за тебя замуж, и не важно, что нас ждет – радости или лишения, – главное, что мы будем вместе. Я дочь бедняка и готова к трудной жизни.

Они проговорили до позднего вечера и спохватились, когда было уже одиннадцать часов. Амина поспешно ушла, а Рашиди, который все еще чувствовал жар, сразу лег в постель и проспал до утра.

Разговор с Аминой окрылил Рашиди, и он твердо решил посвататься к ней. И хотя наутро он чувствовал себя еще не вполне здоровым, на работу все же пошел.

В порту Рашиди нашел Салума.

– Вот, собираюсь жениться.

– На ком? На Амине?

– А на ком же еще? – улыбаясь, сказал Рашиди.

– Когда же у вас свадьба? – спросил Салум.

– Не о свадьбе сейчас речь. Вчера Амина пришла ко мне…

– Сама?

– Да дай же договорить! – рассердился Рашиди. – Так вот, она ко мне пришла, мы все обговорили, и я решил к ней посвататься.

– А у тебя есть деньги на выкуп?

– Что-нибудь придумаю.

– Ну что ж, желаю счастья.

– У меня есть к тебе просьба. – Рашиди положил руку Салуму на плечо. – Одолжи мне на воскресенье велосипед. Хочу съездить к дяде в Фуони и попросить его быть моим сватом.

– Так давай поедем вместе, – предложил Салум.

– Договорились!

Что бы ни делал Рашиди в тот день, он неотступно думал об Амине. Он прикидывал, рассуждал, планировал. И вдруг будто наяву увидел день своей свадьбы: большое пространство, застеленное циновками, и в окружении людей – он, Рашиди, торжественный, нарядный. На нем красивая канзу, пиджак, шляпа. Тут ему в голову пришла мысль, что, кроме пиджака, ему и надеть-то нечего: ни канзу, ни шляпы у него нет. Но главной его заботой был выкуп, ведь сейчас у него ни гроша за душой.

Отбросив мрачные мысли, он стал думать о предстоящем воскресенье. Он давно уже не был у своего дяди в Фуони. Наверное, старик будет сердиться на него за то, что он долго не приезжал.

Наконец наступило воскресенье. Рано утром Рашиди пошел за Салумом, который снимал комнату в квартале Мфенесимамизи.

– Что ты так рано? – спросил Салум, сладко потягиваясь.

– Вставай! Кто тебе сказал, что рано? – строго сказал Рашиди.

– Да я вчера поздно лег.

– Где же ты, интересно, был? – с улыбкой спросил Рашиди.

– Ездил в Киембесамаки. Там было очень здорово, но по пути домой проколол шину и от Мигимбани тащил велосипед на себе.

– Ну ладно, вставай, уже много времени, – начал торопить его Рашиди.

– Подожди, я сейчас, – сказал Салум, вылезая из постели.

Велосипед они вели по очереди: полдороги Салум, полдороги Рашиди. Сначала они ехали по шоссе, а затем свернули на проселочную дорогу, по обеим сторонам которой простирались поля маниоки и батата. Дорога петляла, на ней часто попадались ухабы, крутые подъемы и спуски. Скоро показались глинобитные хижины деревни. Подъехав к дому дяди, они остановились, поставили велосипед, и Рашиди пошел посмотреть, дома ли старик.

На стук открыла тетка Рашиди.

– Заходи, сынок. Как дела? Зачем пожаловал?

– Дядя дома? – спросил Рашиди, поздоровавшись.

– Он в поле. А что, он тебе срочно нужен?

– Да.

– Тогда подожди, сынок. Вот, подвинь скамейку и садись.

– Я здесь с приятелем. Мы лучше подождем на улице.

– Ну хорошо, как хотите.

Она накинула на голову покрывало и ушла. Не прошло и двадцати минут, как Рашиди увидел дядю Фархани. На плече у него была мотыга, на поясе – большой нож.

– О! Звезда счастья взошла над нашим домом, – радостно заговорил он, подойдя поближе.

– Шикамоо, дядя, – поздоровался Рашиди.

– Как дела, сынок?

– Все хорошо.

– Ты совсем забросил меня – не заходишь. Даже не узнаешь, живы ли еще твои старики, что с ними.

Как и предполагал Рашиди, дядя начал укорять его за невнимание к родственникам, но упреки продолжались недолго. Рашиди сразу вручил ему сверток с подарками, в котором были соль, сахар, хлеб, немного мыла, и дядя, подобрев, пригласил их в дом.

– Бинти-Мкадам! – позвал он жену.

– Что? – откликнулась она со своей половины.

– Приготовь мальчикам чай.

Рашиди предложил:

– Может, пойдем на свежий воздух?

– Пойдемте, – согласился дядя.

– Ну, рассказывай, как живешь, сынок, – ласково попросил Фархани, когда они устроились под небольшой кокосовой пальмой.

– Все хорошо, – отвечал Рашиди.

Фархани долгим взглядом посмотрел на него.

– Ты стал совсем взрослым, сынок.

Рашиди улыбнулся и опустил глаза, как бы признавая справедливость этих слов.

– Ну, что еще нового? Как жизнь в городе? – поинтересовался Фархани.

– У меня есть к тебе большая просьба, дядя.

– Что за просьба, сынок? – с любопытством спросил тот.

– Я решил жениться и…

– Правильно, правильно, сынок. Это ты очень правильно решил, – заговорил Фархани, не давая Рашиди договорить, – жениться обязательно нужно. Пока ты не женат, ты еще не мужчина. А на ком ты решил жениться?

– Да есть одна девушка, зовут ее Амина. Вот я и хотел попросить тебя, дядя, посватать ее за меня.

– Я согласен. А где она живет?

Но тут их разговор прервала бинти-Мкадам:

– Мне поставить чай в хижине или принести сюда?

– Лучше сюда, – хором сказали Рашиди и Салум.

– Принеси сюда, – согласился Фархани. – Ну, так где же она живет? – повторил он свой вопрос.

– В квартале Кизимкази.

– Кизимкази большой. В каком месте?

– Знаешь базар в Кизимкази? Так вот, если спросишь на базаре, то любой, даже маленький ребенок, укажет тебе дом старика Дау. Он там человек известный.

– Хорошо, согласен. Давай договоримся на… – Фархани запнулся и спросил: – Сегодня пятница?

– Нет, воскресенье, – ответил Рашиди.

– A-а, воскресенье! – Фархани поставил чашку, которую держал в руках, и стал по пальцам считать дни недели. – В общем, приходи в следующее воскресенье, и, бог даст, я передам тебе их ответ.

Поговорив с Фархани, Рашиди и Салум сходили прогуляться по деревне и к обеду вернулись назад. Фархани по случаю приезда племянника зарезал петуха, и тетка приготовила его с рисом. Поели они на открытом воздухе, под пальмой.

– Вы пока отдохните здесь, а я схожу вам за гостинцами, – сказал Фархани и ушел.

Вернулся он с корзиной в руках и застал Рашиди и Салума спящими. Он разбудил их и поставил перед ними корзину. В ней оказались кокосовые орехи, апельсины и другие плоды.

– Вот, возьмите с собой.

Пора было уезжать. Рашиди с Салумом, не теряя времени, попрощались с Фархани и отправились в обратный путь.

* * *

Старику Фархани не терпелось выполнить просьбу племянника, и он на следующий же день собрался в дорогу. Он встал раньше обычного, умылся, надел свою лучшую одежду и с первым автобусом отправился в Кизимкази. Он приехал туда часов в десять утра и сразу пошел к базару. Там он спросил, где дом старика Дау, и ему объяснили, куда идти.

Дом старика Дау, по его, Фархани, деревенским меркам, казался богатым. Дверь ему открыл пожилой человек, ради встречи с которым он и предпринял свое путешествие.

– Вам повезло, что застали меня, – сказал тот после взаимных приветствий, – я как раз собирался идти проверять сети.

– Это потому, что я пришел в добрый час, – улыбнулся Фархани.

– А как дела у вас в…

– Фуони, – подсказал старик Фархани. – Я приехал из Фуони. У нас все хорошо.

– Ну что ж, заходите. Выпьете чаю?

– Спасибо, не откажусь.

Старики сели друг против друга, и Фархани завел разговор о деле, которое привело его сюда:

– Во-первых, господин Дау, извините меня за то, что я отвлекаю вас от работы.

– Это ничего, – поспешил успокоить его тот, и Фархани продолжал:

– Меня попросил прийти к вам мой сын[26]26
  После смерти родителей их обязанности по отношению к детям обычно берут на себя ближайшие родственники.


[Закрыть], который живет здесь, в городе.

– Ну-ну, – проговорил старик Дау, как бы приглашая Фархани продолжать.

– И пришел я по очень приятному делу: посватать за моего сына вашу дочь Амину. Это, если говорить коротко, и привело меня к вам, господин Дау.

– Да… – задумчиво протянул старик Дау. Достав из нагрудного кармана табакерку и открыв ее, он взял понюшку табаку, глубоко вдохнул, дважды чихнул и обратился к старику Фархани:

– Спасибо вам за предложение, но, к сожалению, ни сегодня, ни завтра сказать вам ничего определенного я не смогу: не один я это решаю. У нас много родни, и нам нужно со всеми посоветоваться, прежде чем мы сможем дать вам окончательный ответ.

– А когда мне зайти к вам снова? – осведомился Фархани.

– Дайте нам дня два-три, – попросил Дау.

– Значит, в четверг?

– Хорошо, давайте в четверг.

На том и порешили. Дау проводил Фархани до шоссе, посадил на автобус, и они простились.

Все это время Рашиди не находил себе места от волнения и с нетерпением ждал воскресенья, дня, когда должна была решиться его судьба. Работал он теперь с удвоенной энергией, поскольку знал: если придется платить выкуп, потребуется много денег. Невзирая на усталость, он работал днем и ночью, откладывая каждый цент, который ему удавалось сэкономить.

В субботу вечером он никак не мог заснуть, а в воскресенье, поднявшись ни свет ни заря, стал собираться в Фуони.

Дядя уже ждал его перед домом. Рашиди поздоровался с ним и присел рядом, с замиранием сердца ожидая ответа. Понимая, что испытывает сейчас племянник, старик Фархани не стал его долго томить.

– Они согласны, – сказал он. – Первый раз я ездил туда в понедельник и виделся с ее отцом, но он не дал мне никакого ответа. Мне пришлось приезжать еще и в четверг, и лишь тогда они ответили, что согласны. Выкуп назначен в триста шиллингов. Что скажешь, сынок? Сможешь заплатить такие деньги?

– Пока нет, но месяца через два-три смогу собрать, – ответил Рашиди.

– Ну что ж, тогда я съезжу и скажу им, что мы будем готовы сыграть свадьбу, когда наступит мфунготату[27]27
  Название месяца по местному календарю, счет в котором начинается от месяца рамадан.


[Закрыть], – предложил старик.

– Хорошо. К этому времени я уже смогу заплатить выкуп.

Действительно, Рашиди много работал сверхурочно, и к условленному сроку он скопил достаточно денег, чтобы заплатить выкуп и приобрести себе что-нибудь из одежды.

* * *

Наконец наступил день свадьбы. Дом Амины был полон народу – все ждали жениха. Рашиди появился в сопровождении старика Фархани, Фараджи и Салума. Их усадили среди гостей, где на самом почетном месте восседал шейх, приглашенный специально для проведения свадебной церемонии. Поверх красивой канзу на нем была надета безрукавка, а на голове – белая чалма. Рядом с ним на высокой подставке стояла курильница, в которой тлели угли, а на столе лежали серебряный флакон и серебряная коробочка с благовониями. Шейх сначала записал что-то в лежащую перед ним большую книгу, а затем, взяв Рашиди за руку, сказал:

– Рашиди бин-Маджалива.

Рашиди молчал, беспомощно глядя на шейха.

– Говори: "я", – шепотом подсказал ему шейх.

– Я, – сказал Рашиди.

– Согласен ли ты жениться на Амине бинти-Дау и заплатить за нее выкуп в триста шиллингов?

Рашиди снова вопросительно посмотрел на шейха.

– Говори, что согласен, – опять подсказал ему шейх.

– Согласен, – сказал Рашиди.

Тогда шейх повернулся к старику Дау и велел ему пожать Рашиди руку и сказать: "Я согласен выдать замуж мою дочь Амину бинти-Дау и взять за нее выкуп в триста шиллингов".

После этого Рашиди поставил свою подпись в брачной книге, где затем Фараджи и Салум расписались как свидетели, а старик Дау – как отец, дающий согласие на брак дочери.

В курильницу бросили благовоний, и ароматный дым заполнил все комнаты. Была прочитана фатиха[28]28
  Первая сура Корана.


[Закрыть]. Затем курильницу загасили, побрызгав в нее водой из флакона, и присутствующих стали обносить кофе и халвой. Когда официальная церемония закончилась, люди стали выходить, и Рашиди, стоя у двери, жал каждому руку и благодарил. Когда очередь дошла до старика Дау, он схватил Рашиди за руку и проговорил:

– Отдаю тебе свою дочь. Живите в мире и согласии. Пусть она будет хорошей женой и рожает тебе сыновей и дочерей.

Свадьба была не очень пышной, и после фунгатэ[29]29
  Семидневный период после свадьбы, когда пища новобрачным доставляется родственниками.


[Закрыть] для Рашиди и Амины началась новая жизнь.

Глава X

Рашиди и Амина были бедны, но жили в радости и согласии. Они любили друг друга, и с каждым днем любовь их становилась все сильнее. В доме царил мир.

А положение в порту становилось все более тревожным. Конфликты между рабочими и администрацией не прекращались. В ответ на произвол хозяев рабочие готовились к решающим действиям, тщательно планируя предстоящие выступления. Именно для этого Бакари совершил свою поездку в Дар-эс-Салам, где встречался с тамошними портовиками и обсуждал с ними возможность координации действий и оказания помощи занзибарским рабочим в случае забастовки.

Рашиди повезло: за время, прошедшее с его женитьбы, кули редко устраивали собрания после работы, и он мог все вечера проводить дома. Но скоро этому пришел конец.

Однажды, вернувшись с работы, он сказал жене:

– Амина, мне нужно ненадолго отлучиться.

– Только что пришел – и снова уходишь? – встревожилась она.

– Дело серьезное. Я обещал, что приду.

– Что, даже не поешь?

– Нет, не успею. Мне уже пора.

Вернулся Рашиди только в одиннадцать, и едва он переступил порог, как Амина тут же накинулась на него:

– Это, по-твоему, ненадолго? Почему ты не сказал мне, что вернешься поздно? Я бы хоть знала. А то сижу здесь одна в пустом доме, волнуюсь.

Рашиди ничего не ответил. Он умылся и переоделся.

– Ужин готов? – спросил он.

– Он был готов еще до того, как ты вернулся с работы. Я предлагала тебе поесть, но ты сказал, что тебе надо идти. Вот и я до сих пор голодная.

– Что? Ты до сих пор не ужинала? – удивился Рашиди.

– Не задавай глупых вопросов. Ты прекрасно знаешь, что я не могу есть без тебя.

– Ну тогда давай поужинаем вместе.

Амина поворчала на мужа еще немного, но долго сердиться на него она не могла.

* * *

– Мы вчера так и не закончили наш разговор, – сказал Фараджи, когда они с Рашиди встретились утром в порту.

– Да, я помню.

– Так вот вкратце: мы уже собрали достаточно денег, чтобы помочь семьям рабочих во время забастовки. И уж на этот раз мы не поверим пустым обещаниям.

– Когда начинается забастовка? – спросил Рашиди.

– Не спеши. Сегодня вечером соберемся и обсудим все подробно.

– Во сколько?

– Как вчера. Придешь?

– Приду.

После работы Рашиди поспешил домой, где Амина уже давно с нетерпением ждала его.

– Я вижу: ужин уже готов, – сказал Рашиди, глядя на дымящийся котелок.

– Да, сегодня удалось приготовить пораньше, – ответила Амина улыбаясь.

– Тогда давай быстрее поедим, и я пойду.

– Куда еще? – Улыбка исчезла с ее лица.

– Не сердись, сегодня я вернусь рано, – постарался успокоить ее Рашиди.

– Можешь вернуться хоть утром, это твое дело, – рассерженно сказала Амина.

За ужином она хмурилась. Рашиди пытался шутить, чтобы как-то развеселить ее, но безуспешно. Поев, он отправился на митинг. Штаб-квартира портовых рабочих в Миембени была полна народу. Бакари сидел за столом, перед ним лежала пачка листовок. Рашиди нашел свободное место.

– Товарищи, – сказал Бакари, – мы снова созвали вас сегодня, поскольку собираемся объявить забастовку. Передо мной лежат листовки. Это обращение профсоюза к гражданам страны, в котором рассказывается о нашем бедственном положении. Я не буду вам его зачитывать – каждый из вас его получит. Сегодня же мы должны обсудить план предстоящей забастовки. Подготовка к ней идет полным ходом, но не все вопросы еще решены. Нашим первым шагом будет выдвижение ультимативных требований к администрации порта, и на этот раз ей будет предоставлено определенное время для их выполнения. Если в течение этого времени наши требования не будут выполнены, мы объявляем забастовку…

Собрание продолжалось долго. В заключение Бакари сказал:

– На следующей неделе исполком профсоюза соберется для окончательной выработки ультиматума. Затем будет созвано общее собрание членов профсоюза, чтобы обсудить и утвердить эти требования, прежде чем они будут направлены руководству компании "Смит-Макензи". Вы согласны?

– Согласны! Согласны! – раздались голоса.

Поздно вечером, когда Рашиди пришел домой, дверь оказалась запертой. Он долго стучал, но Амина не открывала. Тогда он стал стучать в окно, но тоже безрезультатно. Амина, конечно, не спала и все слышала, но она хотела отучить мужа поздно возвращаться домой. Рашиди колотил в окно и в дверь до тех пор, пока не разбудил всех соседей, и Амина наконец впустила его.

Войдя в дом, Рашиди набросился на жену:

– Почему ты не открываешь?

– А ты бы оставался ночевать там, откуда пришел! Чего тебя сюда принесло?

Рашиди молча разделся и лег. В тот вечер они не разговаривали. Утром Рашиди ушел на работу, не сказав Амине ни слова.

Обстановка в порту продолжала накаляться. Рабочие собирались группами, возбужденно переговаривались.

– До каких пор все это будет продолжаться? – сказал кто-то из рабочих.

– Не торопись. Тебе же сказали вчера, что идет подготовка, – отвечали ему.

– Знаем, что идет, но надо бы поспешить. Нет мочи больше терпеть!

– А ты забыл, что в прошлый раз все провалилось именно из-за спешки?

– Это так, но что же делать?

Вдруг откуда ни возьмись появился мистер Джордж.

– Вы что, разговаривать сюда пришли? Кто за вас работать будет? – закричал он.

– Послушай, ты! Прекрати на нас орать – мы тебе не дети! – с угрозой в голосе сказал один из грузчиков.

– Заткнись, идиот! – Лицо мистера Джорджа налилось кровью, и он двинулся на рабочего.

– Ты кому сказал "идиот"? Ах ты, собака!

Завязалась драка. Рабочий был сильнее, и англичанин в мгновение ока оказался на земле. Опасаясь, что произойдет непоправимое, грузчики бросились разнимать дерущихся. На шум стали сбегаться люди.

– Дай ему! Кончай его! – послышались голоса.

Когда выбежавшие из конторы служащие прибежали на шум, мистер Джордж уже стоял на ногах и отряхивал с себя пыль. Его увели в контору, а грузчики возвратились на свои рабочие места.

В тот день в порту только и было разговоров что о драке. Тем, кто в тот момент работал на кораблях и не мог видеть ее, о ней во всех подробностях рассказывали очевидцы. Рабочие жали руку грузчику, избившему управляющего. Все считали, что теперь-то мистер Джордж уже не осмелится обращаться с кули как раньше.

Фараджи и Рашиди узнали о происшествии только вечером. В тот день они допоздна разгружали корабль, и о драке им рассказали рабочие, которые в этот поздний час все еще оставались в порту.

Домой Рашиди вернулся только в полночь, еле волоча ноги от усталости. Амина встретила его неприветливо.

– Что опять стряслось? Работа уже давным-давно закончилась, а ты только являешься? Где ты был?

Рашиди молча прошел в комнату, но от расспросов жены было не так-то легко отделаться. Амина последовала за ним.

– Кого я спрашиваю? Я что тебе – пустое место?

Рашиди повернулся к Амине, улыбнулся, хотел ей что-то сказать, но она перебила его:

– Ты еще смеешься! Думаешь, очень умный. Я здесь сижу одна, а ты пропадаешь где-то с утра до ночи! – Губы ее дрожали от обиды.

– Зачем ты так говоришь? – тихо сказал Рашиди. – Для меня нет большей радости, чем быть здесь, с тобой.

– Лучше молчи, обманщик! То-то я гляжу: только вернешься с работы и снова куда-то уходишь. Ну ничего, ничего, продолжай в том же духе, тебе же хуже будет.

Амина повернулась и вышла из комнаты.

Поужинав, они легли, и Рашиди решил, что наступило подходящее время объяснить Амине причину своих отлучек из дома.

– Послушай, Амина! Мне вовсе не нравится поздно возвращаться домой. Я люблю бывать с тобой, и, если бы было можно, я бы целыми днями с тобой не разлучался. Но ведь я должен работать. Вот сегодня мы вкалывали до одиннадцати часов.

– А что, разве нельзя работать только в урочное время?

– Когда это грузчики работали только в урочное время?

– А почему же ты обычно возвращался в семь часов?

– Просто с тех пор, как мы с тобой поженились, мне не случалось задерживаться. Но ты должна знать, что нам частенько приходится оставаться на работе до одиннадцати или даже до двенадцати часов.

– Хорошо, сегодня в порту было много работы, а что было вчера? Куда ты уходишь из дому по вечерам?

Рашиди притянул Амину поближе к себе, положил ее голову себе на грудь и, гладя по волосам, стал объяснять, что происходит в порту. Он говорил о том, как рабочие собираются бороться за свои права, рассказал о первой забастовке, об аресте Фараджи и Бакари. Он говорил долго, и ему показалось, что она все поняла.

* * *

Рабочие порта с нетерпением ждали собрания, на котором предстояло утвердить требования к администрации. Наконец требования были сформулированы и напечатаны в виде листовки, в которой говорилось следующее:

Мы, рабочие порта, устали от унижений и издевательств. Мы уже не раз выдвигали свои требования к руководству компании «Смит-Макензи», но оно всякий раз оставляло их без внимания, доказывая тем самым, что не имеет намерения пойти навстречу интересам рабочих.

Руководству компании не раз указывалось на тяжелые условия труда в порту, низкую заработную плату рабочих, на отсутствие охраны труда. Мы подвергаемся беззастенчивой эксплуатации и в связи с этим выдвигаем нижеследующие требования:

1. Увеличить заработную плату.

2. Установить нормированный рабочий день.

3. Сверхурочную работу оплачивать по двойному тарифу.

4. Гарантировать рабочим занятость и прекратить необоснованные увольнения. Вопрос об увольнениях решать совместно с представителями профсоюза.

5. Гарантировать выплату компенсации за потерю трудоспособности или смерти рабочего по причине несчастного случая в порту.

Мы предоставляем компании два месяца для рассмотрения этих требований и одну неделю для их обсуждения с руководством профсоюза портовых рабочих. Если по прошествии этого времени компания не предпримет никаких шагов, направленных на выполнение указанных требований, профсоюз считает себя вправе объявить забастовку.

Листовку получил каждый рабочий; дошла она и до хозяев компании. Грузчики радовались, надеялись. Руководство компании заволновалось, стало устраивать частые совещания. Были даже попытки, к счастью безуспешные, подкупить пользующихся авторитетом рабочих, чтобы они как-то воздействовали на остальных.

Следующая неделя прошла для Рашиди спокойно. С работы он возвращался вовремя и из дому никуда не уходил. Это были счастливые вечера, которые радовали Амину: ее Рашиди был с ней, и больше ей ничего не было нужно. В один из таких вечеров Амина сказала мужу, что она беременна. Рашиди был на седьмом небе от счастья. Теперь у них только и разговоров было что о рождении ребенка и о том, какое имя они ему дадут, если родится мальчик, и какое, если родится девочка. Неожиданно в дверь постучали. На пороге стоял Фараджи.

– A-а, это ты? Заходи, – пригласил его Рашиди.

– Нет-нет, мне просто нужно тебе кое-что сказать. Можно тебя на минутку?

– Сейчас.

Они вышли во двор. Через некоторое время Рашиди вернулся в дом и начал одеваться.

– Что там опять стряслось? – спросила Амина. Умиротворенное выражение на ее лице сменилось тревогой.

– Мне нужно ненадолго уйти.

– Опять начинается! Все уже было так хорошо, а ты опять за свое.

– Я скоро вернусь, – бросил Рашиди, выходя из дому.