Текст книги "Кули. Усадьба господина Фуада"

Автор книги: Адам Шафи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

– Вор! Вор!

Ночь была тихая, и крик Мконгве разнесся далеко вокруг. Вооружившись чем попало, из хижин стали выбегать люди: кто с пангой[36]36
  Панга – длинный и широкий нож.


[Закрыть], кто с дубинкой, кто с ломом – хватали все, что попадало под руку.

– Где, где вор? – кричали они.

– Нет здесь никакого вора, – вдруг услышали они голос Фуада. – Кто отважится забраться в мои владения? Мконгве зря только панику подняла.

– A-а, господин Фуад? Что это вы здесь делаете в такой поздний час? – спросил кто-то из толпы. Это был Вуаи.

Но Фуад оставил вопрос без ответа.

– Эй, вы! Быстро! Все расходитесь по домам! – приказал он. Убедившись, что осуществить свой замысел сегодня ему так и не удастся, Фуад нехотя поплелся к себе.

Мконгве не удалось уснуть. Она со страхом ждала, что Фуад возвратится, но в ту ночь он больше не приходил.

Утром, когда батраки, как обычно, вышли на работу, только и было разговоров что о ночном происшествии. Вуаи не удивлялся: он помнил о том, что случилось с Мариам.

Вуаи и его друзья готовили встречу с молодым революционером из города. Сначала они собирались отыскать какой-нибудь укромный уголок, но потом решили, что лучше того места у дороги, где они всегда собирались, им не найти.

Молодой человек появился в Коани около восьми часов вечера. По описанию, сделанному Вуаи, он почти сразу нашел условленное место, где его уже ждало человек десять батраков.

Чтобы не привлекать к себе внимания, молодой человек оделся по-крестьянски, а велосипед, на котором приехал, спрятал в кустах. Вуаи познакомил его с собравшимися, и разговор начался.

– Что нового в ваших краях? – спросил молодой человек.

– Я уже рассказывал вам о здешних делах, господин. С тех пор ничего не изменилось, – ответил Вуаи.

– Как вы знаете, я приехал из города. Послан сюда вашими друзьями, после того как к нам приходил вот этот товарищ, – сказал он, указывая на Вуаи.

– Меня зовут Вуаи.

– Ах, да. Я тоже забыл представиться. Меня зовут Мариджани, – сказал молодой человек.

– Так вот, господин Мариджани. Мы очень ждем вас. Растолкуйте нам, пожалуйста, что происходит вокруг.

– Ну, слушайте, – начал Мариджани, и все сгрудились вокруг него, стараясь не пропустить ни одного его слова. – У вас такие же проблемы, как и у всех крестьян в стране. Есть, правда, люди, которым еще хуже, чем вам, – это те, которых лишили земли. Сам я тоже родился в деревне, в районе Донге. Мои старики остались там. Сейчас я городской житель, но каждую неделю бываю на родине и знаю жизнь крестьян.

– Господин… – начал было один из батраков, но Мариджани перебил его.

– Пожалуйста, не называйте меня господином. Мне хотелось бы, чтобы вы называли меня товарищем. Это самое почетное звание. У нас есть специальная программа по крестьянскому вопросу, – продолжал Мариджани. – Мы не собираемся просить милости у помещиков, не собираемся взывать к их великодушию. Проявить великодушие может только тот, у кого оно есть. О том, какие конкретные шаги мы собираемся предпринять, вы узнаете позже. Пока лишь скажу, что все, кто был незаконно согнан помещиками с земли, уже получили земельные наделы и имеют все необходимое для жизни. Так будет и впредь.

Крестьяне слушали Мариджани затаив дыхание. В тишине звучала лишь его спокойная и уверенная речь, да издалека доносились крики совы и трубные голоса слонов.

– А теперь, товарищи, я пойду, а то могут быть неприятности с полицией в Мвере, а они нам сейчас не нужны, – стал прощаться Мариджани. – Приходите ко мне всякий раз, как будет возможность выбраться в город, – говорил он, пожимая руку каждому из собравшихся.

С тех пор Вуаи стал часто встречаться с Мариджани. Они подолгу беседовали, и каждый раз Вуаи передавал своим товарищам его указания. Между штабом революционеров и крестьянами из Коани установилась надежная связь.

Фуад не знал, что творится у него в имении. Конечно, он не мог не замечать, что в стране что-то происходит, но ни о каких крестьянских выступлениях, тем более у себя в усадьбе, он и подумать не мог.

Через месяц после памятной встречи Мариджани с крестьянами Коани в городе должен был состояться массовый митинг, организованный революционерами. Как раз в этот день Фуад уехал в город поразвлечься. Решив не упускать такую прекрасную возможность, Вуаи отправился на митинг. Он вышел из деревни сразу же после отъезда Фуада, надеясь добраться до города на попутной машине, но дорога, на которой всегда было оживленное движение, в этот день, как назло, оказалась пустынной. Ему пришлось пройти пешком километров шесть, прежде чем у мечети его подобрал проходивший мимо грузовик. Когда он пришел в Киджангвани, люди – многие из них в рабочей одежде – уже начали собираться на митинг.

Митинг прошел так интересно, что Вуаи и не заметил, как настало время возвращаться домой. Стемнело. Неподалеку от Мверы он увидел на дороге две светящиеся фары и понял, что его нагоняет автомобиль.

– Эй, стой! – закричал он.

Когда машина поравнялась с ним, он узнал в ней "рэмблер" своего хозяина. А Фуад, как назло, вопреки своему обыкновению вдруг затормозил, решив посмотреть, "какая это собака осмелилась остановить его". К тому же на этот раз он был не слишком пьян.

– Ты кто? – спросил Фуад. Чтобы в темноте рассмотреть прохожего, ему пришлось высунуть голову из окна автомобиля. Вуаи некуда было деваться. Он молча потупился, но хозяин все же узнал его.

– Ты что здесь делаешь? – гневно спросил Фуад.

Вуаи стоял, опустив голову, не зная, что ответить.

– Ну ладно, завтра поговорим, – сказал Фуад с угрозой в голосе. Машина взревела, рванулась с места и скрылась из виду.

Вуаи спокойно продолжал свой путь, готовый к любым неприятностям. Через некоторое время с ним поравнялся велосипедист, который согласился довезти его на багажнике до деревни. Усталый, Вуаи еле доплелся до своей хижины и сразу же лег спать.

Фуад был не настолько глуп, чтобы не понять, какую опасность таят для него самовольные отлучки батраков. Всю ночь пролежал он без сна, думая о том, что крестьяне слишком уж осмелели, если решаются покинуть деревню без его ведома. А утром, как только рассвело, он сел в машину и помчался в город.

Он приехал туда слишком рано, так что некоторое время ему пришлось бесцельно кружить по улицам, и лишь в девять часов он остановил машину у красивого старинного дворца в Дараджани. Здесь было многолюдно. У двери за столиком сидел молодой человек, вокруг которого толпились люди. Они делали денежные пожертвования, а молодой человек выписывал им квитанции. В дверях Фуад встретил хорошо одетого мужчину и поприветствовал его:

– Салам-алейкум!

– Алейкум-салам! Доброе утро!

– Доброе утро! – торопливо ответил Фуад. – Вы не видели господина Марджеби?

– Он только что был здесь, – сказал мужчина, оглядываясь вокруг. – Знаете что, поднимитесь-ка наверх. Может быть, он на втором этаже.

Перепрыгивая через несколько ступенек, Фуад бросился наверх. Там он спросил, где можно найти господина Марджеби, и через минуту уже входил в его кабинет.

Господин Марджеби сидел, уткнувшись носом в газету.

– Салам-алейкум! – поздоровался Фуад. Прошло некоторое время, прежде чем господин Марджеби оторвался от газеты и взглянул на вошедшего.

– A-а, сын господина Малика! – радостно воскликнул он.

Бросив газету на полированный стол, заложенный книгами, и откинувшись на спинку стула, он внимательно посмотрел на Фуада.

– Что скажешь, бин-Малик? Наконец-то решил проведать меня. Что ж, садись, – и господин Марджеби указал на стул.

– Спасибо, большое спасибо.

– Ну, как дела, бин-Малик? Что привело тебя ко мне?

– Я, господин Марджеби, пришел рассказать вам о том… главное, что… – Сначала Фуад мучительно подыскивал слова, но потом его будто прорвало: – Эти скоты!.. Извините меня за грубость, но я не могу их по-другому назвать, – так вот, они потеряли всякий стыд!

– О ком ты говоришь? – спросил господин Марджеби, рассеянно теребя галстук.

– Нет, я имею в виду не этих, как их там, революционеров. Вчера я встретил своего собственного батрака, который возвращался из города. Я думаю, он снюхался с городскими смутьянами. Вот так-то, господин Марджеби. Никто ничего не боится, даже эти жалкие батраки. Раньше они не осмелились бы и шагу ступить без моего разрешения. А теперь эта чернь требует равенства! Какого еще равенства они хотят? Даже на руке человека, созданного аллахом, пальцы разной длины.

– Послушай, бин-Малик, – начал успокаивать Фуада господин Марджеби, – не волнуйся. Недаром говорят: выше головы не прыгнешь. Те, кому предначертано быть внизу, никогда не будут наверху. Революционеры! Чего они хотят добиться? Хотят управлять страной? Но это им не по силам. – Говоря, господин Марджеби сам все больше распалялся. – Ты что, бин-Малик, думаешь, что англичане такие дураки, чтобы отдать власть в стране голодранцам? Десятого октября мы получаем независимость, и тогда, уж не сомневайся, мы, сторонники султана, прочно возьмем власть в свои руки.

Господин Марджеби перевел дух, улыбнулся и уже спокойным голосом сказал:

– А ты внес деньги в фонд празднования Дня независимости?

– Пока нет, но я обязательно внесу.

– Ну, ля-такхаф[37]37
  Не бойся (араб.).


[Закрыть], бин-Малик, иди домой. Главное – не волнуйся. А если увидишь, что кто-то из твоих батраков якшается с революционерами, гони его без всякой жалости.

– Спасибо, большое спасибо, господин Марджеби. Завтра я обязательно приеду и привезу деньги.

– Да-да, не забудь!

– Конечно, господин! Ну, фи амани ллах![38]38
  Да хранит вас аллах! (араб.).


[Закрыть]

Фуад ушел от господина Марджеби успокоенный.

На следующее утро Фуад был мрачнее тучи. Он готовился к разговору с Вуаи. Выйдя на улицу, он лицом к лицу столкнулся с Мконгве. Девушка несла охапку травы для коров. Окинув взглядом ее стройную фигуру, Фуад не смог удержаться, чтобы не заговорить с ней.

– Ты куда идешь? – сурово спросил он.

– А вы не видите, что я несу траву для скотины? Нетрудно догадаться, иду в коровник, – раздраженно ответила Мконгве. Ее сомнения относительно намерений Фуада окончательно рассеялись в ту ночь, когда он пытался вломиться в ее хижину.

– Что? Да как ты смеешь так со мной разговаривать! – взревел Фуад и протянул руку, чтобы схватить девушку, но она увернулась и бросилась наутек.

– Где этот ублюдок? – в ярости кричал Фуад, волком рыская по деревне. Крестьяне в страхе шарахались от него, недоумевая, кого он имеет в виду. А Фуаду не терпелось найти Вуаи, на котором он мог бы сорвать злость.

Вуаи в это время работал в поле. Услышав крик помещика, он сразу понял, в чем дело, но виду не подал. Он уже решил, что не будет ничего скрывать от хозяина, а расскажет ему все как есть и посмотрит, что тот сделает.

– Ах ты дрянь! Я тебя ищу, а ты!.. – закричал Фуад, увидев Вуаи. Тот опустил мотыгу и, распрямившись, без страха и волнения посмотрел на Фуада, молча ожидая, что он еще скажет. А Фуад продолжал кричать: – Позавчера я встретил тебя на дороге. Куда ты ходил?

– На митинг, – ответил Вуаи, даже и не подумав прибавить обычное по отношению к хозяину обращение «господин».

– На какой еще митинг? – грозно спросил Фуад.

– На митинг в Киджангвани.

Слово это было слишком хорошо известно Фуаду. Оно не сходило с языка не только у крестьян, но и у помещиков, которые произносили его с ненавистью. Фуад не раз слышал о Киджангвани и считал, что там живут одни бездельники и смутьяны, которые не хотят работать и потому бунтуют против своих господ.

– Ага! И ты революционером заделался! Пойди отнеси мотыгу на место и убирайся отсюда! И смотри не вздумай что-нибудь с собой прихватить!

Вуаи был готов к тому, что в один прекрасный день Фуад прогонит его. И вот это произошло. Не говоря ни слова, Вуаи повернулся и пошел прочь. А через некоторое время он уже шагал по знакомой дороге, ведущей из Коани в город.

Вуаи застал Мариджани в кабинете. Тот что-то быстро писал, перелистывал бумаги и снова брался за перо. Увидев Вуаи, Мариджани встал из-за стола и вышел к нему навстречу.

– Ну как дела? Все нормально? – спросил он, подавая товарищу руку и усаживая его.

– Как сказать. Фуад выгнал меня. Дела у него сейчас идут неважно, вот он и лютует. Помнишь, ты говорил мне, что Фуад хотел изнасиловать Мариам? Так вот теперь он начал приставать к другой своей батрачке, Мконгве. Однажды ночью попытался забраться к ней в дом. Ну, она в крик, собрались люди. – Вуаи перевел дух и встряхнул головой. – Если бы Фуад не подал голоса, его бы изрубили пангами на мелкие кусочки.

Вуаи говорил возбужденно, сильно жестикулируя.

– Я так и не понял, за что он выгнал тебя? – спросил Мариджани.

– Ну как же. Он встретил меня, когда я возвращался из города, а я ничего не стал скрывать и сказал, что был на революционном митинге.

– Что, прямо так и сказал?

– Да нет. Я сказал, что был на митинге в Киджангвани.

– Тогда все понятно! Как только ты упомянул о Киджангвани, он сразу понял, что за митинг. Так вот, слушай, что я тебе скажу. У тебя есть жена и дети?

Вуаи уже успел немного успокоиться, а последний вопрос Мариджани даже заставил его улыбнуться.

– Я еще молодой. Правда, в прошлом году родители хотели меня женить, но я не согласился. Мы даже поссорились и…

Но Мариджани перебил его:

– Сейчас это даже и лучше. Сегодня в пять часов вечера придет машина, и я отвезу тебя к нашим товарищам. Там ты многому научишься. А сейчас, если у тебя есть дела в городе, можешь идти, но к приходу машины возвращайся.

Машина оказалась небольшим, видавшим виды пикапом с открытым кузовом. Мариджани и Вуаи сели в кабину рядом с водителем и отправились в путь. Зажатый между Мариджани и толстым шофером, Вуаи чувствовал себя довольно неуютно и все время ерзал. Все молчали, тишину нарушал лишь мерно гудящий мотор.

Вдруг Мариджани обратился к Вуаи:

– Место, куда мы едем, называется Дамбве. О его существовании мало кто знает. Понимаешь, правительству невыгодно, чтобы крестьянам жилось хорошо и свободно. Поэтому стоит полиции обнаружить, что есть такое место, как Дамбве, и правительство сразу же придумает что-нибудь, чтобы помешать людям жить так, как им нравится. Когда мы приедем, наши товарищи тебе все расскажут, отведут место для жилья, помогут построить хижину.

Вуаи молчал, думая о жизни, которая ему предстоит. Вдруг он встрепенулся:

– А ведь все мои вещи остались в Коани: мотыга, два серпа – я их совсем недавно купил… У меня был участок маниоки, уже пришло время снимать урожай батата. Фуад ничего не разрешил мне взять с собой.

– Послушай, Вуаи, забудь пока об этом. Все, кого ты там встретишь, пострадали так же, как ты, или даже больше, – стал успокаивать его Мариджани.

За все время пути водитель не сказал ни слова. Он все крутил свою баранку да молча хмурился, когда ему приходилось браться за переключатель скоростей. А Мариджани продолжал:

– Запомни, тебе придется жить вдалеке от твоих земляков, но ты обязан сделать все, чтобы не терять с ними связь. Хотя бы раз в месяц тебе нужно бывать в Коани и встречаться со своими друзьями.

Они долго ехали по шоссе, ведущему на север острова, а потом свернули с него и, проехав по узкой проселочной дороге около тридцати километров, оказались в Дамбве. Вокруг не было ни души, и можно было подумать, что все жители в поле. Но солнце уже село, а в такое время крестьяне обычно не работали. То там, то здесь виднелись маленькие, крытые пальмовыми листьями хижины, расположенные не как обычно, группами, а по одной. Поодаль зеленело рисовое поле.

Когда автомобиль остановился, Мариджани вышел на тропинку и скрылся в зарослях. Через некоторое время он вернулся вместе с каким-то незнакомцем. На нем была лишь набедренная повязка, у пояса висел длинный нож.

– Ну, Вуаи, мы оставляем тебя здесь, а сами возвращаемся в город. Этот молодой человек объяснит тебе, как и что, – сказал Мариджани, открыв дверцу машины и давая Вуаи выйти. – А теперь – до свидания. Думаю, что скоро мы увидимся и поговорим. – С этими словами он сел в машину, водитель завел мотор, автомобиль рванулся с места и исчез в облаке пыли.

Вуаи и его провожатый пошли по узенькой тропинке, петляющей среди деревьев и кустарника. Скоро они вышли на небольшую поляну к хижине, похожей на те, какие Вуаи видел из машины. Возле нее росло манговое дерево. Провожатый принес из хижины циновку, постелил ее под деревом, попросил Вуаи подождать, а сам снова исчез в зарослях.

Вуаи сидел под деревом и думал. Он не знал, где он находится и где те люди, которые, по словам Мариджани, должны его встретить. Он не знал, что его ждет, но ему хотелось надеяться на лучшее. Что бы ни ожидало его здесь, хуже, чем у Фуада, ему не будет.

Уже стемнело, а провожатый не появлялся. Однако Вуаи почему-то не беспокоило его долгое отсутствие. Он был уверен, что тот придет. И действительно, вскоре он услышал шуршание травы, и перед ним вырос его недавний спутник.

– Я очень долго ходил?

– Ничего. Ведь я считаю, что я уже дома, – ответил Вуаи.

Провожатый принес из хижины керосиновую лампу, поставил ее на землю, а сам присел к Вуаи на циновку.

– Как тебя зовут? – спросил он.

– Вуаи. А тебя?

– А меня – Кондо. Добро пожаловать. Вот здесь мы и живем. Тебе может показаться, что у нас слишком тихо, но не беспокойся: людей здесь много. Постепенно ты со всеми познакомишься. Ты ведь тоже подпольщик? – спросил Кондо.

– Подпольщик? Что такое – подпольщик? – Вуаи никогда не приходилось слышать этого слова.

– Как, разве тот, с кем ты приехал, никогда тебе этого не говорил?

– Нет. Мы говорили о многом, но этого слова он никогда не произносил.

– Ну если не говорил он, то скажу я. – Кондо сделал паузу. – Все мы здесь крестьяне, которых помещики лишили земли. И вот мы собрались вместе и живем как братья. Но главная цель нашей жизни – свергнуть феодальный режим и создать правительство, которое защищало бы интересы крестьян и всех бедняков. И за это мы будем бороться не на жизнь, а на смерть. Ну, что скажешь, Вуаи?

– А ты думаешь, что это возможно?

– А почему бы и нет? Конечно, возможно! Ведь нет никаких…

– Все готово! – позвал из хижины женский голос.

– Готово? Тогда неси!

Во двор вышла женщина, которая несла на подносе еду: угали[39]39
  Густая каша.


[Закрыть] из маниоки и кокосовое молоко.

– Нам бы еще руки помыть.

– Сейчас. – Женщина снова ушла в дом.

– Это моя жена, – сказал Кондо.

Женщина тут же вернулась и поставила рядом с Вуаи и Кондо котелок воды. Они помыли руки и приступили к еде. Проголодавшийся Вуаи с жаром набросился на угали, так что разговор на некоторое время пришлось прекратить, и возобновился он лишь после того, как все было съедено.

– Вот как, брат, выходит. Нам надо свергнуть нынешнее правительство, иначе свободы не обрести. Все, кто живет здесь, – это революционеры-подпольщики. У нас есть четкий и реальный план восстания, правда, для подготовки требуется время.

Ту ночь Вуаи провел в гостях у Кондо, а на следующий день для него началась новая жизнь. Он познакомился и подружился со всеми жителями Дамбве. Его новые друзья помогли построить ему хижину. Они вместе работали, вместе учились. Постепенно Вуаи посвящали в план предстоящего восстания. В Дамбве часто приезжали люди из города, среди которых был и Мариджани. Они передавали распоряжения руководства организации, рассказывали о ходе подготовки к решающему выступлению.

По совету Мариджани Вуаи не забывал своих односельчан. Время от времени он бывал в Коани, говорил с ними. Его друзья были готовы к решительным действиям и только ждали сигнала.

Клика султана ужесточала репрессии против рабочих и крестьян. Полиция разгоняла митинги и демонстрации. Патрули на дорогах проверяли каждую машину, въезжающую в город. Чем жестче были меры, принимаемые правительством, тем быстрее крепли и росли ряды тех, кто готовился вооруженным путем свергнуть ненавистный режим.

В Дамбве, как и повсюду, подготовка к восстанию шла полным ходом. Перед жителями этой деревни была поставлена задача собрать как можно больше оружия. Конечно, речь шла не о современном огнестрельном оружии: его у крестьян не было. Зато пангами и топорами они могли вооружить сотни людей.

II

Прошло два месяца. Однажды ночью Вуаи был разбужен шумом подъезжающего автомобиля. Ему так и не удалось больше заснуть, он лежал и прислушивался к ночным звукам. Автомобиль остановился где-то рядом, постоял около двух часов, а потом уехал. Вуаи очень хотелось узнать, кто это был и зачем приезжал. Подобного в Дамбве еще никогда не случалось: машина приехала ночью и спешно уехала, не подождав до утра.

Утром выяснилось, что приезжали к Кондо: ему было доставлено важное распоряжение штаба восстания. Он должен был обойти всех жителей деревни и пригласить их «на праздник». Объявление праздника означало, что получено сообщение особой важности.

Поздно вечером все собрались под манговым деревом перед домом Кондо.

– Наши товарищи из Киджангвани передают нам привет, – начал Кондо. – А еще они передают, что час решительных действий приближается и мы должны постоянно быть наготове. Наша задача – захват склада оружия и опорных пунктов противника.

Все слушали сосредоточенно, затаив дыхание. Кондо продолжал:

– О наступлении долгожданного дня нас предупредят заранее. Ну вот и все. Я думаю, ждать осталось совсем немного.

Когда люди начали расходиться, Кондо отозвал Вуаи в сторону:

– Мариджани просил меня передать тебе привет и поручение: побывать в Коани и передать своим, чтобы они были готовы к выступлению, которое состоится со дня на день. Выходить тебе нужно с рассветом. Многие получили такое же задание и завтра отправятся по своим родным деревням.

Добравшись до города на попутной машине, Вуаи решил по дороге заглянуть в Киджангвани, чтобы повидаться с Мариджани. Осторожно, без стука открыв дверь его комнаты, Вуаи увидел, что Мариджани сидит за столом, уронив голову на руки. У него был вид смертельно уставшего человека. Услышав скрип открывающейся двери, он поднял голову.

– Ну что, ты уже побывал в Коани? – спросил он, не теряя времени на приветствие. Мариджани сильно осунулся, глаза его покраснели от бессонницы. Вуаи первый раз видел его небритым: сегодня его щеки и подбородок были покрыты густой черной щетиной.

– Я решил сначала повидаться с тобой.

– А что, разве Кондо не передал тебе приказ? – резко спросил Мариджани, но потом немного смягчился. – Ну ладно, ничего. Может быть, это к лучшему. В общем, иди в Коани и расскажи своим друзьям то, о чем договорились с Кондо. И главное, спроси, собирают ли они оружие. Да поспеши, потому что, если каждый из нас, выполняя приказ, опоздает хотя бы на несколько минут, мы потерпим поражение. Все должно выполняться четко по плану. Ну, иди и не теряй времени.

На попутном автомобиле Вуаи добрался до Коани в полдень, когда никого из его друзей не было дома: все работали в поле. Вуаи не хотел попадаться Фуаду на глаза: тот мог заподозрить неладное. Сегодня, как нарочно, никого из друзей поблизости не было. Он уже совсем было отчаялся, как вдруг увидел Мконгве, которая несла воду.

– Эй, постой! – окликнул он ее.

Мконгве вздрогнула, решив сначала, что ее зовет Фуад, но, обернувшись, увидела Вуаи.

– Вуаи! Это ты? Бедненький, откуда ты взялся? – Девушка сняла с головы тяжелый кувшин, поставила его на землю и подошла к своему бывшему соседу. – Где ты был все это время? – Ей захотелось обнять его: так рада была она этой неожиданной встрече.

– Прости, сестричка, но сейчас не время задавать вопросы. У меня к тебе большая просьба: найди, пожалуйста, моего друга Умари и пошли его ко мне. У меня к нему очень важное дело. Скажи, что я буду в его хижине.

Мконгве сделала все, как просил Вуаи.

Умари, которого Мконгве застала за прополкой саженцев банана, бросил мотыгу и бегом пустился к своей хижине. Дверь была прикрыта. Распахнув ее, он увидел сидящего на кровати Вуаи.

– Что случилось? – спросил Умари.

– Да ничего. Вот пришел узнать, собрали ли вы оружие.

– Собрали, но не так уж много. А как идут дела у вас?

– Нормально. Уже скоро, ждите сигнала. Вас оповестят заранее. А мне пора. Пока! Передай всем привет.

Вечером Вуаи был уже в Дамбве.

День решающего выступления приближался. В воздухе чувствовалось дыхание грозы. И люди в Дамбве находились в постоянной готовности – они только ждали сигнала.

Прошел месяц, но из города не было никаких вестей. И вот однажды около часа дня в поселок въехал грузовик. Машина была незнакомая, и Вуаи, оказавшийся неподалеку, подошел посмотреть, что за гости пожаловали в деревню. По раскраске машины он понял, что грузовик принадлежит государственному транспортному агентству. Подойдя поближе, Вуаи увидел Мариджани.

– Как хорошо, что ты здесь. А где Кондо?

– Наверно, у себя на участке.

– Пойдем к нему!

Они побежали к участку, принадлежащему Кондо. Он разбивал грядки для овощей.

– Сегодня нам предстоит провести одну очень ответственную операцию, – объяснил Мариджани, – надо доставить оружие в город.

– Как? Уже сегодня? – удивился Кондо.

– Да. Потому-то я и приехал на грузовике. Правда, полиция на дорогах останавливает и обыскивает все машины, но у нас нет выхода. Если кто-то из полицейских попытается нас задержать, придется пойти на крайнюю меру.

Все трое направились по тропинке в лес, к тому месту, где, как могло показаться на первый взгляд, были свалены в кучу пальмовые листья. Но под листьями оказалась яма, а в ней – панги, ножи, серпы и другое оружие. Они стали грузить его в машину и работали до тех пор, пока яма не опустела.

Вуаи взглянул на шофера и узнал его: это был тот же самый водитель, который впервые привез его сюда на стареньком пикапе.

– А теперь слушайте внимательно. Завтра наступает наконец тот великий день, которого все мы так долго ждали, – сказал Мариджани. – В Кисивандуи будет большая нгома. Необходимо, чтобы на нее собралось как можно больше рабочих и крестьян. Конечно, мы созываем их не для того, чтобы они повеселились: нгома даст возможность собрать в городе наших стороннников со всего острова. По окончании праздника им дадут знать, где они могут получить оружие. Восстание начнется ночью захватом важного опорного пункта правительственных войск – крепости в Мтони. План взятия крепости уже готов, и вас познакомят с ним непосредственно перед началом операции.

– Все ясно. Я сообщу об этом всем нашим, – проговорил Кондо.

– Тогда – до свидания! Надеюсь увидеть вас всех в Кисивандуи завтра вечером. Только, чтобы полиция ничего не заподозрила, приходите по одному или в крайнем случае по двое, – предупредил Мариджани. Во всем его облике чувствовались спокойствие и уверенность. – И вот еще что, Кондо. Когда придете в Кисивандуи, самостоятельно ничего не предпринимайте. Все боевые группы ознакомлены с планом восстания. – Мариджани повернулся к Вуаи: – А ты разыщешь своих друзей из Коани. Им уже передали, чтобы они приходили на нгому в полном составе. Но ты должен будешь рассказать им, что делать дальше.

К счастью, полиция не остановила грузовик с оружием. Успешно миновав Мверу, он прибыл в пункт назначения, оружие сложили в небольшом деревянном доме. Когда машина уехала, следы шин от дома до дороги заровняли.

По всей стране полным ходом шла подготовка к празднику. Уже отпечатали билеты и построили огромный навес для нгомы. Готовились и участники восстания.

Утром – кто на попутной машине, а кто пешком – в город стали стекаться крестьяне из ближних и дальних деревень. Многие, ничего не подозревая, шли чтобы развлечься и потанцевать, и только участники восстания знали, чем должна закончиться эта нгома.

Конечно, не все силы восставших были стянуты к месту проведения нгомы. Некоторые боевые группы имели свои задания и были сосредоточены в других частях города.

А район Кисивандуи в тот вечер весь светился огнями иллюминации. Ноги танцующих поднимали тучи пыли. Уже отплясали гомбесугу, маумбву, гонгу и другие танцы. Над площадью стоял гул. Веселье продолжалось до двенадцати часов ночи. В полночь люди стали потихоньку расходиться. Женщины спешили домой, чтобы приготовить поздний ужин, покидая ярко освещенную многолюдную площадь и погружаясь в темноту городских окраин, где жались друг к другу глинобитные домики – жилища бедных горожан. Но для участников предстоящего восстания основные события только начинались. После окончания нгомы все они устремились к месту, где было спрятано оружие. Скоро у дома, стоящего на отшибе, собралась целая толпа. Люди молча заходили внутрь и так же молча выходили, держа в руках кто пангу, кто топор, а кто дубинку.

– Братья! Час пробил! Мы идем штурмовать крепость в Мтони. Сегодня или никогда! Вперед, товарищи! – командовал Мариджани.

Стояла кромешная тьма, природа замерла. В тишине, казалось, было слышно, как бьются в унисон сердца людей, идущих на штурм крепости. Они осторожно пересекли открытое пространство, отделяющее их от крепости, и залегли. Здесь они разделились на две группы. Одни ползком стали подбираться к главным воротам, а другие пошли в обход.

Крепость спала. Прожекторы ярко освещали ее стены, у ворот маячил часовой. Восставшие подползли совсем близко и остановились у заграждения из колючей проволоки. Несколько человек отделились от основной группы и стали подбираться к часовому. Услышав шорох, часовой вздрогнул и обернулся, но в этот момент прокричала сова, и он обегченно вздохнул: «Ну, напугала!» Однако не успел он сделать и двух шагов, как к нему с земли метнулась черная тень.

– Вперед! – прокричал Мариджани, и люди вихрем ворвались в ворота крепости. Солдаты армии султана, не оказав им сопротивления, обратились в бегство. Скоро вся крепость и находившиеся в ней оружейные склады были в руках восставших. Через несколько часов была взята крепость в Зивани и другие важные объекты. Одна из боевых групп получила задание захватить радиостанию.

Ночь окутала весь город, а уж в квартале Раха-Лео, даже в солнечный день утопающем в тени манговых деревьев, было темно, хоть глаз выколи. Перед большим желтым зданием, где размещалась радиостанция, на посту стояли двое полицейских, коротавших за беседой долгие часы ночного дежурства.

– Я шел за ней от Кидонгочекунду до Миембени, – рассказывал капрал Пауло. – Пытаюсь с ней заговорить, а она – ни в какую. Ну, раз она мне не отвечает, я подхожу к ней и беру ее за руку.

– Да ну!

– Начинаю я гладить ее по руке, а она вырывается – гордая больно! И вдруг… – капрал Пауло на полуслове прервал свой рассказ и, не говоря ни слова, пустился наутек. Его напарник, ничего не понимая, обернулся и увидел, что к нему приближается группа вооруженных людей. «Что делать? – промелькнуло у него в мозгу. – Бежать уже поздно. Может быть, выстрелить? Нет, это ничего не даст. Они убьют меня на месте».

– А это кто такой? – зло и насмешливо спросил один из незнакомцев.