Текст книги "Стена"

Автор книги: Адам Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 36 страниц)

– Тигхи, – спросил Мулваине, – что мы будем делать?

– Мы должны найти Уолдо, – ответил Тигхи.

– Да. А вдруг он разозлится на нас?

– Мы должны найти его, – упрямо повторил Тигхи.

Мулваине потупил глаза и кивнул. Это вызвало у юноши необъяснимое беспокойство. Что-то, не поддававшееся определению, такое же туманное и расплывчатое, как свет в землянке, что-то изменилось. Мулваине стал соглашаться с ним. Это казалось неправильным, потому что противоречило прежнему порядку вещей. В воздухе витало ощущение неких катастрофических изменений. Однако Тигхи глубоко вздохнул и, набрав в легкие свежего воздуха, решил игнорировать эту неловкость.

– В конце концов, я – принц, – пробормотал он.

– Мы спустимся на базовый уступ платона, – сообщил Тигхи своим товарищам.

Все они смотрели на него вполне серьезно. Мулваине кивком подтвердил свое согласие. После событий прошлой ночи его высокомерие улетучилось как дым. Он уже не смотрел на Тигхи с презрением, не называл его невежественным варваром.

У края уступа стояла редкая цепочка стрелков, шесть человек. Кроме них на уступе никого не было, и он выглядел пустынным. Тигхи подошел к крайнему стрелку.

– Приветствую именем Пап! – произнес он, используя слышанное им неоднократно обращение, принятое в Имперской армии.

Стрелок оглянулся, скользнув по юноше усталыми глазами с красными прожилками.

– Объедки? – спросил он. Тигхи не был уверен, правильно ли он расслышал слово. – Что ты хотеть?

Стрелок явно не был уроженцем империи. У него был очень сильный акцент, и это мешало точно определить его происхождение.

– Мы интересуемся, – сказал Тигхи, вежливо поклонившись, – как шли боевые действия прошлой ночью?

– Тяжелые бои, – ответил стрелок, отвернувшись от юноши и вновь устремив взгляд в восточном направлении. – Тяжелые бои.

– Что ты хотеть? – прошипел другой стрелок с таким же акцентом.

– Ничего, господа, – ответил Тигхи, чуть отступив назад. – Ничего.

– Платон?

Первый стрелок неприязненно посмотрел на Тигхи. При этом дуло его ружья угрожающе сдвинулось в сторону юноши.

– Мы – флатары, достопочтенный господин. Удачи вам, именем Пап!

– Флатары, – презрительно пробурчал стрелок, убирая ружье. – Бездельники. Шваль.

Тигхи поспешил к своим товарищам, стоявшим неподалеку:

– Он сказал, что вчерашней ночью шли тяжелые бои. Мы спустимся на базовый уступ нашего платона.

Он взял Ати за руку и потащил его за собой.

Гуськом флатары торопливо прошли к лестнице и спустились по ней. Через пару-другую минут они уже были на базовом уступе. Там никого не было. Они заглянули в землянку личного состава, но и та была пуста, если не считать разобранных змеев. Брусья и узлы с мягкими деталями сиротливо валялись у стены. Ни одной живой души, ни пилотов, ни Уолдо.

– Где Уолдо? – спросил Равилре несколько раз со слезами в голосе. – Где Уолдо?

– Уолдо сказал бы нам, что нужно делать, – холодно заметила Пелис. – Что мы будем делать, Тигхи?

– Что мы будем делать? – как эхо отозвался Мулваине.

Тигхи яростно поскреб затылок; у него опять зачесались шрамы.

– Мы должны найти его.

– Он мертв, – похоронным тоном заявил Ати.

Равилре начал скулить. Его глаза подернулись влагой.

– Хватит! – рявкнул Тигхи, пытаясь подражать интонации и манерам Уолдо. – Не хныкать! Мы теперь воины. Мы сражались много дней! Не забывайте об этом!

– Да, – подтвердил Ати и встал рядом с ним. – Воины!

– Если Уолдо погиб, мы явимся к Кардинелле, и он скажет нам, что делать. Однажды я встречался с Кардинелле, и он знает меня. Я в этом уверен. Я поговорю с ним.

– Я говорил с самим Папой, – напомнил Ати.

Он переминался с ноги на ногу с таким видом, будто был готов в любую секунду сорваться с места и бежать к Папе. Такое возбужденное состояние друга не понравилось Тигхи. Он знал, что оно легко может смениться унынием и паникой.

Воздух содрогнулся от взрыва огромной мощности. Вся пятерка дружно повернула головы на восток. Из-за отрога вверх поднимался большой серый столб пыли, который затем стал похож на гигантский гриб. Через несколько секунд он рассыпался и осел. Издали, заглушённые этим облаком, донеслись человеческие крики, слившиеся в общий не то вой, не то визг.

– Что это? – испуганно спросил Равилре.

– Наверное, наши прорвали фронт Отре, – предположила Пелис.

– Наверное, наши прорвали фронт Отре, – повторил за ней Мулваине. Его глаза округлились от радостного возбуждения. – А вдруг им это удалось?

– Мы прорвались! – заорал во весь голос Ати и запрыгал на месте.

– Давайте соберем змеи и поднимемся в воздух, чтобы посмотреть, что происходит, – предложил Мулваине. – Сделаем облет театра военных действий, и тогда нам все будет ясно.

– Нет, – возразил Тигхи.

В наступившей тишине все недоуменно уставились на него.

– Нет, – повторил он. – Это не лучший выход. Мы должны подняться на главный выступ и найти Уолдо.

Мулваине вопросительно взглянул на Ати, и у Тигхи вдруг появилось ощущение, что все висит на волоске. Однако Ати кивнул, и Мулваине тоже закивал.

– Очень хорошо, – сказал он.

– Пошли, – скомандовал Тигхи, не желая терять такой благоприятный момент для укрепления своего авторитета.

Мощный взрыв посеял в душе Тигхи семена дурного предчувствия. Когда он поставил левую ногу на нижнюю ступеньку лестницы, ведущей на главный выступ, сверху послышался очень громкий и частый треск. Через минуту-другую он прекратился, но вскоре возобновился. Если бы не громкий звук, это можно было бы принять за ружейную перестрелку. Все флатары замерли на месте. Затем воздух прорезал высокий жалобный вой, похожий на жужжание часового механизма, однако куда более громкий. Затем раздался частый и нестройный стук, будто друг о друга застучали кости, десятки костей, как барабанный бой.

Наконец наступила тишина.

– Что это? – спросила Пелис вполголоса.

– Вперед! – приказал Тигхи. Он схватил Мулваине за куртку, а Ати за руку, силой увлекая их за собой. – Быстрее!

Тигхи стал быстро подниматься по лестнице, хотя искалеченную ногу при каждом шаге пронзала острая боль.

Наверху, на выступе, царил абсолютный хаос. Люди бежали в обоих направлениях. Тигхи не стал подниматься на выступ, а лишь высунул голову над верхней ступенькой, на уровне выступа. Остальные флатары в ожидании замерли на лестнице.

Тигхи наблюдал за разыгравшейся на его глазах трагедией поражения снизу. Быстро семенящие ноги, ружья, волочащиеся по земле, вопли, крики, в которых нельзя было ничего разобрать, кроме ругательств. Какой-то солдат вдруг растянулся в пыли во весь рост – то ли он споткнулся, то ли его толкнули. Придя в себя, солдат быстро вскочил на ноги и побежал дальше.

– Что ты видишь? – крикнул Мулваине, замыкавший цепочку флатаров, стоявших на лестнице.

– Муравьев, – ответил Тигхи, и этот ответ скорее предназначался для него самого, чем для других. – Муравьев.

Откуда-то справа донеслись звуки ружейной перестрелки.

Глава 18

В одно мгновение ситуация на выступе резко изменилась. Хаос, родившийся из паники, в результате которой боеспособные и дисциплинированные части Имперской армии превратились в обезумевшую от страха толпу, уступил место бою. Тигхи изо всех сил вцепился в лестницу, над верхней ступенькой которой, находившейся вровень с выступом, была видна только верхняя часть его головы.

Солдаты, которых юноша видел прямо перед собой, прижимались спинами к стене, пытаясь укрыться от ружейного огня противника, и при этом что-то кричали друг другу. Около дюжины солдат с заряженными ружьями ринулось вперед. Тигхи увидел в дальнем конце выступа тех, кого они атаковали. Это были одетые в серую форму солдаты Отре. Они рассредоточились цепью поперек выступа и, припав на колено, уже целились из своих ружей в контратаковавшего противника. Залпы обеих сторон слились воедино, и в воздухе появились два ряда струек дыма, поднимавшихся вверх из дул ружей. Несколько имперских солдат рухнуло на землю.

То, что произошло после этого, Тигхи не совсем понял. Во-первых, он не мог похвалиться острым зрением, а во-вторых, мешали облачка порохового дыма, закрывавшего от него солдат Отре. Тигхи показалось, что солдаты, стрелявшие с колен, положили свои ружья на землю и выхватили ножи из ножен на поясах. Но затем оказалось, что это вовсе не ножи, потому что стрелки Отре направили их на имперских солдат. Воздух опять разорвал треск выстрелов. Засвистели пули.

И опять синие куртки понесли потери. Несколько трупов валялось в пыли почти у самых ног противника. Один солдат поднял обе руки вверх и, пошатываясь, побрел в обратном направлении. Не успел он сделать и десятка шагов, как его левая нога соскользнула с края мира, и тело солдата, кувыркаясь, полетело вниз.

Атака захлебнулась. Имперские солдаты дрогнули и попятились назад.

Теперь Тигхи хорошо видел, что солдаты Отре занимают лестницу на восточных подступах к выступу по всей ее высоте. Они перезаряжали ружья и вели огонь залпами. Имперские солдаты, прижавшиеся к стене, отвечали разрозненными выстрелами.

Мулваине толкал Тигхи в копчик.

– Я тоже хочу посмотреть! – кричал он. – Я хочу посмотреть, как они дерутся.

Его голова появилась рядом с головой Тигхи. Мулваине был настолько потрясен увиденным, что у него отвисла челюсть.

– Не высовывайся, – приказал ему Тигхи. На фоне почти непрерывной ружейной трескотни его громкий голос был почти не слышен. В нос ему шибанул запах сгоревшего грибного пороха, очень похожий на запах древесного угля, Тигхи чихнул.

– Отре! – задыхаясь от изумления, проговорил Мулваине. Он полез вверх, и его голова и плечи целиком показались из-за выступа, однако Тигхи схватил его за куртку и попытался опять стащить вниз.

– Нет! – крикнул он. – Стой!

Казалось, что треск ружейной перестрелки гипнотизировал Мулваине. Недалеко от лестницы стоял согнувшись имперский солдат, долго целившийся из своего ружья. Вдруг он резко выпрямился, выронив ружье, и схватился обеими руками за горло, падая навзничь. В следующую секунду он уже лежал на земле без движения, и его руки были безжизненно раскинуты.

– Посмотри туда! – воскликнул Мулваине. Горячка боя, похоже, захватила его целиком. Он не отдавал себе отчета в своих действиях, и даже близкое дыхание смерти не заставило его прийти в себя.

Пуля ударилась в землю совсем рядом с тем местом, откуда Тигхи и Мулваине наблюдали за ходом боя. Выбитые ею из поверхности выступа комочки земли и пыли обрушились на лица юношей. Тигхи дернул изо всех сил за куртку и стащил Мулваине вниз.

– Идиот! – крикнул он ему в лицо.

Мулваине вздрогнул, стряхнув с себя странное оцепенение. Его внезапно охватил страх.

– Нам нельзя оставаться здесь! Мы должны немедленно спуститься на базовый уступ.

Тигхи рискнул еще раз высунуть голову из-за края выступа. Его мозг лихорадочно работал, пытаясь найти единственно верный выход. Если они спустятся на базовый уступ, то окажутся в тупике. Ведь они наверняка попадут в плен, если только не улетят на своих змеях. Однако время уже близилось к пятидесяти, и восходящие потоки скоро должны были совсем ослабнуть. Им оставалось лишь одно – подняться на выступ и бежать на запад, в Сетчатый Лес. Правда, это было очень рискованно. Смертельно опасно. Перестрелка с каждой минутой усиливалась.

Издав странный булькающий звук, в землю рядом с лицом Тигхи врезалась еще одна пуля. В воздух взвился фонтанчик пыли.

– Нужно спускаться на уступ! – продолжал канючить перепуганный Мулваине. – Чего ты ждешь?

И все же никто не тронулся с места, и Тигхи понял почему. Они ждали, чтобы он сказал им, что сейчас нужно делать. Они ждали его команды.

– Если мы спустимся вниз, то рано или поздно, но окажемся в лапах Отре. Ведь оттуда нет другого пути, кроме как через эту лестницу.

Ати трясся, объятый ужасом, и прижимался к земляным ступенькам лестницы с такой силой, будто хотел раствориться в стене.

– Мы погибнем здесь! – Его голос походил на птичий писк.

– Нам нужно бежать назад по выступу. Бежать в Сетчатый Лес.

– Нет, нет, нет, – произнес Мулваине, ударив себя по голове ладонями. – Нет, это опасно.

Наверху послышался многоголосый рев, и Тигхи осторожно высунул голову. Имперские войска опять предприняли попытку контратаковать в восточном направлении и отбросить наседавшие подразделения Отре. Восемь-девять солдат в синих куртках устремились вверх по склону выступа с ружьями наперевес. Едва они миновали наблюдательный пункт Тигхи, как защелкали выстрелы с противоположной стороны. Тигхи услышал глухой стук, похожий на причмокивание языком. Два стрелка пошатнулись. Один повернулся в обратном направлении и медленно опустился на четвереньки. Его глаза побелели до такой степени, что Тигхи не мог разглядеть в них даже зрачков. Изо рта густым фонтаном хлынула кровь. Затем стрелок повалился на выступ вперед головой, словно целуя землю открытым ртом. Контратака захлебнулась, и оставшиеся в живых солдаты побежали в обратном направлении, показав Отре спины. И тут же одному из них пуля попала прямо в затылок и разнесла его вдребезги. Брызги крови и мозгов разлетелись в разные стороны, и какая-то их часть попала Тигхи на лицо.

Теплые капельки чужой крови усеяли его щеки и лоб.

Тигхи оцепенел. Это был не страх. Ощущение чего-то тошнотворно противного на короткое время парализовало его мысли и чувства. В горле сперло так, что он не мог издать ни звука. Стрелок, уже убитый, сделал еще пару шагов по инерции и остановился как вкопанный. Тигхи на секунду закрыл глаза. Когда он открыл их, стрелок все еще стоял. Его голова треснула, как глиняный кувшин. Подбородок, рот, два широко открытых глаза и острый нос, доходивший до переносицы, были на месте. Все остальное отсутствовало. Дальше голова заканчивалась ровной линией. Однако солдат не падал. Он стоял чуть пошатываясь, и его глаза, не мигая, смотрели прямо на запад. Рядом с ним просвистела еще одна пуля, продырявив насквозь рукав синей куртки. А солдат просто стоял.

Беги, хотел крикнуть ему Тигхи, но слова никак не шли с языка, который будто прилип к нёбу. Беги.

– Беги! Беги!

Но солдат упрямо стоял на месте, слегка пошатываясь. Тигхи потрогал рукой свое лицо, липкое от крови, и его живот отозвался на это противное ощущение спазмами. К горлу подступила тошнота.

– Нет! – закричал он. – Нет!

– Тигхи, – окликнул его снизу Мулваине. – Уходим!

Однако теперь и мозг юноши словно оцепенел. Тигхи пришло в голову, что он может обречь своих товарищей на смерть, но юноша не мог даже пошевелиться. Ужас случившегося был слишком велик. В уголках глаз появились вспышки яркого белого света. Затем сместились в его голову и теперь рассыпались по ней ослепительными искрами. Тигхи явственно ощущал странный запах, экзотический и странный, и в то же время пугающий; он заглушал даже запах крови и сгоревшего грибного порошка. Рука юноши дрожала. В глубине его мозга родился солнечный свет, который быстро заполнял всю голову.

Он шевелил губами, но слова никак не шли изо рта.

Все предметы стали вдруг приобретать бледновато-белый оттенок. Синие мундиры солдат, серо-коричневая поверхность уступа и пастельные тона стены поблекли. Даже грохот боя отступил на задний план.

Вспышки появлялись в мозгу с регулярностью ударов сердца, окрашивая все в ослепительно белый цвет. Но самое главное – у Тигхи возникло такое чувство, будто он проник в будущее и все вещи приобрели другое значение. Это ощущение являлось к нему и в детстве, но теперь оно было столь мощным, что захлестнуло его с головой. Тигхи почувствовал, что никогда еще не был так близок к пониманию сути всего, к раскрытию тайны самой мировой стены. Ее величины, ее масштаба. И того, что они увидят за Дверью.

Кто-то шлепнул Тигхи по пояснице. Один из флатаров пытался привлечь его внимание.

Все происходящее казалось сном.

И как во сне, убитый солдат, стоявший перед Тигхи, покачнулся – движение было почти неуловимо для глаза, – но каким-то непостижимым образом не рухнул. Он все так же стоял на ногах.

Затем послышался звук, который возник из ничего и быстро превратился в нарастающий свист, сломавший колдовское оцепенение. Звук исходил от пули Отре, устремившейся к солдату. Все ближе и ближе, и наконец она – чпок! – вошла в спину стоящего мертвеца, точно посреди лопаток. Силой удара солдата толкнуло вперед, словно колосса на глиняных ногах, и он свалился в пыль.

Этот звук снял с Тигхи наваждение. Он вздрогнул и оглянулся. Увидел испуганные лица товарищей. Ати шлепал его ладонью по спине, пытаясь вывести из этого странного состояния.

– Что с тобой? – крикнул Ати.

В воздухе неистовствовал железный шквал. Свист и жужжание пуль, крики и стоны раненых, предсмертные хрипы умирающих – все снова ворвалось в уши Тигхи. Он услышал и понял вопрос Ати и с радостью ответил бы на него, если бы знал нужные слова имперского языка, с помощью которых мог бы объяснить, что на него нашло какое-то оцепенение, что он ушел в себя и отключился от восприятия происходящего. Что он был на грани познания самой мировой стены, ее масштаба, ее тайны. Почему Бог создал ее и – нет, не это! – а осознание, кто такой Бог, и что означает встреча с Ним. Тигхи был на грани открытия нового, непознанного. Это было все равно что стоять на краю мира перед прыжком.

Тигхи медленно огляделся вокруг. Все казалось еще более отстраненным от реальности, чем до того, как на него нашло наваждение. Вопли, беготня, пули, свистящие мимо. Он приложил ко лбу ладонь и провел ею по голове до самого затылка. Что-то было не так. Как во сне.

– Там! – завопил Ати. – Там!

Он показывал вниз, куда-то в небо.

Тигхи проследовал взглядом туда, куда указывала рука Ати. Крайне обостренное восприятие помогло ему понять увиденное.

Это был калабаш. Меньше чем имперские калабаши, весь серебристый, странной формы и конструкции. Не шар, а скорее продолговатый цилиндр, сужавшийся к середине, и, кажется, он был сделан из металла, а не из ткани или кожи. Такое было немыслимо. Нельзя даже представить себе, что металл летает или что его можно сделать таким тонким, чтобы в нем содержался горячий воздух. Снизу у этого странного калабаша не висела корзина. Вместо нее торчала путаница ног и клешней, как у насекомого.

Серебристый калабаш летел в нескольких сотнях рук от стены, слегка покачиваясь. Повернув голову, Тигхи посмотрел на выступ. Похоже, никто из солдат воюющих сторон не замечал странную штуковину, что еще более усилило в юноше ощущение нереальности или сна. Сверху послышался ряд громких ударов. Затем раздался стон, который, как показалось Тигхи, принадлежал умирающему солдату. Однако стон перешел в очень высокий вой, который, судя по силе и стабильности, вряд ли мог происходить из какого-то естественного источника.

– Что это за шум? – удивился Тигхи.

Звук стал еще более интенсивным, но затем вдруг умолк. Через пару десятков секунд звук возобновился, но уже как низкий гул, который опять стал переходить во все более высокий вой.

– Что это?… – прокричал Ати.

Из глаз его текли слезы, а рука была вытянута в направлении калабаша, который медленно поднимался в воздухе по диагонали.

В небе раздался громоподобный голос.

– Тигхи! – оглушительно прогудел этот голос.

Он застал Тигхи врасплох, потому что его таинственный владелец произнес имя юноши точно так же, как его произносили в деревне. Граждане Империи обычно спотыкались на двойных согласных. Громоподобный голос заговорил снова:

– Тигхи!

До юноши наконец дошло, что слово, сотрясающее небеса, – не что иное, как его имя. Крошечная стена, высотой не больше, чем в три руки; муравьи, бегающие по всем ее миниатюрным уступам и верящие в то, что они люди. Все это было совершенно нереально. Сердце Тигхи стучало будто молот. В уголках его глаз опять появились вспышки яркого света. Это ощущение ему не нравилось.

Тигхи стал втягивать воздух через ноздри, наполняя им легкие. Так делают все люди, когда собираются закричать во весь голос. В третий раз прогрохотало его имя:

– Тигхи!

– Вперед! – выдохнул из себя Тигхи, обращаясь к четырем флатарам, стоявшим на лестнице.

У юноши возникло странное ощущение, будто внутри него разорвалась нить, сдерживавшая его, и теперь он мог распрямиться.

– Командир! – в смятении крикнул Ати. – Вниз…

– Нет, – завопил Тигхи, наклоняясь вперед и хватая Ати за волосы. – Наверх. Быстрее! Быстрее!

С этими словами он, преодолев последние ступеньки, выскочил на поверхность выступа.

Разрозненные детали обстановки, царившей там, не объединились в его сознании в одно целое. Перед собой Тигхи видел дорогу, широкий выступ, справа ограниченный стеной (вдоль которой стояли и лежали без движения синие куртки), а слева – только небом. Увидел лица солдат, заметивших внезапное появление этой горстки флатаров и уставившихся на него в изумлении или с неприязнью. Увидел и маленькие фонтанчики пыли, выраставшие как грибы из земли и тут же опадавшие. Следы пуль, которые ударялись в землю у его ног.

– Пошли, – сказал Тигхи, не будучи уверен, слышат ли его остальные, да, впрочем, нимало не заботясь об этом. – Вперед. Бог послал нам испытание.

И он пошел по выступу.

Почти сразу же его обогнали Мулваине и Ати, которые бежали, наклонив головы и виляя из стороны в сторону. За ними, согнувшись, последовали Равилре и Пелис. Равилре вдобавок охватил голову руками и оттого имел довольно забавный вид.

– Бог испытывает нас! – крикнул Тигхи своим товарищам, когда те пробегали мимо него, и засмеялся, потому что вдруг до него дошло, что он говорит на своем деревенском языке.

Новизна и интенсивность ощущений опьяняли его. То, как они бежали, пригибаясь и петляя, казалось Тигхи попыткой обхитрить Бога, сжульничать, пройти испытание недостойным способом. По мысли Тигхи, существовал лишь один способ сделать это: пройти спокойно с прямой спиной, не роняя своего достоинства и бросая вызов устроителю этого испытания – Богу. Пусть он убьет его или искалечит, если сможет.

Солдат, прижавшийся к стене, крикнул что-то Тигхи и, отделившись от стены, побежал ему наперерез, очевидно намереваясь перехватить юношу. В левой руке у него было ружье, а правую солдат вытянул вперед, пытаясь схватить Тигхи. Юноша улыбнулся ему. Солдат опустился на одно колено, как бы пародируя покорное послушание. У него была впалая грудь, в которой зияла большая дыра. Концы ребер торчали наружу, словно сучья. Солдат сунулся головой вперед и, падая, сильно ударился лицом о поверхность выступа.

Тигхи ринулся вперед. Он не отдавал себе отчета в том, что произошло, почему он вдруг перешел с шага на бег. Просто сон внезапно приобрел неприятное качество. Юноша испытывал странное ощущение, какое часто являлось к нему в кошмарах. Ему почудилось, что кто-то следит за ним, гонится. Что его преследует нечто чудовищное.

Гигантская рука, рука Бога, протянулась вниз, чтобы забрать этого муравья со стены. Увидят ли другие Божью длань? Или же она останется для них невидимой силой, а пальцы, нежно прикасающиеся к телу Тигхи, не чем иным, как средоточием ветров? А магическое воспарение калабаша? А что, если он взлетит в воздух и солдаты, став свидетелями его вознесения, от изумления бросят оружие?

Тигхи не бежал, а скорее быстро ковылял: искалеченная нога не давала возможности бежать ровно и легко, отталкиваясь обеими ступнями. Неуклюжей рысцой юноша пробежал по выступу совсем немного и вдруг почувствовал, как здоровая нога запнулась о какое-то мягкое препятствие, холмик или кочку. Тигхи выбросил вперед левую ногу, чтобы избежать падения, однако больная нога не выдержала нагрузки. Лодыжка подвернулась, и юноша рухнул на колени.

Часто дыша, он оглянулся. На выступе лицом вниз лежал Мулваине.

Все еще находясь в состоянии странного забытья – его сознание как бы абстрагировало от всего того, что он только что пережил, – Тигхи сначала подумал, что флатар мертв. Он встал на ноги и, хромая, подошел к лежащему телу. Мулваине тихонько скулил.

Тигхи опустился рядом с ним на корточки:

– Мулваине?

– О, как больно, – причитал Мулваине. – Очень больно.

– Тебя подстрелили?

– Мне больно, очень больно, – скулил Мулваине, скорчившись и хватаясь за ногу. Правая штанина его брюк потемнела от крови.

– Тебе попали в колено? У тебя прострелено колено?

Мимо них пробежала кучка имперских солдат. Тигхи бросил быстрый взгляд на выступ. Впереди виднелось скопление синих курток.

– Ладно, – проговорил Тигхи бодрым голосом. – Ничего страшного не случилось. Вставай.

Он просунул руку под мышку Мулваине и попытался хотя бы посадить его.

– Осторожно! Ой, больно! – проскулил Мулваине.

– Не важно, – настойчиво сказал Тигхи, – мы должны встать.

Он поднатужился изо всех сил, и тело Мулваине оторвалось от земли. Опершись рукой о землю, Мулваине медленно сел.

– Я не могу идти, – произнес он сквозь стиснутые зубы. – Моя нога…

– Пойдем, – проговорил Тигхи, стараясь голосом выразить всю бедственность их положения, хотя сам он вовсе не считал его бедственным.

Он взял Мулваине под мышки и с огромным трудом стал его поднимать. Очень медленно, сильно пошатываясь, оба юноши встали на ноги. Мулваине буквально повис на Тигхи.

Постояв немного и отдышавшись, они в обнимку, еле переставляя ноги, двинулись на запад, в направлении Сетчатого Леса. Мулваине хромал куда сильнее, чем Тигхи.