Текст книги "Стена"

Автор книги: Адам Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 36 страниц)

Глава 11

Крики, созывавшие имперских солдат, постепенно затихали вдали, и на выступе не осталось почти никого. Стоя в дверях или прислонившись к стене, несколько человек постарше терпеливо наблюдали за тем, как людские потоки стремятся в восточном направлении, освобождая выступ.

Папский калабаш начал медленно подниматься, пока не завис в таком положении, что его кабина оказалась в двадцати футах от поверхности уступа.

После этого по деревянному пирсу пробежало около дюжины мужчин плотного телосложения, которые привязали концы веревок к оснастке калабаша. Затем они спустились на выступ, разматывая за собой веревку. Построившись в шеренгу по два человека в ряд, положили веревки себе на плечи и, наклонившись вперед, натянули их. Издав глухой рык, мужчины двинулись с места, и калабаш, слегка покачиваясь, медленно поплыл за ними. Со стороны калабаша, обращенной к стене, шли еще три человека с длинными шестами, которыми они упирались в кабину, не давая ей раскачиваться и ударяться о стену.

Эти люди споро делали свою работу, двигаясь на восток и волоча за собой папский калабаш. Через полчаса они обогнули отрог на восточных подступах к выступу и скрылись из виду.

На выступе остались еще два калабаша.

– А что происходит с калабашами на закате и на рассвете? – поинтересовался Тигхи.

Мулваине, случайно оказавшийся рядом, поднял его на смех:

– Неужели ты такой тупой, что ничего не знаешь, небесный мальчик?

– Но они такие легкие. Посмотри, как легко их утащили прочь! Когда начинают дуть сильные ветры, в сумерках и на рассвете, их могут растрепать в клочья.

Ответом его простодушному невежеству стал всеобщий смех. Его пожалела Туветте.

– Их втаскивают на выступ и выпускают из них воздух, – сказала она доверительным тоном. – Как тебе хорошо известно, внутри у них лишь горячий воздух и больше ничего. Затем их перетягивают ремнями и крепят на выступе. Вот эти, – она показала на два оставшихся калабаша, – понесут в сложенном виде по уступам. Передвижения по воздуху в калабаше совершает лишь Папа войны. Только такому важному лицу разрешается делать это.

– Дети мои! – обратился к своему платону Уолдо. – Теперь, когда мускулы армии, солдаты и ружья ушли, наступил наш черед.

Все умолкли.

– К тому времени, когда солнце перевалит за стену, мы должны совершить форсированный марш-бросок и выйти к подземному убежищу; – объявил Уолдо. – Мы пойдем по открытому уступу. Кое-где уже поработали наши саперы, подготовив для нас дорогу, точнее сказать, шаткие мостки. Короче говоря, смотрите в оба, ребята. – Он резко повернулся на одной ноге и пошел в конец шеренги. – Еще раз напоминаю вам, что переход мы будем совершать по открытому уступу, и если мы не успеем завершить его к тому времени, когда задуют сумеречные ветры, и будем все еще находиться на уступе, очень вероятно, что несколько человек мы недосчитаемся. Понятно?

– Да, командир! – ответили все в один голос.

– Брусья и узлы на плечо! Сейчас пойдем по выступу в восточном направлении. Там хорошая дорога на протяжении мили или около того. Из-за встречи с Папой мы задержались, время сейчас семьдесят или семьдесят пять. Нужно компенсировать задержку, и потому первый отрезок пути мы должны преодолеть бегом.

Хуже всех бег давался Тигхи. Если развитию мускулатуры рук он уделял много внимания и теперь его руки могли выдержать значительную нагрузку, то ноги остались почти такими же, какими и были до начала его службы в платоне флатаров. Почти сразу же в левой ноге появилась жгучая боль. Тигхи сильно припадал на левую ногу, потому что боль, пронизывавшая суставы бедра, отдавалась в ступне. Тигхи было очень трудно удержать в равновесии раму и узел с деталями змея, ерзавшие по правому плечу. Как только Тигхи ступал на левую ногу, груз сдвигался влево и больно бил по его шее. Тигхи остановился и переложил груз на левое плечо, однако стало еще хуже. Брусья рамы то и дело съезжали на самый край плеча, грозя вот-вот свалиться совсем, и, чтобы этого не произошло, юноше приходилось наклонять туловище в противоположную сторону. При его хромоте это стоило Тигхи немалых усилий.

Юноша быстро отстал от основной массы платона. Стена к востоку от лагеря была неровной, испещренной вертикальными отрогами различных форм и размеров, вокруг которых вилась дорога, по которой они двигались. Основная масса исчезала за одним из таким мысов, и Тигхи на какое-то время оставался совершенно один. Хромая и спотыкаясь, потея, со слезами отчаяния на глазах он испытывал нарастающий страх. Вдруг его бросят и он окажется в темноте один на один с неукротимыми сумеречными ветрами, и тогда… При мысли о падении у него, как всегда, свело внизу живота. Между тем солнце неумолимо поднималось выше и выше и довольно скоро должно было достигнуть вершины стены.

Тигхи ковылял изо всех сил, но теперь слезы неудержимо струились из его глаз. Он рыдал все сильнее и сильнее. Тело содрогалось от рыданий, и бежать стало гораздо труднее. Время от времени ему попадались заброшенные жилища, однако ни одного человеческого существа или животного. Юноше показалось, что силы окончательно покинули его и он вот-вот рухнет. Тогда он решил сделать небольшую передышку и сбросил на землю свой змей. Тигхи хватал воздух такими огромными глотками, что начинало больно колоть в легких. Оглядевшись, юноша заметил, что остановился в том месте, где уступ расширялся. Из земли торчали полусгнившие остатки бамбуковых колышков. Очевидно, здесь когда-то находился выпас для животных. Должно быть, где-то поблизости раньше располагалась деревня или маленькое поселение. Однако трава внутри остатков выпаса была уже слишком высокая и не годилась на корм животным, предпочитавшим сочную молодую поросль. Здесь можно было бы пасти немало коз, подумал Тигхи.

Мозг, в котором кровь пульсировала толчками, похожими на удары молота, начал работать чуть более упорядоченно. Если дело дойдет до худшего и ночь застанет его одного на уступе, он сможет найти пристанище в одном из этих брошенных домов.

Тигхи выпрямился, стараясь не думать о боли в неправильно сросшейся левой ступне. Затем вскинул на плечо свой змей и поплелся дальше.

За следующим поворотом он неожиданно для себя натолкнулся на Уолдо. Они едва не столкнулись друг с другом.

– Дезертиров сбрасывают со стены! – рявкнул Уолдо. – Сбрасывают обнаженными с мира.

– Да, командир, – задыхаясь, проговорил Тигхи.

– Тигхи, ты должен бежать быстрее.

– Да, командир, – ответил юноша.

– Тигхи, беги быстрее!

– Да, командир, – покорно ответил юноша.

И без всякого притворства честно попытался выполнить приказ, рванувшись вперед. Однако левая лодыжка словно растаяла под Тигхи, и он рухнул на землю, растянувшись в грязи во весь рост. При этом змей, свалившийся с плеча, едва не соскользнул с края уступа в бездну.

В ужасе он мгновенно подался всем телом вперед и успел ухватиться за концы связанных вместе брусьев змея. Однако связка деталей продолжала скользить к краю стены и тащить за собой Тигхи. У него свело низ живота. И все же ему удалось задержаться у самого края и затем, извиваясь туловищем и царапая ногтями землю, развернуться в обратную сторону. Ощущение под собой твердой почвы уступа принесло Тигхи облегчение настолько глубокое, что он почувствовал его вкус в своем рту. Некоторое время Тигхи лежал неподвижно, мертвой хваткой вцепившись в связку брусьев. Его била нервная дрожь. Слева от себя он увидел фигуру человека, сидевшего на корточках и смотревшего на него. Это был Уолдо.

– Малыш Тигхи, – произнес тот, и в его голосе прозвучала забота. – Упасть с мира однажды и выжить – огромная удача. Упасть во второй раз означало бы верную смерть.

Тигхи попытался ответить, но у него перехватило дыхание.

– Пилот из тебя пока что никудышный, – сказал Уолдо, усаживаясь на уступе поудобнее. – Ты слишком сильно дергаешь за ремни управления и плохо ориентируешься в воздушных потоках. Однако ты можешь летать и потому принесешь пользу Империи. Не дай себе уйти за край вещей!

– Нет, – выдохнул Тигхи едва слышно. – Нет, командир.

– Ладно, – добродушно проворчал Уолдо, – я знаю, что твоя ступня сейчас вышла из строя. Я понесу твоего змея, и вместе мы как-нибудь доковыляем до подземного убежища.

Тяжелый, неудобный груз не давил больше на плечо и не бил по шее. Идти стало легче, и Тигхи теперь не отставал от Уолдо. Правда, он с удесятеренной осторожностью старался держаться подальше от края мира и ковылял рядом с самой стеной, едва не задевая ее левым боком. Уолдо же, несмотря на свое огромное тело, двигался плавно и пластично, и казалось, что сложенный змей прирос к его плечу.

Они шли по широкому уступу, который постепенно поднимался. Слева чернели входы в покинутые жилища. С распахнутыми настежь дверьми они были похожи на пустые глазницы. Однако вскоре эта деревня без жителей осталась позади, и дальнейший путь лежал по совершенно необитаемым уступам, которые зачастую почти ничем не отличались от простых утесов. Проходившие перед ними солдаты вытоптали всю растительность, но и без того Тигхи не составило особого труда определить, что нога человека давно уже не ступала по этим тропинкам. Время от времени попадались свидетельства работы саперов: толстые деревянные доски, которыми были укреплены осыпающиеся участки стены там, где уступы сужались так, что по ним мог пройти лишь один человек. Видя расточительство в обращении с деревом, Тигхи каждый раз изумлялся так, что у него глаза лезли на лоб. В конце концов он решил, что одно из саперных подразделений пройдет затем по пятам наступающей армии и соберет все эти доски.

Несмотря на все усилия саперов, двигаться по узким уступам было трудно и опасно. Не раз у Тигхи замирал дух и сердце уходило в пятки. Инстинкт самосохранения приказывал ему идти медленно, прижиматься левым боком к стене, пробираться вперед осторожно, следя за каждым своим шагом и поминутно останавливаясь. Однако Уолдо продолжал беззаботно трусить вперед легкой рысцой, и Тигхи понимал, что лучше не перечить командиру. Поэтому он усилием воли подавил волну желчи, которая поднялась в пищеводе, и постарался прибавить ходу, насколько это было в его силах. Главное не смотреть направо, говорил себе юноша. Не глядеть в бездну, разверзшуюся совсем близко с правой стороны, почти под ногами.

Они обогнули еще один отрог, и Уолдо сбавил ход. Уступ начал расширяться, и впереди Тигхи увидел цепочку солдат в синей форме – сторожевое охранение. В дальнем конце уступа находилось какое-то странное красно-голубое пятно, около которого копошилось несколько десятков человек с длинными шестами. Расстояние до него было столь велико, что Тигхи не сразу понял, что там происходит. Затем все стало на свои места: эти люди выпустили воздух из чрева папского калабаша и теперь сворачивали его огромную оболочку.

Тяжелая, как камень, рука Уолдо легла на плечо Тигхи.

– Вот мы и дошли, малыш Тигхи, – произнес он, снимая с плеча змей Тигхи и передавая его юноше. – Это и есть подземное убежище, или нора, как его часто называют. Не говори никому, что я нес твой змей.

– Нет, командир, – отозвался Тигхи.

– Я не должен подрывать свой авторитет, верно?

– Да, командир, – покорно подтвердил юноша, не представлявший себе, что что-то может подорвать авторитет Уолдо, казавшийся ему таким же незыблемым, как и авторитет самого Папы.

– Остальные поднимут тебя на смех, Тигхи, и будут думать обо мне менее почтительно. Никогда не рассказывай им.

– Нет, командир.

А затем случилось чудо, потому что раньше Тигхи никогда этого не видел, – Уолдо улыбнулся. Шрамы на его лице сморщились и изогнулись подобно язычкам живого огня, а зубы заблестели на солнце.

– Теперь у нас с тобой общий секрет, парень, – сказал он.

Тигхи уставился на него округлившимися глазами, задрав голову.

– Возможно, я поделюсь с тобой кое-какими секретами, когда кампания будет закончена, парень, – произнес Уолдо с высоты своего огромного роста. – У нас с тобой больше общего, чем с остальными флатарами. Мы оба чужестранцы, и у обоих телесные увечья. И я знаю кое-что, мой мальчик! – проговорил он с урчанием в голосе, которое, должно быть, заменяло смех. – Я знаю кое-что об этой войне, мой мальчик! Я слышал истории об истинной причине, стоящей за чудесным решением Папы.

– Какие, командир? – спросил Тигхи.

– Об этом потом, а теперь в убежище! – приказал Уолдо. Он подтянулся, и его лицо приобрело прежнее, суровое выражение. – В убежище, к остальным флатарам. Солнце уже почти зашло за стену.

Подземное убежище представляло собой естественную пещеру, стены и потолок которой были образованы твердыми породами, а пол – рыхлым. Ноги Тигхи ступали по довольно густому слою пыли. Факелы из травяного воска, висевшие на стене, обращенной к входу, издавали неровный, дрожащий свет. У дальней стены высился штабель змеев. Запихнув на него свою связку, Тигхи облегченно вздохнул.

В пещере было не протолкнуться. Кроме флатаров здесь разместились и многие другие платоны папской армии. Оглядевшись, Тигхи не заметил солдат строевых частей, например, стрелков, которым, очевидно, отвели более просторную пещеру, располагавшуюся еще дальше. В одном углу между собой о чем-то оживленно спорили саперы, сидевшие обособленной кучкой. Немало места заняли парни и девушки из подразделения, обеспечивавшего питание. Повара раздавали вечерний рацион из глиняного котла, стоявшего у задней стены. Пробравшись туда, Тигхи протянул руки, и в них плюхнулось что-то непонятное, завернутое в листья травы. Лавируя в людской сутолоке, юноша принялся искать Ати и в конце концов нашел его.

– Похоже, ты не очень-то спешил попасть сюда, – сказал Ати, облизывая пальцы.

Он уже расправился со своим пайком.

– Нога, – сокрушенно вздохнул Тигхи. – Очень плохо.

Он все еще находился под впечатлением внезапной откровенности Уолдо, которая вызвала в юноше смутную тревогу.

Кто-то захлопнул дверь и забил под нее клин.

Немного погодя возбуждение, вызванное предстоящими сражениями, спало. Сказались усталость после долгого и трудного перехода. Все умолкли и погрузились в собственные мысли, прислушиваясь к сумеречному шторму, бушевавшему за дверью. Казалось, будто ветер выводит какую-то яростную и мрачную мелодию из воя и стонов. Производимое ею впечатление было более чем зловещим.

Тигхи снял с себя скатку из одеяла и расстелил ее на земле. Завернувшись в одеяло с головой, он решил поговорить перед сном с Ати.

– Послушай, Ати, – произнес он вполголоса.

– Да, мой варвар, – сонно ответил тот.

Он лег раньше Тигхи и, успев немного согреться, начал засыпать.

– Ты думаешь о вещах? – спросил Тигхи.

– Что? – не понял Ати.

– Ты думаешь о мировой стене?

– У тебя в голове не мозги, а дерьмо, – сказал Ати, переворачиваясь на другой бок.

– Это странное место для жизни людей. Почему Бог построил стену?

– Значит, у Бога были на то свои причины, – пробормотал Ати.

Глава 12

На следующий день армия тронулась с места гораздо раньше. Саперы проснулись и принялись собирать свои инструменты задолго до того, как Уолдо объявил подъем флатарам. Своим смехом они разбудили Тигхи, и тот лежал, прислушиваясь к их возне. Внизу живота у него сильно схватило, будто кто-то зажал в кулак кишки и не отпускал. Неужели уже сегодня придется вступить в схватку с врагом?

Вслед за саперами поднялись повара и прочий кухонный персонал. Они с грохотом потащили свои котлы по пыльному полу к входу, стараясь не задевать тех, кто еще спал.

– Флатары! – внезапно пролаял Уолдо. – Подъем! Всем встать и оправиться! После завтрака выступаем. Сегодня мы должны быть в Сетчатом Лесу.

Во время завтрака Ати подошел к Тигхи и сел рядом.

– Сегодня мы увидим Сетчатый Лес, – сказал он.

– Ты уже видел его?

Ати скорчил гримасу:

– Нет, но слышал о нем разные истории. Пауки с когтями, ужасные создания. Наподобие драконов.

– Что такое драконы?

– Что-то вроде змей, огромных змей.

– О, – произнес Тигхи, кивая с серьезным видом. А затем: – Что такое змеи?

От изумления Ати открыл рот.

– Это огромные пауки, с когтями. Хотя нет, не пауки, а скорее гусеницы. У них очень длинные тела, длиною с уступ. Они тонкие и длинные, как веревки, только побольше. И во всю длину тела у них когти, как разх – ясно? – Ати постукал ногтями одной руки о ногти другой. – Разх, понимаешь?

– Ногти, – сказал Тигхи.

– Да, но гораздо толще, как когти у кошки, и таких когтей десятки во всю длину тела. – Издав тихий вопль отчаяния, Ати отказался от дальнейшего объяснения. – Они сожрут тебя! Раскромсают твое тело на мелкие кусочки своими когтями и челюстями.

Тигхи содрогнулся от ужаса.

– И они живут в Сетчатом Лесу?

– В самой его глубине.

Тигхи печально покачал головой.

– Я не понимаю, – произнес он, – почему мы должны идти через Сетчатый Лес.

– Потому что Отре живут по ту сторону Сетчатого Леса.

– Но почему мы должны совершать пеший переход вместе с остальными частями армии? Разве мы не могли бы полететь на наших змеях?

Ответом Ати был искренний, пронзительный смех.

– Для флатара ты слишком невежествен. Я уже много раз говорил, что вместо мозгов у тебя дерьмо. Ветры не дуют в том направлении, вдоль стены. Мы не можем лететь на восток. Вверх, вниз, к стене, от стены, да. Но на восток, на запад летать очень трудно. Непредсказуемо. – Он снова рассмеялся. – Флатар должен знать такие вещи.

Тигхи покраснел и опустил голову, а затем, ощутив внезапный прилив энергии, бросился на Ати и повалил его на землю. С веселым хохотом юноши стали бороться, катаясь по пыльному полу пещеры. Они дурачились так, пока один из товарищей по платону не разнял их, дав каждому хорошего леща.

После завтрака они разобрали свою поклажу и, построившись в колонну, тронулись в путь. Уолдо шагал позади. Вначале флатары соблюдали строй и двигались почти в образцовом порядке. Тигхи шел впереди Ати и позади Равилре. Однако через пару часов дисциплина начала падать. Уступы, по которым они шли, были широкими, и люди стали забегать вперед, чтобы поболтать с теми, кто шел перед ними, или, наоборот, останавливались, чтобы поднять какой-то диковинный камешек или сорвать красивый цветок. На всем пути им попался всего лишь один дом, и тот был совершенно пуст, как и все прочие дома, которые встречались им до этого. Несколько парней забежали внутрь. Тигхи благоразумно остался у входа. Брошенный дом внушал ему необъяснимую тревогу.

– А ну живо назад! – рявкнул Уолдо, шедший сзади. – Держать строй! Флатары, помните о дисциплине!

Они шли весь день, а солнце нещадно палило своими лучами. Боль толчками отдавалась в ноге Тигхи. Все утро Равилре болтал без умолку, но когда солнце перевалило за пятьдесят, замолчал. Вместо этого он принялся подбирать с пыльной дороги камни и бросать их как можно дальше.

– Не стоит этого делать. Ты можешь попасть в змей или калабаш, – предостерег его Тигхи.

– Сегодня в воздухе нет змеев, ты, идиот, – огрызнулся Равилре. – Ты совсем тупой. – Проворчав что-то нечленораздельное, он взорвался: – Когда мы вступим в бой, они будут бросать в нас не камни. Чертов варвар.

Подобрав с дороги еще несколько камней, он кинул их через плечо, стараясь попасть в Тигхи. Брошенные наугад камни пролетели мимо. Равилре погрузился в молчание.

Солнце неудержимо карабкалось все выше и выше, и после многочасового пути впереди наконец-то показался Сетчатый Лес.

Он поражал своей необъятностью. Сначала флатары увидели лишь смутное пятно, темневшее впереди. Однако когда подошли ближе, пятно превратилось в сплошную массу растительности, распространявшуюся вверх и вниз по стене, насколько хватало глаз. Ее поверхность волновалась подобно воде в лоханке во время умывания. Только эта рябь была заморожена во времени и увеличена во много сотен раз. Она имела цвет, какого Тигхи никогда еще прежде не видел; настолько густо-зеленый, что он воспринимался почти как иссиня-черный, гораздо более темного оттенка, чем зелень травы.

По мере того как они приближались, эта форма, казалось, все больше и больше устремлялась в небо. А затем напрочь заслонила небо собой.

Эта форма, темнота, выпиравшая из стены мира, подавляла Тигхи. Долгий переход отнял у него все силы. Юноша еле переставлял ноги, и странный лес явился как бы материальным выражением его собственных тревог. Между тем и другие флатары наверняка испытывали схожие чувства, если судить по тому, как они замедлили ход и понурили головы. Очевидно, Сетчатый Лес вызывал у них не лучшие ассоциации. Однако Равилре, в отличие от остальных, вел себя иначе. Он подтянулся, и его походка стала пружинистой. Он теперь энергично выбрасывал при ходьбе ноги, будто козел, разминающийся утром после ночи в хлеву.

Тигхи без труда распознал в этом напускную браваду, но тем не менее не мог не отдать должное такому поведению.

Внезапно Равилре повернулся и резко ткнул пальцами в затылок Ати:

– Ты помечен.

Ати засмеялся.

– Ты помечен, – опять сказал Равилре, проделав такую же шутку с кем-то еще. – И ты тоже, и ты.

Он подошел к Тигхи.

– Я хочу задать вопрос, который мы никогда не задавали тебе в лагере, – сказал он. – У тебя когда-нибудь была женщина?

– Да, – тут же ответил Тигхи.

Однако его сердце тревожно екнуло. Флатары тем временем забавлялись. Одни издавали громкие вопли и слушали многократное эхо, другие играли в салочки, стараясь засалить друг друга брусами от змеев, которые держали на плече или под мышкой. Увернуться от чужого бруса и, в то же время, не попасть в кого-нибудь своим было непросто. В веселой неразберихе парни и девушки на несколько минут забыли о войне и подстерегавших их опасностях.

Откуда-то сзади раздался окрик Уолдо:

– Держать строй, не сходить с тропы!

– Я засалил тебя. Нет, ты не попал.

– Флатары, не покидайте тропу! – прозвучал совсем рядом голос Уолдо.

Юноши, девушки успокоились и возобновили движение с более или менее правильными интервалами. Тигхи никак не мог приладить поудобнее тяжелый продольный брус, который ерзал по плечу, стирая его в кровь. Впереди, подобно гигантской шевелюре, виднелась темная масса, которая совершенно изменила очертания стены мира. Шедший позади Ати тихо бубнил что-то на своем языке. Сначала Тигхи прислушивался, пытаясь понять, однако незнакомые слова и тихий голос делали это занятие бессмысленным. А вот смысл реплик, которыми обменивались другие флатары, был ему более или менее ясен.

– Что это? – спросил Тигхи, и его голос, не имевший конкретного адреса, повис в воздухе. – Что там, впереди?

Он знал ответ, однако в том, что никто из флатаров не говорил об этом, было нечто пугающее.

Задав свой вопрос, Тигхи как бы нарушил какое-то негласное табу, и все разговоры прекратились. Никто не ответил ему.

Тигхи попытался сосредоточить все внимание на тропе. Уступ здесь значительно сужался, но саперы расширили его с помощью досок с неровными краями, которые прогибались и скрипели под ногами. Интересно, подумал юноша, сколько же людей прошло по этому искусственному уступу с тех пор, как его сделали саперы, а главное, достаточно ли он прочный. У него противно засосало под ложечкой, и Тигхи сдвинулся ближе к стене. Пусть уж лучше левая нога ступает по настоящей земле, сотворенной Богом.

В этот момент последовал резкий тычок в затылок, такой сильный и неожиданный, что Тигхи вскрикнул.

– Варвар, – произнес Ати. Его голос звучал рядом с ухом Тигхи. – Ты так глуп. Ты ничего не знайка.

В голосе ощущалась настоящая злоба. Ничего личного, Тигхи сразу это понял. Просто страх перед темневшими впереди очертаниями Сетчатого Леса повлиял на настроение Ати не в лучшую сторону.

– Мне очень жаль, но что я могу поделать, – виновато сказал Тигхи.

– Ему жаль. Ответ, достойный идиота, – раздраженно буркнул Ати. А затем, почти без всякого перехода: – Там, впереди, Сетчатый Лес. Где живут чудовища.

– Мне очень жаль, – повторил Тигхи.

– Желательно добраться туда до заката, – сказал Ати. – Иначе суровые сумеречные ветры просто сбросят нас с мира.

К закату флатары уже были на опушке Сетчатого Леса. Когда солнце уже начало исчезать за верхушкой стены, они покинули открытый уступ. Дорога сразу же уткнулась в путаницу сучьев и теней. Первое, что бросилось Тигхи в глаза, – массивные, широкие стволы деревьев, правда, в отличие от обычных деревьев эти стволы были изогнуты и скручены.

Платаны.

Все здесь было по-другому. Вместо открытого пространства, травы и тропы, верхний слой которой превратился в пыль под ногами передовых частей, флатары оказались в царстве полутьмы, причудливых теней и скудного, рассеянного света.

Не успела колонна флатаров втянуться в этот странный лес, как ее остановили часовые, которые дежурили на небольшом блокпосту, расположенном вблизи опушки. Тигхи и остальным пришлось ждать, пока не подоспеет Уолдо, шедший в самом хвосте. Едва командир платона явился на блокпост, как начались препирательства с криками и обоюдными угрозами.

– За последние несколько дней через это пост прошли сотни людей, – объясняли часовые – их было трое – Уолдо. Такое огромное количество сильно подействовало на воображение часовых потому, что они постоянно повторяли это слово. – Сотни, сотни. Почему вы хотите для себя особых условий? Чем вы лучше других?

– У меня приказ самого Папы войны, – втолковывал Уолдо своим оппонентам. – Он у меня в вещмешке. Сейчас я покажу его вам. – Он достал бумагу и помахал ею перед носами часовых. – Сегодня вечером мы должны стать на бивуак, не заходя глубоко в Сетчатый Лес.

– У нас тоже приказ, – возразил один часовой.

– Загоните своих людей подальше в лес. Дорога пока еще видна, – сказал второй.

– По ней прошли сотни солдат, – сказал третий. – Ее наверняка натоптали так, что дальше некуда.

– Это уж точно, – подтвердил первый.

– Мы – эскадрилья змеев, – повысил голос Уолдо. – Вы что, не видите, что несут на своих плечах мои парни и девушки? С таким грузом нам не пройти через этот драный Сетчатый Лес!

– О, – сказал второй часовой укоризненным тоном. – Зачем ругаться так, господин капитан. Мы люди подневольные и делаем то, что нам велят.

– Мне приказано расположиться на опушке и ждать дальнейших инструкций. Вы не можете отменить данный мне приказ – вот подпись Папы.

– Может быть, в штабе имели в виду опушку леса ниже по стене? – предположил третий.

– У нас свое начальство, и оно нам головы поснимает, если что, – добавил первый.

Пока длились препирательства, Тигхи снял с плеча свою поклажу и стал всматриваться дальше, туда, где тропа терялась в платановой чащобе. Сплетавшиеся над головой ветки и сучья платанов очень походили на потолок, и юноша никак не мог отделаться от впечатления, что находится внутри какого-то помещения. Вот только этот странный запах… Тигхи попытался представить себе, как должна была выглядеть гигантская гусеница с когтями, и не мог не содрогнуться.

Какой-то флатар хлопнул Тигхи по затылку.

– У тебя такое лицо, будто ты никогда раньше не видел леса.

– Так оно и есть, – признался юноша. – Во всяком случае, так много деревьев в одном месте. А сами деревья я, конечно же, видел раньше.

– «Сами деревья я, конечно же, видел раньше», – передразнил Тигхи Ати, подражая его голосу.

Флатары, находившиеся поблизости, расхохотались, однако их смех был каким-то натянутым. Это лишний раз говорило о том, насколько напряжены нервы у всех товарищей Тигхи по платону.

Уолдо продолжал спорить с часовыми. Очевидно, в такой огромной армии подобные накладки неизбежны.

– Как далеко? – спросил Тигхи парней, стоявших позади него, показывая правой рукой на лес, в который они только что вошли. – Как далеко он распространяется?

Пилоты-девушки – их было около дюжины – старались держаться вместе. Как только было покончено с разбивкой бивуака, некоторые парни из тех, что посмелее, подобрались к ним поближе и попытались завязать разговор: однако все это происходило под оком бдительного Уолдо, и девушки никак не отреагировали на заигрывания. Встретив такой холодный прием, парни ретировались.

– Мой отец, – сказал Ати Тигхи, когда они укладывались спать, – мой отец – плотник. Ты знаешь, что это такое?

Тигхи покачал головой, слово было для него совершенно незнакомо.

– Он работает с деревом. Это, – Ати похлопал ладонью по стволу небольшого деревца, – плохое дерево. Думаешь, из него можно что-то сделать? Ты здорово ошибаешься. – Он нагнулся и взял в руки ветку, росшую почти параллельно нижней части ствола. В его руках ветка изогнулась, как травинка. – Нет, видишь, оно слишком мягкое.

Ати отпустил ветку, и та, хлестнув по воздуху, подрожала немного и приняла прежнее положение.

– Послушайте меня, дети, – обратился к ним Уолдо, – теперь мы укрылись в лесу, однако до опушки рукой подать, и поэтому мы все же почувствуем дыхание вечернего шторма. Привяжите своих змеев к сучьям, да покрепче. А затем возьмите ремни и привяжитесь сами к стволу ближайшего дерева и не отвязывайтесь, пока ветер не стихнет. Я покараулю первое время, а затем меня сменит пара флатаров, которых я разбужу.

Сняв с себя одеяльные скатки, флатары расстелили их. При этом они почти не разговаривали между собой, лишь изредка перебрасываясь парой коротких фраз. Непривычная обстановка и неизвестность давили на психику. Прежде всего людям страшно было даже думать о том, что они проведут ночь не в помещении, а под открытым небом. Вот если бы они находились внутри стены, в убежище, подобном тому, в котором провели предыдущую ночь, тогда другое дело. Такие мысли роились в голове у каждого флатара.

– Я боюсь, – прошептал Тигхи Ати.

В ответ тот резко кивнул, давая понять, что и так все ясно. Все свое внимание Ати сосредоточил на том, чтобы понадежнее прикрепить ремень, которым он обмотал свое тело, к стволу платана. Тигхи попытался привязаться к дереву рядом с Ати, однако древесина была такой мягкой, что ремень глубоко врезался в нее. Юноша дернул, податливая кора лопнула, и наружу полезло вязкое вещество, находившееся внутри еще не окрепшего платана. Нужен старый ствол, посуше и покрепче. Тигхи лихорадочно принялся за поиски. Все остальные юноши и девушки платона уже привязались, и он был последним. В конце концов Тигхи нашел подходящее дерево, сухое и твердое. Рядом стоял платан, к которому привязался Мулваине.

Не теряя времени, Тигхи принялся за дело, и довольно скоро его тело ощутило физическую связь с чем-то более прочным и надежным, чем оно само. Немного отдышавшись, он огляделся и поймал на себе взгляд Мулваине.

– Привет, – сказал он.

– Ты – варварское дерьмо, – ответил Мулваине совершенно беззлобно.

Их окружала тишина, которую нарушали лишь скрипы и шорохи Сетчатого Леса: начинался сумеречный шторм. Тигхи затеял разговор, чтобы отвлечься от страха, который заползал к нему в сердце.