Текст книги "Стена"

Автор книги: Адам Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 36 страниц)

– Ты ошибаешься! Я думал о них! – возразил Тигхи.

Он вспомнил свое детство на солнечных уступах и размышления о природе вещей.

– Успокойся, мой дорогой. А теперь вернемся к гравитации. Подумай о гравитации, прошу тебя: подумай об огромной ткани, из которой соткано пространство, космос. Такие тела, как солнце и планеты, проделывают дыры или отверстия в этой ткани, и силовые линии пространства-времени стремятся к центрам этих отверстий. Так устроена вся остальная Вселенная, но в нашем мире гравитация перевернута, искажена. Земля по-прежнему занимает свое место в пространстве и времени, по-прежнему вращается вокруг солнца по старой проторенной орбите. Однако путешественник из другого мира, следуя по этим силовым линиям, вдруг неожиданно для себя окажется отброшенным в сторону; в центре гравитации силовые линии окружают Нижнюю точку. Все равно что вода, вытекающая назад из горлышка, когда ее наливают в бутыль. Может, это сравнение слишком примитивно, но другого я придумать не могу. Если бы только у тебя было физическое образование.

– Физическое образование?

– Образование в области физики, мое шелковолосое, милое создание. Так вот, она внезапно изменилась. И изменение гравитации принесло этому миру, нашему миру неисчислимые бедствия и страдания. Раньше здесь жили миллиарды. А это слово означает тысячу миллионов, а миллион, в свою очередь, означает тысячу тысяч. Я вижу, что твой ум восстает против такого изобилия людей, однако думай! Разве на стене нельзя было бы расселить миллиарды людей? И они жили здесь. Те места, где она наиболее ровная, были наиболее населенными, а в тех местах, где мы живем сейчас, в расщелинах и выступах, люди селились гораздо реже. И вот мир перевернуло вверх тормашками, с ног на голову.

– С ног на голову? – переспросил Тигхи, сбитый с толку.

– Образное выражение, – раздраженно проговорил Чародей. – Пожалуйста, не воспринимай мою речь так буквально, мой красавчик. Я просто хотел сказать, мир повернуло на девяносто градусов.

Наклонившись вперед, он пристально воззрился на Тигхи, а затем опять уселся в свое кресло, очевидно удовлетворенный тем, что увидел.

– Хочешь узнать, – спросил он, – как случились эти великие перемены?

– Да, – нерешительно произнес Тигхи.

– Для своих нужд человеческие существа вырабатывают энергию. В более отдаленные времена, а также в наши дни наиболее распространенным ее видом являлось тепло, получавшееся в результате сжигания топлива. Иногда тепловая энергия конвертировалась в электрическую, хотя способы, при помощи которых это осуществлялось, были далеки от совершенства, малоэффективны. Под малоэффективными источниками энергии подразумевается тот, у которого на выходе системы меньше энергии, чем на входе, и такие источники преобладали в течение многих лет. Сверхэффективный источник энергии тот, который производит больше энергии, чем в него подается. После появления сверхэффективного источника энергии люди подумали, что начался золотой век. Этот источник назвали Нулевой Энергией потому, что в его основу был положен принцип осцилляции электрического тока высокой частоты, создающей электромагнитные гармоники, которые забирали энергию из ткани пространства и времени. Были модернизированы все машины, которые использовали НЭ для разложения воды на кислород и водород. Один окислял другой, и происходило воспламенение. Этот же тип энергии используют двигатели моего корабля. Однако в повсеместной распространенности этих машин скрывалась огромная опасность. Дело в том, что гравитация является частью пространственно-временной ткани, вминается в нее. Помнишь, я говорил тебе об отверстиях и впадинах, в центрах которых собираются пучки силовых линий пространства и времени. Если брать энергию из пространственно-временной ткани в небольших количествах, то для компенсации потери вся ткань деформируется очень незначительно. Однако при внезапных больших потерях энергии эта ткань покрывается рябью и сгибается. Именно так и случилось с нами. Ткань деформировалась, пошла рябью и сдвинулась. Во впадине пространства и времени, создаваемой весом нашего мира, изменился поток гравитации. Прежде он стремился от внешних границ впадины, где имел наименьшую величину, к ее центру, где имел наибольшее значение, ясно? Закон инверсии. Затем поток изменил свое направление, и гравитационные линии стали располагаться вокруг центра впадины. Все, что до этого было внизу, повернулось на бок; все, что тогда называлось западом, оказалось вверху стены, а то, что раньше было востоком, – внизу. Старый Северный Полюс и старый Южный Полюс стали крайними левыми и правыми точками стены. Многие люди стали употреблять для их обозначения термины «восток» и «запад». Ну как, доходит до тебя хоть что-нибудь из того, что я пытаюсь втолковать? Я достаточно понятно объясняю?

Тигхи ответил не сразу. Ему не хотелось раздражать Чародея.

– Думаю, что да, – произнес он медленно. – Только я не пойму, что это за ткань, о которой ты говоришь. Из чего состоит эта материя? Как она вписывается в эту историю?

Чародей издал протяжный свист и повернулся вместе с креслом на триста шестьдесят градусов.

– Нет, нет, нет, – сказал он. – Ты понял меня неправильно. Извини, но я ошибся, использовав сравнение с тканью. Хорошо, я попытаюсь снова. Ты когда-нибудь задавался вопросом, что такое притяжение?

Тигхи сомкнул веки.

– Оно тянет нас вниз, – ответил он.

– Да-да, именно так. Сказать тебе, в чем его суть? Так вот, все вещи состоят из атомов. Ты слыхал об этом?

– Конечно, – ответил юноша. – Атомы очень маленькие. Это самая маленькая частица.

– Вообще-то не самая маленькая, ну да ладно, допустим. Масса – это скопление атомов. Однако даже там, где нет массы, даже в вакууме космоса существует деятельность на доатомном уровне. Частицы, еще меньшие по размеру, чем атомы, появляются на свет и исчезают в хаосе доатомного создания и уничтожения; частицы и античастицы. Такова истинная природа материи, создание и уничтожение.

– И где же все это происходит? – спросил Тигхи.

Ему не нравилось, как звучало описание Чародея: оно передавало буйство и ярость, как, например, кипение воды над огнем. Оно ошпаривало. Неужели Чародей видит Вселенную такой?

– Везде вокруг нас! По всей Вселенной – эти частицы слишком маленькие, чтобы их можно было увидеть, понятно, красавчик с одной извилиной в мозгах, который привык все воспринимать буквально? Однако именно в этом и заключается суть пространства и времени, в постоянном кипении первичной материи на доатомном уровне. Но самое важное, что тебе нужно понять, – хаос только кажущийся. На самом деле с виду беспорядочное движение частиц и античастиц подчинено определенному закону, следует определенной схеме. Этим законом является гравитация. Там, где атомных структур больше, то есть там, где больше масса, траектории доатомной пены становятся короче, и скорость частиц возрастает, и это означает, что тяготение усиливается. Чем дальше от скопления атомов, тем длиннее становятся траектории и слабее тяготение. Ясно? Так вот, суть технологии Нулевой Энергии заключалась в получении энергии из этой квантовой пены. Гравитация – слабая сила, однако она аккумулируется, и вполне возможно изъять из пены миллиарды квантов энергии и получить столько энергии, сколько требуется, без особого труда. Однако в конечном итоге за все приходится платить, так и здесь. Человечество убедилось в этом на своем горьком опыте. В конце концов потребление субатомной пены одной концентрацией атомной массы, которую мы называем миром, где мы обитаем, стало столь интенсивным, что развернуло поток субатомной энергии на девяносто градусов.

Чародей откинулся назад в своем кресле. Он выглядел очень довольным собой. Затем выражение кожаного лица мгновенно изменилось. Он вдруг рассердился.

– Тебе это ничего не говорит, не так ли? – рявкнул он. – Ровным счетом ничего! – Он провел рукой по лицу. – Ладно, не обращай внимания. Дело не в твоих знаниях, не в твоем образовании. Главное – твоя способность учиться, приобретать знания. И ради этого, пожалуйста, скажи мне, что ты понял из того, что я тебе говорил.

Сглотнув комок в горле, Тигхи ответил:

– Изменилась гравитация.

– Да, сотни лет назад. Правильно.

– Сила притяжения действовала в другом направлении, но ткань порвалась.

– В общем-то можно выразиться и так, – проскрипел Чародей. – Девяносто градусов, мальчик! Девяносто градусов.

– Девяносто градусов, – быстро протараторил Тигхи.

– В любом случае я старше, чем ты можешь себе представить, – со вздохом проговорил Чародей. – Однако не настолько стар, чтобы помнить эти события в точности. Достаточно стар, чтобы уставать, и после всего-навсего десяти часов сна нельзя ожидать от меня самого доходчивого объяснения.

– Нет, господин Чародей, – угодливо поспешил согласиться Тигхи.

– Не называй меня господином, – с утомленным видом произнес Чародей.

Он потянулся в кресле, как обезьяна потягивается после еды.

Глава 4

Молчание было долгим. Тигхи сидел не двигаясь. Повествование, которое только что на него обрушил Чародей, произвело на юношу ошеломляющее впечатление.

Наконец юноша решился прервать затянувшуюся паузу.

– Чародей? – произнес он тихо. – Чародей?

Однако Чародей, похоже, заснул прямо в кресле. Слышалось слабое похрапывание.

Тигхи осторожно встал на ноги. Вдруг возникло чувство, что перед ним открылась какая-то возможность, однако юноша не знал, что делать. Вот если бы ему удалось связать сонного Чародея. Сделать его заложником. Заставить отвезти их назад, в деревню. Да, в таком плане был здравый смысл.

Он начал подвигаться к спящей фигуре.

Чародей тут же встрепенулся и открыл глаза.

– Что со мной? Где я? – быстро проговорил он с явной тревогой.

Тигхи шагнул назад и сел:

– Мастер?

– Что я говорил, прежде чем меня сморил сон?

– Мир перевернулся с ног на голову, – ответил Тигхи с гулко бьющимся сердцем. – Катастрофа.

– О да, – вспомнил Чародей. – О да! Ужасы тех дней сразу после изменения гравитации. Ты должен понять мир. Он был плоским – плоским! – он распространялся во всех направлениях, и большая часть его поверхности была покрыта водой, большими и глубокими лужами воды, занимавшими тысячи квадратных миль. Две трети мира было покрыто водой. Ты можешь себе представить? После изменения гравитации вся эта вода взметнулась в воздух и упала вниз. Пошел дождь, который лил не переставая много лет подряд. Сначала это был даже не дождь. Падали гигантские пласты воды размером с целые страны, которые затем дробились на все более мелкие части и капли. Дома, автомобили и другие механизмы, построенные людьми, теперь валялись на земле, превратившись в кучи мусора. Очень многие вещи оказались в воздухе и стали падать вниз. Точно так же в этот момент люди занимались своими обыденными делами, и изменение гравитации застало их врасплох. Некоторые спали в домах, которые не имели прочного сцепления с землей, и потому не могли удержаться на стене. Люди оказывались в воздухе и падали; они просто падали. Они падали и погибали, сталкиваясь с другими падающими предметами, или разбивались вдребезги о стену, превращаясь в бесформенное кровавое месиво. Некоторых постигла еще более страшная участь: свирепые ветры разорвали их на куски.

Однако наихудшим из всех этих зол был дождь. Вода перемешалась с рыхлой почвой и песком, поднявшимися в воздух, и, по сути, вниз падала мокрая грязь. Она падала с огромной скоростью, закручиваясь вокруг мира. Капли такого дождя уподобились пулям, и этот дождь убил многих из тех, кому удалось избежать падения, зацепившись за утесы. Он превратил в клочья и тех немногих, кто в момент катастрофы находился в воздухе в самолетах, пилоты которых сумели сориентироваться и продолжать полет. А ветер выл, будто тысячи голодных зверей. Дождь лил годами, и ветер тоже не переставал выть многие годы. Небо заполнили облака, двигавшиеся со скоростью падающих камней. Они закрыли собой солнце, и наступили сильные холода.

Тут в резонанс его словам пол корабля вдруг накренился и завибрировал. Чародей замолчал и стал пытливо вглядываться в экраны панели управления. Корабль медленно летел вдоль мировой стены, и на экранах величаво проплывал однообразный пейзаж – огромные скалы с белыми макушками. Они значительно снизили скорость, но по-прежнему летели на восток. Чародей повернулся к Тигхи лицом.

– Ничего страшного, – сказал он. – Нас еще потрясет немного, мой малыш.

Тигхи придвинулся поближе к матери и положил руку ей на плечи.

– Катастрофа, – произнес Чародей, сделав в воздухе широкий жест рукой. – Апокалипсис. Люди подумали, что наступил конец света. И они были недалеки от истины. Жизнь на стене была близка к исчезновению. Многие бросились в бездну с молитвой на устах. Многие умерли голодной смертью, собравшись вместе в пещерах – подвалах домов, у которых обвалились надземные этажи. Часть людей жила довольно долгое время в подземных туннелях, питаясь мясом крыс и мышей или в правительственных бомбоубежищах, где к их услугам был запас пищи в жестяных банках, подготовленный на случай чрезвычайных ситуаций. Кое-кто оказался на уступах. Те, кого не сдуло с них ветром и кто не свалился сам, принялись быстро врываться в расщелины. Случалось, что пища, летевшая вниз параллельно стене, падала на уступ, и тогда люди благодарили Бога за этот подарок. Воды было в таком изобилии, что люди могли захлебнуться, вдыхая воздух, однако это была соленая вода, непригодная для питья. Однако тогда, как и сейчас, люди отыскивали в стене родники. Первый год был самым ужасным. На втором году страдания людей чуть-чуть смягчались. Дождь и снег.

– Снег? – удивился Тигхи.

Он почти не следил за подробностями этой части повествования Чародея, уловив лишь общий смысл, сводившийся к бедствию вселенских масштабов, во время которого множество людей упало с мира, и встрепенулся лишь в последний момент.

– О, ты его никогда не видел. У экватора мировой стены, где дуют слишком теплые ветры, нагретые солнцем, снег – большая редкость.

– Экватор?

– Центральная линия мировой стены, – быстро пояснил Чародей. – Она проходит снизу вверх по самому центру. Самая выпуклая часть нашей деформированной земли. Однако у Западного и Восточного Полюсов шквал с градом и снегом – явление довольно частое. Вода замерзает и превращается в льдинки и хлопья, которые падают с неба. Это и есть снег.

– О, – понимающее промолвил Тигхи.

– Ладно, слушай дальше. Возможно, дождь шел бы вечно, возможно, ветер никогда не перестал бы дуть. Однако морозы медленно, но верно убирали влагу из атмосферы, и она осела на крайне восточных и крайне западных уступах в виде снега и льда. Там скопилось очень много воды, однако еще большие запасы оказались на грандиозных кладбищах воды на Полюсах, которые были покрыты многометровым слоем льда еще до изменения гравитации. Это были самые холодные части мира, потому что они находились дальше всего от Солнца. Однако до катастрофы Полюса были плоскими, и сила притяжения действовала там так же, как и на всей остальной планете, притягивая людей к земле. Теперь характер Полюсов изменился. На Восточном и Западном Полюсах поток гравитации наименее интенсивный. Перпендикулярный приток силовых линий поля почти нулевой. Это привело к тому, что мощные экваториальные ветры начали срывать снег и лед с полюсов и выбрасывать их в атмосферу, однако со временем в системе начало устанавливаться равновесие. Вода опять начала оседать на Полюсах в виде снега и льда, образовав там огромные запасы влаги. До изменения гравитации наш мир имел почти идеальную сферическую форму, будучи немного приплюснутым на полюсах. Теперь же – и мы убедимся в этом, когда прибудем туда, – существуют два огромных полярных выступа или мыса. В виде льда в этих грандиозных горах содержатся океаны воды. Там, в условиях очень низких температур, сила притяжения минимальна. Земля, до катастрофы имевшая форму апельсина, теперь имеет форму лимона.

– Апельсина? – изумленно спросил Тигхи, совершенно не понимавший, о чем шла речь.

– Апельсином называют фрукты оранжевого цвета, имеющие сферическую форму. Они растут на деревьях. Лимон – тоже фрукт, имеющий такую же форму, как и наш мир. Однако зачем я тебе говорю все это? Для тебя это не имеет значения. Главное, чтобы ты понял, что дождь все же прекратился. Да, он продолжался целое десятилетие, однако из атмосферы было выморожено столько влаги, что воздух постепенно очистился. Погибло не только подавляющее большинство населения мира; вымерли и почти все животные. Однако на некоторых уступах, то здесь, то там, остались козы и овцы, свиньи и коровы, немного домашней птицы. Жизнь начиналась заново. Она бросила уцелевшим вызов. Изменился даже характер атмосферы – она стала совершенно иной.

– Вот как?

– Да, и если раньше атмосфера покоилась на земле, которая служила ей опорой, то теперь она существует сама по себе. Однако днем она нагревается и начинает подниматься, или, по крайней мере, перестает опускаться. Ночью же она охлаждается и опускается быстрее. В моменты, когда ночь и день встречаются – на рассвете и в сумерках, – возникают свирепые и очень опасные штормы. Однако чем ближе к полюсам, тем они слабее. Жизнь налаживается.

Глава 5

Тигхи поскреб затылок. История, которую он только что услышал, была настолько витиевата и изобиловала непонятными словами, что юноше стоило огромного труда запомнить хотя бы половину, не говоря уже о том, чтобы безоговорочно принять все на веру. Объяснение Чародея никак не укладывалось у него в голове. Ясно было одно: случилось нечто ужасное. Возможно, это было наказанием, Божьим наказанием за грехи, совершенные человечеством. Мир был грандиозным выступом, не ограниченным ничем; и теперь Бог приговорил всех к жизни на мировой стене, где каждый неосторожный шаг грозил падением и смертью.

– Думаю, – произнес он, – думаю, что я понял.

– А я думаю, что лжешь, – сказал Чародей, но в его голосе звучало не раздражение, а безразличие, – однако это уже не имеет особого значения. Главное, что ты должен усвоить, это то, что когда-то мир был плоским и он снова может стать таким.

– Снова может стать плоским?

– О да, – подтвердил Чародей. – Мы должны положиться на законы термодинамики, составляющие суть Вселенной. Вот как все обстоит, мой яснозубый красавчик. Если человек вдруг упадет с уступа, то, возможно, он будет падать вечно, описывая круги, двигаясь по своего рода орбите вокруг мира. Конечно, он может погибнуть: его разорвут на куски ветры, или он разобьется вдребезги о стену, но дело не в этом. Понимаешь, о чем я говорю? Вечное падение противоречит закону физики, следовательно, если рассуждать логически, должно прийти время, когда гравитация снова изменится, и тогда стена опять займет горизонтальное положение, и человечество вернется к прежнему образу жизни. А может, произойдут какие-то другие изменения, которых мы не можем предвидеть, – и ткань пространства-времени, и так искаженная, перекрутится до неузнаваемости. Когда произойдет второй апокалипсис? Это вопрос вопросов. Вопрос, который больше всего заботит моего Возлюбленного.

– Твоего Возлюбленного, – повторил Тигхи.

– Во всяком случае, главного из моих Влюбленных, – сказал кожаный человек. – Он понимает, что всякое действие массы в этой системе требует энергии, которая откуда-то поступает. Энергия не свободна, мое милое дитя. Всякий, кто черпает чашкой из нескончаемого потока гравитации, который окружает наш мир, берет энергию из еще более великой ткани пространства-времени. Согласно одной математической теории может наступить момент, когда это потребление энергии из более великой ткани превзойдет критическую величину и нарушит баланс, и в результате наш мир окажется в пучине нового гравитационного кризиса. Однако это может произойти и через час, и через год, и через тысячу лет. Сделать точные расчеты невозможно.

– А что произойдет через час?

– Скорее всего абсолютно ничего, мое дитя. Я говорю лишь в общем плане, в качестве примера.

Наступила тишина, в которой было отчетливо слышно, как ма яростно скребет ногтями свои голени.

– Ну что ж, – задумчиво произнес Чародей. – Теперь у тебя будет над чем поразмыслить. Пищу я тебе предоставил богатую. А мне нужно отдохнуть. Я не выспался. В моем возрасте десяти часов сна недостаточно. Должно быть, все дело в материале, с помощью которого я наращивал кору своего головного мозга. Для приживления требуется немало серотонина. Такова цена, которую приходится платить за вечную молодость.

Чародей встал с кресла, и его рука украдкой скользнула под перекладину спинки.

– На сегодня достаточно, – сказал он и, пройдя по помещению, поднялся по трапу. – Подумай над тем, что я сказал, мой юный красавчик, – проговорил Чародей, когда его тело уже наполовину скрылось в люке. – Ты уж прости меня за то, что я запираю за собой люк. Не то чтобы я тебе не доверял. Однако я сплю спокойнее, зная, что я совершенно один.

Люк захлопнулся, и Тигхи остался наедине со своей ма.

Выждав несколько минут, Тигхи встал с пола и подошел к креслу. Запустив руку под перекладину кресла, юноша нащупал крошечную черточку, при прикосновении к которой палец слегка защипало. Что это? Выключатель?

Тигхи медленно опустился в кресло, и оно не выкинуло его.

Юноша почувствовал, как жар бросился ему в лицо. Это была радость. Он возликовал. Хоть в чем-то, хоть в самой малости, но ему все же удалось перехитрить Чародея. Теперь он знал один из его секретов. Если это оказалось ему по силам, то почему бы не попробовать и еще кое-что? А вдруг он научится управлять калабашем. Возможно, найдет способ изолировать Чародея в верхней комнате, а затем захватит это устройство и на нем вернется в свою деревню. Отвезет ма домой. Ведь, попав в знакомую среду, она наверняка придет в себя.

Юноша взглянул на мать. Та сидела совершенно спокойно, отсутствующий взгляд устремлен в пространство.

– Ма, – произнес Тигхи. Удача с креслом вдохновила его и придала ему смелости. Сейчас его абсолютно не заботило, подслушивает Чародей или нет. Ну и пусть себе подслушивает! – Ма, я отвезу тебя домой. Я сделаю это, обещаю тебе.

Мать ничего не ответила: она все так же смотрела перед собой недвижимыми, отупевшими глазами.

Тигхи переключил все свое внимание на экраны и другие приборы управления. Все четыре экрана показывали лишь заснеженные ледяные скалы и торосы. Юноша провел пальцем по краю панели, нащупывая такой же выключатель, какой ему удалось обнаружить на кресле. Затем провел пальцем по внутреннему краю панели и еще раз повторил это движение, однако результат был нулевой. Наконец он начал наугад нажимать кнопки и щелкать тумблерами в надежде угадать нужное сочетание положений, которое открывало доступ к управлению. Опять-таки все попытки оказались безрезультатными.

В конце концов юноша сдался и принялся обшаривать шкафчики под панелью управления. Однако кроме нескольких листов бумаги, покрытых с обеих сторон пластиком, там больше ничего не было. Тигхи повертел в руках каждый листок, но был не в состоянии расшифровать изображенные на них диаграммы. Пошарив еще раз, Тигхи обнаружил в дальнем углу одного из шкафчиков небольшую стопку кусков пластика различной толщины и формы и длинную пушистую нитку. Последняя сразу же натолкнула Тигхи на мысль использовать ее в качестве удавки для Чародея. Хотя вовсе не обязательно душить его, подумал юноша. Достаточно пригрозить ему удушением и заставить лететь в деревню. Однако когда Тигхи решил попробовать нитку на прочность и натянул ее посильнее, она лопнула. Наконец в самом дальнем углу шкафчика пальцы Тигхи наткнулись на крошечную горсточку пуха.

Сердце юноши учащенно забилось. Вытащив пух наружу, он увидел, что в его руки попало такое же, похожее на одуванчик устройство, как и то, которым Чародей убил торговца людьми. Юноша осторожно держал пух большим и указательным пальцами, дрожа от возбуждения. Он мог использовать его в качестве оружия против Чародея! Может быть, удастся ранить его или даже убить. Но нет, лучше, угрожая смертельным пухом, заставить его вести свой корабль в нужном направлении. Взволнованный Тигхи поднял вверх одну из пушинок, из которой свисало миниатюрное ядро, и отпустил ее. Она плавно опустилась на пол. Разочарованный Тигхи подобрал ее с пола и стал пытливо всматриваться в середину пушинки. Нет ли в этом устройстве какого-либо выключателя?

Вдруг из приборной панели раздался громкий гудок. Испугавшись, Тигхи воровато оглянулся и запихал пушинки в карман. Всю остальную дребедень быстро положил на место. Пол завибрировал и покачнулся. Опять заревел тревожный гудок. Тигхи в растерянности бросил взгляд на панель управления. Изображение на экранах стабилизировалось. Кругом была сплошная белизна.

Сверху послышался щелчок открываемого люка. Юноша захлопнул дверцы шкафчика и опрометью бросился к тому месту, где сидела его ма.

По трапу медленно спустился заспанный Чародей, который недовольно ворчал себе под нос:

– И часа не прошло. Что толку ложиться спать ради одного часа сна. – Он сразу же направился к Тигхи и заговорил с ним, чтобы отвлечь его внимание – теперь Тигхи это отлично видел, – от перекладины кресла, под которую незаметно проникли его пальцы. – Ладно, нет худа без добра. По крайней мере весь этот шум не дал тебе соскучиться. – И тут он вдруг замер и медленно повернулся к Тигхи. Коричневое лицо Чародея было непроницаемым. – Ты учишься буквально на ходу, чего я не ожидал, мой красавец с проворными пальчиками. Значит, ты раскрыл секрет кресла, насколько я вижу.

Тигхи взглянул на него.

– Чародей, – сказал он. – Я все видел.

– Я впечатлен. Честно говоря, это радует меня. Твой мозг – ценная вещь, и я очень доволен, что он схватывает все на лету. Какие еще трюки у тебя в запасе? Однако нет смысла превозносить твои достижения, иначе ты станешь тщеславным. Знаешь, что означает этот сигнал тревоги?

– Нет, Чародей.

– Это мой Возлюбленный. Или один из них.

– Твой Возлюбленный, Чародей.

– Он недалеко. Сигнал возвещает о его близости. Думаю, он вряд ли знает об этом, иначе принял бы меры, чтобы убедить меня в обратном. Принял бы иное обличье, например. Однако сигнал прозвучал, и это означает, что он находится где-то в радиусе пятидесяти километров. – Чародей играючи подбросил свое тело, которое непринужденно опустилось в кресло. – И все же он находится вне пределов прямой видимости, а это что-нибудь да значит.

– Он охотится за тобой, Чародей?

– Охотится за мной? Или я за ним? Да откуда ты взял? А вообще-то не буду кривить душой. Скорее он охотится за мной, чем я за ним. Во всяком случае, сейчас. До тех пор, пока не настанет время пожать урожай, который созреет в твоей изящной головке! – Чародей усмехнулся, и в его горле что-то заскрипело и заскрежетало. – И тогда мы еще посмотрим, на чьей стороне будет удача! – Чародей откинулся на спинку кресла. – Мы почти на месте!

– Почти где?

– На Восточном Полюсе, прелестнейшее создание.

– Почему твой Возлюбленный охотится за тобой, Чародей?

Чародей принялся ожесточенно скрести за ухом. Скрежетание было столь шумным, что Тигхи даже оторопел.

– Нечасто меня одолевает чесотка в этом месте, – произнес он. – Однако если уж такое случается, я пускаю в ход все свои ногти, должен признаться тебе. Нет-нет, я не уклоняюсь от ответа на твой вопрос. Это хороший вопрос. Я сам иногда задаю его себе, но с несколько иным оттенком. Сформулируем его так: он преследует именно меня для удовлетворения своих конкретных потребностей.

Рука Тигхи опять опустилась на покорную шею ма.

– Ты мог бы и сам задать ему этот вопрос, случись тебе повстречаться с ним, – сказал Чародей. – И я могу сказать тебе, что он ответит. Скажет, что это он сделал меня и потому я принадлежу ему. Ты можешь поверить в такое?

– Рабство? – предположил Тигхи, вспомнив о торговце людьми.

– О, все гораздо хуже и сложнее. Да, он сделал меня. Я признаю это, но и его тоже кто-то сделал. Трения между нами беспочвенны. В конце концов, мы все – Возлюбленные. Он и я. Я и ты. – Чародей повернулся к Тигхи. – Мы одинаковы.

– Чародей, – проговорил Тигхи, старясь дышать ровно, чтобы не выдать своего волнения. – Где мой па? Ведь ты, должно быть, забрал и его, когда приходил за моей ма.

– Не думаю, – произнес Чародей, – что мой Возлюбленный сможет найти нас в ближайшее время. А через полчаса я зависну над Полюсом, и мы будем в большей безопасности, чем когда бы то ни было.

Он дотронулся до одной из кнопок, и корабль стал поворачивать с одновременным снижением. В течение нескольких минут Чародей напряженно смотрел на экраны и нажимал то одну, то другую кнопку, маневрируя в пространстве. Корабль рыскал во все стороны и вибрировал. Тигхи начало тошнить. Внезапно его мать заговорила. Ее голос звучал громко и отчетливо:

– Он идет за нами, проснись, проснись!

Ее глаза широко распахнулись. Однако когда Тигхи обнял мать и стал успокаивать, она затихла и опять погрузилась в свое прежнее бессмысленное созерцание.

– Господин Чародей, что будет делать этот твой Возлюбленный, если все же нагонит нас? – спросил Тигхи.

– О, он будет очень зол, – ответил Чародей. – Тут не может быть никакого сомнения. Он очень сердится на меня. Он заберет тебя и извлечет все из твоей головы без промедления что, по-моему, будет большой ошибкой. На карту поставлено очень многое! Весь мир! Он будет вне себя от злости и выместит ее на нас. Например, я не думаю, что ему пригодится твоя ма, эта женщина, сидящая вон там, о которой ты так трогательно заботишься. В ней нет ничего, что могло бы его заинтересовать. Он просто выбросит ее, как ненужную вещь. Поэтому ты должен быть благодарен мне. Мы с моим Возлюбленным идентичны. Я сохранил жизнь твоей ма, заметь. Ты должен быть благодарен, ты должен быть предан мне.

И вдруг Тигхи озарило. Эта мысль вспыхнула в его мозгу ярким солнечным светом. Его па убит, и убил его Чародей. Наверное, па не представлял для него никакого интереса в отличие от Тигхи и ма, и он избавился от него. Потрясение было столь велико, что Тигхи впился зубами в нижнюю губу, чтобы не завопить от боли.

Корабль завращался вокруг своей оси и стал медленно поворачивать. Тигхи утратил чувство равновесия. Ему казалось, что он вот-вот упадет. Чтобы не упасть, юноша вытянул вперед руки. В животе противно засосало.

Все движения словно замедлились. Все плыло перед глазами.

– Что происходит? – спросил Тигхи голосом, дрожащим от страха.

– Мы уже почти на месте, – сказал Чародей. – Остались кое-какие мелочи, но я их отрегулирую.