Текст книги "Исповедь Еретика"

Автор книги: Адам Дарский

Соавторы: Кшиштоф Азаревич,Пётр Вельтровский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Любовь любовью, но последствия ваших отношений стали заметны и в другой плоскости. Ты стал селебрити.

Тот мир был для меня чужим. Да, я появился на нескольких вечеринках, но держал дистанцию. Меня не особенно тянуло к людям, сошедшим с глянцевых страниц. Я не хотел стать таким же, не изменил стиля в одежде, не пытался соответствовать. Не собирался скалиться на каждого и не приклеивал на лицо сверкающей улыбки.

А как другие селебрити реагировали на тебя?

Я не чувствовал себя изгнанным, выпихнутым за занавес, если ты это имеешь в виду. Те люди, в общем, оказались приятными и доброжелательными.

_{Зенон Дарений, папа Нергала, получает от имени сына награду, присужденную ему как молодому деятелю культуры Гданьска}

Не знаю, было ли это искренне, мне кажется, ими двигало любопытство. Я был метеоритом, который внезапно упал на центральную площадь их деревеньки.

Или дикарем при дворе.

Никто не смотрел на меня сверху вниз. Ринке Руйенс, глава компании Rochstar, подошел ко мне на мероприятии, организованном по случаю открытия новой ветки на телеканале Polsat. Поздоровался, представился, и мы разговорились. Он оказался человеком без предрассудков, приятным и общительным. Впоследствии я не только принял участие в его телевизионной программе, но и подружился с этим человеком. И многими другими. И это было хорошо.

И тебе не хотелось стереть с их лиц натянутую улыбку?

Я не отношусь так к людям. Если кто-то вежливо со мной общается, стараюсь отвечать тем же. Но в моей голове мир селебрити был на втором месте. Работа группы продолжалась отлично, закончив один тур, мы отправлялись в другой. Там были мои люди и моя среда. В Варшаву я возвращался не для вечеринок, а к женщине.

А принимали тебя в этом мире как «парня Доды» или как лидера наиболее известной металлической польской группы?

Существует стереотип, что метал – это мир, о котором знают только избранные. С этими людьми я был связан и до того, как начал встречаться с Доротой. Я был знаком с Кубой Воеводским, Чеславом Мозилем[31]31
  Польский вокалист, композитор, музыкант, лидер группы Czesław Śpiewa.


[Закрыть], с Мацеем Маленьчуком[32]32
  Польский певец, рок-гитарист, поэт, лидер групп Pudelsi и Homo Twist, принимал участие в записи песни Behemoth Lycifer, снялся в клипе.


[Закрыть] до того, как мое лицо стало красной тряпкой на обложках таблоидов. Они знали меня, как Нергала, а не как парня Доды. Behemoth по радио не крутили, но сложно игнорировать результаты продажи наших альбомов. Как первая и единственная польская группа, мы два раза попали на обложку американского Billboard. И, в конце концов, нам вручили национальную музыкальную награду Fryderyk, a Evangelion три недели занимал первую строчку в национальном списке самых продаваемых музыкальных а льбомов! Даже гданьские чиновники присудили мне награду как молодому деятелю культуры.

Да. Но – подошла ли к тебе Эльжбета Запендовская, известный преподаватель вокала, со словами: «Пан Адам, ваш последний альбом феноменален, но в четвертой песне, на сороковой секунде, высокую ноту вы немного не дотянули». Так это выглядело?

Я не знаю, нравилась ли им моя музыка; честно говоря, меня это не особо интересовало. И комплексов у меня не было. Они видели, кто я есть. Трудно подорвать музыкальный статус моей группы.

БЛЕСТКИ

Все приятные, улыбчивые, доброжелательные… Ты правда хочешь меня убедить, что так выглядит тот мир?

У него были свои темные стороны. Он слишком искусственный, пластиковый снаружи.

А что под пластиком?

Именно что ничего. Недавно я читал известное эссе Зигмунда Баумана о современных формах коммуникации. Он назвал это словом «блестки», которые не оставляют места реальному общению. Таким был тот мир. Мелочным. Живущим под диктовку прессы, которая его освещает. На первом плане сплетни, клевета, ссоры, фотографии, сделанные втихаря…

У этой прессы есть свои цели.

Потому что скорость нашей жизни нарастает. Заметными остаются только цвет и блеск, а смысла в них все меньше. С обложки может кричать заголовок: «Измена!» Всю страницу занимает фотография. И только внизу мелким шрифтом напечатано несколько слов. Мы покупаем это, потому что такое нас притягивает, но это фастфуд. Мы проглатываем такую еду, но безо всякой пользы.

Тебя эта пестрота не привлекает?

Я иногда нахожу что-то и для себя. Бывает, что меня манит какая-то иллюзия, захватывает, как ребенка, и только по истечении некоторого времени я понимаю, как бесполезна была эта яркая птичка. Но я учусь каждый день. И сегодня я лучше распознаю эти блестки. Эту странную группу людей, которым важно указать на свое присутствие только для того, чтобы на это указать: «Внимание! Вот он я! Посмотрите! Я вымыл ноги! Шок! У меня грудь из лифчика выпала! А вот моя тачка! Мой пес курит травку!» Слишком много восклицаний! Просто херня! И речь даже не о том, что единственной ценной вещью в жизни является просмотр фильмов Бергмана и Феллини или чтение энциклопедии. Мы бы сошли с ума. Мелочи тоже важны, от прозы жизни не сбежишь. Речь идет о равновесии.

Нет ничего удивительного в том, что этого равновесия нет на глянцевых страницах…

Сегодня мир изменился. Мы покупаемся на обычные вещи, которые становятся показателем качества.

Было время, когда и меня эта иллюзия водила за нос. Но не поймите меня неправильно. Время, проведенное с Доротой, те полтора года в Варшаве, я вспоминаю с приятным чувством. Как игру, как науку, одну из самых главных в моей жизни. Меня сделали селебрити. От меня это не зависело. Я встал перед камерой, и она меня полюбила. Иногда меня это смущало, иногда веселило. Если нравится представлять, что я и дальше остаюсь героем той истории – окей. Но в какой-то момент я понял, что могу стать готовой взорваться бомбой, инородным телом, которое мешает кажущейся гармонии того гигантского реалити-шоу.

Но тем не менее ты все еще появляешься на мероприятиях «индустрии» и улыбаешься на камеру.

Если черт смешон, почему бы не посмеяться?

_{Sharp dressed man. На Аллее Роз в Варшаве во время съемок фильма AmbaSSada режиссера Юлиуша Махульского}

_{Нергал и Эрик из шведской группы Watain. Эта фотография должна была оказаться на обложке журнала Terrorizer.}

_{По независящим от музыкантов причинам на обложке появился только Нергал.}

Глава VII
СИЕ ЕСТЬ ТЕЛО МОЕ,
СИЕ ЕСТЬ КОСТЬ МОЯ

Для тебя важно твое тело?

Очень.

Заботишься о нем?

Да.

Зачем?

Инстинктивно чувствую потребность. Но это не было воспитано в семье.

Разве твой брат не занимался спортом?

Когда ему было восемнадцать лет, он кололся. Я бы так это назвал. Баловался химией и быстро нарастил мышечную массу. Но ведь речь идет не об этом, верно?

С кого ты брал пример?

Наверное, из фильмов. Тех самых, с Брюсом Ли. Помню, в середине восьмидесятых годов каждый мальчик во дворе хотел быть таким, как он. И у меня появилось две страсти: музыка и боевые искусства. Сначала дзюдо, потом вовинам вьет во дао. Тренировки меня захватили без остатка.

Чего было больше: заботы о здоровье или тщеславия?

Это была и есть золотая середина. Многим мое отношение к телу и к внешнему виду может показаться странным, но я не сумасшедший. Есть люди, которые всю жизнь посвящают тому, чтобы хорошо выглядеть и иметь идеальную фигуру. Специальные диеты, определенные упражнения, самопожертвование… Это не обо мне. Я знаю меру. Это не значит, что мне не нравится чувствовать себя здоровым и сильным и хорошо выглядеть при этом. Мне нравится. Даже очень. По я не перегибаю палку. Я могу нарушить диету, когда только захочу, я могу выпить пива или другой алкогольный напиток, и вообще хорошо выпить.

А когда ты грешишь против своего тела, тебя мучает совесть?

Слишком громко сказано. Это все естественный цикл. Если я на какое-то время прекращаю тренировки, расслабляюсь, то мне не нужно принуждать себя снова начать их. Я просто смотрю в зеркало и вижу, что появилось несколько граммов жира. Тогда я себя не щажу.

Ты в состоянии заметить несколько граммов жира?

Я имею в виду понимание, а не видение. Может и не быть этого жира. Я смотрю на человека целиком. Нельзя тело отделять от психики. Когда ты чувствуешь себя дерьмом, то и выглядишь как дерьмо. Поэтому и говорю, что мои упражнения – это золотая середина.

Но признайся, тебе нравится на себя смотреть. Правда?

Я люблю себя. Считаю, что если ты хочешь любви, то начни с самого себя. Я встречаю людей, которые много говорят о любви, хотят передать ее всему, живому и мертвому, но не в силах принять свое тело и внешний вид. Здесь что-то не так, тебе не кажется?

Ты свое любишь безусловно?

Я знаю о его недостатках. Хотя «недостатки» – это плохое слово, потому что оно предполагает наличие какого-то идеала, но этот идеал существует только в нашей голове. Я имею в виду ограничения. О них я знаю. Но также у меня есть твердая решимость преодолеть их.

Может, ты неправильно выбрал профессию?

Ты не хотел стать спортсменом?

Я мог бы стать спортсменом. В некотором смысле я им являюсь. Я бегаю и делаю упражнения. Наша музыка экстремальна не только в названии. Концерт Behemoth требует огромных усилий. Настоящий марафон.

Рок-н-ролл ассоциируется у людей с чем-то иным.

Как и спорт не ассоциируется с алкоголем, но посмотри на польских футболистов…

Наш концерт – это бег с барьерами с гитарой за плечами продолжительностью больше часа. Можно сбросить пару килограммов. Это серьезный вызов, и с каждым годом все сложнее его принимать. Вот что принуждает меня к тренировкам. Есть у людей такая тенденция: чем старше они становятся, тем сильнее они чувствуют немощь собственного тела и тем сильнее стараются себя побаловать. И распускаются. Я же делаю наоборот.

А здоровье для тебя важно?

Очень, но я говорю о том, что человек – это целостность. Здоровье, психика, внешний вид – элементы одной загадки. В здоровом теле здоровый дух. Может, это банальное и избитое заявление, но такова правда.

В детстве ты часто болел?

Часто, но это не были серьезные заболевания. Я страдал от хронической ангины и проблем с горлом. Сегодня мне это часто мешает.

Ты волнуешься, если что-то не так?

Когда-то волновался меньше. Со временем во мне стал расти маленький ипохондрик. Он все время сидит внутри.

Ты выдумываешь себе болезни?

Скорее, я обращаю внимание на существующие заболевания, пусть и незначительные. Небольшая инфекция, переохлаждение, аллергия – все это влияет на мое настроение. Некоторые люди реагируют на это по-другому. Они выпивают лекарство и забывают о болезни. Я так не могу. К сожалению. любая проблема со здоровьем доводит меня до сумасшествия. Хотя, может, это и хорошо. Если бы не этот маленький внутренний ипохондрик, наверное, я не сидел бы перед тобой и не отвечал на вопросы.

Тебя спас твой пунктик по поводу здоровья? Ты веришь в это?

Порой я думаю, что это спасло меня от смерти, а порой – что будь я на самом деле сознательным, нс игнорировал бы первые симптомы болезни. Наверное, мне пошло на пользу то, что я не играл со своим здоровьем.

Есть те, кто играл, но дожил до глубокой старости.

У каждого своя дорога. Я не хочу это оценивать. Есть люди, которые ходят по краю, а в старости чувствуют себя прекрасно. Посмотрите на Кита Ричардса из The Rolling Stones. Если верить его автобиографии, то нормальный человек должен иметь как минимум двадцать жизней, как в компьютерной игре, чтобы пережить то, что пережил он. Это везение. Он отличный парень. Он мне нравится. Это всего лишь вопрос осведомленности. Я знаю свое тело и знаю, как с ним поступать. Парни из группы на протяжении многих лет надо мной потешаются: «Нахрена тебе эти йогурты и тренировки?»

Но все равно, ты заболел лейкемией, и тебе действительно «нахрен не были нужны эти йогурты и тренировки»?

Даже тогда, когда на меня свалилось все это, а сам я свалился в больницу, врачи получили кусок хорошего и действительно безупречного мяса. Если бы можно было повернуть время вспять, я бы ничего не изменил. Хотя я понимаю, что здоровье – это лотерея. Когда я был в больнице, со мной лежали и спортсмены, и пьяницы, лежал двенадцатилетний мальчик и семидесятилетний старик. Откуда у тех людей взялись болячки? Неизвестно. Врачи только пожимали плечами. Говорили, что среди людей в возрасте тридцати лет настоящая вспышка заболеваемости. Мы поколение Чернобыля.

Тебя не пугает это их неведение?

Иногда я думаю, что вся моя жизнь вела к тому, что я оказался в больнице. Но и к тому, что я справился с болезнью. Воздух, которым я дышал, стресс, переезд в Варшаву, медиагонки, а с другой стороны – мой характер, мировоззрение и поведение. Все это имело значение. Эффект бабочки. Насекомое на каком-нибудь тропическом острове взмахнет крыльями и вызовет торнадо на другом конце земли. Жаль тратить время на анализ. Все это просто случилось.

ВНАЧАЛЕ БЫЛИ РОГА

С чего все началось?

Первым появилось ощущение, или какое-то внутреннее убеждение, что что-то не в порядке.

Ты сразу понял, что это серьезно?

И да, и нет. Если на протяжении нескольких недель – а именно так и было – что-то происходит, а ты чувствуешь себя хуже и хуже, становится ясно, что это не грипп. С другой стороны, я боролся с интуицией. Во всяком случае, мое окружение боролось.

Каким образом?

Это было после концерта в Познани, где-то в конце июля – начале августа 2010 года. Вместе с Дорогой, нашим басистом Орионом и его тогдашней девушкой, Касей, мы пошли пообедать. Я рассказывал им о своих симптомах, а они из лучших побуждений старались меня переубедить. Говорили, что я слишком мнительный и просто себя накручиваю.

Кася рассказала мне о ситуации, в которой оказалась несколько лет назад. Она попала в больницу, чувствовала себя трупом. Врачи ее обследовали и… отправили домой, чтобы она не занимала место, необходимое по-настоящему больным людям. Оказалось, что во всем виноваты нервы. Девушка, как только это услышала, сразу пришла в себя. Все считали, что и со мной происходит подобное.

Они переубедили тебя?

Мне хотелось им верить.

Какие были симптомы?

Все началось с небольшой шишки. Она выросла за несколько недель. Сейчас это может казаться смешным, но у меня на голове вырос рог. Такая странная выпуклость под кожей. Я даже не знаю, как это точно выглядело, потому что он был закрыт волосами. В общем, оно было твердое и выпуклое. Как будто кто-то вживил мне туда пуговицу. Сначала я думал, что это киста, воспаление сальной железы или что-то в этом роде. Я надеялся, что она быстро пройдет. Но она не проходила.

Что еще хуже, через несколько дней с другой стороны у меня вырос еще один рог. Я продолжал смеяться над этим. Но вскоре завертелось. Такие бугорки стали появляться один за другим. Их не было видно, я никому о них не рассказывал, считая всего лишь кожным заболеванием. Меня это не беспокоило, потому что в общем я чувствовал себя хорошо. Я проигнорировал эти шишки и отправился в тур по Европе. Мы играли с Decapitated. Но тогда появились и другие симптомы болезни.

Какие?

Революция в желудке, постоянная диарея и унитаз, разукрашенный во все цвета радуги.

Такое бывает в турах.

Поэтому и эти симптомы я проигнорировал. По крайней мере вначале. Я не связал факты воедино.

Когда зажглась сигнальная лампочка?

Через три недели мне стало неспокойно. Сразу по окончании тура у нас с Доротой был запланирован отдых в Греции, я не хотел, чтобы его что-то испортило. Но до этого меня ждал еще один крупный фестиваль в Чехии – Masters of Rock. Перед выездом я пошел к дерматологу. Подумал, что он посмотрит на мою голову, усмехнется и пропишет лекарство, которое за неделю поставит меня на ноги. Он выписал мне антибиотики, но предупредил, что в жизни ничего подобного на голове не видел, поэтому действует наугад.

Но антибиотики ты принимал?

Принимал. Мы поехали в Чехию… и там появились следующие симптомы. Я забрался в автобус, на котором мы ехали на концерт, и сразу почувствовал слабость. Появились проблемы с дыханием. Я снова свалил все на стресс и духоту. Раньше у меня были подобные приступы. Я к ним привык. Однажды даже сбежал из больницы, чтобы отыграть тур.

МУЗЫКА ЛЕЧИТ

Неужели?

Это произошло несколько лет назад.

Давай вернемся в то время.

Это был год 2001-й. Нам удалось договориться о двух турах подряд. Мы не были известной группой, считали это серьезным вызовом. Но за неделю до того, как начинался тур, мы должны были отыграть еще два концерта: в Португалии и в Испании. Это была сумасшедшая поездка. Мы провели в автобусе тридцать пять часов, ехали практически без остановок. Отыграли концерт, на следующий день – еще один и сразу же вернулись в Польшу. И тогда началось.

Проблемы с дыханием?

И это тоже, но в основном с сердцем. Оно начало жить своей жизнью и стучать как вздумается. Я это игнорировал, но проходил день, второй, третий, я был уже в Польше, через несколько часов должен был выехать в большой тур, а болезненное состояние не проходило. В субботу мы должны были начать завоевание Европы. В пятницу я сдался и отправился в больницу. Меня положили под капельницу.

Может, во всем виноваты нервы?

Трудно сказать. Я знаю только окончательный диагноз. Врачи сказали, что у меня аритмия. Я чувствовал себя разбитым. Дело было не в здоровье, а в ответственности. Мой мозг кипел. В группе заменить меня было некем. Без меня в тур парни не поедут. Для всей команды это станет ударом, финансовой катастрофой. Я взвешивал за и против. Врачи все ясно изложили: необходимо по меньшей мере три дня наблюдения. Позже, в зависимости от его результатов, либо выписывали меня, либо нет. Я начал сходить с ума. Звонил всем и отменял концерты. Часом позже подтверждал их, боролся с самим собой, разговаривал с парнями…

_{На снимке группа вместе с Петром Гузиком, знакомым хирургом, который убедил Нергала как можно скорее сделать анализ крови. Адам также консультировался с ним по телефону во время отдыха в Греции. Помощь этого человека неоценима.}　

А они?

Большинство повело себя так, как я бы себя повел. Поддерживали и интересовались самочувствием, убеждали, что отмена тура не конец света. Они понимали.

Однако ты сказал «большинство».

Novy, наш тогдашний басист, очень меня удивил. Спросил, что я себе вообразил, и заявил о конкретной сумме в евро, которую он должен был заработать в туре. Это было неприятно.

Недолго с вами играл…

Да, но не та ситуация перевесила чашу весов. Я сделал выводы и запомнил то, что должен был запомнить.

Но он выиграл спор. Ты сам сказал, что сбежал из больницы.

Но это было мое решение. Я принял его именно потому, что остальная часть группы меня поддерживала и понимала. Поставил себя на их место, и глупость окончательно победила. Врачам сказал, что еду думой за вещами. Вечером должен был вернуться. Естественно, в больнице я больше не появился. Вышел из нее, и только меня и видели.

Сегодня ты бы сделал так?

Я не знаю. Бывало, что меня что-то беспокоило. Грипп, позвоночник, горло. Но концертов я не отменял. The show must go on. Врачи есть везде. Играли ли мы в Кракове, или в Берлине, или на другом конце мира – я всегда знал, что если мне станет плохо, то я найду специалиста, заплачу ему, а он поставит меня на ноги.

И после того как ты сбежал из больницы, кто-то поставил тебя на ноги?

Нет. Сначала я берегся. Не пил, сразу после концерта шел спать. Что-то было не так, но постепенно приходило в норму. Со временем я поставил сам себе диагноз. Понял, что это нервы, смирился с этой мыслью и игнорировал симптомы. После половины тура я и не помнил, что со мной было.

ЧЕШСКОЕ КИНО

Летом 2010 года ты думал, что происходит то же самое?

Да. Мы тогда поехали на фестиваль в Чехию. Когда уже были на месте, мне стало плохо. Я подумал, что это из-за волнения. Но когда закончилось выступление, у меня моментально поднялась температура. Наверное, тогда до меня дошло, что происходит что-то нехорошее. Я поверил фактам. Температура, странные уплотнения на голове, понос, увеличенные лимфатические узлы на шее… На концерт приехал мой знакомый хирург. Осмотрел меня и посоветовал срочно сделать анализ крови.

Ты послушался его совета?

Не было времени. После концерта была назначена автограф-сессия. Орион, видя, в каком я состоянии, не хотел, чтобы я шел, но я заупрямился и отправился на встречу с фанатами. Она длилась полтора часа. После я был настолько вымотан, что единственное, что был в состоянии сделать, – это забраться в автобус и заснуть.

Заснул?

Не сразу. Я сильно вспотел. Еще ночью мы выехали обратно в Польшу. На первой автозаправке я вышел за аспирином. Принял сразу две таблетки и только тогда заснул. Проснулся уже в Варшаве. На врача не было времени, через несколько часов у нас был самолет в Грецию.

Ты полетел?

Да. Было плохо. Я уже понял, что антибиотики, выписанные мне врачом, не помогают. Через несколько дней перестал их принимать. Еще я постоянно потел.

В Греции летом довольно жарко…

Я думал так же, тем более Дорота ненавидит кондиционеры, мы вообще его не включали. Но я бывал в тропических странах, и до меня быстро дошло, что если человек просыпается весь в поту, то не в жаре проблема. Тревожные звоночки звучали со всех сторон. Проблемы с дыханием продолжались. Я пробовал плавать в бассейне. Обычно я довольно долго могу плавать без одышки, тогда же был не в состоянии переплыть бассейн даже раз.

После нескольких резких движений я хрипел. Когда засыпал, мои легкие издавали странный свист, словно что-то мешало дыханию. Дорота смеялась над этим. Передразнивала меня… Наверное, она старалась меня развеселить, недооценивая симптомы и превращая все в шутку. Частично ей это удавалось, но беспокойство росло во мне каждый день.

И где-то в глубине сознания появилось слово «рак»?

Наверное… Наверное, как только я произнес его вслух. Я спросил у Дороты, что будет, если окажется, что у меня опухоль.

И что же?

«Ну что ты, не сходи с ума», – услышал в ответ.

Ты не думал, что надо бросить все, вернуться домой и пройти обследование?

Нет. Я уже не игнорировал симптомов, хотя пренебрегал ими. Но начал чаще звонить знакомым-врачам. Установил с ними горячую линию.

Что это тебе дало?

Все сошлись на одном: без анализа крови двигаться некуда.

Это немного.

Немного, но что можно было сделать? В конце концов, нам удалось отправиться вместе в отпуск. Я старался строить хорошую мину при плохой игре. Не хотелось портить Дороте отдых, да и мне самому нужно было отдохнуть от работы. Помнится, появилась тогда мысль, что все симптомы: кожные изменения, температура и понос – не что иное, как результат заражения какой-то тропической инфекцией. Это не было смертельным приговором и отлично объясняло мое состояние. Я анализировал прошедшие месяцы. Я ведь был в Японии, в Австралии, в Таиланде…

Именно Таиланд был самым важным пунктом в моих рассуждениях. Я вспоминал, как, вернувшись оттуда, моя тогдашняя девушка заболела. У нее на руках появились странные узоры. Оказалось, она подхватила какого-то паразита. Я думал, что со мной произошло то же самое. Этой версии и придерживался до самого возвращения. Собирался пойти в Институт морской и тропической медицины в Гдыне.

Отправился туда сразу после приземления?

Нет. У меня были обязательства. Нужно было отыграть еще два концерта. Сначала вместе с Мацеем Маленьчуком я должен был выступить на концерте в Познани. Потом Behemoth должны были играть на Castle Party. Но для меня уже было место в больнице, и я знал, что проведу там по крайней мере несколько дней. Я был в этом уверен.

КРИЗИС

Те концерты были так важны для тебя?

Если бы я знал, что болен, то отказался бы от них. Но я не знал, и они были для меня важны. Анджей Смолик, прекрасный польский музыкант-мультиинструменталист, подготовил интересную авангардную версию Lucifer. Из этого вышел больше театральный спектакль, чем концерт. И, в конце концов, давай не будем врать, если кто-то предлагает тебе пятнадцать тысяч злотых за восьмиминутное выступление, ты не откажешься.

A Castle Party?

Там мы играли на день позже. И были хедлайнерами. Я действительно хотел там выступить. Концерт Behemoth на готическом фестивале был демонстрацией силы.

Тебе не нравится готик-метал?

Нравится, особенно Fields of the Nephilim и The Sisters of Mercy, но это другой случай. Castle Party – это оборки и воланы. Не перевариваю этой эстетики. Это смотрится вычурно. В любом случае наше выступление должно было быть впечатляющим. Со сцены должно было лететь черное конфетти, приехали девушки, которые танцевали с огнем. Должно было быть сильно.

Было?

Я скажу так: в таком состоянии никогда раньше не выступал и надеюсь, что не буду. На протяжении всего концерта я притворялся. Глотал слова, обрывал концовки, отходил от микрофона и не пел целые фразы. Я был напуган. Не мог дышать. И считал минуты до конца выступления. Кроме того, публика нас не оценила. Я думаю, мы оказались для них слишком брутальными. Это было очень странное выступление.

Для чего ты вообще вышел на сцену?

Я правда чувствовал себя слабо, это факт, но перед самым концертом принял псевдоэфедрин, который на какое-то время зарядил меня. Мне казалось, что все преодолею. В итоге я выпил пол-аптечки нашего тур-менеджера. Он был болен астмой и держал полный арсенал облегчающих дыхание средств. Я пользовался его ингаляторами.

Еще перед концертом ты не мог отдышаться?

Castle Party, как подсказывает название, проходил в замке. Чтобы там выступить, нужно было сначала взобраться на вал. Это небольшое расстояние тогда для меня стало серьезным препятствием. Каждую минуту я задыхался. Чтобы забраться на вершину, мне было необходимо несколько передышек. Каждый раз я останавливался на пару минут и приходил в себя. Наверное, я продолжал себя обманывать, потому что раньше, как я и говорил, из-за стресса у меня были проблемы с дыханием. Я все время убеждал себя, что некоторые симптомы просто выдумал.

Я знал, что болен, быть может, болен серьезно, но мне казалось, что моя психика много к этому состоянию добавляет. В конечном итоге все над этим смеялись. Это происходило как раз через день после нашего совместного обеда с Доротой, Орионом и его девушкой, на котором все убеждали меня, что я впадаю в истерику. Они не принимали этого всерьез. Но когда мы ехали на фестиваль, мои лимфатические узлы увеличились до размеров шарика от пинг-понга. До-рота, чтобы меня развеселить, целовала их и кусала. Наверное, только после концерта, в отеле, до всех дошло, что это не моя психика, а мое тело.

И что случилось потом?

Ничего особенного, но, должно быть, я выглядел как кусок дерьма, потому что Орион и Инферно вытащили меня из номера и заявили, что мы не отыграем ни одного концерта, вообще остановим любую деятельность, пока я не пройду полное обследование и лечение. Они были решительны и на самом деле взволнованны.

Какой был план?

Я согласился. Рано утром мы должны были ехать в Труймясто, а через день я уже должен был лечь в больницу. Все устроил Рафаэль, брат Дороты. Той ночью я спал не больше четырех часов. Весь измучался. Ужасался при мысли, что должен буду ехать за рулем через всю страну. Сам не знаю, как мне это удалось; сейчас я помню это словно сквозь туман. На самом деле, в памяти возникают только разные смешные эпизоды…

Странно, что сейчас, когда тебя спрашивают о том дне, ты вспоминаешь хорошее.

В этом весь я. Могу зациклиться на какой-нибудь ерунде, беспокоиться о мелочах, но если происходит что-то действительно серьезное, я ищу позитива. Перебираю оптимистические сценарии развития событий.

И с таким оптимизмом ты лег в больницу?

В Гданьск мы приехали вечером. Мне пришло сообщение от брата, который на несколько дней приехал в Польшу. Хотел увидеться хотя бы ненадолго. Кажется, он возвращался в Испанию как раз в тот день, когда я должен был лечь в больницу. Я уклонялся от встречи, по крайней мере пытался. И уже собирался выходить из квартиры, когда раздался звонок в дверь. Павел не сдался и решил сделать мне сюрприз. Приехал с детьми. Я отвел его в сторону и кратко, как в телеграмме, рассказал, в чем дело; попросил, чтобы не говорил родителям.

Они ни о чем не знали?

Я не хотел их волновать. Павел обещал быть нем как рыба. Сказал, что будет держать за меня кулаки, и мы попрощались. Позже, наконец, я поехал в больницу.

ЕСЛИ Я ПОЙДУ И ДОЛИНОЮ СМЕРТНОЙ ТЕНИ,

НЕ УБОЮСЬ ЗЛА[33]33
  Ветхий завет, Псалтирь, псалом 22, стих 4.


[Закрыть]

Что сказал врач, когда увидел тебя?

«Раздевайтесь, мы возьмем анализ крови и сделаем рентген». Обычные процедуры. Еще он заметил, что у меня проблемы с дыханием, поэтому подключил меня к кислороду.

Он оставил тебя в больнице?

Да, три дня подряд проводил обследование и различные тесты.

Врачи предполагали, чем ты можешь быть болен?

Не хотели меня волновать. Об их подозрениях я узнал случайно, увидел сообщение, которое Рафаэль отправил Дороте. Речь шла о трех вариантах диагноза. То сообщение меня заморозило, хотя все начиналось неплохо. Первым в списке был туберкулез. Два-три месяца в больнице и домой. Я думал, что это не самый худший вариант. Дальше было хуже, потому что врачи подозревали, что у меня может быть лимфома или ВИЧ. Когда я прочитал эти последние три буквы, мне стало плохо. Перед глазами пронеслись все сексуальные приключения прошлых лет. Сколько себя помню, я всегда старался быть осторожным. Наверное, у меня никогда не было случайного секса, без презерватива. В голове вертелась только одна мысль: «Все что угодно, только не ВИЧ».

Когда ты узнал окончательный диагноз?

Через три дня меня перевели в другую больницу, в Гданьскую медицинскую академию, в отделение гематологии. Мне не сказали, что у меня рак, но я догадался. Сам сделал выводы. Уже там провели несколько дополнительных анализов и в конце концов у моей кровати появился врач.

«У вас лейкемия».

Именно так и сказал. Ничего больше. И отдал мне карту с результатами анализов. Я подождал, пока он выйдет, а потом заплакал. Со мной в палате была Дорота. У нее тоже потекли слезы. Время шло – одна, две, три минуты. Появилось огромное, всепоглощающее чувство бессилия.

_{ЧЕРЕЗ НЕСКОЛЬКО ЧАСОВ ПОСЛЕ ПОСТАНОВКИ ДИАГНОЗА. На голове Нергада хорошо видны небольшие уплотнения.}

А ты вообще знал, что такое лейкемия?

Не имел понятия. Нет, я, конечно, знал, что есть такое заболевание, и знал, что оно опасно, может быть смертельно, но это все. Я вытер слезы, схватил телефон и начал обзванивать знакомых врачей. Вопрос был краток: «Что такое лейкемия и как с ней справиться?»

И?

И я понял, что меня ждет многомесячная битва.

С чего ты ее начал?

Это покажется странным, но я попросил брата Дороты, чтобы он привез мне машинку для стрижки. Подумал, раз уж я отправляюсь на войну, то стрижка у меня тоже должна быть военная. Я сбрил волосы, оставив только полоску посередине головы. Я был готов. Мог начать изучать противника.

Что ты узнал?

То, что у меня лимфобластный лейкоз. Очень агрессивный, но его легче преодолеть, чем миелобластный. Он не развивался в скрытой форме, а проявился сразу.