Текст книги "Исповедь Еретика"

Автор книги: Адам Дарский

Соавторы: Кшиштоф Азаревич,Пётр Вельтровский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Глава X
ОРУЖИЕ МАССОВОГО ПОРАЖЕНИЯ

Ты чувствуешь себя обворованным, когда кто-то скачивает из Сети твою музыку?

Нет.

Многие музыканты чувствуют себя именно так.

Я отвечаю за себя, а не за других музыкантов.

Но ты представь: ты записал песню, вложил в нее душу и деньги, а кто-то получает ее даром.

Если он не знаком с моей музыкой, скачает ее, послушает, поймет, что это не его тема и удалит файлы, то все нормально. Нет проблем. Будут другие, которые послушают, им понравится, и они купят альбом. Есть в этом какая-то гармония.

А если кому-то понравится, но он не может позволить себе купить альбом?

Тогда пусть слушает скачанное. Может, за год у него появится возможность и купит? А если и нет, то придет на наш концерт и купит футболку? Я знаю таких фанатов. Интернет действует как радио. Я отлично это понимаю и не собираюсь бороться с ветряными мельницами.

Ты сам скачиваешь музыку из Интернета?

Конечно.

Но и диски покупаешь?

У меня их несколько тысяч. Когда я нахожу в Сети то, что давно хотел послушать, или кто-то посоветует мне что-то новое, то я скачиваю. Если мне нравится, то на следующий день покупаю диск. Или три. Два потом дарю знакомым. А если альбом по-настоящему охренительный, то могу поохотиться за винилом. Мне не кажется, что я кого-то обворовываю.

А что ты думаешь об артистах, польских в том числе, которые тягают по судам фанатов? Не только за музыку, но и за несанкционированное видео с концерта, фотографии…

Сложный вопрос. Мне не хотелось бы никого учить, как создавать свой имидж. Наверное, у таких артистов много свободного времени. Я бы охотно одолжил его у них.

То есть фанатам Behemoth не стоит бояться, что если они выложат в Интернет видео с вашего концерта, то в один прекрасный день в дверь постучится почтальон и вручит повестку?

Иногда случаются вещи, которые меня раздражают. Но что я могу с этим поделать? Ничего. Мир меняется. Еще несколько лет назад фотосъемку концертов заказывали заранее, а сегодня никто об этом и не подумает. У всех есть камеры и они фотографируют и записывают, что хотят. Я иду с этой толпой, а не борюсь с ней. Даже приспосабливаюсь. Я считаю технический прогресс инструментом, благодаря которому я имею возможность обратиться к людям. К тому же подобные записи не что иное, как цифровая копия бутлегов, а мне нравятся бутлеги. За их издание в виниле я могу заплатить довольно большую сумму…

Так почему ты не выкладываешь свои альбомы в Сеть? Бесплатно, чтобы каждый мог скачать.

Это тоже неверная дорога. Я музыкант, этим зарабатываю на жизнь. Это моя работа, единственное средство существования. Если я вкладываю в это всю душу, то гонорар – награда. И зарплата. Я должен купить лучшие инструменты, арендовать студию, заплатить самым лучшим специалистам музыкальной индустрии. Так все вращается.

Тогда это бизнес.

Может, и бизнес. Но я не могу относиться к фанатам как к преступникам. Только потому что они хотят поделиться фотографиями, сделанными на концерте? Только потому что они хотят послушать альбом до его премьеры? Успокойтесь.

Чтобы один мог скачать, второй должен выложить что-то в Сеть.

Я взбесился, когда вдруг появился Evangelion. Это как с фильмами, которые кто-то снимает на телефон в кинотеатре и выкладывает в Интернет. Режиссер посвящает месяцы тому, чтобы доработать каждый кадр. Борется за качество. Вы сможете оценить это, смотря копию, сделанную камерой в кинотеатре, когда изображение смазанное, а звук пропадает? Я так не думаю. Фильм – это не только сюжет, а альбом – это не только музыка. Это текст, обложка, фотографии, запах бумаги… Тебе нравится запах бумаги?

Но ты же сам скачиваешь музыку из Сети?

И часто борюсь сам с собой. Я из поколения, для которого музыка была тайной. А очередной альбом – труднодоступным. Их покупка была для меня ритуалом. Мы ждали выхода диска, с благоговением брали его в руки, рассматривали со всех сторон. Сегодня мир спешит и в нем нет места таким вещам. Тогда человек неделями ждал премьеру. Потом бежал в магазин за альбомом. Если его там не было, то возвращался на следующий день. И через день. И ругал на чем свет стоит и магазин, и дистрибьюторов.

Мне нравились музыкальные магазины. Нравилось ходить между полок и рыться в дисках. Мне и сейчас нравится, но делаю я это реже. Просто не хватает времени и терпения. Сегодня есть интернет-аукционы, где можно купить что угодно, кликнув один раз мышкой. Это удобно. Из-за этого мир стал хуже? Не знаю. Он просто другой. В нем меньше магии, но я не стану обижаться на новые технологии и достижения.

Вы нашли человека, который выкинул Evangelioti в Сеть?

Это было несложно. Журналисты получают некоторые записи. Мы быстро установили, где произошла утечка. Бешенство прошло, потому что я хорошо знал этого человека. Я просто развел руками. Shit happens. Оказалось, что Луиза, главный редактор журнала Terrorizer, случайно рассекретила нашу запись. Случайно сбросила не ту папку, и альбом появился в Сети.

Точно случайно? Ты веришь в это?

Может, я и наивный, но да, я верю. Сегодня это уже неважно. Луиза извинилась и компенсировала ущерб. К этому больше не возвращаемся.

НЕ РАСПИНАЙ ВО ИМЯ СВОБОДЫ

Ты следил за событиями, связанными с подписанием Европейского антипиратского соглашения ACTA?

Да, я следил за ситуацией. Ближе мне была позиция протестующих, чем сторонников его подписания. Мне всегда по дороге с теми, кто борется за свободу.

Но ты не комментировал публично эту тему.

Я чувствовал себя не вправе. У меня нет юридических знаний, так что не знаю, изменит ли это соглашение что-нибудь. Много моих знакомых было против ACTA. Они говорили, что его подписание можно расценивать как ограничение свободы в Сети. Но были и те, кто считал, что для артистов введение таких ограничений будет выгодно.

_{I АМ РОLISН MAN в Нью-Йорке.}

Как Збигнев Холдыс. Протестующие накинулись на него как волки.

Мне очень нравится Збышек. Он моя икона. И речь идет не только о его жизни и музыке. Я ему очень благодарен.

Когда на меня нападали в прессе, он всегда вставал на мою защиту. Я и не просил его. Он помогал мне, потому что верил, что у каждого есть право говорить, что ему хочется. И если на такого человека нападают и делают из него врага свободы, разве это нормально? Мне кажется, нет.

В большинстве вопросов, хотя бы в вопросах пиратства, у вас абсолютно различные взгляды.

Прекрасно! В этом суть свободы. У него свои мысли, у меня свои. И мы оба имеем права их высказывать. И мы не должны закрывать свои рты. Но тем временем в Интернете Збышека распяли. И рот ему пытались заткнуть люди, которые боролись за свободу. Мне этого не понять.

Отвлекаясь от ситуации с Холдысом, тебя не удивило, что пользователи Интернета смогли организовать такой большой протест?

Я был удивлен масштабом акции. В хорошем смысле. Это показало, как сильно мы любим независимость. Интернет – ее личное пространство, где информация живет без цензуры. Манипулирование появляется там, где можно поделиться информацией. В Сети таких обменников предостаточно. Вы выкладываете текст в Интернет, и его может прочитать каждый желающий. И никто не может его изменить. Люди знают это и защищают свое пространство.

Можно от них избавиться?

Я думаю, что нет. Это революция. Она длится долго и зашла слишком далеко, чтобы кто-то смог сказать: «Стоп!» Загляни, например, в газеты, не в таблоиды, а серьезные издания. Они начинают рассказывать о событиях в Интернете. Кто-то делает запись в Twitter, и сразу же об этом пишет пресса, это тоже важно. Они чувствуют, где сегодня рождается информация.

Когда мы говорили о мире желтой прессы, ты вспомнил о работе Зигмунда Баумана и сравнении современных форм коммуникации с «блестками». Он имел в виду Интернет.

Согласен. У виртуальной революции есть и темные стороны. Твитнуть может каждый: «Съел суп», «Через час конец работы», «Зацените мою новую прическу». Нас заливает бессмысленной информацией. И сложно выудить из этого болота стоящие вещи. Мы привыкли к тому, что, открывая страничку, каждый день находим на ней что-то новое. Жизнь информации становится короче и короче. Я делаю запись в Facebook. В первый день под ней появляется двести комментариев, на следующий – двадцать, а на третий уже никто не комментирует. Все ждут следующей записи, потому что старая неактуальна и неинтересна. Речь идет не о качестве, но о темпе.

Так Интернет – это хорошо или плохо?

Ни то, ни другое. Это всего лишь инструмент. Но люди об этом забывают. Их жизнь проходит в Сети, а нс в реальности. Один из моих друзей расстался с девушкой. Она сначала удалила его из друзей на Facebook, а только потом порвала в реальности. Когда слышу о таких вещах, то радуюсь, что я из поколения, у которого не было компьютеров. Посмотри, сегодня Twitter или Facebook заменили почту. Классическое письмо – это абстракция. Сесть и написать несколько страниц? Кому бы этого хотелось? А я писал такие письма. И знаю вкус глубоких отношений. Я способен оценить Интернет, но не втягиваюсь в него полностью.

НА ВЕЛОСИПЕДЕ ЗА ПОЧТОЙ

Официальный сайт группы, канал на YouTube, профиль Behemoth и твоя фан-страничка на Facebook, личная страница, интернет-магазин, блог… Много всего. У тебя есть время заниматься этим, не втягиваясь полностью?

За сайтом и магазином следит мой друг, наш вебмастер, Мацей Manticore Груша. Конечно, я ему помогаю и все контролирую. Всем остальным я занимаюсь сам, но только делаю записи, потому что информатика – это черная магия для меня.

Тебе не хотелось узнать этот мир с технической стороны?

К компьютеру я отношусь как к автомобилю. Я умею водить машину. И мне этого достаточно. Я не заостряю внимание на том, как работает двигатель.

Когда ты на самом деле оценил силу компьютера?

Оценил быстро, но пользоваться начал не сразу. По крайней мере самостоятельно.

Тебе не нравятся технические новинки?

Очень нравятся. В принципе, я осваиваю их в один миг. Я настоящий гаджетоман. Когда появились мобильные телефоны, то и у меня он появился. И неважно, что размером с буханку хлеба. Он у меня был, я мог говорить, отправлять сообщения… По началу я мог общаться с двумя-тремя друзьями, потому что только у горстки знакомых было это чудо техники. Общение всегда было важно для меня. Но вот с компьютерами я запоздал. В конце девяностых ездил за электронной почтой на велосипеде.

Manticore, который уже тогда уговаривал меня освоить Интернет, всегда был в этом вопросе в первых рядах. У пего была электронная почта, а у меня нет. Поэтому я всем давал его адрес. Если кто-то мне писал, Мацей звонил: «Мер, тебе тут письмо от Metal Blade Records пришло». Я садился на велосипед и ехал к нему, чтобы прочитать сообщения от студии. Если у меня не было времени, то он читал мне все по телефону, а я диктовал ответ. Я в этом тогда ничего не понимал, жил в каменном веке и высылал факс на почте.

Долго это продолжалось?

Я зарегистрировал свой собственный почтовый ящик, но компьютера у меня все равно не было. Бегал по интернет-кафе. У многих друзей появились компьютеры, я сидел у них часами, отправлял письма, давал интервью. Через несколько лет я купил себе комп. Помню, что был ужасно горд, когда в конце концов он нашел место в моей квартире.

Сегодня много времени отнимает компьютер?

Я пользуюсь им каждый день. Утром проверяю почту, смотрю новости. Больше не нужно бегать в киоск за газетой: все находится на расстоянии вытянутой руки. Но я стараюсь себя ограничивать. И нс забывать о реальной жизни.

Свое присутствие в Сети ты считаешь работой или развлечением?

Развлечением, но с оружием массового поражения.

Записи на твоей личной странице часто повторяют те, которые появляются на официальной странице группы.

Неудивительно. Я живу группой. Двадцать четыре часа в сутки.

А на Facebook зарегистрировался больше как музыкант или для личных целей?

Назло. Раньше, тоже назло, избегал этого как огня. «Тебя нет на Facebook? Значит, ты не существуешь!» – так мне говорили. Я пообещал себе, что никогда меня там не увидят. И был горд этим…

Это были слова на ветер?

В один прекрасный день я просто туда зашел. Не для того, чтобы зарегистрироваться. Хотел что-то проверить, искал информацию. Но вдруг увидел, что профилей Нергала больше, чем букв в моем полном имени, что-то меня подтолкнуло. Подумал, что пора навести порядок и дать людям настоящего Дарского. Я быстро во всем разобрался. Мне нравится, что Facebook сбрасывает меня с пьедестала, разрушает дистанцию, которая разделяет меня и фанатов.

Ты отвечаешь, когда тебе пишут?

Часто.

А привлекательным фанаткам?

Тоже.

Виртуальная любовь, интернет-флирт – тебе это знакомо?

Бывает, что я флиртую в Интернете. Но с фанатками редко. Это не этично. Если бы я был гинекологом, то не старался бы переспать с каждой пациенткой.

А если с каждой пятой?

Всегда есть исключения. Но я предпочитаю держать яйца в узде. Хотя часто встречаю фанаток, которые не против таких отношений. Они молоды и привлекательны, влюблены в меня, но также наивны. Я стараюсь не пользоваться этим. Мне не нужна такая фора на старте. Предпочитаю женщин, которые знают, кто я и видят во мне прежде всего мужчину, а не лидера любимой группы.

Когда ты общаешься в Сети, то не можешь быть уверенным, кем является человек по ту сторону экрана.

Я знаю об этом. И всегда стараюсь держать дистанцию. Я знаменит, люди могут меня обмануть. Нс только в Интернете. Разные люди звонят мне. Разговаривая по телефону с журналистом, я не могу быть уверен, правда ли он работает на издание, именем которого представился. Несколько раз я обжегся, поэтому теперь проверяю такие вещи. Определенных границ не переступаю, пока не удостоверюсь, что на другом конце провода тот самый человек. Это касается всех сфер. Не важно, флирт это, деловой разговор или интервью. Я осторожен.

ХАМЛО С ПРИНЦИПАМИ

А вообще, как ты относишься к журналистам?

Я знаю, некоторые называют тебя хамом.

Я бываю грубым. Сознательно. Мне нравится разговаривать с журналистами, которых знаю и уважаю. Я ценю честность. Есть люди, такие как Томаш Лис например, имена которых ассоциируются с качеством. Когда получаю от него сообщение с просьбой об интервью, то не отказываю, поскольку знаю, что он сделает отличную работу, а я прочитаю то, что сказал, а не бред, взятый из космоса. Так же и с Ярославом Шубрыхтом например, с которым я знаком еще с тех времен, когда он сам бегал по сцене с микрофоном. Таким людям я доверяю. Даже если они задают мне сложные вопросы и давят. Так было с Петром Найштубом. Он брал у меня интервью для еженедельника Przekrój. Мне не нравилась манера, в которой он ведет беседу. Но в этом был стиль. И качество. Когда он попросил об очередном интервью, теперь для журнала Wprost, то я согласился, и эффект был совсем другой, не такой, как в первый раз.

Это люди с громкими именами. А у простых журналистов есть шанс поговорить с тобой?

Дело не в имени. Просто пару раз я уже попался на такие интервью. Звонил парень, спрашивал про туры, про группу, про альбом, а потом появлялся материал о том, что Нергал разгуливает по вечеринкам. Я не собираюсь совершать больше таких ошибок. В принципе, избегаю желтой прессы. Их журналисты любят прятаться или выдавать себя за других людей.

Часто звонят тебе?

Недавно мне звонили из одного из телевизионных завтраков. Вроде это так называется, да? Программы, где показывают всякую лайфстайловую ерунду и рассказывают, кто с кем спит.

Да.

Ну, вот. Позвонила мне девушка. Это было весной, в конце марта. Хотела, чтобы я выступил в первоапрельском выпуске программы. Я должен был встать перед камерой, поулыбаться немного и тупо пошутить, что завязываю с металом и записываю новый альбом в стиле регги или еще какое дерьмо. Я вежливо отказался. Но она не поддавалась и звонила снова. В конце концов я не выдержал и сказал, что с большим удовольствием выступлю в этой программе, если они выполнят мои условия. Экспромтом придумал какую-то ерунду: что хочу выйти голым, прикрытый американским флагом, в сопровождении церковного хора в костюмах СС, поющего гимн Ватикана.

И она отстала?

Через два часа перезвонила и сказала, что продюсеру понравилась моя идея. Я потерял дар речи.

Но несколько раз ты появился в телезавтраках.

Два раза, если быть точным. Первый раз сразу после выписки из больницы. Я представлял одну из акций, организуемых фондом DKMS. Во второй раз я обещал такое выступление продюсерам The Voice of Poland. Это было джентльменское соглашение. Я выполняю такие обязательства.

Шла речь о каком-то финансовом вознаграждении?

Я не имею в виду акции, связанные с деятельностью DKMS…

Нет. По крайней мере, я никогда не спрашивал о вознаграждении. Стараюсь избегать таких мероприятий. Нет необходимости в публичном разборе полетов перед двумя миллионами зрителей в семь часов утра.

Ну да, на телевидении ты появляешься уже под вечер, наверное, потому что так часто материшься…

Ругательства – это часть нашего языка. Их использует каждый. Это экзорцизм, который изгоняет плохую энергию. Иногда подчеркивает важность сказанного. Но материться еще надо уметь. Есть у меня такая подруга, Моника. Эта девушка – настоящий гуру обращения с «курвами». Ругательства в ее устах звучат, как симфония. Они как шкварки в идеальной яичнице. Должны там быть. Хуже, если кто-то не умеет ругаться. Есть такое быдло. Сыплют матами, аж уши вянут. И делают это абсолютно без привлекательности, механически. Я смотрю на них, слушаю, и в голове только одно слово: «Пиздец».

«Неграл стал участником очередного скандала!», «Нрегал симулировал оргазм?!»… Ты читаешь такие статьи?

Одну из двадцати. Ради шутки. Предпочитаю серьезную прессу.

Шутки шутками, но разве тебя не раздражает их постоянное присутствие на страницах желтой прессы?

Больше утомляет. Злит редко.

_{С Робертом Венцкевичем и Юлиушем Махульским во время съемок фильма AmbaSSada. «ЕСЛИ УЧИТЬСЯ, ТО у ЛУЧШИХ»,　говорит Нергал.}　

А если они снова отправят тебя в больницу?

Недавно такая статья появилась. Это был уже перебор. Мой телефон не переставал звонить, друзья и знакомые хотели знать, все ли со мной в порядке. Целых два дня я должен был всем объяснять, что я жив и прекрасно себя чувствую.

Ты заявил тогда, что люди глупы, если читают такую ерунду и верят таблоидам…

Какова информация, такова и реакция. В таких случаях нет смысла играть в дипломатию.

Но некоторые обиделись.

Обиделись глупые.

Тебе нравится так провоцировать?

Я люблю вызывать сильные эмоции. Таким способом легче заставить людей думать.

Ты читаешь комментарии к статьям о тебе?

Никогда. Интернет гарантирует анонимность. Я не знаю авторов тех мнений, не знаю, что они собой представляют, и нс имею понятия, для чего пишут. От друга я могу принять самую жесткую критику. И не обижусь. Но от чужого человека, который не видел меня в глаза? Что он может знать о моей жизни?

Я зачитаю тебе несколько. К статье о твоей якобы повторной госпитализации:

«спасибо, господи, я всегда в тебя верил и верить буду, спасибо, что услышал меня»,

«с нергалом покончено, он сгниет в аду в собственном дерьме», «пусть сдохнет этот люцифер», «так ему и надо, к нему должна вернуться болезнь, может, это вылечит его мозг», «где эта тварь лежит, я навещу его с полным шприцем снотворного».

Христианская любовь к ближнему в двух словах. Как всегда. Мне нс нужно читать комментарии, чтобы знать, что я в них найду. Половина будет высылать меня на Луну, вторая посылать к священникам. Интернет предсказуем.

ДИССОНАНС

«Нергал – приятный человек, он мне нравится, но для чего он борется с Богом?» Такие комментарии тоже встречаются.

Их я слышу даже, наверное, чаще. И мне не надо заходить в Интернет. Достаточно выйти на прогулку.

Люди узнают тебя на улице?

Бывает. Подходят ко мне. И чаще я встречаю симпатию с их стороны.

Что им отвечает «приятный Нергал»? Почему он так борется с Богом?

Я не ввязываюсь в споры. Стараюсь не нервничать. Благодарю за каждое доброе слово, пожимаю руку и иду дальше. Я знаю, у людей полностью неверное представление обо мне. Монитор компьютера, экран телевизора – кривые зеркала. Они искажают.

Речь не о том, как я выгляжу на фотографиях или на телеэкране. А о полном представлении меня, как человека. Людям сложно определиться, потому что, с одной стороны, пресса делает из меня «вульгарного сатаниста» и монстра, а с другой – приятного парня, который расскажет анекдот, процитирует слова философа, улыбнется, поцелует девушке руку.

А какой он на самом деле?

Он любит сеять хаос. Ему нравится подобный диссонанс в образе. Он не хочет ничего менять.

Ты не боишься, что когда-нибудь за этот хаос люди захотят тебя линчевать?

Мое лицо не стеклянное. И я получил пару раз по морде. Но не думаю, что кто-нибудь хотел бы меня линчевать. По крайней мере по-настоящему.

«Близкие тоже считали Гитлера приятным». Так Мартин Меллер, бывший редактор Playboy отвечал на аргументы Малгожаты Домагалик, журналистки и редактора журнала Pani, и Збигнева Холдыса, которые защищали тебя перед атаками консервативных СМИ и утверждали, что ты приятный, воспитанный человек. Это тебя оскорбило?

Развеселило. Парень, который на протяжении многих лет издавал журнал с голыми бабами, должен бы иметь более либеральный взгляд на вещи, правда? Я не стану посылать ему проклятий. Скажу только, что в моих глазах он перестал быть человеком, заслуживающим доверия. К тому же, вся эта акция имела позитивные последствия. Благодаря этому я сыграю в кино.

Гитлера?

Почти. Через несколько дней после той злополучной программы я случайно встретил в Варшаве Юлиуша Махульского с женой Евой. Мы встретились случайно и разговорились. Отправились вместе пообедать. Несколько часов просто разговаривали о жизни, прессе и любимых сериалах.

Вдруг, когда Махульский комментировал этот инцидент с Меллером, Ева попросила меня спокойно повернуть голову в профиль, а потом сказала: «Юлик, посмотри, он идеально подошел бы на роль Риббентропа». Закончилось тем, что мне предложили роль в кино, в комедии о гитлеровцах.

Ты был знаком с Махульским раньше?

Мы обменялись несколькими сообщениями. Когда мое интервью появилось в Newsweek, я получил сообщение: «Пан Адам, сердце радуется от того, что молодые поляки мыслят как Гомбрович, а не как Сенкевич. Юлиуш Махульский». Я онемел. Быстро ответил и спросил, тот ли это Махульский. Через минуту пришло подтверждение и приглашение на кофе при первой же возможности.

Ты думаешь над тем, чтобы попробовать свои силы в кино?

Раньше мне уже поступали подобные предложения. Но преимущественно речь шла об ужастиках и ролях злодеев. Это слишком очевидно. Серьезным вызовом была бы роль кого-то, с кем у меня нет ничего общего. Сыграть гитлеровца, религиозного фанатика, или, может, ксендза – это было бы нечто. Я не оставляю этой мысли.

Мой старый друг, Барт Крысюк, недавно написал мне, узнав о той истории, что я на правильном пути к Каннам. А я ответил, что уж скорее к «Раззи»[39]39
  Премия, вручаемая с 1981 года худшим фильмам и актерам.


[Закрыть].

Ты получаешь предложения о съемках в рекламе?

Получаю. Снялся в одной рекламе энергетического напитка. Но это уникальная ситуация, потому что за ней стояла хорошая идея. Я поддержал фонд DKMS, который много сделал для меня. Я отдал долг, который давно затягивал. И собираюсь делать это до конца моей жизни. В основном благодаря этому фонду она у меня есть. В какой-то степени, эта книжка будет выпущена по тому же принципу, что и напиток Demon, который я рекламирую. Часть средств, полученных от ее продажи, будет направлена в фонд.

Тебе заплатили за рекламу? Или все средства ты направил в фонд?

Это детали контракта, которые мне нельзя разглашать. Так что я промолчу. В любой подобной акции для меня важно другое, а конкретно то, что бизнес может нести в себе альтруистические ценности. Я предоставляю фирме свое лицо, и благодаря этому оговоренный процент средств от продажи каждой банки или книжки отправляется к людям, которым это действительно необходимо. Не дворовому пьянице, который их пропьет, а людям, которые – если выживут – смогут сделать мир богаче. К тому же, в мир идет простое сообщение о том, что доноров костного мозга никогда не бывает мало. Эта информация доходит до моих фанатов, а каждый из них – это потенциальный донор.

_{Нергал разговаривает с Кшиштофом Азаревичем о магии, свободе и искусстве во время четвертой конференции Lashtal Press.}