Текст книги "Тайна вторжения (СИ)"

Автор книги: Абдурашид Саидов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

Ситуация в Дагестане накануне вторжения

В июне 1999 года в Ботлихском районе собираются активисты религиозной общины бывшего Андийского округа (Цумадинского, Ботлихского и Ахвахского районов). Присутствуют гости из Ичкерии. Религиозные деятели горных районов Дагестана говорят о проблемах жителей республики, о нравственной деградации общества, о коррупции в республиканском руководстве и бедственном положении жителей республики. Недовольство коррумпированным руководством республики, криминальным режимом не выражают лишь умалишенные. Чеченские гости видимо сделали свои выводы – у них ведь в этом плане все в порядке. Возможно, некоторые представители джамаата этих трех районов и были готовы на согласованные действия фундаменталистов Ичкерии и Дагестана для смены режима в республике. Вскоре после этих встреч в районе появляются листовки с призывами установить справедливость в республике путем обращения к Исламу.

Начиная с 1993–94 гг. в Дагестане продолжается серия террористических актов, направленных против местного руководства. Недовольство экономической политикой руководства республики нарастает, в ответ – усиление власти с еще большей криминализацией. Счет покушениям на мэра города Махачкалы Саида Амирова потерян даже органами МВД. Взрыв на ул. Пархоменко был варварским по исполнению, чудовищным по последствиям террористическим актом, направленным против С. Амирова в результате которого погибли десятки мирных жителей. Красной нитью в предвыборном марафоне мэра Махачкалы проходила ожесточенная борьба с коррупцией и преступностью. Однако эта борьба ограничилась несколькими поездками генерала Колесникова в Дагестан, небольшим шумом вокруг нескольких фамилий. Накал же постепенно снизился, многие руководители республики вздохнули с облегчением. О поездках же Колесникова говорили, что одни кланы «заказали» других, мол, идет зачистка верхушки от зарвавшихся, неуправляемых коллег по «руководству экономикой республики». Преступность в республике не упала. А составляющая, основополагающая почва преступности – нищета – расширяет свои границы. Республика становится своеобразной черной дырой в российском бюджете. Возможная смена существующего режима в республике для Москвы становится чуть ли не синонимом выхода Дагестана из состава РФ. Возможно, руководство республики и убеждает Кремль в этом. Потому Москва готова как можно дольше кормить нынешний режим, лишь бы сохранить российский флаг в Дагестане. Ни исламисты, ни демократически настроенная интеллигенция не ставили своей целью выход из состава России. В начале 1990-х годов коммунистическое руководство Дагестана (оно и сегодня правит балом) постепенно, очень мягко готовило общественное мнение к возможному выходу из состава РФ. Это на тот случай, если демократическая Россия начнет крутые меры по проведению экономических и политических реформ в республике. После путча 1991 и последующего распада СССР еще почти год над зданием ВС и Совета Министров Дагестана веял серпасто-молоткастый красный флаг несуществующего государства. Его меняли, обновляли. Был случай, что его как-то скинули, а вместо него водрузили российский триколор. Не долго удержался. Дагестан стал излюбленным местом разного рода встреч с избирателями, ветеранами и прочими для Макашова, С. Умалатовой, Г. Зюганова и др. Правительственная пресса Дагестана в начале 1990-х годов вела откровенную антиправительственную политику по отношению к федеральному правительству, особенно в области рыночной экономики и внешней политики. Однако Москву вполне устроило старое перекрасившееся руководство, и навязывать Дагестану никакие идеи не стала. Мало того, на фоне мятежной Ичкерии, Москва одарила республику кредитами, льготами и прочими благами. «Воруйте, хапайте, прихватизируйте что хотите, но в составе РФ!» В российских СМИ Дагестана будто и нет в составе РФ. Говорят о Башкортостане, о Татарстане, Якутии, Приморском крае, но не о Дагестане. В то же время, Дагестан не менее глубокая и темная дыра в российской экономике, чем Ичкерия. Но там все нормально… Сегодня, кто бы ни ставил вопрос о выходе из состава РФ, – поддержки ему в Дагестане не найти.

Последние годы в Махачкале принимаются беспрецедентные меры безопасности для руководителей республики. Всего лишь в 1992–93 гг. Премьер Министр республики Абдуразак Мирзабеков, выделявшийся в руководстве республики своей интеллигентностью, образованностью, высокой культурой публичного поведения, спокойно выходил из Дома Правительства, мог за руку поздороваться с представителями оппозиции, если таковых увидит, постоять, пошутить, подискутировать с ними, сесть в машину и уехать без всякого сопровождения и телохранителей. Спикер НС РД Муху Алиев мог пешком от дома Правительства направиться к Приморскому парку, где он мог встретить и знакомых, и друзей. Часто можно было встретить на улицах и скверах Махачкалы прогуливающихся министров республики. Передел собственности, бесконтрольная «прихватизация» государственного имущества и природных ресурсов в корне поменяло ситуацию, как в республике, так и в руководстве Дагестана. Те, кто «прихватизировали», сами почувствовали, чей кусок присвоили и с каждым днем усиливают меры по обеспечению собственной безопасности. В республике окончательно власть трансформировалась в бандократию.

Уже в начале 1990-х годов каждый высокий чиновник в республике имел свои вооруженные формирования, свои «карманные» национальные движения. Любая попытка кадровых изменений в республике преподносилась как национальная катастрофа для определенного народа. Наглядным примером служит попытка освобождения от занимаемой должности министра ВД республики Магомеда Абдуразакова в 1991 году. К началу сессии ВС РД, которая должна была рассматривать вопрос о ситуации с преступностью в республике, аварское национальное движение начало организовывать акции протеста, митинги перед Домом Правительства под лозунгом «Наших обижают!» Для этой акции в г. Хасавюрт насильственно был захвачен госавтотранспорт, в том числе и пассажирский, и колоннами пригнан на площадь Ленина. Организаторы этой акции беспрепятственно прошли в здание ВС ДАССР и на съезде народных депутатов выйдя на трибуну поставили ультимативное требование депутатам и руководителю Верховного Совета Дагестана МА. Магомедову: первым заместителем председателя ВС Дагестана избрать М. Алиева, бывшего секретаря ОК КПСС, хоть и поддержавшего ГКЧП, но аварца, а на должности министра ВД ДАССР оставить М. Абдуразакова, тоже аварца. Захватчики наказания не понесли, мало того, со временем активисты этой акции получили свое вожделенное в кабинетах экономической и политической власти в республике. Подобная позиция так называемых национальных движений полностью блокировала какие либо демократические преобразования в республике.

Очаг напряженности, локализовавшийся в селах Карамахи и Чабанмахи, к лету 1999 года почти таковым не являлся. Это был анклав местных жителей, которые не вмешивались в общественно-политическую жизнь республики, и жили своей жизнью. Изолировались от бандократии, вели свое хозяйство, от государства не требовали ни пособий, ни пенсий, продавали свою сельхозпродукцию в разных регионах России – благо земля там плодородная, а жители сами труженики. Этот анклав организовал у себя центр по реабилитации наркоманов, об успехе которой говорили в республиканской прессе, лечили всех, кто к ним обращался. На одном из мероприятий руководитель администрации Буйнакского района сам признал, что последние два года преступность в этих селах на нулевом уровне, что в этих селах нет проблем с различного рода выплатами и пенсиями (жители сами отказались от них). Это потом, после «операции по ликвидации» стали приписывать им и убийство прокурора, и убийство руководителя администрации. Причем, бездоказательно, общими фразами. Кроме того, эта община проводила колоссальную работу в республике по примирению сторонников традиционного Ислама и «ваххабитов». Были там и радикалы, однако превалировала умеренность, ведь в любом движении есть весь спектр представительства. Было в селе медресе, где любой желающий дагестанец мог получить знания об Исламе. Физическая, боевая подготовка входила в программу обучения как элемент общего развития. (Да и на фоне всеобщей криминализации республики, где у каждого чиновника свои бандформирования, не иметь оружие становится глупостью). Все проблемы, возникающие с общиной, решались на основе переговоров с представителями власти. За последние два-три года с общиной встречались как представители местной власти, так и гости Москвы. Министр ВД РФ Сергей Степашин после встречи с ними был доволен порядком в этих селах, с улыбкой на лице сказал: «Нормальные ребята!». Руководитель Совета Безопасности РД Герой России Магомед Толбоев неоднократно посещал эту общину. («Дайте мне истребитель, я сам хочу заняться решением этой проблемы!» – скажет он в эфире «Эхо Москвы» позже). Да, они выражали недовольство руководством республики, да, они критиковали экономическую политику правительства Дагестана и видели спасение лишь в Исламе. Другой альтернативы и не было в республике. «Никогда еще в Дагестане размах воровства государственных и общественных средств и личного обогащения не достигал таких размеров, как сегодня… Никогда еще разрыв между богатыми и бедными не достигал таких размеров, как сегодня… Я вижу только одну законную судебную инстанцию – Шариатскую» – писал Н. Хачилаев. То, что российский закон, российская судебная система что-то изменит, не поверит даже дошкольник. Отчаяние людей дошло до того, что лишь на Всевышнего осталась вера и надежда. Тем более, каждый мусульманин обязан каждый свой вдох и выдох посвятить Исламу, жить мечтою о Шариатских законах, о Шариатском режиме. «Нам не нужен Шариатский режим, мы против Шариата» – это утверждения людей не принявших Ислам душой, заблуждающихся в силу своей недостаточной религиозной грамотности, или откровенных врагов Ислама. Другое дело, – как и какой ценой идти к этому режиму, какими методами устанавливать исламский порядок…

Когда начались события в Цумада и в Ботлихе, руководитель общины карамахинцев отмежевался от радикального крыла исламистов, вторгшихся в Цумада, осудил это вторжение и сказал, что они нарушили два основополагающих принципа Шариата своим вторжением. О поддержке не было и речи.

По некоторым данным, начиная с апреля-мая 1999 года от имени имамов мечетей, руководителей джамаата различных сел и районов Дагестана Шамиль Басаев получал письма, в которых дагестанцы просили поддержки в борьбе с коррумпированным руководством в республике. Возможно, авторами этих писем были вовсе не имамы и не представители джамаата…

С июня 1999 года в некоторые села Цумадинского и Ботлихского районов приходили представители дагестанских исламских радикалов из Ичкерии с просьбой поддержать в предстоящем вторжении исламистов. «К мирным жителям у нас не будет никаких претензий, мы должны выступить против власти» – говорили они. Почти везде им отвечали: «Вы начинайте не с нас, начните где-нибудь в другом месте, нас оставьте в покое» или: «Власть не здесь, в горных аулах. Начните с Махачкалы, тогда вас поддержат все».

Накануне вторжения Хаттаб встретился с Надиром Хачилаевым. Просил поддержку в Новолакском направлении, на что Надир ответил: «Вы можете пройти через Новолакский район только через трупы моих людей. Будем сражаться до последнего!», из-за чего вынужден был уйти из Чечни. «Ш. Басаев обвинил Надира Хачилаева, депутата Госдумы РФ, находящегося в федеральном розыске и скрывающегося от правосудия на территории Чечни, в нежелании оказать помощь «братьям по оружию в трудной ситуации» и рекомендовал ему начать боевые действия с федеральными войсками, находящимися в РД, или немедленно покинуть Чечню» (сайт «Республика Дагестан»).

Что же касается Ботлихского района, то этот район отличался особо дружескими, братскими отношениями с Ичкерией. Родственные связи прямо таки интегрировали Ботлих и приграничные чеченские районы. В прошлую войну более 12 тыс. чеченцев нашли приют в Ботлихе, в том числе и семьи некоторых полевых командиров. Не было семей, которые не приняли бы беженцев из Ичкерии. У некоторых гостили по 15–20 человек. Росло и взаимовыгодное экономическое сотрудничество – чеченцы по воскресеньям на ботлихский рынок привозили лес, стройматериалы, топливо, которые можно было приобрести намного дешевле, чем по рыночной цене, установившейся по Дагестану. Кстати, о готовящемся вторжении на Ботлих первыми предупреждали своих партнеров именно торговцы. Как и все другие источники, и этот источник информации остался без соответствующей оценки властями.

В то же время, чувствуя неизбежность кровопролития, некоторые представители власти в Дагестане весной 1999 г. попытались вступить в контакт с амиром Багаудином и с Надыром Хачилаевым, вынужденным прятаться от розыска после лишения депутатского иммунитета Госдумой РФ. Гарантировалась неприкосновенность, предлагалось вернуться в Дагестан. Однако их обманывали так часто, что доверять очередной раз было равносильно самоубийству. Во время майских событий 1997 года в Махачкале и Председатель Госсовета РД Магомед-Али Магомедов, и министр ВД РФ публично гарантировали Надыру Хачилаеву прекращение уголовного дела по захвату Дома Правительства РД. А если продолжили уголовное дело, – надо было его вести в причинно-следственном аспекте, с глубоким анализом действий власти, правительства Дагестана. Ведь без каких-либо причин, без солидного на то основания люди не поднимут оружие, не пойдут на отчаянные действия?

Мнения жителей районов вторжения

Нас посетила родственница. У нее сын служит в ОМОНе. Завязывается беседа на тему дня.

– Эти «ваххабиты» ничего общего с исламом не имеют, чего с ними церемониться! Будут они нас учит, как нам жить! Будто мы не мусульмане.

– Не совсем так. Они мусульмане. Другое дело, можно не со всем соглашаться, о чем они говорят.

– Какие же они мусульмане, если они утверждают, что сын может на родной матери жениться?!

– Если даже они так утверждают, это не повод, чтобы драться. Просто не выходить замуж за собственных сыновей и все! Не надо морду бить друг другу. Я готов голову на отсечение дать, если они так утверждают. Они не могут так утверждать, Ислам запрещает родственный брак ближе, чем с двоюродным братом или сестрой.

– Как же они не утверждают так, ведь все об этом говорят!

– Ты отрицаешь, что иногда большинство оказывается обманутым, дезориентированным? Для меня не может быть мусульманином человек, который проповедует такие принципы. Точно так же, как человек, причастный к изготовлению и распространению наркотиков, к похищению человека с целью выкупа. «Ваххабит» ли торгует наркотиками или атеист, «тарикатист» ли похищает людей или просто «авторитет» – не это самое главное. Главное, что совершивший преступление должен быть наказан. Лучше по законам Шариата, а Шариат предписывает им независимо от взглядов, смертную казнь. Самое грозное оружие ученого исламиста, проповедника – СЛОВО. Иногда оно оказывается сильнее любого современного оружия. Однако, не услышав, не послушав ни одного так называемого «ваххабита», говорить о них все, что угодно – не хорошо. Мы же образованные люди?

– Разве не убивать вышли ваши цумадинские «ваххабиты» на днях? Чего им надо?

– Как мне объяснили, они хотели призвать цумадинцев к соблюдению принципов Ислама. Женщинам не ходить полуголыми, мужчинам не потреблять алкоголь, не воровать, жить по принципам Ислама, поскольку мы хотим себя считать мусульманами. Лично я не против этих принципов. Другое дело – как они хотели реализовать это, меры претворения этого и меня, так же как и тебя – не устраивают. И об этом я им в глаза сказал. Я готов критиковать их по делу, а не по слухам. А тебе я советую, – забери сына из ОМОНа, без хлеба он не останется. Время такое, что может произойти самое неожиданное. Страна у нас такая. Правят нами так. По большому счету любой конфликт, любые беспорядки – силовые структуры защищают не нас, простых смертных. Они делают и сделают все, чтобы защитить интересы прогнившей верхушки. Правителям и их сатрапам на всех уровнях есть чего бояться и чего терять. Называют же это защитой жизненных интересов Дагестана, России, могут назвать и спасением человечества от «зеленой» чумы – мы ведь спасители всех и ото всего.

– Как же тогда получается, – мы не должны отвечать тем, кто к нам с оружием пришел?

– «Мы» это кто? Я, ты, наши дети?

– Да.

– Тогда мы не должны им отвечать. За счет миллиардов народных денег страна держит регулярную армию, внутренние войска. На сохранение так называемой нашей с тобой безопасности государство тратит колоссальные средства, за счет которых жиреют генералы. Это ИХ обязанность дать отпор любым силам, угрожающим стабильности и безопасности в любой точке России. Это их профессия – рисковать жизнью во имя Родины. Лично я не хочу умирать за Родину. За Родину пусть умирает Чубайс, Лужков, Амиров, Магомедали, Березовский, наконец. Родина их не обделила ничем. Пусть теперь ответят взаимностью. Стабильность и безопасность страны в целом нарушена в Кремле. Более сильной угрозы для общества нет. Непредсказуемый Президент и его окружение – вот главный дестабилизирующий фактор в стране. Почему только после кровопролития выдвинули войска к нам? Почему не закрыли и не закрывают сегодня границы с Чечней? Почему нас подставляют? Это кому-то надо. Кому-то нужна наша кровь. Не «ваххабитам», а определенным силам в Москве. То, что не понятно сегодня, становится понятным завтра. Думаю, мы поймем это и получим ответы на все эти вопросы. Во всяком случае, надеюсь.

– Может быть, ты и прав, но как объяснить, что все они за доллары принимают эту веру?

– Во-первых, они мусульмане изначально, потому они не могут принимать веру. Они родились мусульманами. Во-вторых, я имел контакты и с Багаудином, и Ахмед-Кади, и с Саудовскими учеными. Я не думаю, что я последний дурак, и им нет надобности во мне, как в последователе и пропагандисте их учения, хотя это учение наше, это Ислам. Но мне никто и никогда не предлагал не то, чтобы деньги, но и каких-либо ответных мер благодарности. Любой круг единомышленников (круг верующих, кружок атеистов, клуб любителей пива и т. д.) сегодня может создать общий капитал и работать с деньгами в рамках закона. Родственники ли, друзья ли, – скинулись, начали общее дело, – там купил, тут продал, мелкое производство типа хлебопекарен или издательств. Прибыль может идти на поддержку единомышленников, вступивших в это производство. Прибыль может идти на строительство и развитие мечетей, на обучение подростков – куда угодно! Другой вариант – богатые верующие мусульманского мира, в том числе и саудовские шейхи, в праве давать пожертвования на развитие ислама в Дагестане? Есть и этот канал. Кто-то видит развитие Ислама через Калашникова, и они это объясняют, лично я приверженец СЛОВА и богоугодных дел. Возможно, и они на это не пошли бы, если бы на протяжении десяти лет не было травли, если бы по всем законам демократического государства получили бы возможность проповедовать свои идеи. Да и оружия в Дагестане у каждой преступной группировки, у каждого клана во власти полным полно. Еще в 1989–90 гг. лидеры различных движений начали вооружать всех своих рэкетиров, наперсточников и прочих. Сегодня рядовые тех полукриминальных движений правят балом в Дагестане. С ПТУ-шным образованием и с воровской психологией. И перейдя на высокие должности, они сохранили свои клички уголовного мира. Они вокруг руководства республики, они главные советники, они распорядители судеб дагестанцев.

– «Ваххабиты» тоже имели возможность пропагандировать.

– В республике клеветы на них больше, чем их идей. Если бы они могли вести нормальную просветительскую работу, ты бы не говорила, что они разрешают матери выходить замуж за собственного сына. Это из разряда мощной, клеветнической кампании, развернутой руководством республики при поддержке официального духовенства и средств массовой информации. То, что и в Махачкале, и в Кизляре, и в далеком горном Тлондода все слухи один к одному совпадают, лишнее доказательство централизованного «изготовления» и четко организованного распространения этих слухов. Из той же серии, что умерших они спихивают в яму и как скотину, засыпают землей. Это из той же серии, что и якобы молиться они разрешают без предварительного омовения. Я могу перечислить сотни глупостей, приписываемых к «ваххабитам». Хотелось бы знать, сколько «ваххабитов» за год обвинены и судимы за кражу, продажу наркотиков, за убийство, за изнасилование, т. е. знать долю преступности в республике, которая приходится на «ваххабитов», но не просто носителей бороды. Я за самое суровое наказание «ваххабита» за совершенное им преступление, за кражу вместо одной руки, пусть им отрубают обе. Я же знаю одно преступление, в котором можно обвинить «ваххабитов» с 1990 по 1999 гг. Это – посягательство на годами сложившиеся морально-нравственные устои в общественной жизни Дагестана, а они не самые идеальные, особенно если начать с площади Ленина в Махачкале; попытка правдивым словом разрушить воздушный замок общественного устройства республики. Для режима, где правит криминал, где нравственность на заднем плане, а слово Аллаха лишь косметическое прикрытие – это преступление из разряда тягчайших. Тем не менее, все эти противоречия можно было решить мирным путем, за столом переговоров, в дискуссии с официальным духовенством. Дискуссии не хочет ни руководство республики, ни официальное духовенство. Психологический пример могу привести в виде ситуационной задачи. Вот в семье двое сыновей. Один любимчик семьи, другой – виновник, на которого валят все плохое. Виноват ли, не виноват ли, ежедневно и от отца, и от матери «плохой» получает нагоняй. Его наказывают и без вины. Часто он страдает и от чужих грехов. Объясниться тоже ему не дают. Но он терпит. Долго ли он будет терпеть?

– Нет, не долго.

– Правильно. Или он, в самом деле, станет плохим, или в один прекрасный день стукнет отца родного и покинет свой очаг. То же самое случилось и с «ваххабитами». Их загнали в Дагестане. Одни они плохие в республике, все плохое от них! Так не бывает. Руководство республики вместо того, чтобы бороться с нарушением закона и конституции, борются с «ваххабитами». Сколько было покушений на Амирова? Сколько невинных жизней унес взрыв на ул. Пархоменко? Убийство прекрасного врача, Гражданина и депутата М. Сулейманова, Б. Гаджиева, десятков других не менее известных и порядочных людей. Начиная с 1990 года, правоохранительные органы закрывали глаза на рэкет, грабежи, хищения людей с последующим вымогательством, процветает наркоторговля. Вот с чем надо бороться. Сколько было совершено заказных убийств, убийств по политическим мотивам – вот с чем надо бороться. Зверское по своему характеру исполнения и кощунственное по месту и времени убийства было покушение на муфтия республики. Я думаю, что исполняли это убийство и заказывали его люди с мусульманской кровью. Однако, «ваххабиты» говорят: «Недостаточно носить мусульманское имя и фамилию, чтобы называть себя мусульманином. Надо БЫТЬ мусульманином». Разве это неправильно? «Не преклоняйся никому, кроме как Всевышнему», «Не надейся в загробной жизни ни на кого, кроме как на Аллаха», «Не создавай себе идола и не поклоняйся идолу» – что тут криминального?

– Это правильно.

– АлхIамдулиллагь,[10]10
  Слава Аллаху!


[Закрыть] хоть это одобрила. Но, теперь и тебя могут причислить к «ваххабитам». Еще я скажу – больше всех и яростнее всех против «ваххабитов» выступают алкоголики, воры, насильники, люди, зачастую незнающие пути к мечети. Почему? Им-то какая разница? Нынешний государственный режим ворам, насильникам, проституткам, наркоманам не мешает. Один дагестанец, называющий себя «высокопрофессиональным журналистом» задал вопрос Н. Хачилаеву, когда тот говорил о необходимости непримиримой борьбы по отношению к наркоманам и проституткам, «Если кто-то сам хочет быть проституткой, почему мы должны это запрещать?». Так этот либеральный журналист сам эту собственную глупость тиражирует и распространяет! Мало того, многие из них, как я говорил, уже проникают во власть. Они же могут и в мечеть ходить, считая себя в пятницу на время молитвы мусульманами. Их нынешняя ситуация вполне устраивает. В случае если исламисты начнут легально руководить духовной жизнью в республике, этот комфорт кончится.

Периодически над садом в местечке Инха, где мы сидим у моего тестя, пролетают военные вертолеты. Местная милиция усилена дополнительными частями МВД республики. Но военной техники, БМП с БТРами в самом Ботлихе не видно. Беседа наша, начавшаяся достаточно агрессивно, завершилась на мирных тонах. Моя теща принесла нам книгу, где перечислены все дагестанцы, погибшие или пропавшие без вести на прошлой войне. Отец ее до недавнего времени считался без вести пропавшим, в этой книге указано место его захоронения – Орловская область. Мы предлагаем теще вместе с нами полететь в Москву, оттуда на могилу отца. Тесть мой, Батал Саадулаев, недавно перенес тяжелую хирургическую операцию на желчных путях, только-только пошел на поправку. Бывший работник Ботлихского РК КП СС, по прозвищу «железный комиссар». Прозвище он получил из-за того, что никогда не переступал Закон и не брал взяток, железно был предан принципам. Однако, в перестроечные годы был разочарован во всем, ощущал себя обманутым и переживал это искренне. Вдвойне переживал он предательство Ельциным идеям демократии начиная с 1993–94 гг., на которого он возлагал такие надежды. Если в 1990–92 гг он, затаив дыхание, слушал выступления Ельцина, то уже в последние годы дома боялись, что в один прекрасный момент он может вдребезги разбить телевизор вместе с изображением Е. Б. Н. Идеологические метания из края в край не одного человека, а целого общества. Разочарование и крах не единиц отчаявшихся, а жителей крупнейшей и богатейшей в мире страны. И это в жизни одного поколения людей. Вера в придуманных, созданных кем-то идолов (признаю и собственное соучастие в идолизации Е. Б. Н., хотя и сегодня я готов подписаться под идеями того времени и еще в самом начале восхождения Е. Б. Н к власти предостерегал о возможной идолизации личности). В кого верить? На кого надеяться? Ответ один – на Аллаха. «Мне стыдно ходить в мечеть после стольких лет работы и членства в этой организации. Если и пойду по пятницам, осилив внутреннее сопротивление, я стараюсь быть незамеченным в толпе» – говорил он мне, хотя он никогда не был атеистом. Никогда не закладывал никого, не делал подлости никому. (Некоторые же секретари райкомов, воинствовавшие атеисты, сегодня встали в мечетях по правую руку имама, при этом никакого дискомфорта видимо не чувствуют). Главное сегодня – здоровье его пошло на поправку – он восстановился, набрал вес, настроение бодрое, планы огромные.

Вечером 6 августа мы в гостях у родных. Все ботлихцы выражают сочувствие в связи со случившимся 2 августа в Цумада. Родственники рекомендуют нам покинуть эти места и вернуться в Москву. И из Ботлиха некоторые начинают выезжать. В каждом доме только и говорят о вторжении боевиков в Цумада и предстоящем в Ботлих. Тут я узнаю, что согласно официальным средствам СМИ РД, один из командующих у Хаттаба является Магомед Тагаев, родом из Ботлихского района. Я знал, что амир Багаудин и его приближенные близко не допускали Магомеда Тагаева, считали его далеким от Ислама и, скорее человеком, своими действиями дискредитирующим Ислам. Позже я узнал, что и к Хаттабу М. Тагаев не имел никакого отношения, Хаттаб не подпускал его к себе. Прочитав книгу Магомеда Тагаева «Наша борьба…» я понял, что он не только далек от Ислама. У автора текста выраженные признаки тяжелой формы агрессивной паранойальной шизофрении. Можно было бы здесь приводить несколько выдержек из этой книги и возразить Тагаеву. Не положено доктору с пациентом спорить. Пациента надо лечить. Возможно, психические изменения, озлобленность у «идеолога национально-освободительной борьбы горцев» появились в период пребывания в зоне, он ведь был политзаключенным. Появление на свет книги «Наша борьба..», допускающей оскорбление национальных чувств, сеющей межнациональную рознь, призывающей к насилию над человеком само по себе было фактом для возбуждения уголовного дела. Странно, почему Шариатский суд в Чечне прошел мимо этого, ведь содержание книги антиисламское? Если говорить об идеологии книги – это среднее между коммунобольшевизмом и фашизмом. И то, и другое – одного дерева плоды. Только жаль, что по нескольким каналам ТВ процитировали М. Тагаева, при этом не отметили, что это его личное мнение. Приписали идеи М. Тагаева чуть ли не всем дагестанцам и чеченцам (не «он», а «ОНИ» так думают! – было сказано комментатором ТВб).

Утром мы выезжаем в Агвали. К 10 утра Шарип приехал за нами. Завтра у тлондодинцев праздник – день села, ради чего мы и задержались. В Агвали все по-прежнему усиленные меры по «защите Конституционного строя». Военная техника перегруппировывается, часть отправилась в сторону Эчеда, другая в сторону с. Гигатли. Но и в райцентре достаточно солдат и техники. У входа в администрацию вооруженная охрана, идут слухи, что всех больных из районной больницы выписывают домой. Это для предотвращения захвата больницы боевиками. Авиация наносит ракетно-бомбовые удары по местам вероятного расположения мятежников. Санитарный вертолет ежедневно совершает рейсы над с. Тлондода и увозит раненых. К вечеру мы поднимаемся в Тлондода.