Текст книги "Ворон (ЛП)"
Автор книги: А. Заварелли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)
ГЛАВА 24
ЛАКЛЭН
Выстрел. Выстрел. Выстрел.
– Они как чертовы тараканы, – перекрикивает Рори гул выстрелов. – Ты думаешь, что вот все, а они валят, как черти из табакерки.
Ворчу в знак согласия.
Гребаные армяне.
Лишь несколько из нас знали о встрече с русскими сегодня вечером. Найл позаботился о том, чтобы все, что он доводит до нашего сведения, хранилось в тайне. Учитывая, что сегодняшняя встреча происходит в одном из русских клубов, трудно представить, что это устроил кто-то из них. Но судя по прошлому опыту, именно так и произошло.
Пуля свистит над моей головой. Я прячусь за опрокинутым столом и отстреливаюсь до опустошения обоймы. Двое из этих чертовых марионеток падают навзничь еще до того, как я успеваю перезарядить пушку. В моем кармане осталась только одна обойма. Направляясь сюда, я не ожидал, что будет адская бойня. Мы даже не производим никакого обмена, что само по себе наталкивает меня на одну мысль. Тот, кто распространяет эту информацию, намеренно пытается разрушить наш союз с русскими.
Алексей подкрадывается ко мне, как чертов кот. Парень убийственно спокойный, под стать ему рефлексами. Видимо, он таким и должен быть, учитывая обстоятельства. Виктор не обрадуется, что его очень ценный актив сейчас в самом пекле посреди града пуль. Но Алексей даже не уворачивается пока идет бойня.
Он сам выстрелил не менее шести раз, уложив на месте, по крайней мере, трех парней. Потом он поворачивается ко мне и выдает тираду на русском. Причем делает это очень бегло, так, что я едва могу понять, о чем он говорит, но я все-таки улавливаю суть, что у заднего входа еще есть пушки. Проблема в том, что там как раз идет большая часть кровавой перестрелки.
Я киваю и жестом приказываю Рори добраться до Конора. Парнишка практически обмочился под стол, под которым вынужден был проползти. Мы с Алексеем идем в противоположном направлении. Мы ползем вниз боком к стене, используя больше столов и стульев в качестве прикрытия. Когда мы приближаемся к входной двери, Алексей жестом указывает мне, что он берет на себя заднюю дверь. Я говорю ему, что прикрою его отсюда и наблюдаю, как он исчезает за дверью.
А пока я осматриваю комнату, чтобы подвести своеобразный итог нашей битвы. У парней дела не так уж и плохи, если не считать, что Конора ранили в руку. Но он переживет. Но когда я осматриваю ряды русских, то нигде не могу найти Ивана. Еще один осмотр комнаты, и понимаю, что что-то здесь не так.
Я выуживаю свой телефон и пытаюсь дозвониться до Ронана. Потом что-то ударяет меня сзади. И дело в том, что это даже не один из этих поганых армян.
Двое русских новичков загнали меня в угол с ножами в руках. У них еще молоко на губах не обсохло, поэтому они, вряд ли, придумали бы что-нибудь получше. Я снимаю куртку и отбрасываю ее в сторону. Они могли бы всадить пулю мне в голову и покончить с этим, но совершенно очевидно, что это не входит в их планы. Если они решили подраться, то я дам им эту возможность.
– Просто дай мне эти чертовы таблетки, – кричу я на Рори.
Он бросает мне банку с таблетками, и я запиваю три из них изрядной порцией виски. Через несколько мгновений боль утихает, сменяясь горячкой.
– Отвези меня домой.
Рори бормочет что-то о клубе и моих ранах, но мне плевать на все это прямо сейчас.
Мои глаза закрываются, а голова падает на кожаное сиденье.
– Мак.
Это единственное слово, которое я могу произнести. Где-то на краю своего разбитого сознания понимаю, что именно сейчас я должен ее видеть. Кто-то пытался ее убить. Пытался убить нас обоих.
Когда мы подъезжаем к дому, Рори и Майкл заносят меня внутрь и помогают пройти по коридору. Ронан начинает скулить о моих ранах, но я велю ему отвалить.
Нахожу девчонку в моей постели, именно там, где ей самое место. Парни бросают меня мертвым грузом в кресло в углу, а Мак садится на постели с широко раскрытыми от удивления глазами.
– Лак? – шепчет она, в то время как ее испуганный взгляд скользит по моему телу. – Господи.
Она поднимается на ноги и преграждает мне путь к отступлению прежде, чем я могу промолвить даже слово.
– Надо было отвезти его в больницу! – кричит она на Рори.
Он смотрит на меня и закатывает глаза, выходя из комнаты. Ухмыляюсь и ухитряюсь как-то затащить Мак на колени, а моя рука собственнически обвивается вокруг ее талии.
– Ты не спишь, Бабочка.
Она кивает мне в грудь. Смягчается. Или напрягается. Я точно не знаю. Очертания размываются, оксикодон уже гуляет по моему кровотоку и меня клонит в сон. Сейчас я просто хочу оказаться внутри нее.
У меня нет привычки держать женщин рядом, но в своем горячечном бреду я могу признать, что хотел бы удержать именно эту женщину рядом. Лицом утыкаюсь ей в шею со стоном.
– Ты все еще пахнешь мной, – гордо говорю я ей.
Она переворачивается в моих руках и прижимается губами к моей груди, а затем к моему кадыку.
– Ты как будто удивлен, – бормочет она.
Мои руки сжимаются вокруг нее.
– Ронан упомянул, что Шон говорил с тобой.
– Говорил, – отвечает Мак. – Мы выпили, и я рассказала ему о том, как сильно я люблю прокатиться на твоем большом дружке.
На ее лице расцветает широкая усмешка, а в моем горле перекатывается рык. Это моя девочка.
– Значит, мне не нужно его убивать? – Притягиваю ее ближе.
– Нет, – шепчет она.
– Потанцуй для меня, – почти умоляю ее, когда моя голова откидывается на подголовник стула. – Ты говорила, что отныне танцуешь только для меня.
Произношу эти слова неразборчиво, а Мак улыбается. Ее улыбка настоящая, не такая, как те, что она дарит остальным.
Она чертовски привлекательна, когда улыбается вот так. Ее глаза устремляются на импровизированную повязку, обмотанную вокруг моей руки, и порезы, красующиеся на моей груди.
– Тебя порезали, – отмечает она. – Мне нужно промыть твои раны.
– Потом.
Она смотрит на меня и качает головой, но к моему облегчению, она делает то, о чем я прошу.
– Ладно, Лаклэн. – Она протягивает руки и сжимает ими мое лицо, целуя меня в губы, поворачиваясь у меня на коленях.
Мак прижимается ко мне бедрами, вырывая из меня стон экстаза. Обмякаю мертвым грузом. Я не могу даже прикоснуться к ней.
Но она никогда не чувствовалась лучше, чем сейчас. Мягкая, женственная и такая теплая, прижимающаяся к моему отяжелевшему члену.
– Я торчу от тебя, милая, – говорю ей.
Она улыбается мне в ответ.
– Думаю, это нечто совсем иное, Лак.
Она стягивает с себя мою футболку через голову, а ее грудь перекатывается, пока она вихляет бедрами и легонько проводит пальцами по моей шее. В какой-то момент она наклоняется и расстегивает мои джинсы. И вот я уже внутри нее, и все остальное просто меркнет.
Я не выдерживаю. Просто не могу. Она набрасывается на меня, а я наполняю ее всем, что у меня осталось.
Она откидывается назад и целует меня в щеку, ее дыхание теплое и сладкое.
– Я не хочу отдавать тебя, – признаюсь ей в темноте.
Между нами – молчание, знаю, что облажался. Но Мак просто продолжает гладить мою кожу пальцами, не придумав ничего другого.
– Иди спать, Лаклэн. Я позабочусь о тебе.
ГЛАВА 25
МАККЕНЗИ
Я просыпаюсь и на кровати рядом со мной никого. По крайней мере, подушка Лаклэна все еще пахнет им. Переворачиваюсь, зарываясь в нее лицом, и вдыхаю этот пьянящий аромат. Мой сумасшедший бандит так обалденно пахнет.
Мне пришлось попросить Ронана помочь мне затащить задницу Лаклэна в постель после того, как я закончила промывать ему раны и латать его шкуру. Он потерял много крови, но порезы выглядели хуже, чем казалось на самом деле. Я могу только представить, как сейчас выглядят парни, которые сделали это с ним.
Я закрываю глаза и выдыхаю воздух из легких. Может быть, это и должно беспокоить меня, но это не так. Я сразу поняла, что в этом мире нет ни черного, ни белого. Кто-то пытался убить меня сегодня. Ронан не сказал мне, кто это был, но я знаю, что он был русским. Кто бы это ни был, он сбежал после того, как Ронан всадил ему пулю в ногу. А потом Лаклэн вернулся домой как после бойни. Я не знаю, чем они занимаются. Но я знаю, что кто-то нацелился на них, и на данный момент мне плевать, кто устраивает перестрелки. Если они стреляют в Лаклэна или меня, то они представляют угрозу. Все очень просто.
Я справляюсь с болью, вызванной железной логикой, и медленно плетусь на кухню походкой ковбоя.
Поиски в кухонных шкафах не приносят должного результата. Ронан ходил по магазинам, но у него точно нет вкуса на что-нибудь сахаросодержащее.
Тогда кукурузные хлопья.
Я хватаю миску и сажусь за стол напротив Ронана, который уже сверлит меня неодобрительно взглядом по неизвестной мне причине. Он в прекрасной форме сегодня утром.
– Где Лак? – интересуюсь я.
– У него возникли дела.
– Он почти не спал, – бормочу я с набитым хлопьями ртом.
– Добро пожаловать в его жизнь, – сухо отвечает Ронан.
Он продолжает смотреть, как я ем, пока винтики в его маленькой голове крутятся, а глаза превращаются в узенькие щелки. К тому времени, как моя ложка с грохотом ударяется об опустевшую миску, я готова запустить ею в него.
– У тебя есть, что мне сказать, Ронан?
На самом деле, я не жду, что он ответит. Большую часть времени, которую я провела с ним, я слышала лишь ворчание.
– Что Шон сказал тебе прошлой ночью? – спрашивает он.
Его голос спокоен и тих, но все его тело напряжено больше обычного. Могу себе представить, почему.
Сомневаюсь, что Лаклэн одобрит этот разговор.
– Как обычно, – честно отвечаю я. – Сказал, что Лак – кобель, которому я быстро надоем, и о том, что в стае есть крыса… а еще, что армяне умыкнули деньги из клуба. Хотя, полагаю, это были русские.
Ронан смотрит на меня, но не произносит ни звука. Я не могу сказать, что происходит в его голове, но знаю, что чтобы там не было, для меня это нехорошо. И мне не стоит знать ничего об этом. Но Шон сказал мне все это не просто так, и мне любопытно узнать почему.
– Он также сказал, что люди Лаклэна не доверяют ему, – добавляю я.
Ронан хлопает кулаком по столу, и я вздрагиваю от удивления. Он один из тех пугающе спокойных парней, которые выглядят как серийный убийца или профессор, и не могу решить, на кого же он больше похож. Хотя он всегда немного задумчив, я никогда не видела его сердитым. Но сейчас он, скорее, похож на неповоротливого громилу катастрофических размеров.
– Это бред сивой кобылы, – огрызается он. – Эти парни не просто верны Синдикату, они верны Кроу.
– Хорошо, Ронан, – говорю я ему. – Только не кипятись. Не хватало тебе еще из-за этого заработать инфаркт.
Он сердито смотрит на меня, а я продолжаю в том же духе.
– Я знаю, что парни верны Лаку, и тебе нет необходимости меня в этом убеждать. Верность очень много значит, об этом я знаю не понаслышке.
Инстинктивно мои пальцы тянутся к ожерелью, но его там нет. Мое сердце подпрыгивает к горлу, когда я обшариваю шею в панике.
– Что такое? – спрашивает Ронан.
– Мое ожерелье! – Я отталкиваю свой стул и рывком вскакиваю на ноги. – Его нет.
Ничего не могу поделать со своей реакцией на то, что моего ожерелья нет на мне. Это единственное, что когда-либо имело для нее значение. Последний мостик, ведущий к Талии. Я мчусь назад по коридору и начинаю переворачивать все в комнате Лака, чтобы найти ожерелье. Я быстро и тяжело дышу, когда кто-то позади меня входит в комнату.
– Мак? – Лаклэн кричит мне.
– Мое ожерелье, – задыхаюсь я. – Я не могу найти свое ожерелье!
– Оно у меня, – говорит он мне.
Я оборачиваюсь к нему, уставившись на него в недоумении. Конечно, серебряная цепь болтается между его пальцами.
– Сегодня я попросил Конора взять его, чтобы почистить. Его нужно было почистить.
– Вообще-то это не тебе решать! – Я вырываю ожерелье у него из рук и сжимаю его дрожащей рукой.
Он смотрит на меня, как на сумасшедшую, и я понимаю, что слезы текут по моему лицу. Меня это не волнует. Пусть думает, что я слабачка. Когда взглядом скольжу по контуру кулона в форме сердца в моей руке, я хочу кричать о моем разочаровании. Все выглядит по-другому. Это совсем не одно и то же. Оно блестяще чистое и выглядит новым, но Талия оставила его не таким.
– Ты не должен был делать этого! – ору я. – Если что-то не сломано, не пытайся это починить. Разве тебе никто этого не говорил?
Не знаю, чего ожидать от него, но уж точно не того, что он подкрадывается ко мне, заключает меня в объятия и прижимает к своей груди. Он потирает мою спину, прижимается ко мне так близко… и утешает меня.
Все слишком сюрреалистично, чтобы поверить в реальность происходящего.
– Иди сюда, милая.
Он тянет меня на кровать и позволяет свернуться калачиком у него на коленях. Я до сих пор хлюпаю носом, и мне стыдно. Боже, не могу поверить, насколько сильно мои эмоции взяли надо мной вверх. Лаклэн сцеловывает мои слезы, и он неожиданно нежен со мной.
– Этого больше не повторится, – говорит он. – Я думал, что сделаю тебе нечто приятное.
Часть меня чувствует вину за напряженность, проскальзывающую в его голосе. Это была своеобразная демонстрация доброго ко мне отношения, но он не понимает, что это ожерелье значит для меня. Как будто теперь от Талии ничего не осталось. Все старое ушло, а я этого не хотела. Она не была блестящей и идеальной. Она была запятнана, как и я. Но я не могу винить Лаклэна за то, что он этого не знал.
– Прости меня, – говорю я ему.
Лак вытирает мои слезы и качает головой.
– Прими душ, дорогая, – говорит он. – Сегодня я приглашаю тебя на свидание.
ГЛАВА 26
МАККЕНЗИ
Некоторые мужчины водят своих женщин в кино, по магазинам или на ужин в ресторан. А мой? Он приводит меня в боксерский зал. И я улыбаюсь, словно безумная, когда мы заходим внутрь.
– Ты собираешься драться со мной? – интересуюсь я.
Он смеется.
– Если это то, чего ты хочешь, дорогая.
– А как насчет твоих порезов?
Он смотрит на меня, и несколько парней вокруг нас тоже усмехаются.
– Не оскорбляй меня, Мак.
Я улыбаюсь и качаю головой. Я знаю, что он взял перерыв в своем плотном графике, чтобы сделать это. Времени у него, вероятно, нет, учитывая, что армяне все еще дышат ему в затылок, и все те проблемы в клубе. Поэтому, когда смотрю на него, меня охватывает волна эмоций. Я встаю на цыпочки, чтобы запечатлеть поцелуй на его губах на глазах у всех остальных ребят. Лаклэну это определенно нравится.
– Иди, переодевайся. – Он передает мне сумку, которую собрал, и указывает куда-то в конец зала. Естественно, отвешивает мне шлепок по заднице, когда я направляюсь в указанном направлении.
Когда я возвращаюсь, облаченная в свой спортивный костюм, Лаклэн разговаривает с каким-то парнем. Я почти не замечаю, кто это, потому что Лак снял рубашку, и на нем ничего, кроме черных брюк, низко сидящих на талии. Я почти пускаю слюни, глядя на него. Уверена, в этой комнате немало симпатичных парней.
Он битком набит парнями, представляющими собой смесь из пота и тестостерона. Но я вижу только Лаклэна. Мне нравится, насколько он превосходит меня. А когда он держит меня ночью, я чувствую себя маленькой девочкой в полной безопасности в кольце его сильных рук. Это безумие. Но глядя на него сейчас, я не могу найти в нем ни одного изъяна от татуировок до золотого медальона, висящего у него на груди.
Все в его теле вызывает стойкое привыкание. Сильный и поджарый, с плоским животом и выпирающими тазовыми костями, лишь подчеркивающими его великолепное мужское достоинство. Какая-то часть моего мозга хочет, чтобы он расхаживал в таком виде все время.
– Мак, иди сюда, – говорит он.
Я покорно иду к нему, и Лак тянет меня в свою сторону с выражением гордости на лице, когда представляет меня окружающим.
– Джимми, это Мак.
– Приятно с тобой познакомиться, – кивает мне Джимми. – Слышал, что ты боксируешь?
Смотрю на Лаклэна и скалюсь натуральным образом.
– Иногда, – говорю я ласково.
Лак снова смеется. Звучит неплохо. Это случается не часто.
– Тогда, вы двое можете провести на ринге столько, сколько посчитаете нужным, – говорит Джимми. – При этом пользуйтесь всем, что вам нужно.
Хм… вот оно – еще одно преимущество принадлежности Лаклэну. Не нужно ждать своей очереди в зале. Сомневаюсь, что здесь есть человек, который осмелился бы отказать ему в просьбе. Но когда я оглядываюсь по сторонам, выхватывая несколько знакомых лиц из Синдиката, я понимаю, что спортзал, вероятно, принадлежит одному из них.
Джимми оставляет нас один на один, а Лак помогает мне надеть перчатки. В течение следующего часа, что у нас есть, я просто наслаждаюсь тем, что он не сдерживается со мной. Через некоторое время мы привлекаем к себе всеобщее внимание своим смехом и оскорблениями двух конкурирующих драчунов. Все его движения легки и быстры, поэтому каждый раз он умудряется меня перехитрить. Я впечатлена его силой, но еще больше меня поражает его разгоряченное тело, но я не собираюсь говорить ему об этом.
К тому времени, как мы заканчиваем наш спарринг, мы с Лаклэном покрыты потом, а я слишком гордая, чтобы сказать ему, как сильно он меня измотал. Мы делим бутылку воды на двоих, а потом он снова шлепает меня по заднице.
– Пошли в душ, дорогуша.
Я оглядываю комнату, где полно мужчин, а он качает головой.
– Не волнуйся, я позабочусь об этом.
Он берет меня за руку и слегка кивает Джимми, когда мы направляемся в сторону раздевалки. Предполагаю, что это какой-то сигнал, чтобы сказать всем остальным отвалить, но я не успела спросить. Как только мы оказываемся внутри, он вжимает меня своим телом прямо в стену.
– Мак, – стонет он, прокладывая дорожку из поцелуев вниз по моей шее. – Я так чертовски хочу тебя прямо сейчас, милая.
Чтобы доказать это, он хватает мою руку и прижимает ее к выпуклости на своих штанах. Он не лжет, его член тверд, как камень. Поглядываю на открытую дверь в раздевалку и прикусываю губу.
– Кто-то может нас услышать, – наполовину протестую я.
Глаза Лаклэна вспыхивают в предвкушении, и он улыбается.
– О, я хочу, чтобы они услышали нас, Бабочка. Я хочу, чтобы все парни знали, кто имеет право быть внутри тебя. Единственный кому позволено когда-либо быть внутри тебя.
– Я не твоя собственность, – смеюсь я.
Он берет мои руки в захват и удерживает их над моей головой одной рукой, а свободной рукой стягивает с меня шорты.
– Ага, – мычит он. – Я прямо сейчас тобой и овладею.
Улыбаюсь в ответ на бред в стиле пещерного человека, хотя веду себя не лучше. Не отрицаю, мне нравится чувствовать себя немного беспомощной, когда он рядом.
Это становится очевидным по пристальному взгляду его глаз и силой, с которой он сжимает мои руки, заканчивая фразу. Стянув с меня шорты, он сдергивает с себя штаны и оборачивает мои ноги вокруг своей талии. Затем он хватает меня за бедра, буквально насаживая меня на свой член, впечатывая меня спиной в стену с каждым толчком.
Но прежде, чем он начинает двигаться во мне, он пристально смотрит мне в глаза, и что-то в выражении его лица меняется.
– Знаю, что тебе приходилось быть жесткой всю свою жизнь, дорогая, – говорит он. – Но тебе не обязательно быть такой со мной. Я буду защищать тебя, и иногда хвастаться тем, что ты принадлежишь мне. Просто так все и происходит.
Я сдерживаю волну эмоций, которую вызывают во мне его слова. Это то, чего я всегда хотела, хотя я слишком горда, чтобы признать это. Как давно я мечтала, чтобы кто-то хотел такую, как я? С тех пор, как перестала беспокоиться об опасностях, подстерегающих меня за каждым углом. Вот что Лаклэн обещает мне. И прямо здесь и сейчас, на какое-то мгновение, я притворяюсь, что могу это получить.
Он трахает меня очень жестко. Жестче, чем делал это ранее. Я кричу, достигая пика, хотя подозреваю, что именно этого он и хочет. Все в этом чертовом зале, наверное, слышали мой крик. Лак все еще пульсирует во мне, пока я непрестанно глажу его мускулистую грудь и плечи. Он невероятно сексуальный. И он хочет меня. Я наклоняюсь вперед и посасываю его шею, дегустируя капельки соленого пота на его коже. Он стонет, а я втягиваю кожу сильнее.
Он сжимает мою попку, насаживая меня на всю длину своего члена, прежде чем излиться в меня, осыпая бранью, как заправский моряк. Я отстраняюсь от его шеи, с улыбкой любуясь на засос, который оставила как доказательство того, что он принадлежит мне, для всего мира.
– Ой.
Лаклэн усмехается и целует меня, крепко обнимая. Не знаю, где он находит силы после всего, что мы вытворяли сегодня. Кроме того, он все еще ранен, и это последнее, чем он должен заниматься. Я соскальзываю вниз по его телу, пока мои ноги не касаются пола.
– Точно. – Он берет меня за руку. – А теперь давай пойдем в душ.
