Текст книги "Порывая с прошлым"

Автор книги: А. Филиппов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

Тогда Махмуд Али Касури возмущается и хлопает дверью. В '1970 г., в трудные для партии дни, он уходит из нее, обливает грязью многих бывших товарищей и вступает в партию Бхутто. Его избирают членом ЦК, а затем вице-президентом Партии пакистанского народа. После крушения военного режима он назначается министром юстиции и парламентских дел, участвует в разработке новых законов и конституции.

Проходит год, и между ним и руководством Партии пакистанского народа возникают разногласия. Он обвиняет Бхутто в нарушении принципов демократии в партии, требует проведения жесткого курса в отношении Индии, отвергает любые критические замечания, которые делаются ЦК в адрес возглавляемого им министерства. Вскоре он заявляет о своем уходе с поста министра и переносит полемику в стены Национальной ассамблеи, разглашая партийные и государственные тайны. Терпение ЦК партии лопается, и Касури исключают из партии.

Махмуд Али Касури демонстративно вступает в оппозиционную Партию справедливости, созданную бывшим маршалом авиации Асгар-ханом. Эта организация выступает против социально-экономических преобразований, проводимых в стране, блокируется в своей борьбе против правительства Бхутто с «Джамаат-и ислами» и другими оппозиционными партиями. Критика Индии – по-прежнему конек этого политического деятеля.

…Рождение Партии пакистанского народа (ППН), которое приходится на первые числа декабря 1967 г., не явилось особой новостью для пакистанской общественности. Незадолго до этого Зульфикар Али Бхутто совершил поездку по стране, в ходе которой обсуждал с рядом деятелей оппозиции вопросы, связанные с образованием новой партии. Ни сам Бхутто, ни его единомышленники не делали из этого секрета. Вскоре инициативный комитет созвал в Лахоре учредительную конференцию, на которой более трехсот делегатов проголосовали за создание новой партии, избрав ее главой З. А. Бхутто.

Газеты, сообщившие о создании партии, опубликовали в изложении выступление З. А. Бхутто, заявившего, что организация будет бороться за построение в стране общества, основанного на социальной и экономической справедливости. Ислам – наша вера, демократия – форма нашего государственного устройства, социализм – наша экономическая система, заявил он, говоря о политическом кредо партии.

Несколько позже выступление Бхутто и программные установки, утвержденные учредительной конференцией, легли в основу «Предвыборного манифеста ППН». В нем подробно и четко изложены задачи, которые ставила перед собой эта партия. Сегодня она правящая партия, и, думается, небезынтересно познакомиться хотя бы в общих чертах с этим документом.

В «Предвыборном манифесте» довольно основательно критиковался военный режим, с привлечением конкретных фактов. Пакистан, говорилось в нем, находится в бедственном положении. Народ задыхается в тисках эксплуатации и средневекового бесправия. Он биологически вырождается. Туберкулез, малярия, холера, оспа, проказа стали национальным бедствием. Из каждых четырех жителей Синда и Белуджистана трое больны трахомой. Средняя продолжительность жизни пакистанца – одна из низших на земном шаре – 33 года. Лечение недоступно простому труженику: лишь 15 % населения могут пользоваться услугами врачей.

Крестьянство, т. е. более 80 % населения, влачит жалкое, полурабское существование. Помещики, феодалы, ростовщики эксплуатируют сельское население так, как им хочется. Бесправие царит в районах племен, где сохраняются традиции и обычаи родового строя. Свыше двух третей земельной площади, что особенно характерно для Западного Пакистана, находится в руках феодально-помещичьей элиты. Миллионы крестьян, лишенные земли, арендуют ее на кабальных условиях и часто вынуждены батрачить. Основным видом аренды является издольщина, при которой помещик отбирает у арендаторов за пользование землей до двух третей урожая. В скотоводческих районах Синда, Белуджистана и в Северо-Западной пограничной провинции существует издольщина при выпасе скота. С целью увеличения доходов помещики заменяют долгосрочных арендаторов краткосрочными, уменьшают срок аренды земли до года и даже до одного посева, т. е. до полугода (при двух урожаях в год с одного участка). Аграрная реформа, объявленная Айюб-ханом, по которой землевладение ограничивалось 500 акрами орошаемой земли на человека, оказалась невыполненной.

Не лучше положение и рабочих, лишенных элементарных демократических прав и свобод. Рабочий день не нормирован, предприниматели широко используют детский труд.

В документе критиковалась и зависимость Пакистана от иностранной помощи, неравноправность торгово-экономических связей с западными державами. Обращалось внимание на неспособность военного режима ликвидировать неравенство в уровне экономического развития Западной и Восточной провинций. Большая часть бюджета расходуется на развитие Западного Пакистана. Сложилось такое положение, когда Восточная провинция стала объектом жестокой эксплуатации со стороны бизнесменов и предпринимателей, выходцев из западных районов страны.

Партия пакистанского народа сделает все от нее зависящее, чтобы провести радикальные социально-экономические преобразования, отмечалось в документе. Она осуществит национализацию ведущих отраслей экономики, банков, страховых учреждений и транспорта, в корне изменит политику налогообложения и поставит под государственный контроль всю систему образования. Начальное и среднее образование будет бесплатным. Права трудящихся будут защищены новой конституцией. Женщины получат равные права с мужчинами.

Особо подчеркивалось, что ППН осуществит аграрную реформу с целью наделения землей беднейших слоев крестьянства, ликвидирует феодально-крепостнические отношения в деревне.

Подчеркивая, что по воле продажных правителей Пакистан стал пешкой в руках неоколониалистских держав, ППН заявляла, что она выступает за выход из блоков СЕАТО и СЕНТО. Пакистан, говорилось далее, испытал на себе, что такое американское вмешательство, когда из-за базы США, сооруженной под Пешаваром, возникли серьезные осложнения с Советским Союзом. Мы не позволим никому, говорилось далее, создавать военные базы на нашей территории.

Пакистан будет развивать со всеми государствами отношения дружбы и сотрудничества, основанные на взаимоуважении и взаимопонимании, невмешательстве во внутренние дела друг друга. ППН обещает полную поддержку арабским народам и палестинскому освободительному движению в их борьбе против израильской агрессии, будет содействовать укреплению солидарности народов Азии, Африки и Латинской Америки.

^{Писатель Ахмад Джасимуддин в кругу своей семьи}

Вместе с тем в этом документе содержались положения, которые были встречены критически в кругах демократической общественности. Партия заявляла, что, пока не будет решена кашмирская проблема, она намерена придерживаться политики конфронтации с Индией и не станет считать себя связанной Ташкентской декларацией.

Иностранные наблюдатели, следившие за политическими событиями в стране, не могли не обратить внимания на стремительное становление ППН. Через год с лишним в ее рядах насчитывалось уже около 400 тыс. членов. Об этом с гордостью говорил на одной из пресс-конференций в Карачи сам Бхутто.

В короткий срок она создала довольно разветвленную сеть первичных организаций в Западной провинции. Партия росла за счет студенческой молодежи, арендаторов, ремесленников и мелких дельцов. В нее вступило немало и экстремистов, националистов, которых привлекли антииндийские установки организации. Официально не состоя в партии, ее поддерживали многие государственные чиновники и представители военного командования, с которыми у Бхутто установились доверительные отношения еще с тех времен, когда он был в составе правительства. Финансовую поддержку партии оказывали некоторые дальновидные помещики и предприниматели Синда и Панджаба.

Становлению партии в немалой степени способствовало и то обстоятельство, что она не несла на себе груза прошлого политиканства и неосуществленных обещаний.

Но так было только в западной части страны. Там позиции этой партии были крепки. Иначе обстояло дело в Восточной провинции. Население восточной части не пошло за ППН. В Дакке она располагала лишь небольшой группой приверженцев, не имевших никакого влияния. Бенгальцам больше импонировали цели и задачи чисто региональных организаций, в частности «Авами лиг», «Программа шести пунктов» которой с каждым днем приобретала все больше последователей. И выборы, состоявшиеся в декабре 1970 г., это подтвердили. Но к ним мы еще вернемся.

ППН с первых же дней начала активно утверждать свое влияние в Западном Пакистане, бороться за массы. Городские комитеты партии создали сеть своих информаторов на предприятиях, в учебных заведениях и в торгово-промышленных компаниях. Они своевременно узнавали о намечавшихся забастовках, демонстрациях и умели подчас ловко их использовать для поднятия престижа ППН.

Мне рассказывали такой случай. Рабочие, прокладывавшие новую дорогу из Карачи в Хайдарабад, потребовали у компании увеличения поденной оплаты и бесплатного лечения в случае производственных травм. Компания отказала. На строительстве дороги действовали три профсоюзных центра, созданных по этническому признаку. Руководители этих профсоюзов находились в натянутых отношениях, спорили по вопросам, не представляющим принципиального значения. И вот собирается забастовочный комитет и спорит, кто, как, где и когда начнет выступление. Спорили целый день и не пришли ни к какому решению. Узнав о случившемся, туда приехали активисты ППН, собрали рабочих и заявили, что их организация на стороне забастовщиков. Они заверили рабочих, что если к утру следующего дня компания не удовлетворит требования дорожников, то рабочие цементных предприятий, поставляющих материалы компании и находящиеся под влиянием ППН, начнут бастовать в знак солидарности.

Компания не придала значения этому заявлению, вызвала полицию. Тогда по указанию горкома ППН цементники не вышли на работу, подача цемента прекратилась. В конце концов компания вынуждена была пойти на уступки. По совету активистов ППН рабочие вместо трех профцентров создали один, проведя в него своих людей из числа рабочих и служащих-дорожников. Это было в конце 1969 г.

Свет и тени

^{Наш большой друг Бегум Суфия Камал. Друзья и враги прогресса. Раскольники за работой. Певец с берегов Ганга и Брахмапутры. Два часа с Мони Сингхом. Дорогами Синда. Есть такой городок Суккур. Гостеприимный Пир Каландар. Крокодилы и святая вода. Живучесть старых обычаев}

Сентябрь 1967 г. Неожиданно хлынувший ливень застал меня с Артуром Новиковым, который возглавлял в нашем консульстве в Дакке отдел культуры, на пути к Бегум Суфие Камал. Узенькие улочки Дакки вмиг были залиты потоками воды. В такие минуты, когда дождь льет как из ведра и дорога становится почти непроезжей, начинаешь особенно ценить преимущества «Волги». Надежная машина! В лужах воды и в вязкой глине торчат застрявшие «оппели», «тоёты», «воксхоллы», а ты спокойно едешь сквозь стену воды.

– А я думала, вы не доберетесь. Ливень-то какой! – говорит небольшого роста пожилая женщина, встретившая нас на пороге своего дома.

Так вот она какая, Бегум Суфия Камал, известная общественная деятельница, поэтесса и писательница, руководитель Общества пакистано-советской дружбы Восточного Пакистана! До этого я знал ее только по газетным статьям и рассказам пакистанских друзей. В свои годы она ведет напряженную общественную деятельность. Эту хрупкую на вид женщину можно увидеть на митингах рабочих и крестьян, устраиваемых в защиту социальных прав, на собраниях сторонников мира и студенческих сходках.

Она в первых рядах демонстрантов, выходящих на улицы Дакки, чтобы заявить протест против агрессии в Индокитае и на Ближнем Востоке. Против Суфии Камал постоянно ведется травля. Когда на собрании Демократической ассоциации бенгальских женщин она выступила с критикой исламских традиций и обычаев, унижающих человеческое достоинство, то фанатики из «Джамаат-и ислами» и «Низам-и ислам» пригрозили ее убить. Но не так-то легко запугать и сломить человека, посвятившего себя служению многострадальному народу.

И перед какой бы аудиторией Суфия Камал ни выступала, она всегда говорит правду. Она призывает людей стойко бороться за свои права, крепить единство и солидарность. Ей чужды идеи национальной исключительности и бенгальского шовинизма, которыми заражены многие демократически настроенные деятели Восточной провинции.

Велик авторитет этой женщины. Когда перед демократическими силами встал вопрос, кого поставить во главе Общества пакистано-советской дружбы Восточного Пакистана, то выбор единодушно пал на Бегум Суфию Камал.

Мы проходим на веранду, которая служит и гостиной. Плетеные кресла, низенький столик, книжные полки вдоль стены – вот и вся обстановка. На тумбочке небольшой бюст Владимира Ильича Ленина, выполненный в бронзе, и портрет Валентины Терешковой.

– Это подарки моих московских друзей, – говорит с теплотой в голосе Суфия Камал.

Не так давно она совершила поездку в СССР. В статьях, опубликованных позднее в «Сангбаде» и «Иттефаке», она поделилась своими впечатлениями. С рассказом о поездке Суфия Камал выступала перед студентами, писателями и активистами Национальной народной партии и «Авами лиг». Сейчас она задумала выпустить книгу, которая будет называться «Дни, проведенные в СССР». Вскоре эта книга увидела свет.

Суфия Камал извиняется. Она пригласила в гости коллег по Обществу дружбы, но из-за дождя, видимо, те задерживаются. А за окном творится что-то невообразимое. Ревет ветер, пригибая к земле пальмы.

На столике появляется традиционный черный чай с горячим молоком или сливками. Усевшись поудобнее в кресло, Суфия Камал рассказывает о работе Общества дружбы, которое имеет отделения уже в двенадцати городах провинции. В отличие от Западного Пакистана здесь удалось создать центр по руководству отделениями на местах. В Обществе представлены различные слои населения, общественные, политические и профсоюзные организации. В работе Общества не участвуют организации Мусульманской лиги, а «Джамаат-и ислами» и «Низам-и ислам» демонстративно игнорируют его мероприятия и ведут против него открытую подрывную деятельность.

– Да иного и невозможно ожидать, – подчеркивает Камал. – Они люто ненавидят все то, что способствует развитию отношений с Советским Союзом. Если бы вы знали, какой грязью они поливают наше Общество, людей, участвующих в его работе! В Обществе пожелали принять участие и немусульманские слои населения – индусы, христиане и буддисты. В этом реакционеры и религиозные фанатики усмотрели руку «индийского и советского коммунизма». Нелепо, примитивно? Да! Но все делается, чтобы очернить нас. Лидер восточнопакистанской «Джамаат-и ислами» Гулам Азам договорился в своих писаниях до того, что, мол, тайфуны и наводнения последних двух лет вызваны гневом Аллаха против правоверных за развитие дружбы с «безбожным» Советским Союзом. Как будто у нас до этого не было ни ураганов, ни ливней!

Слушая Суфию Камал, я вспомнил один случай. В Лахоре мне как-то показали брошюру – смесь антисоветских домыслов и религиозных предрассудков. В ней утверждалось, что землетрясение в Ташкенте – результат гнева Аллаха, наказавшего людей за забвение ислама. Брошюра, кстати, активно использовалась реакционными деятелями, выступавшими против развития отношений с СССР. Авторы этой брошюры были идеологами «Джамаат-и ислами», среди них значился и Гулам Азам.

Камал, продолжая рассказ, говорит, что развивающиеся отношения сотрудничества между СССР и Пакистаном по государственной линии способствуют активизации деятельности Общества дружбы. Меньше стало придирок со стороны властей, ограничений на проведение тех или иных мероприятий. Сейчас Общество готовится отметить 50-ю годовщину Великого Октября. Создан юбилейный комитет. В провинции намечается провести митинги, тематические вечера, симпозиумы. С докладами и лекциями выступят представители прогрессивных организаций. Губернатор и министры провинциального правительства согласились оказать содействие в проведении торжеств.

Спрашиваю, поддерживает ли Общество связи с коллегами из Западной провинции.

Собеседница отвечает, что в Пакистане пет национального центра, который бы координировал и направлял деятельность обществ на местах. В Западном Пакистане, к сожалению, не удалось даже организовать центр для руководства обществами, создающимися в городах. Там они действуют независимо друг от друга. Тем не менее делается многое для того, чтобы и в этих условиях обмениваться опытом и координировать усилия. С этой целью приезжали Фаиз Ахмад Фаиз, Мазхар Али-хан и Шамим Малик, которые пользуются большим уважением в кругах бенгальской демократической интеллигенции.

В комнату входит промокший до нитки молодой человек. Здоровается по-русски. Называет себя Шахабуддином. Заметив удивление на моем лице, Камал поясняет, что он окончил в прошлом году в Москве Университет дружбы народов имени Патриса Лумумбы. Сейчас преподает русский язык в Даккском университете.

– В нашем университете впервые создана кафедра русского языка, – вступает в разговор Шахабуддин. – Изучать язык записалось более четырехсот человек. Даже преподаватели преклонного возраста, и те стали изучать язык.

Шахабуддин рассказывает, что интерес студентов и преподавателей к жизни Советского Союза огромный. В общежитиях люди регулярно слушают передачи из СССР. В ближайшие дни кафедра русского языка наметила провести симпозиум о развитии культуры и образования в СССР. С лекциями обещали выступить Бегум Суфия Камал, поэт Ахмад Джасимуддин, депутат провинциальной ассамблеи Муклезаман-хан. Советское консульство прислало интересную подборку литературы на эту тему, а главное – библиотечку произведений Ленина.

– Ты расскажи историю с китайским дарам, – обращается к нему Суфия Камал.

Шахабуддин смеется. Этот случай рассказывают как забавный анекдот. Ректорат университета решил провести на кафедре политических наук серию лекций о методологии преподавания философских дисциплин в университетах социалистических государств. Руководство Даккского университета попросило дипломатические миссии помочь им литературой и пособиями. Первыми откликнулись китайцы. Они прислали двух своих представителей в университет, чтобы в торжественной обстановке вручить соответствующую литературу. Вскрыли ящик, а там – значки и цитатники Мао Цзэ-дуна. К ним приложена стопка материалов, рассказывающих о «великой культурной революции» в КНР, набор фотографий, на которых запечатлены хунвэйбины, беснующиеся возле советского посольства в Пекине. И все.

– Если б мне кто-то рассказал об этом, я бы не поверил. Но я присутствовал на церемонии передачи дара, видел, как ящик вскрывался, видел недоумение на лицах преподавателей и студентов, – продолжает Шахабуддин. – Но лекция по Китаю все же была проведена. Наш преподаватель говорил о жизни и деятельности великого революционера Сун Ят-сена, о его отношении к Октябрьской революции, к Советскому Союзу. Это было не то, чего хотели представители китайского консульства. По окончании лекции они вяло пожали руку нашему преподавателю, потом стали обходить студентов, у которых были прикреплены маоцзэдуновские значки, и горячо пожимать им руки.

О подобных вещах мне приходилось слышать в Пакистане не раз. На просьбу одного преподавателя Панджабского университета прислать ему брошюру о новых сортах риса, выведенных в Китае, он получил большого размера значок с изображением Мао Цзэ-дуна, годовую подборку «Пекин ревью» и шелковый красный флажок «За участие в борьбе против советского ревизионизма».

Помещики из Мультана прослышали, что на юге Китая применяется уникальное опрыскивающее средство, которое, не причиняя ущерба хлопчатнику, уничтожает сельскохозяйственных вредителей. Они попросили китайских торговых представителей рассказать им об этом химикате, пригласили их в гости. Китайцы живо откликнулись на приглашение и привезли им фильм об испытании в КНР ядерной бомбы и, конечно, набор антисоветских брошюр. Они заверили хозяев, что китайские фирмы выполнят заказ в самое ближайшее время.

Заказ действительно был выполнен. Но это оказался обыкновенный химикат типа ДДТ, который в избытке выпускается пакистанскими фирмами. Помещики остались довольны хотя бы тем, что химикат был предоставлен им бесплатно, в виде дара. Но и к этому дару была приложена кипа литературы антисоветского содержания.

…Дождь стих, и буквально через несколько минут комнату заполнили гости. Это мои старые знакомые Али Аксад и Шахидулла Кайсар. С ними худощавый юноша, Мухаммад Идрис, заместитель редактора прогрессивной газеты «Пурбодеш», генеральный секретарь Общества дружбы.

Люди возбуждены и продолжают начатый разговор. Разговор серьезный, он касается положения в Национальной народной партии, в рядах которой намечается раскол. Они обсуждают статью, она вот-вот появится в «Сангбаде».

Тревогу людей, связавших судьбу с этой партией, которая возглавляет борьбу широких народных масс за социально-экономические и политические права народа, можно понять.

С 1966 г. в Национальной народной партии начала активно действовать фракционная группа, которую возглавил А. X. Бхашани. Эта группа, нашедшая себе последователей в обеих провинциях, стала отходить от разработанного партией курса, нарушать дисциплину. Фракционеры, люди мелкобуржуазного склада, взяли на вооружение идеологические установки Пекина и стали навязывать партии маоистские методы. Они вносили разброд и путаницу в забастовочную борьбу трудящихся и в движение сторонников мира. Выступили они и против сотрудничества с «Авами лиг», прикрывая свой отказ от союза с этой становившейся массовой организацией Восточного Пакистана разговорами о том, что она не выражает интересов трудовых слоев бенгальского населения и является орудием американского империализма.

Менялся и характер выступлений самого Бхашани. Выступая на митинге в Кхульне, он утверждал, например, что развитие отношений с Советским Союзом укрепляет позиции правящих кругов и ослабляет фронт борьбы трудящихся. Это было странно. Ведь буквально год назад он приветствовал развитие пакистано-советских отношений, осуждал тех, кто против их укрепления.

Он с восторгом говорил перед крестьянами района Майменсингха об историческом значении «великой китайской культурной революции», которая «сметает партийных бюрократов и пробуждает к политической активности молодые революционные силы, не боящиеся столкновения с империализмом». Надо сказать, что такого рода выступления человека, игравшего видную роль в революционном движении еще в колониальную эпоху, популярного в крестьянских и рабочих массах, не проходили бесследно. Не искушенные в тонкостях политической игры люди, которых было немало, подчас верили тому, что говорил Бхашани.

Вспоминаю встречу с этим человеком. Она была короткой и состоялась в отеле «Пурбони», где демократические организации устраивали фотовыставку о жизни и борьбе патриотов Вьетнама. Меня познакомили с Бхашани. Старый, одряхлевший человек, одетый в длинную домотканую белую рубаху и лунги, опираясь на плечо студента, несколько секунд пристально смотрел на меня, а потом выпалил:

– Скажите, когда вы прекратите реставрировать капитализм? Почему превращаете колхозы в помещичьи усадьбы, распродаете тракторы, созданные трудом и потом славных советских рабочих?

И, подчеркнув абсолютное нежелание продолжать разговор, повернулся к выходу, где ожидали его друзья.

О фракции раскольников пекинская пресса заговорила как о выразителе чаяний пакистанского народа.

– На заседании Рабочего комитета восточнопакистанской организации ННП в Миднапуре в сентябре этого года, – рассказывает Али Аксад, – была сделана попытка воздействовать на фракцию, показать им, какой вред они наносят демократическому движению страны. Что же они ответили? Они заявили, что руководство ННП стоит «на позициях оппортунизма, неправильно понимает расстановку политических сил в стране, не ведет борьбы против американского империализма, советского ревизионизма». Фракционеры заявили, что будут проводить свою, подлинно революционную линию, мобилизовывать людей на борьбу против капитала. Обстановка в партии сложная. Сейчас начались отчетно-выборные конференции на местах. Сторонники Бхашани используют конференции не для того, чтобы упрочить единство партийных рядов, а чтобы провести в руководящие органы своих людей. Это отвлекает членов партии от решения стоящих перед ними задач, растрачиваются время и силы. Теперь вы понимаете, почему так ликует официальная пресса, почему власти смотрят так спокойно на митинги, проводимые группой Бхашани? Властей не смущают экстремистские лозунги, которые провозглашаются на митингах правых религиозно-шовинистических организаций. Власти внимательно следят за событиями. И не случайно, что среди арестованных недавно активистов ННП в Лахоре, Карачи, Дакке и Читтагонге мы почти не видим сторонников Бхашани. Опытные политики из Мусульманской лиги делают ставку на развал ННП, дискредитацию ее в глазах общественности.

…С того памятного разговора прошло не более двух месяцев. В декабре 1967 г. в Дакке состоялась конференция ННП. Она завершилась расколом партии. А. X. Бхашани и его сторонники создали свою организацию, которую в прессе стали именовать «прокитайской группой Бхашани». Раскол произошел почти в каждой первичной организации. За Бхашани пошли не только экстремистски настроенные слои студенчества и представители мелкой буржуазии, но и отдельные группы рабочих и крестьян, сбитые с толку лозунгами маоистского характера.

Конференция избрала новое руководство. Председателем ННП стал известный пуштунский деятель Абдул Вали-хан, генеральным секретарем остался Махмудул Хак Усмани, лидером восточнопакистанского филиала – Музаффар Ахмад, западнопакистанского – Махмуд Али Касури. Политические наблюдатели обратили внимание на то, что в результате раскола в организациях ННП Восточного Пакистана усилили свои позиции левые силы, в них осталось много активистов, связанных в прошлом с коммунистическим движением. Этого нельзя было сказать о западном крыле ННП. К западнопакистанской организации ННП по тактическим соображениям примкнула значительная часть лидеров феодально-помещичьих кругов Белуджистана и северо-западных пуштунских районов, что заметно повлияло на социальный состав партии.

Реорганизованная ННП подтвердила решимость бороться за осуществление своей программы. В резолюциях, принятых конференцией, отмечалось, что ННП выступает за проведение Пакистаном нейтральной внешней политики и выход страны из военных блоков, за развитие отношений с социалистическими державами. Она осудила подрывную деятельность маоистов на международной арене и потребовала отмены чрезвычайного положения в Пакистане, проведения прямых всеобщих выборов и освобождения политических заключенных.

Одна из резолюций говорила о необходимости предоставления полной провинциальной автономии Восточному Пакистану и образования в Западном Пакистане четырех провинций на лингвистической основе – Панджаба, Синда, Белуджистана и Северо-Западной пограничной провинции.

В канун нового года, 31 декабря 1967 г., даккская газета «Холидей», ставшая органом бхашаниевской организации, на двух полосах изложила свою точку зрения на внутриполитическую обстановку в стране и международное положение. Свою раскольническую политику она обосновала необходимостью усиления борьбы против феодально-капиталистической эксплуатации, «советского ревизионизма» и американского империализма. КНР была названа единственной социалистической страной, борющейся за интересы угнетенных, за национальное освобождение. А СССР, говорили авторы статей, изменил делу национально-освободительного движения, отказывает в военно-экономической помощи Вьетнаму и другим странам, отстаивающим свою независимость.

Авторы статей обрушились на политику «Авами лиг», возглавлявшуюся Муджибур Рахманом, заявили о своем несогласии с «Программой шести пунктов». «Империалистами», «ревизионистами», «шовинистами», «социал-предателями» называли они лидеров ННП, одобривших эту программу.

…Но вернемся в особняк Бегум Суфии Камал. Пользуясь представившейся возможностью, я прошу собеседников рассказать об «Авами лиг». После Лахорской конференции оппозиционных партий 1966 г., отвергнувшей «Программу шести пунктов» Муджибур Рахмана, восточнопакистанская «Авами лиг» выделилась в самостоятельную организацию, хотя Насрулла-хан и сделал все для того, чтобы подчинить ее своему влиянию, и даже пытался выступать от имени этой организации. Но Муджибур Рахман отверг все попытки Насруллы-хана восстановить власть над восточнопакистанской «Авами лиг». Таким образом, когда речь шла об «Авами лиг», то имелась в виду организация, руководимая Муджибур Рахманом.

^{Фаиз Ахмад Фаиз выступает в Доме пакистано-советской дружбы с рассказом о поездке в Советский Союз}

«Авами лиг» день ото дня крепла и набирала силы. Городская и сельская буржуазия стала оказывать ей существенную материальную помощь. Соблазн заручиться поддержкой «Авами лиг» прельщает многих оппозиционных лидеров. Панджабский политик, крупный помещик М. М. Даултана, выступавший против Айюб-хана, сколотил в начале 1967 г. блок правых партий, получивший наименование Пакистанского демократического движения (ПДД).

Даултана делает предложение Муджибур Рахману вступить в этот блок. Но Муджибур Рахман не вошел в коалицию ПДД. Участие в этом блоке не сулило «Авами лиг» никаких политических выгод, а лишь сковывало действия организации. ННП тоже не стала сотрудничать с блоком Даултаны. Лидеры ННП заявили, что ПДД служит интересам крупных помещиков и не выступает за осуществление в стране радикальных социально-экономических преобразований; не выдвигается ничего позитивного и в области внешней политики.

Военные власти, говорит Шахидулла Кайсар, встревожены растущим влиянием «Авами лиг». Судя по всему, они готовятся к какой-то акции против этой организации. В последнее время официальная пресса то и дело печатает сообщения, что индийские агенты, проникающие в провинцию, находят убежище в домах активистов «Авами лиг». Губернатор Монем-хан заявил, что «Авами лиг» становится орудием Индии. Изобретаются самые невероятные слухи, за некоторыми лидерами установлена откровенная слежка.

Мои даккские друзья не преувеличивали, когда говорили о готовящейся акции против «Авами лиг». Это уже было в Карачи. Вечером иностранных журналистов пригласили в карачинский департамент печати. Абдул Маджид представляет нам офицера службы безопасности. Раскрыт антигосударственный заговор, готовившийся «Авами лиг». В нем замешаны восточнопакистанские чиновники и военнослужащие. Задаем вопросы. Офицер хитро улыбается.