Текст книги "Свет во тьме (ЛП)"
Автор книги: А. Мередит Уолтерс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)
ГЛАВА 10
– Мэгги —
Я вытащила черное платье из своего шкафа и приложила его к себе. Фу, ни в коем случае. Я ненавидела черный цвет. И я знала, Руби тоже его ненавидит. Так что вместо этого, я вытащила свое темно-зеленое платье и решила надеть его.
Похороны Лисы будут в два часа. Сейчас было лишь десять утра. Но я не могла оставаться в постели. Я чувствовала волнение и нервное возбуждение. Последние несколько дней прошли размыто. Мы с мамой несколько раз пытались поехать и повидаться с Руби. Но каждый раз, когда мы делали это, ее не было дома. Или она просто не отвечала.
Мы оставили кастрюльку на ее веранде, и когда я приехала туда позже, ее не было. Я надеялась, что Руби забрала ее. В противном случае, ее украл какой-то придурок и наслаждался фантастической едой моей мамы. И это было дерьмово.
Я отправила букет цветов домой Руби. Потратила много времени, выбирая самый красивый из предложенных. И это было смешно. Кто вообще заботится о цветах, когда опускает любовь своей жизни в землю?
Рэйчел и Дэниел пойдут на похороны вместе со мной и моими родителями. Они даже не знали Лису, но собирались поддержать меня. Я потратила очень много времени, чтобы привести себя в порядок. Расчесывала волосы и наносила макияж. Я ненавидела то, как одержимо относилась к своей внешности.
Это были похороны, а не конкурс красоты.
Но сегодня я увижу его. И даже если я как-то убедила себя, что мне плевать, что его мнение о моей внешности было незначительным, все это была долбанная ложь.
К сожалению, я слишком сильно заботилась о том, что он думал. Что он чувствовал. Как он справлялся с проблемами сейчас, когда вернулся в Дэвидсон. Вчера я отговаривала себя от того, чтобы поехать к Руби, после того как узнала, что он вернулся в город.
Его приезд вызвал переполох в школе. Я подслушала множество людей, которые разговаривали о том, что видели его в округе. Было подтверждено, что он заезжал в цветочный магазин, чтобы заказать все необходимое на похороны. Затем он отвозил Руби на ужин в «Grandy’s Steak». Каждый его шаг был отмечен и проанализирован, будто он чертова знаменитость.
Не каждый день город сходил с ума. Потому об этом все говорили. Как хорошо он выглядел. Даже разговаривал. Видимо, несколько смельчаков пытались поговорить с ним. И, о Боже, он разговаривал с ними! Насколько удивительно это было? Это был не тот парень, который отказывался со всеми общаться, когда жил здесь раньше. Изгой, который стал парнем с суицидальными наклонностями.
Слухи бесили меня. Они обнажили мою потребность защищать и охранять его. Но так же, я была беззастенчиво благодарна за это. Я хваталась за каждую крошечную новость, которую слышала о нем.
Потому что Клэйтон Рид вернулся в Дэвидсон, и я была готова к тому, что он разорвет мой мир на части... снова.
Рэйчел и Дэниел сводили меня с ума. Они не выпускали меня из виду. Настаивали на том, чтобы сидеть у меня дома допоздна, смотреть фильмы и «тусоваться».
Неважно. Это был код лучшего друга, чтобы устранить все возможности принятия глупого решения. Которое включает в себя: телефонные звонки, визиты и преследования моего бывшего парня. Не то чтобы я бы сделала такое. То есть, я прошла все это. Так говорит девушка, которая засыпала прошлой ночью, рассматривая фотографию бывшего парня, которую тайно прятала в задней части своего шкафа.
Хорошо, я до тошноты была взволнована тем, чтобы снова увидеть Клэя. Как ужасно это будет? Быть счастливой, увидев его при свете того, ради чего он был здесь. Это было эгоистично и неправильно. Но, тем не менее, это так.
И Рэйчел, своим всевидящим взглядом лучшего друга, заметила это сразу же.
– Мэгс, не делай из этого нечто большее, чем есть на самом деле. Он здесь ради похорон Лисы. А не для воссоединения, чтобы увести тебя в романтичное долго и счастливо. Ты двигаешься дальше. Вообще-то, ты снова начала жить собственной жизнью. У тебя есть будущее, в которое ты должна с нетерпением смотреть. Так что не ожидай чего-то, что он точно не сможет тебе дать. Он ясно дал это понять тем письмом. Помни это, – предупредила меня прошлой ночью Рэйчел, пока ждала Дэниела, который пошел завести машину, чтобы отвезти ее домой.
Ее слова были злыми, и я болезненно задышала в ответ. Черт, эта девушка была безжалостной. Но и раздражающе точной.
– Дерьмо, Рэйчел, это было резко. Когда ты стала такой мега сукой? – ворчала я, стараясь скрыть то, как сильно меня волновали ее слова.
Она приподняла бровь и посмотрела в мою сторону. Взгляд, который говорил, что она собирается снять перчатки и вытрясти из меня дерьмо.
– Однажды я уже видела твое саморазрушение из-за Клэйтона Рида и не собираюсь снова на это смотреть. Это здорово, что ты собираешься пойти на похороны из уважения к Руби и Лисе. И понимаю, ты хочешь быть там ради этого. Но не иди туда завтра, думая, что собираешься начать новую эру Мэгги и Клэя. Ты раньше уже была на этом пути, и это привело лишь к депрессии и потере веса, – сказала Рэйчел с большей издевкой, чем я думала, она способна.
– Ты слишком долго тусуешься со мной, Рэйчел Брэдфилд, – пожаловалась я, пытаясь сменить тему. Клэй всегда будет яблоком раздора между нами. Рэйчел и Дэниел, в то время как бесконечно поддерживали меня, выразили свое мнение (однако мягко) по этому вопросу. Он был плохой новостью. Даже если на каком-то уровне они и понимали, почему он так себя вел, это не меняло результат. Он утянул меня в свою тьму, и я почти потеряла себя там. И только сейчас, через три месяца, я начала искать свой путь обратно.
Входная дверь открылась раньше, чем Рэйчел смогла сказать что-то еще, принося с собой взрыв холодного мартовского воздуха.
– Я пропустил девчачий разговор? Давайте же, расскажите мне подробности, леди, – Дэниел потер руки, пытаясь согреть их.
Я покачала головой в сторону Рэйчел, предупреждая ее держать рот закрытым. Я не собиралась снова слушать одно и то же дерьмо от Дэниела. Нытье одного лучшего друга было для меня достаточно. Но даже при том, что ее разнос раздражал меня, я приняла ее слова близко к сердцу. Осознавала она это или нет, у меня правда не было планов вставать на этот путь снова.
Я могла быть извращенно рада оттого, что снова увижу Клэя. Могла я хотя бы узнать, как он держится и в порядке ли он. Но это не меняло того факта, что моя жизнь должна продолжаться без него. У него лечение, а у меня мое будущее. И две эти вещи не совпадают. И никогда не будут.
И вот она я, следующим утром, смотрю на отражение девушки, которая так сильно изменилась за последние три месяца. Я не была уже той девушкой, которая наивно верила, что сможет помочь своему больному парню. Что она единственное лекарство, которое ему нужно. Какой идиоткой была та девушка.
Не уверена, что я готова к этому, но у меня нет выбора. Я была напугана, что увижу Клэя, и вся моя решимость испарится. Не думала, что смогу справиться, увидев его горе, и не захотев позаботиться о нем. Это была часть моего характера – утешать его. Его сломанный внутренний мир взывал к заботе во мне. Что-то, чего у меня никогда не было, пока он не ворвался в мою жизнь.
Стук в дверь, и папа просовывает голову в мою комнату.
– Ты уже оделась? – он смотрел так, будто у меня выросла еще одна голова. Учитывая, что обычно в субботу я не встаю с кровати раньше полудня, я понимала его неверие.
Я пожала плечами, надевая серебряные сережки. Папа вошел и сел на край моей кровати.
– Ты готова к сегодняшнему дню? – спросил он с беспокойством.
– Перестань переживать обо мне, пап. Это заставляет тебя нервничать, – поддразнила его я, пытаясь поднять настроение. Папа покачал головой и почесал бороду.
– Это не нервы, просто мой бзик, – пошутил он. Я ухмыльнулась и разгладила платье. – Мама готовит завтрак. Спускайся вниз и съешь что-нибудь, – настаивал он, успокаивающе мне улыбаясь.
– Конечно, скоро спущусь. Оставь мне немного бекона, – крикнула я, когда папа выходил.
– Ничего не обещаю, – ответил он, и я засмеялась.
На комоде зазвонил телефон, и я подняла его, увидев светящееся на экране имя Джейка. Я вздохнула и подумала о том, чтобы проигнорировать его, но вместо этого поднесла к уху.
– Привет Джейк, – сказала я.
– Доброе утро, Мэгги. Я звоню, чтобы узнать, во сколько я должен забрать тебя сегодня. Я подумал, может мы смогли бы перекусить, и потом встретиться с Рэйчел и Дэниелом, – он звучал так страстно, что я постаралась не застонать. Мы запланировали это пару дней назад, но со всем, что случилось с тех пор, должна сказать, что это абсолютно вылетело из головы.
Я хотела все отменить; сегодняшний день оставит меня эмоционально истощенной. Я не знала, что случится, когда я снова увижу Клэя, и я не хотела ввязываться в это, зная, что проведу вечер с кем-то другим.
– Джейк, о сегодняшнем вечере, – начала я, но смех Джейка прервал меня.
– Ты ведь не собираешься проверять меня, правда? – он пытался звучать искушено, но я слышала боль. Ну, дерьмо.
– Просто сегодня я иду на похороны и не уверена, что будет потом, – объяснила я, опуская ключевые детали. Все что я знала, это то, что не хотела сегодня идти на свидание. Все значительно изменилось после среды. И я не была уверена, куда направляюсь от этой точки.
– На похороны? Что случилось, Мэгги? – обеспокоенно спросил Джейк. Он был таким хорошим парнем, и я чувствовала себя самым плохим человеком в мире, от того, как вела себя с ним. О чем, черт возьми, я думала? Когда Мэгги Янг стала тем типом девушек, которая так заботилась об эмоциях людей?
– Это Лиса МакКейб, – ответила я ему, ускользая от объяснения, из-за которого Джейк будет чувствовать себя еще хуже.
– Лиса МакКейб? Кто это? – спросил он.
– Она была девушкой тети Клэя. Я эм... я, правда, должна идти, – сказала я поспешно. На той стороне провода была абсолютная тишина.
Наконец, через несколько минут, Джейк прочистил горло:
– О, я вижу. Думаю, Клэй в городе, да? – его голос стал холодным. Я знала, Джейка это не обрадовало, но я не должна никому ничего объяснять, особенно ему. Джейк не мой парень. Он друг, ничего больше.
– Да, он в городе. Но я его еще не видела. Похороны в два, затем мы поедем в дом Руби. Я не знаю, когда все закончится, – сказала я коротко, раздраженная от отношения Джейка. Это были чертовы похороны. Я не должна чувствовать себя виноватой оттого, что ради этого отменила наши планы.
– Ну, тогда ладно. Думаю, если закончишь раньше, позвони мне. В противном случае, увидимся в понедельник.
Да, он расстроен. Ну, ему придется сдерживать свое юношеское поведение, потому что я не была уязвлена.
– Конечно, – выплюнула я и повесила трубку. К черту Джейка Фитцсиммонса. Я бросила телефон на кровать и стояла там, руки на бедрах, чувствуя беспокойство и раздражение.
Запах бекона повеял вверх по лестнице, и в моем животе заурчало. Я не ела много вчера во время ужина, и мой живот дал мне об этом знать. Я направилась на кухню. Мама подняла глаза и улыбнулась мне. Она выглядела ошеломляюще в черной юбке-карандаш и серой шелковой блузке. Она собралась свои светлые волосы в аккуратный пучок у основания шеи. Мама выглядела изящной и совершенной. Как и всегда.
Но что я любила еще больше, это то, как она с пониманием и состраданием смотрела на меня. Она знала, каким трудным этот день будет для меня.
– Пошли есть, милая. Я сделала банановые блинчики, только для тебя. – Она нагрузила тарелку и отнесла ее к столу. Папа пил кофе и читал газету.
– Ты выглядишь очаровательно, – заметила мама, целуя меня в макушку. Я улыбнулась ей, беря кусочек бекона.
– Спасибо мам, – ответила я, хватая клиновый сироп и, поливая им мои блинчики. Мама налила себе чашку кофе и села рядом со мной. Она молча наблюдала за мной, пока я ела.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила она, когда я отправляла еду в рот. Я медленно жевала, и думала, как ответить. Я должна быть осторожна с ответом. Я знала, родители собираются пристально наблюдать за мной. Она беспокоились из-за того, что я снова увижу Клэя. Они только начали ослаблять свою гипербдительную слежку, и я не хотела, чтобы они снова начали опекать меня.
Я понимала, что они очень сильно переживали. Я встречусь лицом к лицу с парнем, который вырвал мое сердце и оставил меня в беспорядке. Они понимали мою неконтролируемую нужду помогать ему. И, увидеть его в трауре означает, что все эти чувства снова вернутся.
Но это не значит, что я буду следовать всем этим инстинктам. Я буду там, чтобы отдать дань уважения женщине, которую я любила и которой восхищалась. Это было приоритетом сегодня. Клэй был в прошлом. И пока я могу предложить свои соболезнования, я оставлю все как есть.
– Знаешь, мне грустно. Я месяцами не разговаривала с Лисой, но она была таким замечательным человеком, – сказала я честно. Мама кивнула, делая глоток кофе. Папа посмотрел на меня поверх своей газеты, его брови были нахмурены.
– Не уверен, что идти домой к Руби после всего, это хорошая идея. Мы поедем на похороны, а потом, думаю, мы должны поехать домой, – сказал папа. Я перестала жевать и уронила вилку на тарелку.
– Папа, конечно, мы должны поехать к Руби. Не поехать будет грубо, – заспорила я. Честно, я была напугана тем, чтобы снова зайти в дом Руби. Но я должна. Казалось неразумно важно быть там.
– Уверен, там будет много людей, и никто не заметит нашего отсутствия. Я просто думаю, что это будет неловко. И это последняя вещь, которая сегодня нужна Руби, – заметил отец, закрывая газету и опуская ее на стол.
– Неловко для кого, пап? Это о Руби, или больше обо мне? – спросила я резко.
Лицо папы покраснело, и я тут же пожалела, что накинулась на него. Время, чтобы попробовать другой ход.
– Пожалуйста, пап. Я должна быть там ради Руби, – умоляла я. Мама пристально за мной наблюдала.
– И Клэя? – спросила она небрежно. Слишком небрежно.
Я сделала глубокий вдох.
– Конечно, ради Клэя тоже. Но сегодня все это из-за Лисы. Ничего больше, – поспешила я. Родители обменялись взглядами, но ничего не сказали. Я ела остаток своего завтрака в мертвой тишине. Бекон и блины были как свинец в моем животе.
Когда я закончила, было одиннадцать. Я встала, чтобы помыть тарелки в раковине. Родители поцеловали меня, прежде чем отправиться и выполнить несколько приготовлений до похорон. Они больше не поднимали тему о поездке в дом Руби, и я все еще не была уверена, позволено мне ехать или нет. Но я знала, если они отвергают идею, я не могу спорить. Я не пойду по этому пути снова – вопреки родителям, ради Клэя.
Рэйчел и Дэниел показались около полудня, и я была благодарна за отвлечение. Рэйчел выглядела мило в своем черном платье до колен. Дэниел был одет в симпатичный серый костюм с темно-синим галстуком. Он отрастил свои светлые волосы, и кудри падали ему на лоб.
Они вошли, и мы направились ко мне в комнату.
– Итак, я слышал от Джейка, что ты отменила наши планы на сегодня, – прокомментировал Дэниел, снимая пиджак и, кладя его на мое кресло.
– Мы сегодня не идем гулять? – спросила Рэйчел, с удивлением смотря на меня.
Я сжала зубы.
– Я просто не думала, что буду в состоянии после сегодняшнего дня, хорошо? – сказала я, защищаясь и, опускаясь на край кровати, стараясь не помять юбку. Рэйчел и Дэниел смотрели друг на друга, и я слишком хорошо могла интерпретировать их молчаливое общение.
– Мэгс, давай же, думаю, для тебя будет хорошо выбраться куда-то сегодня, – мягко сказал Дэниел, отодвигая одежду с моего стула, чтобы Рэйчел смогла сесть. Я вздохнула, действительно надеясь, что они просто забудут об этом. Но видя твердую челюсть Дэнни, я знала, что они не забудут.
– Это из-за Джейка? Потому что я согласилась пойти с ним лишь потому, что он загнал меня в ловушку. Он не нравится мне так... – начала я, и Дэнни покачал головой.
– Это не имеет ничего общего с Джейком и абсолютно точно с чертовым Клэем, – выплюнул он злобно. Вау, откуда это исходит?
– Дэнни, – тихо предупредила Рэйчел. Я смотрела между ними двумя, разочаровываясь из-за отсутствия у них веры в меня.
– Слушайте, вы двое, перестань сходить с ума из-за этого. Я скажу вам то же самое, что и моим родителям – это похороны. Я собираюсь отдать дать уважения Лисе. Человеку, о котором я сильно заботилась. Перестаньте все вращать вокруг Клэя – это смешно и больше чем неуважительно, – ругала я их.
У Рэйчел хватило порядочности выглядеть сокрушенной. С другой стороны Дэниел смотрел на меня воинственно.
– Не веди себя так, будто то, что ты увидишь Клэя, не выворачивает твою голову, Мэгс. Ты забыла, что это мы с Рэйчел те, кто сидел здесь день за днем, пока ты разваливалась на части из-за этого парня. Знаю, для него это трудно. Но я чертовски надеюсь, чтобы его здесь не было. Потому что я беспокоюсь о том, что это сделает с тобой.
Я прикусила язык, чтобы не ответить злобным комментарием, который хотел вылететь из моего рта.
– Боже, дай мне небольшую поблажку. Из-за тебя я чувствую себя жалкой, – пробормотала я. Рэйчел послала своему парню мрачный взгляд, прежде чем повернуться ко мне.
– Мы не хотели, чтобы ты так себя чувствовала. И Дэниел так красноречиво пытается сказать, что мы беспокоимся о тебе.
Я в отчаянии подняла руки в воздух.
– Перестаньте беспокоиться! – сказала я громче, чем хотела.
Дэниел пересек комнату и обнял меня рукой за плечо. Затем наклонился, чтобы поцеловать меня в щеку.
– Невозможно, малышка. Мы любим тебя, – сказал он тепло, и любое раздражение, которое я чувствовала, растаяло. Чертов Дэниел Лоу, и его тупая заботливая задница.
– Я тоже тебя люблю, ты, сукин сын, – проворчала я, толкая его локтем в бок. И я знала, что была счастлива, потому что у меня так много людей, которые меня любят. Я лишь желала, чтобы Клэй чувствовал то же самое.
ГЛАВА 11
– Клэй —
Диван начал убивать мою спину. Три ночи сна на жестких подушках, и я буду ходить, согнувшись, весь день. Хорошо, да, у меня есть идеально хорошая кровать наверху в моей комнате, но я еще не был готов туда подняться.
Поэтому, возможно, я был трусом, но я просто не был готов открыть дверь и столкнуться с тысячью воспоминаний в пределах этих четырех стен. Вернуться назад в Дэвидсон было достаточно трудно. Каждая улица, каждый магазин, каждое глупое дерево несло с собой дюжину воспоминаний о человеке, которого я оставил позади. И это, правда, отстойно. Я на самом деле хотел уехать. Это было намного сложнее, чем я думал, это будет.
Я знал, это будет трудно. Было тяжело смотреть на горе Руби. Она едва ела, и я знал, она не спит. Я слышал, как она ходит наверху всю ночь. Казалось, прошла вечность, прежде чем она оделась утром.
Моя чрезмерно усердная тетя уменьшилась до человека, который полностью лишился жизни. И если она не смирилась со смертью Лисы, какой у меня есть шанс?
Я разговаривал с доктором Тоддом каждый день, как и обещал. Он не звучал особенно обеспокоенно, когда я упомянул, какой сложной оказалась эта поездка. Он просто позволил мне проверить мои навыки преодоления на практике. Хотя вчера он предложил звонить два раза в день, а не один. Он также рекомендовал мне поговорить с Джином – моим консультантом в центре по злоупотреблению запрещенными веществами.
Я еще не сделал этого. Я чувствовал, что избегаю этого. И сегодня я должен сосредоточиться на Руби и похоронах, и пройти через это, не сделав ничего глупого.
Потому что каждую ночь я лежал на диване, слушал звуки шагов Руби и хотел кричать. Я был так чертовски зол. Зол из-за Лисы, которая заснула за рулем. Зол из-за Руби, потому что она разваливалась на части. Зол на себя за то, что все это чувствую.
Я так сильно хотел порезать себя, что практически чувствовал это. Были времена, когда я обнаруживал себя на кухне, мои пальцы болели от того, чтобы дотянуться до ножа или ножниц. Заставлять себя покинуть комнату и уходить от того, что издевалось надо мной, становилось все труднее и труднее. Обычно я заканчивал тем, что вытаскивал свой дневник и часам писал в нем. Хорошо, может, это и не было бесполезное упражнение, потому что оно помогало (в чем я никогда не признаюсь вслух).
Но я был истощен и плохо себя чувствовал. Я должен был столько всего сделать сегодня. Через несколько часов мне надо добраться до церкви и убедиться, что все готово. Директор похоронного бюро будет заниматься большинством договоренностей, но я хотел удостовериться, что все было так, как и должно было быть. После церкви будет служба захоронения, которую будут сопровождать друзья и семья.
Я надрывал задницу, убираясь здесь. Поставщик еды приедет позже, чтобы привезти ее. Я спланировал все до малейшей детали. Занятость помогала мне. У меня была возможность отключить эмоции, которые, в противном случае, съели бы меня живьем. Сейчас я действовал на автопилоте и был счастлив это делать.
У меня будет время позже, чтобы справиться с собственным горем. Прямо сейчас я должен заботиться о Руби и пережить этот день.
Я поднялся, вращая головой, чтобы расслабить судорогу в шее. Диван может быть использован как форма пыток. Я случайно столкнул очки Лисы на пол с их места на кофейном столике.
Они все еще были здесь. Так же как и полупустая чашка кофе. На ободке уже начала расти плесень, но когда я попытался убрать ее, Руби сошла с ума. Так что я оставил ее в покое. Поднимая телефон, я проверил время.
Черт, уже одиннадцать тридцать. Я должен выдвигаться. Я открыл свой чемодан и вытащил серые штаны и черную рубашку на пуговицах. Повесил их на кухонную дверь и установил гладильную доску.
Я был занят глажкой, когда Руби, наконец, спустилась. Она была все еще в своем халатике; рыжие волосы казалось год не видели расчески. Темные круги под глазами, губы потрескались оттого, что она их грызла их.
– Доброе утро, – сказал я, наблюдая, как она открывает шкафчик и вытаскивает кружку. Она послала мне маленькую улыбку и начала перемалывать кофейные зерна. – Хочешь, чтобы я приготовил тебе завтрак? – спросил я, после того, как закончил гладить рубашку.
Руби покачала головой и ждала, пока сварится ее кофе. Тишина на кухне заставила меня нервничать. Я наблюдал, как моя тетя, казалось, едва функционирует, и больше не мог с этим мириться.
Я покинул ее, уставившуюся на кофейник, и вышел на задний двор. Воздух был холодный и начало моросить. Я втянул воздух в легкие и задержал его, пока мою грудь не начало жечь от потребности в дыхании.
Медленно выпуская воздух, я пожалел, что не развил вкус к никотину, потому что мне надо было что-то делать со своими дрожащими руками. Я не могу этого сделать. Черт, просто не могу. Я знал, я не мог быть нигде, кроме этого места, но в данный момент, оно казалось чистилищем.
Боже, я желал вернуться обратно во Флориду. Я вытащил телефон и набрал прямой рабочий номер доктора Тодда. Я все звонил и звонил. На одиннадцатом гудке я повесил трубку. Была суббота, конечно, его нет в офисе. Где-то в чемодане у меня был его личный номер, но у меня не было энергии искать его. Думаю, я мог бы позвонить по главному номеру и поговорить с другим членом персонала, но мне было не очень удобно.
Я стоял там, боролся с собой, когда почувствовал руку на плече. Я посмотрел вниз и с удивлением увидел Руби, стоящую во дворе, ее рука сжимала мой рукав.
– Спасибо тебе, Клэй. За все, что ты сделал, – прошептала она, ее голос звучал хрипло.
Я закрыл глаза. Я мог это сделать. Руби нуждалась во мне. Я должен перестать быть таким чертовски слабым. Я поднял руку, накрывая ее, и мы так и стояли на холоде. Два едва справляющихся человека, но отчаянно пытающиеся поддерживать друг друга.
– Мы должны начинать готовиться, – сказала Руби, сжимая мои пальцы, прежде чем отпустить. Кажется, она пыталась взять себя в руки, и я был несправедливо благодарен за это. Потому что снова, эта ужасная, эгоистичная часть меня нуждалась в ее силе для себя. Я был напуган, как ад, потому что если она будет так сильно зависеть от меня, я потяну ее вниз.
– Хорошо. Вероятно, в ближайшее время мы должны будем отправляться в церковь. Посмотреть, надо ли нам заняться завершающими деталями, – сказал я. Руби кивнула и зашла обратно внутрь. Я простоял там еще несколько минут, наконец, сфокусировавшись на собственных чувствах грусти и скорби.
Эта печаль была до боли знакомой. Тишина, страдание с открытым ртом – это было то, что я чувствовал большую часть своей жизни. Едва управляемое желание, избавиться от печали лезвием бритвы, было подавляющим, его сладкий поцелуй на моей коже. Я почти могу слышать темный шепот у себя в ухе, насмешливое поддразнивание потенциального освобождения.
Я знал, что в моем возвращении назад был риск. Я знал, что при этом воскреснут тысячи инстинктов причинять боль, калечить и уничтожать все, что есть во мне. Все, что я так усердно восстанавливал. Но прогресс был хлипкой вещью. А желание разорвать все в пух и прах, было сильным противником.
Покинуть центр – это как покинуть теплый и безопасный кокон и броситься с головой в полный и абсолютный хаос. С того момента, как мой самолет коснулся Вирджинии, я изо всех сил боролся, чтобы напоминать себе, что я был под контролем этих предательских чувств. Что это мой выбор – справляться здоровым способом. Доктор Тодд вбил мне это в голову. Это мой выбор. МОЙ!
Но возвращение в Дэвидсон, особенно при таких обстоятельствах, доказывало истинное испытание моей новоприобретенной решимости. Таблетки помогали. Я принимал их по графику. Так что мог отметить это в списке ответственного Клэйтона Рида.
Все что я выучил на терапии, гремело в моей голове, напоминая мне дышать. Перестраиваться. Отводить себя от обрыва, если я был в опасной близости к падению.
Но, как я сказал раньше, Руби нуждалась во мне. И даже если из-за этого мое беспокойство становилось более острым, я должен это помнить. Но я всегда был тем, кто нуждался. Правда в том, что я нуждаюсь в Руби. Мэгги. Лисе. Даже если я всегда это отрицал.
Но теперь я был тем, на кого опирались, и не уверен, что мог справиться с давлением. Чем дольше это продолжится, тем тяжелее станет. Я был хрупким и чувствительным, и знал, опасения доктора Тодда насчет моего возвращения, были оправданными.
Я был на опасно скользкой дорожке. Неправильное движение, неправильная мысль, и я упаду на задницу. И приземление будет болезненным.
Но это не меняло того факта, что у меня были обязанности. И это превосходило все остальное. Должно превосходить.
* * *
Я делал это в течение дня. Едва. Дождь сменился на ливень. Даже погода была в трауре. Все ощущалось мрачным. Я сфокусировался на своем чертовом дыхании, даже если мои внутренности стянулись во мне узлом.
Вдох. Выдох. Клянусь, я мог написать собственную книгу обо всех способах дыхания.
Я должен был взять себя в руки. Должен был быть мужчиной, на которого Руби может рассчитывать, а не тем, кто впивается в прочность остальных. Твоя заслуга доказана в момент кризиса? Ну, у меня было чертовски много возможностей, чтобы доказать это себе и всем остальным, кто сомневался, могу ли я быть кем-то большим, чем сумасшедшим ребенком, готовым перейти черту.
Я был поглощен этим бешеным внутренним диалогом. Перескакивая туда-сюда между веселой зажигательной речью, которую я внушал себе, и мысленными криками на себя: быть мужчиной. Я был полностью поглощен этим, стараясь урезонить нервы, войти в церковь и сесть с Руби на скамью, где она тихо рыдала.
Я был в состоянии потерять себя во время последних приготовлений, когда мы приехали, но теперь начало службы уже близко, и я немного сломался. Хорошо, не немного... сильно.
Я наблюдал, как люди останавливались около Руби и разговаривали с ней. Она пыталась быть вежливой, но была так поглощена собственным горем, что не могла сделать ничего, кроме кивка. Я должен встать там и помочь ей, но я стоял как вкопанный.
Все это было слишком. Но я, правда, должен пройти через это. Было нечестно оставлять ее одну. Не сейчас. Она никогда не отказывалась от меня, когда я нуждался в ней. Но была часть меня, которая боролась за самосохранение, и я знал, вся эта сцена была началом моей собственной катастрофы.
Я был очень близок к тому, чтобы убежать через боковую дверь и никогда не оглядываться назад. Ехать прямо в аэропорт и запрыгнуть на первый возможный самолет, чтобы покинуть дерьмовую Вирджинию.
Я почти уговорил себя на это, когда почувствовал вибрацию в воздухе. Это был интенсивный гул, который застал мое тело врасплох. Волосы на шее встали дыбом, и я просто знал.
Она была здесь.
Мэгги.
И просто так, нечеткая темнота исчезла, и все встало на свои места. Мое сердце забилось, и ладони начали потеть, так что я вытер их в карманах своих серых штанов.
Конечно, она пришла. Я знал, что она будет здесь. И хотя я пытался не позволять себе надеяться увидеть ее, я не мог отрицать, что в то же самое время мечтал об этом.
И вот она, выглядела так же, только лучше. Ее темные волосы казались короче и были собраны в хвостик. На ней было черное шерстяное пальто поверх темно-зеленого платья. Она выглядела прекрасно и идеально и воплощала все, чего я когда-либо ждал.
Она зашла в церковь, окруженная родителями. Я едва их заметил, или тот факт, что Рэйчел и Дэниел следовали рядом. Мой взгляд был только на ней. Я знал, что должен пойти к Руби. Но не мог заставить себя двигаться. Стоял там, прикованный к месту, неуверенный, хочу ли, чтобы Мэгги заметила меня, даже если в своей голове кричал ей посмотреть на меня.
Пожалуйста.
Так же сильно, как я мечтал об этом моменте, я был напуган. Слишком многое изменилось. Тем не менее, видя ее, мое сердце и тело реагировало на нее так же, как и всегда. Она была моей поддержкой, а теперь она была абсолютно иным, болезненным напоминаем того, что я все разрушил. Но наблюдая, как моя прекрасная девочка двигается через толпу людей, я видел лишь человека, на которого возлагал свое будущее. Это было и волнующим, и ужасающим.
Но Боже, я любил ее. Она была кусочком, который отсутствовал последние три месяца. Она была всем, чего я хотел в своей жизни, но все еще был не уверен, что заслуживаю ее. И вот почему, я не был хорош для нее. Мои чувства к Мэгги Мэй Янг были слишком интенсивными, слишком всепоглощающими, и они угрожали поглотить меня целиком.
Но затем она подняла взгляд и встретилась с моим, и все остальное исчезло. Ее глаза были яркие, и я заметил, как ее грудь начала подниматься и опускаться быстрее. Прежде чем я осознал, что делаю, я двинулся к ней в тот же момент, когда она начала свое путешествие вниз по проходу церкви.
За ее плечом я увидел Рэйчел, ее глаза распахнуты, а ее рука потянулась, чтобы остановить Мэгги. Но ничто не могло задержать ее. Наши глаза не покидали друг друга, пока мы преодолевали физическую дистанцию между нами.
