Текст книги "Свет во тьме (ЛП)"
Автор книги: А. Мередит Уолтерс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)
– Пока Тилли, – сказал я, когда мы уходили, и Мэгги улыбнулась мне.
– Рассеянный, – произнесла она губами.
Я закатил глаза.
– Не важно, – пробормотал я, хотя я мог играть в рассеянность весь день, если это значит, что она продолжит так подшучивать надо мной.
Зазвонил телефон Мэгги, и она вытащила его из кармана, чтобы проверить, кто звонил. Я заметил, как ее глаза метнулись ко мне, прежде чем ответить.
Я открыл двери машины, когда Мэгги начала говорить с человеком на том конце провода. Я мог сразу сказать, что она говорила ни с Дэниелом или Рэйчел. В ее голосе было что-то, что я не мог установить.
Она отвернулась от меня, пока тихо говорила, и я пытался уважать ее частную жизнь и не подслушивать. Но это ревнивое животное внутри меня, все равно слушало. И когда я услышал, как она сказала:
– Я не знаю, Джейк. Я обещала родителям, что буду дома к ужину.
Мне захотелось зарычать.
Чертов Джейк. Очевидно, они достаточно близки, чтобы разговаривать сейчас по телефону. И да, это меня чертовски разозлило. Голос внутри меня ревел: «она моя». И затем мою голову начали съедать темные, спутанные мысли о Мэгги с Джейком, и я не мог с этим мириться.
Я влился в движение и выжал газ до ее дома. Мэгги с беспокойством посмотрела на меня, когда я сделал резкий поворот, в результате чего завизжали шины. Я даже не удостоил ее взглядом. Я даже не мог смотреть на нее. Это убивает меня.
– Я должна идти, Джейк. Позвоню тебе позже, – сказала Мэгги и повесила трубку. Мои зубы были сжаты, и я в равной степени испытал облегчение и опустошенность, когда остановился перед домом Мэгги.
Я не заглушил машину. Мне просто нужно, чтобы она ушла, даже если я боялся, что она выйдет из машины и оставит меня. Но я кипел. Я был зол на нее, зол на себя, зол и на этого чертового козла, Джейка. Я не мог справляться с этим прямо сейчас. Темная жажда позаботиться об этой ужасной боли становилась подавляющей.
– Клэй. О Джейке… – начала Мэгги, и я поднял руку, прерывая ее.
– Ты не должна объяснять мне что-то. Мы не вместе. Конец истории, – я звучал горько и холодно, я видел, как Мэгги вздрогнула. Я почувствовал вспышку сожаления, но она быстро потухла под шумом в моей голове.
– Нет, мы не вместе, Клэй. Но я и не с Джейком. Мы просто друзья. Не то, чтобы я должна тебе что-то объяснять, – она звучала раздраженно, но даже так она потянулась, положила свою руку на мою.
Я напрягся и подумал о том, чтобы оттолкнуть ее. Но я остался неподвижен, мне были слишком необходимы ее прикосновения.
– Ты права, это твоя жизнь. Ты можешь провести ее с тем, с кем хочешь, – сказал я, мои слова застряли в моем горле. Это была такая ложь. Я не хотел, чтобы она проводила ее с кем-то кроме меня. Эта страшная часть меня хотела заклеймить ее, заставить ее увидеть, что я был всем, чего она хотела, потому что она была всем, в чем нуждался я.
Мэгги вздохнула и убрала руку, оставляя меня больным и одиноким.
– Боже, Клэй. Почему все не может быть простым между нами? Джейк – друг. И позволь мне тебе напомнить, что именно ты покончил с нами. Потому что я не сделала бы этого. Ничто в этом мире не заставило бы меня оставить тебя. – Мэгги выбралась из моей машины и захлопнула дверь. Без оглядки она пошла в дом.
Я ударил руками по рулю несколько раз и испустил глубокий, гортанный крик. Я вывел машину на дорогу и убрался к черту оттуда. Я не мог думать. Я не мог сосредоточиться. Я просто хотел уехать куда-нибудь. Найти что-то, что заберет эти ощущения. Этого было чертовски много. Я не мог справиться с болью, которая шипела в моих кишках. Мне нужно было, чтобы она исчезла.
Я выехал на федеральную автостраду и ехал. И ехал. И ехал. При отсутствии других целей, кроме как проложить расстояние между мной и девушкой, которая выворачивала мои внутренности. Через час, я остановился отдохнуть, чтобы попытаться выяснить, что, черт возьми, я собираюсь делать.
Я вышел из машины, схватил стеклянную бутылку из-под сока, которая была оставлена на моей центральной консоли, и направился к нескольким столикам для пикника в середине рощи. Я разбил бутылку о землю и подобрал самый большой кусок стекла и крепко сжал в кулаке.
Он врезался в мою кожу, но недостаточно сильно, чтобы потекла кровь. Если я сожму еще немного сильнее, он порежет меня. Лишь чуточку сильнее и это гудение в моей голове улетучится. Я хотел покоя. По крайней мере, ненадолго.
– Дерьмо, – выдохнул я и выронил стекло на траву. И затем я потерял себя. Я уронил голову на свои руки и плакал. Я ненавидел себя за то, что почти сдался самоубийственной тяге. Ненавидел, что не могу быть сильнее. И я действительно ненавидел, что в этот момент, жизнь, которую я так отчаянно хотел, казалась в ничтожной недосягаемости.
ГЛАВА 16
– Мэгги —
Сказать, что события стали напряженными, с тех пор как Клэй вернулся в мою жизнь, было большим преуменьшением. Правда была в том, что я не знала, что должна была чувствовать или делать. И что я должна говорить ему, когда он смотрел на меня так, будто у меня есть ответы на самые важные вопросы.
Прошлая пятница была полностью нереальной. Будто прошлое и настоящее перемешалось, и меня каким-то образом переместили во времени. Это было слишком просто, слишком естественно возвратиться в то место в моей жизни, где есть Клэй.
И было так легко вспомнить, почему он может так легко разорвать меня на части. Могу сказать, что он пытался измениться. Я могла практически видеть борьбу в нем, чтобы показать мне: смотри, я изменился. И в каком-то смысле это действительно было так.
Исчезла паранойя, сверхчувствительное отшельничество. Кажется, что с момента возвращения в школу, он поставил перед собой цель разговаривать с людьми. Он не подпирал углы в коридоре, надеясь, что никто его не заметит. Он шел прямо по центру коридора с поднятой головой. И я чувствовала, что мое сердце раздувалось в груди каждый раз, когда я видела его, потому что очень им гордилась.
Казалось, он делал все возможное, чтобы игнорировать ненасытные сплетни, которые все еще вращались вокруг него. Больше возможностей для него, потому что в этом он был мастер.
Рэйчел рассказала мне, что он начал работать в «Bubbles». То, что он работал в месте, где будет вынужден взаимодействовать с людьми на регулярной основе, полностью сбило меня с толку.
Было ясно, что он пытался нарисовать новый образ себя. Но это не меняло того, что я увидела, когда он высадил меня у моего дома на прошлой неделе. Гнев и ревность, когда он понял, что звонил Джейк. То, как он незамедлительно закрылся от меня. Я видела, как опустилась стена. И я была опустошена и разочарована. Потому что я надеялась, мы прошли этот ужас. Но, очевидно, нет. Потому что другой Клэй все еще был здесь. По крайней мере, когда был рядом со мной. И этот Клэй все еще чертовски пугал меня. И я не была уверена, сможет ли новый и улучшенный Клэй когда-нибудь искоренить его.
Были моменты на прошлой неделе, когда я видела его в коридоре или в кафетерии, и наши глаза встречались, и я верила, что мы найдем наш путь обратно друг к другу. Что, несмотря ни на что, мы с Клэем принадлежим друг другу.
Но затем он отводил взгляд, шел дальше, и я знала, что он избегает меня. Потому что он не предпринял ни одной попытки поговорить со мной с тех пор, как мы были в магазине Руби. И, впервые в своей жизни, я не делала того, что было в моем характере. Вмешиваться, требовать объяснение. Взять контроль над событиями, пока не буду удовлетворена результатом. Будто я ждала знака, на котором написано: действовать безопасно.
Но до сих пор, я искала что-то, что оставалось скрыто.
И Джейк. Ну, я чувствовала себя настоящей сукой за то, как относилась к нему. Он был таким хорошим другом, даже если я знала, что он выжидал, когда я пойму, что он – тот парень, с которым я хочу быть.
И в течение целого мгновения, я думала что да, может, я могу двигаться дальше и быть с кем-то другим. И почему этим кем-то не может быть Джейк Фитцсиммонс?
Но затем Клэй впорхнул обратно в мой мир, и я поняла, что заблуждалась. Потому что не могла переварить мысль о том, чтобы разделить свою жизнь с кем-то другим.
– Почему бы нам не заказать пиццу и посмотреть «C.S.I.: Место преступления». Я не скажу твоей маме, что мы смотрели ТВ во время ужина, – пошутил отец, бросая ключи на стойку, когда пришел с работы.
Это был вторник, ночь обмана мамы. Мы с папой прозвали его «вторник пиццы» несколько лет назад, и это была рутина, от которой мы редко отклонялись. Я оторвалась от своей домашней работы по английскому и улыбнулась, когда мой папа начал рыться в мусорном ящике, пытаясь найти купоны для «Papa John’s».
– Звучит как план, – согласилась я. Папа открыл холодильник, чтобы взять напиток, и вытащил блюдо Пирекс13, покрытое фольгой с запиской на нем. Папа прочитал ее и испустил стон.
– Что это? – спросила я, подходя, чтобы взять записку. Она была от мамы. Она просила отца отвезти запеканку к Руби. Из-за записки мой желудок неожиданно сделал сальто.
– Ну, с ее стороны это мило, – сказала я, нерешительно смотря на папу. Его рот был сжат в твердую линию, и он выглядел менее чем довольным от внимательности моей мамы.
– Я бы хотел, чтобы она просто это оставила, – проворчал он, ставя блюдо на стойку с тяжелым ударом.
– Что это должно значить? – спросила я, раздражаясь от грубости моего отца. Что бы он не чувствовал к Клэю, то как он может быть недружелюбным с Руби, после всего, через что ей пришлось пройти, казалось черствым.
Папа вздохнул.
– Я чувствую себя ужасно из-за Руби. Она милая женщина, всегда ей была. Но это не меняет факта, что ее племянник причинил тебе много страданий. Страдания, которые я не хочу снова видеть. И думаю, что продолжать связь с этой семьей, какой бы не была причина, принесет еще больше душевной боли.
Я понимала его нерешительность в том, чтобы мы с Клеем находились в непосредственной близости. Это не меняло факта, что Клэй и Руби потеряли того, кого они любили и нуждались в поддержке, которую только мы могли им оказать.
Но я понимала, куда клонит мой отец. Он должен следить за своим единственным ребенком, который зачах посреди депрессии из-за разрушительных отношений с очень больным племянником Руби. Я могла понять, почему он хотел держать между нами дистанцию.
Но это было просто нереально.
– Папа, Клэй теперь живет здесь. Ты не можешь ожидать, что я буду избегать его. Тебе нужно десять минут, чтобы доехать из одного конца Дэвидсона в другой, – пошутила я, стараясь разрядить обстановку.
Папа послал мне взгляд, который значил слишком много.
– Слушай, Мэгги Мэй, я не хочу говорить тебе, держаться подальше от него. Мы сделали это однажды, и все закончилось не очень хорошо.
Я сжалась от этого заявления.
– Я могу лишь надеяться, что ты научилась чему-то после того, через что ты прошла с этим мальчиком. Может быть, ты поймешь, что работает в твоей жизни, а что нет.
Он пристально наблюдал за мной, и я пыталась сохранять выражение своего лица нейтральным.
Когда я не ответила, он снова вздохнул и протянул блюдо с запеканкой.
– Вот, отвези это за меня Руби. Я закажу пиццу.
Он не смотрел на меня, и я с удивлением моргнула. Он был серьезен? Он на самом деле предлагает мне поехать домой к Клэю? Я медленно взяла блюдо из его рук и пошла, чтобы взять сумочку. Папа стоял у стойки и смотрел в телефонную книгу, хотя я не была уверена, видел ли он ее. У меня было чувство, что он чувствует, будто отпускает меня в логово льва.
Прямо тогда я так сильно любила его. За то, что позволил мне сделать собственный выбор и не пытался контролировать мои потенциальные ошибки. И клянусь, что не позволю ему или маме снова пройти через это. Что я могу сделать по-другому.
Как это удастся, я не знаю. Но моя решимость была твердой.
На мгновение.
* * *
– Мэгги! Что ты здесь делаешь? – спросила Руби, открывая мне дверь. Я старалась не отшатнуться от вида усохшей женщиной передо мной. Плечи Руби были сгорбившимися, ее обычно счастливое лицо, наполнено горем и болью. Ее кожа приобрела землистый оттенок, и ее волосы были тусклыми и безжизненными. Она была тенью человека, которым она была раньше, и этот ее образ поразил меня до глубины души.
– Эм, ну, мама сделала вам еще одну запеканку. Я подумала, что занесу ее. – Я протянула стеклянное блюдо закрытое фольгой. Улыбка Руби была грустной гримасой, и я попыталась не съежиться.
– Она действительно прекрасная женщина. Передай маме от меня спасибо. – Она взяла блюдо из моих рук и легко потянула меня за руку. – У тебя есть минутка для чашечки чая? Я бы хотела провести с тобой время, милая. – Я посмотрела через плечо, ища машину Клэя. Часть меня хотела его увидеть. Другая часть хотела избегать его. Я была в серьезном затруднении. Но Руби разрешила мою внутреннюю дискуссию за меня.
Она похлопала меня по щеке.
– Его здесь нет, милая. И не будет дома некоторое время. Так что, пожалуйста, зайди и проведи со мной немного времени.
Черт, она видела меня насквозь. Я вытащила телефон, чтобы еще раз проверить время. Вероятно, у меня есть немного времени, прежде чем папа вытащит распятие. Так что я последовала за ней в дом.
Повесила пальто и шарф, и прошла за Руби на кухню. Я заметила, что крошечные напоминания о Лисе, которые были везде, когда я была тут в последний раз, медленно исчезают. Заглянув в гостиную, я заметила, что кофейная чашка там больше не стояла, пропали тапочки. Ноутбук Лисы все еще стоял нетронутым на кухне, но газета, которую она читала, исчезла.
Руби открылка шкафчик и достала обычную пачку чая «Эрл Грей». Мне полегчало, когда я поняла, что она не собирается делать свою сомнительную травяную смесь. Мы молчали, пока она включила чайник и нашла две чашки, поставив их на стойку.
Когда наш чай заварился, она принесла мне мою чашку и поставила ее передо мной на кухонном столе. Она присоединилась ко мне и начала добавлять сахар и молоко в свой напиток. Я гадала, как долго мы будем сидеть здесь, пить наш чай, не разговаривая. Руби наблюдала за мной, когда я сделала глоток горячей жидкости. Она производила впечатление, будто хотела мне что-то сказать, но не спешила это сделать. Из-за этого я чувствовала себя немного некомфортно.
– Как магазин? – спросила я, хотя могла сама ответить на этот вопрос, ведь была там лишь на прошлой неделе. Руби приподняла плечи, устало ими пожав.
– Нормально. Тилли улаживает все дела за меня. Надеюсь, что смогу прийти в себя, чтобы пойти туда на следующей неделе, – ее голос был мягким, и она провела пальцами по краю своей чашки. – Спасибо за помощь Клэю на прошлой неделе с поставками. Он упоминал, что ты приходила и разгрузила некоторые вещи. Я, правда, ценю это, Мэгги.
– Честно, я не очень много сделала, – сказала я небрежно. Руби опустила кружку и накрыла мою руку, которая лежала на столе.
– Все равно спасибо. – Она мягко вздохнула. – Я просто не могла этого сделать. Ненавижу заставлять Клэя делать так много. Знаю, это не честно по отношению к нему, учитывая, через сколько он прошел сам… – ее слова затихли, и я сглотнула.
– Думаю, он счастлив, помогать Вам. Он так сильно любит Вас, Руби, – сказала я ей, ненавидя звук тяжелой вины у нее во рту. Эта женщина со многим справляется. Ответная улыбка Руби была грустной.
– Я знаю, что он любит. Знаю, что именно поэтому он все еще здесь, когда должен был вернуться обратно во Флориду. Я должна заставить его вернуться. Он не готов быть здесь, мириться со всем этим, – ее голос сорвался, и она прикрыла рот тыльной стороной руки, крепко закрывая глаза из-за слез, которые начали течь по ее щекам. Я встала и передвинулась, чтобы сесть рядом с ней. Обернув руку вокруг плеч маленькой женщины, я крепко сжала ее.
– Вы знаете, что Клэй никогда не бросит Вас, когда Вы нуждаетесь в нем, – произнесла я тихо, успокаивающе потирая ее руку.
Тело Руби вздрогнуло, пока она пыталась взять себя в руки. Она потянулась и держала руку, которой я обняла ее.
– Ты такая хорошая девочка, Мэгги. Мы с Клэем счастливчики, что ты есть в нашей жизни, – сказала она искренне. Я немного напряглась.
– Я просто сожалею, что не могла сделать больше, – ответила я, больше для себя. Потому что это была правда. Я чувствовала, что делала недостаточно.
– Просто не трать свою жизнь на сожаления, Мэгги. Вот что ты можешь сделать. – Я слегка отклонилась, удивленная горячностью в голосе Руби.
– Я знаю, Клэй причинил тебе боль. Он трудный мальчик. Но он любит тебя. Так же сильно, как ты любишь его. Я вижу, как вы смотрите друг на друга. И это прекрасно. – Руби смотрела на меня, и ее бледные зеленые глаза обжигали мои с силой, которая заставила меня взять паузу.
– Независимо от твоих колебаний, не позволяй им встать на пути твоей жизни с человеком, которого ты любишь. Лиса и я потратили слишком много времени в начале наших отношений на беспокойство о том, что подумают все остальные. – Тихий всхлип вырвался из Руби, и она прикусила нижнюю губу.
Она встала, убрала наши чашки в раковину. Она облокотилась на стойку, голова была опущена вниз. Я не была уверена, что эта женщина сможет оправиться от потери любви всей своей жизни. Я думала, человек, который сказал: лучше иметь любовь и потерять ее, чем никогда не иметь ее, был полным идиотом. Плохо, когда человек переживает столько боли, не важно, что она пришла из чего-то удивительного, такого как любовь к другому человеку.
Будто читая мои мысли, Руби повернулась ко мне лицом.
– Обещай мне, Мэгги, следовать за своим сердцем, а не за головой. У наших голов есть неприятная привычка разрушать то, что делает нас счастливее. И в наших жизнях бывают времена, когда ты должен отложить в сторону то, что ты думаешь, будет лучше, и делать, что чувствуешь, будет лучше.
Я едва могла дышать. Ее совет ударил меня прямо там, где она имела это в виду; прямо в мою бьющуюся грудь.
– Сожаление горький товарищ, Мэгги, – прошептала она.
Звук как кто-то прочистил горло, заставил меня пискнуть в удивлении. Клэй стоял в дверном проеме, его фигура заполнила небольшое пространство. Темные волосы свисали на лоб и уши свободными волнами. Его темные глаза были прикрыты и сосредоточены. Его руки, как было характерно для него, засунуты в карманы, когда он смотрел между Руби и мной.
Мое сердце сжалось при виде него. Я была полна любви и боли, и да… сожаления. И Руби была права – это была ужасная трата эмоций.
– Мэгги пришла, чтобы привезти запеканку от своей мамы, – устало сказала Руби, подходя к Клэю и касаясь его щеки. – Почему бы вам двоим не посидеть немного, я собираюсь полежать. – Руби повернулась ко мне, покидая кухню.
– Было приятно повидаться с тобой, Мэгги. Надеюсь скоро снова тебя увидеть. – Впервые я увидела живую вспышку в ее глазах. Они, казалось, почти мерцали, когда она смотрела на меня, передавая миллион сообщений. Ее взгляд перемещался к племяннику, и затем снова на меня, а на лице была почти довольная улыбка. Затем она ушла, оставив меня чувствовать себя странно умиротворенной.
Смотря на телефон, я знала, что должна отправиться домой, но я не торопилась покидать теплую кухню. Клэй не отходил от дверного проема. Он нерешительно смотрел на меня, и могу сказать, он нервничал.
– У тебя есть что-нибудь шоколадное? Я вроде как голодна, – сказала я легко. И даже если меня ждал ужин, я чувствовала потребность как-то снять напряжение.
– Ага, думаю, у нас есть печенье, – сказал Клэй, наконец, заходя в комнату. Он подошел, проверил шкафчики, пока не нашел банку шоколадного печенья. Открывая ее, он взял одно, прежде чем протянуть ее мне. Я взяла печенье и поставила банку.
– Спасибо, что принесла еды. Руби не готовит, и я уверен, что могу сжечь воду. – Клэй улыбнулся и я почувствовал, что мои губы дернулись в улыбке.
– Без проблем. Мама проходит эти неконтролируемые фазы готовки. Надо убедиться, что эта еда не пропадет.
Я жевала печенье, стараясь, чтобы было не очевидно, что я смотрю на парня, который, казалось, готов вылезти из своей кожи. Сожаление. Когда я смотрела на Клэя, это именно то, что я чувствовала. В основном из-за того, кем мы никогда не будем. За все, что я так сильно хотела испытать с ним.
Но он все еще казался уязвимым. Даже хрупким. И я была так напугана позволить себе снова подойти к нему близко. Я не доверяла ему всем своим сердцем. Один раз он уже разбил его.
– Ну, передай ей спасибо, от нас обоих. Лапша быстрого приготовления стареет.
Клэй вытер крошки с пальцев и засунул большие пальцы в шлевки джинсов. Могу сказать, что он сворачивал этот несущественный разговор, чтобы отступить. Даже если его глаза цеплялись к моим, таким образом, который говорил, что он не хочет быть где-либо еще.
Он чувствовал себя таким же противоречивым, какой чувствовала себя я.
– Я должен подняться наверх и начать свою домашнюю работу. – Клэй наклонил голову в сторону коридора, и я кивнула.
– Конечно, – ответила я и наблюдала, как он разворачивается и уходит. Его широкая спина была напряжена, когда он исчезал вверх по лестнице. Я потянулась, чтобы коснуться ожерелья с бабочкой. Оно лежало, спрятанное под моей рубашкой, и я была уверена, Клэй не заметил его. Но как только я надела его, оно не покидало мою шею.
Это бессознательное нежелание расставаться с ним говорило о многом.
Мои пальцы проследить хрупкие изгибы, и я вспомнил выражение лица Клэя, когда он дал его мне.
«Ты заставляешь меня чувствовать себя свободным».
Глаза защипало из-за слез, а затем, прежде чем я поняла, что делаю, я направилась вверх по лестнице, перешагивая две ступеньки за раз.
Я поспешила к концу коридора, остановившись только на короткое мгновение, прежде чем открыть дверь Клея. Она отскочила от стены с громким стуком. Клей сидел на кровати, и поднял голову в шоке. Я тяжело дышала, мое лицо покраснело.
– Мэгги, все ... – начал Клэй, но остановился, когда я пересекла комнату и опустилась на пол у его ног. Я поднялась на колени и схватила его лицо руками. Его великолепные карие глаза расширились, и его губы раскрылись в удивлении.
– Я не хочу проснуться через десять лет, сожалея, что позволила этому просочиться через пальцы. Я не хочу провести ни минуты без тебя в своей жизни, – быстро проговорила я в спешке. Руки Клэя накрыли мои, его пальцы скользнули между теми, что держали его. Его глаза закрылись на короткое время, когда он их открыл, они были мокрыми от еле сдерживаемых эмоций.
– Боже, Мэгги. Как ты можешь это говорить, после всего через что я провел тебя? – его голос надломился, и мое сердце почти разлетелось на две части. Я крепко сжала его лицо и притянула к себе. Наши носы потерлись друг о друга, и мы посмотрели друг на друга, будто в первый раз.
– Потому что мы прошли через многое, я как раз и могу это сказать. Я люблю тебя, Клэйтон Рид. Боже, я так сильно тебя люблю, – мои сдавленные слова вышли шепотом, пока я ждала, что он услышит меня. Чтобы принять или отклонить то, что я даю ему. Я шла на огромный риск, отдавая ему, таким образом, свое сердце и душу. Особенно, когда они были все еще в синяках после прошлого раза, когда он держал их. Я мучилась, не доверяя ему. Будто мои страхи разрывали меня на части снова и снова.
Но это не меняло мучительной реакции желудка, происходящей всякий раз, когда я видела его. То, как мое сердце билось только для него. Я не была уверена, что смогу прожить свою жизнь, повернувшись спиной к человеку, который заставил меня чувствовать себя по-настоящему живой. И я устала быть трусихой. Моя любовь к этому красивому, сломленному, еще медленно исцеляющемуся мальчику, делала меня сильной.
Клэй сделал глубокий вдох и медленно, будто болезненно, потерся носом о мою щеку. Я закрыла глаза, когда его губы мягко коснулись уголка моего рта, и затем прошлись по моей челюсти. Он глубоко дышал, вдыхая меня.
Мои руки, все еще держащие его лицо, начали дрожать в напряженном ожидании. Клэй разжал пальцы вокруг моих рук и запустил их в мои волосы; зарылся в густые локоны и крепко держал.
– Ты все, что есть хорошего в моей жизни. Даже, когда я думал, что все, что у меня есть – это темнота, ты была здесь. И ты дала мне повод жить. Я не могу позволить тебе уйти. Не важно, как сильно я старался. Сейчас я знаю это, потому что потерять тебя, значит потерять лучшую часть себя.
Я открыла глаза и увидела Клэя, смотрящего на меня в ответ; слезы текли по его лицу. Он наклонился, и его губы прошептали, когда они приблизились.
– Я люблю тебя, Мэгги. Больше, чем ты сможешь когда-либо понять.
Клэй усилил захват в моих волосах и прижал свой рот к моему. Я поднялась на коленях и вжала свою грудь в его. Его язык прошел через мои губы. Не нежное исследование. Это было страстное вторжение, и мое тело задрожало от желания.
Я отпустила лицо Клэя, чтобы обнять его руками, держа его крепко, как и он держал меня. Наши рты приближались друг к другу снова и снова, наше дыхание было тяжелое и беспорядочное. Мое сердце дико билось в моей грудной клетке.
Когда рот Клэя отстранился от моего, чтобы начать извилистый путь легких поцелуев и любящих покусываний на моей шее, я испустила глубокий и гортанный стон. Я должна была подавить то, как я отвечала ему. Но мы прошли путь смущения.
Руки Клэя покинули мои волосы и сжали мою рубашку сзади, потянув ее наверх, чтобы найти обнаженную кожу. И затем мы касались и пробовали. Не было ни грамма сомнений или недомолвок в наших действиях. Это была кульминация месяцев отчаянной тоски.
Когда мы, наконец, оторвались, чтобы глотнуть воздуха, наши губы были болезненные и опухшие, мы могли только смотреть друг на друга. Клэй провел рукой по моему лицу.
– Как я вообще мог думать, что жизнь без тебя стоит того, чтобы жить? – спросил он, казалось бы озадаченно.
Я усмехнулась, наполняясь восхитительным чувством от поцелуев Клэя.
– Перестань пытаться выяснить это. – Я снова слегка поцеловала его в губы. Я не могла оторваться. Теперь, когда я позволила себе перелезть через стену, не было способа повернуть назад.
Потому что тогда, в пылу момента, было так легко забыть гору проблем, которые чуть не разрушили нас в последний раз. Но, когда мы разделились, и Клэй потянул меня в свои объятья и на кровать, я знала, что не могу снова слепо пуститься в это. Мои глаза должны быть открыты и осведомлены. Мы зашли слишком далеко, слишком много потеряли, и я не могла совершить те же ошибки снова.
Пальцы Клэя лениво блуждали по густой тяжести моих волос, и тихий комфорт был столь же опьяняющим, как и наш момент страсти.
– Нам надо о многом поговорить, Мэгги. Многое нужно сказать. Мы не можем начать с того, где мы остановились; потому что это место, где я не хочу снова оказаться. – Слова Клэя были тяжелыми, но я поняла, куда он клонит.
Я оперлась на локоть и посмотрела на него.
– Я знаю. На этот раз мы должны сделать все правильно, – сказала я, прослеживая линию его бровей пальцами. Клэй схватил мою руку и поцеловал меня в открытую ладонь.
– Мы сделаем. Мы должны. Потому что альтернатива это не то, с чем я смогу жить. Больше нет.
Я снова начала его целовать, когда мой телефон загудел у меня в кармане. Мы одновременно застонали и подарили друг другу глупые улыбки.
Я получила смс сообщение. Оно было от моего отца, и он спрашивал, где я был. У меня было мало времени, прежде чем он приедет сюда во всеоружии. Особенно, когда я делала то, чего он не хотел для меня.
– Дерьмо. – Я подпрыгнула и поправила свою одежду, провела пальцами в волосах.
– Я должна добраться до дома. Папа заказал пиццу, – объяснила я неубедительно, когда Клэй сел. Он схватил меня за заднюю часть коленей и потянул вперед, пока я не стояла между его ног. Он смотрел на меня, и ухмылка на его лице сделала опоздание на ужин полностью стоящим того.
– Могу я позвонить тебе? Позже? – спросил он меня, и я хихикнула от его прелестной неуверенности.
Я наклонилась и снова захватила его рот своим, отстраняясь, прежде чем мы смогли углубиться, зная, что мой отец был менее терпеливым, когда я опаздывала домой.
– Тебе лучше это сделать, – предупредила я его, слегка толкая в грудь.
Клэй провел руками по задней стороне моих бедер, отправив импульс прямо между моих ног.
– Ну, тогда, я позвоню тебе этим вечером, – его голос звучал хрипло, когда его руки медленно двигались выше по моим ногам. Я остановила их медленное восхождение у моей задницы и отбросила в сторону.
– Я должна идти, – простонала я, устанавливая между нами дистанцию. – Клэй, с удовлетворенной улыбкой следовал за мной по коридору. Я заметила, что дверь Руби закрыта. – Скажи ей, что я попрощалась, хорошо, – сказала я Клэю.
– Конечно, – произнес он, переплетая свою руку с моей, когда мы спускались по лестнице к минивэну моего отца.
– Хорошие колеса, – пошутил он, и я игриво толкнула его локтем в ребра. Открыла водительскую дверь, но обернулась, чтобы легко поцеловать его в губы в последний раз. Я была наркоманом, и Клэй был моим наркотиком. Дрянная аналогия, знаю, но это была правда.
Мысль потерять его снова была очень реальным и разумным страхом. Клэй был прав, нам нужно поговорить. Мое недоверие и неуверенность все еще царили во мне, и если мы собирались иметь общее будущее, эти вопросы необходимо решить.
Но к этому моменту я могла просто наслаждаться тем, чтобы быть с ним снова. Получив то, что я желала, но никогда не надеялся иметь. Он заставил меня поверить во вторые шансы.
Глаза Клэя потемнели, и он провел большим пальцем по моей нижней губе.
– Спасибо что пришла, Мэгги. И спасибо тебе за… ну… тебя. – Он улыбнулся и опустил глаза почти стыдливо. Я усмехнулась.
– Ты не должен благодарить меня за то, что уже твое, – сказала я ему. Фу, я была такой глупой. Его глаза сразу вернулись к моим, и я забыла о своем слащавом унижении. Мы не целовались снова, но рука Клэя коснулась моей щеки, и я схватила его за руку. Мой телефон опять загудел в кармане.
Мой отец прерывал все веселье. Он, вероятно, любил это.
– Должна идти, прежде чем папа начнет рвать и метать, – произнесла я, садясь за руль. Клэй закрыл дверь, медленно пятясь от фургона. Я чувствовала его взгляд на себе, пока не поняла, что он уже не может меня видеть. И не было ничего в этом мире, включая угрозу неодобрения моих родителей, что смогло бы стереть с трудом заработанную улыбку с моего лица.
