Текст книги "Мыльная сказка"
Автор книги: А. Котенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)
Начальник пригласил только что прибывших на территорию лагеря и проводил их в свой кабинет. Коле-Локи он дал ключи от палаты мальчиков в корпусе отряда и отправил устраиваться.
Когда Иван с ряженой Юлей зашли к директору, там уже сидело восемь молодых людей. То были вожатые, прибывшие на работу на новую смену. Похоже на то, что ни одному из них не поведали о странных происшествиях. Иван взглядом сыщика осмотрел четырех парней и их девушек-напарниц, но ничего подозрительного не заметил. Обычные студенты.
Он искоса глянул на Тутанхамона. Тот кивнул, мол, понял, начал сканировать. Но и он ничего интересного не выяснил. Все обыкновенные люди, без каких-либо магических способностей. Парни, когда ловили на себе милый взгляд невысокой вожатой, смущались и краснели, а девушки внимательно изучали свою коллегу на предмет 'какова наша конкурентка'. Хорошо, что у них не было взгляда-рентгена. А внешне – Тутанхамон отыгрывал обычную скромную девушку. Юбка у него не вызывающая, до середины бедра, кофточка – закрытая, а то, что грудь восемьдесят пятого размера за меткой D девкам на зависть, так это же весело.
– Итак, – Ипполит сел за стол, пристально рассматривая десятерых студентов, – завтра у вас начинаются три недели ответственной работы. Ключевое слово – работы. Вам тут не Адлер-курорт. Запомните, дети – это наше будущее, и тому, кто станет учить их неподобающим вещам, я обеспечу такую характеристику… Впрочем, не пить при детях, не курить, слов бранных не произносить, друг друга не любить. Ну… вы поняли, порнофильмы не инсценировать!
– Как же, как же, – глядя в потолок, чуть не смеялся высокий рыжий парень, – в прошлом году я от своего четвертого отряда так лексикон пополнил…
– Значит, их кто-то до вас обучить успел, – вздохнул Кощеев, – Метелкин, не надо равняться на несознательных личностей. У нас в 'Березке' принцип есть, из года в год я его практикую – 'К детишкам с любовью!' Начальник прошелся по комнате и, глянув на маленькую девчушку в розовом блестящем топе, буркнул:
– Чугуева, это вас в первую очередь касается, вы со своим дружком, эххм, впрочем, еще раз увижу…
Иван Дурак, прикусив губу, хихикал про себя. Лагерная жизнь не изменилась за десять-пятнадцать лет, с тех пор, как он 'вырос' из подобных мест массового детского отдыха. Зато Юля Шаулина, широко открыв рот, внимала каждому слову уважаемого товарища Кощеева.
– В прошлой смене, – продолжал тот, а Иван и Юля навострили уши, начиналось самое интересное, – у нас произошло несколько инцидентов, связанных с неподобающим поведением ваших коллег, молодые люди. 'Интересно, – думал программист, – неужели все эти гробы на колесиках и простыни – происки начальника в борьбе за нравственность молодежи? При чем тут тогда Баба Яга и Бастет? Странно все это'.
Студенты хотели было спросить, что именно произошло, но начальник умело ушел на обсуждение других вопросов, что молодые люди вскоре забыли, о чем интересовались. Когда Кощеев закончил речь, и все вожатые разошлись по корпусам, досыпать перед завтрашним отъездом в Потьму для встречи детей на вокзале.
– А вас, Дурак, я попрошу остаться! – фразой из одного известного фильма остановил уходящего программиста директор.
– Да, чего? – обернулся тот.
Юля успела уйти, так что он остался наедине с начальником. Фамилия Кощеев не вызвала у парня никаких подозрений. А чего такого? Она довольно распространена в современном обществе.
– Скажу честно, не нравишься ты мне, Дурак.
Если бы это была не фамилия, Иван навеки бы обиделся на директора за такую фразу. Тревожный звоночек раздался в душе у парня. Нечисто дело.
– Фамилия у тебя странная, – с улыбкой закончил Кощеев, и напряжение студента спало. – У меня тоже нехорошая, ну ничего, шестьдесят лет с ней прожил, привык. Но ты мне не нравишься. И девка твоя – тоже.
И опять сердце начало колотиться в груди программиста.
– Ты никогда у нас не работал. Это раз. В 'Березку' вожатых просто так не берут, а ты с напарницей своей по какому блату пробился? Москвич, деньги заплатил?
– Белорусский подданный, – парню нечего было врать, – Юля москвичка, но мы не платили, мы по конкурсу прошли. Не подведем.
– Ну, смотрите у меня, – пригрозил пальцем Кощеев, – один прокол – и собирайте вещички в Москву.
– Иваны Дураки никогда никого не подводили! – протараторил программист. – Будто вы сказок не читали?
Директор лагеря скептически улыбнулся и, пожелав парню спокойной ночи, закрыл за ним дверь.
– Он? – шепотом спросил Кощеев, когда увидел в окно, как Иван направился в корпус.
– Он, – так же тихо ответил низкий женский голос.
– Милагрес Иванова, – чуть ли не по слогам прочитала Юля имя.
Девочка ростом на голову ниже вожатой, сделала шаг вперед под смешки остальных детей.
– А чего такого в ее имени? – не понимая, спросила Шаулина. – Например, меня зовут Тутанхамон Эхнатонович Хекайнушейма…
– В Интернете, – зубоскаля, добавил Иван Дурак, выхватывая у коллеги список детишек из отряда. – Пупырышкин Федот Джованниевич… нет, ну что за имена нафиг?
Девочка, смутившись, отошла к автобусу третьего отряда. Зато теперь смеялись не над ней, а над двумя придурковатыми вожатыми, которые не смогли поделить листок со списком. Борясь за владение им, парни выкрикивали имена Наташ Петровых, Кристин Синицыных и Васей Кошкиных. Девочка стояла чуть поодаль от остальных и теребила в руках розовую сумочку, а за спиной у нее висел огромный рюкзак.
Когда закончилась перекличка, детей попросили пройти в автобусы. Юля, выйдя с Иваном под руку, к своему отряду, обнаружила, что обсмеянная девчушка, понурив голову, сидит на месте вожатой и плачет.
Оба агента уселись рядом, а Юле пришлось взять девочку на руки.
Автобус тронулся.
– Чего плачешь, царевна Несмеяна? – ласково спросил ее программист.
– Надо мной все смеются, – хныкнула Милагрес.
– Почему? – удивился он.
– Потому что у меня странное имя. Мама назвала меня в честь героини аргентинского сериала 'Девушка по имени Судьба'[2]2
Этот сериал показывали в России в середине 90-х годов.
[Закрыть]. А моего старшего брата – Сиси, ну в 'Санта-Барбаре' был такой дядя, помните, Тут-нах-амон как-там-вас?
Экс-фараон покраснел и отвернулся, ответив ей, что это была шутка, а зовут его Юлей Шаулиной. Вот только сериалов он не смотрел и даже не знал, что это такое.
– Ха, хороша ваша мамочка, – буркнул программист под нос, а потом громко сказал, – а меня Иваном Дураком зовут.
После этого по автобусу раздался здоровый детский смех.
– И я не вру! – улыбнулся парень, – могу паспорт показать! Я Иван Дурак! Прошу любить и жаловать!
Обиженная Милагрес утерла слезы и с уважением посмотрела на товарища по несчастью.
– Видишь, он не стесняется своего имени, – ласково заметила Юля.
– Я тебя люблю, вожатая… – прошептала в ответ девочка, уткнувшись носом в ее пышную грудь.
– Лучше парня полюби, – вздохнула та, – а у меня уже есть невеста.
За последнюю фразу Юлька схлопотала увесистый подзатыльник от Ивана и недвусмысленный комментарий: 'Неужто забыл, что вчера нам Кощеев впаривал?' Школьникам определенно начал нравиться придурковатый высокий блондин и его напарница-брюнетка, и их реплики перестали воспринимать всерьез. А девочку Милагрес, над именем которой все так безудержно смеялись, все еще во время дороги нарекли Милли в честь героини другого латиноамериканского сериала, что ей очень понравилось.
– Прям как в школе! – заметила она.
Одним словом, третий отряд добрался до лагеря 'Березка' сдружившейся командой. Ивана все договорились называть не иначе как Дураком, а его напарницу – в шутку – Тутанхамоном Эхнатонычем, что последней (или последнему) очень понравилось.
Когда все расселились по корпусам, директор Кощеев объявил о торжественной линейке в честь нового заезда.
Дружный третий отряд под руководством Дурака и экс-фараона явился на мероприятие первым, девочка Милли села по правую руку от Эхнатоныча, а Иван – по левую. Следом подоспел и пятый отряд, к руководству которого удачно подмазался Локи. Ну, а дальше и все остальные… Народу понаехало много. На каждую пару вожатых по три десятка подопечных. И со всей этой разновозрастной публикой предстояло работать пожилому директору Кощееву.
Сейчас, в дневном свете, Юля и Ваня смогли немного рассмотреть начальника. Он не снимал темную кепку с большим козырьком, и лица его не было видно. Высокий, худощавый, он постоянно ходил с длинной тростью с черепком на верхушке. Лучше бы Чебурашку приспособил, а то для детского лагеря – как-то не очень, тем более, при создании имиджа борца за хорошее воспитание подрастающего поколения. Ипполит уверенной походкой вышел в центр лагерного стадиона, чтобы все полторы сотни детей могли его видеть. Так обычно ходят Деды Морозы на праздниках – отметил для себя Иван Дурак. Скорее всего, начальник летом тут работает, а зимой на утренниках зажигает елки, отсюда и привычка посох за собой таскать.
– Итак, началась вторая смена в детском оздоровительном лагере 'Березка' Рязанской мыловаренной фабрики.
Программист зевнул. Как он не любил вступительные речи типа этой, когда начальник, бродя по кругу, рассказывал об одном и том же. Мегабайты ненужной информации текли из уст Кощеева. Один человек внимал каждому слову директора – Юля Шаулина, и то, лишь потому, что она первый раз очутилась в лагере. Она напрочь забыла о всех заданиях отца и Бабы Яги. Тем более, таинственной заказчицы тут и вовсе не появилось. А это значит – ждать надо, пока сама не объявится.
Закончилось торжественное собрание выступлением хора работников столовой, а потом вожатые Метелкин и Чугуева с чувством, толком и расстановкой исполнили один из любимых, как они считали, детских хитов 'Дельфин и русалка'.
– Юль, идти надо, – дернул ее за локоть Иван.
– Можно я песенку дослушаююююю, – протянула она, продолжая набубнивать под нос: 'Они, если честно, не пара, не пара, не пара'.
– Пойдем, дети не заблудятся. Бастет вызывает.
– А? Что? – вожатую третьего отряда словно подменили.
Милагрес посмотрела на нее широко открытыми глазами, потом окинула таким же любопытным взглядом Ивана. Эх, нехороши дела. И программист, чтоб не вызывать подозрений у ребенка, покорно сел на скамейку и спрятал телефон за пазуху.
– Ладно, подождет, – вздохнул он.
Он решил, что легче будет сбежать из лагеря на очную ставку с богиней, когда толпа разойдется по домам, и на агентов никто не обратит внимания.
Смеркалось. Последние солнечные лучи с трудом пробивались через густую хвою сосен и елей, растущих в лагере и за его пределами. Уставшая ребятня не хотела ничего, кроме как выспаться. И никому не было дела до двух вожатых из третьего отряда, которые отделились от толпы после ужина и кинулись к избушке изолятора.
– Там есть дыра в заборе, – объяснял напарник Ивану. – Я ее чувствую. Нам нельзя через главный вход.
– Естественно, – хихикнул Дурак, – если этот Ипполит засечет, что мы ночью кой-куда намылились, доброго не скажет.
Они постоянно оглядывались. К превеликому их счастью никому до их не было дела. Кощеев заперся у себя в штабе и зажег настольную лампу: чуть заметный огонек играл в маленьком окошке. Повара отправились отмывать котлы после ужина. Ну а дети… о них можно не беспокоиться. Перемажут друг друга зубной пастой и уснут как сурки.
Дыра, которую заметил Тутанхамон третьим глазом, оказалась довольно большой. Скорее всего, ее использовали детишки, чтобы убегать от надсмотра и… курить. Сразу за забором простиралась небольшая полянка, а под каждой сосной валялось несколько горок окурков.
– Ну и товарищ Ипполит со своими запретами, – усмехнулся Иван, углубляясь дальше в лес.
– Это те палочки, к которым была неравнодушна настоящая Юля? – спросил Тутанхамон.
– Ну да, они самые, только судя по запашкам… заправленные дурман-травой.
Ну не объяснять же парню из прошлого, что такое косяки, которые так любят курить некоторые несознательные типы. Хотя к наркоте, выходит, прикладывались тут недавно, коли дурной запах еще не развеялся. Вестимо, кто-то из старших отрядов. Тьфу! Иван прогнал все левые мысли.
Миновав последний холм, с которого лагерь был виден как на ладони, Юля развязала ленточку и сняла парик.
– Сейчас же надень! – приказал Иван. – Мало ли.
Агент вздохнул, но послушался, зато потом долго объяснял напарнику, что отыгрывать девицу ему уже надоело.
Пробежав еще немного, агенты очутились на небольшой полянке, поросшей высокой травой и белыми цветами-зонтиками. Уже почти стемнело, но женскую фигуру с кошачьей головой различить оказалось не сложно.
– Боги ждать не любят, мяу, – холодно сказала она, когда агенты вышли на поляну.
Иван тут же натянул на нос респиратор. Богиня-кошка, похоже, забыла об аллергии наемника, коли предстала в таком виде.
– А вы, Бастет, хотели, чтоб мы сюда весь отряд привели? – спросил он.
Она щелкнула пальцами, и из-за векового дуба вышел мужчина в камуфляже с крокодильей головой. Он нес на плече включенную видеокамеру.
– О, Себек! – Тутанхамон упал на колени перед богами.
– Наш подданный?! – обомлели оба, – а мы-то подумали, что эта колдунья вернулась… Ну как, хорошо живется?
– О, боги, просто замечательно, – натянутая улыбка не сходила с его лица.
Боги переглянулись. Ясно, не сахар парнишке из прошлого жить в этом мире, но ничего не поделаешь, такова судьба.
– Ладно, к делу, то есть, к шоу! – шепнула Бастет. – Шаулин вам ничего не сказал, так?
Агенты кивнули. И богиня веселья рассказала следующее.
Пару дней назад в офис 'Бен-бен-TV' явилась некто Баба Яга с жалобой на своего супруга Кощея, мол, вожатых в лагере пугает.
– Ха-ха-ха! – схватился за живот Иван, – Кощеев студентов запугивает! И ради этого стоило вызывать сюда двух агентов ОСЯ? Он нас вчера уже напугал, не страшно, ик!
– Тссс! – поднес палец к морде Себек.
Программист сглотнул и продолжил слушать рассказ Бастет. Оказывается, вожатых не просто пугали, а похищали. Люди пропадали в лагере бесследно. Даже лучшие детективы Рязанской милиции не могли найти исчезнувших пятерых девушек.
– Сбежали, небось, от этого Кощеева, – усмехнулся Иван.
– Вряд ли, – опроверг его догадки Тутанхамон, – тогда бы они домой пришли.
– Именно! – подтвердила Бастет. – А раз наводку дали наши, то значит, дело тут нечисто. Мир спасать вряд ли придется, но с русской народной магией иметь дело надо будет. Не станет легенда сказок, Яга, просто так наводки давать. Наверняка, сама не справится со своими проблемами.
– А мы с Тутеном при чем? – развел руками Иван Дурак. – Вроде бы и не рыжие.
Боги переглянулись. Что-то они знали, но говорить не хотели. Парни не заметили гляделок между кошкой и крокодильчиком. А зря. Надо было сразу все карты раскрывать, вдруг да и проблем меньше было бы, и жертв.
– Вы двое, Машка да Ирка с Юлькой – единственные люди, которые посвящены в наши секреты, – заговорщическим шепотом сказала Бастет, – а мир этот устроен так, что люди только сами могут решать свои проблемы. Мы, боги, имеем больше силы, но у нас нет полномочий, чтоб вмешиваться в вашу жизнь. Мы можем лишь подсказывать и… -… снимать про вас интересные шоу и сериалы, – зубоскалил Себек.
Очень мило с их стороны. Агенты обиженно посмотрели на заказчиков. Нет, злиться на так называемых великих им не хотелось. Но становиться звездами божественного кино… Ничего не попишешь – встряли – теперь и крутитесь.
– Не каждому в жизни выпадает поиграть в супермена, Тутен, – хлопнул напарника по плечу Иван.
– Хорошо, что вы оптимисты, – заметила Бастет, – надежда на лучшее вам пригодится. Чувствует мое кошачье сердце, ребятки, что тут интриг побольше плетется, чем при дворе у Эхнатона. Но откуда ждать опасности, и мы не знаем.
– Мы хотели бы оставить вам талисман.
– Сын Ра счастлив принять дар от своих богов! – Тутанхамон еще раз опустился перед ними на колени.
Себек достал из нагрудного кармана золотой браслет и протянул его Ивану Дураку. Программист выставил вперед руку, чтобы боги могли надеть на нее полезное украшение.
– Эта вещь поможет тебе почувствовать магию, программист, – тихо сказал Себек. – Если вдруг напарника-мага поблизости не окажется.
– О, спасибо вам, великие мира сего, – Иван поклонился богам.
После короткого прощания те обратились животными и скрылись в темноте ночного леса. Агенты же, не услышавшие никаких конкретных указаний и не познакомившиеся с таинственной Бабой Ягой, отправились в лагерь.
Иван по дороге описывал напарнику заказчицу по воспоминаниям из прочитанных в детстве сказок. Однако он допускал, что Яга могла быть и совершенно не похожей на раскрученный образ.
– Тихо! – вдруг прервал его Тутанхамон.
Иван остановился как вкопанный.
– За нами кто-то идет! За дерево!
И оба агента, словно запуганные зверушки, спрятались за близрастущей сосной. А ведь бояться оказалось нечего. Через минуту к ним вышла девочка в розовом платье с рюшками. Милагрес.
– Юля, Ваня, чего вы так? – улыбнувшись, она игриво посмотрела на высовывающиеся из-за сосны испуганные лица вожатых.
– Травку курила? – выпалил первое, что пришло на ум Иван, выскакивая перед девочкой.
– Нет, я за вами пошла, – наивно ответила та. – Со мной в отряде никто не играет, я от скуки погулять решила. Вижу, а вы в дырку из лагеря бежите. Курить… Все вожатые тут дымят, так что, не стесняйтесь.
Понятно. Не первый год ребенок тут отдыхает. Все порядки знает. Вот только не на руку это двум московским агентам. Еще Кощееву наплетет, будто они курили. А этот директор – тип хоть и приветливый, но свое дело знает, нравственности на территории лагеря учить пытается.
– Но смотрю я, не курить вы пришли сюда, а с какими-то зверюгами на полянке общаться. И Ваня почему-то с завязанным ртом был…
– А… – махнул рукой, зубоскаля, программист, – Милли, это мы сценку для утренника репетировали с вожатыми из пятого отряда. 'Похищение Ивана Дурака' называется…
– Правда? – девочка, кажется, поверила. – Вау!
Вожатые могли перевести дух.
– Только ты никому не говори, что костюмы видела, – наказала девочке Юля, – а то неинтересно будет.
Милли активно кивала головой. Как понял Тутанхамон, просканировав ее ауру, поверила, да к тому же еще испугалась, что секрет уважаемых вожатых чуть не раскрыла. Все бы дети были такими ангельскими, как эта Чудо-девочка[3]3
Milagro (исп.) – чудо.
[Закрыть].
Она побежала вперед вожатых и осторожно, чтоб не порвать свое шелковое платье, залезла в заборную дыру.
– Нам надо бы поаккуратнее, – буркнул Тутанхамон.
– Угу, детки эти могут все испортить. Теперь придется Баст и Себека заставлять на сцене для них отплясывать.
– Хороша богам работенка, – чуть не рассмеялся экс-фараон.
Девочка направилась прямиком в корпус. Она наивно думала, что странная вожатая Юля и ее напарник идут следом. Но взрослые решили еще немного посидеть на свежем воздухе. Тутанхамон снял украшение с шеи и достал мобильный телефон.
– Машке? – подмигнул ему Иван, разглядывая фотографию заката в 'Березке', которую он успел запечатлеть сегодня вечером.
Фараон кивнул и набрал номер. Личные разговоры друга не волновали программиста. И он отошел к противоположному углу корпуса, чтобы оттуда позвонить своей любимой, проводнице Ирочке.
Агент, подпирая стену, набрал номер девушки и терпеливо ждал ответа. Он смотрел на песочницу у корпуса четвертого отряда и на сидящую на ее углу высокую девушку в коротком белом платье. Длинная рыжая коса спадала по ее плечу. Одной рукой студентка расчесывала ее кончик, а другой держала только что зажженную сигарету. Иван бросил беглый взгляд на маленький домик штаба. Свет там уже потух, Кощеев спал, поэтому вожатые и не убегали за холм на поляну-курильню.
Ира не брала трубку. Наверное, уже спит. А вот Тутанхамон со своей Машей активно болтал, и не собирался прекращать. Вожатая у песочницы тоже не планировала заканчивать с курением. Ивану было нечего делать, и он молча стоял и смотрел на не замечающую его девушку.
И тут случилось нечто аномальное. Вдруг раздался тихий, чуть различимый скрип откуда-то сверху. Агент поднял голову и не заметил звезд на ночном небе. Куда-то пропала та глубокая синева летнего неба, которая так нравилась Ивану. Особенно темно стало над головой девушки. Чернота опускалась все ниже и ниже, проглатывая вершины сосен, крыши домов, шпили беседок, фонари… Она сгущалась в нечто небольшое и высвобождала из своего плена захваченные объекты. Черная дыра, точнее, черный квадрат, нет, прямоугольник, неминуемо опускался на голову рыжеволосой вожатой.
– Нет! – самопроизвольно вырвалось у Ивана, и он бросился в сторону курившей девушки, которая не замечала нависшей над ней опасности.
Вожатая повернулась к нему, но не успела ничего сообразить, как упала на спину внутрь песочницы. Над ней склонился высокий блондин в расстегнутой клетчатой рубашке. Весьма недвусмысленные мысли возникли в догадливой женской головке.
– Извращенец, – процедила она сквозь зубы и пихнула парня промеж ног.
Взвыв, Иван вскочил и, споткнувшись о бортик песочницы, свалился на землю. И тут раздался истошный девчачий визг. Вокруг 'отвергнутого извращенца' поднимались черные треугольники и заворачивали свою жертву, словно в кулебяку. Иван, очухавшись, приоткрыл глаза, и сам чуть не заорал.
– Жизнь, молодая жизнь, – шептал женский голос.
Эх, хорошо заехала ему эта рыжая курильщица. Все еще не отпускало. Агент чувствовал, как кулебяка, проглотившая его, оторвалась от земли, не прекращая запаковываться. Дышать становилось все тяжелее.
Когда уже Дурак решил, что настала пора помирать, случилось нечто невероятное. Раздался свист, и программист шлепнулся прямо в объятья рыжей девицы.
– Козел! Сексуальный маньяк! – сиреной взвыла она.
Напуганный Иван, взявшись ей за плечи, обернулся в сторону того места, где его запечатала черная гадость. Там, тяжело дыша, стоял Тутанхамон. У него в руках было два кинжала, а третье оружие он держал зубами. У ног парня валялась черная тряпка.
– Э! Что это было? – не понял Иван, не выпуская девушки.
– Я-то откуда знаю? – встряла рыжая, отталкивая от себя перепуганного Дурака.
– Ты меня выслушаешь? – искоса посмотрел на нее программист.
Девушка расслабилась и отпустила его. Он сел на край песочницы, пригласив рядом устроиться напарника и рыжую, и рассказал о том, что он видел.
– Странно, я вот ничего не заметила, – ехидно вставила она, – это точно не операция по охмурению Натахи?
Похоже девушка, пусть и отвергла извращенца-спасителя, но мечтала о принце на белом коне, который явится спасти ее от смерти. Иван решил пока не расстраивать вожатую четвертого отряда и не поведал о дожидающейся его в Москве невесте.
– Может, и операция… Но эта черная простыня падала прямиком на тебя.
Тутанхамон сидел молча и разглядывал искромсанную материю. Говорить он не собирался, потому что модулятор голоса был спрятан у него в кармане, а надевать средство конспирации при свидетелях он не хотел.
– Удушающая черная простыня! Ха-ха, три раза! – ухмыльнулась девушка, – Детские народные страшилки, гы!
– А точно, Юля, – серьезно глянул на напарницу Иван.
Тутанхамон послушно кивнул и спрятал кинжалы за пояс юбки. Наташа смотрела то на парня, то на девушку, так виртуозно исполнившую танец с холодным оружием.
– Кто вы, – прошептала она.
– Вожатые третьего отряда, – улыбнулся Иван. – Решили позвонить домой на ночь глядя, короче, случайно проходили мимо.
– Теория вероятностей сегодня ко мне благосклонна, – вздохнула девушка, щупая оторванный кусок ткани.
То, из чего неведомый доброжелатель сотворил черную простыню, было вовсе не похоже на бязь, ситец или сатин – обычные материалы для постельного белья. Колдовской лагерный артефакт соткали словно гобелен толщиной в полсантиметра. Ни Наташа, ни агенты раньше такого материала не встречали.
– Ну что делать будем? Разбудили, наверное, всех, – шепнула рыжая вожатая.
– Спать иди, и курить по ночам бросай, – наивно ответил Иван, – а еще лучше – вообще завязывай. Не любят кавалеры, что на белых конях разъезжают, прокуренных принцесс.
– После такого попробуй не брось, – перевела дух Наташа. – Что вы с простыней делать-то будете? Кощееву только не показывайте. Говорят, в прошлой смене вожатый из четвертого отряда принес ему красное печенье, так тот сказал, что это дети, шутники, гуашью покрасили и пьяным вожатым подсунули.
Иван нахмурился, а девушка закончила свой рассказ тем, что Ипполит Кощеев души не чает в детишках, а вожатых за людей не считает, хотя многие из них лет пять-шесть назад были его любимыми отдыхающими.
Наташа долго еще провожала взглядом странных коллег из третьего отряда. На сегодня ее жизнь была спасена. Девушка достала из кармана пачку сигарет и, с сожалением посмотрев на нее, бросила в урну. Завязывать надо. Не выйди она прикурить, не напала бы на нее простыня, сразу бы к Юльке молчаливой привязалась.
В коридоре корпуса Ивана с Тутанхамоном поджидал сюрприз. Они шли словно первобытные охотники, неся трофей в виде драного черного гобелена, как им наперерез выскочила Милагрес, широко расставив руки.
– Спаааать! – рявкнул Тутанхамон своим голосом.
Испуганный ребенок бросился бежать в свою палату.
– Зря ты ее так, мы и без того придурками выглядим. Сначала зверошоу в лесу репетируем, а теперь ты еще мужским голоском на весь корпус…
– Скажем, что это ты орал, – хихикнул экс-фараон.
– Наглая ложь, – вздохнул программист.
А девочка Милли стояла у входа в свою комнату и наматывала на ус все сказанное вожатыми. Но и это еще не все. Когда Юлечка и Ванечка с черной простыней скрылись за дверью, девочка прокралась и прильнула к ней ухом. Уж очень ей было интересно, что это вожатые с тряпкой по ночам бегают. Неужели костюм для шоу раздобыли.
– Так вот ты какая, готичная простыня! – Иван ходил вокруг расстеленной на полу ожившей детской легенды.
Бездыханная материя, естественно, не отзывалась. Программист, обойдя ее несколько раз, пнул, но тряпка не взмыла в воздух, и таинственного голоса не раздалось. Он сел на корточки и принялся прощупывать ткань. Ничего подозрительного. Обычный ковер-самолет, только без узоров, причем, после нанесения ему нескольких ножевых ранений, он скончался.
– Что с ней делать будем?
Тутанхамон уже переоделся в пижаму и снял надоевший за день парик.
– Дай я ее пощупаю.
Иван кивнул. Он знал о незаурядных способностях друга, поэтому не препятствовал. Парень пытался сканировать трофей, но потом он сел на пол и, скомкав, бросил испорченную детскую легенду в угол.
– В ней нет ничего особенного.
– Но она шептала мне 'молодая жизнь'! – не унимался Иван, – она меня чуть не запаковала в себя. И, знаешь, она точно такая же, как в байке, что наш маленький товарищ рассказывал: купила бабушка черную простыню, положила ее на диван, да и ушла в магазин. Так? Пришла с работы мама, тряпица подлетела к ней и сказала: 'Дай крови!' – а потом задушила. Вернулась со школы девочка, и с ней то же самое случилось. Остался только младший братец.
– Ну да, – кивнул Тутанхамон. – Ребенок вызвал милиционера, а тот разрубил простыню на куски.
– Значит, мы все сделали правильно! – обрадовался программист, – по инструкции.
Напарник молча кивнул.
– Никаких следов магии на ткани нет. Давай спрячем ее в мой чемодан.
– И кодовый замок повесим, – заговорщически добавил Иван.
Тутанхамон поддержал его начинание.
Милагрес, широко раскрыв глаза, внимала каждому слову, что доносились из-за двери. В ее детской головке пока не укладывалось – откуда в комнате взялось два мужчины, которые, судя по разговорам, щупали Юлю, и утверждали, что в ней нет ничего особенного, и при этом вспоминали жуткие истории. А под конец, небось, убили кого-то и хотели спрятать в чемодане. Надо спасать вожатую – промелькнуло в голове у девочки, и она изо всех сил налегла на дверь.
– Что это? – шепнул Тутанхамон.
– Зуб на рельсы, опять это занудство. Милля!
Иван подошел к двери и отворил засов. Девочка по инерции влетела в комнату, дико крича: 'Юля, что они с тобой сделали?' – Тссс, она спит, а я… роль репетирую.
Девочка безо всякого доверия посмотрела на вожатого, но вышла из комнаты. 'Фух, пронесло!' – подумал Иван, закрывая дверь.
Остаток ночи прошел относительно спокойно, если не считать того, что программисту пару раз пришлось гонять по коридору шалунов. Он не будил напарника, понимал: тому придется конспирироваться, чтобы заняться своими прямыми обязанностями. Да и пусть поспит 'девушка', она же двух человек от неминуемой смерти спасла.
Лагерная столовая была похожа на казарму, за исключением того, что на стенах художники нарисовали телепузиков, покемонов и микки-маусов. Краски для этого дали им не очень удачные, потому что через творение детских иллюстраторов образца двадцать первого века просвечивали рисунки волка и зайца, кота Матроскина и льва Бонифация, несколько облупившиеся и замазанные в некоторых местах заплатками из шпатлевки.
Повара, одетые в одинаковые белые халаты и шапки, развозили традиционный завтрак – манную кашу и противный кофейный напиток, вовсе не напоминающий вкусом свое название.
Иван Дурак лениво поковырялся в покрывшейся коркой каше, из которой выпирали три противных комочка. Один их вид вызывал не самые приятные чувства, и с сожалением парень подумал, что деревня от лагеря далеко, и придется голодать теперь до обеда. Ипполит Кощеев ходил между столами и расхваливал детям и подросткам вкус манной каши.
Младшие отряды его слушались и усердно глотали эту несъедобную пищу, а старшие делали вид, что поедают кашу. Когда же Кощеев отходил подальше, выбрасывали содержимое ложек кто в окно, кто под стол.
Одному человеку утреннее меню пришлось по вкусу – Юльке Шаулиной. Третий отряд уже пообещал вожатой, что молиться на нее будет, так как девушка (или не девушка) уничтожала уже пятую порцию противного снадобья, а детишкам подставляла опустошенные тарелки. Фокусов этих Кощеев не видел, поэтому он то и дело хвалил то одного, то другого школьника из отряда Юли.
– Как ты можешь есть эту отраву? – не унимался Иван.
– Ты что, – удивлялся Тутанхамон, – это же вкуснейшая манна.
– Небесная, – хихикнул в кулак программист.
А во время завтрака Ипполит Кощеев опять устроил очередную линейку прямо на территории едальни. Никому, кроме Юли Шаулиной, это скучнейшее мероприятие, естественно, не было нужно. Ей так хотелось стоять на месте Ипполита и вещать что-нибудь очень важное всем отдыхающим, но… не давали ей осуществить своей мечты.
– Знаешь, Юля, – заговорщически посмотрела на вожатую Милли, – а в этом лагере иногда готовят суперблюда. Съешь их за нас?
– Смотря что, – пожала плечами девушка.
– Ну, – ребенок ясными зелеными глазками посмотрел в потолок, – супчик с человеческим пальчиком или пирожки с ногтями, можно еще волосы в супе отлавливать. А иногда в печенье красителя много положат, и оно становится красным-красным, как в одном страшном анекдоте, а еще…
