сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)
Я никогда не видел такой ненависти в глазах человека, какая была у Лейлы, когда встреча закончилась. Когда она осознала, что проиграла, когда поняла, что уже я играю с ней в кошки-мышки, и уже завтра всё окончательно отрицательно решится…
— Я сегодня поругалась с подругой.
— С Миа? Что произошло?
— Нет, с Кейт… Нужно познакомить её с Элиотом.
— Почему?
— Ну, тогда им будет не так одиноко в списке тех, кто не вхож в этот дом.
— С каких это пор мой брат не вхож… О, правда? И твоя Кейт ещё жива? Что она сказала?
— Сказала, что «мужчина „с прицепом“ — это не круто. Даже такой неприлично богатый и обаятельный как твой Грей».
— Так ты отстой, раз позарилась на меня?
— Кристиан!
— Если бы не было Теодора, ты бы не дала мне шанс.
— Ты бы не стал его использовать, если бы не было Теодора. И не говори, что это не так.
— И был бы полным идиотом, малышка. Я люблю и ценю тебя, Анастейша…
— Не хочу говорить об этом. Хочу ещё раз. Но на этот раз осторожней, пожалуйста.
— Вы зануда, мисс Стил. Мне, например, понравилось наряжать с тобой ёлку, можем сделать это снова.
— Давай снова займёмся сексом, оставив несчастное дерево в покое.
Анастейша полностью обнаженная, больше не стесняется меня, на её животе до сих пор блестит моё семя, и своей ладошкой она обхватывает мой член, начиная возбуждать… В таком виде она пробуждает во мне что-то первобытное, до жути собственническое, и даже что-то темное. Моя.
— Я люблю тебя, — Ана счастливо улыбается, целуя меня, и я отвечаю на поцелуй, затягивая на себя мою девочку. — Ох, Кристиан…
— Ты очень красивая, Анастейша.
— Мне никогда не нравилось своё полное имя, а ты произносишь его так мягко и сладко…
— Анастейша. Моя девочка Ана.
— И как в тебя можно не влюбиться? Мне только при виде тебя хочется надеть носки, готовить комплексный обед и воспитывать детей.
— Что тебе мешает? Если хочешь — я могу сделать тебе ещё одного ребенка, — играю бровью, «прощупываю почву», и Ана принимает эту тему.
— Спасибо, но второго ребенка я предпочла бы родить сама, года через три, и чтобы его сделали мы, а не ты один, где-то там, Кристиан, — малышка хихикает, но смотрит на меня выжидающе, всё-таки опасаясь моей реакции.
— Договорились. А пока нам стоит потренироваться, как думаешь?
— Думаю, да.
Блять, за что ты мне, Анастейша…
Ана становится на колени между моих ног и выжидающе смотрит на меня, ожидая… скорее команды, нежели просьбы.
— Так чего же ты ждёшь? Доставь мне удовольствие, куколка. Ты знаешь, насколько ты прекрасна в полумраке и свете гирлянд?
— Нет, но я уверена, что я хороша в удовольствии…
Ана медленно облизывает мой член, устраивая ему чуть ли не поклонения, и я абсолютно расслабляюсь, позволяя моей девочке сделать всё самой. Мы нашли ту середину, что и мне доставляет как можно больше удовольствия, и ей приносит как можно меньше дискомфорта.
С Аной очень хорошо в постели, но очень тяжело в плане комфорта во время секса: меня всё устраивает, но её жертвы мне даром не нужны. Я поганым чудом заметил, что ей неудобна поза «на боку», оказывается, сводит икры, и она молчала. И я не знаю, сколько раз она ещё терпела что-то от меня.
— Иди ко мне, — Ана с недовольным стоном отрывается от меня и подтягивается к моему лицу, но я тяну её ещё выше, заставляя сесть на мою грудь.
— Что ты хочешь от меня?
— Ничего, — подтягиваю Ану еще ближе к своему лицу, целую нежную кожу бедер, и Анастейша нерешительно приподнимается, опираясь на мои руки.
— Ты уверен?
— Анастейша, чёрт возьми, заткни мне рот, наконец, и наполни свой стонами!
Малышка хихикает, и всё-таки решается опуститься на меня. Языком ласкаю Анастейшу, не касаясь клитора, как всегда издеваясь, и она глухо стонет, одну руку упирая на мою грудь, а другой дотягиваясь до члена. Ух, блять…
Я ни одной девушке, никогда не позволял попробовать эту позу. Что-то недопустимое, чтобы девушка и сидела на моём лице, чтобы почувствовала себя главной, чтобы в каком-то смысле «унизила меня»… Никто, кроме Анастейши.
Во-первых, ей это нужно. Чтобы она знала, что она не пустое место в наших отношениях, раз до неё слова плохо доходят, она такой же «лидер», как и я.
Во-вторых, я хочу этого: подарить ей власть, доставить ей удовольствие… Я просто этого хочу.
— Ах, дорогой… Кристиан, не издевайся надо мной, пожалуйста.
— Ммм, — куколка покрывается гусиной кожей от моих стонов, от моего языка, рисующего меж её ног знаки бесконечности, и отвечает мне тем же, чем еще больше заводит меня.
— Так хорошо, — она чуть подтягивается, будто хочет уйти, но просто так я не готов её отпустить, а оттого хватаю за задницу и вдавливаю в себя полным весом, одной рукой удерживая на месте, а другой медленно растягивая её вход.
Ну как я могу не издеваться над тобой, когда ты создана для таких игр, моя девочка?
— Ты дьявол, Кристиан.
— Ммм…
Пальчики хватают меня за волосы, Анастейша громко стонет, и подается вперед, подстраиваясь под мои движения руками и языком, заставляя меня продолжать, и я не меняю своего ритма.
Моя сочная, сладкая малышка, чуть ли не ультразвуком произносящая моё имя.
— Нет, остановись… Остановись, Кристиан! — в последний раз тяну губами чувствительный комок, и Ана шипит, сдавливая свою грудь.
— Что случилось? Я сделал тебе больно?
— Нет. Просто я не хочу так кончать.
— И как же вы хотите получить оргазм, мисс Стил?
— Будучи наполненной тобой, — малышка целует меня, смешивая наши вкусы, и я сильно шлёпаю её по ягодицам, приподнимаясь вместе с ней.
Ана ложится грудью на небольшую подушку, приподняв зад, и вся дергается от нетерпения, пока я медленно вхожу в неё. Моя красавица.
Чёрт возьми, я дома.
— Ах! Кристиан, просто шевелись. Не играй мной…
— Как скажешь, — усмехаюсь, но выполняю просьбу мисс Стил, начиная размеренно двигаться. Она слишком узкая.
Анастейша тихо стонет, пряча лицо в подушку, и я наклоняюсь к её голове, целуя красивое плечо, тонкую шею, влажную от пота, и она прижимает меня ближе к себе, пытаясь по-нормальному поцеловать, из-за чего приходится замереть, войдя в неё до конца.
— Двигайся.
— Не целуй меня тогда.
— Не могу… — Ана кусает меня за губу, и я не могу сдержать смеха, но начинаю и медленно раскачивать нас, и продолжаю её целовать. — О, господи, как же с тобой хорошо.
— Ты моя, Ана Стил.
— Я твоя… Только трахай меня, пожалуйста, пожалуйста!
Крепко хватаю малышку за бедра и тяну на себя, заставляя её каждый раз кричать, когда наши тела соприкасаются. Её голос надломлен, но она крепко хватается за мои руки, не позволяя мне хоть на миллиметр изменить положение. Ей нравится быть подо мной, ощущать меня всем телом, как может. Такое ощущение, будто я первый мужчина, что заботится о её удовольствии, а не только о своём.
Малышка пищит от удовольствия, произнося моё имя как молитву, смешивая его со стонами и тихими признаниями в любви, и я ещё быстрее вдалбливаюсь в неё, произнося какие-то комплименты, пошлые фразочки, чтобы ещё больше распалить Ану. Моя девочка, моя куколка… Ох, блять.
— Малышка, не сжимай меня так.
— Я не могу это контролировать!
— Интересно, на члене могут быть синяки?
— Прекрати. Я не специально!
— Ну-ну, малышка, — целую её в шею, оставляя след на нежной коже, и Анастейша громко кричит от удовольствия, извиваясь подо мной.
Где-то на фоне слышу кряхтение Теодора в радионяне, Ана замирает, прислушиваясь, но я не останавливаюсь. Чёрта с два, молодой человек, она твоя, но не по ночам!
— Всё в порядке, он спит. Выпустил зайку, искал его.
— Ты насколько хорошо чувствуешь его?
— Я просто наблюдала… О, чёрт возьми, да… Да-да-да, Кристиан! Только не останавливайся!
— Всё для тебя, моя девочка.
Ана уже даже не может стонать, лишь тяжело дышит, полностью опустившись на плед и просто позволяя доводить её до слишком близкого оргазма. И мне это не нравится, я хочу менять позы и долго ласкать друг друга, а не «затрахивать» её.
— Я так люблю тебя, Анастейша, — она громко стонет, когда я опускаюсь на неё и сладко целую в шею, перемещаясь на мочку, отчего малышка вздрагивает всем телом, из последних сил обнимая меня за шею одной рукой, прижимая ещё ближе к себе.
— И я люблю тебя, Кристиан, — Ана всхлипывает, когда я делаю несколько быстрых толчков, почти полностью выходя, и тут же входя в неё до конца, и протяжно стонет, от удовольствия сжимая меня своими мышцами.
К чёрту.
Вдалбливаюсь в неё, не сбавляя ритма, продлевая её яркий оргазм, и с громким шипением изливаюсь в неё, не сумев выйти. Да и чёрт с ним.
Целую малышку в спину, лопатки, вдоль позвоночника, и она довольно мурчит, из последних сил «выдаивая» меня.
Позади меня жуткий грохот, когда я выхожу из моей девочки, звон стекла, и я не могу сдержать смеха, устраиваясь на пледе и затягивая Ану в свои объятия.
— Всё-таки разбили этот несчастный колокольчик.
— Не трогай меня, пожалуйста. Пять минут. Дай вдохнуть.
— Я должен выкупать вас, мисс Стил. Вы вся в моей сперме.
— Будто это что-то плохое, мистер Грей.
***
Лейла не сводит своего взгляда от моих мешков под глазами, она прекрасно их знает, и знает, что она доводила меня до такого состояния. И её это злит, что у меня кто-то есть. Жадная сука.
Она не может поверить, что она действительно слушает мои условия, и действительно их подпишет. Она не может поверить, что я «такой жлоб». И она не может поверить, что Теодор мне нужен.
А как он может быть мне не нужен? Мой сладкий мальчишка, всё утро обнимавшийся со мной, весь зацелованный и защекоченный мной. Не хотел идти на руки к Ане, так плакал, когда я уходил, до сих пор больно даже при мысли о его слезах.
— Мисс Уильямс, вы готовы подписать соглашение? Как и оговаривалось, мистер Грей оплачивает услуги ваших представителей, так же мистер Грей готов предоставить вам билет на самолет до любой точки мира…
— Ублюдок, — Лейла выплёвывает своё «последнее слово» и достает из небольшой сумочки свою ручку. Ого, «Montblanc». Дороже моей, я помню эту модель, выбирал между ней и простым «Parker», которую и купил, более тонкая и удобная.
— Мы вынуждены настаивать, мисс Уильям, — папа подавляет улыбку, протягивая ей простую шариковую ручку, и Лейла скрипит зубами, но послушно расписывается на бумагах предложенной ручкой. Чёрт его знает, какие у неё там чернила в её. — Благодарю, мисс Уильямс.
— Пошли вы к чёрту. Поверить не могу, что ты так поступаешь со мной, Кристиан. Я испортила свою фигуру, подорвала своё здоровье этой беременностью…
— Пять миллионов евро, Лейла. Не долларов, пять чертовых миллионов евро и грёбаная вилла, а тебе, блять, мало…
— Кристиан! — отец шипит на меня за «грязные» словечки, но я больше не могу молчать.
— Может, я хотела семью с тобой? Может, я поэтому вернулась?.. А ты вместо меня выбрал какую-то девчонку! Ты считаешь, что деньгами можно всё решить, и ты не понимаешь, как я хочу растить сына, одна или с тобой…
— Если бы вопрос касался только меня — я бы даже до сих пор страдал, может. Может, я бы тебе даже поверил сейчас. Но предала ты не меня, предала ты Теодора. Нашего сына. Ни в чем неповинного младенца. Убирайся с моих глаз, пока я добрый, иначе я начну действовать в рамках нашего соглашения… А вас я попрошу закончить официальное оформление и немного задержаться, — мои адвокаты кивают как один, ведь у них почасовая оплата, и я поднимаюсь со своего места.
Выхожу в длинный коридор и выпускаю Лейлу, желая проводить её до лифта. Чтобы она ни минуты не задерживалась здесь. Просто проконтролировать.
— Очень мило с твоей стороны проводить меня. Ты вообще настоящий джентльмен.
— Не приближайся ко мне и моей семье, Лейла. Тебе плевать на Теодора, не нужно лжи. Учись жить на остатки того, что я тебе дал.
— Кристиан, ты представить не можешь, что значит «быть беременной».
— Ты представить не можешь, что значит быть отцом-одиночкой недоношенного ребенка, Лейла.
— Но тебе нравится быть отцом.
— Ты действительно считаешь, что ты — мечта любого мужчины на роль матери его ребенка? Я ненавижу тебя. А самое страшное в том, что в Теодоре я вижу тебя, и очень боюсь того, что мои чувства к тебе как-то отразятся на нём…
Лифт пищит, оповещая о своём прибытии, но кабина не пустая, и я действительно не представляю, что должен делать… Блять, малышка, ты слишком пунктуальна!
— Теодор, — Лейла шепчет, пячась назад, выпуская Ану, и я обнимаю малышку за плечи, придерживая сына рукой. — Ты такой красивый, малыш… — она тянет к нему руку, желая сжать пухлую ножку в забавных носочках, но Анастейша резко дергается, заставляя руку мисс Уильямс повиснуть в воздухе.
— Не смей трогать его! — Лейла тяжело сглатывает, она просто не ожидала увидеть его вживую, и сейчас передо мной совсем другая Лейла: хрупкая, испуганная, беспомощная… естественная. Почти такая, которую я любил до беспамятства. Которой простил измену, идиот.
— Я лишь… — Лейла всхлипывает, зажимая рукой рот, и снова жмет на кнопку лифта, но все кабины уже уехали вниз. — Можно я возьму его? Просто подержу? До прихода лифта…
И спрашивает разрешения она совсем не у меня.
Глубоко вдохнув, Ана вырывается из моих рук и подходит вплотную к Лейле, позволяя ей подержать малыша. Тедди поначалу хнычет, но затем замечает яркую брошку на шарфике Лейлы и успокаивается, ковыряя её.
Одни глаза на двоих.
— Теодор… Тедди, маленький, — Лейла сжимает его, пытаясь прижать к себе, но Тедди громко кричит, отталкиваясь от неё.
— Ты делаешь ему больно ногтями, — Ана тихо указывает на ножку и бок Теодора, куда действительно впиваются длинные ногти, но Лейла даже не пытается взять его по-другому.
— Я его даже на руках удержать не могу, а ты хотел, чтобы я была его матерью? — Лейла смотрит мне в глаза, нарочно игнорируя Ану, и пытается прижать снова хнычущего сына к себе… Блять, ему больно! Ты ему не нравишься!
— Не смей прижимать его к себе, Лейла.
— Замолчи. Не забывай, что ты всего лишь обслуга, за дополнительную плату ночующая в постели…
Я не успеваю понять, каким поганым чудом Теодор оказывается на моих руках, и не сразу понимаю, почему Лейла визжит, прижимая ладонь к окровавленному носу.
— Я мать этого ребенка, жадная глупая тварь. Может, не я его выносила, но ты даже этого не смогла по-нормальному сделать. И если ты ещё раз дотронешься до моего сына — я переломаю тебе все твои наманикюренные пальчики, ровно как и за то, если ты ещё раз покажешься рядом с моим Кристианом. Ты поняла меня?!
— Я этого так не оставлю!
— Прощай, Лейла, — Ана заталкивает Лейлу в кабинку прибывшего лифта и лично нажимает на кнопку первого этажа, с гордо поднятой головой следуя в мой кабинет.
— Тупая сука! — к счастью, лифт начинает плавное движение вниз, и я не могу добавить Лейле…
Это что, блять, только что было?!
И не один я озадачен, судя по удивленному взгляду Тедди, каким он провожает нашу Ану.
— Андреа, попроси всех сходить на ланч. Я задержусь, — впихиваю ей Теодора, который узнает моего ассистента, и залетаю в кабинет вслед за Аной, запирая дверь.
Малышка сидит на диване, тихо всхлипывает, её чуть ли не трясет, и я тихо подхожу к ней, опускаясь на колени перед ней.
— Малышка, успокойся… Всё хорошо…
— Ты спал с ней.
— Это слегка очевидно, — пожимаю плечами, кивая в сторону двери, но шутка оказывается неуместной…
— И мои вещи лежат на тех же местах, что лежали у неё. Это её сторона кровати, её комод и туалетный столик.
— Ана, мы можем сменить мебель…
— И это её сын, похожий на неё как две капли воды.
— Нет, Ана… Теодор твой малыш, ты всё правильно ей сказала…
— Я хочу уйти. Я хочу побыть одна, пожалуйста, дай мне уйти. Я хочу подумать. Дай мне время.
— Но, Ана… Я люблю тебя, Тедди любит тебя. Мы не можем без тебя.
— Просто позволь мне уйти! — Ана отталкивает меня, бьет меня по рукам, когда я пытаюсь задержать её, еще и стоя на коленях, как последний каблук, и вылетает из моего кабинета, громко хлопнув дверью.
Она бросила меня.
Она взяла и бросила меня, точно так же, как и появилась в моей жизни: ударив по плечу и стремительно сбежав...
========== Часть 22 ==========
— Вот так, приятель, — вытираю Тедди пушистым полотенцем, надеваю подгузник и надеваю на мальчишку милый халат, натягивая капюшон на влажные волосы. — Мой красивый, моё солнышко, Теодор… Не надо больше вываливать на себя кашу, пока папа просто отвернулся за ложкой, договорились?
Он не спал всю ночь, никак не мог успокоиться. Да и я вместе с ним, но не из-за него… Чёрт возьми, Ана не берет трубку, когда я ей звоню.
— Как думаешь, какие у тебя были планы на день? Массаж у тебя был вчера… Побудем с тобой вдвоем, ничего страшного. Мы редко бываем вместе, прости, малыш, я отстойный отец. Пойдём почитаем, может, уснешь…
