сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
***
Анастейша спит, вытянувшись рядом со мной, а я не заснул после нашего яркого и продолжительного второго раза. Малышка настолько расслабилась, что мне пришлось её буквально держать, когда она попросилась еще раз в душ.
Халат Анастейши чуть покосился, обнажая грудь, и я вижу следы, что оставил на ней.
Мудак? Да. Стыдно? Ни капли.
Она сама их просила, да и никто не увидит, не то время года. Моя.
К тому же, эта стерва сама оставила мне засос, и он будет немного виден над рубашкой.
Глотаю сразу две таблетки обезболивающего и опускаюсь ниже на подушках, обнимая измученную девочку.
— Люблю тебя, — Ана сжимает мою руку сквозь сон и ближе прижимается ко мне, снова крепко засыпая.
— И я тебя люблю, Анастейша…
Нужно написать СМС маме и поблагодарить за такой подарок. Забрать Тедди — лучшее, что она могла сделать для нас.
***
Ана крепко держит меня за руку, пока мы спускаемся по улице до Пайк Плейс, и я не могу стереть глупую улыбку с лица. Девочка в замечательном настроении, постоянно смотрит на меня, отчего-то хихикает и еще крепче сжимает мою руку. Малышка еле проснулась, мы перекусили, еще раз насытились друг другом у кухонной стены, а сейчас идём за любимой пиццой Аны. Идеальный день Анастейши, я не стал спорить.
— Детка, ты когда-нибудь хотела стать знаменитой?
— В детстве я мечтала стать певицей.
— И ты стала. Ты потрясающе поешь для Тедди, мне нравится, правда.
— Спасибо… А ты? О чем ты мечтал?
— О чем я мечтал — того я и добился.
— Неужели шестилетний малыш мечтал стать занудой-директором?
— Именно, детка. А сейчас, я хочу сделать тебя звездой первой полосы… — Ана не может, да и не хочет мне возражать, когда я сладко целую её посреди улицы. Сжимаю её ягодицы, и эта негодница платит мне той же монетой, тиская меня сквозь джинсы.
— Я люблю тебя! — малышка отрывается от меня, чтобы глубоко вдохнуть, и зацеловывает всё моё лицо, хихикая. — Ты чудо, чудо, чудо.
— Пойдём, куколка. Я жутко хочу покормить тебя.
Ухмыляюсь фотографу на другой стороне улицы, и он благодарно кивает, просматривая кадры. Малышка проснется очень знаменитой.
Моя малышка.
Мы оставляем заказ в кафе, где обещают исполнить всё как можно скорее, но не менее чем через час, и Ана тянет меня погулять у воды. Мне нравится молчаливая Ана, когда я знаю причину её молчания. Довольная, до сих пор мягкая.
К причалу прибывает очередной паром с острова Бейнбридж, и на мгновение я замираю, когда мне кажется, что в толпе пассажиров я вижу знакомую фигуру… Но только кажется.
— Ты кого-то увидел?
— А, нет. Нет, детка, показалось. Ты умеешь плавать?
— В бассейне. Боюсь большую воду.
— Ох, нужно будет это исправить. Я научу тебя.
— Ты хорош во всём, Кристиан Грей?
— Для тебя — я очень стараюсь, — чмокаю малышку в нос, и она хмурится, отстраняясь от меня.
— Я чувствую себя пустышкой рядом с тобой.
— Анастейша…
— Ты можешь всё, и мне неловко, будто я глупая и ни на что не способная.
— Но ты и вправду глуповата, раз позволяешь моей любимой девочке так думать о себе. Да, я… Я умею считать, умею видеть людей. И что теперь? С каких пор это стало значительнее, чем твои таланты? Мы недавно говорили, ты замечательно поешь. Ты превосходно готовишь. Ты делаешь так, что Теодор слушается тебя, а ему года нет. Ты замечательная, куколка.
— Это умеют все женщины.
— Не все, Анастейша. Ты единственная, ты лучшая. Ты мягкая, нежная, ранимая, очень любящая и очень ответственная. Ты не как все, Анастейша. Ты не серая, — ну, последний пункт — это пока…
— Ты думаешь, Лейла бы бросила тебя…
Не ори на неё, Грей! Не смей, блять, срываться!
— Да мне плевать, что сделала бы она! Ты меня не бросила! Ты, черт возьми, Ана Стил, не бросила меня! — ублюдок, довел её до слёз. — И если бы исчезла ты — вряд ли я бы был похож на человека сейчас… — последнюю фразу шепчу, и Ана обнимает меня, шепча в ответ замечательное, искреннее «прости». — И ты меня прости. Ты — не она для меня, и ты — не кто-либо еще. Ты моя любимая. Только ты. Прямо сейчас.
— Пойдём валяться в постели, пока тыковка не разлучит нас?
— Он маленький купидон, который сам же и влюбился в свою жертву.
***
Я никогда в жизни не испытывал таких противоречивых чувств. С одной стороны, я жутко соскучился по Тедди, но с другой… Я так не хотел, чтобы мама привозила его. Просто не прямо сейчас.
Но, увы, Грейс позвонила и сказала, что они приедут примерно через полчаса.
— Не хочу, чтобы эти выходные кончались. Вернее, я соскучилась по тыковке…
— Но хочется еще с недельку побыть наедине, я понимаю, детка. Сладко спать, не просыпаться по ночам и не менять никому мокрые подгузники. О, и кончать с громкими криками, да, Анастейша?
— Прекрати шутить надо мной.
— Меня заводят твои стоны, а крики удовольствия — еще больше.
— Пойду найду водолазку. И тебе тоже не помешает рубашка.
— Секс! Мне не помешает секс.
— Рубашка, Кристиан.
Эх, Теодор. Тебя ещё не привезли, а ты уже отнял у меня девушку.
«Миа, у меня к тебе есть просьба».
«На этой неделе не могу взять Теодора».
«А погулять по дорогим бутикам ты можешь? Нужно сменить гардероб Анастейши. Полностью».
«Без Теодора?»
«Без Теодора».
«В среду, я думаю, нам обеим будет удобно».
Несносная, но иногда такая полезная.
Отправляю еще пару рабочих СМС, пока мы ждём маму в гостиной, и Анастейша чуть ли не подпрыгивает от радости, когда слышит трель лифта.
— Мистер Грей изволит спать, укачало в машине, — мама показывает пальцем, что нужно быть тише, и снимает переноску с колес. — Не перекладывай его, просто оставь в детской, — Ана кивает и исчезает на несколько мгновений, за которые Грейс сканирует меня с головы до пят, и мягко улыбается. — Я так горжусь тобой.
— Почему?
— Потому что ты счастлив. Чуть ли не сияешь. И Теодор, он счастливый, здоровый ребенок.
— Потому что он любим. И я, кажется, наконец-то тоже любим, не только тобой.
— Это так, Кристиан, — мама целует меня в щеку, так привычно обняв за плечи, и я сжимаю её в ответ.
— Я не представляю, насколько сильно ты переживаешь за нас, но теперь я могу понять, почему ты это делаешь. Спасибо.
— Мне пора, Кристиан. До свидания, Ана, дорогая.
— До свидания, миссис… Грейс.
— Береги себя и наших мальчиков, — мама шутливо грозит пальцем Ане, и малышка усмехается.
— Обещаю, Грейс. Они в надежных руках.
И в этом никто не сомневается.
— Плохо, что он так поздно уснул… Ох, Тедди.
— Я побуду с ним ночью, если будет просыпаться. Не переживай, малышка.
— Когда я переживала? Спасибо, Кристиан.
Лифт снова пищит, видимо, мама что-то забыла сделать, и мы возвращаемся в холл. И я был бы рад сосредоточиться на Грейс, но Ана засовывает руку в задний карман моих джинс, снова тискает, и я беспомощно смотрю на мою фетишистку.
— Привет, Кристиан.
Блять.
У меня галлюцинации. Я надеюсь, у меня галлюцинации.
Да нихера не галлюцинации. Лейла. Собственной персоной. И именно её я видел на пристани, не узнал с новой прической. Карэ, каштановые с мелированием… Охрана могла принять её за Миа.
— Кристиан, кто это? — малышка одергивает меня, сама прекрасно понимая, кто стоит перед нами, и я крепче обнимаю Ану за талию.
— Как ты сюда попала и что тебе нужно?
— Я хочу забрать своего сына. О, а ты его няня с подработками по выходным, я видела сегодняшние новости! Привет, я Лейла Уильямс, — Лейла протягивает руку Ане, но не получается ответа.
— Пошла вон. Пошла вон, пока я тобой не пересчитала все тридцать этажей пожарной лестницы… — малышка дергается в моих руках, но я не выпускаю её. Насилие не приведет ни к чему хорошему, как бы мне самому не хотелось придушить бывшую девушку.
— Лейла, у нас договор. У тебя куча денег, у меня права на сына как у единственного родителя. И больше я тебе не дам.
— Я хочу забрать сына. Прямо сейчас.
Боже милостивый.
— И я подам в суд, если ты не отдашь мне ребенка.
— Мы ведь все понимаем, почему ты пришла, Лейла. Я не отдам тебе своего сына, и ты прекрасно знаешь это. И ты больше не получишь ни цента. Убирайся. У моего сына есть мать, и это не ты.
— Ты пожалеешь об этом, Грей!
Единственное, о чём я жалею — лишь то, что встретил тебя, Лейла Уильямс.
Минута тяжелого молчания, лифт отсчитывает этажи вниз, где сейчас находится Лейла, и мою малышку прорывает. Беззвучно плачет, до боли сжимая меня в объятиях, и я сам не замечаю, что в таком же ужасе, в такой же ярости и так же крепко сжимаю Ану в своих руках.
— Это не её сын. Я не отдам его. Не отдам.
— Она ничего не докажет. У меня есть все документы. Я не позволю ей даже приблизиться к Тедди.
— Моя тыковка…
— Твоя, Анастейша. Я не дам вас в обиду, малышка. Люблю тебя, слышишь?
— И я тебя очень сильно люблю.
— Я не позволю чему-либо плохому случится. Ничего не бойся. Побудь с Тедди, а я сделаю пару звонков и приду к вам, хорошо?
— Кристиан, он ведь… Он ведь скорее мой мальчик, а не её?..
— И я, и он, мы твои. Только твои. А некоторые так вообще считают, что ты только его, а я какого-то черта затесался к вам, — Ана слабо улыбается, соглашаясь со мной, и я чмокаю её в щеку, выпуская. — Иди. Я скоро приду.
Усилить охрану. Сменить код лифта. Поднять юристов и службу безопасности.
Жадность не приводит ни к чему хорошему, мисс Уильямс.
Я устрою тебе ад, тварь.
========== Часть 18 ==========
— Кристиан вчера так кричал… Он очень зол, не отдыхает, совсем.
— Ещё бы. Она с ума сошла?! Суммы баснословные…
— Да черт с ними, с деньгами. У меня таких нет, конечно, но… Она хочет восемьдесят на двадцать. За год Тедди будет примерно триста дней с ней и остальные шестьдесят пять — с Кристианом. Это раз в неделю и какие-нибудь каникулы. И я сама готова открутить ей голову.
Мамочка тобой недовольна, Кристиан Грей. Прекрати уже подслушивать разговоры Аны и Миа!
Возвращаюсь в кабинет, позволяя им еще немного расслабиться наедине, и снова берусь за проклятую папку с досудебными требованиями мисс Уильямс. Будто я ещё не выучил наизусть все эти листы.
Я зол? Да я, блять, в ярости, хоть и стараюсь не подавать виду. Лейла хочет раздуть скандал, привлечь прессу. Набивает себе цену, это я понимаю, но зачем ей Теодор, которого она ни разу не видела? И не пыталась увидеть, что главное. Сделать мне хуже?
Досудебная встреча завтра у меня в офисе, и я не знаю, как я буду держать себя в руках. Документ по отказу от родительских прав составлен очень верно и грамотно, есть все подтверждения оплаты… А ещё есть куча юристов и различных организаций, как «ассоциация матерей-одиночек» и все в таком духе.
Мне пришлось делать ДНК-экспертизу, являюсь ли я отцом Теодора.
Какая, к чёрту, разница. Я не оставлю его, не брошу его, он мой сын… Результаты будут только завтра утром, письмом, в моём офисе. И если они будут… не в мою пользу, у Лейлы все шансы забрать Тедди, стопроцентно забрать, даже не восемьдесят на двадцать. Мне дороже Теодор. Ей — деньги. И для неё вариант, что не я отец, ещё больше не желателен.
Мальчишка такой маленький, а уже участвует в такой драме.
Тедди, прости. Твоя биологическая мать просто тварь. И я не знаю, что говорить тебе, когда ты подрастешь: правда всегда лучше, но, с другой стороны, а нужна она будет? Может, у тебя будет настоящая мама к тому времени… У меня есть одна на примете.
— Мне нечего надеть, — заявляет мисс Уильямс, стоя в шелковой сорочке перед чертовски огромным количеством вешалок. — Мне нужно обновить гардероб.
— Ты управишься до четырех часов вечера?
— Если не буду рассматривать бирки — управлюсь.
— Карт-бланш, Лейла.
— Спасибо-спасибо-спасибо-спасибо! — она подпрыгивает на месте и хлопает в ладоши от радости и тут же уносится в душ, между делом чмокнув меня.
Анастейша устроила целую сцену, когда я заставил её пойти с Миа по магазинам. И её искреннее «спасибо», выраженное лишь словами и мягким поцелуем в щеку, а не сексом, было слаще всего на свете.
А ещё мисс Стил купила мне свитер. Красивый свитер и рубашку отличного качества. Мне ни одна девушка не покупала одежду, особенно, получив карт-бланш… То, что она купила кучу всего для Теодора уже даже не удивляет.
Ну и как можно её не любить, когда она так откровенно любит нас? Как она может сравнивать себя с Лейлой? Моя глупышка.
***
Лейла выглядит настолько эффектно, что на несколько мгновений я и забываю, по какому поводу она входит в конференц-зал моего офиса, но вовремя прихожу в себя. Ножки есть и симпатичнее… Например те, что сегодня утром лежали на моих плечах. Ана потрясающе громко стонала, и я не могу забыть её выражение лица сегодня утром. Искусаные губы, закатаные глаза и чертовски громкие вдохи, переходящие в крик… Мне было необходимо выпустить пар, и это был лучший способ… Потрясающая женщина.
Мисс Уильямс в сопровождении двух мужчин, вероятно, её юристы, но и я так же не один. Три юриста, включая моего отца, консультант по правам ребёнка, главный врач больницы, где наблюдается Тедди… И Тейлор в углу кабинета, готовый в любой момент броситься на меня, если я всё-таки захочу свернуть шею Лейле.
Как она смеет являться почти через год и требовать назад сына? Как она смеет пытаться забрать моего ребенка?! Она даже встречаться с ним не хочет, она просто требует его, как… Как требовала у меня денег на «вон то колечко и браслетик… а колечко без сережек будет плохо смотреться». Будто это такая же мелочь.
Моего сына! Все ДНК-экспертизы оказались в мою пользу. А я и не сомневался.
— Мы готовы приступить к переговорам, мистер Грей.
Киваю, занимая своё место во главе стола, и позволяю противоположной стороне начать и озвучить их требования, которые я и так знаю наизусть.
— Моя клиентка хочет, чтобы мистер Кристиан Грей перестал ограничивать её доступ к сыну, рожденному шестого января этого года. Младенец был рожден на двадцать девятой неделе беременности, и ему требовалась реанимационная помощь, чем мистер Грей и воспользовался. Запретил посещения, обвинил мисс Уильямс в том, что это её вина, что младенец родился раньше срока, и предложил некую сумму денег за то, чтобы она отказалась от ребенка. Мисс Уильямс была вынуждена согласиться, так как переживала за жизнь малыша, и больше не видела своего ребенка. Для матери трагедия…
Трагедия для матери — это что-то очень похожее на истерику Аны, когда Теодор рассек себе бровь. А не просраные за десять месяцев пять миллионов. Пять чертовых миллионов.
— Поэтому мы требуем, чтобы моей клиентке вернули ребенка и выплатили компенсацию за моральный ущерб. Общение мистера Грея с сыном мы хотим сократить с раза в неделю до раза в две недели.
Да ты охренела.
Я даже представить не могу, что со мной будет, если я буду видеть Тедди всего два раза в месяц, по паре часов… Это же мой мальчишка.
Наша тыковка.
— На содержание ребенка мисс Уильямс должна получать пятнадцать процентов от месячного дохода мистера Грея, и это не так много, как вы знаете.
Алименты.
Пятнадцать процентов от моего дохода, в течение семнадцати лет, плюс естественные потребности, как оплата медицинских счетов и образования… Она вообще представляет, сколько это денег?!
Хотя, она еще как представляет.
— «Ребенок, младенец, сын»… Мисс Уильямс, вы не знаете, как зовут моего сына, за которого так рьяно боретесь? — Лейла недовольно поджимает губы, смотря мне в глаза, и я не могу сдержать усмешки, игнорируя юриста, которого перебил. — Где ты, мать твою, была со своими адвокатами десять месяцев назад?! Прошёл почти год, не поздновато для материнского инстинкта?
— У твоей подстилки он хорошо развит? Подобрала тебя, ребенка. У меня есть комплект нижнего белья, который мне уже не нравится, она не хочет доносить?
— Ещё хоть слово об Анастейше… — сжимаю кулаки, и отец хватает меня за запястье, заставляя заткнуться.
— Мне нужен мой сын, Кристиан. Это мой ребенок.
— Заберешь ты его, а дальше что? Ты готова вставать по три раза за ночь? Или ты готова менять его подгузники, разбираться в их содержимом? Ты готова кормить его по полтора часа иной раз? Или, может, ты готова просто полюбить его, Лейла?
— Это мой ребенок…
— Нет, Лейла. Это мой сын, купленный у тебя за несколько миллионов, ты отлично «выдоила» меня. Это я выкармливал его и грел на своей груди, гуляя по реанимации. Это я работал с ним на руках, в любом месте. И это я укладываю его спать каждый вечер в его кроватку, стоящую вплотную к моей постели. Кормлю его и меняю подгузники, в содержимом которых разбираюсь и могу предсказывать по нему будущее. Ты можешь представить, что значит «сделать массаж» младенцу? А я делал этот чертов массаж ему.
— Если бы ты не отнял у меня сына, я бы делала это… А сейчас с ним совсем чужая ему женщина. Днём заботится о потребностях малыша, а ночью о твоих, да, Кристиан?
