Текст книги "Хроники Эдена. Светоч (СИ)"
Автор книги: Write_by_Art
сообщить о нарушении
Текущая страница: 63 (всего у книги 70 страниц)
Убьём Ублюдка – Эхом прозвучала мысль в голове Квентина. Он повёл своих друзей на убийство. Убийство самого Бога, и они пошли за ним, не зная истинной правды, до самого конца. Как и сейчас, когда каждый из ребят старается не положить, а кто-то уже положил свою жизнь, дабы сорвать планы того, кто жертвует миллиардами жизней, ради себя. Этого Квентин не понимал. Поэтому, он качал головой, пока лифт вздымал его наверх, подальше от всего ужаса, что творился на этажах. Башня Эдена рушилась, как и надежды на то, что Бог их спасёт. Оказывается – у него никогда не было мысли кого-либо спасать. Идейность Бога была в другом. Ему ничто не интересно, кроме себя. И Квентину до боли было обидно что он, в компании немногих своих спутников, является одним из немногих, кто знает истинные мотивы и поступки того, к кому склоняли руки на протяжении многих веков. Вокруг великого имени строилась история, вертящаяся вокруг самых знаменитых, гениальных и величайших существ, придуманных Богом. Единственный и самый громкий случай, когда одно существо умудрилось слить всё в унитаз.
Лифт остановился, как и небольшая физическая разгрузка. Потребовалось усилие, чтобы поднятся и посмотреть перед собой. Двери лифта, с небольшим треском, разъехались, открывая Квентину не совсем приятную картину. Некогда иллюзия на белоснежные облака, что повсюду мерцали в приёмной Бога, теперь стали серыми облаками, с оттенками красного и чёрного. С предыдущего раза – всё, разительно, поменялось. Квентин помнил, как побывал здесь в первый раз. Он помнил стол улыбчивой секретарши, по имени Галия, которая, теперь, просто лежала на этом же столе, перебросивши половину тела через стол. Кровь от колотой раны на голове стекала по металлическому столу, пока тело покидал румянец. Вероятно – она встретила свой конец в страхе, как и многие, кто просто не понимал, как всё началось и уже не узнает – чем всё закончилось. Среди туманистых облаков, что порхали по всей приёмной, можно было увидеть труп не только Галии, а ещё и нескольких Ангелов и Реокталей. Невооруженным глазом можно было понять, что Пришельцы пытались пробраться сюда, но, как бы это иронично не звучало – сама Божественная сила была против того, чтобы Бога потревожили. С треском и скрежетом, лифт, ни с того ни с сего, просто рухнул, обрывая трос, которых держал тот самый лифт, благодаря которому Квентин оказался здесь. Устало обернувшись, Медиум убедился что пути назад уже нет. Ему даже не хотелось спрашивать, почему лифт решил оборваться и устремится вниз, обрывая возможность отступления. Разум Квентина был полон холода и жажды мести, но сердце обмануть не получалось, поэтому оно отбивало страхом настолько сильно, что заставило Квентина немного постоять, прежде чем ступить через дюжину трупов, которых обвивали облака, что плавали по полу, практически полностью скрывая заледеневшие гримасы ужаса и металлические крепление брони Пришельцев. Повсюду валялись иглы от винтовок, колющее и режущее оружие Реокталей. Здесь была битва, обречённая на летальный исход.
Аккуратно переступая тела, Квентин стал продвигаться к тем самым Райским вратам, что теперь выглядели так, будто их почти успешно взяли на таран. С огромными вмятинами от ударов и взрывов, что поспособствовали тому, чтобы вся растительность на вратах погибла. Теперь, это были не более чем пафосные врата, которые уже никого не могли бы поразить своим видом. Пафос, который почти уничтожили. Аккуратно пройдя мимо трупа Галии, Квентин подхватил с полу пистолет, который пытался защитить Ангела от смерти. Обхватив его крепче, Квентин протянул руку к вратам и стал толкать их, стараясь не сойти с ума от скрежета металла по фреске. С небольшим усилием, врата стали поддаваться, впуская в приёмную немного воздуха, который больше пах страхом. Щель между вратами становилась всё больше, вселяя всё больше ужаса и страха в душу Квентина. Добравшись до пункта назначения – ему стало страшно как никогда.
Отварив врата, Медиум помедлил всего секунду, прежде чем войти внутрь и открыть для себя то, как сильно изменились покои Бога. Если бы он не знал на что способен Анджелатриус – подумал бы что Реоктали смогли пробраться внутрь. Всё, что было, когда-то, расставлено педантично, аккуратно и ноткой перфекционизма – теперь же просто валялось на земле, среди осколков стекла, или отколовшейся фрески. Вся та изысканная мебель, и прочие штуки, которые, при прошлом визите, могли поразить – теперь валялись так, будто это место стало пристанищем для Бродяг. Все те экспонаты, которыми так дорожил Бог, теперь просто лежали на полу, вместе с кусками металла и стекла, что раньше образовывали подставки для экспонатов. Самые спелые и свежие фрукты валялись на полу, на котором можно было заметить засохшую кровь, которая принадлежала Каину. Теперь, покои казались намного длиннее и темнее, и оказавшись в проёме, Квентин сглотнул, замечая тёмный силуэт, стоящий около панорамных окон, вдалеке. Мандраж и страх, одновременно, стали колесить по сознанию Квентина. Он, определённо, не старается проникнуть в его голову – как показалось самому Квентину, ибо как, по логике вещей, если бы он хотел – сделал бы это, как только Квентин вошёл в покои Бога. Каждый шаг по кафелю отдавался глухими уставшими шагами человека, что преодолел огромный путь, оказавшись здесь и глядя в спину самому Богу. Квентин испытывал неописуемые чувства страха и ненависти, постепенно, прибавляя шаг. Огромным изумлением для Медиума стал постамент, на котором стояли дети, сжимая в руках музыкальные инструменты. Замедлив шаг, Квентин стал идти мимо детей, одаряя их изумлённым взглядом. Маленькие детишки, что поражали своей внешностью и, уж слишком чистой одеждой, как для того, что происходит вокруг, просто стояли, как будто не понимая где они находятся. В голове у Медиума промелькнула мысль о том, чтобы спасти их, крикнуть дабы они спасались, но понимание пришло вслед за мыслью о спасении детей – Если они и были настоящими, то, наверняка, стояли здесь по своей воле, как заведённые болванчики, ожидая своей команды. Эта картина вызывала у Квентина чувство мерзости от напыщенного эго того, кто, до сих пор, даже не осмелился повернутся, дабы повстречать гостя. С приближением к трону, позади которого стоял Бог, Квентин заметил как что-то скользнуло в темноте. Со временем, он смог различить зелёную морду напыщенной змеи, что показалась из тени, искажая, не иначе как – страх перед собой. На момент – Квентину показалось что Даменда может напасть, но она бы не сделал этого, как не сделал сам Бог, как только Медиум вошёл сюда. Видимо – на Медиума были другие планы. Постепенно приближаясь, Квентин чувствовал как ногам становилось тяжело идти. Следом, некая тяжесть перешла на руки, грудь и голову. Он старался обездвижить Квентина, и не стоило быть Медиумом, чтобы понять это. Квентин старался бороться, осознавая что это у него получается, по неведомым причинам, одна из которых могла быть довольно простой – Бог сам даёт Квентину возможность сопротивляться. Ещё одна причина считать эго Бога – как что-то, абсолютно огромное и необъятное. Каждый шаг становился свинцовым не только из-за возможного вмешательства того, кто стоит спиной, также, виной были мысли, самые разные, вперемешку со страхом и дрожью по многим понятным причинам. Медиум вздохнул с облегчением, останавливаясь возле трона Бога, благодаря себя за то, что он дал место панике только сейчас, а ни немного раньше, дабы не погубить себя, не пройдя свой путь до конца. Ватная рука Квентина, с большим усилием стала подниматься вверх, сжимая пистолет крепче. Естественно – выстрелить раньше времени ему никто не даст, но стоять просто так Квентин не желал, зная что сейчас игра будет идти не по его правилам.
Время казалось чем-то, что подвластно тому, кто навязывает правила игры. Оно было быстротечно, но только не сейчас. Даже мимолётная пылинка летела так медленно, что её можно было поймать, или внимательно за ней проследить. Война не остановилась, а просто стала двигаться медленнее, и проявлялось это больше в том, что все взрывы, возгласы и прочие страшные звуки битвы казались просто звуком, скорость воспроизведения которого понизили. Ощущение мыльного пузыря сказывалось тем, что Квентину казалось будто он находится в месте, которое можно было назвать колыбелью всего, что можно было увидеть, или о чём можно было подумать. Колыбелью стольких мест, нескончаемого количества веков эволюции и колыбелью целой истории.
– Пришёл убить меня? Поинтересовался Бог, соизволив обернутся. Сейчас, он предстал перед Квентином в капсуле молодого парня, смерть которого в столь юном для него возрасте, при его нестандартной внешности, останется загадкой. Волосы были длинными и белоснежными, достигая длинны плеч, ровно ложащиеся на тело Бога. На макушке пробивались корни чёрных волос, что были аккуратно уложены. Лицо избито татуировками, смысл которых останется загадкой. Один глаз был тёмно-зелёным, а второй – чисто чёрным. Лицо парня, в чьём теле сейчас обустраивался Бог, было выразительным, имея острый подбородок и прямой нос. Руки, так же, были усыпаны татуировками, подкрашивая всё это выкрашенными ногтями в чёрный цвет. Бог выглядел больше манерным, чем тем, кто может нанести вред и, почему-то, у Квентина сложилось впечатление что капсула, которую использует Бог – кажется ему кем-то знакомым.
Бог осмотрел Квентина, переведя взгляд на настороженную змею. Даменда наблюдала за пистолетом Квентина, который, хоть и хотел – но выстрелить не могу.
– Mranji! De vue Kagha ze Clatiarius! Приказал Бог, на что Даменда, с удивлением, посмотрела на своего хозяина. – Он не выстрелит, Даменда. Спокойным, даже слегка ласковым голосом, поведал Бог, чем разозлил Квентина ещё больше. Тело Медиума начало трясти от злости, что выдавалось трясущимся пистолетом в руках. Он попытался уже раз десять – но, как бы печально не было это признавать – выстрелить он не мог, хоть и не опускал оружие, дабы не показаться сломленным. Аккуратные руки Бога откинули белоснежные пряди назад, развевая его белоснежную рубашку и, не менее белоснежные штаны. Пятна плесени ползли по рукам, перекидываясь на тело, что скрывало одеяние. Они посмотрели друг на друга, на что Бог молвил: – Здравствуй, Квентин.
В этот момент злость пробила Медиума ещё сильнее и он рявкнул: – Заткнись, на хрен! Пот стекал по лицу измученного Медиума, отдавая дрожью по пистолету сильнее. Даменда шипела, внимательно осматривая Квентина. Бог спустился к трону, внимательно осматривая смельчака, что стоял напротив него.
– Я не удивлён тому, что ты сейчас здесь, и, смею полагать, ты не хочешь говорить мне спасибо за то, что добрался сюда живой. Также спокойно произнёс Бог, подбирая с полу кроваво-красное яблоко, что на фоне его волос и белого одеяния смотрелось контрастным. Пафос в словах и манерных движениях заставил Квентина трястись ещё сильнее, спрашивая себя: как посмел этот Ублюдок говорить такое?
– Только предоставь мне возможность… Шипел Квентин, не обращая внимания как мушку пистолета перекрыла кудрявая прядь, что упала на глаз. – Я, на хрен, убью тебя…
Бог улыбнулся, осматривая яблоко. Всё также спокойно, он сел в свой трон, не сводя глаз с Медиума. – Не сомневаюсь, что тебе бы очень этого хотелось, сын мой… Покачал головой Бог, на что Квентин прокричал: – Не смей называть меня так, Свинья! Пистолет задрожал ещё сильнее, отображая борьбу рук и неведомой силы, что мешала ему выстрелить.
Бог улыбнулся, кивая головой.
– Эксцентричный, слегка наглый и, всегда, идущий за своими принципами. Поведал Квентину Бог, перебрасывая яблоко, стуча по свежему плоду накрашенными ногтями.
– Ты знаешь, Квентин, в твоих глазах я вижу себя… Бог не успел договорить, на что Квентин взорвался пронзительным криком, от которого задрожали стёкла, показывая Богу насколько силён Квентин: – Не смей нас сравнивать! Даже, мать твою, не думай об этом!
С криком, на секунду, промелькнули искры золотистых молний, на что Даменда, удивлённо, посмотрела на Бога, который, в свою очередь, был чересчур спокоен.
– Я никогда не стану таким как ты, Анджелатриус! Прорычал Квентин, на что Даменда, вновь, посмотрела на Бога отражая всё больше удивления, на что Бог, лишь, улыбнулся, услышав своё имя настоящее имя спустя столько лет.
– Хочешь выстрелить? Подметил Бог, кивая на пистолет, с которым боролся Квентин. Махнув рукой, Бог велел – Попробуй.
В момент – рука Медиума ослабла и он, что есть силы, стал вдавливать спусковой крючок снова и снова, просто щёлкая затвором пистолета. Полный магазин не поддавался Квентину, на что злость пробирала его ещё сильнее и, с пронзительным криком, Квентин старался жать на курок быстрее и сильнее, зная что магазин почти полный, но – ничего не происходило. Глаза Квентина набрались слезами, и он отбросил пистолет, который, вместо того, чтобы упасть – стал парить в воздухе. По взмаху Бога, оружие, неведомой магией, разлетелось на мелкие составляющие, разбрасываясь по помещению.
– Для начала – мне хотелось бы поговорить, Квентин. На выдохе произнёс Бог, скрещивая руки на яблоке.
Медиум не знал, куда ему девать свою злость, что так и валилась через край. Его собеседник выглядел, точно так же, как и констатировал Квентин. Он держал всё под контролем и, сейчас, Квентину ничего не оставалось, кроме как подчинится. За окном прогремел невероятный взрыв, на что Медиум обратил внимание, но Бог приковал его внимание к себе, сказав: – Не переживай за своих друзей, Квентин. В этом зале время идёт иначе, чем ты себе можешь представить. Бог посмотрел на яблоко, откусив небольшой кусочек сочного плода, сок которого потёк по щетинистому подбородку. Откинув волосы, Бог вытер подбородок, договаривая: – У нас есть время поговорить, к тому же, думается мне, у тебя накопилось много вопросов, не так ли?
Медиум сжал кулаки. Вопросов было более чем достаточно, и Квентину казалось что Бог лезет ему под рёбра, несмотря на то, что он констатировал очевидные вещи. Вопросов было более чем просто много.
– Ты даже не представляешь. Кивнул головой Квентин, сопровождая ответ злобным и тихим голосом, добавляя ответ: – У меня просто, ни хрена себе, много вопросов, Анджелатриус. Глаза Квентина скользили по телу Бога. Весь его вид показывал то, что Квентин готов порвать своего обидчика, при первой удобной возможности.
– Ты в присутствии Бога, Квентин. Держи бранные слова при себе. Поучительно поднял тонкий палец вверх Бог, на что смешок Квентина прозвенел в ответ.
– Не старайся кудахтать мне о нормах морали, Анджелатриус. Медленно покачал головой Квентин, держа кулаки, что были больше похожи на натянутые струны, которые лопнут в любой момент.
– Прошу, называй меня Бог. Попросил Анджелатриус, на что Квентин сорвался с места, делая два быстрых шага вперёд. Резко, рука переменилась из кулака, в протянутый к Богу, осуждающий палец.
– Я буду называть тебя так, как я захочу, хренов псих! Сделав ещё один шаг, навстречу к трону Бога, Квентин ткнул в Бога пальцем ещё раз: – Ты хоть представляешь что ты, мать твою, натворил, чёртов Ублюдок? Непроизвольно, глаза Квентина набрались жидкостью, что вскоре стали скользить по щекам Медиума, в виде капель из слёз.
– Ради одного себя? Да ты рехнулся, ты понимаешь? Квентин продолжал наступать. Вдумчиво, Бог наблюдал за криком души Квентина, что стремительно приближался. Даменда, что насторожилась, была удивлена, когда Бог махнул ей рукой, говоря жестом о том, что ничего опасного не происходит.
– А как же история? Квентин остановился, поднимая вверх голову, сравнявшись красными от слёз глазами с глазами Бога.
– Решил выместить свою обиду на своих созданий, да? Слёзы продолжали течь по щекам, а ноги Квентина начинали подкашиваться на месте.
– Столько тысяч лет истории, от Клеопатры и до Рагнарёка, от первых великих людей, до веры в легенды. Это ты хочешь погубить? Дать на съедение, в обмен на свою задницу? Внезапно, ноги Квентина подкосились и он рухнул на колени. Глухая боль протрубила в теле, а руки, машинально, утёрли прибывающие слёзы.
– Хочешь чтобы всё это пропало? Люди, у которых было так много вопросов к тебе! Ты ответил, хотя бы, на один?! Квентин переходил в состояние злобы, через слёзы. Стараясь подняться на колени, его взгляд и голос менялись из жалобного в обвиняющий.
– Явился, мать твою, вместо всего этого! Злобно рычал Квентин подобно бойцовскому псу, который готовится к нападению.
– Дал нам, мать его, защиту от того, что натворил сам?! Ноги подводили и подняться становилось куда сложным заданием. Воздух стал более тяжелым, и щипал волосы Бога и кудри Квентина, что вздымались от напряжения.
– Ты хоть сам понимаешь, какой ты Урод? Создал проблему, специально, чтобы защитить нас? Добивался расположения столько лет от своего же воспалённого разума? Внезапно, кулак Квентина, с огромной силой, влетел в кафель мощным ударом, что заставил фреску треснуть, на секунду выдав молнию золотого цвета, что сверкнула вокруг руки Квентина. Подняв кулак, Квентина разжал его, глядя как на сбитых костяшках собирается кровь. Подняв глаза на Бога, Даменда удивилась. Он сиял золотым цветом, излучая злато впереди себя.
– Реоктали! Озоновый шар! Весь этот Эден! Поднявшись, Квентин стал смотреть на Бога, который, в свою очередь, наблюдал картину, как Медиум создаёт вокруг себя всё больше света. Молнии искрили из его тела, создавая вокруг небо что-то похожее на шар из золотого света, исходящего от его же тела.
– Хочешь, чтобы погибли невинные люди? Те, которых ты сам создал?! Те, которые каждый день мечтают о своей, уникальной мечте! Ты хоть представляешь какого это? Каждый день спрашивать себя: Существовали ли другие Боги? Что было до всего этого? А в самом её начале? Шаг Квентина, постепенно восстановился, в очень медленный, но достаточно сильный, чтобы крушить фреску, ступая на неё.
– Ты хоть знаешь что-то о мире, который создал? Смотрел каким его сделали? А каким ещё сделают? Тебе было плевать! Всё это, мать его время, пока люди делали настолько невероятные вещи, о которых ты даже ничего не знаешь, ты просто сидел и ждал того часа, пока я не приду сюда? Всё это?! Это твой план?! План великого стратега по имени Бога?! Квентина голос срывался на крик, на что Бог, спокойно, сидел в своём троне и наблюдал, как Медиум, что горел златом всё больше, приближался.
– Люди гибли! Ты мог помочь! Помочь им всем! Они просили тебя не отбирать кров, подать на пищу, не умирать, в конце концов! А тебе было плевать? Каждая смерть! Кричал Квентин, выравнивая шаг до обычного. – Каждая смерть – это на одну петлю на шею больше, чем ты того заслуживаешь, Козёл!
Лежащие на полу осколки стекла и прочий мусор, стали дрожать, будто попкорн на сковородке подскакивая. По стенам пошло эхо, что, в какой-то момент, стало звучать громче чем война, что происходила ниже и за окнами башни Эдена, где находилась туманная Земля.
– Они молили тебя! Ты так много мог изменить! Сколько всего остановить! Но, тебе было плевать! Слова Квентина звучали как обида того, кто прожил свою жизнь именно так, чтобы было достаточно факторов, при которых ты просто перестанешь верить в Бога, а после его появления – станешь его презирать. Все его слова звучали как тот самый крик души, когда больше нет сил. Тот, о котором никто, кроме тебя не услышит, потому что такие эпизоды возникают в закрытых, от других, стенах. Но, несмотря на всю боль и обиду, вперемешку со злостью, болью и усталостью, Квентин кричал Богу в лицо.
– Я каждый день ненавидел себя, как и миллиарды других людей, которым не повезло больше чем мне! Ты даже не представляешь какую жизнь я прожил!
Даменде показалось, что золотой свет становился слишком горячим, который, вскоре, начнёт обжигать.
– Я знаю, какую жизнь ты прожил, Квентин. Подал, наконец, голос Бог, говоря свой ответ с, абсолютно, спокойным тембром голоса.
– Нет! Прокричал Квентин в ответ, на что Бог произнёс: – Ты прожил точно такую же жизнь, которую прожил я, когда то очень давно.
– Это дерьмо собачье! Грубо отрицал Квентин.
– Я сам дал тебе такую жизнь, Квентин. Ты был создан, максимально, по моему подобию прошлой жизни. Так же спокойно говорил Бог, на что лицо Квентина скривилось в гримасе ненависти, а золотой свет, который горел как золотые прожектора, заливая Квентина золотистым светом полностью, слепил до боли в глазах. Руки сжались в кулаки настолько сильно, что молнии из его рук стали искриться сильней и быстрей, поддавая свету больше вспышек.
– Какого хрена я тебе сделал, за такую жизнь? Прорычал Квентин, сорвав этот вопрос с уст миллиарда Землян.
– Мне было важно добиться результата своего эксперимента, Квентин. Слегка повысив голос, ответил Бог.
Медиум остановился напротив трона Бога, злобно смотря на Бога. Анджелатриус посмотрел на Квентина, лицо которого полностью скрылось за ярким золотистым светом.
– Я тебе лабораторная крыса, Мудак поехавший?! Какой, на хрен, эксперимент? Добился результата, Урод?
– Думаю, что да, Квентин. Ответил Бог, поднимаясь с трона. – Давай заключим сделку, Квентин?
Медиум настолько опешил, что все слова вылетели из головы. Он остановился напротив Бога, что спустился с небольших ступенек, дабы сравняться с Квентином.
– Суть сделки будет очень проста. Начал Бог, отложив откусанное, один раз, яблоко, оставляя идеальный след от зубов на большом и красном фрукте.
– Я расскажу тебе кое-что. Тебе понравится. Заверил Квентина Бог, протягивая руку к искрящему золотом, Медиуму. – Взамен, ты должен будешь дотронутся моей руки, Квентин.
Услыхав это, Медиум, машинально, отскочил от Бога, будто ошпарившись кипятком.
– Что ты несёшь? Хочешь, чтобы я прочитал твою жизнь? Не веря в услышанное, говорил Квентин, отходя. – Хочешь показать мне свою жалобную жизнь, которую ты так хотел забыть, что перебросил её на меня, здесь? Здесь, в его голосе можно было проследить нотку обиды и злости.
– Это не совсем так, Квентин. Мне хотелось бы тебе многое сказать, но у нас с тобой не хватит времени и моих слов, чтобы сказать тебе то, что ты должен знать, прежде чем наступит наше с тобой предначертанное.
Слова, со страхом, заползали в уши, парализуя Квентина.
– Ты врёшь мне! Злобно озвучил обвинение Квентин, на что Бог покачал головой, отвечая: – Какой мне смысл? Возьми и проверь, если не веришь мне. Бог протянул руку ещё раз, и Квентин шагнул назад.
– Я не стану играть в твои игры, Анджелатриус, пошёл ты к чёрту!
– Старик Октавий ничего, ведь, не упомянул о том, как люди и Светочи обрели свой дар, верно? Его верный посланник Годфри ничего не говорил про это, не так ли? Этими словами Бог заставил Квентина остановится. Анджелатриус знал, на какие точки нужно давить.
– Я знаю, что тебе интересно, Квентин. Ведь, ты такой же, каким был я, когда-то давно. Я тоже видел восторг в том, чтобы быть первым кто узнает великую тайну, неважно чтобы не стоял за этим, в противовес.
Теперь, Квентин молчал, просто слушая Бога. Даменде показалось, будто Бог пел в прекрасную флейту, заставляя кобру плясать немного помедленнее.
– Тебе же нравится мысль о том, что ты станешь первым Землянином, который узнает о своём происхождении? Поверь, это станет одним ответом на множество твоих вопросов, уверяю. Бог остановился, глядя на Медиума, который просто молчал, не зная что сказать. В глазах Даменды, Квентин выглядел коброй, которая полностью подчинилась чарам флейты.
– Видишь ли, Квентин, секрет довольно прост: Его нет. Это не божественная сила, или мой дар, ничего такого. Всё намного проще – это ваш, собственный мозг.
Услышать такого Квентин, явно, не ожидал. Его свет начал, понемногу, блекнуть, испуская молнии всё реже.
– На Киллирии это зовут Самородком, но, ты уже знаешь об этом. Они развивают это внутри Светочи, делая их Дар чем-то линейным, предавая ему границы. Они сковывают наш дар, загоняя его перспективность в рамки, называя это "Зачатком". Но, я вижу это по другому.
Бог говорил всё спокойным голосом, напротив гаснувшего Квентина.
– Все они – Дураки, потому что не видели это так, как увидел я. Нет никакого Зачатка. Это ваш мозг, не более чем. Анджелатриус приставил свой палец к виску. – Понимаешь? Всё ваше проявление заключается в том, насколько сильно, в процентном соотношении, развит ваш мозг.
Медиум был поражён. В нём перемешались два чувства: Непонимание, что было как ведро ледяной воды на голову, и гордость за то, что ты первый, кто узнал об этом. Неужели, всё это время, люди гадали над сложной загадкой с самым простым и тупым ответом?
– Хочешь сказать – Наш дар развит, потому что мозг развит больше чем у обычного человека?
– Именно. Согласился Бог, скрещивая руки.
– Мне, ведь, не стоит тебе говорить о том, что мозг человека развит всего на 5-15 % из ста? Спросил Бог, на что Квентин, чьё злато осталось лишь небольшими пятнами на теле, ответил: – 10 %, не более.
Бог кивнул. – Пусть будет так. Когда я догадался до этого, я стал отбирать детей, выращенных на Земле, развивая им мозг искусственно, каждый раз, понемногу, повышая норму, дабы, внимательно изучать способности вашего мозга и уникальности дара. Бог смотрел на Квентина, который был просто ошарашен информацией.
– Мы – Божий эксперимент? Коротко спросил Квентин, ответа на свой вопрос так и не услышав.
– Ты должен понимать, что Дар – это нечто никому не изведанное. Никто не знает откуда это появилось и как делает своих носителей такими уникальными? Я развивал ваш мозг выше нормы, дабы понять его происхождение, Квентин. Я строил вам определенную линию жизни. Ваш сценарий, по которому вам было предначертано пройти, длинною в свою жизнь. Я делал это для всех людей Земли настолько много раз, что это дало свой определённый эффект. Но вы, называющиеся себя "Циркачами" – имели особый путь, не такой как у всех. У каждого он был уникален. Помогал каждому обрести свой процент развития мозга. Такой, как мне требовался, дабы понять как это работает.
Квентин не мог больше слушать. Коктейль эмоций просто зашкаливал.
– Это всё, мать его, из-за тебя? Тихо спросил Квентин, стараясь отрицать того, что он только что услышал. Руки тряслись, заставляя трястись все тело.
– Мы просто искусственные? Выращенные в твоих клетках?
– Это вы, люди, можете расценить это так. Напротив, ответил Бог. – Вы сами называете себя Циркачами, в то время как я зову вас избранными. Вы – те, кто изменят нашу жизнь. Но, ты, как и все остальные – не поймут этого. Да, я выращивал вас не как на Киллирии, рассказывая всем вокруг про "Зачатки" и прочую ерунду. Думаешь, люди хорошо бы восприняли горькую, но правду?
– Ты не имел права это скрывать! Полу криком ответил Квентин.
– Ты сам понимаешь, что я был должен! Громче ответил Бог, заставив мусор на земле задрожать, на секунду.
– Посмотрите на то, что вы умеете! Вы – это величайший венец творения на всех восьми планетах! Я превзошёл их всех, и вы должны быть мне благодарны, Квентин! Бог сделал шаг вперёд, на что Квентин не отступил.
– До этого ты опустился? Хотел утереть всем нос за трудное детство? Да ты хоть понимаешь, что наблюдая за нами, ты погубил планету? Затем – ты, вообще, её продал в обмен на жизнь!
На этот раз, на шаг подошёл Квентин, чьё золото начинало разрастаться.
– Ты хоть понимаешь, как поступил с Велмой? Со всеми нами?! Ты заставил её страдать, ради своего блага?! Просто потому что ты продумал план как избежать своей смерти на сотни лет вперёд? Используя нас как свои игрушки? Бог стоял напротив Квентина, глядя ему в глаза.
– Это не совсем моя вина, Квентин. Спокойно покачал головой Анджелатриус.
– Вся эта хрень про религию, библию и всю историю, которой, возможно, никогда и не существовало – и ты называешь это не своей виной? Не мог поверить в подобные оправдания Медиум.
– Ты знаешь, что бывает сильнее Богов, светочей, Циркачей и даже Реокталей? Внезапно поинтересовался Бог, на что Квентин, на секунду, остановился, разжимая, вновь образовавшиеся, кулаки.
– Это время, Квентин. Так же просто ответил Бог, заставив брови Квентина подняться.
– Мало кто задумывается над тем, насколько время и судьба – это одинаковые вещи, понимаешь? Без одного – другое, просто, не могло бы существовать. Эти вещи связанные между собой воедино, распуская бесконечное количество нитей, по которым пробегают целые жизни. Судьба – это то, что ожидает нас всех, и ни один сильнейший муж и воин не устоит перед ней. Ты никогда не сможешь противится времени. Именно по этому принципу мы и живём. И по этому всё происходит именно так, как сейчас есть, на самом деле. Если это должно было случится – Какая разница, кто обыграет это в своём положении? Говорил Бог, чем заставлял мозг Квентина барахлить, не успевая обработать информацию, которая может изменить целые поколения.
– Видишь ли, для того чтобы ты понял что я сейчас сказал и поверил мне – тебе достаточно коснуться меня. Бог вновь протянул руку, после того как озвучил своё предложение ещё раз. Но, не дождавшись ответа, Анджелатриус убрал руку, а на его лице отражалась незаконченная мысль.
– И теперь, когда ты узнал столько нового, я отвечу на вопрос, который ты задал, прежде чем я тебя перебил. Спокойно произнёс Бог, чем удивил Квентина, который позабыл, на минутку, о том, что было десять минут назад.
– Отвечая на твой вопрос, прошёл ли мой эксперимент удачно – да. Кивнул Бог, глядя на Квентина, который, как ему показалось, уже начинал где замыкается цепочка и к чему она его привела.
– Всю свою жизнь, Квентин, ты шёл по пути, аналогичному мне, набирая нужный нам обоим процент развитости мозга, для одной единственной цели – прийти на встречу к своей судьбе. Ты прожил мою жизнь на Земле, для того, чтобы именно в этот день и в этот час услышать это, и чтобы понять ещё одну вещь. Бог замолчал, на что Квентин, вопросительно, посмотрел на Бога, но последний не заставил себя ждать вопроса.
– Ты прожил так для того, чтобы возненавидеть меня настолько сильно, чтобы нам двоим хватило силы на то, чтобы что-то исправить. Даже не смотря на всё то, что ты услышал.
Квентин ступил на шаг вперёд, ватными ногами. Неведомая сила начинала разрастаться, и Бог кивнул, скорее себе. Судьба плела свои нити. Со своей задачей Бог справился и всё прошло именно так, как должно было.
– В этом и есть мой уникальный дар, который прививал мне старик Октавий. Мой дар – плетение судеб, Квентин. Но только здесь я вышел за рамки правил Светочи и своим даром создал вас. Просто потому что я вышел за рамки. Я смог повлиять на судьбу, чтобы всё получилось именно так, и помимо смерти, у меня тоже есть мотивы.
