Текст книги "Хроники Эдена. Светоч (СИ)"
Автор книги: Write_by_Art
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 70 страниц)
Внутри кубика, Дез увидел койку и кучу аппаратуры у её изголовья. Пару капельниц, для еды и воды, катетеры, столики с лекарствами. Родители сидели над кроватью, и чем ближе Дез подходил, тем отчетливее он её видел. Кулаки сжимались до белого блеска. Наполеон мрачнел. Дез дал себе слово не заплакать, и, до последнего, думал что у него получится.
Родители Элисон пришли в шок, при виде Наполеона, но, Амелия приложила усилие к тому, чтобы вернуть им спокойствие.
Она лежала, с повязкой на глазах. Лысая, белая как стена. Из носа шли трубки, из рук исходили шланги, что шли в капельницы. Она была сухая, как осенний листик. Её рука, казалось бы, может хрустнуть от дуновения ветра. Как только Дезмонд и Наполеон оказались в кубе, она зашевелила головой. Наполеон издал звук, больше похожий на скулеж, при виде Элисон.
– Наполеон? Дез не узнал её голоса. Ему показалось, будто этот голос доносился из могилы, настолько он был сухим и безжизненным. Наполеон, аккуратно, подошел к койке, и плюхнулся рядом, протянув руку к девушке. Родители дернулись, но, Амелия указала им пальцем. Наполеон был ей не опасен, так как сам состоял не из материальных клеток. Своей огромной лапой, он провел по её голове. На лице девушки показалась измученная улыбка. Из под повязки потекли слезы.
– Привет, Малыш. Хрипло произнесла она. Всем показалось, будто бы Наполеон плакал, только без слез. Рыдать стали все. Даже Амелия пропустила слезу.
– Я так скучала, мальчик… Шептала Элисон, стараясь нащупать руку Наполеона. За этим было больно наблюдать. Перед глазами Дезмонда поплыли обрывки их жизни, после поцелуя. Как она любила Наполеона, и как он любил её. Как Элисон и Дез дарили друг-другу поцелуи и невероятные объятия. Взгляды и прикосновения, бессонные ночи, и это сладкое занятие любовью, в столь юном возрасте. Обрывки прошлого больно резали, как куски стекла, рухнувшего зеркала. Элисон плакала, высказывая Наполеону, как она скучала. Сам же Наполеон, глупым не был, хоть таким и казался. Он тоже все понимал.
Затем, Элисон замолчала. Дез знал, что она хочет сказать.
– Дезмонд? Тихо спросила она. Деза затрясло. Ком в горле стал давить. Она позвала его. Этим голосом. Который не похож на неё. Она даже сама не себя не была похожа. Это было страшно. Страшно и больно. Родители Элисон смотрели на Деза.
Он сделал шаг к ней на встречу. Присев на койку, он, аккуратно, прикоснулся рукой к её руке. Слезы вспыхнули у обоих.
– Я просила не пускать тебя… Шептала она, захлебываясь слезами.
– А я и не приходил. Так же плача, отвечал Дез. Слезы сменились смехом, затем, истерикой.
– Элисон, прости, я, просто… Просто, не знаю что делать дальше… Дез откровенничал, не обращая внимания ни на кого. Все молчали. Элисон тоже.
– Я не могу поверить… Я, просто, не знаю, что делать дальше… Элисон придвинула свою руку к его руке. Это было огромным усилием.
– Ты должен не отказываться от себя. Прошептала Элисон. – Будь тем, кто ты есть, Дезмонд Каннингем. Мальчиком, что рисует в блокноте, и имеет лучшего в мире питомца. Элисон плакала. Каждый вздох, каждое слово и слеза приходились с большим трудом.
– Но, что я буду делать дальше? Твердил Дезмонд.
– Страдать. Все будут страдать. Но, важно… Она стала кашлять. Родителей дернуло, но, приступ кашля прекратился.
– Важно то, что ты будешь делать дальше, Дез… говорила Элисон.
– Не дай кому-то говорить тебе кто ты. Элисон выдохлась. Остальное время, они, просто, рыдали.
Элисон не стало через 4 дня после того, как у них состоялся этот диалог.
Дезмонд навещал её все четыре дня, они разговаривали, плакали, он просто там сидел, вместе с Наполеоном.
После полудня, когда Дезмонд собирался к ней, он увидел машину родителей Элисон. Она приехала не по расписанию. Что-то пошло не так. На выходе, он увидел директора Арчибальда, что направлялся в центр. Тут-то, он все и понял.
Стоит ли говорить о том, что было дальше? Наверное, нет. Элисон перестала дышать в полном одиночестве, перед своей смертью вспомнив тот бал и их танец. Процесс похорон был не долгим. Родители Элисон забрали её тело, не дав Дезмонду с ней попрощаться. Затем, они покинули Дельту. Дез так и не узнал, где именно была похоронена Элисон. Он, ни разу, не пришел к ней на могилу.
В день смерти Элисон, Наполеон пропал, и по сей день, Дезмонд ни разу не выпускал его на волю. Он, со временем, остался татуировкой на руке у Деза. Так же, как и птичка фиалка, на ключице.
От таких подробностей, глаза Велмы набивались слезами.
– Мне очень жаль. Соболезновала Велма. Дез молчал.
– Она была красивой? Спросила Велма, чтобы, хоть как-то, отвести от основной темы. Дез, вместо этого, стал расстёгивать рубашку. Оголив грудь, он показал Велме одну из своих татуировок, находящуюся чуть ниже левой груди. На его теле была изображена Элисон, в том самом зеленом платье. Элисон, красоту которую перебили на тело Дезмонда с хирургической точностью. Татуировка представляла собой девушку, чье лицо освещала луна, что поднялась высоко над крышей игрового корпуса. Над их крышей. Именно такой ему и запомнилась девушка по имени Элисон.
11.
Двое Ангелов вышли из комнаты, покидая помещение так, будто они были морально осквернены. Она заперли комнату, приложив палец к стёклышку, что находилось рядом с дверью. Замок щелкнул, и Ангелы направились по узкому коридору. Пройдя пару поворотов, они оказались у двери, что была побольше остальных. Войдя туда, они оказались в чем-то, вроде командного центра. Там было множество мониторов, пару столов, некоторая техника. Михаил сидел в кресле, перед стеной, увешанной мониторами.
– Сэр, он ни в какую. Начал один. Второй поддержал:
– Мы использовали все, что могли. Этот чертов Медиум, наоборот, издевается! Михаил молчал, глядя в один из мониторов, что показывал стол, два стула. На одном из стульев сидел Квентин, чьи руки были пристигнуты, сзади и обернуты чем-то вроде прозрачного силиконового шара, что скрывал ладони Медиума. Михаил долго смотрел, не обращая внимания на речи Ангелов. Руки его скрестились на подбородке, а глаза впились в Медиума. Он просидел так ещё с минуту, затем поднялся. Ангелы переглянулись. Обойдя их, он направился прочь.
Квентин ёрзал на стуле, осматривая местность. Комната белая, мебель белая, стоит заглушка. Понятно, что он на Эдене. Ему прокручивался в голове момент, его задержания. Внутреннее переживание за Велму кололо по бокам. Он надеялся на то, что она выполнила всё то, что он ей скомандовал сделать.
– МакГратт! Кричал Михаил. Квентин сел на диван, ожидая штурма. Долго ждать не пришлось.
Через каких-то, пару минут, дверь вылетела и солдаты Эдена окружили Квентина, что покуривал. В его голове поселились чувства страха и облегчения. Он спрятал её. Этот выход был, когда-то, никому не нужным подвалом, что, за определенную сумму, превратился из подвала в тайных выход из дома.
С улицы, он имел форму небольшого проёма, что был заставлен листами металла и спрятан за мусорными баками, образовывая отверстие для выхода. Раньше, там была просто дверь, что вела в подвал с улицы. Она, наверняка, выбралась, и последовала инструкции Квентина, что он оставил на бумажке. Координаты ближайшего узла на Дельту, адрес Дезмонда, путь отступления. Он справился. Косяк подействовал, и все время, пока Квентина паковали, выводили и садили в фургон Эдена – Квентин улыбался. Затем, ему закрыли глаза, и долго, куда-то, вели. Затем посадили. И вот он здесь, сводит с ума всех тех, кто осмелится сюда войти. Но, в этот раз пришел сам Михаил, чем, слегка, удивил Квентина, но, тот старался не показывать этого, начиная свою песнь по новой.
– Как дела, Миша? Устал смотреть, как твои сопливые солдатики бегают от меня? Он улыбнулся. Михаил посмотрел на него, и, коротко, ответил:
– Да. Затем, последовала тишина. Квентин стал осматривать стол.
– Тут сервис, вообще, есть? Я могу попросить сигаретку, там, или стакан молока? Михаил, внимательно, осматривал стену.
– Понимаешь? Спрашивал Квентин. – Курить охота! Михаил обратил на него внимание. Лицо Квентина исказилось.
– Хьюстон, ты живой? Вновь, спросил Квентин. Рука Михаила потянулась к карману, извлекая пачку сигарет.
– Ты же Архангел. Не стыдно курить? Издевался Квентин. Михаил, так же, не отводя взгляда от стены, вытянул одну сигарету и обошел стол. Протянув её в рот Квентину, тот достал зажигалку, поджигая сигарету. Квентин стал, жадно, вдыхать едкий дым.
– Какой кайф. Выдохнул Медиум. Михаил посмотрел на Медиума.
– Где девушка? Спокойным голосом спросил Михаил. Квентин посмотрел на Михаила.
– Если закажешь – придет, могу дать пару сайтов…
Михаил дальше не слушал. Посмотрев на свой огромный кулак, он сжал его, получив на выходе, огромную кулачищу, размеров с голову Квентина. Он смотрел на этот кулак пару секунд, пока Квентин распинался. Затем, Михаил сделал шаг назад, и, мощным ударом по голове остановил Квентина. Удар пришелся так сильно, что Квентин, вместе со стулом, повалился набок. В голову ударила резкая боль, как десятки маленьких разрядов. Квентин почувствовал, как на голове образовалась ссадина. Потеплело. Пошла кровь. Михаил тряхнул рукой, и стал поднимать стул с Медиумом, который пытался справиться с головной болью и головокружением.
– Что…? Хотел было спросить Квентин, но Михаил, резко повернул стул к себе. Они встретились глазами.
– Где девушка? Вновь спросил Архангел. Квентин осматривал его. Понятная тактика. Ему можно все. Личный бодигард самого Бога. Он не должен был говорить. Он помнил её взгляд, при рассказах о былых временах. Они не отпустят её. Нужно было идти до конца.
– Я же говорю, у меня есть сайты…
Михаил пнул своей огромной ногой в грудь Квентину. Медиум улетел в стену, вместе со стулом. В груди стала икать ноющая боль. Он откашлялся. Вырвалась струйка крови со слюной. Квентин сплюнул.
– Так ты сражался против семиглавого Дракона? Тогда, я удивлен, почему ты его победил. Безразлично отозвался Квентин. Михаил наступил парой больших шагов, и, что есть мочи, ударил в стену, аккурат рядом с головой Квентина. Удар пришелся такой сильный, что рука Михаила, почти по запястье, вошла в стену, образовывая в ней дыру, и паутинки, в виде трещины.
– Я смотрю, ты пьешь много молока, с божественных коров. Подметил Квентин. Михаил опустился на одно колено.
– Зачем ты покрываешь её, МакГратт? Спросил Михаил. Квентин, посмотрел на Архангела. Взъерошенный, растрёпанный, шапка сползла, изо рта и головы сочилась кровь.
– А какое тебе дело? Всем вам? Михаил замахнулся на Медиума.
– Давай, Великан, но, ты и сам не знаешь! Михаил остановился.
– Распоряжение от папочки? А зачем? Кто она, Миша? Ангел? Чиновник? Президент? Просто девушка, которой надоели ваши морали и жизнь с белым кислородом. Продолжал говорить Квентин.
– Твой Босс лишь хочет, чтобы все было аккуратно. Чтобы мир был идеальным, без единого изъяна и он помешался на этом! Смотри, до чего вы опустились. Великий Архангел молотит Медиума, из-за какой-то девчонки. Закончил Квентин. Михаил продолжал молчать, с вознесенным вверх кулаком. Секунду помолчав, он посмотрел на свой кулак, и нанес удар. Затем, ещё парочку. После, он, попросту, поднял стул с Медиумом и бросил его.
С приземлением, стул разлетелся, а Медиум упал, в бессознательном состоянии. Михаил посмотрел на него, и направился на выход. Немного позже, сюда вернулись два Ангела, дабы забрать Квентина.
После, его поместил в камеру. Там он очнулся, отряхивая головой, что гудела как колокол. Лицо покрывалось ссадинами, тело ломило. Он повернулся на спину, принимая удобное положение, чтобы не болело, и стал смотреть в объектив камеры, точно зная, что на него смотрят. Протянув руку, он показал в камеру средний палец.
Михаил шел по коридору. Затем, он долго поднимался на лифте, пока не оказался у врат Рая. Пройдя их, он оказался в знакомых покоях. На своем троне сидел пожилой старичок, с конским хвостом назад, и небольшой щетиной. Бог часто менял капсулы.
– Какие новости, Михаэль? Поинтересовался Старичок. Михаилу не нравилось, когда его так называли. Из-за трона выползла Даменда. Михаил скривился.
– обязательно, чтобы эта Змея была здесь? Спросил Михаил. Старик посмотрел на Змею.
– Ты же знаешь, Михаэль, это не он предлагал Еве то яблоко. Рука Бога поглаживала Змею.
– Sidjicth toda halia. Приказал Старик. Естественно, Михаил понял, что сказал Старик. Приказал Змее оставить их. Даменда посмотрела на Михаила, и уползла. Михаил подошел ближе.
– Ты принял не совсем гуманные меры, Михаэль. Заметил Старик, осматривая свои руки.
– Что вы думаете о его словах? Напрямую спросил Михаил. Старик посмотрел на своего слугу.
– О том что он говорил тебе? Поинтересовался Старик. Архангел кивнул. Старик закрутил свой хвост на руке.
– Я дал им всем жизнь и разум для того, чтобы у них была своя точка зрения. Миллионы лет люди гадали о моей личности, каждый день, придумывая что-то новое. Видишь ли, Михаэль, даже если нами заинтересовались жители других цивилизаций – Значит, не все так просто. Старик встал. Его мантия раскинула подол на пол. Старик, босяком, прошел мимо Михаила, подходя к подносу с фруктами. Архангел повернулся.
– Человек сам решает, как ему воспринимать общепринятое. Поведывал Старик. Он взял со столика зеленое яблоко.
– У меня есть вопрос. Михаил ждал разрешения.
– Да, Дитя? Вопросительно отозвался Старик.
– Я не хочу оспорить вашу политику, но, почему из-за этой девушки столько шума? Старик повернулся, положив яблоко на место. От его взгляда, у Михаила все похолодело. Перед ним стояло величайшее Божество, с силой, что безгранична всему, вокруг. От одного не правильного слова или взгляда, тебя может не стать за мгновение.
Старик подошел к Михаилу.
– Это, просто, девушка, заслужившая право быть тут. В этот момент. Ответил Старик. Михаил не понимал. Он повернулся вслед Старику, что шел обратно на трон.
– Но, почему она не может быть там, где хочет? Вновь, спросил Михаил. Старик уселся на трон и посмотрел на огромные облака, сзади.
– Не могу тебе сказать. Спокойно ответил Старик. Михаил был ошеломлен. Бог что-то скрывал?
– Скажем так, Михаэль, здесь все, кто мне нужен. И я не хочу, чтобы именно в это время – там кто-то был. Старик задумался. Михаил старался уловить суть истины. Старик посмотрел на Архангела. Ему пора было уходить. Он развернулся, и зашагал к вратам.
– И помни, Михаэль. Остановил его Старик. – Времени мало. Она должна быть здесь в кратчайшие сроки, пока у нас ещё есть время. Говорил Старик. Михаил, ничего не сказав – покинул покои Бога, под пристальный взгляд последнего, чья рука была занята яблоком, которое Бог так и не попробовал.
12.
Воспоминания о первом визите в Изолятор Квентин не забывал и по сей день. Иногда, воспоминания освежались с помощью снов. Вот и сейчас, он проснулся от судорожного сна, в той же камере. Отряхнув голову, он, почему-то улыбнулся. Посмотрев в камеру, ещё раз, Квентин приподнялся. Его первый и единственный раз был особенно тяжелым. Он провел там значительное для себя время, затем, его отправили в Приют, обратно. Там, он узнал о кончине Элисон. Это был удар. Он пропал не более чем на несколько месяцев, и отчетливо помнил их лица. Они улыбались и радовались естеству. А теперь – её не было. Как и лица на Дезмонде. Квентин не хотел поступать как Идиот, отравляя ему душу всякими житейскими фразами, по типу того, что он справится, или тому подобное. Время – как вода, рано или поздно затачивает камень, как не крути. Но, пока не об этом.
Медиум вспоминал, как было принято решение отправить его и Эвана, на пару с Джонатаном в Изолятор. Лишь через некоторое время ребята узнали что срок им дали немалый, как для обычной потасовки – 25 дней.
Их повезли этим же утром. Ночевали запертыми в особой палате, где, после их отъезда, скончалась Элисон.
Директор Арчибальд приказал вывести всех, и под всеобщее зрение показать, как ведут зачинщиков, поговаривая что это станет им уроком. Так их и вели. В толпе, Квентин отыскал Элисон и Дезмонда. Стояли, прижавшись друг к другу. Квентин, лишь, улыбнулся, хотя на лицах его друзей была грусть. Грусть и благодарность. Из Приюта мальчиков забрал фургон. Везли долго. Далеко. Мальчики сидели молча. Квентин, потому что было все равно, Джонатан – потому что понимал, что когда его родители об этом узнают – будет плохо. Ну, а Эван – потому что с него спала маска Ковбоя, что только бесчинствует. Именно он, по младенчески, ныл, болтал без умолку, и хныкал. Квентин не обращал внимания. А вот Джонатана его поведение, изрядно, помотало.
– Заткни пасть, Эван! Ноешь хуже моей сестры. А моей сестре 4. Возмутился Джонатан, на что Эван отреагировал бурно: – Сам заткнись!
Квентин, лениво, перевел взгляд на парней.
– Заткнитесь вы оба, Дебилы. Приказал он, и парни посмотрели на него.
– Тебе было мало, МакГратт? Поинтересовался Эван, выставляя кулак.
– Какая теперь разница? Можем подраться ещё раз, только если ты не будешь бить как Сучка, а можем посидеть и подумать что делать дальше. Парни замолчали.
– Он прав. Кивнул Джонатан, усаживаясь, на пол. Он облокотился о стены фургона, и забросил руки за голову. Эван метал головой от одного к другому.
– И что это, блин, значит? Спросил он. Квентин посмотрел на Джонатана. Тот кивнул Медиуму.
– Слышал о месте для Плохишей, по типу нас? Спросил Джонатан.
– Место для Плохишей? Переспросил Эван. Джонатан понял, что познания Эвана не велики.
– Есть специальное место, куда садят людей, у которых есть дар.
– Тюрьма, что-ли? Развел руками Эван. Джонатан кивнул, продолжая объяснять: – Что-то типа, и там отбывают наказание люди любых возрастов, у которых есть дар. Эван запустил руки в волосы.
– Откуда вы, Умники, можете быть так уверенны в том, что нас везут именно туда? Эван хватался за последнюю надежду. Квентин фыркнул, поднимаясь. Он подошел к Эвану, и упал на колено, перед мальчиком.
– На руке не жжет? Спросил Квентин, оголяя руку Эвана. К своему удивлению, Эван обнаружил там небольшой ожог, в форме круга. По форме и цвету этот ожог напоминал черную, тоненькую, таблетку. Эван, с интересом, стал осматривать и тыкать в ожог. Дотронувшись до него пальцем, он ощутил неприятный дискомфорт. Небольшая таблетка под его кожей зашевелилась.
– Это что за Хрень? Начал садить панику Эван.
– Такие штуки называют «Горячими заглушками». Начал Джонатан. – Мой папа грузит такие на работе. Эван стал чесать ожог.
– Но, это ещё не значит, что мы едем именно туда, так ведь? Квентин хлопнул себя по лбу, и указал Эвану пальцем. Проследив, Эван прочитал надпись, что находилась у маленького окошка, что вело в кабину к водителю. На окошке было написано: "Изолятор". Эван стал хныкать сильнее, а Квентин махнул на него рукой, и уселся рядом с Джонатаном. Оба смотрели на хлюпающего Эвана.
– Он всегда был такой плаксой? Спросил Квентин, извлекая из-под шапки косяк.
– В общем-то, да. Согласился Джонатан. Затем, он задумался на минутку, и решил спросить у Квентина: – Стоит ли говорить ему, где именно находится Изолятор? Квентин задумался. Хмыкнув, он ответил: – Устроим ему сюрприз.
– Я думаю, ему не понравится. Покачал головой Джонатан.
– Так, это же Круто! Кивнул головой Квентин. Джонатан, невольно, улыбнулся. Фургон продолжал путь по одинокому шоссе.
Ехали парни долго, Джонатан задремал. Эван пялился в стену, а Квентин, просто, лежал с закрытыми глазами. В какой-то момент, фургон затормозил, и парней качнуло. Джонатан проснулся, отряхнув головой. Эван вздрогнул.
– Мы уже приехали? Паническим голосом заговорил мальчик. Квентин закатил глаза. Дверь фургона распахнулись. На мальчиков посмотрел мужчина, в белом комбинезоне, с голубоватым оттенком.
– Добрый день, молодые люди. Вальяжно поздоровался мужчина. – Меня зовут Гонорат. Мне была поручена миссия доставить вас в Изолятор. Прошу – за мной. Гонорат, вежливо, указал рукой на выход из фургона. Запахло свежим, ночным лесом. Квентин вышел первый. За ним Джонатан. Эван остался стоять в фургоне.
– Куда мы приехали? Тревожно спросил мальчик.
– Эван, захлопни варежку и выходи! Послышался крик Джонатана. Эван, опустив голову, устремился на выход.
Парни оказались в темном лесу. Было прохладно и свежо. Эван метал головой из стороны в сторону, задавая все больше несообразных вопросов.
Гонорат вел парней шеренгой. Эван продолжать ныть. Квентин, что шел первый, отклонился к Джонатану и шепнул ему на ухо: – Если ты не заткнешь его – я откушу ему нос. Джонатан кивнул, поворачивая голову к Эвану.
– Эван, ты можешь помолчать хоть секунду? Поинтересовался Джонатан.
– Заткнись, на Хрен, Джонатан! Воскликнул Эван.
– Не выражайся, Сын мой! Предостерег Гонорат. Парни посмотрели ему в спину.
– Это ещё что за Хрен? Спросил Эван. Пани переглянулись. Квентин ответил: – Это Ангел Господний. Глаза Эвана округлились.
– Они везут нас на Эден? Эван смотрел на мальчиков. – Почти. Кратко ответил Джонатан.
Примерно, после получаса ходьбы, Гонорат привел парней на небольшую поляну, сверяясь с часами.
– Внимательно прослушайте инструкцию, которую я вам предоставлю. Вежливо попросил Гонорат. – Через три минуты возникнет Узел. Наверняка, вы учили его в школе. Вы должны будете пройти через этот Узел, и вас встретят на том конце.
– Каком конце? Перебил Эван. Никто не обратил на него внимания.
– Старайтесь не открывать рот, не дышать, не открывать глаза. Не махайте руками, не дергайтесь. Часы на его руке зазвонили. Гонорат посмотрел на предполагаемый Узел.
– По одному, прошу. Указал рукой Ангел. Квентин, качая головой, прошел вперед к месту, на которое указывал Гонорат, и произошло чудо. Квентин исчез. Будто бы вошел в трещину в воздухе, которую никто не видел. Глаза Эвана округлились.
– Куда он пропал? Запаниковал Эван. Гонорат посмотрел на парня.
– Узел отправил его в отправную точку. Пояснил Ангел.
– Что? О чем он? Джонатан подтолкнул Эвана.
– Давай иди уже, достал. Эван, с огромной неохотой, прошел следующим. Замыкал колону Джонатан, который, напоследок, надышался холодного воздуха. В месте, куда их везут, такого холодного воздуха не будет. Постояв, Джонатан пропал, следом.
13.
Парни оказались в темном месте. Достаточно, чтобы глаза не привыкли с такой темноте. Воздух был сдавленный, скорее горелый. Что-то падало с неба.
– Это снег? Спросил Эван, осматривая руку, на которую падала белая перхоть.
– Это пепел. Пояснил Квентин, отчего глаза Эвана, в который раз, округлились.
– Почему с неба падает пепел? Встречно спросил Эван, и, вдруг, из темноты показались люди. Обворожительная девушка, напротив которой стояли серьезные люди. Как бы отвечая на вопрос Эвана, он, с Дьявольской улыбкой, произнесла: – Добро Пожаловать на Лимбу. Парней пробрал страх.
Эван, до последнего, не понимал, что они находятся на первом кругу Ада. Парней вели по огромному лесу, где деревья, казалось, были черные. Солнце и луна были одинаково белыми, с неба падал пепел. Не было жарко или холодно, лишь кислород, что вдыхали парни – был горячим. Где-то кричали, стонали, выли неизвестные животные. От каждого шороха можно было сойти с ума. Постепенно, лес редел. Когда он остался позади, они оказались на огромном пустом пространстве, что больше напоминало черный марс. Парни стали осматриваться. Девушка беседовала с телохранителями, затем повернулась к мальчикам. Она подошла к ним, внимательно осматривая. Напоровшись взглядом на Квентина, она подошла к нему ближе.
– Ты ничего такой. Говорила девушка. Квентин осмотрел свою собеседницу, затем ответил: – А вот вам бы меньше меха носить, вы же не стриптизёрша. Мальчики пустили пару смешков. Охранники девушки взревели: – Ты хоть знаешь с кем говоришь, щенок?! Они ринулись к мальцу, но, девушка остановила их криком: – Fek! Tichjulla li Fraassa! Телохранители девушки остановились. Сама же, Леди повернулась к парням.
– Меня зовут Стелла. Стелла Морнингстар.
После, за ребятами приехала небольшая машинка, что больше напоминает машинку для боулинга. Все уселись туда и ехали ещё некоторое время. Взобравшись на очередной холм, пред мальчиками открылся пейзаж Изолятора.
С одной стороны, Квентину показалось будто это колона поселения на Марсе. На холодной земле стоял небольшого рода комплекс, обнесенный забором. Забор там был огромный, располагались небольшие корпуса, подобно Приюту. Игровая площадка, обнесена стеклом, замыкая её в кубик. Таких кубиков по территории Изолятора хватало, лишь, кое когда, они сменялись некоторыми строениями. Охраны было полно. Массивные мужчины, со страшными лицами и черными комбинезонами. Виднелись и постояльцы Изолятора. В разных кубиках находились разные возраста, разделяя по вольерам, как животные. Где-то, бродили дети, одетые в белые мешковатые штаны и что-то типа футболки с вырезом. Все было одеты одинаково. Дети от 5 и до 20. И все они были Циркачами. Понятное дело, не найти в Мире место, что сдерживало бы всех самых опасных Циркачей. Легче всего построить такое место там, где они не смогут уничтожить вселенную.
– Добро пожаловать в летний лагерь. С улыбкой произнесла Дьяволица. Парни, внимательно, осматривали местность, и Эван спросил: – Парни, мы что, реально, в Аду? Все посмотрели на Эвана как на Идиота, который, по канонам, только сейчас осознал, в какой они жопе.
Встретили мальчиков не так дружелюбно. Им приказали построиться в шеренгу с остальными детьми. Глядя на этих отморозков, Квентин понимал, что жизнь придется не сладкая. Они стояли, болтали, дрались, бранились, до тех пор, пока из одного павильона не вышел небольшого роста мужчина, что двинулся к шеренге. Постав перед ними, он осмотрел их всех. Было ужасно темно. Квентин посмотрел на небо. Солнца не было. Конечно, откуда на Лимбе солнце? Его тут, попросту, нет. Весь Изолятор освещали огромные прожекторы, что располагались на огромных столбах, освещая практически всю территорию Изолятора. Квентин чувствовал себя так, будто попал во временную петлю, где всегда была глубокая и темная ночь. Но, тем не менее, свет падал на невысокого старика, и рассмотрев его лицо, Квентин скривился.
Старик был невысоким, с, самым что ни на есть, мерзким лицом капитана Американского подразделения солдат во Вьетнаме. Его лицо было подобно шакалу, обтянутому человеческой кожей. Голос был звонким как ржавый колокол, противным и режущим слух. Квентин стоял посредине, между Джонатаном, что старался держать себя, и Эваном, что трусился как осиновый лист.
– Слушайте сюда, маленькие Засранцы! Заскрипел старик. – Это место, даже для Ада, станет вам невыносимым, и лично я приложу все усилия к тому, чтобы вы подумали о том, чтобы больше не возвращаться сюда! Старик осмотрел всех детей. – Мое имя – Данталиан, надеюсь, вам не придется объяснять кто я такой. Кто знал о чем говорит это имя – тот понял. Эван прислонился к Квентину.
– Что это за Чёрт? Тихо прошептал малец. Глаза Данталиана сверкнули, и в мгновение он оказался у Шеренги. Эвана дернуло и он не успел ничего сказать, как Данталиан схватил его за волосы и выволок вперед шеренги.
– Что ты сказал, Гниль? Верещал Старик. Мальчики потешались, но только не Квентин с Джонатаном.
– Как ты меня назвал? Чёрт? Данталиан приподнял парня за волосы. – Этот Выкидыш считает что лучше нас, да? Старик прислонил лицо парня к своему и прошипел: – Эти ребята покажут тебе, как ты ошибаешься. Он бросил мальца на землю. Джонатан махнул Квентину, и парни выбежали из шеренги. Квентин, обмотав руки рукавами, помог поднять Эвана, что рыдал, закрывая лицо руками. – Верните его в шеренгу! Приказал Данталиан. Квентин и Джонатан отряхнули Эвана и поставили его стоять, придерживая мальца локтями.
– Теперь, вонючие Циркачи, я буду называть ваши имена, а вы выходите по одному. Данталиан получил список от одного охранника. Развернув его, Демон стал оглашать имена.
– Фредерик Старк! Прозвенел Данталиан. Показался худощавый, высокий блондин, с неуклюжей прической, и круглыми очками. – Ты у нас, говорят, взломал банк на Альфе, и перевел в фонд борьбы с Раком, да? Воруешь у Богатых и отдаешь бедным? Добро пожаловать в Ад, Сынок. Один из рабочих, в черном комбинезоне, отвел Фредерика на небольшое расстояние, к небольшому столу с ящиками. Оттуда, Фредерик получил свою белую форму и зашагал дальше. Данталиан продолжил с именами, пока Джонатан и Квентин шептались:
– Что будем делать? Квентин посмотрел на Джонатана. – Выживать, судя по всему. Джонатан посмотрел на дрожащего Эвана.
– А что с ним? Парни посмотрели на Эвана.
– Если не сойдет с ума – постараемся уберечь и его. Квентин не верил в то, что говорил сам.
– Венди Хоукинс! Послышалось имя. Вперед вышла девица, с большим конским хвостом. Квентину она напоминала хрупкую девушку-жокея, что скакала верхом на больших жеребцах, в самом правильном смысле этого слова. Высокая, подтянутая, с острыми чертами лица. Русоволосая, голубоглазая.
– Значит, убила своего отца, да? Он к тебе приставал, Детка? Скривил гримасу Данталиан. Венди, неожиданно, бросилась на него. – Плевать, что ты Демон, я тебе черепушку отгрызу! Вопила девушка. Пару охранников подняли её под руки. – А мне нравятся такие! Уведите! Приказал Данталиан, подбирая список.
Спустя несколько имен: – Артур Шеферд! Показался, слегка, пухловатый темнокожий парень, с причёской как у Элвиса.
– Воровство. Кто бы мог подумать. Воровал сладости, мой пухлый Друг? Издеваясь, спрашивал Демон. Артур, молча, двинулся вперед. Список длился долго.
– Квентин МакГратт! Прорычал Демон. Квентин вышел. – А, подружка нашего нового друга? Спросил Данталиан, поглядывая на Эвана.
– Бесишься, что я не твоя подружка? Встречно спросил Квентин. Шеренга замолчала. Немного помолчал и сам Демон, после чего рассмеялся. – Разбой? Ну, да, ты похож на уличного парня. Заметил Демон, осматривая внешний вид Квентина.
За Квентином пошли и Джонатан с Эваном, и ещё, с десяток детей. Все получили форму. Переоделись. Квентин, естественно, шапки не снял, но, на выходе из раздевалки, у него её, все таки, забрали, обнажая связку кудрявых волос Квентина.
– Теперь понятно: почему ты носишь шапку и все тебя обзывают. Ты, реально, похож на Лося. Заметил Джонатан и Эван, нервно, хихикнул. Обозленный Квентин смахнул прядь со лба, и шеренга двинулась за Данталианом. Он завел их в один из стеклянных кубиков.
– Это блок 16, для детей вашего возраста. Теперь, это ваш дом, Засранцы. Рассказывал Демон. Ребята оглядывались. Внутри кубика росла трава, была растительность. Воздух казался отфильтрованным, более прохладным. Из потолка этого самого стекла, светило множество микро лампочек, что давали кубика холодный белый свет. Они прошли площадку для игр в футбол и баскетбол, тренажерный зал на улице, библиотеку, лазарет, столовую. Дальше, они оказались около двухэтажного здания.
