Текст книги "Хроники Эдена. Светоч (СИ)"
Автор книги: Write_by_Art
сообщить о нарушении
Текущая страница: 62 (всего у книги 70 страниц)
Обхватив воздух как будто взяв в руки купол, Квентин стал вдавливать руки, постепенно опуская их. Напротив него, на расстоянии в пару метров, на колени упал Реокталь, схватившись за свой шлем, который шёл трещинами в тех местах, куда, в воздухе, давил Квентина, ощущая шлем Пришельца в своих руках. Крик Медиума переходил в протяжный стон, который закончился, как только голова Реокталя взорвалась. Свет угас и Квентин рухнул на землю, стараясь понять, что только что произошло. Кровь кипела и Медиум чувствовал это всем телом. Вокруг него лежали Ангелы и мёртвые Реоктали, которые пали от неведомой, до сих пор самому Квентину, силы. Дрожь в руках свелась к минимуму и Квентин смог подняться на колени, рассматривая свои руки, которые догорали золотистым светом. Оглядевшись вокруг, Квентин забыл за боль ненадолго, делая для себя невероятное открытие. Всё было в тумане и событие, которые произошли до того, как он открыл глаза – казались настолько реальными, будто все его друзья были здесь. Будто здесь была его покойная мать.
Подняться на ноги было труднее. Квентин чувствовал себя как выжатый лимон. Оперевшись на стену одной рукой, Квентин поджал под себя больную, ощущая как боль, постепенно, стала набирать обороты в его теле. Прежде чем она свалит его, вновь – было ещё немного времени, которое Квентин выиграл для себя самым невероятным образом. Вслед за болью пришло понимание того, что он убил их, не прикоснувшись к ним. Но его руки ощущали всё. Каждое фантомное прикосновение к Реокталю было настолько реальным, несмотря на то, что убивал он их на расстоянии, заставляя витать в воздухе будто на тросах. Обернувшись назад, Квентин обнаружил несчастных Ангелов, которые лежали на земле. Проверять живые ли они – Квентин не стал.
Пройдя мимо трупов Пришельцев, Квентин смотрел на них всё больше. То, что только что произошло – выходило за рамки абсолютно всего, что когда-либо понимал Квентин.
– Охренеть… Выдыхая сказал себе Квентин. – Я – Джедай…
Башня Эдена, тем временем, продолжала гореть и разваливаться. Реоктали заполняли всё больше пространства, изничтожая Ангелов, которые старались противостоять многочисленным силам Пришельцев. Корабли штурмовали огромную башню, снося целые куски стен, постепенно, превращая этажи в руины. Квентин протиснулся между проломами, оказавшись у сломанного лифта. Подойдя к нему поближе, тратя свои последние силы, Квентин облокотился на стену, смотря в шахту лифта, что казалась бездонной. Где-то там, глубоко внизу, сам лифт просто валялся, оторванный от троса, что просто висел без дела.
– Отлично… Сказал себе Квентин, прилаживая усилия, чтобы развернутся. Статуя Бога стояла во всей красе, виднеясь своим величественным видом. Оттолкнувшись от стены, Квентин подошёл к забору, перекинув через него голову. Внизу творился кромешный Ад, превращая Реокталей и Ангелов в небольшие точки, далеко внизу. Медиум находился на уровне груди необъятной статуи, понимая что он прошёл только половину пути.
Сверху раздался изнурительный крик, и Медиум лишь успел поднять голову, дабы увидеть как тело Ангела срывается с верхних этажей, проворачиваясь в воздухе. На мгновение, Квентин успел заметить полумёртвое лицо Ангела, что полетел вниз, приземлившись с громким хлопком. Кафель, или то, что от него осталось, треснул, пуская по трещинам шершавую кровь. Квентин, ещё раз, посмотрел наверх, сжимая кулаки. Проход назад был полностью разрушен, так же, как и наверх прохода больше не было. Квентин отдышался, глядя на противоположную сторону, где виднелся целый лифт. Взгляд, моментально, перевёлся по сторонам, и осознание грусти ударило по вискам тем, что всё было разрушено. Пути на ту сторону не было. Кулаки Медиума начали сжиматься, не взирая на боль. Сейчас, внутри Квентина было что-то, на порядок важнее физической боли. Злость. То самое чувство, что циркулировало адреналин. Неужели всё это – дело рук одного, даже не человека? Неужели, можно положить на кон два мира, две цивилизации, чтобы остаться в живых? Всё ради того, чтобы прожить ещё немного? Злость Квентина порождала в его голове стремление идти дальше, во чтобы то ни стало, стараясь оправдать надежды своих друзей, которых, возможно, уже даже нет в живых. Увы, Медиум не мог знать, как обстояли дела на Земле и именно это подкашивало его, но не сбивало с ног. Именно злость к тому, кого весь мир называл Богом и своим создателем – помогала ему двигаться вперёд. Квентин отдавал себе отчёт в том, что у него есть пара вопросов к тому, кто ждет его на самой вершине.
– Давай, мать твою, сделаем это! Сказал себе Квентин, крепко охватившись за перила. Перебросив своё тело, Квентин стал пятками на край земли, что выступала за перилами. Секунда потребовалась, чтобы уравновесить тело и Квентин оказался по ту сторону перил, высматривая безопасный путь, по которому он пройдёт на ту сторону. Ветер завывал, колыша тело Квентина, который мог сорваться в любую секунду. Руки и ноги тряслись, а Медиум, хоть и пообещал себе не смотреть вниз, то и делал что пялился на огромную высоту, что была под его ногами. На какой-то момент, страх сорваться настолько взял вверх, что Квентину хотелось перемахнуть назад, но, это чувство перемешивалось с чувством долга, от которого тряслись руки, порождая всё больше злости.
– Твою мать, твою мать… То и дело твердил Квентин, не отпуская руки с перил. Ноги, аккуратно, ступали по краю, обходя статую сбоку.
– Святая Мария и Иосиф Плотник… Продолжал нести чушь Квентин, стараясь отвлечь себя от мысли, что он находится на краю ни одной сотни метров, каждый раз ступая на больную ногу, в надежде не сорваться вниз, попрощавшись с жизнью.
Каждый шаг сопровождался какой-то нелепой мыслью, что помогала Квентину не думать о том, что может быть внизу. Он просто ступал понемногу, стараясь не принимать во внимание боль и руку, которая, вновь, начала кровоточить. В голове мелькал эпизод, который произошёл только что. Он разбросал Реокталей, не дотрагиваясь к ним, освещая златом всю комнату. Прямо как…
– Прямо как Дезмонд, или Венди, когда они используют свой Дар… Озвучил концовку мысли Квентин, аккуратно переступая кусок парапета, что был обломан.
– Но, ведь я же Медиум… Продолжал твердить себе Квентин, опираясь на понятные факты, с которыми он прожил всю жизнь. Никогда, он не испытывал ничего подобного, за исключением пары незатейливых моментов, которые, почему-то, к этому моменту были как будто стёрты из памяти, что вызывало у Медиума всё больше вопросов, к себе самому.
В голову врезался эпизод, произошедший на Бете. Казалось – это было сто лет назад, но произошло совсем недавно. Тогда, Ева расшифровала послание, которое было прикреплено к Артефакту Велмы, о котором ещё никто не знал. Естественно, зная обо всём что происходит, на самом деле – этого всего можно было избежать, но ни это сейчас удивляло Квентина. Его злость. Та, которую он испытал, понимая что послание ничего им не дало. Он стал злится на себя и на всё то, что происходило вокруг. И тогда, квартира сошла с ума. Естественно, на фоне тех вещей, что происходили тогда – никто не отдал должного внимание тому, что произошло. Квентин заставил вещи в доме летать силой собственной мысли. При других обстоятельствах – это было бы тем, на что Квентин бы обратил внимание, но, вспоминать об этом сейчас было очень странно, как и моменты детства в Приюте, где проскальзывали аналогичные вещи и эпизоды, которые, как показалось, были так уверенно и намеренно кем-то стёрты из памяти. В голове самого Медиума – это воспоминание отрыло себя с большим трудом, будто кто-то, специально, зарыл в голове Квентина этот эпизод, предоставляя возможность вспомнить об этом именно сейчас. Но, почему?
Поток мыслей оборвался истошным криком и Квентин ничего не успел сделать. Сверху, на него обрушилась туша Реокталя, протягивая его за собой. Квентин сорвался с парапета, успевая ухватиться больной рукой за выступ. Страх ударил в грудь, заставляя сердце колотится от боли и страха. Квентин закричал, стараясь подтянутся, но Реокталь, схвативший Медиума за ногу, стал мешать ему, стараясь потянуть за собой. Руки Квентина стали трястись, крепко обхватывая парапет. Пальцы побелели, как и губы Квентина. Тяжесть Пришельца, который теперь просто тянул Квентина за собой, заставляла пальцы разжиматься. Силы уходили моментально, и Медиум вытянул вторую руку, попытавшись схватиться за парапет. В момент – Реокталь схватился за Квентина двумя руками, отталкиваясь от него. Сделав прыжок, который чуть не поспособствовал тому, чтобы Медиум сорвался – Реокталь оказался на перилах, усаживаясь как всё тот же Ниндзя. Оказавшись сверху, Пришелец стал внимательно осматривать Квентина, который старался подтянутся, паникуя и выкрикивая возгласы, что означали его проигрыш. Медиум оказался в положении, из которого было бы сложно выкрутится, если бы не очередной счастливый случай. Будучи снизу, Квентин, стараясь подтянутся, под пристальным взором Пришельца, что готовился обрубить Квентину пальцы, Медиум заметил как сверху обламывается кусок пола верхнего этажа. Страх кольнул в очередной раз, внедряя в голову понимание того, что сейчас почти весь этаж завалится. Выбирая из двух зол – Квентин решил рискнуть.
Как только раздался изнурительный треск, оповещающий о том, что пол обваливается, Квентин схватился двумя руками за парапет, поджимая под себя ноги. Оперев их о стену, Квентин оттолкнулся от стены и отпрыгнул в сторону статуи Бога, в то время как верхний этаж обвалился, забирая за собой парапет, Реокталя и почти весь этаж, на который, не так давно, вышел Квентин, в поисках обходного пути.
Чувство полёта, которое, как казалось Квентину, закончится падением, которого Квентин уже не почувствует и смертью, сменились на глухой удар в грудь, что болезненно прошёлся по телу Квентина, заставив его выплюнуть слюну и кровь. Руки, моментально, нашли за что ухватиться, и Квентин открыл глаза, обнаруживая себя на статуи Бога. Схватившись за рукав статуи, Квентин сомкнул руки на складке рясы, за которую он ухватился.
– Охренеть, мать твою, ну ни хрена же себе… Тараторил Квентин, мотыляя ногами, дабы выбросить одну вверх. Потянувшись, Медиуму таки удалось взобраться на статую и секунду – он просто лежал на руке огромной статуи, переводя дыхание. Тело трясло, отбивая его болью и ударами тока по нервам. Сейчас, сорваться было проще чем пару минут назад. Время шло, и башня погружалась в войну всё больше. Времени медлить больше не было, поэтому, Квентин стал подниматься. Осталось ещё немного. Оказавшись на ногах, на самом краю самой высокой статуи в на Земле, и серебряного города, Квентин посмотрел наверх, всматриваясь в лицо Бога, задумчивое, что увековечили в статуи.
– Да пошел ты… Пыхтя, сказал Квентин, аккуратно двигаясь по основанию руки, приближаясь к груди.
Мимолётно проходящие Ангелы и Пришельцы, что вели битву насмерть, не замечали одного единственного человека, что карабкался по статуе, аккуратно переступая выступы, которые могли бы помешать ему. Потными и кровавыми руками, Квентин хватался за статую, огибая её, постепенно. Пропитанные кровью и грязью кудри, что вылезали из потёртой шапки, липли на лбу, разбавляя лицо Квентина, добавляя на него новые аспекты свирепой войны, помимо боли, пыли, грязи и крови. Медиум боролся с гравитацией, аккуратно обходя статую по основанию. Оставалось ещё немного.
Очередной корабль врезался в здание, заставив пошатнутся всю башню, в том числе и статую. Квентина пошатнуло, но он успел вовремя схватиться, сопровождая это нервным возгласом: – Мать твою на хрен, Сука!
Удержавшись, Квентин посмотрел вниз, в очередной раз, пожалев об этом. Сейчас, башня Эдена была как на ладони, чтобы свидетельствовать о том, что Ангелы проигрывают. Всё больше Реокталей поглощали башни, безжалостно разрывая силы Ангелов на куски. Глядя на всё это, Квентин сделал вывод – что окажись он, сейчас, на одном из этажей – он был бы уже покойником, и дело было не в том, что он не смог бы справится, а в том, что Реокталей было настолько много, что Квентина задавили бы количеством, как стадо буйволов, что под своими копытами лишают жизни антилопу.
Переправив своё тело на другую руку, Квентин добрался до противоположной стороны башни. Лифт казался целым, но был так далеко, что радовало и разочаровывало Медиума, одновременно. Казалось бы – хорошего прыжка было бы достаточно, дабы ухватиться за перила, но сможет ли Квентин? Мокрая спина прилипла к статуе, сердце колотилось. Ему казалось, что этот прыжок будет сложно пережить.
– Ладно… Кивнул себе Квентин, осматривая местность. Прямо под парапетом, на который держал курс Квентин, висел кусок стены, что болтался на одной арматуре. Квентин внимательно посмотрел на него, оглядываясь по сторонам. В голову пришла сумасшедшая мысль.
Посмотрев на свои руки, Квентин закрыл дрожащие глаза. Воздух казался слишком тяжелым, сбивая правильное дыхание. Ладони, одна из которых покрылась кровью от серьёзной раны, тряслись как после работы на отбойнике.
– Это, мать его, нахрен, безумие… Говорил себе Квентин, протягивая руки перед собой, нацеливая их на кусок висящей стены.
Закрыв глаза, Квентин постарался отрегулировать своё дыхание, посылая себе в голову различные мысли, озвучив которые – могло стать только смешно. Медиум не был уверен до конца в том, как это работает, и работали ли, поэтому мысли его были разные.
Поднимись – Говорил в голове Квентина, нацеливая ладони на висящий кусок стены.
– Подчинись мне! Продолжил, но уже вслух Квентин. Открыв на секунду глаза, он увидел что ничего не произошло.
– Да, чтоб тебя! Ругнулся Медиум, устремляя руки интенсивнее. Сжав зубы, Квентин зажмурился что есть силы, стараясь устоять на ногах.
– Давай же! Твердил Медиум, стараясь настроится на нужное ему действие. Крики и взрывы, вперемешку с выстрелами и лязганьем холодного оружия всячески отвлекали Квентина от процесса, которого он сам не до конца мог понять. То, что пытался сделать сейчас Квентин – было больше комично, нежели, действительно было тем, что может его спасти. Силы покидали, отдавая дрожью по всему телу. Становилось холоднее, губы начинали трястись сильнее.
– Чёрт, ну давай же! Молили Квентин, то и дело убирая и возвращая руки в исходное положение. Ноги, понемногу, начинали неметь и всё чаще соскальзывать с места, на котором он стоял.
– Давай-давай! Просил Квентин, вытягивая трясущиеся руки перед собой. Медиум старался покорить то, что никогда не давалось ему. То, о чём он даже не знал сам, не понимая как это работает. Смутно, в голову врезались моменты с его матерью и Велмой, что увязали в чёрной смоле. Реально ли это было – остается только гадать на досуге, так же, как и то – действительно ли внутри Квентина есть самородок, о котором он не знал?
Внезапно, в нос ударил знакомый запах. Терпкий цитрус и орхидея. Этот запах, как показалось самому Квентину, повёл его в нужном направлении. Уже через секунду – всё померкло, обрастая той самой смолой и, пока что, Квентин не знал, стоит ли радоваться ему. Теперь, его ноги стояли на твёрдом грунте, что бурлил чёрной смолой, что прилипала к ногам Медиума. На секунду – он задумался, стоит ли ступать дальше, так как всё это могло бы быть илюзией, и, ступив шаг вперёд – Квентин рискнул бы сорваться со статуи вниз. Смола покрывала тьму, но, вдалеке, Медиум увидел что-то. Присмотревшись, он заметил как вокруг него пролетела оранжевая Цикада, оставляя после себя небольшую полосу оранжевого света. Внимательно посмотрев на неё, Квентин выставил вперёд руку и Цикада села ему на палец.
– Ну, Малышка, надеюсь – ты сможешь помочь мне… Хриплым голосом произнёс Квентин, замечая как смола поглотила его ноги до колен. Цикада напевала свою песню, сидя на пальце у Квентина. Закрыв на секунду глаза – Квентин сконцентрировался, открывая их вновь. Теперь, вокруг него плавали десятки Цикад, что летали вокруг него. За всеми уследить было невозможно, поэтому – Квентин перестал пытаться это сделать. Вместо этого, он сказал себе: – Ладно, попробуем. С этими словами – Медиум вытянул руки.
Тьму, вперемешку со смолой, пронзил золотистый свет, которого Квентин, поначалу не видел, так как сам был сердцевиной излучателя света. Его руки стали искрить золотом, а воздух вокруг него стал собирать больше золотистых молний. Кудри стали подниматься, отлипая ото лба, а руки стали концентрировать в себе неведомую силу. В какой-то момент, реальность и ирреальность перемешались и Квентину показалось будто руками он может дотянутся к любой точке мира, но, ему это было не нужно. Нащупав руками тот самый кусок стены, который, как казалось самому Квентину – был очень далеко, Медиум стал ощупывать его. Ему, и вправду, казалось что он сейчас трогает этот кусок земли, хоть и находился он от него далеко. Обхватив его, Квентин стал поднимать его, понемногу, что отдавало болью в виски, а ни в руки, как должно было быть, по логике вещей. В переплетении реальностей, Квентин помнил что этот кусок земли выглядел так, будто его не способен поднять даже Архангел Михаил, при его внушительных габаритах, но, почему то Квентин мог справиться с ним в лёгкую. Вес не ощущался, а в реальности, где Квентин продолжал стоять на статуе, излучая из ладоней золотистый свет, кусок земли поднимался, образовывая ему мостик на другую сторону. Стоя в метрах от чуда, что происходило перед закрытыми глазами Медиума, последнему казалось будто он, ощущает куски металла и бетона, что сыпется на него руки, чем больше он поднимал этот кусок земли. Он ощущал это так живо и по-настоящему, что когда пришло время открыть глаза – Медиум был поражен реальностью. Его тело светилось златом, а руками он держал воздух, мысленно обхватывая края того самого куска стены, что теперь поднялся, будто по взмаху волшебной палочки, образовывая Квентину безопасный проход. Глядя на всё это с ужасом, Квентин посмотрел на свои руки, которые держали воздух, сжимая ладони так, будто он держит эту стену по краям. Это было невероятно, отчего дыхание Квентина сбило и он, на секунду, немного опустил руки, приходя в шок оттого, что стена повиновалась ему и стала опускаться следом за его руками. Вернув руки в исходное положение, стена вновь вернулась на место и Квентин ахнул.
– Ни хрена же… Сказал себе Квентин, сглатывая в пересохшем горле. – Да ну его нахрен… Решил для себя парень, аккуратно ступив на кусок земли. В момент, его руки почувствовали тяжесть его же ног, держа невидимый кусок земли. Это чувство парадокса, на секунду, вывело Квентин из нормального состояния и он отшагнул назад. Он, действительно, это делает.
Руки стали дрожать, одновременно с куском земли, что парил в воздухе. Выдохнув, Квентин стал на кусок земли, аккуратно проходя по нему, стараясь удержать руками, как ему казалось – этот же кусок земли, на который он только что ступил. Пройдя расстояние к перилам, Квентин, не опуская рук, перемахнул через перила, оказываясь на другой стороне башни. С выдохом, Квентин посмотрел на кусок стены, замечая на стороне, которую он только что перешёл Реокталей. Отряд преследовал Ангелов, перекрикиваясь звуками. Не долго думая, Квентин обхватил воздух сильнее, чувствуя как фантомный кусок земли сжался в его руках крепче. Сжав зубы, Квентин поднял руки над своей головой, открывая рот от удивления. Кусок земли подлетел вверх и просто парил в воздухе, повторяя траекторию рук Медиума. Посмотрев на Реокталей, Квентин отвёл руки немного назад, что сделал кусок земли, парящий в воздухе.
– Мать его – безумие! Сказал себе Квентин, используя руки как катапульту, разжимая ладони.
Кусок земли метнулся в воздухе, врезаясь в Реокталей. Полетели куски земли и сами Реоктали, как кегли от шара для боулинга. В момент – Квентин почувствовал лёгкость и дрожь в руках, глядя на свои руки. Это было невероятно. Золото искрило, понемногу утихая. Покачав головой, не принимая увиденного, Медиум поднялся, пошатываясь. Если до этого эпизода ему казалось что он устал – сейчас его силы были просто на исходе.
Впереди был лифт, который Квентин раздвинул руками, не дотрагиваясь к нему, закрывая глаза. Сокращая расстояние к лифту, Медиуму, в очередной раз, показалось что его руки стали длинными как натянутая резина. В момент, он сложил их вместе, чувстувя как пальцы проходят мимо дверей лифта. Ухватившись за них, у себя в уме, а по факту – просто за воздух, Квентин придал усилий и раздвинул воздух перед собой, открывая глаза. Двери лифта разъехались перед ним сами, будто бы человек невидимка приложил усилия, открывая его руками. Очередной удар слабости заставил Медиума ввалится в лифт, падая на землю. Сдаваться было рано – единственный мотивирующий слоган, который не покидал Медиума. С большим усилием – Квентин поднялся на ноги и вдавил самую верхнюю кнопку на, чудом уцелевшем, сенсорном дисплее, что появился из куска стекла, что находился немного левее дверей лифта. С тяжелым скрипом – лифт устремился вверх, открывая сидящему на земле и переводящему перед финальными аккордами, Квентину картину того, что происходит в башне, иначе называя это – падением башни Эдена.
Вокруг был хаос. Небо гремело серыми тучами, слышались крики, шум громких битв, огонь и хаос. В понимании кукловода всё двигалось как надобно, но финал плана не должен был изменится. Как бы не развязывался сценарий – итог, всегда, будет один.
Хоромы Бога, теперь, выглядели так будто само помещение показывает что у Бога на уме. Всё было настолько серым, блеклым и не отдавало светом нового мира, что по коже пошли бы мурашки, попади ты в это место. Грохоты и шум доносились всё чаще, слышались выстрелы. Люди кричали, молили о помощи и погибали, пока все вокруг рушилось подобно фреске из домино, кости которой рушат одну картину, создавая другую.
За огромными стеклами, теперь, всё сменилось меняя солнечное и голубое небо на блеклое и серое, где, то и дело, загорались вспышки и творились ужасные вещи. Наверное, это был единственный доступный сценарий.
Тяжелые ворота, что при взрыве погнулись, отварились, протягивая скрипом по фреске, оставляя за собой царапину, будто прямиком на душе самого Бога. Теперь, эти врата не были настолько удивительными. Все экспонаты Бога валялись на полу, посреди осколков стекла. Фрукты лежали на полу, все было не на своих местах. Ангелы стояли в недоумении и выглядели, как казалось – взъерошенными.
Когда ворота отварились послышались одинокие шаги. Того самого, возможно самого отважного человека, которого мог видеть свет. Рассудительного и точного, способного принять трудное решение, дабы спасти себе дорогих. Безусловно тот, кто проделал сюда огромный путь, пройдя сквозь столь долгий путь боли и не простых решений.
Бог не поворачивался к нему лицом, все стоял и смотрел на облака, слушая шаги наступающего. Ступал сей странник очень тяжело, еле перебирая ногами. Безусловно, он устал, ведь прошел такой трудный путь, чтобы оказаться здесь. Дыхание было тяжелым, очень уставшим. Шёл спокойно, будто знал что сейчас последует диалог. Богу это нравилось. Он продолжал смотреть до тех пор, пока не увидел отражение человека, что стоял позади него. Бог улыбнулся, закрывая глаза, слегка кивая.
Квентин смотрел в спину Бога, нацеливая на него пистолет трясущимися руками. Змея, с удивлением, смотрела на Медиума, затем перевела взгляд на Бога. Откровенно говоря – если бы Даменда не знала, как всё сложится, на самом деле – ей казалось что Квентин никогда не доберется сюда живым.
Бог не смотрел на дрожащего, казалось почти не живого Квентин, чей пистолет в руке трясся то ли от злости, то ли от боли, то ли от страха. Бог видел этот сценарий уже десятки раз, тщательно продумывая, каждый раз, что он скажет. Финальный акт, к которому каждый пришёл по своему. Бог, который, не так давно, в очередной раз, прокручивал это в голове, вспомнил что он сказал, прежде чем оборвать симуляцию вокруг себя. Именно эта фраза помогла ему продвинуть происходящее именно в то русло, которое ему было нужно, несмотря на то, что изначальный план пошёл немного не в том направлении. Башня Эдена, буквально – рушилась, но взгляд Бога был прикован к Земле, на которой шла ожесточенная война. Как показалось даже Даменде – Богу было плевать на то, что происходит вокруг, и на то, что ему в спину целится Медиум. Тот, кто прошёл через страдания, приложив огромные усилия, чтобы оказаться здесь. Змея посматривала на отчаянного парня, который даже не понял, где, на самом деле, собака зарыта.
Они стояли, каждый размышляя о своём, если это можно было назвать таковым. Градус напряжения возрос до неимоверного уровня, и сейчас, от каждого слова или действия, от обеих сторон, зависел целый мир. Медиум не мог поверить, что стоит перед виновником всего, что происходит вокруг. Желние спустить курок было настолько сильным и невероятным, что Медиум, в первую очередь, так и попытался сделать, но его палец стал ватный, а в голову, будто, впустили яд, что парализует мысли и действия. Что-то знакомое. То, что ощущал сам Квентин, позабыв о проявлении своей новой силы и то, что ощущала Велма, стараясь вспомнить своё прошлое. Понимание, что приходило волной ужаса, постепенно, придавало Квентину мыслей о том, что вся шахматная доска была усеяна пешками, где королём была только одна дутая фигура, которая, сейчас, даже не соизволила повернутся к нему, чтобы встретится лицом к лицу. Они вернулись в начало конца, которое так часто пересматривал Бог, который, теперь, дрожа телом, вдыхал кислород, стараясь не обращать внимание на то, что вокруг происходит война, которая слегка пошла не по плану.
Время будто остановилось, натягивая струны души Квентина и Бога. Молчание затянулось настолько сильно, не давая никому возможности сказать слова. Почему-то, у Квентин было такое чувство, будто он уже всё это видел и знал, что скажет ему Бог. Покои Бога стали тем местом, которое, в момент принялось отяжелять сознание Медиума. Он был здесь всего во второй раз, а ему казалось что он был здесь постоянно, смотря на всё то, что происходило глазами самого Бога. По телу прошла дрожь, поверх той, которая не покидала Квентина с момента, как он ступил сюда. Ему казалось что сейчас они стоять в большом мыльном пузыре, который превращает его тело в большое ватное чучело. Пистолет дрожал на вытянутой руке, раны кровоточили. Дыхание было хриплое, тяжелое. Настолько, что теперь, по истечению всего пути Квентин думал что просто не может больше безболезненно вдыхать воздух. В голове стали происходить непонятные вещи, примерно как в прошлый раз, когда он оказался пред ликом Господа Бога. Теперь, они стояли, имея немного другие приоритеты.
Змея смотрела на двух застывших фигурантах всего того, что происходило на Земле и на Эдене. Звуки войны были настолько сильными, что казалось будто бы сейчас сюда ворвутся Реоктали, но Квентин был уверен – этого не произойдет. На самом деле – Бог контролировал даже больше, чем думал сам Квентин.
Вот и пришла финальная сцена. Бог долго стоял, стараясь прокрутить у себя в голове дальнейшие события. Квентин молчал, будто у него во рту было что-то вязкое. Он просто не мог говорить, даже сам не понимая до конца, какая на то была причина. Финальный акт приближался, как бы оба этого не хотели. Бог оттягивал с финальной фразой, которая должна была запустить цепочку событий, которые будут дальше. Нам был известен этот эпизод, но не то, что будет после фразы, к которой пришёл Бог, когда в прошлый раз видел Квентина в своих иллюзиях. Выдох был настолько громкий, что казалось будто бы содрогнулось всё. Квентин старался не потерять сознание, с чем трудно было совладать. Груз всего происходящего давил на черепную коробку, заставляя Квентина трястись как осиновый лист, но пасовать было нельзя. Взгляд метался на змею, сменясь взглядом на Бога, грудь которого вздымалась и опускалась и это казалось тянулось бесконечно долго.
В какой-то момент грудь Бога замерла, как и всё вокруг. Квентин затаил дыхание и прозвучала та самая фраза, которая изменила всё…
– Пришел убить меня? Эхом прозвучало на все покои. Вокруг всё померкло.
15.
Лифт вздымался наверх, провозя Квентина через этажи, наполненные ужасом и болью. Поднимая Медиума всё дальше, минуя реки крови и боли, жестокие расправы и полное уничтожение всего того, что строилось веками. История, к которой шла эта планета уничтожалась на глазах. Так же быстро, как ехал лифт, можно было увидеть как разрушается серебряный город здесь, и планета Земля, где-то по ту сторону. Почему-то, Квентину, как обитателю планеты, которой просто не повезло с правителем, и которая пережила слишком много, было обидно больше чем тому, кто ждал его наверху. Конечно, Квентин не мог логически мыслить, руководствуясь всем тем, что он видел за последнее время. Боль и страдания, опасные приключения, и смерть дорогих. Слёзы пеленой застилали здравый смысл и по пути в приёмную Бога он точно планировал убить его без лишних размышлений, стараясь вспомнить эпизод, как был там в последний раз. Анджелатриус был сильным соперником. Возможно сильнейшим из тех, с кем придется встречаться Квентину. Теперь, он был не просто Бог, или Циркач. Он был Светочью – одним из самых опасных представителей данной планеты. Октавий воспитывал их как нечто, что имеет безграничную силу, так стоило ли винить старого Монарха? Пока Квентин поднимался вверх, стараясь не потерять сознание от усталости и боли – У него было время над этим подумать.
История становления Анджелатриуса на путь, благодаря которому два мира разрушались, в данную минуту – совсем избитая, и мир давно знает как клеймить подобные истории, термин которым дал сам Бог, натолкнув определённого человека, которого создал сам, на то, чтобы назвать подобный феномен, не иначе как – клише.
В голове Медиума перемешивались мысли, разделяясь на папки "Просто невозможно" и "Невероятно". В голове молодого Медиума не могли уложится мысли по поводу того – как вообще можно было поставить всё на кон, ради своей собственной жизни? Неужели целых два мира, со всей подноготной, своей историей, что творилась веками, стоила того, чтобы один неуправляемый Бог мог выжить? Эти жертвы зашли слишком далеко. Окровавленная рука сжималась в кулак, прокатывая слезу, по грязному лицу, смешиваясь с кровью, что сочилась из ссадин на лице. Ева и ещё тысячи других существ не стоили жизни зазнавшейся Светочи. Кто-то должен был ответить за то, что натворил. Закрыв глаза, Квентин вспомнил начало всей истории, что вызвала улыбку. Дружба с Дезом, Лимбо, Венди и, конечно же – Велма. Светоч, которая всего этого не заслуживала. Анджелатриус продумал всё, вплоть до возможного потока мыслей Велмы, как зачинщицы всего этого. Он предугадал и это, за что заслуживал того наказания, которое, изначально, придумалось Квентином.
