Текст книги "Герой-Завоеватель (ЛП)"

Автор книги: Winters

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

Я была потрясена – полностью потрясена. Я также поняла, что если они виновны, то всякая информация теперь была потеряна. Гнев Габриель полностью ослепил ее, это было очевидно.

– Теперь, что мы будем делать? – спросила я ее.

– Что ты имеешь в виду?

– Они вероятно виновны, но если нет, то ты убила двоих просто так.

Габриель схватила меня за ворот, притягивая и впиваясь взглядом.

– Если они виновны, то теперь наказаны. А если бы не трахались, то ничего бы этого не случилось. В любом случае они бесполезны для меня.

Она отпустила меня и пошла по направлению к комнатам моей матери. Я двинулась следом.

– Красивый жесткий путь имеет смысл, не так ли?

Она развернулась на каблуках, чтобы встретиться лицом ко мне.

– Пойми, Зена. Я не терплю неудачников. Независимо от того, как ты смотришь на это, эти двое охранников были мертвыми мужчинами. Они позволили, чтобы кто-нибудь прикоснулся руками к моему повару и моей дочери. А может быть это было их рук дело, а может быть и нет – в конце концов, это не имеет значения. Они потерпели неудачу и они расплатились. Теперь будь полезной и найди перо, чтобы Сирена могла сообщить нам, что случилось.

*****

Я не могла вымолвить ни слова, а ноги словно прилипли к полу, и только когда она исчезла за дверью, я обрела способность двигаться. Войдя в комнату, я обнаружила Габриель и мать, они уже расставили кое какие вещи, чтобы можно было присесть.

– Передай перо и планшет, Зена, – выполняя эти указания, я подошла к матери сидящей на стуле.

– Сирена, я знаю тебя достаточно долго, и ты никогда не обманывала меня. Объясни, как случилось, что Зена твой ребенок, и почему ты никогда не говорила об этом раньше?

Я не была готова к этому. Мать посмотрела на Габриель и меня, а затем начала писать. Я даже не могла предположить, как она объясниться, зная, что не может сказать правды. Габриель удерживала свой взгляд на Сирене, игнорируя мой. Мать закончила выводить слова и передала планшет Габриель, затем взяла меня за руку для поддержки.

– То, что случилось в ту страшную ночь, я до конца не понимала, Лорд Завоеватель. Ты знаешь, что долгое время я считала дочь убитой, но оказалось ублюдок продал ее Аресу, – Габриель прочитала написанное вслух, затем посмотрел мне в глаза прежде, чем продолжить. – Кроме имени дочери у меня есть еще доказательства, мы провели некоторое время вместе и поговорили, это действительно моя дочь, – мать похлопывая меня по руке начала плакать, говоря губами "мой ребенок" для Габриель.

– Все в порядке Сирена, не будем больше об этом сейчас, – я вздохнула с облегчением, зная, что все далеко не так. Мне было жутко неприятно, что мать должна была лгать из-за меня. Поверила ли Габриель ей? Мать говорила ей раньше о том, как сама положила тело ребенка в могилу?

– Расскажи, что случилось сегодня, кто напал на вас? – она передала планшет. На этот раз Габриель смотрела на меня пока мать писала, и я видела как что-то изменилось в ее отношении ко мне. Кроме того, со звуком царапания иглы мы ожидали узнать, что же произошло ранее. Когда она наконец передала написанное, Габриель зачитала его вслух.

– Я занималась хозяйством, а рядом Надежда рассказывала мне историю. За пределами кухни послышались голоса мужчин, может быть, они думали, что я ко всему прочему еще и глухая. Один из них упомянул о дочери Завоевателя. Беспокоясь, я быстро спрятала Надежду в сундук в нашей комнате. Как только я закрыла крышку ящика, дверь выломали. Двое высоких мужчин с черными капюшонами спросили меня, где Надежда. Когда я не ответила, они запретили мне двигаться. Они начинали все разбрасывать, и когда почти добрались до девочки, я кинулась на них. Один оттолкнул меня на пол и был готов ударить, когда я услышала этот крик. Это была женщина-блондинка, и она набросилась на того кто стоял надо мной. Вероятно, она не знала о втором, а когда повернулась, то тот проткнул ее мечом в живот. Она только лишь улыбнулась этому человеку. А потом крикнула еще раз, замахиваясь своим оружием, чем напугала бандитов до смерти. Они кинулись бежать, будто за ними гнался сам Дахок. Затем она повернулась ко мне, и я увидела как страшна была ее рана. Она упала мне в руки, бормоча "никакой ребенок не должен страдать". Это было когда ты и Зена вошли.

– Мама, ты узнала голоса тех мужчин? – она покачала отрицательно головой.

– Сирена, я хочу, чтобы ты оставалась в комнате Зены, пока мы не разберемся во всем. Мать потянулась к планшету, и написав что-то по быстрому, передала Габриель.

"Где Надежда? Благодарю, но я буду спать в собственной постели. Еще мне нужно готовить. Никто не собирается испугать меня, Дитя, и лишить ежедневных обязанностей.

Габриель немного покраснела.

– Ты не называла меня "Дитя" раньше, Сирена. Надежда под охраной Эфини и Солари в их комнате... И женщина, ради всех богов, почему ты такая упрямая.

Мать с усмешкой чмокнула ее в щеку. Мы остались помочь убраться, пока она не вытолкнула нас за дверь, так чтобы могла поработать спокойно. Я не думала, что кто-то из нас уснет сегодня ночью. Габриель молчала в тяжелых раздумьях все время.

– Даю динар за твои мысли? – я наблюдала, как она смотрит на дверь в свою комнату, словно испуганный ребенок.

–Я ненавижу бояться, Зена.

Это было большим признанием для нее.

– Ты боишься, не зная, кто заказал покушение? – спросила я, осторожно, этот разговор мог стать очень тяжелым и эмоциональным для нее.

– У меня есть мысли, кто бы это мог сделать, но нужны доказательства. Нет, я боюсь маленького человечка, лежащего сейчас в постели моего регента.

– Почему? Она кажется мне милым ребенком, с разумной головой на плечах. Она поймет, – но после этих слов я вспомнила Солона, и сердце мое сжалось.

– Ты не понимаешь, Зена. Как маленький ребенок может понять, почему я оставила ее, чтобы защитить от тех, кто мог ранить меня? – мое спокойствие рушилось.

– Я понимаю, более, чем ты думаешь, – мой голос дрожал.

– Ты еще что-то скрываешь от меня, Зена?

Я тяжело сглотнула, вспоминая прошедшее.

– Между твоими попытками убить меня у меня просто не было времени даже подумать об этом, – выпалила я. Воспоминания были все еще болезненными, я с трудом сдерживала гнев. – У меня был ребенок когда я была значительно более молода, сын. Я должна была отдать его, когда ему было всего несколько часов отроду... Чтобы защитить от тех, кто должен был повредить мне, раня его... Это было трудным решением, которое мне когда-либо приходилось принимать.

– Ты видела его когда-нибудь? Он знал тебя? – мой гнев испарился, стоило мне посмотреть в ее глаза. Независимо от того, как значительно Габриель страдала, если кто-нибудь страдал больше, то это становилось для нее более важным. Ее лицо показывало такое сострадание.

– Я видела его время от времени пока он рос, но он никогда не знал, что я была его матерью.

– Где-то я желаю, что не поступила также. Нужно было отослать ее прочь, в безопасное место. Я была эгоисткой, желая хотя бы видеть, как растет мой ребенок.

Этот разговор был довольно труден, если не сказать больше. Сейчас я говорила с человеком чей ребенок убил моего. В этом мире Надежде была такой, какой должна быть; в этом месте ее душа была подобно Габриель. Разговор проносил меня через всю ту боль, которую мы причинили друг другу. События были слишком живы в моих воспоминаниях. При этом я испытывала и угрызения. Как должно быть легко обвинять во всех бедах Габриель, когда многое было и по моей вине.

– Не говорить так, Габриель. Ты сделала все правильно, я лишилась многого, я не обнимала моего сына, – мой подбородок дрожал. – Он умер, не зная свою мать и то, что я любила его, – мой голос сломался, и она потянула меня в свои объятья, прижимая к груди.

– Я так сожалею, Зена, – прошептала она, успокаивая меня пока мои слезы не перестали литься. Затем мы услышали, как кто-то прочищает горло. У дверей стояла Солари.

– Кое-кто хочет видеть тебя, Завоеватель.

Габриль нежно провела по моему лицу и подарила мягкий поцелуй в губы. Боги, как же сильно я люблю этого человека.

– Мы поговорим позже, Зена. Прямо сейчас я хочу, чтобы ты пошла со мной. Мне нужна твоя поддержка.

Было весьма странным, как маленький ребенок может сделать Завоевателя таким слабым.

*****

Мы прошли в комнату, приветствуя Эфини. На кровати сидела маленькая девочка с пытливыми зелеными глазами.

– Мы будем в пустых казармах, Ваше Высочество, – сказала Эфини с поклоном. Габриель кивнула им и они удалились. Глубоко вздохнув, Габриель направилась к постели.

– Как самая красивая девочка поживает в Афинах? Ты успокоилась, малышка? – спросила Габриель.

– Теперь я знаю, почему ты всегда так меня зовешь, – холодно ответила Надежда. Оказалось, что Сирена и Габриель были не единственными девушками в этом королевстве, которые могли быть такими упрямицами.

Габриель села на краешек постели, поближе к завернутой в одеяло Надежде.

– Это правда, ты же знаешь? – Габриель улыбнулась. – Ты самая красивая не только потому, что ты моя дочь.

– Ты никогда не говорила мне этого раньше? Ты не любишь меня?

Я наблюдала за Габриель, которая прикрыла глаза, пытаясь сдержаться ради Надежды, а может быть, для себя самой.

– Да, я люблю тебя, Надежда. Именно поэтому ты ничего и не знала. Если бы все знали кто ты есть на самом деле, то обязательно кто-нибудь попытался причинить тебе вред или украсть, как сегодня вечером. Ты должна знать, что это – ЕДИНСТВЕННАЯ причина, почему я никогда не говорила об этом. Ты всегда была моей «надеждой» – причиной, для которой я живу.

– Я просто не понимаю. Почему люди должны хотеть нам вреда?

– Как мне объяснить это? – спросила Габриель, глядя на дочь. – Для других людей я не такая как для тебя и бабушки Сирены. И некоторые хотят подобраться ко мне, желая причинить вред тебе. Я не хотела, чтобы так случилось. Если я сохраню секрет, что ты моя дочь, тогда... это поможет сохранить жизнь тебе.

– Так, мне нельзя об этом никому говорить?

– Нет, сладкая, ты не можешь. Это слишком опасно.

– Но если никто не знает, тогда почему те мужчины пришли за мной?

– Потому что есть люди, близкие ко мне, которые знают, что ты моя дочь. Я думаю, что именно они попытались навредить тебе.

– А Зена знает? – она посмотрела на меня и я кивнула.

– Да, знает, но не она послала тех мужчин.

– Тогда кто? Наджара?

Это я и хотела услышать.

– Дорогая, ты не должна беспокоиться о том, кто бы это мог быть. Просто будь ближе к Сирене, Зене и Эфини. Я доверяю им. Они будут все время присматривать за тобой. И я найду виновного. Я обещаю тебе.

– Почему я должна верить тебе? Ведь ты не рассказала мне правду раньше?

Это было сказано с невиновностью ребенка и я молилась, чтобы Габриель-Завоеватель не вспылила и не разозлилась. Алкоголь еще не выветрился, да и к тому же у «этой» Габриель был безобразный характер. Я задержала дыхание. И выдохнула только тогда, когда услышала, что Габриель лишь рассмеялась.

– Ты – моя дочь, понимаешь, – она ухмыльнулась. – Ты все правильно сказала, но вспомни, разве я когда-нибудь относилась к тебе плохо? Я всегда заботилась о тебе.

Надежда кивнула.

– Разве я не беспокоилась о том, чтобы у тебя было достаточно еды, вещей и учебников?

Надежда снова кивнула.

– Так почему же я не стану искать тех, кто пытался причинить вред тебе и бабушке?

Надежда еще раз кивнула.

– Ты права.

Габриель поднялась и поцеловала Надежду в лоб. – Теперь это наш секрет, хорошо?

– Хорошо, мама, – Надежда хитро улыбнулась на грозный блик матери. – Я никогда не называла так никого. Мне просто захотелось произнести это. – Надежда была не только упорной, но имела прекрасное чувство юмора.

Габриель усмехнулась и взлохматила волосы Надежде. – Мне нужно сейчас оставить тебя, милая, я вернусь с Эфини и Солари, они будут ночевать с тобой, хорошо? А Зена будет охранять тебя пока я не приду?

Надежда возбужденно кивнула, кажется последние слова сделали ее совсем счастливой.

– Мне очень нравиться Зена.

Габриель посмотрела на меня и улыбнулась. – Да, она действительно хороша, я думаю. Ты будешь ее слушаться?

– Да, мой Завоеватель, – ответила Надежда.

Без промедления Габриель оставила комнату. Я же направилась к кровати, чтобы занять место Габриель.

– Ты знаешь, что твоя мама делает все, чтобы позаботиться о тебе, Надежда?

– Да, я понимаю. Я думаю... Я слышала разговоры. Некоторые говорили такие вещи, которые она делала, но я никогда не считала, что это могло быть истиной. Я имею в виду, что она так добра со мной и бабушкой.

– Хорошо, этот Завоеватель, – я заговорщески подмигнула Надежде, и та понимающе улыбнулась. – Она не доверяет многим, и у нее была трудная жизнь. Более трудная, чем у нас. Она защищается, воздвигая вокруг себя стены.

– Да, замок огромный, – заметила Надежда.

Я пыталась не рассмеяться, когда Надежда не поняла сказанного. – Да, это – большое место, но я говорю о другом, – я постучала себя по груди. – Она не подпускает людей близко к своему сердцу. Ты и твоя бабушка счастливые, так как обе имеете специальное место в ее сердце, не забывай этого.

– Я думаю, что ты имеешь слишком много специального места, Зена.

– Я не знаю об этом, – я попробовала ухмыльнуться своей фирменной полуулыбкой.

– Это правда, – настаивала девочка. – Когда она смотрит на тебя у нее щенячий взгляд. Во всяком случае, так говорит бабушка.

– Действительно? Я не обращала внимание.

– Ох, она никогда не делает этого, когда ты смотришь на ее. Только когда ты – не... Ты собираешься стать ее новым соправителем когда-нибудь?

– Она уже имеет свою половину, – дипломатически ответила я.

– Да, но ты – гораздо лучше.

Я больше не мола сдерживаться и громко рассмеялась, а затем наклонилась, чтобы поцеловать ее.

– Ты – это что-то, Надежда... Почему же я гораздо лучше?

Она пожала плечами. – Ты любишь меня. Я не думаю, что Наджара относиться ко мне также. А ты обратила внимание, когда я упомянула Наджару, мама не ответила мне?

– Да, я обратила внимание, – ответила я честно.

– Ты думаешь, что это она?

"Ох, ребенок, и что мне теперь следует сказать?"

– Я думаю, ты должна последовать совету твоей мамы. Просто будь ближе к тем людям, которым она доверяет, пока мы не узнаем правду, хорошо?

Надежда ухмыльнулась. – Зена?

– Да?

– Ты не ответила мне также.

– Может быть. Что ты хочешь узнать, Надежда? – я ухмыльнулась.

– Мне стоит избегать Наджары?

Не хотелось пугать бедного ребенка еще раз. – Я думаю, ты можешь, только пусть при этом рядом будет бабушка.

На звук открывающейся двери, я выхватила меч из ножен, приняв боевую стойку. Увидя входящую Габриель вместе с Эфини и Солари, я опустила оружие.

– Рада, что ты не набросилась на нас, спутав с кем-то другими, – ухмыльнулась Габриель.

Я улыбнулась в ответ, вкладывая меч в ножны. – Я только хотела быть готовой ко всему, – произнесла я.

– Вот почему ты в королевской охране, – она кивнула. Она склонилась над постелью дочери и поцеловала ее голову. – Эфини и Солари останутся здесь с тобой сегодня вечером. Попробуй выспаться, милая.

– Как насчет бабушки?

– Она – в своей комнате. Я просила ее, чтобы она не ночевала у себя, но она отказалась.

– Бабушка такая упрямая, как и я, – она хихикнула, и мы все в ответ улыбнулись.

– Я же уйду с Зеной.

Надежда нахмурила брови, дуясь. – Почему ты не можешь со мной остаться?

Эфини посмотрела на меня, и я почувствовала, что не у меня одной сердце пропустило удар.

– Если ты будешь со мной, то могут подумать, что я намного сильнее привязана к тебе, чем это необходимо, – ответила Габриель. – Мы не можем так рисковать, Надежда. Ты слишком мала и беззащитна. Когда ты подрастешь, я подготовлю тебя и научу всему, и все будет по-другому. Я обещаю.

– Можешь ли ты начать теперь?

– Начать что?

– Подготавливать меня?

– Мы посмотрим, – ответила Габриель. – Только не прямо сейчас, ты должна поспать прежде и набраться сил. Эфини приведет тебя ко мне утром, чтобы я могла проводить тебя к бабушке, хорошо. Спокойной ночи, Надежда, – Габриель еще раз поцеловала светлую голову.

– Спокойной ночи.

Габриель собралась уходить, я направилась за ней. Она остановилась не на долго, повернувшись к Эфини. – Запри дверь сегодня вечером, и не позволяй никому войти, кроме меня. Понятно?

– Да, Ваше Высочество, – кивнула Эфини.

– И отдохни тоже, завтра будет трудный день.

Эфини без слов кивнула нам в след. Как только дверь за нами закрылась, соблюдая инструкции, она защелкнула замок. Медленно и в молчании, мы направились в мою комнату.

Когда я стала открывать свою дверь, рука Габриель накрыла мою. – Благодарю тебя за все, что ты сделала сегодня вечером, Зена. После того, как я относилась к тебе в последнее время.

– Пожалуйста, не нужно извинений. Я просто рада, что все в безопасности. Давай закончим на этом.

– Я надеюсь на это ... ради нас всех.

ХХХХХ

Габриель и я проснулись от криков в коридоре. Плачь и несвязная речь перемешивались со всхлипами. Выбежав наружу мы столкнулись с человеком, у которого была истерика.

– Остановись! Постой! В чем дело? – Габриель пыталась растормошить парня, тряся его за плечи.

Ему удалось выговорить. – Повар!

– Повар? Что с поваром?

– Она мертва.

Кровь отхлынула от моего лица, так же как и у Габриель.

Глава 14

– Повар мертва?

Это должно быть ошибкой. Задавая вопрос, Габриель не хотела верить услышанному.

– Я стал спускаться, чтобы помочь готовить завтрак. Когда Сирена не встретила меня, я постучал в дверь, но никто не ответил, – парень взял паузу, чтобы восстановить дыхание.

– Что потом? – Габриель трясла его сильнее, чем это было необходимо.

– Я-я-я подумал, что случилось что-то нехорошее, поэтому вошел. Она была на полу, а ее горло перерезано.

Я не хотела больше ничего слышать и рванула в ее комнату. Все так неправильно. Он возможно ошибался. Может быть, она упала и повредила голову. Может быть, она была просто без сознания. На задворках ума я осознавала, что Габриель движется за мной. Как только я остановилась у дверей, чтобы перевести дух, то попыталась взять себя в руки перед тем, как столкнуться с неизбежным. Но Габриель не собиралась делать остановок, и первая вошла в комнату. Я не могла видеть ничего, за исключением руки Габриель, которой она прикрыла рот. Затем она закричала.

– О, Боги! Неееет!

Я просто застыла на месте. Войти или остаться снаружи? Без дальнейших рассуждений, вдохнув воздух, я вошла внутрь, все еще не готовая к тому, что мне предстояло увидеть.

Большая лужа крови, в которой лежала моя мать, породила во мне злость. Куча проклятий адресовалась ее помощнику по кухне. Габриель опустилась перед ней на колени, изучая тело. Белый подол ночной сорочки Завоевателя стал пропитываться кровью моей матери.

– Почему, почему ты не послушала меня! – Габриель кричала над трупом. – Ты должна была пойти с нами! Ты глупая, глупая женщина!

В каждом слове было неистовство. Габриель была разгневана, но не столько от непослушания Сирены, сколько от того факта, что кто-то взял и отнял ее жизнь. Но она должна была обвинить кого-то. Гнев искал выхода.

Я же была просто потрясена. Я не могла плакать. Я не верила в реальность происходящего, сам этот мир был иллюзией. Ничто здесь не являлось настоящим. Мой первый порыв был адресован Аресу. Он сотворил этот мир, и возможно, это было его планом заполучить мою тьму, вытащить ее наружу, чтобы развлечься своим привычным образом. Габриель рыдала на полу, когда я стала осматривать комнату. Ища что-то, что могло бы стать обвинением для Ареса. Но все казалось обычным... почти все...

– Габриель, я подошла к ней вплотную. – Оглядись вокруг.

– Что!?

Я стала разглядывать все тщательнее, затем поднялась Габриель, вытирая слезы. Постепенно ее истерика стала отступать и подобно мне она пришла в себя.

– Вокруг все так же чисто, как мы и оставили тут, – сказала она.

– Чисто. Тут не было никакой борьбы. Это означает...

– Сирена знала убийцу, – завершила Габриель за меня.

Это исключало Ареса. Моя мать упоминала его, но она никогда не встречалась с ним лицом к лицу. Учитывая недавние события, она должна была опасаться любого мужчины, или женщину, появившыхся в комнате без предупреждения. Но все было на своих местах. Никакой опрокинутой мебели, никаких разброшенных вещей, Сирена явно не защищалась. Ее перо и чернила стояли аккуратно на краешке ночного столика. Я посмотрела на Габриель, глаза которой наполнились беспокойством.

– Надежда!

Она кинулась из комнаты, я последовала за ней. Быстро достигнув комнаты Эфини, мы стали стучать и звать ее. Солари быстро открыла двери.

– В чем дело?

– Надежда? Где? – спросила Габриель.

– Она здесь, в постели, – Солари кивнула вглубь комнаты. – Что происходит?

Габриель почти проговорилась, но быстро остановила себя, увидев Надежду, сидящую в постели, и трущую глаза в попытках отогнать сон. Она не могла говорить такие новости перед девочкой. Очевидно, Завоеватель не огрубела настолько, чтобы не иметь сердца в груди, и чувства к дочери были тому подтверждением.

Повар, хранительница Габриель и женщина, вырастившая Надежду, теперь лежала мертвой. Она была той же женщиной, что вырастила меня, хотя это и было в другой жизни. Именно в этот момент, меня и пробило. Она была мертва. Моя мать была мертва! Я теряла контроль над чувствами и быстро вышла прочь, спускаясь по ступеням вниз холла. Слезы стекали по щекам, а в груди давило нестерпимое чувство. Я была не в силах сдерживаться. Вчерашний завтрак подошел к горлу, и меня стошнило. Солари и Габриель смотрели на меня. Солари начала понимать, что произошло что-то из ряда вон.

– Боги, что случилось? – прошептала она.

Я слышала, как Габриель шопотом сообщила Солари о смерти моей матери, ее голос был подобен туману в моих ушах. Я попыталась прийти в себя, нужно было что-то делать. Находиться под их наблюдением мне претило. Но ноги не слушались, я снова обрушилась на стену, выпуская вопль, удививший меня саму. Надо было продумать все наперед, осмотреться как следует, просчитать варианты. Но нет. Я потеряла свою мать снова. Ударившись головой об стену, я крикнула снова. Мне было все равно, кто меня слышит или видит.

Полагаю, что Габриель и Солари были потрясены, потому как не заметили вышедшей из комнаты Надежды.

– Почему ты плачешь, Зена? – я подняла голову и встретилась с сочувствующим лицом, так похожим на моего барда, только гораздо моложе. Я не могла сказать ни слова, и чем больше старалась сформулировать ответ, тем сильнее лились слезы.

Она подошла совсем близко и уселась мне на колени, обнимая маленькими ручонками.

– Наджара что-то сделала с бабушкой, правда?

Восприимчивый ребенок. Так похоже на свою мать. К несчастью, более восприимчивая чем ее мать, как она допустила подобное. Я испытывала угрызения совести из-за гнева на Габриель. Она должна была выставить охрану. Но понимала и то, что это было не реально. Я знала мать. И очевидно, Габриель тоже. Вместо того чтобы перестать плакать или сказать что-то Надежде, я только кивнула в ответ и притянула ее ближе.

– Она умерла? – тонкий голосок в моих объятьях дрожал. Я кивнула снова.

– Ты уверена?– спросила она. – Может быть она просто ранена. Может быть она...

– Она ушла навсегда, Надежда, – произнесла я. – Сожалею, но она мертва.

Она отстранилась от меня немного, чтобы изучить мои мутные от слез глаза.

– Она была твоей мамой, не так ли, Зена?

Я кивнула медленно.

– Я сожалею, что твоя мама умерла. Ты ведь совсем недавно нашла ее. Это совсем не правильно.

– Жизнь зачастую несправедлива, – сообщила я ей.

– У тебя ее глаза и улыбка, ты знаешь? Когда я вижу тебя, то вижу бабушку, – она начала рыдать. – Почему она должна была умереть? Я хочу свою бабушку.

– Я тоже, малышка, я тоже. – Я обняла ее крепче и стала укачивать. Я увидела как Габриель и Солари все еще наблюдали за нами. Надежда подняла голову и посмотрела на мать.

– Мне все равно, если кто-то хочет убить меня, я хочу маму. Пожалуйста, скажи, что ты хочешь быть моей мамой, – это рушило все "стены" Габриель. Она упала вниз на колени и открыла объятья. Надежда кинулась из моих рук к матери. Габриель захватила дочку, начав беспрерывно целовать ее лицо.

– Я так огорчена, Надежда, так огорчена, – она повторяла слова снова и снова.

Я знала, что мне необходимо сделать. Я подождала, когда Габриель с дочерью ушли, я направилась в комнату к матери. Нужно было омыть ее тело и приготовить к погребальному костру. Мне хотелось все сделать самой.

Подняв мертвое тело, я опустлила его на кухонный столе. Затем вышла сообщить охране, чтобы никто не помешал мне, пока я не закончу. Нашла чистые тряпки и заполнила горшки водой.

Я начала с лица, убеждаясь, чтоб на нем не осталось и следа от крови.

– Ох, мама. Снова, второй раз я потеряла тебя, и опять ты не услышала от меня теплых слов, не узнала как я люблю тебя, – прополоскав тряпку, я снова убеждала себя в нереальности происходящего. Но ничего не менялось...этот мир, снова она ушла из моей жизни.

– Мертвые могут слышать наши мысли, так что я думаю, у меня есть возможность сказать, а? – я нашла лекарский комплект, который хранила мать на случай повреждений, и начала зашивать ее рану. Я говорила с ней, пробуждая забытые, но слишком живые чувства.

– Нужно было так много времени, чтобы залечить наши отношения. Ты была такой сердитой из-за потери.

– Лайкус и я – мы виноваты, – слезы снова наполнили глаза, делая мою задачу сложнее. – И затем позднее, после того, как я нашла свет благодаря Габриель, прошло много времени, мы помогали людям, защищая добро, путешествуя из деревни в деревню. И те люди, что значили более всего – ты, Джоксер, даже семья Габриель. Я не могла сохранить вас. Меня не было рядом. Просто, как и вчера вечером.

– У меня всегда не хватало времени на то, чтобы поговорить и сказать, как я люблю тебя. Я надеялась, что в этом мире я могла бы восполнить утраченное время, сделать то, что мне не удавалось в прошлом. В конце концов, сделать самые простые вещи, мама, – я сглотнула комок в горле и снова заплакала. Я потеряла мать, я потеряла своего сына, и я потеряла всю свою прошлую жизнь. Боги, никогда не думала, что докачусь до всего этого.

В том другом мире, я была более прочной, потому что у меня была моя Габриель. Она – мой свет, человек, которые учил меня оставаться человеком. В этом темном мире, в котором я заново наблюдала гибель близких людей, я не стала сильнее. Сколько еще будет потерь в этом мире? Лао Ма, Эфини, Солари? Несомненно, Надежда в этом мире была нормальным ребенком, без тени зла. Но никогда не будет Евы...Что мне остается? Наблюдать, как Габриель тонет в ее печали и ярости, глуша боль алкоголем? Нет. Мне нужно вернуться домой. Это было не супер решение, но оно было самым правильным. Правильным для Габриель и для меня. Каким-то образом мне нужно найти дорогу назад. Назад к Еве, Лиле, Саре, Вирджилу, которых я считала своими племянницей и племянником. Не кровью, но любовью; подобно тому, как моя мать растила Надежду.

Я завершила омовение и услышала, как дверь открывается. Я был готова снести голову, кто бы там ни был.

Но вошла Габриель, даря мне сочувствующую улыбку. Она опустилась у головы Сирены.

– Боги, мне будет тебя не хватать, – вдруг я почувствовала себя лишней, и решила, что нужно выйти.

– Зена, ты уйдешь? – слова прозвучали вопросительно, так, как будто я не хочу стоять рядом с ней, когда это необходимо. Разве могла я оставить ее, нет, но мне хотелось уважать ее чувства, хотелось дать ей уединение для прощания с матерью. Я встала поодаль, оставаясь в комнате. Она повернулась к матери.

– Ты была мне больше, чем поваром, ты была мне матерью, которую я потеряла много лет назад. Я не могу даже припомнить, сколько раз ты останавливала меня от ошибок, когда мой ум был затуманен гневом, – она всхлипнула.

– Сколько раз я закрывала перед тобой дверь? – она печально вздохнула. – Я не говорила достаточно, как я люблю тебя. Ты так хорошо заботилась о Надежде и обо мне... Я сделаю так, что ты будешь гордиться, Мама, – она поднялась, и поцеловав Сирену, повернулась ко мне. – Я обещаю на этом месте, что найду правильный выход – для всей моей жизни.

Габриель повернулась к двери. – Охрана!

– Да, Ваше Высочество? – человек быстро появился у двери.

– Цезарь еще жив?

– Я не уверен, ваше Высочество. Он все еще в камере. Мы знаем, что у вас были планы для него вчера вечером, так что ждали приказа.

– Выпустите его.

– Но ваше Высочество

– Ты слышал меня. Пусть позаботятся о его ранах наилучшим образом. Я хочу, чтобы наши люди доставили его в Рим. Так что позаботься о том, чтобы его хорошо охраняли по дороге. Я хочу, чтобы до сумерек его вывезли из Афин. Понято?

Охранник недоумевал, но согласился во всяком случае. – Да, Ваше Высочество.

Он живо вышел, выполняя приказ Габриель, в то время как на ее губах была виноватая усмешка. – Знаешь, что я собиралась сделать с ним вчера вечером?

Я просто покачала головой, даже если я не хотела это слышать, то мне пришлось бы это увидеть.

– Я собиралась выставить его смерть на обозрение, на празднике в честь победы. Я собиралась лишить его пальцев, затем конечностей, и наконец, головы, после того, как показала бы ему его сердце... А когда закончила со всем этим, то отправила бы останки в Рим.

Мой язык онемел от услышанного, но надо признаться – я ожидала чего-то подобного.

– Но думаю, что Сирена осудила бы, – сказала она с жуткой усмешкой. Она подошла к другой стороне стола, поправляя свое оружие на перевязи. – Теперь я не могу поступить так.

Я не была уверена, что следует сказать на это, поэтому решила, что лучше воздержаться от комментариев.

– Ты знаешь, – продолжила она. – Когда Сирена сообщила мне, что она твоя мать, я не поверила особо. Собиралась поговорить об этом позже, но Надежда увидела то, что я и сама вижу теперь. Те же красивые глаза и улыбку – единственного человека, который действительно любил меня, даже не смотря на плохое во мне. Я так сожалею, Зена, я должна была защитить ее, а теперь – слишком поздно, – она повесила голову и я направилась к ней. Не спрашивая разрешения, я притянула ее в объятья.

– Это – не твоя вина. Она была упрямой женщиной и ты пыталась относится к ней с уважением и пониманием. Никто из нас не подумал о еще одном нападении так скоро, – я не думала, что повернутой на джинах хватило наглости сделать это самой. После нескольких мгновений объятий с Габриель, я прочистила горло и произнесла. – Я приготовила тело для погребального костра.

– Нет! – взорвалась она

Я посмотрела на нее в удивлении.

– Можешь ли ты нести ее тело и пойти со мной?

Глава 15

Я кивнула и подняла тело. Было трудно нести нелегкий «груз», следуя за Габриель и преодолевая несколько пролетов, ведущих в темницу. Я не знала, куда мы идем и почему. Мы дошли до конца лестницы, и Габриель, взяв единственный горящий факел со стены, подожгла остальные. Каменная ниша отодвинулась, открывая проход другую комнату.