Текст книги "Герой-Завоеватель (ЛП)"

Автор книги: Winters

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Мы прошли еще немного, пока не достигли большого зала. Из шести облицованных гробов, самый последний был открыт. Я заметила, что склеп хорошо содержали, но еще не была уверена в цели нашего путешествия сюда. Думаю, Габриель почувствовала это.

– Здесь похоронены члены моей семьи. Когда походы и завоевания закончились, то первым делом я соорудила это помещение в замке. С несколькими солдатами я забрала тела моих родителей и сестры, и привезла сюда. Мне бы не хотелось, чтобы кто-то мог потревожить кости родных.

Она направилась ко мне, и я опустила тело моей материи, нашей матери... Я не знала что сказать, наблюдая за Габриель. Она в задумчивости поглаживала край каменной крышки. Прочистив горло, Габриель мягким голосом произнесла. – Когда я встретила Сирену, она была в горе. Солдаты, предавшие меня, убили ее сыновей, – взгляд стал еще печальнее. – Твоих братьев, – она тяжело выдохнула.

– Я полюбила Сирену, и одним из ее желаний было похоронить их здесь. Так я и сделала, – она указала на три гроба, напоминая имена. – Лайкус, Тор. И последний гроб здесь – для нее, ожидающий своего времени. Я молилась, чтобы он подольше оставался пустым. Я знала, что такой день наступит, но надеялась не дожить до него. Желая, чтобы она похоронила меня.

Я подошла к последнему гробу и осторожно уложила в него мать. Мой взгляд прошелся по надписям на соседних гробах – "Лайкус", "Тор". Чувства комком подкатили к горлу.

– Благодарю тебя, – все, что мне удалось выговорить.

У входа в помещение появилась женщина. Это была жрица амазонок, пришедшая благословить мать и приготовить ее к уходу в другой мир. Габриель подошла к телу и вложила в руку Сирены динар.

– Удачного пути, Сирена, я люблю тебя, – она поцеловала голову.

Надо было сказать какие-то слова, но в это время вошли несколько близких друзей матери, чтобы попрощаться. Когда последний человек покинул помещение, остались только я, Габриель и солдаты. Прежде чем закрыть крышку, я должна была сказать последние слова.

– Пока мама. Позаботься о Джоксере для нас, – я поцеловала ее на прощанье. Солдаты стали устанавливать крышку гроба, когда вошла Эфини.

– Есть какие-нибудь известия о моей супруге? – произнес холодный голос Габриель. Моя печаль превратилась в гнев. Мне захотелось крови Наджары.

– Пока ничего, Завоеватель. Это достаточно трудно, она слишком хорошо знает замок.

Габриель вздохнула. – Убедись, что каждый солдат на чеку. Те, кто помогает моей супруге, должны умереть.

– Габриель? – обе развернулись, чтобы посмотреть на меня. – Когда мы найдем ее, я хочу ее для себя. Она моя на арене. Я брошу ей вызов как супруге Завоевателя, чтобы занять ее место, – в моем голосе не было места для дискуссии. Габриель промолчала. Я повернулась к матери, чтобы бросить на ее последний взгляд.

– Давай делать все по порядку, Зена. Нам нужно оплакать твою мать, и лишь затем заняться Наджарой, – Габриель нарушила тишину. – Эфини, у тебя есть свои дела. Если я буду нужна, то буду в своей палате.

Эфини кивнула и ушла. Габриель повернулась ко мне. – Мне бы хотелось, чтобы ты побыла с Надеждой и мной, но я пойму, если ты захочешь уединиться.

– Умм, мне нужно немного времени побыть наедине с собой, но я присоединюсь к вам позже. Кроме того, я думаю, что ты должна немного побыть только с Надеждой.

Она кивнула. – Я знаю. Просто иногда так трудно объясниться, Зена.

– Просто послушай ее, успокой и скажи, что ты с ней. Это вероятно наилучшее, что можно сделать прямо сейчас.

Затем она сделала то, к чему даже я не была готова. Она притянула меня в свои объятья и прижалась, не желая отпускать. Я похоронила лицо в ее волосах, и впервые за долгое время почувствовала себя как дома.

– Мы подождем тебя, – она поцеловала меня в щеку и оставила. Я смотрела, как она уходит, когда знакомое чувство пробежало по позвоночнику.

– Покажись, Арес.

Он появился прямо передо мной, мотая головой. – Черт побери, Зена... Я не ожидал этого.

Неужели я видела раскаяние на его лице?

– Неужели? – спросила я с сомнением в голосе.

– Да, я не думал, что она должна сделать такое. Я не думал, что она убьет твою мать. Это было хладнокровно.

– Так это сделала Наджара?

Арес пожевал губу и затем кивнул. – Да... Когда я выбирал ее для Габриель, то сознавал, что даю тебе козла отпущения, понимаешь?

– Да, знаю.

– Хорошо, я забыл, что она... немного двинутая.

– Да пошел ты.

– Эй! У меня есть оправдание, ты знаешь?

– Хорошо, почему бы тебе не объясниться? – я толкнула его в грудь.

– Сумасшедшая делает беспорядок! Я любил Габриель-Завоевательницу, и это истинная правда, Зена. Я не заинтересован, если ты останешься здесь и будешь жить вместе с Габриель. У меня есть мой мир прямо сейчас. Но с этой повернутой все меняется, причем не так, как этого бы хотелось мне.

Я ухмыльнулась. – Подобно тому, что Габриель убирает свои "стены", открываясь мне из-за действий Наджары. Подобно тому, что я приближаюсь к сердцу Габриель, тем самым покупая билет из этого мира для нас? Давай, Арес. Я знаю, что любовь является ключом. Это то, что ты не понимаешь и не можешь никогда понять.

Арес сделал несколько шагов ко мне. – Ты действительно вызовешь ее на арену?

– Совершенно точно.

Он остановился. – Я не завидую тебе.

Я засмеялась громко. – Я в шоке.

– Серьезно, Зена. Ты не видела как она дерется.

– Я встречалась с Наджарой и раньше, – произнесла я, прежде чем развернуться и уйти прочь.

– Но не с этой Наджарой.

Я остановилась и обернулась. – Зачем ты мне это говоришь?

Он усмехнулся. – Даже если Габриель теперь моя Королева Воинов, знай, что ты всегда остаешься моей Принцессой Воинов. Это факт – и его не отменить.... Просто посмотри на это так.

– Ты знаешь, Арес, я почти верю, что ты заинтересован, почти.

– Конечно, у тебя есть много причин сомневаться во мне, – он кивнул. – Я совсем тебя не обвиняю. Но прими к сведению, Зена. Ты всегда нуждалась во мне, чтобы поправлять дела... не я ли помогал тебе лучше всех? Я сказал, смотри сама.

Он исчез прежде, чем я могла бы вступить в спор.

Я потратила оставшуюся часть дня, прочесывая замок, но все было бесполезно. Я поняла, что кроме факта самой смерти у нас больше нет реальных доказательств для обвинения Наджары. Я знала, что она сделала это. Габриель это знала. Даже Надежда знала, кто виноват в смерти ее бабушки. Но доказательств не было, и закон не позволял ее обвинить в случившемся.

Тем не менее, я могла вызвать ее, оспорив место супруги и соправителя. Это было в пределах закона и это было единственным путем ее устранения. Даже если этого не хотел Арес, мне нужно выйти с ней на арену.

*****

В конце концов, мне надо было идти к Габриель. Существовала определенная церемония, где мне было необходимо заявить перед всей Грецией, что я хочу заслужить место рядом с Завоевателем. Зайдя в комнату, я была не мало удивлена, Габриель была в одиночестве.

– Где Надежда? – спросила я, все еще ожидая увидеть девочку где-нибудь поблизости.

Габриель поднялась, и вместо ее дочери я увидел фляжку с вином. Она выбрала выпивку вместо компании своей дочери. Я знала, что Габриель искала утешение в вине уже много ночей подряд, но не ожидала, что после случившегося сегодня она снова вернется к прежней жизни.

– Я позволила Эфини забрать ее, – сказала она, наливая себе еще один бокал. Я подошла ближе.

– Ты действительно думаешь, что это мудрое решение, напиться по такому случаю? – спросила я ее.

– Ты действительно думаешь, что меня это беспокоит?

Моя злость поднялась до точки кипения. Я выбила бокал из рук Габриель, напиток разлетелся мелкими каплями по комнате.

– Должно беспокоить! – прошипела я. – Ма...Сирена круглыми сутками заботилась об этом ребенке, и теперь ты просто взваливаешь ее на Эфини, когда должна быть с ней рядом?

– Ты не понимаешь!

– Я понимаю, – мой голос был низок. – Ты под кайфом. Пьяна. И ты не хочешь видеть реальность, прячась в розовой дымке самообмана. Я видела достаточно мужчин, подверженных этому недугу. Очевидно, великие женщины страдаю этим также.

– Не твоего ума дело, Зена. Ты не в том положении, чтобы указывать мне как жить.

– Ты считаешь, так следует жить? – я была зла. – Это не жизнь. Это издевательство. Возвращение к прошлому делает твое настоящее ужасным. Ты специально напилась, чтобы видеть меня сейчас раздвоенную, или просто пыталась успокоить свои нервы?

– Я могу снести твою голову.

Я схватила ее за волосы и повалила на пол. Выхватив нагрудной кинжал, я занесла его для удара, а другой рукой закрыла рот. – Я могу оторвать твою голову прямо сейчас, – проговорила я. – Так могла бы сделать и Наджара, если бы зашла сюда вместо меня. Каждый мог бы. Ты видишь это? Если хочешь продолжать жить, нужно остановиться прямо сейчас.

Габриель сверкнула глазами и повернула голову, заставляя убрать руку с ее лица.

– Может быть, я не хочу продолжать жить, – прошептала она. – Может быть, я желаю, чтобы все это закончилось. Никаких предательств. Никаких битв. Никаких потерь. Ничего такого... останови это, Зена. Сделай это. Перережь горло. Воткни нож в сердце, выбери что лучше, и покончи со мной.

Я отбросила кинжал в сторону и склонилась над ней, прижимаясь губами в обжигающем поцелуе. – Нет, – сказала я после того, как отстранилась. – Вместо этого я собираюсь завоевать тебя.

Я увидела страх в ее глазах. Но не меня она боялась. Это был страх за себя. Я подвинулась ближе, притянув ее для поцелуя, наши губы встретились. Но тут же она оттолкнула меня прочь. Я не собиралась сдаваться. Навалившись всем телом, я прижала ее к полу с громким глухим звуком. Я продолжала целовать ее губы и шею под звуки слабых протестов. Она запустила пальцы мне в волосы, пытаясь отодвинуть, и тут же заплакала.

– Чего ты боишься? – прошептала я в ее ухо, почти плача сама.

– Всего! – рыдала она, пытаясь переместиться, но я не позволила ей такой роскоши. Ее плачь усилился.

– Почему, ты боишься меня? – спросила я. Она не отвечала, и я немного тряхнула ее. Я знала, что либо разрушу ее стену прямо сейчас, или же выстрою еще одну новую. Но я решила, что пассивность в таком деле ни к чему. – Скажи мне! – крикнула я, тряхнув ее снова.

– Ты обещаешь слишком много, – ответила она.

Обещаю слишком много? Я не знала, что бы это значило в такой момент, и моей заминки хватило, чтобы Габриель смогла подмять меня под себя. Она схватила с пола кинжал и приставила к моей шее. Я среагировала мгновенно, отбивая удар. Схватив ее запястье, я выкрутила его прямо у цели. От боли она сморщилась, но это была лишь часть ее настоящей боли. Я не хотела ранить ее, но должна была сделать это.

– Что слишком много? – спросила я. Она не ответила, и я сильнее выкрутила руку. – Отвечай мне, что слишком много!

– Любить меня вечно, – ответила она. Я почувствовала, как она прекратила борьбу, кинжал выпал из пальцев. – Никто когда-либо не полюбит меня, и даже если кто-то осчастливит меня этим чувством, то уж точно не навечно. Спроси об этом Наджару, если сможешь ее найти.

Я отпустила ее запястье и немедленно получила удар в челюсть, который разнес мне голову. Пошатываясь, я сумела подняться. Растирая щеку, я тряхнула головой, пытаясь прийти в себя.

– Я – не Наджара, – сообщила я, перемещаясь к креслу. Я наблюдала ее усмешку, затем как она споткнулась, направляясь к кровати.

– Нет, Наджара имеет больше ума и уважения, чем ты сегодня вечером.

– Нет, – доказывала я, поднимаясь на ноги. – Речь не идет о неуважении. Наджара не любит тебя настолько, чтобы говорить правду. Более всего Наджара думает о троне, на котором ты сидишь.

– Ох, а ты другая?

– Совершенно, – кивнула я.

– Докажи это, – бросила вызов Габриель.

Как мне доказать обратное? Мгновенно ко мне пришла идея, и я тихонько рассмеялась. – Уйдем со мной. Сегодня вечером. Мы возьмем фургон, возьмем Надежду. Уйдем, не оглядываясь назад.

– Ты сумасшедшая, – Габриель тряхнула головой. – И что мы будем делать? Путешествовать по городам-селам? Ох, вот это идея! Мы пойдем от города к городу, помогая деревенщине по любыми мелким проблемам, возникающим в их жизни. Мы можем полагаться на их благотворительность. Или даже лучше, я могла бы получать несколько монет, рассказывая по кабакам небылицы. Я же бард, как ты знаешь, – она начала смеяться.

– Это будет лучшей жизнью для тебя. Я уверена в этом, – ответила я искренне. – И это несомненно выбьет из тебя весь этот ад, который я наблюдаю, когда ты напиваешься до смерти. Чего ты так испугалась, Завоеватель? Найти лучший путь, так? Обнаружить где-нибудь на поверхности своего сердца действительно свободный дух и любовь к людям? Ты говоришь, что все тебя пугает, но правда заключается в том, что есть только одна вещь, которая пугает тебя более всего остального – и это ты сама. Я знаю. Я это пережила.

– Ну, как это все называется? – спросила она дерзко. – Любовь?

– Да. И я видела эту умную, молодую женщину, блистающую во всей своей красоте.

– И где – она теперь?

– Она – мертва, – ответила я честно. Моя Габриель была мертва. – Но она ведет меня к тебе, – добавила я. – Я не могу объяснить этого. И ты не захочешь верить мне, даже если я скажу правду, я помню твои слова. Доверие не является роскошью, которую ты можешь позволить. Но знай, Габриель: мы две половины одного целого, и я знаю, что вместе наша смелость и сила могли бы изменить мир.

Часть 16

– Теперь все оборачивается лишь выпивкой, – произнесла я, удивленная собственным красноречием.

Она взглянула на меня так, как будто лишилось остатков разума. В расстройстве я опустила голову. Габриель поднялась на ноги и направилась к столу, снова схватившись за бурдюк с вином.

– Нет! – я вырвала хмельной напиток. Свободной рукой она резко ударила меня в челюсть, посылая на пол. Падая на спину, я как в замедленной съемке наблюдала ее прыжок. Она придавила меня, навалившись сверху. Я лишь успела подумать, что это будет концом всего. Но вместо этого она наклонилась, чтобы припасть своими губами к моим.

– Что ты делаешь? – она отстранилась, приподнимая бровь.

– Если ты не знаешь, то я скажу. Это неправильно.

Она попыталась поцеловать меня снова, но я отдернула голову прочь.

– Что, Зена?!? – она впечатала кулаками по обе стороны от моей головы.

– Только не так. Я не хочу так, не могу, Габриель.

– Ох, давай, Зена, ты же хочешь этого. Хочешь меня, – она снова склонилась, пытаясь продолжить поцелуй, но я снова отодвинула ее.

– Да, я хочу тебя, но мне не нравиться так. Я хочу твоей любви, хочу чтобы мы любили друг друга. Мне не нужен еще один сеанс траханья.

Габриель выдохнула

– Можешь ли ты просто любить меня? – спросила я. – Без рабства. Без масок. Просто ты? Настоящая ты?

Она понурила голову, а затем развернулась ко мне. Я увидела ее ответ.

– Я так не думаю, – пробормотала я. Все, что было во мне, упало. Я ощутила полное поражение.

– Я не могу дать то, чего не понимаю, – мы обе замолчали; мое сердце рассыпалось на части. – Зена?

– Хмм?

– Ты поддержишь меня?

Лежа на полу спальни Завоевателя, посреди разбитого стекла и разлитого вина, я притянула ее и в объятия. Избыток выпитого сморил ее почти сразу.

– Я люблю тебя, – прошептала я, позволяя ночи взять свои права.

Кошмар этой жизни должен скоро закончиться.

Утро пришло слишком быстро, и громкий стук разбудил нас обеих. Я почувствовала, как затекло тело, рядом раздался стон Габриель. Мы медленно поднялись, Габриель спотыкаясь направилась к кровати.

– Войдите.

Эфини вытянула голову, чтобы разглядеть нас.

– Похоже, тебе нужно это, – она протянула бурдюк с водой. Скорее всего, там были травы, от головной боли.

– О, Боги, благодарю вас, – она сделала длинный глоток, меняясь в лице от вкуса выпитого.

– На вкус как дерьмо.

– Любишь кататься, люби и саночки возить, – отметила Эфини, получая в ответ рычание.

– Ты что-то хотела, мой умный друг?

– Надежда зовет тебя. Она плохо спала сегодня, – Эфини посмотрел на меня. – Выглядишь, как будто кто-то тебя "разукрасил", – она усмехалась.

– Гии, благодарю, – я подошла к зеркалу, чтобы рассмотреть ушиб на правой стороне подбородка от хорошего удара левой.

– Скажи ей, что мы придем сразу, как только наведем порядок, – тело в постели заговорило.

– Я сделаю это, – Эфини хихикнула и ушла.

Я направилась к двери, когда тело заговорило снова.

– И куда ты решила пойти?

– К себе, мне надо принять ванну и переодеться.

– Почему бы тебе не остаться и не искупаться здесь? – предложение прозвучало как приказ.

– Я не думаю, что это мудрое решение. Я увижу тебя скоро, – я не дала шанс ей ответить, быстро закрыв за собой дверь. Мне было необходимо время, чтобы подумать.

Искупавшись и дав себе передышку, я снова вернулась к палатам Габриель. Из ее комнаты доносился голос Эфини, она говорила с Завоевателем, то что я услышала, заставило мой кулак остановиться перед тем как постучать.

– Ты действительно позволишь Зене бросить вызов Наджаре?

– Нет, я не хочу потерять Зену. Как мой друг, я хочу, чтобы это сделала ты, – я услышала звук разворачивающегося пергамента.

– Габриель, я не могу. Не проси меня о подобном, – Эфини была потрясена.

– Ты знаешь, что это единственный выход. Зена хороший воин, но Наджара лучше.

Я сжала челюсти.

– Она заслуживает лучшей жизни, ее переполняет такая любовь, – возникла пауза. – Я прошу тебя как сестру, пожалуйста, выполни мою просьбу.

– Габр...

– Пожалуйста, – голос Габриель выдавал отчаянье.

– Хорошо. Так когда нужно это сделать?

– Завтра на рассвете, – я не могла больше подслушивать и постучалась.

– Войдите, – я переступила порог и увидела Эфини, уставившуюся взглядом в пол, а Габриель сдерживала наворачивающиеся слезы.

– Выглядите так, как будто потеряли лучшего друга. В чем дело?

Очень тихо Эфини произнесла. – Она просто очень сильная, – Габриель быстро прервала ее.

– Мы просто вспомнили о прошлых временах, вот и все, – она напряженно улыбнулась. – Ты свободна, Регент.

Эфини поклонилась своему Завоевателю, а затем ушла, избегая взглянуть мне в глаза.

Мое предчувствие обострилось, интуиция подсказывала, что происходит что-то очень неправильное…буквально рядом. Прежде, чем я успела озвучить тревогу, раздался раздирающий душу крик девочки. Мы обе бросились к ней в спальню. Надежда рыдала, обнимая себя руками и раскачиваясь.

– Я хочу бабулю! – Габриель обхватила ее и крепко прижала к себе.

– Я с тобой малышка. Я тоже по ней скучаю.

Я села рядом, наблюдая за матерью и ребенком. Через некоторое время их слезы высохли.

– Можешь ли ты рассказать мне историю, Мама? – Габриель и я сглотнули комки в горле.

– Конечно, – она переместила Надежду так, чтобы можно было ее убаюкивать.

– У меня есть история, чтобы рассказать тебе о воине, уставшем от долгого пути в одиночестве. Этот воин была готова оставить жизнь, когда повстречала молодую женщину, изменившую ее навсегда. Я называю эту историю "Прошлые грехи"

Захватывающая история повествовала о нашей прошлой жизни. Все в истории было так, как было на самом деле. Наверняка в этом был замешан Арес, убедивший Габриель, что ее видения и воспоминания, лишь плод воображения. Все таки, он был ублюдком.

– Зена, с тобой все нормально? – голос выдернул меня из мыслей, и я посмотрела в взволнованные зеленые глаза и на спящего ребенка.

– Ты все так же хорошо умеешь рассказывать, Габриель.

Она посмотрела вниз и поцеловала Надежду в голову. – Как тебе мой рассказ? – она улыбнулась. – Я все еще могу мечтать, Зена, – она взяла мои руки и сжала их.

Мы провели время в разговорах. Словно были лучшими друзьями, как и раньше. Но я осознавала, что в этом месте это не было правдой. Когда Надежда проснулась, мы направились в сад для позднего завтрака. Мы сыграли, смеялись, словно были одной семьей. Постепенно подобрались сумерки, и мы отправили Надежду в постель Габриель.

– Спокойной ночи, Зена, – я уже полюбила этого ребенка, как будто она была моей собственной дочерью. Я наклонилась и поцеловала Надежду, взгляд Габриель от подобного проявления чувств смягчился, и я увидела ее самую лучшую улыбку.

– Мама?

Габриель чмокнула меня в щеку, а затем опустилась на колени рядом с постелью.

– Да, Надежда.

– Может ты, Зена и я станем семьей? – она повернулась, чтобы посмотреть на меня, и увидела большую довольную усмешку.

– Я посмотрю, что с этим можно будет сделать. А теперь ты должна поспать. Я скоро приду к тебе, – она поцеловала и обняла дочь.

– Так это возможно?

Ребенка невозможно было заставить молчать.

– Да, малышка, мне нравиться твоя идея, – Надежда казалась довольной ответом. Она приподнялась немного, чтобы подарить своей матери поцелуй.

– Спокойной ночи, мама.

– Спи, малышка, – мы подождали, пока она не заснула окончательно, а затем перешли в другую комнату.

– Зена, – она остановилась. – Я хотела поблагодарить тебя за самый приятный день, случавшийся когда-либо в моей жизни, – она подарила мне сладкий поцелуй, заставивший мой живот скрутиться в тугой узел. Но я все равно не была уверена. Что-то было неправильным в ее словах, взгляде.

– С момента нашей встречи прошло несколько месяцев, довольно бурных для нас обеих, но ты, вероятно, единственный человек на земле, которому я верю.

– Почему ты говоришь все это? Ты уходить со мной?

– Нет, Зена. Просто вспоминай этот день, когда будешь думать обо мне.

– Не говори так, – я притянула ее в объятья.

– Пожалуйста, прости меня.

Я уже хотела спросить, за что, как вошла Эфини и несколько человек из охраны.

– Зена, нам необходимо доставить тебя в камеру, – я встретила жесткий взгляд Регента, затем посмотрела на Габриель.

– Что все это значит? – меня это более чем разозлило.

– Так будет лучше для тебя, – ответила Габриель.

– Что? Запереть меня подобно преступнику? О таком доверии ты говорила?

– Пожалуйста, Зена, не сопротивляйся, – Эфини коснулась моего плеча.

– Убери руку прежде, чем я сломаю ее, – я сверкнула взглядом в Регента. Затем почувствовала резкий удар по голове. Прежде, чем мой мир накрыла тьма, я услышала, как Габриель еще раз просит прощение.

Я проснулась с гудящей головой в темной клетке.

– Опять с того места, откуда начала, – прорычала я.

– Она сделала это потому, что полюбила тебя, – я дернулась на голос Афродиты, прозвучавший за пределами камеры. Без труда пройдя сквозь решетку, вскоре она была рядом.

– Поступая так? Заперев меня?

– Она оберегает тебя от схватки с Наджарой, – ответила богиня. – Она верит, что Эфини может выиграть, но...

– Но что?

Афродита не хотела говорить. Я знала, что она подразумевает своим молчанием.

– Я знаю, у нее не получиться, – наконец был тихий ответ.

Афродита стала мерять клетку шагами. – Арес действительно постарался. Мы не можем позволить драться Эфини и Наджаре. В любом случае, все кончиться плохо, как ни посмотри.

В прошлом мне довелось видеть множество выражений на лице Афродиты – радость, гнев, и даже застенчивость. Но это я видела впервые. Это была беспомощность.

– Ты должна вытащить меня отсюда, – сказала я. – Я буду драться с Наджарой.

– И что затем? Потерять Габби навсегда, когда Наджара убьет тебя. Ты погибнешь, тот мир погибнет...это слишком плохо, чертов Арес! – она была сердита. В сердцах она уселась на мою кровать. – Знаешь что, Зена? Я всегда сталкивалась чем-то подобным.. Много смертных и бессмертных прошли по моей жизни, и всегда они чего-то хотели от богини Любви, всегда что-то требовали. Габриель никогда не требовала ничего. Никогда. Но она давала мне свою дружбу. В этом есть определенная ирония. У меня совсем не много друзей, несмотря на то, что я – богиня любви. Но у меня была Габби. Наша Габби. Не эта пьяная борзая, без тормозов, высокомерная и с дурной башкой.

– Дай мне выйти отсюда, – сказала я, останавливая ее возмущенную речь.

– Сожалею. Но, я так обижена прямо сейчас. Арес поступил так низко, он отнял твоего барда и моего настоящего истинного друга, который только был у меня, Зена.

– Да, он сделал это, – произнесла я. – Вопрос в том, что теперь делать. Ты должна вытащить меня отсюда, я хочу вернуть ее домой.

Я наблюдала, как застенчивая усмешка вернулась на ее лицо. Затем дверь клетки открылась.

– Не забывай писать мне, – она ухмыльнулась и кивнула по отношению к выходу.

– Спасибо, Афродита, – искренно ответила я.

Она подошла ко мне и запечатлела мягкий поцелуй на щеке. – Верни ее домой, Зена. Победи и верни ее домой.

– Так и будет. Я обещаю.

Я покинула клетку. Сегодня все это закончиться. Так или иначе.

Глава 17

Глазам нужно было привыкнуть к свету. Камера была такой темной и сырой, что потребовалось некоторое время, чтобы освоиться к утреннему свету. Я направилась к арене, следуя за толпой, идущей вниз по улице к месту предстоящего зрелища. Среди гула голосов я различила спор о том, кто же победит – регент или соправитель Завоевателя.

Войдя с простым людом на трибуны, я увидела сидящую на троне Габриель. По-королевски одетая, она была в военной форме. Вместо Наджары около нее сидел Арес. Это напомнило мне день, когда я присоединилась к ее королевской охране. Но в этот раз драться предстояло Эфини, только совсем по другому поводу.

Она вышла к месту боя размятся и ее движения были гораздо более быстрыми, чем я помнила. В течение момента промелькнула мысль о ее возможной победе, но я вспомнила о словах Афродиты. Она знала, чем это закончиться. Я же знала, что смерть Эфини станет концом для Габриель, и мне никогда не удастся вернуть ее свет. Она станет еще хуже, уйдет в себя, и я останусь с ней в этом мрачном мире навеки. Я посмотрела на Габриель, когда вдруг услышала громкий свист и окрики из толпы. Я наклонился над перилами, чтобы увидеть Наджару идущую к арене. Оказалось, что слухи распространяются в этом городе достаточно быстро.

Она не обращала внимание на негативную реакцию толпы, сфокусировавшись на Эфини, разминающей руки и ноги перед предстоящей битвой.

– Вам нужно занять место, – услышала я голос за спиной.

Это был охранник, указавший мне на скамейки. Вернуться в камеру – это самое последнее, что мне сейчас было нужно, поэтому я молча согласилась, пройдя три ряда вперед. У меня был хороший обзор и достаточно неприметное место, чтобы начать двигаться когда станет необходимо.

Время растянулось в вечность в ожидании, когда публика заполнит свои места. Наконец большинство зрителей уселось, и Габриель направилась к месту для докладчиков. Под громкие аплодисменты она подняла руку, чтобы успокоить народ.

– Друзья и граждане Греции, благодарю вас за то, что вы пришли сюда сегодня в этот исторический день. Многие из вас знают мою супругу Наджару, которая обвиняется в преступлениях и измене против Греции.

Толпа стала громко освистывать предательницу, что вызвало небольшую усмешку Габриель. Даже с достаточно большого расстояния я могла видеть, как изогнулись ее губы.

– Сегодня она оспорит свое право на трон. Справедливость провидения свершиться благодаря вызову, который бросила мой чемпион и регент Эфини из Амазонии.

По всюду раздались аплодисменты и свист. По крайней мере Эфини имела преимущество в болельщиках. Теперь, если только ее умение даст ей продержаться достаточно долго, то я успею добраться к ним, и все исправить.

– Как только флаги распустятся, начинайте. Оба соперника готовы?

– Да мой Завоеватель, – крикнула Эфини и поклонилась. Она казалась бесстрашной и уверенной, в отличие от той женщины, которую я видела, когда Габриель просила у нее выполнить подобное "одолжение".

Габриель повернулась к Наджаре. – И ты супруга?

– Да, Завоеватель, – ответила она без поклона. Толпа снова начала ее освистывать, видя демонстративное и пренебрежительное отношение к Габриель.

Завоеватель подняла руку и опустила ее. Флаги вокруг арены развернулись и Эфини с Наджарой повернулись к друг другу, занимая позиции в квадрате. Я рассмотрела расположение охраны вокруг поля боя. У меня было пространство и время необходимое для того, чтобы пробраться на арену. Я начала двигаться.

С энергичным боевым выкриком, я выпрыгнула на арену, сделав сальто прежде, чем охрана смола бы меня остановить. Когда ноги коснулись земли, нужно было действовать быстро. Я ожидала выстрелов для нарушителя правил, поэтому сделала обманные движения в лево, и в право, пригибаясь пока стрелы не пролетят мимо. Я взглянула на Габриель, она была потрясена моим появлением. Затем я направилась к Эфини. Оба соперника заметили, что я двигаюсь в их сторону и остановились, ожидая когда подойду ближе. Со своего места Эфини отменила атаку охраны.

– Как ты выбралась? – спросила Эфини, когда я подошла ближе.

– Не имеет значения. Освободи арену, Эфини. Это – моя битва, не твоя.

– У меня есть свои обязанности перед завоевателем, Зена, – пыталась доказать она.

– Позволь ей вступить в борьбу, – заявила Нажджара. – Я просто жажду схватиться сразу с вами двумя, и покончить одним махом. Справедливость провидения будет на моей стороне.

– Справедливость? Ты не знаешь что это такое, Наджара. Ты живешь голосами в голове, и ничего более.

– Заткнись и бейся, – произнесла Наджара и качнулась в мою сторону.

Я отпрыгнула назад прежде, чем она могла бы снести мне голову, Эфини бросилась в атаку. Наджара двигалась слишком быстро и зацепила тыльной стороной руки Эфини.

Кровь вылетела изо рта регента и она упала на землю. Наджара решила добить Эфини, но я встретила удар ее меча. Она была сильна. Еще сильне, чем Наджара в моем мире. Я давила как могла, но меч все ближе двигался к шее регента.

Это могло закончиться поражением, но Эфини сумела перегруппироваться достаточно быстро, чтобы откатиться от наших перехлестнувшихся лезвий. Как только она поднялась на ноги, я ослабила сопротивление, и меч Наджары воткнулся в землю. Она ударила меня кулаком в грудь так, что я грохнулась на задницу и выронила меч.

Ее отвлекла Эфини. Изумленно я наблюдала, как регент умело фехтует, хотя ее позиция была явно защитная. Рывком поднявшись на ноги и схватив оружие, я снова бросилась на Наджару.

Услышав, что мое приближение, Наджара вытащила еще один меч из-за спины. Ей удалось отбить мой удар, продолжая сражаться с Эфини. Черт возьми, Арес не лгал. Она хороша. Может быть, слишком хороша. Я поняла, что Эфини отвлекает меня, и нужно, чтобы она покинула ринг. Я не могла драться с Наджарой и одновременно беспокоиться о регенте.

– Уйди, – крикнула я Эфини снова.

Она проигнорировала мое предупреждение. Я же понимала, что нужно выкроить время для разговора с Эфини. Поэтому наклонилась и зачерпнула горсть песка. Это было грязной игрой, из тех что я знаю, но у меня не было времени. Я двинулась к Наджаре и когда она повернулась, то бросила пригоршню грязи ей в лицо. Она опустила саблю, этого было достаточно, чтобы ударить ее в грудь, посылая на землю. Я захватила руку Эфини и потянула ее прочь к выходу.