Текст книги "Жемчужина в лотосе (СИ)"
Автор книги: White_Light_
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)
Раздраженно глядя вслед мачехе, Ханна некоторое время прикидывала – а что если выйти и отправиться совсем в иную сторону? Например, к ближайшей остановке трамвая? Понимая при этом, что все мысли о трамвае лишь бесплотные и сладкие мечты, а жизнь гораздо горче, скучнее и банальнее – неспроста же с утра к уважаемому братцу пожаловали стражи закона! Неспроста давно изучивший Ханну инспектор, не имеющий к ней ничего, кроме простого человеческого сочувствия, мучил сегодня непонятными вопросами, дотошно фиксировал ответы.
«Пять дней до свободы» – напоминает Ханна сама себе. Без всякой магии и шизофрении этот коротенький срок становится призрачным, растяжимым, словно прилипшая к подошве кроссовка жвачка.
Взяв взаймы энергии у тела невидимого для уставшего физического, Ханна заставила себя подняться, преодолеть несколько шагов до калитки во двор таунхауса.
«Наверняка все соседи уже в курсе!» – злорадно отметила «недобрая Ханна», прячущаяся золотистым вкраплением лучиков в малахитовой радужке глаз.
========== Часть 11 ==========
«Видимо, некий основной разговор полицейских в штатском с Робертом уже состоялся, – поздоровавшись, отмечает про себя Ханна. – Уж больно беззаботным пытается выглядеть брат с тем безобразным комком тщательно сдерживаемых эмоций и страха, что прилепился к его горбу».
«А еще – удивительно, как эти люди изменили суть обычной домашней гостиной одним своим присутствием, сделав ее публичной приемной».
За прямоугольным столом, из трапезного ставшим вдруг деловым, сидят двое незнакомых Ханне мужчин. На вид им около тридцати пяти и ничего хоть как-то выделившего бы их из толпы на улице ни в лице, ни в фигурах, не имеют, кроме только чего-то неуловимого, что несмотря на отсутствие формы с присутствием обычной повседневной одежды недвусмысленно сообщает Ханне о профессии.
«И ведь не скажешь, что они ведут себя как-то особенно» – девушка приближается к столу.
– Йоханна, – представляется она. – Да вы, наверное, и так уже знаете…
– Пока только заочно, – один из мужчин поднимается, протягивает Ханне руку. – Комиссар Роман Корф. Спасибо, что согласились приехать… – жестом он предлагает сесть.
«Наверное, он и сам не замечает своих привычек» – мимолетным взглядом Ханна отмечает над мужчиной синюю энергию сосредоточенного спокойствия, внимательности, сродни той, что в медитации называется «памятованием» или, как Ханна перевела бы на местное наречие, «активной осознанностью».
Безымянный напарник Корфа, погруженный в очень нужные, видимо, записи, пестрит подавляемым раздражением, желанием поскорее отделаться от работы и какой-то нудной потребностью в нежности.
Не имея ни малейшего желания решать загадку напарника, Ханна, как и было ей предложено, садится напротив полицейских, заодно успевает кивнуть брату – Роберт занимает привычное место «главы стола», справа от него вместо жены сегодня мачеха.
Агнешка не стала ни приветливее за последние пятнадцать минут (даже аналогичное число лет этому не способствовало), ни мрачнее. Она как робот – неизменно серьезна, слегка раздражена и вынуждено-терпелива.
Еще в комнате присутствуют патрульные в форме. Они так похожи на декорации онлайн-спектакля, проходящего прямо здесь и сейчас, что Ханна только теперь обращает на них внимание (что с противоположной стороны взаимности не сыскало). Один расположился у окна, другой у двери, и оба негласно транслируют во вселенную вечную истину – «солдат спит, служба идет».
«И по-своему они правы» – сев максимально удобно, девушка переводит взгляд на полицейского, назвавшегося Романом Корфом. Если она правильно поняла, то этот взгляд он расценивает сигналом – «я готова, спрашивайте».
– Мартин так и не звонил? – неожиданно ломает логику происходящего голос Роберта. Вопрос задан как бы между прочим – пока Ханна усаживается, и никто важных переговоров не ведет.
Держа руки на столе прямо перед собой, Агнешка теребит снятое с пальца обручальное кольцо, смотрит лишь на него и молча отрицательно качает головой в ответ на вопрос Роберта.
– Мне тоже нет, – Ханна поворачивается к брату. Тот выглядит мирно, даже слишком для хаотично мечущихся за спиной страха с раздражением.
«Чего он так боится?».
– Йоханна, – произносит Роман. Внимание всех присутствующих в комнате людей мгновенно переключается на полицейского. Ханна встречает его взгляд.
– Вскользь я уже ознакомился с вашими, гм, приключениями.
Мысленно Ханна тоже одобряет такое начало – «просто, понятно, без домыслов… разве что-то есть лучше вменяемого инспектора?».
Внешне девушка пожимает плечами, высвечивает на лице соответствующую гримаску. – «Что было, то было».
– Но дело ведь прошлое, – произносит вслух.
– Разумеется, – кивает Корф. – Почти, да?
Ханна чуть вправо склоняет голову.
– Если вы про ограничения… то следующий уикенд я могу провести в любой точке мира, которая только взбредет мне в голову.
– Кроме только точки, находящейся в радиусе пяти метров от некоторых особ, – уточняет Роман. Он явно знает, о чем говорит – уже изучил основное, не забыл о деталях.
Ханна склоняет голову влево. Усталость открывает миллион лазеек раздражению, да еще купленную Агнешкой воду в машине оставила.
– Это вопрос? – чуть холоднее, чем Ханна хотела бы, звучит ее голос.
– Думаю, вы уже знаете о чьей-то неудачной шутке с сангрией, – продолжает Корф в своей странной манере, когда интонация нисколько не дает понять, вопрос прозвучал или утверждение.
– Верно думаете, – соглашается Ханна. – И сразу хочу сказать, это не я.
– Может быть, есть предположения? – на этот раз вопросительных ноток все-таки больше, чем «совсем нет».
– Только о том, кто не мог это сделать, хотя… – под видимой мягкостью полицейского «внутренняя Ханна» чувствует сталь, и если быть честной до конца, то эта скрытая твердость нравится ей всё меньше, ибо не шастают такие вот стальные люди по утрам собирать пустяковую информацию о детских шалостях.
– Поделитесь? – вежливо предлагает Роман.
– А вы расскажете, что такого еще случилось вчера, кроме… – все недосказанные слова Ханна заменяет широким жестом, разводя руками.
– Обязательно, – утвердительно склоняет голову Роман, не теряя при этом зрительного контакта с Ханной. – Но сначала ваши ответы. Вы ведь понимаете…
– Не совсем, – Ханна выстреливает взглядом в хранящих странное молчание брата и мачеху.
– Вы сказали, что кто-то определенно не мог так пошутить, – напоминает Корф.
Ханна с легким вздохом сдается.
– Девушка, которую я пригласила в «Лампочки». Меньше всего я подумала бы на нее – случайный совершенно человек.
– А вы часто посещаете вечеринки в кафе «Лампочки»?
– Время от времени, – Ханна настроена скептически, что ничуть не смущает Корфа.
– Кто обычно является инициатором? – задает он новый вопрос.
– Да никто особо… – призывая на помощь память, Ханна слегка растягивает слова. – Все как-то стихийно и достаточно давно сложилось. Мы собираемся, общаемся. Когда больше людей приходит на встречи, когда меньше. Я вот тоже не всегда…
– С Богданой Петрик вы как познакомились? – выяснив тему с посещаемостью, а возможно, подтвердив чужие показания, Роман перешел к следующим.
– В офисе брата. Это просто клиентский клондайк на расслабляющий массаж. У нее явно болела голова, я предложила ей помощь. Ничего сложного или противозаконного.
– Понятно. Вы пригласили ее с какой-то целью?
– Можно так сказать. Во время массажа не очень удобно разговаривать, а она интересовалась весьма специфической темой, которую в двух словах не объяснишь. В «Лампочках» же можно спокойно поболтать.
– И как? – Роман не улыбался, но Ханна могла поклясться, что видит его улыбку, адресованную этой вот ее «понятливой осведомленности», – поговорили? О чем, кстати, тема?
– Нет, не особо. Когда она пришла, эта химия, видимо, уже начала действовать, и мы просто дурачились. Тема о воображаемых друзьях и любовниках. Всем было весело рассуждать о фривольном.
– И Дана присоединилась к компании…
– Да, мы даже посмеялись, – Ханна еще не может отчетливо себе определить, бесит ее эта манера или, напротив, устраивает.
Воспоминания о вчерашнем вечере на удивление разборчивы. Ханна отлично помнит все детали беседы, сегодня даже более ясно, будто вчера сидели в мутной воде или комнате, наполненной разноцветным дымом, а сегодня осадок улегся, дым выветрился и осталась только правдивая истина.
– А потом? – вызывает из воспоминаний голос Корфа. – Пришла Дана, посмеялись…
Ханна поднимает глаза на мужчину.
– Интересная, должно быть, у вас работа, – совершенно искренне произносит она с едва уловимой улыбкой. – Я вот сейчас мысленно сравнила минувший вечер и свои сегодняшние о нем воспоминания с задымленной комнатой – вчера изнутри сложно было разобрать, что к чему, зато оглядываясь, из сегодня все более-менее ясно, а вы… для вас это, наверное, не комната, а белый лист, где с наших слов рисуются какие-то очертания и, видимо, чем больше повторений, совпадений определенных координат, тем точнее рисунок.
В повисшей паузе Корф глядит на девушку, Роберт шумно выдыхает, меняет положение в кресле, но, судя по выражению лица, сесть удобнее ему не удается.
Агнешка бросает взгляд на наручные часы, затем в окно.
– Вы очень образно представляете, – соглашается Роман. – Поэтому давайте продолжим наши наброски. Кто из завсегдатаев еще присутствовал? Кто в какое время пришел или ушел?
Ханна вновь окинула память взглядом.
– Я хорошо помню только Лукаша, тот еще зануда. Он уже был, когда я пришла, и потом занял все доступное личное пространство, кто за кем дальше… – подумав еще, Ханна оглядывается на брата. – Дана после меня, Роберт со своей знакомой после Даны, дальше не знаю… не знаю, каким образом я оказалась в машине у Мартина. Я отвлеклась на странноватые для опьянения от сангрии ощущения.
– Мартин тоже там был в кафе? – уточняет Роман.
– Если и был, то я его не видела, – отвечает Ханна. – Когда я оказалась в его машине, он сидел за рулем и сразу рванул.
Теперь она оглянулась на Агнешку, но женщина смотрела в пространство перед собой и кажется, была вовсе не здесь.
– У вас на шее следы… – аккуратно указывает Роман.
– В участке их уже сфотографировали, измерили, описали и что-то еще, – хмыкает Ханна, – согласна с тем, что выглядят они не очень эстетично, но я же жива и на них не жалуюсь, не оставить ли их моим личным, интимным делом?
В молчаливом диалоге взглядов Роман читает защиту границ, а Ханна недосказанность.
– И все-таки, – настаивает Роман. – Это важно. Где и при каких обстоятельствах вы получили эти следы?
Ханна уже знает, что бывают, к сожалению, вопросы, на которые хочется или нет, но ответить придется. Как правило, чем быстрее и честнее – тем меньше потом шлейф проблем.
– Мартин выразил мне свое отношение, – как могла тщательнее Ханна подобрала слова. – Вчера ночью.
– Мой сын вспыльчив, но не опасен, – негромко, твердо вступила Агнешка. – Ни для кого не секрет, что Ханна сама провоцирует его постоянно.
– Я лишь защищаюсь! – не глядя на мачеху, громче отвечает девушка. – Не знаю, кого он подговорил вчера, кто толкнул меня в его машину. Может быть, тот же шутник с химией? Может быть, они даже это специально?
– Или ты? – в повышенном голосе Агнешки теперь беспокойство, нервозность.
– Давайте не будем обсуждать прилюдно наши семейные проблемы. – Перебивает обеих Роберт. – Случилось страшное… – он осекается, смотрит на Корфа.
– Я рассказала все, что мне показалось важным, – говорит Ханна Корфу. – Если что-то еще, задавайте вопросы. Не буду же я рисовать ваши наброски за вас.
– Кто остался в кафе после вашего ухода? – соглашается тот.
– Роберт, Дана, Лукаш… – перечисляет не раз уже названные имена Ханна.
– Вы упоминали о знакомой Роберта, – Роман задает новый вектор.
– Австралийке? Она сказала, что она из Австралии, – Ханна странно хмыкает. – Они щебетали с Даной о том, как правильно подобрать декантер для вина и где выгоднее приобретать билеты на трансатлантические рейсы… да, она тоже еще оставалась в кафе, когда я уходила.
– Вы видите ауру? – неожиданный вопрос Корфа привлекает всеобщее внимание. Ханна удивленно вскидывает брови.
– Вы практикуете весьма экзотические виды массажа, ведете группы медитации и дыхания в йога-центре, – Роман на память произносит выдержки из «дела Ханны», где дотошным инспектором скрупулёзно собраны факты «исправления» и «становления на путь истинный».
– Поэтому я подумал… слышал, такое возможно.
– Я тоже слышала, – отвечает девушка, – и даже видела картинки в интернете. Люди большие фантазеры.
– Ваши планы на сегодня? Возможно, нам придется еще раз встретиться, – Роман глядит на Ханну открыто и одновременно как-то приватно.
Девушка в очередной раз пожимает плечами.
– Выходной. Я не знаю, что буду делать. Пока не думала. Скорее всего, просто спать, ибо ни на что иное просто сил нет после этой вчерашней шутки и странной ночи.
Она пару секунд глядит Роману в глаза, а потом вспоминает:
– Но вы так и не сказали мне, что произошло.
– Австралийка Мариза была убита прошлой ночью в машине вашего брата позади отеля Богданы Петрик. Между прочим, это ее, гм… псевдоним в определенных кругах.
Хлопнув ресницами, Ханна удивленно вытаращила глаза на Романа.
– Она просто сказала, что из Австралии… – невольно касаясь пальцами шеи и вряд ли давая себе отчет в этом действии, девушка нервно сглатывает. – Но… зачем?
========== Часть 12 ==========
«Девушку в машине» обнаружили около четырех утра патрульные. К двенадцати часам дня, когда Роман Корф с напарником и дежурным администратором отеля стучали в номер Даны Петрик, о Маризе было известно практически все – ее жизнь не носила в себе какой-либо тайны, кроме довольно нелепой смерти.
Дочь порядочного польского парня и украинской девушки с пониженной социальной ответственностью. Лет до семи Маша, а по документам Мария-Изабель была разменной монеткой в играх и противостоянии родителей и довольно обширной родни с обеих сторон. Её родители то женились, то разводились, то оставляли дочь родственникам, которые тут же хватались исправлять предыдущее воспитание девочки на свое правильное, то забирали обратно, и карусель стартовала новым кругом.
Маше было семь, когда мать, к тому времени жившая уже некоторое время в Париже и имевшая там относительно стабильный заработок в одном из уважаемых публичных домов, забрала дочь насовсем; устроила в школу и балетную студию.
В семнадцать лет мать выдала Марию замуж за адвоката из Австралии, на поверку позже оказавшимся не обычным сутенером, а супер-успешным представителем этой «профессии». Причем о себе он обычно честно говорил, что представляет интересы самых красивых на этой земле девушек.
В двадцать семь Маша развелась с мужем, собрав досье из собственной наработанной «клиентской базы», рассчитывая «взять дело в свои руки», но это плаванье, к сожалению, оказалось сложнее, чем виделось Маризе на берегу, и удаляясь все дальше и дальше от мстительного бывшего мужа, она оказалась в Варшаве на своей «исторической родине».
Разумеется, ни о чем этом Роберт не знал. Когда в пять утра к нему нагрянула полиция, он с трудом пытался разграничить сон с явью, явно принимая вполне реальных патрульных за слишком натуральные причуды собственной психики, оживившие персонажей неизвестного телесериала про трудовые геройские будни рядовых полицейских.
Роберт глупо улыбался, не препятствовал ни чему и даже широко приглашал располагаться – проходите, пожалуйста. Да, Роберт Яворский – это я, да, имею машину, нет, ее нет дома, отдал подруге покататься. Документы? Сейчас найду. Виски?
От предложенного алкоголя полицейские почему-то отказались, поторопили с документами, что-то передали куда-то по рации…
– Кино да и только! – пьяно-возбужденно веселился Роберт.
– Ребят, да вы проходите, – зазывал в дом. – Понятно, что уже весь район перебудили, так пусть теперь эти благопристойные зануды хотя бы помучаются в догадках.
Уже достаточно светло, но туманно, и беззвучное мигание огней патрульной машины в белесой мгле выглядит особенно странно, если не сказать пугающе.
Неулыбчивые стражи порядка на приглашение войти согласились. Выглядели они при этом до забавного напряженно, обшаривая цепкими взглядами все доступно-обозримое пространство широкого холла-гостиной.
Ничего подозрительного в пространстве не обнаружилось. Милое домашнее гнездышко с обилием дизайнерских глупостей, нравящихся обычно инфантильным мужчинам и женщинам, считающим себя специалистками по интерьеру. Здесь и настоящий камин, выглядящий фальшивым, и разноуровневый пол, призванный, видимо, как-то разделять зоны холла и гостиной, но выполненный из одного материала, он скорее выполняет роль неприятного сюрприза для непосвященных, а заодно развлекает хозяев дома падениями незваных гостей.
Роберт поступил очень великодушно, вовремя предупредив парней о грозящей им опасности.
– Осторожнее, там нечто вроде ступеньки. Жена сказала так нужно, – резко обернувшись, он указал пальцем на зрительно сливающийся в единую плоскость опасный обрыв. На резкое движение Роберта парни ответили непроизвольным своим и все трое тут же сделали вид, что ничего не заметили.
– Я сейчас. Документы, – лаконично вымолвил следующее предупреждение Роберт и, плавно развернувшись, плывущей походкой нырнул в недоступную гостям глубину дома.
Широкие окна дают предостаточное количество хоть и слегка призрачного ранним часом, но все-таки света. Электрическая подсветка при нем парадоксально кажется атавизмом исчезающей ночи, а недопитая бутылка виски с недоеденной и уже начавшей подсыхать пиццей, забытые на семейном трапезном столе, наивно-ностальгическим взглядом в холостяцки-свободное прошлое.
Куски того же итальянского блюда с выгрызенной серединой и залапанный вискарный бокал обнаружились также на кофейном столе у обтекающего его дивана и огромного, во всю стену, телевизора. На экране потрепанный ночными приключениями герой, перетаптываясь с ноги на ногу, стоит на перекрестке постапокалиптического города. Вокруг дымятся небоскребы, горят остовы шикарных некогда авто, иногда мимо пробегают какие-то мутировавшие твари, отчаявшиеся люди и безразличные ко всему роботы-убийцы.
Из глубины дома Роберт вынырнул с прямоугольной коробкой, на поверку оказавшейся выдвижной комодной полкой. Глянув на парней, Роберт осторожно дошел до обеденного стола и опустил полку на свободный край.
– Вот здесь все документы, которые есть в принципе. Удостоверение личности, паспорт, водительские… кажется, остались в машине, но сначала вы мне объясните, что произошло.
– Мария-Изабель кем вам приходится? – без каких-либо объяснений спросил старший из патрульной пары.
– Она ее разбила? – голос Роберта от предположения случившейся неприятности становится ниже, отдавая в хрип. – Вот и верь после этого людям.
Полицейский просмотрел удостоверение, сравнил на взгляд фото с профилем Роберта, дежурно повторил вопрос.
– Так кто она вам?
– Знакомая. Сильно? Побила. Восстановлению подлежит? – не дожидаясь ответа, Роберт уже безнадежно отмахнулся рукой, – хотя, какая разница, на битой я все равно ездить не стану.
Он досадливо посмотрел на оставшийся в бутылке виски, распахнутую коробку с растрепанным полукругом пиццы и поднял глаза на полицейских:
– Кофе?
Его предложение осталось незамеченным. Старший, отвернувшись от Роберта, негромко беседует со своим, видимо, начальством по рации, Младший в бестолковом ожидании топчется на месте и на вопрос хозяина дома неопределенно пожимает плечами.
Надо ли говорить, что к появлению следующей «партии» гостей, Роберт почти утратил и интерес к неожиданному «развлечению» и пыл радушного хозяина. Так и не добившись от первой пары полицейских ответов ни про состояние своей машины, ни даже насчет предпочитаемого кофе, он сам теперь, допивая вторую чашку двойного «американо», трезвел, мрачнел и хотел только одного – завалиться спать. Двое новых в штатском, шагающих к дому от еще одной патрульной машины, ничего, кроме негативного прогноза, не несли. У одного из них была пухлая кожаная папка, как у «красного командира» из какого-то древнего фильма, виденного в детстве в кинотеатре в один из походов туда с отцом. У второго – неприятная рожа.
Вернее, Роберт нехотя признался себе, что такие рожи как раз женщинам нравятся, но сам он, во-первых, не дама, а что во-вторых, так и осталось не названным, ибо мысль перебило приветствие.
– Здравствуйте, – в первую очередь «неприятный» посмотрел на Роберта, остановившегося в открытых дверях дома с недопитой чашкой черного кофе в руке. Двое ранних патрульных топтались тут же на крыльце, двое новых входили в калитку.
– Комиссар Роман Корф, – представился «неприятный», заполняя собой сужающееся Робертово пространство. – Мой напарник Артур Бжезиньский. Нам необходимо задать вам несколько вопросов.
Роберт хмуро кивнул, усмехнулся.
– День добрый. Наконец вижу человека, который уж точно расскажет, что с моей машиной, а не эти… Заходите. Кофе будете?
– Давайте позже, – окинув комнату взглядом, Роман выбрал место дислокации за обеденным столом. Правда, с одной стороны мешала похабно раскинувшаяся картонная упаковка с засыхающими остатками пиццы, а с другой почему-то одинокий выдвижной ящик от комода, начиненный переворошенной стопкой бумаг.
– Момент, – все так же хмуро прохрипел Роберт, сгреб картонку, бутылку с недопитым виски, переместил их на стол кофейный.
– Там документы. Парни просили, – он кивнул на комодный ящик.
– Достаточно удостоверения личности и водительских прав, – Роман выдвинул из-за стола стул. Напарник к тому времени уже сел и, открыв папку, принялся со знанием дела разбирать в ней бумаги.
– Про водительские я уже говорил вашим коллегам, – оставив только пластиковый прямоугольник удостоверения, Роберт переместил комодный ящик на диван. – Они в машине остались. Я не всегда их таскаю в кармане.
Корф кивнул, то ли соглашаясь со словами Роберта, то ли подтверждая – «да, мол, в курсе, просто проверяю». Еще раз окинув доступное пространство дома цепким взглядом, он вернулся к остановившемуся напротив хозяину дома. Босой, в джинсах, мятой за ночь рубашке на выпуск и лицом, догоняющим по изношенности озвученную последнюю вещь, тот выглядел бестолково, безобидно.
– Холостяцкая ночь в череде семейных будней? – жестом Роман предложил сесть за стол, но сам, двинувшись вперед, остался стоять, даже когда Роберт устало опустился на стул. Теперь Роберту приходится смотреть снизу-вверх (сидящего с ним на одном уровне Артура, погруженного в бумаги, кажется, он не замечает).
– Да, – Роберт подавляет зевок, – жена с сыном улетели на неделю к ее сестре, – безнадежно задает набивший оскомину вопрос: – Так что там с моей тачкой? Она жива?
– С машиной всё в порядке. – Корф бросает взгляд через плечо напарника – перед ним лежат бумаги и планшет, время от времени беззвучно принимающий сообщения и только мигающий светящимися маячками.
– Тогда… – откинувшись на спинку кресла, Роберт разводит руками в красноречивом жесте – «чего вам, собственно, всем не спится в такой час?».
– Поверьте, не от праздного любопытства, – Корф садится напротив Роберта. – Я задам вам несколько вопросов, затем отвечу на практически любые ваши. Начнем?
И не дожидаясь согласия, задает первый.
– Автомобиль BMW X5 с таким-то номером действительно принадлежит вам?
Моргнув от неожиданно проснувшейся в полицейском прыти, Роберт подтверждает.
– Да-а. Мой, то есть, мне.
– Где он сейчас находится? – озвучивает Корф следующий вопрос, заставляющий Роберта вновь моргнуть и удивленно поднять брови.
– Я вчера уступил его… так вот в чем дело? Она кого-то сбила на моей машине?!
– Нет. Кому вы его уступили?
Прямой и простой вопрос. Роман тоже смотрит прямо и просто, только отвечать Роберту все сложнее.
– Я не хотел бы… понимаете, я женат.
Словно ища поддержки, он переводит взгляд на Артура, кропотливо и на удивление быстро записывающего его же, Робертовы, слова.
– Я понимаю, – холодно произносит Корф. Ждет ответа.
Роберт некоторое время глядит на полицейского оценивающим прищуром, словно решает в голове математическую задачу и, вычислив результат переменной, подставляет теперь его в практическое задание.
– Окей, – взгляд Роберта становится еще тяжелее. – Она проститутка. Очень при том не дешевая. Я намеревался провести с ней выходные. Ничего противозаконного в этом нет, насколько мне известно.
– Её имя?
– Мариза. Настоящего не знаю. Есть в интернете один закрытый клуб. Время от времени я пользуюсь его услугами.
– Что заставило вас изменить планы?
Роберт глядит на Корфа почти с ненавистью. Где-то гудит зуммер телефона, поставленного на вибросигнал.
– Были причины, – Роберт поднимается, находит свой смартфон на диване. Глянув на дисплей, он кривит губы в немом вопросе – «да правда?».
Корф с Артуром не торопят, а где-то за окнами, за оставшейся открытой дверью едва слышно просыпается город.
– Я должен отвечать на ваши вопросы? – сев обратно, не совсем понятно, кого в большей степени спрашивает Роберт, себя или полицейского с «неприятной рожей».
Корф утвердительно кивает.
– Это в ваших интересах. В вашей машине обнаружен труп молодой женщины.
Роберт в немом удивлении вскидывает брови.
– Личность ее устанавливается, – продолжает полицейский, – а нам всем нужна максимально полная картина, что и как происходило накануне.
Потерев лицо, Роберт пораженно смотрит на Корфа.
– Они уехали вдвоем. Мариза и эта моя ревизорша… – он осекается. – А кого из них убили-то?
– Почему изменились планы? – возвращается к неотвеченному Корф и подгоняет, прочитав в мимике и движениях сидящего напротив мужчины новые возражения. – Ну давайте, Роберт, вы же деловой человек. Давайте не будем зря терять время да еще вешать на себя лишние подозрения.
– Вы…?! – глаза Роберта по мере понимания наливаются возмущенным негодованием. Кажется, еще секунда и он театрально воскликнет – «да как вы могли такое обо мне подумать!».
– Я пока хочу только составить максимально полную картину, как молодая женщина оказалась в вашей машине, – терпеливо (пока) повторяет Роман.
– Зашибись! – зло хмыкает Роберт. – Вы хотите максимально? Пожалуйста! Я весь год корячился на проект, я… в прошлом месяце завершил самый грандиозный в истории всех их филиалов и что получил в награду, как вы думаете?
С горькой усмешкой Роберт смотрит на Корфа и произносит почти нежно, почти по слогам.
– Ре-ви-зор-шу. Упертую в желании откопать хоть что-то. Наверное, чтобы ее шеф наверняка на ней женился! Доказать ему, так сказать, свою профпригодность во всём.
– Её имя, адрес, – вставляет Артур.
– Богдана Петрик. В отеле она остановилась.
– Дальше, – просит Корф.
– Дальше она стала везде шастать, нос свой совать. Договориться с ней невозможно, поговорить только по делу и только в случае ее лишь нужды в разговоре. В общем… решил я хоть как-то расслабиться в выходные, тем более, что остался в меньшинстве, и тут она меня снова!
Сжав кулак, Роберт глухо опускает его на столешницу.
– Точнее, – вновь просит Корф.
– Я не люблю на час, – Роберт глядит в привычной себе манере чуть исподлобья. – Мне нравится, когда с девушками можно пообщаться. Не перепихон, а почти полноценное свидание на пару суток – это здорово отвлекает от проблем, что при моей работе просто необходимо.
– Я написал двоим. Ответ Маризы показался интереснее, хотя фото другой… – Роберт повел плечами. – В общем, я написал Австралийке. Она, кстати, сказала потом, что это псевдоним.
– Мы встретились в ресторане. Немного пообщались. В жизни, кстати, она гораздо интереснее, чем на фото. Рассказала, что когда-то в детстве жила в Варшаве и сейчас прилетела посмотреть на город детства, но кроме вывесок и фасадов ничего не может разглядеть. Такая милая, и мне захотелось сделать ей приятное, я вспомнил о наших вечеринках в «Лампочках», предложил окунуться в «непарадную» жизнь, в теплую и дружескую. Я даже представить не мог, что там эта ду… Дана окажется!
– Когда мы пришли в кафе, там было уже довольно весело. Разумеется, я представил Маризу, как мою далекую не кровную родню. Все смеялись, вели какой-то дурацкий разговор о воображаемых любовниках. Даже меня этот детский сад позабавил, пока я не заметил, как ревизорша тайно заглядывается на Маризу. Вот тут мой отдых и закончился, – Роберт тяжело вздохнул.
– Я сам попросил девушку продолжить вечер с этой… Даной. Мотивационную премию за удачные селфи пообещал. Уже сам факт, если она просто покатается на машине с проституткой… не факт, конечно, но хоть тень. В любом деле можно найти нарушения и раздуть их при желании до чего угодно. Продвигая проект, я нарушил кучу бюрократической дряни, а она всё копалась в ней! Вы так и не сказали, кого из них.
– То есть девушки уехали вдвоем? – уточняет Корф.
– Да. Конспираторши! Сначала Дана выплыла, за ней Мариза. Я проследил… у меня специальная программа в смартфоне, показывает местонахождение авто. Очень удобно. Машина от кафе прямиком поехала в отель, затем, судя по карте, за этим отелем спряталась. Я уже глянул – она там до сих пор. Мы договорились, что Мариза свяжется со мной, как только закончит с Даной. Я ждал всю ночь, – Роберт непроизвольно кивнул в сторону телевизора, все еще показывающего кадр из игры, поставленной на паузу.
– Я уж размечтался… даже вискарь коллекционный открыл. Повод!
– То есть вы всю ночь провели…
– В этой самой гостиной, – Роберт забавно-мечтательно прищурился. – Пиццу себе заказал, отвел душу в стрелялке. И вообще кайфово так вышло с этими рокировками, что я даже начну, пожалуй, верить Ханне…
Не заканчивая фразы, Роберт замечает, что Корф отвлекается на чтение с дисплея планшета, подсунутого Артуром, переводит взгляд на Роберта.
– А в «Лампочках»… – Корф вновь переводит взгляд на Роберта, – вы часто там собираетесь или вчера был особенный повод?
– Есть завсегдатаи, – отвечает Роберт. – Я редко, почти никогда. Надеюсь, хоть там никого больше неживым не нашли?
Смартфон вновь оживает вибрацией входящего от Агнешки, и на этот раз Роберт сдается, обронив Корфу вежливое «извиняюсь», он нажимает «ответить».
– Предлагаю по кофе, – разговаривая по телефону, Роберт исподволь наблюдал за Корфом, просматривавшем в планшете что-то, подсунутое Артуром.
«Наверняка он так исподволь наблюдал за мной» – сейчас Роберт стоит по другую сторону стола. Корф отдает напарнику планшет, поднимает взгляд на хозяина дома.
– У меня неплохая кофемашина, – поясняет зачем-то Роберт. – Итальянцы знают толк.
Корф легко поднимается со своего места.
– А давайте посмотрим, что у вас за аппарат.
