Текст книги "Сказка о колдовстве, гаданиях и проваленной охоте на ведьм (СИ)"

Автор книги: Wellixen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

Неля, испуганная

Больше она терпеть не могла.

Неля бежала, не оборачиваясь и не смотря по сторонам. Она и не заметила, как на плечо навалилась лёгкость, и левое бедро больше не стегала сумка.

Больше ждать было нельзя. И дьявол с этим домом! Жизнь дороже.

Умом Неля так и не сумела осознать то, чему она стала свидетельницей. Это так напоминало злую издёвку, что хотелось плакать. И что этот бывший инквизитор себе позволял?! Это был какой-то изощрённый способ довести жертву до истерики, а потом отправить её на костёр? Или это цирк был странной попыткой втереться в доверие, установить связь, а потом выудить нужные доказательства?

Как бы оно не было, Неля больше не могла этого выносить. Она бежала по улице под дикий ритм сердца. Кровь звенела в ушах, от бега заболели лёгкие, но это не могло служить причиной остановки.

Неля ворвалась в дом, схватила деньги, бросила в мешок предметы первой необходимости и, немного подумав, прихватила с собой котелок. Разум подсказывал, что стоило взять больше вещей. Отчаянно хотелось прихватить тарелку, ложку, кружку, жилетку на гусином пуху, юбку из льна, глиняный молочник, несколько банок с соленьями, да и весь дом. Но Неля не могла. Хотя...

Она посмотрела в окно. Некоторые листья на деревьях уже начали желтеть, дыхание осени отчётливо проступало утром. Неля набросила жилетку на плечи и сложила в мешок особенно толстую, плотную юбку.

Мешок не сильно давил на плечи, но добавить вещей Неля не осмелилась. Она боялась, что за одной приятной мелочью она постарается забросить другую, а потом ещё одну, и ещё. Дом следовало покидать налегке, пусть сердце от этого и ныло невыносимо.

Неля посмотрела на задний двор. На мгновение её посетил соблазн открыть дверь и позволить курам выйти прочь, но очень быстро Неля передумала. Она высыпала больше зерна, обновила воду в плошке и понадеялась, что кто-нибудь из доблестных соседей приютит у себя домашнюю птицу.

Дом тоже Неля закрыла чисто символически.

– Не смотри на меня так. Я сама не хотела этого делать.

Драная кошка, редкая гостья дома, осуждающе сощурила глаза. Не выдержав, Неля вернулась домой, достала из-под полы остатки молока и вылила их в тарелку. Кошка тут же подбежала к тарелке, но Неле что-то подсказало, что от этого градус осуждения ниже не стал.

«Ну и пусть».

Руки зачесались протереть пыль. Неожиданно Неля заметила паутину в самом дальнем углу комнаты и тонкую полоску плесени там, где стояло корыто с тёплой водой, когда требовалось вымыться.

«Вот придут новые жильцы и подумают: что за неряха!»

Пришлось взять себя в руки и отвернуться, чтобы не броситься к тряпкам и метле. Сердце заныло опять. Не выдержав, Неля схватила самый маленький образок и бросилась прочь. Она даже не оглянулась, чтобы посмотреть – закрылась ли дверь полностью.

Идей о том, куда стоит бежать, не было. Одно Неля знала точно – в город нельзя. Если Адам и прикажет её схватить, то сделать это в городской черте будет проще всего. Соседние села и деревни тоже не были безопасным местом. Все их жители знали, что за грех висел над головой Нели. Неля не сомневалась – едва её кто-нибудь увидит на территории чужого поселения, как сами местные схватят её под мышки и вернут назад, в родное село. Тогда Адам точно прикажет собрать костер, ведь если Неля старалась спрятаться – значит, ей есть что скрывать.

Все дороги вели в лес. Это было глупо, безрассудно, но у Нели с собой был котелок и огниво. В голову пришла мысль, что там, за лесным массивом, лежит небольшая деревенька. Когда Остер был жив, он часто рассказывал о своей родне. Неля так и не сумела вспомнить, жила ли там племянница Остера или какая-то дальняя сестра по третьему колену, но всё же это напоминало выход из сложившейся ситуации.

«Едва ли она впустит вдову, но вот дочь...»

Настроение немного поднялось. Неля глубоко вздохнула и сделала шаг за кромку леса. Свет догорающего солнца становится всё бледнее и бледнее, пока не исчез совсем. Сердце Нели тревожно забилось. Голову тут же заполнил шёпот, отголосок детства со страшными сказками. Сказки, рассказанные ещё бабушкой, поднялись с самого дна памяти. Этот лес был ей незнаком. Дальше первых сосен Неля никогда не заходила. Все травы, нужные ей для врачевания, выращивались дома, прямо под окном. Это Остер знал где, что и как росло.

Неля снова вспомнила бабкины сказки Происки лесного хозяина, охота волков-людоедов, опасные лисьи шутки... Неля вынула из мешка образок и поцеловала святого прямо в лоб.

«О, Господи, прошу, не дай мне сгинуть. Защити меня и отведи от меня беду»

Неля вернула образок в мешок и быстрее пошла в самые недра леса. Ночь наползала все сильнее и сильнее, но Неля даже не думала о ночлеге. Если Адам захочет, то по её следам пойдут лучшие охотники всех окрестных сёл, а они наверняка знали эти территории как свои пять пальцев.

Ветви трещали под ногами, трава с листвой шуршали слишком громко. В какой-то момент Неле казалось, что этот шелест слышится на другом конце деревни. Сердце тревожно билось в груди. Как бы Неля не твердила себе, что всё хорошо – душа была неспокойна. Изредка возникали неприятные картинки, а нос щекотал призрачный запах горелой плоти.

Через какое-то время идти стадо совершенно невозможно. Тьма просто лопнула и разлилась по сторонам. Неля не видела ничего, что было бы дальше одного шага. Болели кисти рук, горело лицо от царапин. Ветви деревьев не собирались её жалеть.

Сдалась Неля тогда, когда нога соскользнула с кочки, и тело потянуло вниз. Боль градом обрушилась на все: спину, затылок, бока, грудь, колени. Неля чувствовала, как она катится вниз. Трава рвалась под пальцами, земляные комья падали на лицо. Все закончилось холодом и влагой. С размаху Неля влетела лицом в воду.

На какое-то мгновение стало невозможно дышать. Ноги, юбка и часть блузы быстро напитались водой. Со стороны послышался шелест, прерываемый стуком собственного сердца.

«Ручей» – обречено подумала Неля, поднимаясь на ноги. Мешок с пожитками бледным призраком лежал немного позади, на берегу. Неля облегчённо выдохнула. Хоть что-то хорошее.

Вода журчала, но света не отражала. Не было лунной дорожки. Не было здесь и тепла. Воздух, влажный, пропахший мхом и сыростью, поселил в груди такое чувство, будто там сидела жаба. Неля закашлялась.

Ночь выдалась дурной. Облака плотно залепили маленькие фрагменты неба, когда могучие деревья присваивали себе скудный звездный блеск.

К общим неудобствам добавился ещё и холод, прожигающий до костей. Неля попыталась выйти на берег, но край юбки за что-то зацепился. Неля сумела различить очертания коряги. Под тихую ругань начался поиск проклятого сука. Неля злилась, кляла всех и шарила руками в поисках злополучной ветки. Это ничего не дало, а холод начал нарастать. В конце концов, Неля изо всех сил дёрнула юбку на себя. Ткань тут же лопнула, а Неля споткнулась и рухнула назад в ручей.

В душе тут же заскреблась противная обида, не выдержав, Неля заплакала. За что это ей всё? Что это вообще было? Божественный знак, обозначающий тщетность попытки побега? Или испытание Господа? Если второй вариант, то почему так много испытаний выпало в последнее время? Чем она провинилась?!

Будь погода мягче, вода теплее и желание жить меньше – Неля бы так и осталась сидеть в ручье. Назло себе, врагам и тем, кто выше.

Она тут же удивилась собственной дерзости. Быстро перекрестившись, Неля вытерла слезы и пошла в сторону белеющих пожиток. На третьем шаге противно заныла нога.

«Блестяще. Просто восхитительно!»

Неля сплюнула, взяла свои вещи и заковыляла прочь.

Рассвет не задался. Целую ночь Неля шла куда угодно, но под утро, сквозь кроны деревьев, замаячили до боли знакомые крыши села. В какой-то момент уставшая, злая Неля подумала – это нечистый шутит с ней. Но нет. Через несколько шагов стало окончательно понятно – она вернулась домой. И, что самое неприятное, её ждали.

– Так вот и она! Нелька! – Гала, деревенская сплетница и жена местного пекаря, ткнула толстым, некрасивым пальцем.

За спиной Галы стояло человек десять. Часть из них – с вилами. Уставшая, измученная Неля помолилась. В голове у нее тут же всплыли истории о святых, которые в самый последний момент получают божью помощь. В голове яркими пятнами вспыхнули моменты из проповеди прошлого Отче. Он рассказывал, как Всевышний превращал писаных красавиц в чудовищ, чтобы их не возжелали варвары другой веры. Может, подробный фокус нашелся бы и для Нели?

«Пусть грязь на моем лице станет кожей. Пусть я утрачу облик человека. Пусть пальцы мои станут ветвями, а зубы камнем. Молю, сделай меня такой, чтобы меня боялись и не трогали. Всевышний, не оставь свою блудную овцу в статье волчьем!»

Неля тяжело выдохнула и вышла к людям. Бежать всё равно не имело смысла. Ничего не имело смысла.

Они смотрели на неё поражено, и с отвращением. Когда надежда закралась в сердце Нели, староста грустно вздохнул, крепче сжал вилы и тихо отдал приказ:

– Взять её.

Восемь крепких мужских рук схватили её прежде, чем в голове промелькнула какая-нибудь хорошая (или не очень) идея. Неля обвисла в чужих руках и позволила себе потерять сознание, а после провалиться в глубокий сон.

– Краса моя...

Она видела детство. Видела огромную отцовскую кузницу, пегую кобылу с белыми пятнами на крупе и братьев. Братьев было много. Они шумели, дрались и вели себя хуже кур в курятнике. Но Неля их любила, поэтому давала им по двум затрещинам в день, вместо трёх. Братья эту доброту ценили, поэтому стабильно бросали грязную посуду и периодически прятали колодезное ведро. Один из них, самый младший, вовсе вылил воду под ноги Нели в тот день, когда Остер приехал её забирать.

Это было дурной приметой. Уже тогда Неля поняла, что брак её счастливым не будет.

– Краса моя.

Картины прошлого померкли и Неля, сама того не ожидая, открыла глаза. На плечи что-то давило, спина лежала на пуху. Это всё как-то подозрительно отличалось от сна в её кровати. И потолок.... Другой.

Неля попыталась вскочить, но чьи-то руки нежно и настойчиво заставили Нелю не двигаться.

– Тихо-тихо, краса моя. Все хорошо.

В противовес этому утверждению выступала память. Воспоминания пёстрой лентой промелькнули перед Нелей. Её уход, лес, скитания, перевернутый веник, жители с вилами. Самые страшные кошмары воплотились в жизнь. Но она лежала на мягкой кровати и Адам...

Неля вскрикнула. На ней не было ее одежды. На коже не чувствовалось прикосновения грязи. Она была чистой!

– Тихо-тихо. Краса моя, не кричи. Это был не я. Это другие женщины.

Легче от этого не стало. Неля ощупала свое тело, заглянула под ворот рубашки, пару раз надавила пальцами ниже живота. Чувства вышли странными. Её особо не трогали, но в то же время Неле показалось, что больше не было в её теле места, которое могло бы принадлежать ей и только ей. В душе что-то сдохло. Стоило ждать второй волны шуток пол зубы там, где биологически их быть не должно.

«Господи, за что? Почему именно я?»

– Краса моя, возьми.

Она впервые посмотрела на Адама. Тот жалко улыбнулся. Под его глазами красовался контур намечающихся синяков. В руках молодой Отче держал тарелку с пшенной кашей на молоке. Неле показалось, что молока в тарелке даже больше, чем самой каши.

– Знаю, ты постишься, но у меня сердце выпрыгнет, если я угощу тебя кашей на воде. – Адам протянул руку и Неля отпрянула назад, не давая пальцам мазануть щёку. – Краса моя, пожалуйста. Не упрямься. Тебе нужно восстановить силы.

Неля сглотнула. У самого горла собрался неприятный ком. Она и не думала о том, какой сегодня день. Просто брать что-либо из рук Адама ей казалось опасным. Заметив её взгляд, Адам поднёс миску к губам, и немного отпила молока.

– И ничего не произошло. Краса моя, давай.

После этого ей стало брезгливо. Неля поджала губы и отвернулась, чувствуя себя капризным ребёнком, которому дают редьку с мёдом. Она зажмурилась, когда край миски уткнулся ей прямо в губы.

– Давай. – Повторил Адам. – Ты ведь знаешь, что я понимаю работу человеческого тела? Если ты не откроешь рот, я сделаю это сам.

Борясь со страхом и лёгким отвращением, Неля подчинилась. К её удивлению Адам не стал самостоятельно заливать кашу в её рот. Он передал миску в её руки, а сам сел на рядом стоящий стул и очень тяжело вздохнул. Его взгляд, странный и непонятный, не сходил с неё, как бы Неля не чувствовала себя прозрачной.

В каше было не только молоко. Неля ясно почувствовала мёд и увидела много коричневых точек, плывущих по белой поверхности. Желудок скрутило от отвращения.

– Ты хотя бы миски помыл, прежде чем угощать девушку.

Если он решит её потому убить, Неля хотя бы скажет всё, не боясь. Ведь нечего терять. Адам усмехнулся и покачал головой, пока Неля рассматривала кашу. Коричневые точки сбивались в большие, и не очень, пятна. На пыль и простую грязь это похоже не было.

– Это корица, краса моя. Она делает еду чуть более пряной.

– Или это ржавчина, судя по цвету.

Адам тихо посмеялся. От этого смеха Неля почувствовала себя даже большим ребёнком.

– Понюхай лучше.

Неля подчинилась. Теперь, в спокойном и сладком запахе начали угадываться до этого неизвестные ноты. Будто кто-то спрятал шило в ворохе пуховых одеял. Неуверенно Неля тронула молоко кончиком языка. Адам тихо хихикнул.

– Ты знаешь, что в этот момент похожа на котёнка?

Кровь прилила к щекам. Руки дернулись, сладкое молоко перелилось за края миски и обрушилось на одеяло. Одна, две, три секунды. Всё внутри Нели замерло. С ужасом она ждала момента, когда вся мнимая доброта церковника спадёт и он, наконец, оголит свою истинную сущность.

– Надо было подстелить полотенце. Прости. Сама не вымазалась?

Сил хватило на то, чтобы просто кивнуть головой. Адам тяжело вздохнул, стянул с неё мокрое одеяло и полез в сундук за новым. В это время Неля наблюдала за ним, но никак не могла понять – почему? Что сейчас происходило? Почему он так мягок?

Адам заправил несколько прядей ей за ухо, хорошенько взбил подушку за спиной и подстелил небольшой полотенце.

«Какое глупое расточительство ткани!» – подумала Неля, но миску к губам поднесла и отпила странное блюдо. Адам не соврал. Корица действительно оказалась пряностью. С непривычки Неля закашлялась. Ей показалось, что в этот момент её горло сокращается так же, как…

– Тихо-тихо.

Она не успела закончить мысль. Адам придержал тарелку раньше, чем та полностью выскользнула из рук.

– Давай, просто глотай. Ты привыкнешь.

И это звучало как что-то, чего стоило бояться.

Адам, заботливый

Это было катастрофой.

Адаму хотелось рассмеяться. Настолько странно и нелепо развернулись события. Сидя прямо у порога, Лоуренс без какого-либо вдохновения наблюдал за тем, как стайка маленьких детей пытается перепрыгнуть через невидимую преграду.

Не получалось, что наводило на грустные мысли.

«А ведь они совсем ещё малы! На них не должно быть греха…»

– Раз-два-три, Яшка, полети!

Тощего, загорелого Яшку несколько пар детских рук отправили в немедленный полёт. Мальчишка вскрикнул, вытянул руки и тут же шлёпнулся на землю, натолкнувшись на невидимую преграду. Было чудом, что мальчишка не расквасил себе нос.

Адам огляделся. Взрослые больше не пытались к нему пробраться. Местные и приезжие кучками стояли у кладбища, шушукаясь между собой. Их шепот сливался во что-то одно, из-за чего стройность и логика слов безнадёжно терялись. Да и был ли смысл что-либо выслушивать, когда всё становилось предельно ясно? Увидь это зрелище отец, даже он ужаснулся бы! Адам невесело усмехнулся. Яшка уже поднялся на ноги, отряхнул коленки и снова попросился на роль тарана. Отец Адама детей любил и был к ним снисходителен, оттого было особенно интересно – какая реакция будет у главы Божьего Дома, когда тот узнает, что грех колдовства пробрался и в самые юные души.

Как бы оно не было, подобные мысли пришлось отогнать. За всю свою инквизиторскую карьеру Адама видел достаточно жестокости, и возвращаться к старому ремеслу не хотелось.

«И всё же они так интересно реагируют…» – Лоуренс склонил голову вбок, наблюдая за островками сплетников. Люди были обеспокоены, но не испуганы. Их скорее мучила досада, что крестин и праздничной пирушки по этому поводу не состоялось, чем страх перед лицом неизвестного.

Размышления быстро оборвались, когда кучка добровольцев что-то втащила. Сердце Адама пропустило удар, прежде чем остановиться. Мужчины несли в руках грязную Нелю в изорванном платье. Из красивых, густых волос торчали ветки и листья. Подол платья вымок, юбка и лиф были измазаны землёй. В Неле с трудом угадывался человек, но Адам всё же её узнал.

– Что с ней произошло?!

Шепот стих. Сплетники заметили пришедших.

– Божечки!

– Господь-господь-господь.

– Спаси, до сохрани.

Адам собрался силой и рванул вперёд. К сопротивлению добавилось чувство калёного железа. Адам рыкнул, отскочил и снова попытался прорваться. Всё его естество взвыло. Перед глазами заплясали звёзды.

– Видимо, девка за грибами неудачно сходила. – Мужчина с вилами потёр затылок и невесело улыбнулся. – Отче, такое бывает. Не буянь.

Просьба не помогла. Адам бросился к венику, но результат оказался тем же. Руку сворачивало в тот же миг, когда до вожделенной ручки оставалось каких-то пару сантиметров.

На пороге что-то ухнуло. Это староста рухнул на колени.

– Да пощади ты рабу божью, Нельку. Не хотела девка зла творить! Уверен, это черные силы ей в голову залезли, стали жабами и душат девку изнутри! За взглядом убийцы прячется сердце ангела, Отче! Не вели собирать костёр!

Костёр… Собирать…

Быстро, но ярко перед глазами мелькнула столица. Адам скривился, почувствовав призрачный запах горелой плоти. Желудок завязался в узел, а на губах появилась тошнотворная горечь. За всю свою жизнь Адам был на сожжении лишь одной женщины. Она не кричала и не стремилась вырваться. Яд, подмешанный в воду осуждённой, убил её раньше, чем огненные языки лизнули сухие ветки. Невольно Адам перекрестился и мысленно попросил небо, чтобы та несчастная нашла себе приют.

На какую-то секунду вместо столичной ведьмы воображение нарисовало Нелю. Измученную, грязную Нелю с короной из ветвей и палой листвы. Огонь пожирал дрова, а грязные волосы сверкали утренним заревом на фоне в теплых отблесках пламени. Сердце Адама остановилось опять, а паника в душе сменилась жгучим гневом.

– Что вы вообще…

Слова стихли. Лоуренс сглотнул.

За старостой, будто куклы-марионетки, склонились и остальные люди. Даже мужики, державшие Нелю, припали коленями к земле. Адам видел затылки. Множество затылков оказалось разбросано среди могил и сорной травы.

– Она не делала зла! Только глупости! – Староста всё говорил и говорил. Чудесным образом его голос дрожал на тонкой грани между бессвязным бормотанием и четкой, осмысленной речью. – А что нам до глупостей? Я плохо знаю Священные Книги, но Отче, в них точно пишется, что глупость – это самый маленький порок. Самый жалкенький. Дура ли Нелька? Ещё какая дурра! Дура настолько, что почти юродивая. А юродивых грех наказывать.

Люди позади вторили:

– Грех. Грех. Грех!

В какой-то момент кожа Адама стала гусиной, а со лба хлынул пот. Лоуренсу показалось, что прямо сейчас он спит и видит необъяснимый кошмар. Адам ущипнул запястье и шикнул. Боль быстро пронзила кожу.

– Она меня как-то от лихорадки спасла! – Крикнула девушка издалека.

– А мне руку починила! – Пискнул Яшка прежде, чем изо всех сил удариться головой о землю.

– Каюсь, грешен, но меня… Меня она излечила от срамной болезни! – Пробасил кузнец.

Его жена, по слухам безумно темпераментная женщина, дёрнулась. Адам почти видел, как женщина хотела распрямиться и устроить разборов полётов прямо здесь, на кладбище, но ничего не произошло. Женщина продолжала кланяться к земле.

– Меня она спасла от чёрной тоски! – Наконец, заявила жена кузнеца. – Мне было так плохо, Отче! Так плохо! И даже прошлый Отче не мог с этим бороться. А Неля смогла. Не сжигайте её.

Гул голосов подхватил последние слова.

Не сжигайте, не сжигайте, не сжигай.

Странная смесь чувств забурлила в Адаме. Жгучая симпатия и лютое отвращение смешались в одно. С одной стороны – все они рисковали. Они боялись его, лобызали перед ним и всё ещё стремились «прощупать его нутро». Но в то же время… Адам посмотрел на Нелю, которая грязной куклой лежала на земле.

– Как она появилась, так и народу меньше стало помирать.

Староста поднял взгляд, и Адаму захотелось рычать. На какой-то момент Лоуренс ощутил странное, далёкое от себя желание крови. В голове промелькнула мысль – Неля должна умереть. Не потому, что она ведьма или плохая, но потому, что после её смерти для этих людей наступят тёмные времена.

«Прекрати!»

Адам посмотрел на дровосека. Тот, как и все остальные, клонил голову к земле, вымаливая прощение. А ведь какое-то время назад этот мужчина грязно бранил Нелю и изъявлял желание «вытащить волосы из пустой головы». Не без мстительного восторга Адам посмотрел на несвежие бинты, плотно укутавшие ляжку мужчины. Было бы здорово, если бы рана загноилась, и Неля отказалась лечить.

Но этого не произойдёт.

– Я хочу ей помочь. Среди вас кто-нибудь умеет лечить?

– Только скотину.

Старенький мужичок поднял руку, и Адам невольно отшатнулся. Он не был готов отдавать Нелю кому-либо.

– Она не скотина. И я умею лечить. Я не собираюсь расследовать этот инцидент.

Люди почти не верили. Какое-то время дом священника и кладбище накрыло молчание. Адам нервно закусил губы, напряженно смотря вперёд. Страх ядовитой змеей шипел под сердцем.

Вдруг с ней что-то произошло? Или эти навредят ей сильнее?

– Если вы не дадите мне помочь ближнему, я не смогу исполнить свой долг перед Всевышним!

Неохотно мужчины поднесли Нелю на порог и как-то неуверенно посмотрели на Адама. Лоуренс уже протянул руки вперёд, но судорога зародилась у самых запястий. Снова показалось, что в нескольких миллиметрах жарко горит огонь в очаге. Адам поджал губы.

В голове мелькнула мысль.

– Бросьте её.

Лицо одного из мужиков перекосило. Невысокий, но поджарый, мужчина посмотрел на Адама с нескрываемым скепсисом.

– Эй, Отче, она ведь больше тебя! Нам, во, втроём как-то…

– Бросьте её. – Повторил Адам. Самомнение взвыло подбитым зверем. Кем вообще были эти старики, раз решили, что могут такое говорить?!! В голове замелькала притча из училища про святого в окружении девяносто девяти грешников. – Разве вы не знаете? Злые чары рассеются, если перекинуть колдуна через порог?

На лицах мужчин появилось недоумение, но на этом всё и закончилось. Кивнув, мужчины раскачали Нелю и швырнули ту через порог. Это было самое приятное, но в то же время самое болезненное чувство из всех. Адам тихо вскрикнул, когда тяжелое тело пригвоздило его к полу. На секунду мир пошёл ходуном, а нос только и чувствовал запах мокрой земли и прелой листвы.

На ощупь Неля оказалась мягкой, как вата в мешке. Её хотелось обнимать. Адам крепче сжал её тело и счастливо хихикнул. Жжение ушло. Краем глаза Лоуренс увидел, как злосчастный веник, причина всех бед, совсем просто рухнул на пол. Только и всего!

– Ох, краса моя, какой же я дурак!

Неля не ответила на шёпот, но она дышала, и это было хорошо.

– Всё нормально. – Крикнул Адам, сильнее обнимая единственного нормального человека. – Входите.

Староста твердил, что Неле стоит остаться у него или у кого-нибудь из деревенских, но Адам настаивал на своём доме. Крещение младенца состоялось, но прошло весьма сумбурно. Про себя Лоуренс подумал, что он забыл исполнить парочку ритуалов, но разве это было важно, когда окружение целиком и полностью состоит из безбожников? Про себя Адам решил, что нет и ребёнок уже обречен на вечные муки.

Бессильная Неля лежала на кровати и Адам, как умел, старался напитать подопечную силой. Он смешивал известные ему молитвы с простенькими тёткиными заговорами. Адам расчесал волосы Нели и заплёл ей косы, шепча заклятие. Лоуренс не знал – была ли польза от такого нагромождения слов, но в глубине души надеялся на лучший результат. Адам даже достал корицу, которой осталось не так уж и много. В мечтах этот порошок был маленьким ключиком к женскому сердцу.

Неля всё лежала, когда Адам полез к летописи. Староста не сорвал. До того, как Остер привёз молодую жену сюда, люди действительно умирали чаще. Старые и молодые, мужчины и женщины, младенцы и дети. Где-то в глубине души Лоуренс верил, что дело действительно кроется в Неле, но конкретнее Адам ничего сказать не мог.

Когда Неля пришла в себя, мир будто пошёл рябью. Адам страшно боялся выставить себя дураком.

– Со мной всё хорошо!

– Нет, краса моя, ты врёшь. – Едва Неля попыталась встать, как Адам нажал на её плечо. – Тебе нужен уход и забота!

– Я сама о себе позабочусь! И да, я хочу уйти!

– Помощь ближнему – это мой моральный долг! – Пробормотал Адамсквозь зубы, подтянув одеяло так, что то залезло Неле на подбородок. – А теперь, краса моя, не упрямься и просто полежи!

Бледное лицо Нели густо покраснело. Адам едва сдержал скрип зубами, когда его подопечная нагло скинула с себя одеяло и опять попыталась подняться. Содержимое миски снова опасно подскочило к самым краям.

– У меня хозяйство. Я не могу тут лежать!

– Ты о нём не сильно думала, когда хотела сбежать!

В глубине души Адам надеялся натолкнуться на стыд, отрицание, злость, но Неля молчала. Значит, его догадка оказалась верной. В какой-то момент захотелось опрокинуть кашу и бросить миску в стену, но очень быстро Лоуренс подавил это желание. Вместо этого Адам кивнул.

– Не будь дурочкой и просто поешь. Знаешь, чтобы ты смогла попробовать корицу, моей любимой тетушке пришлось почти подраться с моим нелюбимым батюшкой. Поэтому, будь добра, ешь, что дают!

В какой-то момент Адаму показалось, что Неля вот-вот выльет кашу из чистой вредности, но нет. Поджав губы, Неля поднесла тарелку ко рту и начала выпивать завтрак. Невольно Адам залюбовался от вида открытой, беззащитной шеи, так густо покрытой загаром. Хотелось тронуть кожу пальцами, посмотреть насколько та погрубела под солнцем.

Вся злость и лёгкое раздражение ушли, оставив после себя приятную пустоту. Не сдержавшись, Адам погладил Нелю по волосам.

– Вот так, краса моя, вот так.

Та с трудом не выплюнула кашу прямиком на его одежду, но Адам не отошёл. Вместо этого Лоуренс снова подбил одеяло и распушил подушку. Неле стоило привыкнуть к ему. Догадаться, что именно стояло за этими жестами и намерениями.

– Я скоро пойду. – Буркнула Неля, теперь сжав пустую тарелку. Молочные усы красиво растеклись над верхней губой. – Не суетись, как курица-наседка.

– Конечно-конечно! – Но Адам так не считал. В его понимании гостья всё ещё была слишком слаба. Неля невольно подпрыгнула, когда шершавое полотенце оказалось на её лице. Ласково, но с силой Адам стёр всё молоко с корицей. – Но перед этим, краса моя, тебе надо хорошо отдохнуть.

– Хватит звать меня «красой»!

После полотенца лицо Нели покраснело и это казалось чем-то особенно умилительным. Её щеки Адам невольно сравнил с наливными красными яблоками.

– Почему, краса моя?

– Ты издеваешься?

И даже рытвины на её лице не сильно портили вид. Наоборот, они делали внешность Нели лишь интереснее. Адам глубоко вздохнул. Пальцы его чесались от желания прикоснуться, стать немного ближе к девушке своих грёз.

– Краса моя, красота в глазах смотрящего. Я смотрю на тебя, и ты красива.

Неля раздражённо фыркнула.

– А ты безнадежно глуп, Отче.

– Ну что поделать? Любовь превращает нас в дураков!

Он это сделал. Он это сказал.

Какое-то время Адам слышал лишь стук своего сердце и дыхание Нели. Земля под ногами мелко задрожала, но это, кажется, было проблемой трясущихся коленок. Лоуренс сглотнул, но взгляда от Нели не отвёл. Наоборот, Адам постарался смотреть острее и пристальнее.

Неля хихикнула.

– А менее мерзкой шутки придумать было нельзя?