Текст книги "Сказка о колдовстве, гаданиях и проваленной охоте на ведьм (СИ)"

Автор книги: Wellixen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

Адам, новый священник

На его приезд сошлась вся улица, а то и две.

По мнению Адама людей могло быть и больше. Даже на базарной площади в столице в не самые лучшие дни голов набиралось куда больше.

Да и вообще, отец его обманул. Адама сослали не в город. Его отправили в село. По-своему крупное, с собственной церковью и несколькими мельницами, но все же село.

Адам недовольно обернулся назад, в ту сторону, где виднелся правильный город. От столицы до этого места было три дня галопом на хорошей лошади без сна и отдыха. Естественно Адаму потребовалось семь дней, чтобы с комфортом добраться до места службы. По дороге, назло отцу, были сделаны множественные остановки в самых лучших трактирах.

Адам жалел, что не может посмотреть на то, как меняется лицо родителя, человека строгого и даже немного слишком верующего, от вести, что его сын, ныне в статусе жалкого сельского священника, нарушил пост. И ведь нарушил славно! Привкус жареного мяса в клюквенном соусе всё еще стоял во рту.

Это подняло настроение.

До ближайшего настоящего города было всего полдня пути. Там провожатый, приставленный родителем, покинул Адама, отдавая того в руки судьбы.

Люди смотрели на Адама с лёгкой опаской, когда он глядел на них с интересом. Отец обещал дегенератов и деревенщин, но на первый и второй взгляд вышедших так назвать было нельзя. Одетые достаточно неплохо, они могли попытаться соревноваться с жителями столицы. Конечно, наверняка каждый надел самое парадное, что было в сундуке, но всё равно результат был прекрасен. Просто загляденье, а не люди.

В какой бы дыре городок не находился от основного места драматичных действий, слухи о новом священнике и его интересной родословной дошли даже сюда. Конечно, информация наверняка была искажена и кое-где преувеличена, но факт оставался фактом – эти люди точно наслышаны о его корнях.

Сначала сердобольные матери прятали детей за спины, но потом, поддаваясь не совсем понятному чувству, выставляли чад вперёд, словно говоря: «Мы показываем тебе самое дорогое. Наша совесть чиста». Адам усмехнулся. Никто из вышедших даже не представлял, что пожелай типичный городской инквизитор найти скверну, он найдет её даже в келье праведника. Но это было и хорошо. На некоторое время у него была защита.

Конечно, пока столица трубила о том, что суровый Генрих VI отрёкся от сына за душевную слабость и неспособность достойно нести честь семьи, деревня об этом даже не догадывалась. Адам облегченно вздохнул, а после окинул присутствующих быстрым взглядом, надеясь увидеть ту самую суженую.

Тут были красивые женщины. Даже много красивых женщин.

От непривычки закружилась голова.

Столичные особы, как одна, худые и бледные, с бледно-розовыми щеками, выглядели тенями на фоне загорелых, румяных женщин с широкими талиями и массивными грудями. Невольно Адам посмотрел на свои руки. Они наверняка выглядели почти игрушечными на фоне крепких, женских ладоней. Страшно было представить, что в таком случае было у мужчин.

Адам ощупал брюки. Запрятанный в штанину клинок, инструмент самообороны, вселил немного уверенности.

– Ну-с, Отче, приветствуем. – Низенький человечек протиснулся сквозь вышедшую встречать толпу. – А мы тебя ждали чуть раньше.

– С дорогой не повезло. – Адам соскочил с серой лошадки и с удовольствием встал на землю. Несколько дней в пути сделали свое мерзкое дело, отбив ягодицы. – Пришлось отбиваться от бандитов.

По толпе расползся шёпот. Адам даже услышал: «сразу видно, столичный! Со старостой даже не поздоровался!».

Во лжи не было никакой необходимости, но Адам всё равно захотел оправдаться за опоздание, чтобы не натягивать отношения так сразу. Староста, низенький, тощий и похожий на веточку, разительно отличался от налитых соками жителей деревни. Адам подметил, что одежда на нём чуть лучше, чем на остальных.

– Приветствую, староста. – Адам запоздало протянул руку и сжал тонкую, почти птичью ладонь. Глаза мужчины расширились. Видимо, староста не ожидал, что хватка у худосочного и субтильного столичного жителя окажется крепкой. – Меня зовут Адам Лоуренс. Буду рад служить на благо ваших душ.

Несколько впечатлительных барышень из первого ряда покачнулись, прежде чем упасть в обморок. Другие же, люди старшие и зрелые, ограничились перешептываниями. Адам был уверен: все они гадали, что же такого сделал он, чтобы быть сосланным сюда. Несколькими секундами позднее это подтвердилось. Краем уха можно было расслышать историю об исключительных зверствах, которые вынудили несчастного родителя отречься от ребенка и отправить его в глушь, чтобы тот не наворотил делов.

Несколько человек быстро перекрестились, смотря прямо на Адама.

– Тогда мне стоит вам всё показать. – Говорил староста неуверенно. Пару раз махнув рукой, давая понять – всё потом, староста робко взял Адама под локоть. – Вошка, Прошка, возьмите вещи Отче и принесите в его дом!

Два крепко сбитых парня тут же подскочили к кобыле и схватили баулы. Руки Адама мелко задрожали. Какой была вероятность, что эти парни из любопытства решат вскрыть мешки и сунуть туда нос? Адам хорошо спрятал черную книгу и материнский портрет, но всегда существовала вероятность, что-что пойдёт не так и слишком длинный человеческий нос увидит то, что видеть не стоит.

– Прошу, будьте аккуратнее. – Адам шумно втянул носом воздух. – Там полно отцовских подарков.

Староста тут же побледнел.

– Вы, олухи, даже не думайте совать свои носы и тащить всё это, как картошку! Если Отче пожалуется на вас, я лично возьму кнут в руки и…

«О, значит, здесь всё ещё практикуют телесные наказания?»

Адам негромко кашлянул. В любой другой ситуации он был против насилия, но когда дело касалось его тайны – имело место быть. От собственного лицемерия немного засосало под ложечкой. Зато теперь Адам был уверен – ничто в его багаже не пострадает.

– Всё будет сделано в лучшем виде, Отче. – Староста заискивающе улыбнулся. – Что ж, давайте я всё-всё расскажу и покажу! У нас хоть и далёкое местечко, но очень уютное!

Адам невольно кивнул. Истина в словах старосты была. Дома, стоящие друг напротив друга, служили славным доказательством. Крепкие, с хорошей соломой на крыше, выкрашенными окнами и ухоженными огородами, они могли запросто посоперничать с более большими хозяйствами, расположенными у столицы.

«Или это сделали к моему приезду»

Не без интереса Адам оглядывался по сторонам. После вольготных, широких столичных улиц и крупных деревень неподалёку, это место казалось настоящим островком, окруженным лесными массивами. Было так непривычно видеть мельницы как нечто, до чего можно было падать рукой и при желании дойти минут за двадцать. Адам сощурился. На расстоянии макушки сосен царапали небо, проводя незримую границу между диким, не изведанным местом первозданной магии и маленьким, сонным божьим поселением.

Кровь внутри начала кипеть. Давно на душе не стояло такого пьянящего чувства свободы. Мысленно складывался список дел. Оставить жертву перед самым большим деревом, налить молока в угол нового дома, попросить лесных соседей не шалить и в случае чего сослужить добрую службу.

Невольно Адам затеребил внешний, металлический крестик на груди. Металл грел пальцы, но не так тепло и успокаивающе, как крест из орешника.

– У нас и церквушка хороша. – Для своих лет староста шёл быстро. Его бодрые, ритмичные шаги заставили Адама напрячься, чтобы сравняться. – Может показаться, что приход небольшой, но к нам ходят молиться и с соседних деревень. Вон, например, видите точку? Или вон? Или вон там? Отче, не бойтесь. Народу у вас будет много!

Так вот что это были за точки. С той стороны, где лесного натиска не наблюдалось, Адам увидел степь и разбросанные там кляксы поселений. Черт, а ведь он даже не обратил на них внимание! Глаза заболели, когда Лоуренс напрягся, чтобы разглядеть открытие получше. Настроение невольно упало.

Лучше бы староста сказал, что на службы ходит лишь три калеки и несколько скучающих дам. Стряхнув неприятные мысли, Адам снова посмотрел на доверенное ему село. Стайка кур пронеслась впереди, убегая от босоногого мальчишки с хворостинкой. На его худом тельце колыхалась тонкая рваная рубашка, а грязные шорты держались лишь на цветном платке, повязанном вокруг костлявых бёдер.

– Эй, Яшка! – Староста тут же подпрыгнул и схватил ребёнка за ухо. – Что за внешний вид?!

– Ай! Не надо, дядя! Не надо!

Мальчишка аж приподнялся на пальцах, когда крепкая мужская хватка вцепилась в ухо. Староста бросил испуганный взгляд на Адама. Как ребенок, который только познает мир, с замиранием сердца ждал реакции. Невольно Адам смутился. Даже ведьмы, вверенные в его руки, не вели себя настолько затравленно и испуганно.

А ведь ещё ничего не было сделано!

– Я же сказал, бесёнок, сегодня мы… – Не дождавшись гневного оклика, староста наклонился к уху мальчишки и быстро что-то зашептал, время от времени бросая взгляды на нового священника.

Адам сделал вид, что он ничего не видит и не слышит. Он с вялым интересом смотрел на бурую землю у себя под ногами. Носки сапог совсем запылились.

– Ой, простите-простите! – Мальчишка взвизгнул. Не было понятно, перед кем он вообще извинялся. Маленькие карие глаза смотрели то на Адама, то на старосту. – Я…

Земля быстро потеряла всякую привлекательность, стоящее на небе солнце надоело, а насилие не впечатлило. Адам покачал головой. Пора было прекращать этот цирк.

– Всё ведь хорошо, господин.

Едва Адам коснулся сухого плеча старосты, как мальчишечье ухо оказалось свободно. Староста облегченно вздохнул и мягко оттолкнул ребёнка. Ухо, за которое мужчина так отчаянно держался, налилось кровью и горело не хуже факела.

– Беги и приведи себя в божий вид. – Староста быстро перекрестился, а после снова посмотрел на Адама. Следов мальчика уже не наблюдалось. Лишь медная, загорелая на солнце спина становилась все меньше и меньше, пока не исчезла за стеной заборов. – Прошу прощения, Отче. Мальчик только приехал к нам и не совсем понимает, что к чему. Обещаю, в следующий раз…

– Не стоит. Он просто ребёнок.

Яшка убежал так быстро, что даже забыл про кур. Лишь хворостина лежала на дороге, как напоминание – он здесь когда-то был. Адам прищурился, посмотрел на старосту, вспомнил других селян и нахмурился. Загорелые, но не медные. Догадка пришла в голову спонтанно.

– Он приехал сюда с родителями из других краев?

Лицо старосты осунулось и потемнело. Шаг стал маленьким и беспокойный.

– Просто приехал. Сирота. Сейчас живёт с Дорно, местным башмачником.

Пусть на небе весело солнце и погода стояла тёплая, Адаму показалось, что ему за шиворот забежал холодок.

– И сколько здесь сирот? – Спросил он мрачно, чувствуя, как новая ответственность ложится ему на плечи.

Умел Яшка писать? Умел ли он читать? Сколько таких Яшек было, и занимались ли с ними? Быть может, этому мальчику и повезло, что мастер взял его под своё крыло, но ведь существовали и другие дети. Не такие здоровые, шустрые и умные. В спину будто вонзили дюжину иголок. Адам вспомнил одну из казненных ведьм. Мать пятерых детей, которая утопила шестого. По официальной причине: в дар темным силам. Фактически: ребёнок был глубоко болен, и только смерть могла принести ему избавление.

Эта женщина и натолкнула другого, более молодого и ещё нежного Адама на мысль, что физическое прекращение страданий может быть благом. Она же и стала первой, кто самостоятельно попросил принести ей яд. Воспоминания закружили в голове, как стая черных ворон. Адам отчётливо помнил дрожь в руках, своё тяжелое дыхание и долгие дилеммы на тему «а должен ли он?».

Тогда та женщина была живой. Изуродованной, измученной, искалеченной, но живой. Она лежала на грязном вонючем матрасе, полном блох и паразитов. Они ели её. Черные личинки ползали по телу, забивались в гноящиеся раны. Когда они только встретились – Адама вывернуло прямо под ноги. До того момента он не думал, что его желудок может так просто спасовать.

Тогда старший инквизитор, человек повидавший многое беззлобно засмеялся и похлопал по плечу.

– Ты ещё привыкнешь.

Но привыкать не хотелось.

Состояние женщины было настолько плохим, что она давно не кричала, когда в рот ей вливали стылую воду или клали на живот вес. Она даже не стонала. На это просто не было сил. Адам смотрел как его коллеги, полные профессионального цинизма повторяют одно и то же из раза в раз. Они зачитывали обвинения, задавали вопросы, а после поворачивали круг вечного насилия, снова набирая в ведро грязную воду. Каким-то хитрым, непостижимым образом несчастная всё ещё жила. Инквизиция знала, как стоит поддерживать жизнь и Адам в этот момент ненавидел всё на свете и себя в том числе.

Он ходил к тёте, советовался с сёстрами и братьями по материнской линии, аккуратно спрашивал наставника. Все они равнодушно выдавали – лишь смерть стоит спасением.

Пытки той женщины были настолько отвратительным зрелищем, что Адам набивался на них при всяком удобном случае. Он просто не мог отвести взгляд. Потом, на шестой раз, когда все инквизиторы покинули камеру, а Адам продолжал смотреть на несчастную сквозь решётку, женщина зашептала. Её голоса не было слышно. Кажется, он был сорван. Но Адам всё равно всё понял.

– Убей меня.

Адам плакал, когда добавлял яд ей в похлёбку. Он опустошил по четверти всех знакомых ему ядовитых пузырьков, чтобы смерть забрала несчастную как можно скорее. Потом, перед новой пыткой, Адам напросился в кормильцы. Вблизи женщина выглядела ещё хуже, чем издалека.

Её блеклые от боли глаза заблестели, и слабое дыхание участилось, когда отравленная водянистая похлебка оказалась у самых губ. Перед тем как выпить яд, женщина нашла в себе силы и тронула Адама за щеку. Смрад ударил в нос сильнее, но на тот момент младший инквизитор этого не ощутил. Всё его сознание сконцентрировалось на немой благодарности, когда раздалась в этот момент.

Та женщина ведьмой не была, но колдуном был Адам. Он сумел краем сознания уловить её последние слова.

«Да благословит тебя Всевышний!»

Потом, другие обреченные, думали точно также, покорно открывая рты для принятия яда. От воспоминаний пробудил чужой голос. Адаму показалось, что он очнулся от долгого сна.

– Отче, что вы! – Староста побледнел и замотал головой. Кажется, перед этим он сказал что-то ещё, но Адам этого не услышал. Терпеливо и немного раздраженно, мужчина поспешил объяснить:

– Эти дети не ваша забота! Не хочу хвастаться, но у нас живёт много сознательных и сострадательных граждан. Каждый пришедший к нам ребёнок обязательно обретёт кров и пищу. Может, мои слова прозвучат самонадеянно, но все мы здесь – семья. А в семье никого не бросают.

«Даже больных и слабоумных?»

Последняя фраза невольно смутила. Адам закашлялся. Она могла стать сладким обещанием, очередной причиной почему осесть здесь – не так уж и плохо, но что-то во взгляде старосты заставило Адама немного насторожиться.

– Буду знать.

Остатки памяти вышли прочь. Адам выдохнул. Прошлая жизнь осталась позади. Пора было создавать новые воспоминания.

– Вот и отлично!

Атмосфера очень быстро изменилась. Из тяжелой, мрачной и напряженной в немного нервную, но всё же доброжелательную. Они продолжали идти по улице. Староста рассказывал про жителей, показывал кто и где жил и иногда, весьма осторожно, делился собственными наблюдениями и комментариями.

– Старик Йонас с севера приехал, уже лет пятнадцать с нами живёт. Вон та-а-а-а мельница – это его рук дело. Её, кстати, потом нужно будет осветить. Бесы совсем распоясались наверху. Но это потом, потом. Когда вам будет удобно.

Адам закивал, а после указал пальцем на домик, который стоял словно бы в отдалении от остальной улицы. Такой же славный, украшенный и ухоженный, как и прочие дома, но в то же время необъяснимо одинокий. Всё там было как у прочих людей.

– А это кто? – Шепнул Адам старосте.

Солнце стояло высоко и грело ещё так, будто было летним, но природа этим не обманывалась. Часть травы окрасилась в благородный золотой цвет, а листва на деревьях порыжела. Тем не менее, неизвестная девушка во всю воевала с жёлтой тыквенной плетью. Адам пригляделся и понял, что не узнаёт её. Она его не встречала, когда лошадь только вошла в город.

Староста нервно хихикнул и схватил Адама под локоть, стараясь ненавязчиво увести прочь. Не получилось.

– Думаю, о ней вы узнаете всё потом. – Староста нервно засмеялся, смотря на неизвестную. – И не будете нас судить. Помните, что я говорил – мы все здесь семья. А в семье, иногда, появляются и уроды.

Адама захлестнуло противоестественное желание шагнуть прочь, привлечь к себе внимание и познакомиться, но староста неожиданно крепко оттащил его назад.

– Вон там, кстати, живёт семья малютки Аннет…

Адам позволил себе окунуться в разговор, на время выбросив неизвестный дом из головы.

Впереди его ждало много работы. Исследовать лес, собрать травы для лекарств, хорошенько разложиться. Но, тем не менее, прежде чем уйти окончательно, Адам оглянулся.

На крыльце прислонившись к стене, стояла девушка.

Глава 4

Как бы Адам не пытался снова вернуться к странному дому, люди упрямо и настойчиво перехватывали его на половине пути. Изначально маленькая плотность сельского населения резко возросла.

Не было такого человека, который не хотел бы познакомиться с Адамом лично. К нему шли все: от древних стариков до совсем молоденьких барышень. Некоторые даже подталкивали детей, чтобы те познакомились с новым «дядей из храма». Настороженный интерес умилял, но в то же время и сбивал с толку.

Работая в инквизиции, Адам привык, что его воспринимают как очередного парня в черном и не сильно церемонятся до тех пор, пока кто-нибудь случайно не скажет – «это ведь сын того самого…!». Но даже так, то внимание не могло соперничать с тем, которое окружало Адама сейчас.

Его спрашивали о много, но главными темами вопросов была жизнь в столице. Маленький трактир, сделанный местными для местных, с трудом вмещал в себя всех посетителей. Стульев не хватало и жители сидели прямо на полу или, того хуже, на столах. Их глаза, по-хищному внимательные, смотрели на Адама со всех сторон. Адам присмотрелся, но в обилии макушек не узнал той, которая работала на огороде днём.

Когда расспросы закончились, начались просьбы.

Второй день пребывания на новом месте оказался полон работы.

Прошлый священник, скончавшийся недавно, оставил после себя много незаконченных дел. Для того, чтобы хотя бы попытаться всё понять, потребовалось много времени и сил.

Странно, почти естественно, Адам влился в местную жизнь. Погруженный в работу с летописью, книгами крещений и прочими рабочими мелочами, он даже забыл о странном доме на окраине и девушке, которая воевала с тыквенными плетьми. Память вернулась лишь в воскресенье, когда в церковь для молитвы стекся весь народ.

В будние дни на проповедях было не так уж и много людей, но вот в выходной – яблоку оказалось негде упасть. Не без удивления Адам посмотрел на зал, открыл молитвенник и неторопливо зачитал красиво выведенные строчки.

А потом случилось страшное.

Он её узнал.

Сначала Адам решил, что ему показалось.

Первая служба уже началась, когда дверь церквушки приоткрылась и неизвестная девушка вошла в зал. Шаги её были быстрыми и маленькими. Неизвестная делала всё, лишь бы слиться с толпой, но люди отшатывались от неё, прямо как от чумной. Стоя на возвышении, Адам видел, как прочие прихожане расступаются перед ней, прямо как вода перед Моисеем.

Слова застряли в глотке, молитва ненадолго оборвалась.

Люди обеспокоенно зашептались, гадая, случилось ли что или это просто такая манера святого отца из большого города. Местные, те, кто стояли ближе, мрачно переглянулись между собой.

– Слухи не врали. У него действительно хорошее чутьё.

– Ох, Господи, спаси да сохрани!

– Что же теперь будет?

Адам, бывший инквизитор и ведьмолов, низвергнутый до звания священника в глухом селе на окраине страны… встретил свою судьбу. Судьба мало чем отличалась от местных. Крупная, крепкая, точно выше Адама без каблуков. У неё было круглое лицо, щедро сдобренное веснушками и густые волосы, затянутые в одну толстую косу. Цвет волос – каштановый, но не тот, который всегда тёмный, а другой, отдающий лисьей рыжиной на свету. Адам никогда не чувствовал слабости к рыжим волосам, но у него перехватило дыхание, когда солнечные лучи ласкали чужую голову, окрашивая ту огненной искрой.

Почувствовав его взгляд, девушка вжала голову в плечи. Тоже, кстати, широкие. Мысленно Адам решил: она великолепно сложена для жизни в селе. В её силах и плуг схватить, и ненавистную тыкву убрать. Тем не менее, в этой внешней силе наверняка крылась трогательная, внутренняя слабость.

Нужно было только её раскусить.

Мысленно Адам прикинул: он может что-нибудь ей подарить, чтобы понравиться. Или начать действовать осторожнее, ограничившись комплиментами. Девушки ведь разные создания. Некоторые чувствуют себя оскорблёнными, когда получают подарки сразу, от почти незнакомцев. А некоторым это поднимает настроение.

– А почему дяденька замолчал? – Спросил мальчик из соседней деревни.

Этот вопрос вернул мысли на нужное русло.

Адам покачал головой, немного виновато улыбнулся и продолжил читать, при этом мыслями будучи очень далеко от молитв. Глаза, то и дело, возвращались к незнакомке, которая бледной тенью подпирала стену. Как бы часто Адам на неё не смотрел, внутренне ему всё равно было мало.

Такого с ним ещё никогда не происходило.

Вспомнились карты и предсказание тёти.

«Так вот ты какая, моя судьба…».

Когда служба закончилась, неизвестная покинула церковь первой, не дав Адаму даже возможности познакомиться. Потом были люди из деревень. Просьбы о крещении, освящении домов и благословлении скота сыпались, прямо как из рога изобилия. Отец был прав, когда обещал работу, от которой можно загнуться.

Но Адам не унывал.

Он терпеливо слушал, при этом думая об ушедшей девушке.

Под конец, когда поток просителей утих, староста взял Адама под локоть и аккуратно увёл в сторону. Мелко дрожа и хватаясь за остатки храбрости, мужчина пробормотал:

– Пожалуйста, пожалейте Нелю.

Сердце ёкнуло. Адам удивленно округлил глаза.

– Она, может, и не самая чистая женщина, но это не отменяет всех тех жертв, которые она принесла для пользы обществу. – Староста закашлялся. Его дрожь стала сильнее. – Прошу Вас, будьте к ней снисходительны.

Адам заморгал.

– Что вы имеете ввиду?

Староста отпрянул, как от огня, хотя Адам был готов поклясться: голос его был ровным и спокойным, разве что немного удивленным.

– Помните, я вам говорил об… – Староста начал переминаться с ноги на ногу. Голос его упал до шепота. – Об уродах в семье? Так вот. Она – наш, скажем так, урод.

Лишь за это мужчина был достоин лишиться всех своих зубов. Та девушка была своеобразна, но назвать её уродом… Сердце заныло так, будто староста оскорбил кого-то невероятно важного. Близкого друга или члена семьи. Кровь полностью отхлынула от розового, сытого лица. Теперь лысая голова старосты напоминала блинное тесто, которое не успело схватиться и подрумяниться.

Послышался судорожный вздох.

– Да, наша Неля своеобразна, но я поклясться могу – она хорошая. Добрая, ладная девка. Она умеет лечить. Только она изгнала хворь из дочки Проши, и она вытянула Ляльку с сыном из того света. А пару месяцев назад она на ноги Трофима поставила, хотя тот… Его кости были в труху. – Староста приложил ладони друг к другу и низко, что Адам мог видеть затылок, наклонил голову. – Не гневайся только, Отче. Уверен, врачует она не по науськиванию Сатаны. Да даже если и так, то она его обманывает, что не такой уж и грех! Не бросай девку к костру.

– Я… Я не собирался.

Но настороженный взгляд старосты никуда не исчез. Староста стал смотреть даже более обеспокоенно. Его тонкие, птичьи пальцы сомкнулись на локте. Адам начал раздражаться. Эта манера его раздражала.

– Повторюсь, мы все здесь как одна семья и Неля, какой бы она не была, наша часть. Не нужно её обижать.

Староста боролся со страхом, но всё равно старался говорить твёрдо. Это даже немного позабавило.

– Я не угрожаю. Я просто…предупреждаю.

Невольно Адам усмехнулся. Будь на его месте любой другой инквизитор или ведьмолов, он бы не стал слушать эти жалкие попытки в угрозы. Он бы просто достал меч и именем церкви снёс чужую голову, оправдываясь именем церкви и наличием священного долга.

Изнеженные расстоянием, бесстрашные из-за иллюзий, эти люди не понимали очевидных вещей. Тем не менее, попытка оказалась засчитана.

– Не знаю, о чем именно вы подумали, но я не собираюсь никому вредить. Думаю, на этом можно закончить этот разговор.

И Адам ушёл, чтобы убрать молитвенник и свечи.

Староста постоял на месте, а после медленно ушёл прочь, оборачиваясь. Теперь, наверняка, он будет ждать мести.

Адам огляделся по сторонам. Его новая обитель, не самая большая, но достаточная для исполнения обязанностей, полностью стала его ответственностью. Уборка, мелкий ремонт, бытовой уход. Тяжело вздохнув, Адам взял ежедневник, положенный тёткой вместе с чаем и уставился на чистые страницы. Совсем скоро им придётся покрыться чернильными строчками из просьб и поручений.

Сердце заныло. Когда последняя душа покинула церковь, Адам захлопнул высокие двери и запер замок. Ему нужно было сделать многое, во-первых, хотя бы освежить некоторые записи в местной летописи. Некоторые чернила побледнели так сильно, что различить написанное нельзя было даже при свете дня, не говоря уже о свете лампы. Но Адам не торопился браться за работу.

Сплюнув на пол, Адам выскочил прочь и твёрдо вознамерился встретиться с загадочной девушкой с глазу на глаз. Мысли лениво плавали в голове. Местные считали Нелю ведьмой. Это объясняло странную отстранённость её дома. Не зря тётушка говорила, что жилище впитывает хозяйскую энергетику и показывает все текущие события. Быть может, когда-то дом стоял как обычный и не вызывал мыслей об отстраненности и одиночестве.

Адам ускорил шаг.

Он всё еще немного сложно ориентировался по пространству, но всё-таки выцепил взглядом место назначения. Пока детвора резвилась под окнами прочих домов и пожилые женщины с удовольствием устраивались группками у самых ворот, жилище Нели выглядело совершенно свободным от человеческого влияния. Если бы существовали дома-изгои, то этот симпатичный домик вошёл бы в эту категорию. Хотя… Адам задумчиво сощурился. Староста ничего не говорил о семье Нели, да и та пришла на службу в одиночестве, однако состояние жилища наглядно показывало и доказывало – мужские руки здесь присутствовали. Взять хотя бы крышу, которую недавно перестилали.

Смутное беспокойство заскреблось на душе. У Нели уже был мужчина? Тётино гадание обещало трудности, но не указывало на них конкретно. Адам прикусил губу. Неужели ему придётся соревноваться? В себе, как не странно, он был уверен. Люди, далёкие от службы в Божьем Доме, считали его «славным парнем». Даже обвиненные в колдовстве девушки не брезговали с ним флиртовать, даже находясь на пороге гибели. Но вот что могла сказать Неля, узнав о его намерениях? Вдруг она относилась к тому типу девушек, чья верность входила в легенды.

Адам озадаченно почесал гладко выбритый подбородок. Ох, видел бы его отец! Подозревал бы он то, что творилось в голове его первенца! Невольно Адам начал бояться самого себя. Странное, новое чувство поселилось в его груди так резко, что невольно все мысли перемешались.

«А вдруг это действительно магия? Не может же всё происходить настолько резко и быстро?!»

Как не странно, от мысли, что на него могли попытаться навести приворот, грудь охватило приятное тепло. Невольно Адам тронул крестик из орешника на груди и судорожно вздохнул.

В любом случае, ему срочно требовалось перекинуться хотя бы парой слов с Нелей, а потом делать выводы. Адам подошел к входной двери и постучал.