Текст книги "Последний император (СИ)"

Автор книги: Weirdlock

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

– Гай, организуй мне парочку туземцев или рьяных нарушителей дисциплины. У меня сегодня очень плохое настроение… и нет лучшего способа его поднять, чем прогнать парочку дезертиров и насильников через тысячу другую солдат со шпицрутенами,–спорить с этим, разумеется, никто и не собирался. Это действительно весело – наблюдать за мучительной казнью провинившегося в мелком преступлении против строжайшей дисциплины солдата, тем более, что это солдат, а не моряк. В конце концов, чужих никогда не бывает жалко.

– Что, снова изливал свою душу дневнику? Как глубоко ты на этот раз погрузил его в хваткие объятья своего горла, хе-хе-хе?– пожалуй, единственным человеком, кто мог без последствий надругаться, пускай и в очевидно шутливой форме, над его убеждениями и хобби, был Гай, его лучший друг с самого детства, прошедший с ним через огонь и воду. Будь это кто другой, то необходимость в поиске очередного смертника отпала бы тут же, само собой.

– Да-да, издевайся, сколько хочешь, Гай, но вот что я тебе скажу –от работы это тебя не избавит, если и вовсе не прибавит…–сказал Гней, демонстративно закативсвои глаза за орбиты.

– Хорошо-хорошо, я тебя понял… тебе сегодня одного хватит? У нас тут как раз один дезертир нашёлся, хотел было сбежать с местной туземкой на самодельной шлюпке, но мы его поймали благодаря предательству его «возлюбленной». Знаешь, а это по-своему иронично, что, несмотря на тщательную подготовку, его предала та, ради кого он и пошёл на этот громадный риск. Разумеется, мы её тут же вознаградили увеличенным пайком. Я, было, хотел даже предложить ей работу в качестве информатора и агента влияния среди их довольно закрытого женского сообщества, но подумал, что было бы неплохо поинтересоваться твоим мнением насчёт этого…– как бы невзначай, Гай быстро подвёл своего начальника к нужной для него теме обсуждения. Разумеется, сам Гней прекрасно понимал, к чему ведёт Гай, поэтому вовремя остановил его аккуратным жестом руки, прежде чем его бы занесло в дикие дебри и рабочие темы, которые Гай вообще не должен был до него доводить, решая их исключительно самостоятельно.

– Решай подобного рода вопросы по своему усмотрению. Считай, что я по умолчанию поддерживаю и доверяю любому твоему решению. Доноси мне, пожалуйста, только о самом важном. Кроме того, я даю тебе полный карт-бланш и предоставляю тебе право использовать любые ресурсы и методы для вербовки агентов среди туземок и обеспечения их полной лояльности империи. Главное не убивай без причины и действуй скрытно, чтобы наше влияние было замыто в их глазах. Что касается того безумца… подготовь для меня плеть и столб…– как только Гней упомянул эти два слова в одном предложении, Гай почувствовал в своих жилах жгучий холод, предвещающий лишь одну из самых жестоких форм казни из тех, что он видел. Что уж там говорить, он её наблюдал столько раз, а так и не привык к тому, что видел.

– Ох, я тебя понял… ладно, позволь откланяться. Видимо, мне сегодня предстоит ещё куча работы…– разумеется, Гай тут же захотел покинуть образовавшуюся вокруг Гнея зону дискомфорта. Впрочем, его можно понять – лучше не находиться рядом с психами, что удумали очередное зверство в приступе гнева.

– Ладно, я жду до вечера. И да, не разочаруй меня, пожалуйста…– к сожалению, в данный момент разум и взор Гнея были застланы плотным туманом из крови. Впрочем, он был всё ещё работоспособен. К счастью или нет, его навыки были уже буквально вшиты в его тело. Он бы смог руководить целой эскадрой даже с завязанными глазами, замкнутым ртом и заткнутыми ушами. Да, это было бы, безусловно, неприятным опытом, но он бы, наверняка, смог. Вероятно, именно поэтому он смог сохранить некоторое подобие холодного ума и благоразумия, свойственные любому капитану его ранга…

========== Глава 55. Отцы и дети. ==========

Пока Гней лупил вечером бедного солдата в рамках дисциплинарного взыскания, в Риме, тем временем, император давал бал в честь годовщины Имперского научного сообщества…

– Ваше Императорское Величество, приятно видеть вас в добром здравии! – поприветствовал императора посол от Балтийского протектората.

– Ох, господин Айно. Я слышал, в последнее время ваш «король» (не забываем, что «Rex» это довольно-таки оскорбительная форма обращения к монарху, что-то на уровне «мелкий вождь какого-то там племени или диктатор/тиран очередного греческого полиса») достиг определённых «успехов» на поприще восстановления своей страны. Так ли это, господин Айно? – император, явно недовольный тем, что его вновь отвлекли от очередного диспута с блистательными умами, ответил послу в весьма грубой форме, допивая своё вино.

– Да, это так, Ваше Императорское Величество. В последнее время мы достигли существенных успехов в восстановлении государства. В этом трудном деле, кстати, нам очень помогли многочисленные иммигранты из Республики (правда состоит в том, что никакой отдельной Римской Империи никогда не существовало, была «Res Publica Romana», которую пятнал лишь империй императора; это также касается и так называемой Византии, где была обыкновенная эллинская полития)… – впрочем, Айно сделал вид, будто ничего такого не было, вежливо поблагодарил Рим за оказанную помощь в лице новых рабочих рук, после чего передал слово обратно императору, ожидая его реакции на упоминание Республики.

– Надеюсь, в будущем вы не забудете эту помощь со стороны Рима и останетесь ему верным союзником, – на что Валентиниан, по существу, ничего не ответил, сделавшись немногословным в ожидании логического окончания этого пустого разговора.

– Разумеется, Ваше Императорское Величество. К слову, мой Король просил меня передать вам одну просьбу… – однако его не последовало, так как Айно наконец-то решил перейти к причине, по которой он вообще обратился к Императору (помимо обязательного приветствия, разумеется).

– Ох, а вы, я вижу, решили воспользоваться моей слабостью к увеселительным напиткам, чтобы предложить очередной вздор? Ладно, давайте побыстрее, скоро у нас танцы, – император Сноб (как его прозвала провинциальная элита), желая поскорее избавиться от противного ему варвара, невольно дал своё согласие.

– Премного благодарен, Ваше Императорское Величество… – но тот лишь начал его благодарить.

– Не стесняйтесь, вам нужно успеть до начала, – на что император весьма грубо и резко среагировал, принудив посла опустить формальности.

– Благодарю, Ваше Императорское Величество. Если кратко, то мой Король просил меня ходатайствовать перед вами по поводу его проекта по созданию колонии в устье Невы. К сожалению из-за активного градостроительства и реформ у нашего Короля на подобный план почти не осталось средств… – вам стоило видеть кислую мину Валентиниана, когда он вновь услышал это противное ему «Ваше Императорское Величество». Пускай он и не корчил гримас, но по его лицу казалось, будто он прямо здесь и сейчас начнёт брюзжать слюной от недовольства.

– И вы хотите, чтобы я проспонсировал вашу экспедицию? – император, уже нисколько не стесняясь, потирал свой лоб пальцами в надежде отвлечься от разговора, пока слова сами собой лились из его рта.

– Грубо говоря… да, но постойте! От Вашего Императорского Величества многого не требуется. Охрану поселения, строительные материалы, да и самих поселенцев, мы сумеем обеспечить сами. Вам же нужно лишь дать санкцию на это и выделить хотя бы пару кораблей для охраны и транспортировки… – разумеется, самым важным было получить санкцию от императора на основание колонии. Почему? Ну, как минимум потому, что без неё заложение поселения в устье Невы походило бы не на безобидное (для римлян, разумеется) заселение ближайших территорий балтами. Нет, это напоминало бы уже вполне серьёзную претензию на проведение независимой от Рима политики, что для Короля балтов, да и для его королевства тоже, скорее всего, окончилось бы довольно печально. Именно поэтому жизненно важным было заручиться поддержкой (то есть, санкцией) императора в этом деле.

– Я согласен полностью проспонсировать любую вашу экспедицию, но только на следующих условиях, – во-первых, минимум половина поселенцев должна быть представлена римлянами. Во-вторых, через некоторое время ваш гарнизон должен будет полностью или частично замещён римским по первому требованию. В-третьих, колониям должна будет предоставлена значительная автономия от королевства. В обмен на это им будет предоставлено право беспошлинной торговли с Римом в рамках зоны беспошлинной торговли. Жителям колоний будет также даровано римское гражданство, а также особый налоговый статус при ведении деятельности в Республике… при условии, что торговля этих городов с Римом будет вестись исключительно под римским флагом и исключительно на римских кораблях, – император, впрочем, поставил весьма жёсткие условия. По сути, он предлагает балтам колонизировать Балтику и другие регионы мира с осознанием того факта, что эти колонии будут, по факту, принадлежать не их Королю, а Риму. Не говоря уже о том, что формальная автономность этих поселений будет лишь ширмой для неминуемого последующего присоединения их к Римской Империи.

– Благодарю, Ваше Императорское Величество, за ваше предложение, однако, полагаю, мне стоит для начала обсудить его с моим Королём… – разумеется, эти условия были неприемлемы, и послу с Королём балтов предстояло найти способ их смягчить. По крайней мере, убрать какой-нибудь из пунктов. Впрочем, ожидаемо.

…

– Друг мой, Фемистокл, позволь вернуться к теме, что мы недавно обсуждали, – уже после бала, когда большинство гостей находилось в специальном здании дворцового комплекса для гостей, то бишь, придворной гостинице, основной своей массой спя (если не считать некоторых пьяных удальцов, что лезли под юбку замужних женщин после бала, пока их мужья либо спали, либо играли в карты и другие азартные игры, конечно же), Валентиниан закатил особую вечеринку для особых гостей – его лучших друзей из созданной им же интеллектуальной элиты. Фемистокл из Антиохии, подающий серьёзные надежды философ, Тит Лукреций Кур из Помпеи, авторитетный физик и математик, носитель идеи атомистического материализма, Диоген из Александрии, изобретатель первой римской бумаги и создатель многочисленных многотомных трудов по химии, а также многие другие ярчайшие деятели культуры и науки.

– Ах, ты снова о Платоне? – это было довольно дружелюбное собрание различных деятелей, если судить о фамильярности многих присутствующих…

– Да… что ты, по итогу, думаешь о рассуждениях Платона касательно чувственного мира? Согласен ли ты с ним по поводу того, что мы находимся в темнице собственного восприятия, с тем, что мы видим не истину, но лишь тень её? – впрочем, именно это и привлекало императора, часто желающего отвлечься от уже порядком поднадоевшего ему образа жизни идеального правителя…

– Это суждение верно лишь отчасти. Действительно, мы не можем быть уверены в том, что видим истинное обличие вещей, так как полагаемся на несовершенные органы зрения. Однако это не значит, что мы не можем познать материальный мир при помощи органов чувств. Лев, которого мы можем увидеть во время различных представлений, действительно представляет собою грозное и опасное животное, способное истерзать даже самого сильного человека без особых усилий. Разве обманывают нас в этом случае глаза? – да, он всё ещё соблюдал вполне «здоровый» образ жизни, лишь изредка нарушая привычный режим сна, упражнений и работы, как сейчас, например, но он давно уже не стремился сохранить свой прекрасное атлетическое телосложение, предпочитая, в силу особенностей профессии, работу умом и пером, нежели телом и деревянного мечом.

– Пожалуй, ты прав. Твоё зрение не обманывает тебя, когда ты видишь грозного льва и представляешь себе его опасным зверем. Однако не думаешь ли ты, что это больше заслуга твоего разума, предполагающего угрозу, нежели зрения, дающего лишь сухую графическую информацию? – впрочем, пытаться победить его в честном спарринге его всё ещё не стоит. Он, как и прежде, является первоклассным атлетом и борцом, отлично владеющим стрельбой из лука и фехтованием на мечах, не говоря уже о его мастерском обращении с конём…

– Тоже верно. Наши знания и опыт являются ключевым фактором при познании материального мира, но и о важности органов чувств не стоит забывать. Разве возможно получить знание о том, что клыки зверей представляют опасность, если ты их никогда не видел в силу, допустим, слепоты, да и не слышал о них в силу глухоты? – впрочем, он не меньший соперник и в пере. Его руке, как уже упоминалось ранее, принадлежит множество трудов по экономике, управлению государством, а также просто безумное количество переводов на латынь трудов античных классиков, в первую очередь, с греческого.

– Нет, пожалуй… – впрочем, вернёмся к дискуссии.

– Вот именно! Утрируя, именно органы чувств играют основополагающую роль в нашем познании мира, как сердцем, так и разумом. Мир гораздо более сложное понятие, нежели совокупность идеального и неидеального… – собственно, да, это поверхностное обсуждение Платона и изложенных им идей после нескольких бокалов увеселительного напитка.

– Снова? Вам не надоело постоянно обсуждать «его»? – тем временем, пока унылый спор между императором и Фемистоклом шёл к своему логическому завершению, на пир незаметно проникла новая, неожиданно для императора и ожидаемо для его друзей, маленькая гостья.

– Что-то случилось, деточка? – а была ею, разумеется, первая дочерь Валентиниана Третьего, Виктория.

– Отец, ты же знаешь, что мне трудно уснуть при мысли, что ты здесь лясы точишь в окружении этих старых дуралеев… – окружённая любовью и воспитываемая лучшими учителями с младенчества, уже к своим пяти годам она отличалась отличной внешностью, а также здоровьем.

– Смех в зале, понимаешь, Виктория, это называется отдыхом… к слову, прямо сейчас ты тоже им должна заниматься, но почему-то я вижу тебя тут, среди старых пьянчуг, а не в кроватке… – впрочем, многие в ней также находили задатки мощного ума.

– Но в кроватке скучно… – тем не менее, ей не была чужды и детская прыть с игривостью.

– Я знаю, но завтра у тебя очередной насыщенный день, так что тебе НУЖНО отдохнуть… – в отличие от её отца, которому стукнул вот уже 4 десяток, если судить по возрасту личности (если мы принимаем как данное тот факт, что эта та же самая личность, а не совершенно новая на фундаменте старой, конечно же).

– Отец… – и методы у неё были соответствующие, разумеется.

– Ладно, можешь остаться здесь ещё на полчаса и поиграть с дядей Периклом. Ты лучше мне скажи, что делает твоя мать, – к сожалению или к счастью, мольбы Виктории работали на Валентиниане безотказно, что постоянно удивляло его друзей, знавших о его довольно холодной натуре и значительной суровости.

– Она читает книги… я хотела с ней сначала поиграть, но она такой же предатель! Отказалась играть со мной, сославшись на усталость! – есть у людей и, в особенности, у детей, такая дурацкая страсть – судить о других по себе, стоит признать.

– Виктория, в животике твоей мамы прямо сейчас находится твой будущий братик или сестра, пожалела бы её! Ей же очень трудно играть с тобой с таким то животом! – тем временем, милая беседа, которую окружал шёпот и смешки людей вокруг, продолжалась.

– Ладно… – пока девочка не уступила под напором отца.

– Вот это моя девочка! – а тот не отпустил её из плена своих рук, дав возможность убежать к уже своим «друзьям» из среды «друзей» отца…

p.s. Зае**лся редачить текст по новой в редакторе, так что извините, но мне банально лень уже в сотый раз выставлять нужные настройки отдельно для выкладывания главы в фикбуке из-за неадекватного редактора, который сбрасывает настройки текста что при вставке его, что при загрузке из докса. Да, вы уж извините, но все остальные читатели, кроме вас (из-за того, что у них редактор работает нормально), будут видеть курсив в тексте, а вы – нет.

========== Глава 56. Это мятеж? ==========

– Так на чём мы там остановились, друг? – отпустив девочку, Валентиниан вновь обратился к Фемистоклу, однако тот был уже занят яростной «беседой» с кем-то другим.

Взглянув на часы, он лишь цокнул с кислой миной, после чего, предварительно прихватив свой меч, с коим он был буквально неразлучен, он вышел на балкон, чтобы подышать свежим воздухом. Уйдя в раздумья, он не заметил медленного приближения человека, прятавшегося всё это время, до этого момента, за кроваво-красным полотном.

Тем не менее, убийца просчитался при выборе своей экипировкой. В самый неподходящий момент его выдала обувь, подошва которой предательски треснула от аномального холода, ставшего не редкостью в этот сезон.

Император, услышавший это, моментально обернулся, встав в стойку со своей рапирой. За спиной он увидел мужчину без формы в дешёвых лохмотьях. Впрочем, способ, которым убийца держал своё орудие убийства, а также то, как он позиционировал себя в бою, выдавало в нём солдата. На лицо исполнитель очередного заговора…

– Кто ты такой!? – тем не менее, император не стал рисковать лишний раз жизнью и недооценивать своего противника. Намеренно произнося свой вопрос на повышенных тонах, он хотел затянуть время до прихода союзников, одновременно оповестив их об опасной ситуации (хотя навряд ли эти пьяницы слышали что-либо посреди этой шумной пирушки).

– … – впрочем, убийца не повёлся на подобный дешёвый трюк. Он мгновенно разгадал несложный смысл его натужных криков, за что ему бы стоило отдать должное, но мы воздержимся.

– Не хочешь отвечать, да!? – Валентиниан, тем не менее, тоже был далеко не дурак, ибо он сумел по внезапно ускорившимся действиям убийцы понять, что его замысел раскусили. Не давая повода убийце усомниться, он продолжил кричать. Тем более что это всё ещё было более чем разумным поведением, так как это подсознательно заставляло врага торопиться, резко повышая вероятность допущения им фатальной ошибки.

– … – так или иначе, дуэль на мечах состоялась. Началась она, впрочем, с резкого выпада императора в сторону абсолютно незащищённого доспехами противника. Еле среагировав на молниеносную атаку, убийца таки парировал её, но позволил своему врагу занять значительное пространство на их «поле боя», неизбежно потеряв вследствие этого инициативу.

Вероятно, не малую роль в этом «катастрофическом отступлении» также сыграло и то обстоятельство, что убийца орудовал спатой, а император – шпагой, которая немного длиннее оной.

– Ещё раз повторяю! Кто тебя прислал!? – впрочем, нельзя отменить и его блестящее мастерство, позволившее ему держать противника на достаточной от себя дистанции.

– … – но, так или иначе, бой уже заканчивался. Убийца, так и не выдав своего хозяина, попытался убить императора ценой своей жизни, понимая неизбежность собственной смерти после столь значительного промедления, но Валентиниан успешно выбил его меч, после чего незамедлительно лишил своего врага подвижности, умело перерезав ему сухожилия.

– Что тут происходит, Флавий? – а вот и его «союзник» Фемистокл.

– Меня попытались убить, вот что… В общем, мне с семьёй нужно срочно ехать, так что я поручаю тебе охрану дворца. Дворец весьма укреплён, так что спокойно выдержит любую осаду… запасов тут хватит на несколько лет. Вот тебе ключ от оружейной. Держи дворец до моего прихода любой ценой, я скоро прибуду с подкреплениями… ах, да, и выуди из этого оборванца всю возможную информацию. Нужные инструменты ты найдёшь в комнате для пыток, пароль от дверного замка – число зверя, – Валентиниан, объяснив самое важное, передал ключ своему преданному другу, наказав защищать оплот его власти.

– Что!? Ох, а… ладно, давай его! – его друг Фемистокл, впрочем, явно опешивший от того, с какой скоростью разворачиваются события, еле сориентировался в произошедшем, но всё таки додумался забрать ключ от оружейной и подвала, где и хранились все припасы.

Император, тем временем, буквально ворвался в зал, где они буквально несколько минут назад пировали, схватив свою дочь, мило беседовавшую в этот момент с другими философами, больше похожими нынче на пьяных свиней, чем на учёных мужей.

– Отец!? Что происходит? – не обращая внимания на возгласы Виктории, Валентиниан побежал в сторону опочивальни, где в данный момент находилась мать девочки и его супруга по совместительству.

– Флавий..? Я слышала шум, что-то происходит? – довольно ожидаемо, Валентиниан, ранее бежавший со скоростью гепарда, резко зашагал чуть ли не цыпочках за 10 метров до спальни, а потом аккуратно открыл дверь, чтобы ненароком не напугать беременную жену, находившуюся на последнем месяце.

– Не беспокойся, Ширин. Только не беспокойся, ладно? Дыши глубоко и ровно, ни в коем случае не беспокойся, хорошо? – разумеется, своего обращения он не изменил и в тот момент, когда уже вошёл в комнату, после чего, прикрыв рот Виктории своей большой ладонью, начал аккуратно говорить с ней, несмотря на спешку.

– Заговор, да? – но, увы, жену подобрал он себе не глупую, ещё и царевну из Персии. Более ранние крики мужа уже успели её потревожить, однако тогда она это списала на жаркий спор. Теперь же, когда она увидела его небрежно вытертый случайной шторой меч, прибежавшего к ней потным и с одышкой посреди ночи, всё наконец-то стало ей понятно.

– Да, Ширин. Поэтому мне нужно срочно езжать в порт Анция. Там сейчас на приколе стоит средиземный флот под командованием Бонифация, а также конный гвардейский корпус Аэция. Тебе нужно морально и физически приготовиться к длительной поездке на лошади. От Неми до Анция приблизительно три часа поездки на лошади. К сожалению, я не могу тебя взять с собой, так как ты беременна и тебе это строго запрещено. Поэтому тебе и Виктории нужно будет спрятаться в потайном убежище под кроватью. Пароль ты знаешь, поэтому… будь, пожалуйста, осторожна, я скоро буду, – не стесняясь присутствия дочери, Валентиниан страстно поцеловал свою супругу, лишь чтобы вновь покинуть её…

Спустя несколько минут, уже в конюшне, император вскочил на лошадь, лишь стоило конюху, коего он постоянно и подгонял, закончить, и пустился в путь.

… Озеро Неми, загородная императорская резиденция, главный зал…

– Я… «король»… достиг определённых успехов на поприще восстановления страны, – это может показаться многим забавным, но очень многие трагические события в истории начинаются по воле случая. Этот роковой день не стал исключением.

Один очень уважаемый сенатор, ввиду своего плохого старческого слуха и значительного расстояния между ним и Валентинианом (оный и посол находились на верхнем ложе, отведённом для самых важных гостей и императора, а сенатор внизу, там же, где и все другие гости), совершенно случайно услышал не всю реплику своего государя.

Юлиан, выходец из снобистской римской аристократии, презиравший Валентиниана за его испанские корни, на старости лет резко полюбивший «старые республиканские порядки», о которых он, впрочем, имел весьма смутные представления, ненавидел императора всем своим чёрствым сердцем за уничтожение старых «демократических» традиций, насаждение монархии и чистки среди аристократии.

Его терпение, также, как и у остальных, полнилось долго, но именно эта неправильно расслышанная старым брюзгой фраза стала спусковым крючком для него. Не долго думая, он решил тайно скрыться с пира…

… Спустя несколько минут, в императорских конюшнях…

– Ты! Как смеешь ты мне отказывать в лошади!? Его Величество Император лично разрешил мне взять одну из его лошадей, чтобы я смог возвратиться в город! – разумеется, любые методы для этого были хороши, в том числе и грубая, наглая ложь.

– Ваша светлость, позвольте мне уточнить у Его Величества Императора… – но, увы, выбранная им для побега стратегия была не слишком удачна. Да, он успешно сумел смыться с этого праздника жизни, но уж больно несговорчивым и подозрительным оказался конюх Его Величества.

Видимо, его не слишком впечатлила чумовая история про то, что его состояние весьма плохо, и что поэтому император разрешил ему, больному человеку, ехать в Рим, когда при резиденции целый университет врачей.

Тем более что оный собирался покинуть её даже не на экипаже (так как их попросту не было, ибо гостей планировали заселить на ночь в гостевой части дворцового комплекса, а не отпускать по домам на ночь глядя), а на пони, предназначенной для начальных упражнений дочери Его Величества в конном искусстве.

– ТЫ НЕ ВЕРИШЬ МНЕ!? ДА ТЫ ХОТЬ ЗНАЕШЬ КТО Я!? – почувствовавший возможную угрозу, Юлиан стал обивать конюха и оскорблять его, угрожая своим происхождением, связями и авторитетами.

– Простите, ваша светлость, но император строго настрого запретил гостям покидать пир, да и из лошадей тут только эта несчастная пони, так что… – хоть больно статному мужчине и не было от ударов дряхлого старика, он всё же присел под его напором, дабы даже случайно не навредить оному. Из опасения его ненароком убить в этом случае, естественно.

– ТЫ!!! ЗАВТРА ЖЕ ТВОЯ СЕМЬЯ БУДЕТ ВЕСЕТЬ НА ВИСЕЛИЦЕ, ЕСЛИ ТЫ БУДЕШЬ И ДАЛЬШЕ ПРЕПИРАТЬСЯ! – почувствовав определённое движение конюха в сторону капитуляции перед его напором, Юлиан лишь усилил его, начав наседать ещё и своими новомодными кальцеями.

– Хорошо, хорошо, не бейте только… – в результате чего через некоторое время, спустя определённое количество упоминаний матери конюха, тот сдался.

Он таки снарядил обезумевшему, в его глазах, сенатору пони, принадлежащую императорской дочери, раз уж ему не приглянулись лошади императора (которых он в упор не замечал, вопреки всему). Спустя пару минут дряхлый старичок Юлиан повторил индоктринацию и на стражниках ворот, додумавшись, на этот раз, воспользоваться своим бездонным кошельком.

Спустя несколько часов, когда бальные танцы уже закончились и император уже пировал в окружении своих друзей, ничего и не подозревая о трагических событиях в Риме, Юлиан воззвал к своим соратникам, призвав их на тайное собрание в его доме.

Зная, что его дни после произошедшего сочтены, тем более после того, как он устроил тайное собрание в собственном доме, он приложил все усилия, чтобы как можно больше обладающих реальной властью людей оказалось в стенах его дома, совершенно не обращая внимания на конспирацию.

В результате чего в кратчайшие сроки он сумел собрать значительную часть сената, различных офицеров, в том числе и командира гарнизона, приходившегося ему племянником, а также прочих. Таким образом, пока император заседал со своими дружками на отдельной пирушке, в Риме собралось «внеочередное собрание» сената, пускай и не в совсем обычной форме…

========== Глава 57. Нет, ваше величество, это революция! ==========

– Господа, сегодня мы все собрались лишь с одной целью – обсудить случившееся на недавно произошедшем пиру в честь так называемого «Имперского Научного Сообщества». Как мне стало сегодня известно, Его Величество предпочитает титул «Rex» всем прочим, мысля и видя себя, я так полагаю, исключительно в качестве какого-нибудь царька у варваров или тирана. В связи с этим я хотел бы задать всем присутствующим очень важный для будущего нашей отчизны вопрос – разве достоин подобный человек править нашей необъятной державой? Не стоит ли дать ему соответствующую его титулу власть где-нибудь за пределами Рима, чтобы своими крамольными мыслями он не сумел навредить ему больше, чем уже успел? – что же, зашёл Юлиан, очевидно, сразу с козырей, даже не разогревая публику. Интересно, на что он рассчитывал, говоря подобные крамольные мысли своим «сторонникам»?

– Полагаю, что нет. Царьку место среди прочих царьков, не римлян. Наверное, для того он и переселял всех этих варваров на земли наших предков? Неужто для того, чтобы править нами, как своими рабами с их помощью? Может для того он держит при себе десятитысячный корпус, набранный сплошь из германцев и сарматов? – но, увы, его очевидную крамольщину таки поддержал кто-то из среды толпы. К сожалению, уже его слова сработали как спусковой крючок для накопившегося недовольства среди толпы…

– Верно, почему мы должны терпеть этого испанского выскочку? Почему мы должны терпеть его издевательства над нашей великой историей? Мы разве для того царей из Рима изгоняли, чтобы к ним же и вернуться? Разве простили бы нам наши предки то, что мы позволили этому безбожнику уничтожать их наследие? – как следствие, недовольство уже было не остановить.

Одно смелое высказывание за другим, насмешка за насмешкой, крамольная мысль за крамольной мыслью… итог один – разгорячённые офицеры, поддерживаемые остальными участниками «заседания», пришли к своим полкам посреди ночи и, ничего не объясняя, построили их в колонны, отмахиваясь от их вопросов утверждениями из разряда «Отечество в опасности, медлить нельзя!». К несчастью, железная дисциплина и беспрекословное повиновение солдат своим офицерам, насаждаемые императором в течение всего его правления, сыграли с ним же злую шутку.

В результате – Рим в огне. На улицах всюду бесконечные баррикады, меж ними снуют человечки, ни на минуту не прекращается бесконечный пушек рёв, всюду летают шальные пули, пока Вечный Город сгорает в сильнейшем пожаре, свет от которого оказался столь силён, что ночь на дворе будто бы сменил день.

В порту невозможная давка, никто не может уплыть, а места в тех немногочисленных шлюпках, что чудом уцелели и остались, местные аферисты продают, будто бы на аукционе, пока над ними (и в них) летают ядра и пули.

У ворот немногочисленные солдаты и горожане, оставшиеся верными императору, пытаются предотвратить давку, чтобы вывести из города, в первую очередь, детей и женщин, но быстро растущее напряжение между всё прибывающей толпой бегущих из города и нервными, уставшими, солдатами быстро перерастает в натуральную мясорубку между ними.

Тем временем, какими-то своими окольными путями различные посланники и агенты выезжают из города в округу. Кто к императору на резиденцию, кто в соседние города, чтобы склонить их на свою сторону. Иными словами, всюду царит полная неразбериха и хаос, к императору кто-то подослал убийц… впрочем, беспорядки в Риме прекратились сравнительно быстро – отлично оснащённые и блестяще организованные солдаты, ставшие по вине своих командиров теперь изменниками и вынужденные потому воевать против своих же кровных братьев, быстро давят горожан-энтузиастов и немногочисленные верные императору части.

Очень скоро весь Рим оказался в руках сенаторов-революционеров, первостепенной задачей которых стало теперь убийство императора, на блокаду во дворце которого было выслано целых три дивизии при 130 орудиях… а также тушение бушующего вовсю пожара, пока Вечный Город не сгорел окончательно, который к тому моменту сгорел уже наполовину…