Текст книги "Последний император (СИ)"

Автор книги: Weirdlock

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

========== Глава 1. Последний император ==========

Моё имя – Флавий Плацид Валентиниан, в истории я более известен как Валентиниан III.

Вернее, это моё «новое» имя. В прошлом меня звали Артемий. Иронично, что посвящённый Артемиде, древнегреческой богине, правит Римом, но, очевидно, лучше Я, чем слабохарактерный и глупый Валентиниан из учебников.

Мне семь лет, а я уже император Рима. Великая ответственность за сохранение цивилизации от мрака смутных времён лежит на мне.

Нет, безусловно, можно было бы, конечно, и забить на всё, как это сделал «оригинал», но, увы, я не особо жажду закончить с ножом в боку, чего добивался оный. Поэтому я начал активно заниматься спортом, обучаться искусствам и фехтованию, а также грызть гранит науки, несмотря на то, что я уже обладаю лучшим в этом мире на данный момент образованием.

Всестороннее развитие не только гарантирует тебе уважение со стороны образованных элит, но и даёт тебе право и возможность сотворять мир таким, каковым ты его видишь. Это – сила знания. Не говоря уже о том, что спасение Империи, когда ты знаешь её лишь по немногочисленным обломкам – затея странная и, скорее всего, провальная. Хоть и крайне забавная.

Впрочем, вернёмся к нашим баранам. На дворе 425 год нашей эры. Таким образом, если я ничего не изменю, то падение Рима случиться уже через 51 год. Моя мать, Галла Плацидия, является моим регентом, правя от моего имени. Впрочем, сие недоразумение недолго будет мешать мне и моим планам.

Во время одного из визитов Аэция в Рим, я вызвал его на личную беседу, где предложил ему одиозный план – свергнуть мою мать, за что сам Аэций бы стал главнокомандующим римской армии и моим номинальным регентом, а я – полноправным императором. Мне – гражданскую власть, ему – военную. Зная о военном таланте Аэция, я со всей своей решительностью пытался склонить его на мою сторону, чтобы использовать для укрепления своей власти. И нет, я не тиран и не диктатор.

Просто я не могу в одиночку защитить Рим от всех угроз. Именно поэтому помощь Аэция в этом неблагодарном деле мне жизненно необходима. Конечно, он будет не единственным моим щитом, но и начинать с чего-то же надо.

К счастью, Флавий согласился на моё предложение, восхищённый моим взрослым умом и убеждённый здравыми аргументами. Через месяц моя мать была обнаружена мёртвой в своих покоях. Причину смерти, к моему удивлению, определили очень быстро – яд. Конечно же, меня никто в этом не заподозрил, что очень важно, ведь монарху не пристало травить свою мать – это плохо сказывается на его репутации.

К счастью, какого-либо чувства родства или сострадания к этой женщине у меня не было. И никогда не будет. Впрочем, не только она пострадала от моего коварного плана. Как уже упоминалось, никто не заподозрил меня. Все подозрения легли на Аэция, что не удивительно, ведь он чуть ли не открыто враждовал с моей “матерью”.

Так что от руки чужой пали мои и Аэция противники, восставшие после того, как я “вынужденно”, в рамках моего хитрого спектакля, назначил Аэция главнокомандующим войска. Большое спасибо этим недоумкам за то, что к их нелепейшему делу присоединилась практически вся оппозиция, благодаря чему я устранил практически любое возможное сопротивление моим реформам. По крайней мере, на некоторое время я его довольно сильно ослабил.

Кстати, большинство из них пало на полях Равенны, в результате полного разгрома повстанцев силами Аэция. Грамотно воспользовавшись тактическим преимуществом, Аэций окружил превосходящего в численности врага. Окружённые, повстанцы пали от рук воинов великого полководца.

Немногочисленные выжившие попытались сбежать, но конница Аэция, лично им возглавленная, уничтожила последних предателей, не дав им и шанса на побег.

Благодаря этой победе никто уже более не сомневался в том, что Аэций, этот великий полководец, достоин своего нового титула.

Так что он сам отправился и далее бить германцев, непрерывно вторгающихся в Галлию, а я же занялся управлением дел, совмещая работу, получение образования и спортивные упражнения.

Благо, моя выносливость мне это, хоть и скрепя сердцем, всё же позволяла. Первым же делом я занялся культурными и религиозными вопросами.

Следуя этому плану, я издал указ, коим постановил, что отныне на территории Империи царит религиозный мир. Таким образом, всякому гражданину разрешалось верить в тех богов, каких он сочтёт для себя наиболее привлекательными. Благодаря этому любые распри между различными конфессиями были остановлены раз и навсегда.

Следующим моим шагом было незначительное изменение устройства недели и праздничного календаря. Так, многие праздники были отменены.

Впрочем, также были добавлены и многие другие, призванные воспитать в римлянах дух упорного труда и верности монарху. Воскресенье, он же день Солнца, стал обязательным на территории всей Империи выходным, вместо субботы. В этот день запрещалось работать даже рабам.

Также, теперь он назывался день Валентиниана, чтобы все знали своего благодетеля.

Затем, немного укрепившись на троне, я пригласил Бонифация в Рим, чтобы сделать его законным губернатором Африки, взамен на ряд уступок.

К сожалению, первое и многие последующие мои предложение он отклонил, но так как я продолжал настаивать и уверять его в своих лучших намерениях, а влияние моё в Риме росло вместе с количеством моих сторонников, он всё же, невзирая на страх оказаться в ловушке, прибыл в Рим.

Бонифаций, не менее талантливый полководец и управитель, по просьбе императора, в обмен на признание его губернатором всей Африки и экстраординарные полномочия, отправился в Бетику с двадцатитысячной армией, чтобы уничтожить всех варваров, забравшихся в Испанию.

Разумеется, он был в этом деле не одинок. Аэций, усмирив на время германцев, должен был помочь Бонифацию.

Таким образом, они бы ударили сразу с двух сторон, окончательно уничтожив варварские племена, итак ослабленные недавней войной с вестготами Валия…

========== Глава 2. Renovatio imperii Romanorum ==========

Таким образом, приблизительно через шесть месяцев начнётся Иберийская кампания. К этому моменту Аэций должен будет утвердить римское владычество над Галлией, восстановить границу по Рейну, а также организовать надёжную защиту тыла. Всего за полгода. Может показаться, что это практически невозможная задача, обрекающая Аэция на провал. Впрочем, так и есть. Этот план – чистой воды безумие.

Это понимал и Бонифаций, бремя которого было ничуть не легче – он должен был усмирить племена, постоянно устраивающие набеги на римские владения в Африке. Кроме того, он должен был организовать и подготовить 20-тысячное войско к переходу через Гибралтарский пролив. Соответственно, он также должен был подготовить транспортную флотилию, а также охрану для этих судов. Чуть легче, чем у Аэция, но дел всё ещё было невпроворот. Впрочем, Валентиниан лишь успокаивал их, что всё будет хорошо, и им стоит просто довериться ему.

Император Валентиниан, пользуясь авторитетом Бонифация и Аэция, коих он сам и назначил на принадлежащие им посты, решил немного исправить существующий порядок вещей. Он понимал, почему германцы так плохо интегрировались в римское общество, в отличие от тех же галлов или италиков в эпоху Цезаря и Октавиана. Им это было попросту незачем, ведь наличие римского гражданства не давало никаких особых преимуществ.

Наоборот, в эпоху заката Империи наличие оного было скорее тягостным бременем для его обладателей, а не источником новых возможностей. Римляне массово бежали к германцам и другим варварам как раз потому, что с ними, и это было трагедией для римского государства, было легче, чем под гнётом власти императора. Разумеется, если не исправить это печальное положение дел, то империя развалится вне зависимости от того, какие усилия будут приняты для её спасения.

Именно поэтому, сразу же, как только это стало возможным, Валентиниан начал исправлять многочисленные недостатки римского государства. Первым же делом были ликвидированы откупщики различных податей. Кроме того, все граждане империи были уравнены в своих налоговых обязательствах.

Сама налоговая система была изменена полностью. Многие косвенные налоги и таможенные пошлины, тормозившие развитие товарного оборота, были ликвидированы. Также был введён прогрессивный подоходный налог. Чем богаче человек, тем больше его ответственность перед обществом.

Несмотря на значительное сокращение числа налогов, а также упрощение налоговой системы в целом, налоговое бремя осталось на уровне, бывшем до реформы. Вернее, немногим больше прежнего, но многочисленные злоупотребления, связанные с откупом различных податей и своеволием чиновников, были, по большей части, устранены. При этом, в качестве рычага регулирования экономики, была также введена система налогов и льгот, поощрявшая ремесленников, различного подмастерьев, корабелов и рабочих, а также военных и многие другие слои населения, которые для власти государя были первостепенны.

Рабство, как бессмысленный атавизм, позволить который себе могут лишь богатейшие граждане, было устранено.

При этом была серьёзно развита система наёмного труда. Оный был законодательно регламентирован до мелочей, а использование наёмного труда, и уж тем более квалифицированного, было поощрено. Как и эффективное использование механизмов и машин.

Латифундии, эффективно внедрявшие машинный труд, облагались налогом гораздо меньше. Для ряда отраслей налоги и вовсе были ликвидированы в отношении таких предприятий. Например, металлургическим предприятиям, значительно увеличившим свою продуктивность за счёт применения машин, были дарованы различные налоговые льготы. Продажа и покупка различных машин и механизмов же не облагалась налогами и сборами в принципе.

Кроме этого, было внедрено патентное право. В рамках оного полагалось, что изобретатель может прийти в патентное бюро, чтобы зарегистрировать свой патент. На основании оного он мог взимать сбор за пользование своим изобретением. Таким образом, например, человек, создавший наиболее совершенный и эффективный пресс для оливок, мог получить выгоду со своего изобретения.

Благодаря вышеописанным мерам была частично решена проблема свободных рабочих рук для производства, а само производство, прежде внедрявшее различные новшества с крайней неохотой, получило для этого новый стимул, благодаря чему многие отрасли промышленности начали постепенно переходить к мануфактурному производству.

В скором времени, благодаря этим качественным изменениям, уменьшилась стоимость многих промышленных товаров. В первую очередь, военных, таких как мечи, доспехи и многое другое. Иронично, что ради них всё это, в общем-то, и затевалось.

Хотя нельзя сказать, что каких-либо иных целей у проведённых преобразований не было. Валентиниан также рассчитывал с помощью удешевления сельскохозяйственных инструментов создать более эффективное сельское хозяйство, благодаря чему часть рабочих рук, занятых ранее в сельском хозяйстве, смогла бы освободиться, чтобы быть задействованной в промышленности и армии.

При этом благодаря росту производительности труда в этой отрасли, уменьшилась бы и себестоимость её продуктов, что, в конечном итоге, снизило бы и их конечную стоимость, благодаря чему снабжение армии пищей стало бы значительно проще и дешевле. Вот такая вот хитрая схема помощи Аэцию и Бонифацию.

Стоит ли говорить о том, что они первыми же и заметили подъём жалования для солдат при общем снижении затрат на их содержание?

Впрочем, стоит также отметить, что жалование выросло вместе с требованиями к дисциплине в самой армии.

Кроме того, было произведён дополнительный добровольный набор солдат. Поступившие на службу рекруты уже начали своё обучение (эти солдаты будут резервом Аэция до начала их полноценной воинской службы в рамках Иберской кампании).

Думаю, следует также упомянуть и то, что эти солдаты будут проходить строгое обучение, а сами они будут оснащены лучшим вооружением.

Даже при этом, как следствие роста доходов, вызванного общим подъёмом экономики, на фоне постепенного снижения расходов, у Валентиниана всё ещё оставались значительные средства, которые он решил истратить на возрождение великого римского флота, непрерывно угасавшего все эти годы. Благодаря этому, уже к началу Иберской кампании средиземноморский флот Валентиниана насчитывал 400 судов, а атлантический – 100 судов, и это без учёта Рейнской флотилии в 120 речных судов.

Важно отметить и тот факт, что военно-морские силы Рима приобрели регулярный характер, так что ни один корабль не стоял без дела. Так, например, Средиземноморский флот помогал Бонифацию в снабжении его африканских войск из Италии. Гораздо более прославился Атлантический флот.

Он принимал крайне активное участие в Британском походе: Зятю Бонифация, Себастиану, после успехов Бонифация в усмирении непокорных кочевых племён, было поручено восстановить былое римское владычество над Британией, откуда прежде были выведены практически все войска. В этом ему помогла часть сил Аэция и вышеупомянутая Атлантическая эскадра.

Благодаря оной он смог высадиться в Британии в районе современного Уэльса, после чего бывшие солдаты Аэция сломали хребет кельтскому сопротивлению, уничтожив или сильно сократив численность многих кельтских племён.

В результате морских грабежей Ирландии и Шотландии, осуществляемых отдельными соединениями атлантической эскадры, кельты Британских островов крайне поредели в своей численности.

Морские дьяволы, как их прозвали пикты и скотты, не щадили никого, поэтому немногочисленные остатки кельтских племён, бежавших в Шотландию и Уэльс, вскоре были заперты в горах, где их уже окончательно добили войска Себастиана.

Таким образом, Британия была не только возвращена в лоно Империи, но и была значительно расширена за счёт территорий Девона, Корнуолла, Уэльса и Шотландии (некоторые из них ранее уже принадлежали римлянам, такие как Корнуолл и Девон, но они были крайне слабо романизированы, так что, по сути, они никогда реально не были частью Римской Британии).

Завершив свой поход, Атлантический флот впоследствии принял некоторую роль в уничтожении армориканских кельтов, после чего занялся, в основном, отражением фризских и ирландских морских разбойников, а также грабежом Скандинавского и Балтийского побережья.

Ну и, наконец, Рейнская флотилия. Как уже упоминалось ранее, Аэций выделил часть своих сил Себастиану для его похода.

У некоторых могли возникнуть вопросы, почему Аэций выделил часть своих сил ему, ведь он вёл неравный бой с германцами.

Теперь же у вас есть ответ на этот вопрос – Рейнская речная флотилия. Именно её активные действия позволяли частично, а на некоторых участках и вовсе полностью, сдерживать переход германцев через Рейн в Галлию.

Благодаря этому Аэцию стало жить значительно проще, не говоря уже о том, что он сам вскоре получил достойный резерв в 15 тысяч воинов, что позволило ему перейти от мобильной обороны к восстановлению прежней границы по Рейну и постепенному уничтожению варварских государств на прежней территории римской империи (таких, как королевство Арморика).

Впрочем, к флоту мы ещё вернёмся, а пока что стоит сосредоточить своё внимание на приближающейся Иберской кампании…

========== Глава 3. Иберия, утопленная в крови ==========

Которая началась в мае 426 года с форсированного перехода Гибралтарского пролива солдатами Бонифация.

В это же время Атлантический флот блокировал побережье Галисии, отрезав свевов от главного источника пищи – моря. При этом, Средиземноморский флот также блокировал всё побережье, принадлежавшее варварам, и хотя для вандалов это был не столь сильный удар по экономике, в отличие от свевов (у которых начался голод из-за нехватки продовольствия на фоне вынужденного ухода в горы), флот выполнил свою задачу – сковал часть сил германцев, которые не могли уйти в поход, оставив свой дом с детьми и жёнами беззащитным перед набегами ромеев. Благодаря этому Бонифаций без каких-либо проблем перешёл пролив, встав лагерем в устье реки Бетис (ныне Гвадалквивир).

После проведения разведки конницей он двинулся в сторону вандалов, вставших на другом берегу реки. Бонифаций отдал приказ начать возведение понтонных мостов, чтобы переправить войско на другой берег. Вскоре началось и само строительство, несмотря на непрерывный обстрел со стороны германцев, осуществлявшийся даже жёнами и детьми.

Однако сами вандалы ещё не знали, что им в тыл идут форсированным маршем римские части Аэция, а переход реки Бонифацием – лишь фикция для отвлечения внимания варваров. Через пару дней войска Аэция уже окружили со всех сторон варваров, начав постепенно смыкать кольцо окружения. Вандалы, измотанные активным противостоянием на реке, попросту не заметили того, что их окружили.

К этому моменту также были наведены понтонные мосты, по которым начали переходить в боевом порядке войска Бонифация. Вскоре германцы схлестнулись в яростном поединке с римской пехотой, тем самым попав в капкан, из которого они уже не выберутся.

Вскоре на горизонте замаячила римская кавалерия, после чего она вступила в бой с вандальской конницей. Обладая численным и качественным преимуществом, конница, будучи под прямым командованием Аэция, разбила немногочисленную варварскую, лишь затем, чтобы начать методичную резню среди небоеспособных в прямом столкновении лиц – детей и женщин.

И хотя те яростно защищались, они были быстро рассеяны под натиском кавалерии. Вандалы, в схватке битвы, не сразу заметили молниеносного манёвра римской конницы, а когда заметили – уже было слишком поздно. Кавалерия Аэция уже атаковала плотный строй германцев с тыла. В результате возникшей давки многие вандалы были сброшены в реку, где и потонули большей частью под тяжестью своих панцирей.

Оставшиеся же, не имея возможности обороняться на две стороны сразу, были полностью истреблены. Буквально до последнего человека. Конница тут же отправилась истреблять оставшихся в живых, на пару с лёгкой стрелковой пехотой, а сам Бонифаций перешёл реку со всем остальным войском, после чего, соединившись с Аэцием, двинулся к Кордубе, откуда Аэций двинулся с большей частью войска в Галисию, на встречу войску свевов, в то время как Бонифаций принялся устранять всех оставшихся в Бетике варваров.

Одновременно с этим была снята блокада средиземноморским побережья Испании, после чего средиземноморская флотилия отправилась в морской порт Тингиса для пополнения припасов.

Казалось бы, продуманный до мелочей вот-вот будет идеально исполнен отличными исполнителями императорской воли, но произошло неожиданное – как оказалось, вестготский король Валия, увидев в уничтожении недавно образовавшихся на территории Галлии, Британии и Испании варварских государств угрозу, решил заключить тайный союз с басками и свевами для отражения римской угрозы.

Их совместное войско, насчитывавшее сорок тысяч солдат, не считая десятитысячной германской конницы (представленной, в основном, вестготской кавалерией). Валия, узнав о столь молниеносном и сокрушительном разгроме вандалов и аланов, отказался от своего прежнего решения ударить в тыл римлянам, пока Аэций не соединился с Бонифацием, так как его план полностью провалился, ведь Аэций уже соединился с войском Бонифация.

Поэтому вестготский вождь решил занять Толетум (он же Толедо), чтобы занять линию обороны по реке Тагус (она же Тахо). День спустя разведчики римлян обнаружили крупное войско вестготов, свевов и басков, расположенное по реке Тагус. Аэций, опешивший от подобных новостей, тут же приказал встать лагерем на ближайшем холме возле реки. К вечеру лагерь был полностью достроен, благодаря чему уже ранним утром следующего дня римляне смогли начать потихоньку прощупывать оборону Валия.

Наверное, так бы и продолжилось это противостояние на Тагусе, но Валий получил известие о том, что римский десант под началом Себастиана высадился буквально в паре десятков метров от Толосы (она же Тулуза), после чего приступил к её осаде. Валий имел всего два варианта – либо он здесь и сейчас разбивает Аэция, либо здесь и сейчас он отступает со своим войском, оставляя свевов и басков на произвол судьбы.

В первом случае всё будет зависеть от исхода битвы. Победа – великая слава и честь, поражение – смерть и забвение вестготского королевства.

Во втором случае свевы и баски, очевидно, будут уничтожены римлянами, и, в худшем случае, Аэций всё равно настигнет Валия, после чего значительно уступающее римскому по численности вестготское войско (без союзников у него будет около двадцати пяти тысяч воинов и около семи тысяч конницы против тридцати пяти тысяч пехотинцев и десяти тысяч кавалерии у римлян) будет, наверняка, разбито. При этом, даже если Валий сумеет спасти вестготские поселения в Аквитании от полного уничтожения римским десантом (в три тысячи солдат), он навряд ли сумеет победить римлян и их союзников в одиночку. Уж слишком неравны будут силы. Осознав безысходность положения, Валий решился дать бой римлянам…

========== Глава 4. Битва при Толетуме. Вооружение и тактика сторон. ==========

Начнём с состава войск. Итак, Валий имел в своём распоряжении 25 000 пехотинцев и 7000 кавалерии. Может показаться, что это грозная сила, но это не так. В готском войске богатые и чуть менее богатые сражались на коне, выполняя роль всадника, а те же, что не имели возможности купить коня – роль пехоты, в то время как самые маломощные (в финансовом плане, разумеется) и рабы выполняли роль стрелков.

При этом, когда я говорю чуть менее богатые, я не подразумеваю то, что они обязательно хорошо вооружены. Отнюдь, лишь самая малая часть конного войска вестготов состояла из тяжёлой конницы, при этом это была не привычная тяжёлая конница в обыденном понимании. Германские тяжёлые всадники, как правило, имели при себе, как правило, кольчугу, щит и меч, а также пару дротиков (иногда число доходило до нескольких).

При этом их кони, в отличие от лошадей катафрактариев и клибинариев, не были защищены от вражеских снарядов, а сами всадники не имели какой-либо дисциплины или боевого порядка. Что же касается всех остальных всадников, то есть, подавляющего большинства, то они, в лучшем случае, были вооружены несколькими дротиками, щитом, копьём и шлемом (крайне редко – мечом). Какое либо защитное вооружение у них, по большей части, отсутствовало, а они сами были редко обучены кавалерийскому искусству в должной степени.

Готские всадники в бою, как правило, строились следующим образом – первые линии конного войска были представлены наиболее обученными и вооружёнными всадниками, то есть, тяжёлой конницей в германском её понимании. Далее следовали всё более и более бедные всадники, которые замыкали строй.

Тактика и боевой порядок у готов были весьма и весьма простые – врубиться в боевые порядки врага и завязать бой, смахивающий на дуэль между отдельными бойцами. “Тяжёлая” конница германцев, возглавляемая, обычно, королём, вырываясь вперёд, образовывала своеобразное остриё клина, которое обрушивалось на вражеские массы. Как правило, со стороны фронта.

Если вражеское войско не уступало, сохраняя строй (не говоря уже о бегстве), то конница обращалась в бегство (обычно, с концами). И, наверное, мне следовало начать с пехоты германцев, так как, по сути, германские всадники – это пехотинцы, поленившиеся слезть с коня в бою.

Разумеется, их боевая ценность, при всём умении и вооружении всадников, была крайне низка, если сравнивать их с всадниками гуннов или аланов, не говоря уже о византийских катафрактариях.

Ну, что же, теперь перейдём к пехоте. Если кратко, всё очень плохо. Тактика и вооружение у германской пехоты были столь же поразительно примитивны, сколь у германской конницы. Начнём, пожалуй, со стрелковой её части.

Как правило, германцы эпохи Великого переселения народов редко использовали в бою дальнобойное стрелковое оружие, такое как лук. Тогда они, в принципе, не любили вести длительный стрелковый бой, предпочитая ему быстрое и агрессивное сближение с противником с последующим нанесением сокрушительного удара по строю противника с целью обратить его в бегство (в защите они использовали малочисленные стрелковые отряды, ведущие прицельный огонь под прикрытием стены щитов).

Если это им не удавалось, то дезорганизованные массы германской пехоты практически всегда проигрывали своему врагу, если его войско было более дисциплинированным и обладало строем. Примитивная тактика, воистину достойная примитивных дикарей.

Впрочем, вернёмся к обсуждению вооружения. Если кратко, то всё очень похоже на ситуацию с кавалерией (вернее, это всадники почти полностью повторяют вооружение пехоты).

Итак, знатный воин обычно имел, панцирь или кольчугу, шлем (каркасный, обычно), щит (круглой или продолговатой формы с металлическим умбоном), меч (обычно это была длинная спата) или боевой топор, иногда тяжёлое копьё с мощным остриём и несколько дротиков.

Воины среднего достатка обходились просто щитом, мечом или копьём, а также шлемом.

Бедные воины же обходились щитом и копьём, и, как вы можете догадаться, их было большинство в пехоте ближнего боя. Некоторые шли совсем голыми, прямо как их далёкие сородичи несколько веков назад…

Наконец, самые бедные и униженные ребята – стрелки. Это именно те ребята, которым не хватило средств даже на копьё. Некоторые из них были вооружены луками, но основная их масса – одними лишь дротиками. Причём не теми, которые вы себе представляете. Нет, это далеко не римский пилум. Это просто сук с остриём, обожжённым на костре.

Да, вы не ослышались, многие из вас в детстве игрались с тем, чем пытались убить других взрослые на протяжении тысячелетий. В каком-то смысле, я и все мои соседи в детстве были нищими варварами-германцами. Круто!

Правда, мы опять немного отвлеклись, так что вернёмся к нашим баранам. Как можно понять, этих нищебродов было даже больше, чем предыдущих бедняков. Благодаря этому огромному разрыву в качестве вооружения внушительная цифра в 25 000 пехотинцев моментально превращается в 12 000 стрелков, 7 000 бедных копейщиков, 5 000 воинов и 1000 знатных воинов. Что, уже не так грозно выглядит великое готское войско, разгромившее непобедимых римлян у Адрианополя, да?

Впрочем, давайте уже переходить к римлянам, ибо у союзников вестготов дела обстоят точно так же, просто масштабы самого войска союзников меньше.

Итак, у римлян есть 15 000 хорошо обученных и дисциплинированных солдат, набранных в Иллирике (подразумевается преторианская префектура Иллирик) и 10 000 ветеранов Аэция, набранных в Галлии (также подразумевается именно префектура Галлия).

Они прекрасно вооружены и уже имеют опыт. Они – костяк римской армии, также как и ветераны Аэция. Их защитное вооружение состоит из шлема, пластинчатого доспеха, поддоспешника, поножей и щита (овальной формы). Наступательное же – спаты и пилумов (вернее, спикулумов, поздней модификации пилумов). Все без исключения 25 тысяч римских воинов вооружены именно этим.

Попроще снаряжение будет у стрелков. Они вооружены длинным луком, ножом, кольчугой и шлемом (если не считать колчана).

В целом, ничего необычного, идём дальше. Ух-ху-ху… а вот и кавалерия, господа! Римские клибанарии как испанская инквизиция – их никто не ждёт! Восемь тысяч клибанариев и две тысячи катафрактариев-лучников.

Но самое главное… Стремя. Да, Валентиниан познакомил римлян со стременем, как бы подбросив идею ремесленникам, отвечающим за подготовку снаряжения для его коня. Казалось бы, такая простая вещь, а изменяет ход истории… Впрочем, думаю, хватит моих хвалебных отзывов. Все итак знают, как выглядит тяжеловооружённая таранная конница с копьями. Пора перейти к самому сражению…

========== Глава 5. Битва при Толетуме. Ход сражения. ==========

Начнём, пожалуй, с начальной дислокации противоборствующих сторон. На этот раз с римлян. Итак, как вы помните, римляне расположили свой лагерь на холме с пологим склоном возле ключевых мостов через реку Тагус в районе Толетума (Толедо)

Стоит ли говорить, что это чуть ли не лучшая возможная позиция для обороны? Аэций был надёжно защищён с левого фланга, находился на высоте, да ещё и встал лагерем на ней, а сама эта высота находится буквально в десятке метров от ключевого моста на всей реке! Как ни старайся, худшего места для нанесения удара попросту не придумаешь.

Однако, Валий это тоже прекрасно понимал, поэтому сначала он попытался перерезать коммуникации. К сожалению, Валий провалился в своём дерзком предприятии, ибо лёгкая пехота германцев ничего не могла противопоставить стрелкам Аэция, находившимся на высоте за укрытиями.

Оставив попытки перерезать коммуникации Аэцию, он попытался выманить его на более просторное место, где он смог бы реализовать преимущества своей кавалерии. Однако, и это мероприятие не удалось.

Тогда Валий приказал готовиться к штурму, который назначил на следующий день. К счастью, Аэций вовремя узнал об этом благодаря одному из перебежчиков (коего он казнил впоследствии за то, что тот предал своего вождя), после чего ночью он вывел кавалерию и спрятал её в одной из расположенных неподалёку лесополос, чтобы завтра устроить штурмующим засаду в тыл.

Вскоре наступило утро… Загремели трубы, всюду крики, мат и ругань. С минуты на минуту состоится одно из самых крупных столкновений Рима и германских племён. Возможно, Рим наконец-то смоет позорное поражение под Адрианополем кровью ненавистных готов? Быть может, но солдат не это сейчас гложет. Ровно час спустя брёвна из соседского леса отворили входы, после чего толпы хлынули в них, желая римскую фалангу разбить. Другие на стены по лестницам ползли, их убивали не менее жестоко – в глаз мечом, с глаз долой. Так ещё один час прошёл, многие храбрые воины, как римляне, так и германцы, погибли у ворот. Там кровавый алтарь Марсу, богу войны, его сыны возвели.

Сам же Аэций сражался достойно на передовой, воодушевляя солдат. Вскоре глаза Аэция пересеклись с глазами Валия, а вскоре и дуэль меж ними завязалась.

В пылу сражения о страхе любом они позабыли. Весь мир для них будто бы застыл. Выпад Аэций провёл, Валий его умело отвёл, щитом он выбить меч его хотел, но лишь контрудар получил. Так долго сражение длилось, но Аэций, всё же, потихоньку верх в битве стал брать.

Вскоре они оба услышали грохот тысяч копыт. Весь горизонт застилали воины на железных конях и воинов Валия обуял страх. Вестготский король Валия, пытаясь придумать способ восстановить сломленную волю к победе солдат и их боевой пыл, тем временем, совершенно отвлёкся от всё ещё идущего кровавого боя.