Текст книги "Есть такая профессия...(СИ)"

Автор книги: Vladarg

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

– Ваши родители против осмотра? Прекрасно, можете отправляться домой, я вас к занятиям не допущу.

Минерва, узнав о результатах осмотров, горячо поддержала мое решение, поэтому дети, все четверо, были отправлены в Нору. Попытка Молли Уизли поднять на меня голос закончилась «силенцио» и объяснением, что без моего разрешения ни один из ее сыновей к учебе не приступит, а если не сдадут годовые экзамены, то будут отчислены. А я известила аврорат на предмет крайне подозрительного поведения Уизли.

Мне что, каждому курсу читать лекцию о необходимости мыть «хобот»? Первые дни принесли первых детей с нервным срывом, слезами и истериками. Особенно юная Грейнджер страдала… Но решилась и принесла клятву ученицы. Теперь сидит – учит. И законы тоже.

– Северус, твою же покойницу! Ты ополоумел – оскорблять детей? Да я тебя за это!

Надо что-то с физической формой делать – я его не догнала. Быстро бегает, заметен опыт, может, гонять его почаще? И дети болеют явно не за него…

***

– Тетя Помфри, а можно мне…

Малыш совсем не умеет просить и боится спрашивать. Люди – звери, я всегда это знала. Но фашист в кресле директора… Попечительский совет поставил старшего Гринграсса во главе школы. Дети получают правильное питание, витамины, еду сообразно возрасту. Домовики тщательно следят за школьниками, напоминая о необходимости помыться. Сначала – лично, потом – жалящим, а если школьник совсем игнорирует необходимость личной гигиены, то об этом могут узнать прямо в Большом зале. Помогает, очень даже помогает.

Мы гуляем с Гарри в парке Мунго, с нами и Гермиона, на правах личной ученицы: аккуратно заплетена, внимательна, молчалива. Не скажу, что это было необходимо мне, но очень нужно ей. Родители девочки очень сильно травмировали ее – принимая успехи как должное и очень жестко выговаривая или даже наказывая за неудачи. А малышке всего-то нужна была похвала да доброе слово… Она понимала, что родители ее любят, но очень редко слышала это, потому старалась доказать что-то… Да, я не самая мягкая женщина, все-таки война ожесточает, и накричать могу, но никогда не ударю. Да и хвалю ее часто. Девочка вся расцветает от похвалы. Хорошая девочка, вырастет правильным доктором.

Комментарий к Внимательно и заботливо относиться к больному

* В каноне Вернон говорит о “выбивании этого” из мальчика. Двойного толкования такое выражение не допускает, согласно консультации со специалистами.

** Старая советская еще шутка: Ты что, заболел? Да, какая-то птичья болезнь – то ли два пера,то ли три пера подхватил.

========== Честно исполнять свой врачебный долг ==========

Кажется, малыш симпатизирует Гермионе, распределился на тот же факультет, чтобы, как он сказал, «защищать ее от всяких». Самоотверженный мальчик, чистый и светлый, как только сумел сохраниться таким при таком «воспитании», прости Господи. Снейп от меня бегает пока, на диету его, что ли, посадить? Тем более, цвет лица у него не очень здоровый. Но нервных срывов стало значительно меньше, это радует.

С урока полетов привели пухлого затюканного Лонгботтома с переломом. Расспросила, озверела, пошла к директору. Регулярные осмотры детей приносят плоды – начали регулярно мыться, не все, правда, но начали. По крайней мере девочки вспомнили о личной гигиене, значит, часть проблем решена. Скучновато в школе на самом деле, если бы не ученица, совсем скучно было бы.

Да, ученица… Выучила анатомический атлас наизусть, надо будет ее отвести в Мунго, пусть на препаратах потренируется. Гордая, но послушная. Сделала себе повязку с красным крестом и носит ее на форме на уроках. Аптечку сама себе собирала, по моим советам, конечно, но сама. Старательная девочка, просто солнышко. Кажется, я начинаю оттаивать, неужели война отпускает?

Надо все-таки заняться своей формой. Пухлость в моем возрасте – это патология. Вот с завтрашнего дня начну бегать, ходить-то я уже начала. Сифилитика так и не вернули, что, в общем-то, и неплохо. Пока искали замену, согласилась прочитать пару лекций по первой помощи. Сначала не слушали, а потом, когда колдографии показала – тишина в классе мертвая стоит весь урок. И к Гермионе начали относиться с уважением. Девочка уже носик свой не задирает, поняла, как важно дружить. Вот с ее родителями я бы поговорила, как так можно с ребенком-то?

Рыжие явились со справками. Проверила – вроде бы все в порядке, надо за ними понаблюдать, а то слышала я слухи. Мда… Помона забегала, на чай приглашала, надо будет сходить. Минерва свой факультет шокировала улыбкой, они такого от нее никогда не видели. Хорошо, что происшествий нет, хотя скоро холода ударят, а замок не отапливается.

– Тетя Поппи, а мы пойдем еще гулять? – зеленые наивные глазки просто в душу смотрят.

– Пойдем, Гарри, обязательно.

– А можно… – Как же он смущается-то. – Можно, и Гермиона пойдет?

– А она этого хочет? – И девочка смущена, но всеми лапками «за».

Интересно, что я такого пропустила-то? Надо будет наших сплетниц послушать, а то я в своем крыле совершенно оторвана от жизни.

***

Поймала Северуса, объяснила, что я с ним сделаю, если будет еще хоть один срыв у детей. Показала клизму – впечатлился. Какой-то он странный, как будто скрывает в себе что-то… Видела я такое уже, только солдаты старались веселиться, потеряв родных, не показывать свою боль. На то и война, чтобы терять, что уж тут поделать. Надо будет поговорить с ним.

Внезапно появилось множество отравленных зельями первогодков. Это неспроста, значит, нужно выяснить, откуда они взяли эти самые зелья. Плюнула, пошла к директору, я им что здесь, СМЕРШ? Он директор, пусть сам и выясняет, а то если я выяснять начну, то мало никому не покажется, в конце концов, хирургические методы дознания весьма специфичны.

Пришел Сметвик. Что-то он часто стал приходить, это неспроста, наверное. Впрочем, еще успею подумать об этом. Пожаловалась ему на отравления, он предложил аврору все выяснить. Дура я, не подумала. Объяснила аврору политику партии и чем грозит первогодкам подобный опыт. Впечатлился, вызвал своих. Опять забегали, Минерва обиженная ходит, попозже узнаю, в чем дело.

Осень – омерзительное время, несмотря ни на что, куча простывших детей. Надо будет еще раз проверить условия проживания… А чего откладывать? Прямо сейчас и схожу!

– Барбара, хочешь со мной?

– А зачем, мадам?

– Будем проверять условия проживания и… Так, а что это здесь?

Шум из кладовой, в которой живых людей по определению быть не может. Резко дергаю дверь на себя…

– И удобно вам в такой позе?

– Ам… Эм… мадам… мы… – мальчик пытается найти слова, а девочка согнута в такую фигуру, что я не знаю, как она там дышит.

– О контрацепции не забывайте, – и захлопнула дверь.

– Вы так это и оставите? – бордовая Барбара с непониманием смотрит на меня.

– Ты о том, что девочке в такой позе неудобно?

– Ну… Нельзя же… Как же? – бедный ребенок, не видела такого еще, наверное.

– О контрацепции я напомнила, а остальное – это их личное дело, пойдем, у нас другая задача.

Пошли дальше, встретили Филча, он радостно улыбнулся, расспросила его. О пациентах надо заботиться, а тут все – мои пациенты.

– Аргус, парочку в чулане не пугайте, мне тут защемлений не хватает.

– А это как? – большие круглые глаза медиведьмы.

Объяснила с подробностями, предложила сходить – напугать и посмотреть в натуре. Кажется, я их обоих смутила.

***

– Эльф Хогвартса!

– Тилли тут, госпожа целитель!

– Тилли, это что тут за свинарник?

– Это Уизли, мадам.

– Мне наплевать, как зовут свиней, я спрашиваю, что это за свинарник? Убрать! Помыть! И мыть ежедневно!

– Да, мадам, – пискнул эльф, исчезая.

Вот как можно так загадить спальню за пару дней? Да и вонь такая, как в гнойном, полном гангрен. Это спальня мальчиков? Они вообще моются? Почему чьи-то трусы свисают с потолка? Чем их там вообще зацепили? Ох… надо спальню девочек осмотреть.

Тоже не образец чистоты, но выглядит получше, одна кровать и место вокруг нее вообще идеально.

– Чья это кровать?

– Гермионы Грейнджер.

– А, ну понятно…

Начиная со спален первого курса – ужас и антисанитария, как можно ТАК загадить помещение, где живешь? Помню, у нас часто даже в палатке вповалку спали, но такого не было. Не было! А тут – четверо умудряются загадить помещение размером с малую операционную до свисающих с потолка трусов! Все, я злая! Будем собирать факультет и подвергать осмотру каждого. Через час у них обед, вот тогда и будем портить аппетит. Это же ужас какой-то!

– Барбара, пойдем со мной, остальные факультеты завтра.

– А куда мы сейчас, мадам? – Любопытная какая.

– С коллегами надо договориться о завтрашней прогулке с ученицей. Как раз часа хватит.

– А почему часа?

– А через час будем храбрых позорить, раз мозгов нет.

– Мадам, это же Гриффиндор, откуда у них мозги?

***

– Гиппократ, мне бы к тебе завтра ученицу мою на препараты сводить.

– Тебе ее не жалко?

– Что значит «жалко»? Жалко у пчелки, а ей пора переходить на натуру, раз учебник и атлас вызубрила.

– Суровая ты дама, суровая.

– Жизнь, она такая – сложная.

Достаточно быстро договорившись с коллегой, вернулась в свое крыло, посмотреть на сюрпризы. Ну как без сюрпризов в закрытой школе-пансионате? Любопытная девчушка с четвертого курса умников. Как можно учиться на факультете Райвенкло без мозгов, кто мне скажет? Пыталась освоить анимагию. Одна, без наставника. Ну что-то она освоила… Роскошный хвост, ушки, задние лапки кошачьи. Сидит – плачет, боится выходить. Я ее понимаю, они же в юбках все… Откуда хвост растет, все помнят? А теперь представьте это дело в юбке. Однако воспитательный эффект нужен.

– Ну что, хвост придется резать, – сказала я и достала секционный нож, выглядящий зловещим. – Раздевайся и ложись на живот.

– Н-н-не надо, – большие круглые глаза, хвост убрала прямо как Минерва, когда пугается.

Ладно, она достаточно напугана, хватит ей, побледнела как… Правильно я ее напугала, вряд ли я это обнаружила бы при обычном осмотре. Девочку зельем усыпила, взяла на руки.

– Барбара, я скоро буду! – крикнула в основной зал, прыгнула к камину. – Мунго!

– Поппи? – удивился Гиппократ, но увидел девочку-кошку у меня на руках и нахмурился. – Что случилось?

– Я ее немножко напугала, видишь, бледная?

– Вижу, и что?

– А вот это видишь?

– Хм… А что это? Румянец какой-то синеватый…

– А это митральный клапан, чтобы ты знал. Не напугала бы – узнать это чарами невозможно. Так что… Она своей анимагией себе гораздо большую гадость сделала. Надо разбираться, в чем дело и что можно для ребенка сделать… Вот как она умудряется без мозгов жить?

========== Посвятить свои знания и умения ==========

Девочку уложили, родителей вызвали, дальше Гиппократ может и сам. Семья у них небедная, аристократы, так что денег хватит. Не шутки – сердце. Мозгов бы этим детям – цены б не было. Пора и возвращаться. Камин – и кавалерийским шагом в Большой зал.

– Барбара, за мной!

– Да, мадам.

Едва поспевает девочка, а я злюсь. Сильно злюсь на антисанитарию. Вот и Большой зал. Увидев меня, школьники затихают, даже свинья за столом Гриффиндора ведет себя потише. Видимо, это и есть представитель знаменитых Уизли.

– Минуточку внимания! – Все обратились в слух. – Я хочу поговорить об антисанитарии и свинстве. Господа Уизли, встаньте, пожалуйста, покажитесь всем.

Ого, так их больше одного! Да еще один и староста! Что ж же он…

– Вот вы староста, так? Что же вы не научили ваших братьев правилам общежития? Почему у вас в комнатах срач такой, что войти невозможно? Гельминтов разводите? Вы же живете в одной комнате с другими людьми, прекратите быть свиньями! Для тех, кто не знает, кто такие гельминты, объясню – это черви-паразиты, обитающие в организме человека, других животных или растений. Чтобы ими не заразиться, необходимо мыть руки и соблюдать гигиену. А сейчас вы и все, кто с вами живет и рядом ест, встали и пошли в Больничное крыло, будем червей искать.

Хороший результат: две девочки в обмороке, остальные бледны до синевы. Дошло, значит. Сейчас проверю этих на яйца глистов старым способом, чтобы запомнили надолго всю унизительность процедуры. Надеюсь, круговая порука заставит их вести себя по-людски.

– Теперь девушки. Разбрасывая свое нижнее белье по комнате, вы создаете угрозу своим половым органам, а от этого бывают трудноизлечимые заболевания. Поэтому через два часа жду вас в Больничном крыле на обследование. Как я могла заметить, некоторые девушки способствуют дружбе факультетов, потому мне не хотелось бы, чтобы инфекция приобрела характер эпидемии. Завтра я проверю остальные факультеты.

Обморочных девушек прибавилось. Надеюсь, эта порка пойдет им на пользу. Все девушки красные, кроме моей ученицы, которая с какой-то доброй улыбкой посматривает на других девочек. Это она еще не знает, что ее ждет.

– Ученица, за мной. – Вскочила и без вопросов подбежала. – А вы чего встали? Быстро в Больничное крыло!

Минни красная, как помидорка. Видимо, она им еще расскажет свое видение ситуации, а я пока двинулась в сопровождении Барбары и Гермионы. Нам предстоит малоаппетитное занятие.

– Гермиона, завтра у нас суббота, потому мы с тобой двинемся в Мунго, будем знания проверять. Все поняла?

– Да, мадам, – покраснела отличница.

Так мы дошли до Больничного крыла. Хорошо, что никому ничего напоминать не нужно. Девочки помылись, переоделись, надели перчатки и готовы. Барбара спокойна, как сталагмит, Гермиона покраснела, ну да, девочка начитанная, что сейчас будет, представляет. Сначала небольшая лекция для всех.

– Начнем мы с анализов на энтеробиоз. Для этого необходим отпечаток-соскоб с перианальной области. После чего проверим на ленточных и другие вариации червей. Не надо бледнеть, свинячить вы все умеете, а с последствиями бороться док… целитель должен?

– Итак, яйца остриц попадают в подвздошную и слепую кишку, где происходит их созревание и спаривание взрослых особей. Взрослые острицы свободно перемещаются в просвете кишки. Оплодотворенная самка мигрирует в прямую кишку, после чего откладывает до 10-15000 яиц на поверхности кожи перианальной области (их часто называют «соскоб на энтеробиоз»). Активность самок максимальна в ночное время суток. Присутствие яиц и гельминтов в некоторых случаях сопровождается ночным зудом, беспокойством, нарушением сна, энурезом. Однако чаще энтеробиоз протекает бессимптомно. С перианальной области яйца гельминтов распространяются на кожу рук, одежду, игрушки, предметы быта, где могут сохраняться при благоприятных для них условиях до трех недель, что обуславливает высокую заразность заболевания. Попадание яиц с кожи рук в полость рта может приводить к реинфекции. Так как яйца остриц не выделяются с калом, микроскопическое или любое другое исследование кала не применяется. Лабораторная диагностика энтеробиоза у детей и взрослых осуществляется с помощью микроскопии мазков-отпечатков с кожи перианальной области. Яйца гельминта имеют характерную овоидную форму, сглажены с одной стороны, их размер составляет 25-55 мкм. Всем все понятно? Итак, сильный пол, ваша задача – спустить штаны с бельем и нагнуться, раздвинув руками ягодицы. Барбара и Гермиона, берете соскоб вот этой штукой, потом в пробирку и надписываете. Все понятно?

Девочки кивнули, Гермиона аж бордовая. Понимаю, шоковое обучение, но оно эффективно. Всю войну мы так… Брали девчонок и бросали в работу. Не было у нас времени для смущения, когда раненые сплошным потоком. Эх, война… Сколько таких у меня было… И истерики были, и слезы, но вставали и шли работать, потому что больше некому, потому что кто-то должен. Мы – врачи, это наша обязанность, наш долг. И вот это лазанье в анус – тоже, потому что гельминты – штука страшная, на самом деле.

Ну, пошли… Бордовые мальчишки, бордовая Гермиона, но работает нормально, приноровилась быстро, а я проверяю заклинаниями каждого, потому что соскоб нужен им для памяти и Гермионе для становления доктором, а мне он не нужен. Хотя, конечно, хочется им березовой каши выдать, жаль, нельзя. Работаем спокойно, у нас еще девочки, которые этот визит тоже надолго запомнят.

Так, с мальчиками закончили. Гермиона выкинула перчатки, помыла руки, уселась и расплакалась. Насмотрелась на висюльки. Такое бывает, не ожидала она такого, стеснительность девичья мешает ей. Подошла, присела, легко посадила к себе на колени и начала успокаивать.

– Ну что ты, солнышко. Работа целителя, она и такая… Иногда мы по локоть в гное копаемся, чтобы жизнь спасти. Это важное занятие, нужное, понимаешь?

Кивнула, успокаивается. Хорошая она у меня, правильная. Вот и Гарри прибежал, спросить чего хотел? Ладно, пообнимает девочку, скажет. Все-таки он ей симпатизирует, надо же, «почувствовал», говорит, что ей плохо. Нет в этом ничего плохого. Улыбаюсь, конечно. Дети…

Вот и девочки пришли. Попросила малыша подождать, пока мы с девочками закончим. На меня смотрят с ужасом, правильно смотрят. Шоковая терапия – она такая, повторять никому не захочется. Кресло для них есть, объясняю, что все с себя нужно снять снизу и устроиться на кресле. Девственность не пострадает, а соскобы нужны. Вот тут все серьезно, потому что не дай Асклепий какую-то патологию упустить. И работаем серьезно все втроем. Первой проблему замечает, как ни странно, Гермиона – заметила гнойные выделения. Продиагностировали, да, это таки она.

– С кем вы, милочка, гонококк намотать изволили? – тактично интересуюсь у девочки.

То, что она точно не девочка – это несущественные детали. Пятнадцать лет всего – и гонорея, ну вот как так? Хотя я и не такое видела, а вот Гермиона сейчас в обморок от шока упадет, кажется.

***

– Готова?

– Готова, – твердый ответ моей отличницы.

Малыш увязался с нами, интересно ему. Гермиона волнуется, девочка думает, у нее экзамен будет. Будет, конечно, но не такой, какой она ожидает. Гиппократ предложил очень интересный вариант, если получится, то стимул у девочки будет огромный. Надеваю свою мантию целителя, мы сегодня не просто так, мы с официальным визитом. Девочка крутит на пальце колечко ученицы, нервничает, малышка.

Шагаем в камин, и вот она – больница Св. Мунго. Нас уже встречают: сам Гиппократ в официальной одежде и две сестрички, которые приветливо улыбаются. Теперь нам в подвал, там морг, препараты. Ну, девочка, не подведи. Гарри держит ее за руку, поддерживает. Серьезный какой, молодец.

Наконец мы пришли. Анатомичка vulgaris, лежат препараты, лежит тело. Ах вот что целитель Сметвик задумал – конструктор собрать, так сказать, «собери сам». Интересная мысль, комиссия еще стоит, смотрит. Улыбки в глазах, сами-то серьезные, но улыбки – это да, малышка же совсем. Забавно им.

– Итак, будущая коллега, пожалуйста, распределите препараты по их местам в теле и назовите каждый, – звучит задание.

Что это со мной? Кажется, я за нее волнуюсь. Необычно, необычно. Девочка подходит к препаратам, зеленеет, краснеет, но надевает перчатки и начинается…

– Lien располагается… Возможные патологии… Орган выглядит здоровым… Ren… Duodenum… Pancreasis… Возможно нарушение…

– А назовете возможную причину смерти?

Гиппократ тот еще жук, конечно. Девочка осматривает еще раз препараты, потом что-то вспоминает, осматривает все тело и хмыкает.

– Судя по тому, что я вижу – ему голову проломили.

Сосредоточенный, ни разу не ошибившийся ребенок. Умничка моя. Смотрит на меня и начинает улыбаться, ярко, солнечно, как умеют только дети. Все она поняла. А теперь – самое главное. Еще одно колечко с посохом Асклепия на ней и вязью рун. Помощница медиведьмы – это статус, первая ступенька на ее пути к мантии целителя. Покрасневшую девочку искренне поздравляют, я обнимаю ее.

– Умница ты моя, просто молодчинка, горжусь тобой.

А в ответ – слезы на глазах.

Что нужно этой малышке – признание, понимание, что она нужна. Нам всем это нужно, но ей особенно. Сейчас малыша Гарри заберем и пойдем праздновать. Это день ее первого триумфа, он должен запомниться навсегда.

========== Действовать исключительно в интересах пациента ==========

Снейп матерится, но варит глистогонное на всех, да с запасом, одна я с таким объемом не справляюсь. Гиппократ некультурно ржет. А что он хотел – закрытая школа мало отличается от казармы, так тут еще и гормоны… Бромом их всех поить, что ли? Решила сегодня и Гермиону с Истории Магии снять, предмет все равно бесполезный, а ученице практика нужна, даже такая.

– Барбара, Гермиона, за мной!

Обожающий взгляд моей ученицы вызывает улыбку. Кажется, я оттаиваю, согреваюсь тут… Война уходит в прошлое, оставляя грусть… Впрочем, грустить некогда, нужно остальные общежития проверить. Начнем сегодня с синеньких, которые умники. Башня, гостиная чистенькая, я занимаюсь спальнями мальчиков, Барбара и Гермиона – девочек. Что сказать, чистенько, чистенько. Запах носков, стоящих в углу, отсутствует, вроде бы ничего не сдохло, то есть в комнату вполне можно войти без противогаза. Обычный мальчишеский бардак, но не Уизли, не Уизли… Кажется, у меня появился эталон свинства. Смешно… Так, что там у девочек?

– Фу-у-у-у, – это Гермиона.

– Что, солнышко?

– Грязновато и эти… – покраснела, гляди ты, – прокладки тоже валяются. Как так можно-то? Они в постели, что ли, кушают?

– Так бывает у тех, кому лень от книги оторваться, чтобы в туалет сходить или поесть, вот и не всегда успевают. Странно, что девушки.

– Флитвик, наверное, проверил мальчишек и заставил убрать, – Барбара подала голос. – А к девочкам постеснялся.

– Значит, ставим крестик.

Девочки мои злорадно улыбаются. Нельзя не следить за собой, особенно в условиях общежития. Ой, боюсь, ждет меня сюрприз у барсуков… Ой, мне страшно… Фамилии грязнуль записали, вздохнули и пошли в подземелье. Я морально готовлюсь.

Бочки, я к мальчикам, девочки – понятно… А знаете, не стерильно, но чистенько, очень чистенько, я бы сказала. Комната за комнатой, ни плесени, ни грязи, очень хорошо все. Пошли к девочкам – тоже очень удивлены. Чисто, аккуратно, ничего не валяется, никакого свинства. Достойно уважения, достойно.

– Кто у нас остался?

– Слизерин, – Гермиона скривилась, понимаю. – Так себе факультет в плане общения, сейчас проверим в отношении гигиены.

И мы пошли в другое крыло. Мимо пробегают школьники, в нишах обнимаются, Гермиона их временами поддевает фразами типа: «потом руки помыть не забудьте». Хороший доктор будет, правильный, чувство юмора подходящее.

Вот и факультет змеек. Тут мы, скорее всего, долго не задержимся… Стоп, а это что такое? Мы точно не на Гриффиндор завернули?

– Эльф! Это как называется?

Стоит, глазками на меня лупает.

– Комната чья?

– Малфой, Крэбб, Гойл, Нотт.

Не Уизли, конечно, но насвинячено процентов на семьдесят от Уизли. От дворян такого не ожидаешь совершенно. Ну что ж, будет и у них процедура, чтоб жизнь малиной не казалась… Или все-таки проклизмить? Как злорадно заулыбалась ученица, когда услышала про Малфоя. Видать, успел обидеть мою девочку, это он не подумавши сделал. Что там у девочек? Гермиона белая, тошнит девочку, что же там такое-то?

– Барбара, что там?

– Ничего хорошего, мадам, куда там Уизлям… Или у девочки серьезные нарушения, или Уизли до нее еще далеко.

– Обследуем. Гермиона, бери пергамент. Будем вызывать родителей аристократических грязнуль. Пусть поприсутствуют.

– Да, наставница! – Сколько счастья в глазах, сильно, видать достали.

Ничего, они у меня отучатся без команды рот раскрывать. Ар-р-р-ристократы, тьфу. Да попробовали бы мы такое развести, месяц бы трапезничали стоя, а эти… Смотреть противно!

Экзекуцию решили разделить. О девочках факультета умников я подумаю – позорить ли их перед всеми или хватит простого разговора, а вот родители аристократов, получив от меня сначала письма, а потом двухчасовую лекцию о необходимости соблюдения гигиены, впечатлились. Потому я им объяснила, что необходимо взять мазок на червей, даже продемонстрировала оные в учебнике и в виде иллюзий. Потом напоила успокаивающими отварами и предложила делать прямо при них. Горячо согласились. Представила им Барбару и ученицу по всей форме. С большим уважением смотрят, значит, адекватные люди, с мозгами. Что ж за детьми не смотрят-то?

Отвела грязнуль в Больничное крыло. Гермиона переоделась, перчатки, маска, руки подняла, готова.

– А почему ваша ученица подняла руки?

– Показывает, что руки чистые и готова работать, чтобы не занести стороннюю инфекцию.

Лорды и леди не подозревают, что за зрелище их ждет. Входит Нотт, видит родителей и леди, вцепился в штаны руками, побледнел… Его отец рыкнул, и все сладилось. Гермиона работает быстро и спокойно, привыкла, значит. За Ноттом последовали Крэбб и Гойл почти без эмоций, как машины… Ужас просто, но это не мое дело. И вот две вишенки коллекции – Малфой и Паркинсон.

– Я папе напишу! Вы не имеете права! – Детская истерика вызывает смешки.

– Я разочарован, сын. – Мир маленького грязнули только что рухнул, он смотрит в глаза отцу и понимает, что не вышло, потому делает, что сказано, весь дрожа.

– Сиятельный наследник мыться пробовал? – морщится Гермиона, это ее первые слова, Люциус Малфой краснеет. – Наставница, можно вас?

Подхожу, смотрю…

– Где ж вы, батенька, взяли класс червей, имеющих лентовидную форму и состоящих из различного количества анатомически изолированных члеников – проглоттид? Размеры червей варьируют, кстати, от нескольких миллиметров до 10-15 метров и более. В Мунго. Не в школе с такими радостями разбираться и обследовать более тщательно весь Слизерин.

Что-то отец грязнули побледнел, не упал бы. А другие-то как на него смотрят… Подхватился и утащил отпрыска в камин. Даже в чем-то жалко. Что у нас осталось-то…

– Гермиона, дезинфекция, и смени перчатки, сейчас у нас будет чемпион Хогвартса.

– Что вы имеете в виду? – родители Паркинсон заинтересовались.

– По грязи чемпион, – спокойно пояснила я, не глядя на разозленного лорда, видела я таких лордов…

Девочка вошла, разделась, что-то меня зацепило. Остановила ее и начала диагностировать. Что-то мне все-таки не нравится. Стоит, вся сжалась, на глазах слезы, в глазах отчаяние, неприятный запах присутствует…

– Гермиона, солнышко, целителя Сметвика сюда мне быстро.

– Тут я. – Оперативный ты мой.

– Посмотри-ка, по-моему, чем-то специфическим прокляли, нет?

– Ох… Давно такого не видел. Отдаешь ее мне?

– Отдаю, конечно. Она пыталась справиться сама, никому ничего не сказала, глупышка.

***

Хэллоуин. Тяжелый день для моего малыша, день потери, день памяти. Мы с ним сегодня отправимся на могилу его родителей и помянем, конечно, по нашему обычаю. Глазки с утра на мокром месте. Надо будет с ним поговорить.

– Наставница, а можно я с вами? Гарри будет плохо и грустно. Можно? – ученица моя с большим добрым сердцем.

Держит малыша за руку и будто согревает, вот уже и робкая улыбка появилась. Хорошая девочка, хорошая, дай Бог, чтобы не зачерствела.

– Хорошо, дети. Готовы? – Кивнули, мои хорошие.

Незаметно, но все больше привязываюсь к ним. Вот они, серьезные какие, за руки взялись, готовы. Значит, пора нам. Камин, питейное заведение. Вышли, очистились и медленно двинулись на кладбище. В руках цветы, в глазах печаль. Павшие родители… В жизни малыша тоже была война, она была давно, но отняла у него самое дорогое, как и у меня когда-то. Непрошенная слеза ползет по щеке, быстро смахиваю ее, чтобы не заметили. Вот и кладбище, гранитные плиты… Малыш падает на колени перед могилами родителей, Гермиона опускается рядом с ним, обнимая и поддерживая. Так и стоят вдвоем перед могилами, оба в слезах. Что шепчет Гермиона?

– Я никогда не узнаю, какими вы были, но хочу сказать спасибо за то, что есть Гарри.

Господи, маленькая моя… Она благодарит их за малыша, за то, что они дали ему жизнь. Даже не знаю, откуда у двенадцатилетней девочки такое понимание, а слова… Слова идут от сердца, из самых глубин души. Симпатия у детей явно обоюдная. Положили цветы, поднялись, посмотрели друг на друга и кинулись ко мне. Я присела, чтобы обнять плачущих детей. «За что? Почему так?» Нет ответа на эти вопросы, на то и смерть. Она забирает всегда самое дорогое, самое важное, как забрала доченьку.

Дети начали успокаиваться, мы поднялись и пошли прочь…

========== Высочайшее уважение к жизни ==========

Комментарий к Высочайшее уважение к жизни

В связи с респираторной инфекцией у автора, ожидать быстрого продолжения не следует.

В воздухе ощущается атмосфера праздника – скоро Рождество. На память приходят праздники до… до семнадцатого года. Елочка, мишура, волшебство. Дети разъезжаются по домам, пообещала ученице навестить ее на каникулах – аж засияла вся. Малыш погрустнел отчего-то.

– Что случилось, Гарри?

– Мы в замке остаемся, да?

– С чего это? – удивилась я. – Рождество – семейный праздник, а ты – моя семья.

Какие чистые, яркие эмоции, просто брызжут во все стороны: недоверие, страх обмана и искреннее счастье. Рассмеялась, прижала к себе. Пора идти в Большой зал, последний завтрак и домой. Дети радостные, все в ожидании праздника. Райвенкловки чистенькие, аккуратные. Хорошо все-таки, что я не стала их позорить прилюдно, а просто поговорила с каждой, пообещав… Много чего пообещала, они поверили и исправились. Неглупые девочки, хотя за полтора месяца осмотрела каждую и, слава Богу, без сюрпризов. Паркинсон так и не выписали из Мунго, чем-то очень нехорошим ее прокляли. Еще и непонятно, кто. Вернувшиеся змейки-грязнульки сидят тихо-тихо, уже не выступают, что тоже хорошо.

Можно сказать, что за эти полгода дети привыкли к гигиене и сюрпризов больше не будет. Как вспомню, что было, когда мне рассказали, что Уизли ставят опыты на детях… Менгеле доморощенные. Конечно, я сразу же вызвала Гиппократа и авроров. Долго рассказывала им о докторе Менгеле, фашистах и количестве жертв. А еще – к чему могут привести такие опыты. Оба Уизли еще несовершеннолетние – на тюрьму не наработали, но в школе им делать нечего. Авроры были в ужасе от подробностей, рассказанных мной, особенно об утрате в результате таких опытов репродуктивной способности у пары первокурсников. Вот это был взрыв. Сильный, яркий, как ФОТАБ* глубокой ночью. Поголовье рыжиков в Хогвартсе резко сократилось, закончились их «шутки».

Впрочем, не стоит о них, нынче у нас праздник. Добрались до станции в каретах, запряженных какими-то черными скелетовидными конями. Паровоз уже ждет, я смотрю на него, а в голове совсем другой поезд – обляпанный белой краской, с красными крестами на бортах. Хотя мы их замазывали, потому что стервятники по ним и целили, а так был шанс прорваться… Будто наяву увидела Ефремыча… Суетящихся девочек, укладывающих в вагоны ранбольных, как их называли вначале. Помотала головой, прогоняя видение, и повела детей к вагону. Сегодня мы поедем со всеми и только потом отправимся домой. Малыш радуется возможности еще немного побыть с Гермионой. Дети, дети… Дай Бог, чтобы вам не выпало того, что выпало нам.