Текст книги "Тайная беременность. Девочка Громова (СИ)"

Автор книги: Виктория Вишневская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

Глава 42

В медового цвета глазах сверкают молнии. Зрачок становится шире, закрывая радужку, и всё это – от её возмущения.

– Я сказала, что это красиво. Но девушка отталкивающая.

Втягивает голову в плечи от того, что массирую её красное ушко. Несмотря на голубое освещение в комнате, оттенки мочки и вершинки отличаются.

Точно покраснела.

– А реакция твоего тела говорит об обратном. Уши покраснели. Соски затвердели.

– Перестань.

Она всё же отстраняется, из-за чего горящие подушечки пальцев после прикосновений к ней холодит от пустоты под ними. Возвращаю руку обратно на спинку дивана, а кожу до сих пор покалывает.

– Я не буду оправдываться. Но когда перед тобой впервые танцует девушка, да ещё так вульгарно, это смущает, – отворачивается, словно обижаясь. – И ты меньше бы пялился на мою грудь. Или хотя бы снизил мощность кондиционера. Холодно.

Отмазки принимаются, но не до конца.

Усмехнувшись, принимаю прежнее положение и наблюдаю за тем, как в комнату заходит другая девушка. Темноволосая, длинноногая, в кружевном белье.

Мощно.

Основательно подготовилась.

По телосложению… Если бы не чересчур длинные ноги и лицо, я бы посчитал, что навстречу мне вышла Ярослава.

Девушка, даже не дождавшись команды, и когда я прибавлю музыку, сразу начинает танцевать. Не могу смотреть ни на пластику, ни на что. Вижу на пилоне Яру. Её лицо, её волосы чуть ниже лопаток. Грудь, животик, попу… И не могу прогнать её образ перед глазами.

Представляю, что это она. Танцует для меня. И член твердеет, наливается кровью. Посматриваю на зад, где фантазии уже подкидывают родимое пятно, по которому мысленно веду пальцем. А затем спускаюсь ниже, прямо между ног, где ныряю пальцами в трусики, тесное лоно и сменяю их на член, заполняя Державину собой.

Дьявол.

Сжимаю крепко пальцами спинку дивана, чтобы их сводить начало. Боль всегда приводит в чувство. Этот раз – не исключение.

Дымка пропадает с трудом.

Передо мной не Яра. Какая-то левая тёлка, искусно двигающаяся на пилоне. Но я видел там Державину. Представлял, что это она. И всё из-за похожего тела. И теперь в штанах всё горит. Но не только. В груди языки пламени поднимаются, облизывая каждый орган и согревая.

Хрен знает что там творится.

Танец быстро заканчивается. Шумно выдыхаю горячий воздух через нос. И крепко сцепив зубы, чеканю:

– Принята. Следующая.

Брюнетка пошло улыбается, опускает взгляд вниз, на мой стояк, пытается что-то рассмотреть, но вряд ли она увидит его из-за света и расположения пилона. А если и да – плевать. У меня встал не на неё, а на фантазии.

Она уходит, и как только дверь хлопает – Ярослава подскакивает с места, кидая брезгливое:

– Животное.

Что?

Нажимаю на пульте кнопку, загорающуюся красным. Это значит, что следующая кандидатка войдёт только тогда, когда я дам новый сигнал, и лампочка загорится зелёным.

А пока подрываюсь с места. Настигаю убегающую из комнаты девчонку в два шага. Обхожу её, закрывая своим телом дверь, в считаные секунды.

Ещё никто не уходил так просто, кидаясь дерзкими словами.

– Животное?

Поднимает гневный взгляд, поджимает губы и взмахивает ладонями, касаясь моих плеч. Отталкивает.

А когда реакции не следует – начинает молотить.

– Уйди.

Ловлю её за запястья, сдавливаю и не даю ударить ещё раз. Толчки слабые, но это скорее от злости. Хотя я ещё терпелив.

Что за выходки?

– Ты останешься, – чеканю. Это «я не хочу, не буду» меня не устраивает. Я сказал ей, что пора взрослеть. И да, во взрослом мире приходится делать то, что тебе не нравится. Пусть привыкает. – И досмотришь всех до конца. Но сначала ответишь за свои слова. Животное?

Спрашиваю аккуратно, хотя хочу её прибить.

Меня ничуть не задело её слово, кинутое… Просто так? Что она имела в виду под этим?

Хотя плевать. Дело даже не в нём. Я загораюсь как фитиль, как бенгальский огонь только от её неповиновения.

Меня раздражает такое поведение. Я люблю порядок, покорность и послушание.

Яра – полная противоположность этих слов.

И это заводит. Бесит, но возбуждает одновременно.

Впервые со мной такое, что мне нравится эта непокорность, как наша с ней игра постоянно меняется, и она находит новые ходы, о которых и думать не мог.

И эмоции вызывает…

– А кто ты ещё? Приволок меня сюда, заставил смотреть на полуголых баб. И ещё…

Прерывается.

– Что ещё? – нетерпеливо спрашиваю и делаю шаг вперёд, оттесняя её обратно к дивану.

Смотрит на меня своими огромными глазами, поджимает пухлые губы. Молчит. Не теряется, но говорить не хочет.

– Ну? Давай. Раз начала, то продолжай.

Сильнее стискиваю её запястья и останавливаюсь возле дивана. Жуткое, безудержное желание, выжигающее всё внутри, подбрасывает пошлые картины, которые хочу сделать с этой девчонкой.

Терпи, Громов.

Первый раз – случайность, срыв. Второй будет ошибкой.

Понимаю это, блять.

А сам втягиваю воздуха в лёгкие, чувствуя аромат роз. Вглядываюсь в лицо капризной девчонки. В эту родинку, изгиб губ, прямой и аккуратный носик, разрез глаз…

Перед глазами, словно помехи, появляется точно такое же лицо. Но взгляд другой. Не такой, как этот – воинственный, гневный, с толикой обиды. А жалкий, несвойственный Яре.

А он и не принадлежит ей.

На несколько секунд понимаю, что мозг подкинул мне Лиду.

Какого хрена? Я забыл о ней. Давно. Простил все обиды.

И даже присматриваю за её взбалмошной и сводящей с ума дочерью. Которую до безумия хочу.

И я не выдерживаю. Даже не думаю дослушивать её. Отпускаю руку, обхватываю подбородок пальцами. И сам не понимаю, как впиваюсь в её пухлые губы, проникаю вглубь языком и хочу ещё.

Чувствую себя помешанным. Безумным. И дико зависимым, как бедолага в пустыне – от воды. Одна капля не спасёт. Наоборот, раззадорит. Пить захочется сильнее.

И мне одного раза не хватило.

До боли в паху, попробовав на языке эту дрянь, хочу распробовать всю. Напиться, получить удовольствие.

Дрянная кошка в моих руках отвечает на поцелуй. Не как раньше, сопротивляясь и показывая, какой я урод, раз целую дочь друга.

Нет, не так…

Дерзко, зло, словно вступает со мной в схватку. А мне плевать на неё. Слабая, маленькая…

Иду напролом, готовый сожрать её.

С катушек лечу.

И это плохо.

Дичь как плохо.

Знакомо. Всё это – чересчур знакомо.

Подобное чувство я испытывал ранее. Давно. Но долго.

Чувство, растоптавшее меня, но заставившее стать сильней.

И оно было у меня лишь к одной девушке. К её, блять, матери, которая вечно маячит перед глазами в лице несносной девчонки. Полная её противоположность. И я наступаю на одни и те же грабли. Второй раз.

Разрываю наши губы, резко разворачиваю девчонку к себе спиной.

– Громов, если ты ещё раз…

Ничего не слышу.

Сердце разрывается, в животе всё лопается, превращаясь в фейерверк из органов.

Давлением ладони на спину в два счёта ставлю её коленями на диван. Заставляю упереться ладонями в кожаную спинку.

И не контролируя, что творю, в диком желании задираю юбку, хватаюсь за полоску трусов и отодвигаю её в сторону, думая только об одном.

Хочу.

И получу.

Глава 43

Ярослава

Я назвала его животным по одной причине. От обиды. Этот кобель трахает всё, что видит. У него встал на очередную стриптизёршу, от которой мне противно. Нет, танцы – классно, но… Мне не нравится смотреть на весь этот разврат. Не любительница такого.

Не осуждаю, но смотреть избегаю. А те факты моего возбуждения, что озвучил Громов – смешны до безумия.

Танец и правда был красивым. И в тот момент, когда у меня загорелись уши, я совсем не смотрела на девушку на пилоне. Нет. Голову забили другие мысли.

Я думала о нём.

О дурацком Громове, что сидел рядом, пошлил, дразнил. Атмосфера и музыка подливали масла в огонь.

И, конечно, не обошлось без красочных картин в голове. Вот я и возбудилась!

А у него ещё и встал… на бабу какую-то…

Разозлилась.

А теперь упираюсь ладонями в спинку дивана, не успеваю и пикнуть, как ощущаю пальцы Эмина у себя между ног. Юбка уже где-то задрана до талии.

Отодвигает линию трусов и застывает, ничего не делая.

И в этот момент мне нужно одуматься. Сказать твёрдое «нет».

Но я закусываю губу и понимаю, что впервые осознанно этого хочу.

Громов меня испортил.

Испортил!

Раз я распахиваю рот и чуть закатываю глаза, когда он входит в меня одним толчком. Жёстко, быстро, неожиданно, без предупреждения.

Видимо, он расстёгивал ширинку, пока я думала, что он сомневается.

Но ни черта он не сомневается.

Только не этот человек.

Обхватывает пальцами ягодицы и вбивается как отбойный молоток. Скользит как по маслу в предательской и стыдной влаге.

Мне именно стыдно. Перед собой, перед родителями, перед всеми. Что меня возбуждает собственный опекун. И хоть мы никак не связаны, и я знаю его все две недели…

– Ай, – от одного удара резко подкашиваются ноги, а из головы вылетают все мысли. Он задевает что-то там, внутри, отчего становится ещё горячее. Ещё невыносимее.

Нажимает на красную распаляющую кнопку.

Между ног магма растекается. Сильнее и сильнее с каждым его вздохом, с каждым моим стоном.

Если в первый раз я сдерживалась, не позволяла себе этого, то сейчас просто не могу.

Он входит на всю длину. Даёт почувствовать каждую толстую вену, контур головки…

Прикрываю глаза и закусываю губу.

Как же я его ненавижу.

Но ничего не делаю, когда он дотягивается до моего топика, задирает его, высвобождая грудь из плена одежды. Обхватывает полушарие пальцами, больно сжимая и не контролируя свою силу.

– И правда… Животное… – шепчу, тяжело дыша.

Чувствительные возбуждённые соски покалывает от недостатка ласки, а всё тело буквально лихорадит.

Мужчина с рыком вбивается снова.

Пряжка ремня задевает нежную кожу ягодицы, бьётся о неё, звеня. Но нравится мне совсем другое. Мокрые шлепки от наших тел…

Это грязно, неправильно, но как мне нравится…

Особенно когда он перестаёт терзать мою грудь, наматывает волосы на кулак и тянет их на себя…

– Но тебе же нравится это животное, Яра, – хрипло звучит позади. Бьёт меня ладонью по попе, вызывая очередные вздохи восхищения от накрывших ощущений.

Распахиваю губы и вытягиваюсь, прогибаясь в пояснице, чувствуя этот накал внизу живота и приток крови к маленькому нерву, доводящего до помутнения рассудка.

Становится невыносимо.

Я вот-вот!..

Пытаюсь вырваться, но руки подводят, и я падаю голой грудью на холодную спинку дивана.

– Отпу-у-усти, пожалу-у-уйста, – уже хнычу, всё ещё не избавившись от этого нарастающего, невзорвавшегося чувства, пытающего всё тело.

А он сильнее прижимает меня к себе. Делает несколько рывков, и из горла вырывается протяжный и неконтролируемый стон. Впервые в жизни у меня случается ТАКОЕ…

Красочные взрывы пляшут перед глазами, как и между ног. Сжимаю Громова мышцами и готова расплакаться от самой себя.

Дура я…

Но, мать его, это волшебно.

Меня трясёт как в лихорадке.

И это не проходит. Усиливается опять.

Мужчина продолжает вбиваться в меня, рычать, как настоящий зверь, и наматывать волосы на кулак. И остановить его не могу. Не хочу и не в силах одновременно…

– Блять.

Он резко останавливается, и я снова чувствую ЭТО. Опять. Буквально через минуту тело словно стрелой пронзает волной оргазма. Второй оргазм за несколько минут.

Не понимаю, что с моим телом. Что с моими мозгами.

Я расплавилась.

И теперь обмякла на спинке. От горящей ягодицы, которую он сминал всё время. От жара внутри меня, где его член по-прежнему греет стенки. И от эйфории, делающей меня бездвижной и безвольной куклой.

Пошевелиться тяжело… Но как шикарно…

Волосы мои отпускает. Но не выходит. Слышу его тяжело дыхание.

Представляю, как вздымается его идеальная грудная клетка. И улыбаюсь, как дурочка.

Я с ума сошла…

Бред какой-то…

Расслабляюсь и с каждой секундой отхожу от морока, поглотившего меня. И только сейчас слышу, как в дверь барабанят.

– Босс! Шеф! Беда!

Голос обеспокоенный.

– Да что за суки, – грозно до мурашек, недовольно шипит сквозь зубы Эмин. Выходит из меня, тут же лишая чего-то теплого, согревающего.

Возвращает трусики на место и поправляет юбку.

– Вставай.

А я не могу. Продолжаю лежать так, не чувствуя всего, что ниже талии.

– Босс, блять, там пиздец!

– Пиздеца хуже, чем у меня, быть не может, – опять цедит сквозь зубы, обхватывая меня за талию и переворачивая. Сажает меня на диван, поправляет грубым движением топик. – Ну, мелкая, давай, соберись.

Он легонько бьёт меня по щеке. А я не понимаю, что со мной. До сих пор не могу прийти в себя.

После первого раза меня вырубило. А теперь вообще…

Так каждый раз будет?

– Мы горим!

Пытаюсь понять, что кричат. Смутно доходит.

Дышать становится тяжело, и я резко поднимаю взгляд, понимая сказанное.

Что? Как горим? Где?

Громов хватает меня за запястье, поднимает с дивана.

– На улицу вали. И домой езжай. Рабочий день окончен.

Я киваю, ощущая подступающее волнение к горлу. Папин клуб в опасности. Как сильно? Какие масштабы? Я переживаю, боюсь, но доверяю Эмину, который со всем разберётся. Я буду бесполезной в этом деле. Только подниму панику.

Громов летит на выход, поторапливает меня. Приходится идти за ним вплоть до первого этажа.

Он, как маленькую, довёл меня до лестницы. И провожает сверлящим взглядом наружу.

– Яра.

Оборачиваюсь, смотрю на него, стоящего на лестнице, снизу вверх.

Я мысленно матерю его родителей, которые создали этого красавца. Ненавижу.

– В аптеку зайди. Я там…

Он резко обрывается, стискивая челюсти.

Я чувствую…

– Ладно. Напиши, как разберётесь, – не сопротивляюсь.

Больше ничего не говорю. С волнением осматриваюсь по сторонам, разыскивая огонь. Но его здесь пока нет. Только вот тревога не проходит.

Ухожу, надеясь, что всё будет хорошо.

У меня сейчас другая проблема…

Этот идиот снова сделал огромную ошибку. И я вновь вынуждена что-то в себя пихать.

Но я уже недавно пила одну. Не будет ли перебор со второй?

Вот в аптеке и узнаю.

Глава 44

Бегу от клуба в аптеку. По пути высматриваю здание и немного успокаиваюсь, когда не замечаю огня снаружи. Видимо, где-то внутри что-то загорелось. Но из помещения вывели весь персонал. И стриптизёрш, пришедших на кастинг. И теперь все разбегаются в разные стороны, садятся в такси, уезжают.

А я останавливаюсь напротив аптеки недалеко от клуба. Буквально в трёх улицах. Захожу внутрь, стою в небольшой очереди. Когда она доходит до меня, с каким-то стеснением прошу абортивные. И противозачаточные. И презервативы.

Ну, чтобы наверняка.

Надо быть готовой ко всему.

Я вот не готова была, и что теперь?..

Женщина рядом со мной смотрит на меня с осуждением.

Пусть.

Я не одобряю такой способ контрацепции. Типа абортивных.

Детей я люблю. Всегда мечтала о младшей сестрёнке и даже просила об этом маму. Но она вечно говорила мне, что как-нибудь потом.

В итоге… в семье я одна.

И в медицинский я поступила, выбрав профессию, связанную с детьми. Долго думала над выбором… И выбрала специальность, где мне бы нравилось, и где была бы полезной – помогать особенным деткам.

Правда, всё накрылось. Планы поменялись. И к сожалению, дети в моём возрасте не входят в них.

Передо мной появляется фармацевт, пикает товары. Спрашивает, какие абортивные мне нужны. Называю те, что покупал мне Громов в первый раз.

Уточняет про противозачаточные, назначила ли мне их врач.

И чтобы не спалиться, тупо киваю:

– Да-да, конечно.

– Презервативы какие? Размер?

Господи, они ж ещё и разные.

– Большой размер, – выдыхаю. – Любые. Прочные какие-нибудь.

Я вложу их Громову в карман. Иначе он всех своих баб тупо погубит.

– А как часто их можно принимать? – киваю на абортивные.

– Раз в цикл.

– А если чаще?

Ошарашенный вздох женщины рядом начинает напрягать. Даже поворачиваться не буду. Раздражает.

У женщины за стеклом реакция не лучше. Вот так приди в аптеку…

– Обычно сбивается цикл.

Фух, я думала, будет что пострашнее.

– Тогда давайте.

Покупаю всё, и грубиянка рядом не выдерживает:

– Сначала ебутся, детей делают, а потом…

Игнорирую, закусывая губу.

Да, я всё понимаю.

Но мало ли что в жизни случается? Думала ли я, что Громов так сделает? Ни черта!

Сама опять виновата.

Дьявол!

Покупаю неподалеку воду и с трудом принимаю таблетку. Из-за страха. Всё же бесследно это не пройдёт.

Присаживаюсь на лавочку в уличном кафе и звоню Эмину, чтобы узнать, как дела. Решилось ли всё или только начинается? Но он не отвечает. И это заставляет занервничать ещё сильнее. А вдруг они там сгорят?

Вернуться? И что я сделаю?

Неподалёку и так звучат сирены пожарных машин. Наверное, к нам.

Пойти только для того, чтобы удостовериться?

Мотаю головой. Нет, всё хорошо будет.

Сама говорю себе это, а ком к горлу подкатывает. Кручу в пальцах телефон и теперь переживаю не только за клуб, но за свой организм.

Выпиваю ещё немного воды.

И кажется, она идёт не в то горло.

Рвота неожиданно подступает. И я в панике, не понимаю, в чём дело. Подпрыгиваю с места, забегаю за магазин, и весь мой послеобеденный перекус вываливается на асфальт.

Благо темно, и меня никто не увидит.

Боже мой…

Присаживаюсь на корточки, сжимаясь и держась за живот. И дышать не могу.

Да что же такое?

Перенервничала?

Может, пока от аптеки далеко не ушла, успокоительных прикупить?

Не поможет. Рядом с Громовым – точно.

Выпрямляюсь, хватаюсь за стену и ощущаю странное тянущее чувство в животе. Съела что-то не то?

Конечно, мне же проблем мало!

Снова хватаю бутылку с водой и надеюсь, что меня не вывернет от порции жидкости. Смачиваю рот, горло, избавляясь от горьковатого и кислого привкуса во рту.

Опираюсь о стену, выдыхаю и дотрагиваюсь до горячего лба.

Кажется, я выдохлась.

Натурально выдохлась, устала.

Опекун этот, беготня от него, проблемы с универом, клуб… Сорок дней без родителей. За это время меня опоили два раза, чуть не изнасиловали. И появился первый мужчина, который не знает о презервативах. Пожар ещё…

Это закончится?

Нет. Не закончится. Сейчас я приеду домой, а вечером увижу Эмина. И внутри щёлкнет тумблер. Я посмотрю на подонка, увижу в нём совсем не опекуна. И, злая от самой себя, уйду в свою комнату, утыкаясь лицом в подушку.

Буду думать – что не так?

Почему в груди от него загорается маленький огонёк, что бродит по уголкам не только тела, но и души?

И почему, как только я вижу, что он говорит о своей любовнице или возбуждается от танцовщицы, этот самый огонёк гаснет, как будто его задуло ветром?

Хех.

Это напоминает ревность.

И это беспокоит. Настолько, что хочется закричать и уехать куда-нибудь подальше, лишь бы не видеть этого дико соблазнительного и умопомрачительного мудака.

Долбаная похоть в обличие Громова, искушающая при одном взгляде на него.

Ненавижу.

Отрываюсь от стены и велю себе ехать до дома. Что и делаю. И как только перешагиваю порог квартиры – мёртвым грузом падаю в свою постель. И пытаюсь уснуть с мыслью о том, что проснусь лишь завтра.

Сегодня я останусь наедине с собой, со своими мыслями, без Громова.

Но кого я обманываю?.. Он уже навсегда в моей голове.

Глава 45

Просыпаюсь поздно вечером и первым делом проверяю телефон.

Эмин звонил два раза. И не получив ответа, прислал сообщение:

«Огонь остановили. Домой не приеду».

Не приедет…

Телефон выпадает из обессиленных рук.

Вот вроде поспала два часа… Должна была отдохнуть. Набраться сил.

А в итоге в прострации пялюсь в потолок и думаю о том, что этот мудак наверняка поехал к своей любовнице снимать стресс.

И меня ничуть не должно это волновать.

Подрываюсь с кровати, бью себя по щекам. Говорю сама себе прийти в себя и перестать думать о своём опекуне.

Первым делом проверяю квартиру – на всякий случай. Удостоверившись, что Громова нет, направляюсь в душ.

От ужина решаю отказаться. Живот не болит, но к еде не тянет. И вместо кухни зависаю в ванной комнате.

Как очередной ритуал, осматриваю своё тело в зеркале и ищу следы его пальцев. Только они остаются после нашей с ним ошибки.

Он ни разу не оставил ни одного засоса. Зато синяков в виде пальцев… хоть отбавляй. И попа расцарапана немного пряжкой ремня. Ему вообще плевать было. Не думал о том, что мне больно. Не спросил моего мнения. Ничего.

И я дура. Не сопротивлялась, кричала, хотела ещё.

И по-прежнему хочу.

Перед глазами он. На теле его следы. А в голове – постыдные воспоминания о его ласках.

Стоя под горячим душем, представляю его руки на своём теле.

Прекрасно знаю, что он сейчас с той блондинкой.

И от этого так горько, что хочется кричать.

Чувствую себя настоящей… Кем? Давалкой? А кем ещё?

Все бабы стелются перед ним, раздвигая ноги. И я в том числе.

А мой воспалённый мозг, бесхребетная я, совсем не против.

Наоборот – кричат отдаться, повторить.

Самое поганое, что меня устраивает такой расклад событий. Не полностью, какая-то часть.

Становлюсь зависимой от секса, от его запаха, от его присутствия, его прикосновений. Всё больше и больше.

И готова зарыдать от того, что всё это сейчас получает другая.

Блять, это апогей. Заключительная и наивысшая стадия диагноза «дура».

Быстро и агрессивно намыливаюсь, словно пытаюсь стереть со своего тела отпечатки его пальцев. Накидываю на голое тело халат, прекрасно зная, что сегодня он не придёт, и можно сильно не одеваться.

Забираюсь на кровать, даже не высушив волосы.

И в каком-то отчаянном бреду раздвигаю ножки, задираю белоснежный халат, опускаю ладонь между ног, веду по мокрым складкам и нажимаю на чувствительный нерв.

Я влажная не от воды.

А от него в своей голове.

Представляю Громова. Его взгляд, его лицо, его шею, руки… Когда он входит в меня, а я ёрзаю на простынях. Но вижу его. Ни разу не видела, как он кончает. И это тоже бесит.

Он постоянно отворачивает меня, трахает со спины, как собачку.

В те моменты мне плевать.

А сейчас… больно как-то.

Неприятно.

Словно лица моего видеть не хочет.

Конечно… Я для него – очередная.

И я хочу, чтобы он стал таким же. Одним «из». Когда-нибудь. Но не сейчас.

Мне просто нужен мужик.

Правда… Определённый…

Прикрываю глаза, пальчиком скользя ниже, вдоль складок, я впервые делаю это. Вхожу в себя, стараясь заполнить пустоту и отогнать обиду.

И закусываю губу, понимая, что это – не то. Громова пальцы не заменят.

Возвращаю внимание обратно на клитор и постыдно массирую его.

Никогда этого не делала.

Впервые.

Это Громов меня до этого довёл.

Открываю глаза, смотрю вперёд и пугаюсь. Внутри меня всё переворачивается, грудная клетка дёргается, всё сжимается.

Лихорадочные мысли заполняют голову.

Но я не останавливаюсь, когда вижу перед собой Эмина, стоящего у входа в мою комнату. Упирается плечом в дверной косяк и не сводит взгляда с моей руки у меня между ног.

От испуга я готова была остановиться.

Но не делаю этого.

Хочется маленькой мести.

Пусть он стоит и смотрит, пока я делаю себе приятно.

Раздвигаю ножки чуть шире. Специально. Для него.

На мгновение останавливаюсь, веду по промежности, умиляясь, как этот мужчина, не отрываясь, смотрит прямо туда, где всё истекает влагой.

Кожу от его изучающего взгляда то в жар, то в холод бросает.

– Ты приехал, – как ни в чём не бывало произношу, хотя это стоит мне огромных сил.

Ему же наверняка плевать. Он к своей блондинке ездил. Уже потрахался. Сразу после меня.

Твою мать. Твою мать. Твою мать.

От злости проникаю в себя ещё раз. Не потому, что мне приятно. А потому, что этот эгоистичный мудак смотрит.

Лёгкие жжёт. Как и глаза.

От несправедливости, собственной никчёмности и обиды.

Хочется разреветься.

– Решил ночевать дома, – произносит совершенно спокойно, будто перед ним девушка не ласкает себя, а просто фильм смотрит.

Ему это неинтересно. Ему хватило. Два секса за день, что может быть лучше?

Сжимаю челюсти и возвращаюсь к комочку нервов.

– Твоя девушка наверняка расстроилась, – отвечаю с придыханием.

Я снова начинаю возбуждаться от того, что он смотрит.

И продолжаю.

Тугой узел активнее и сильнее закручивается внизу живота.

– Она успела расстроиться до этого, – тихо, вибрирующим голосом, проникающим до самой глубины моего тела, проговаривает он.

Я растекаюсь на кровати, прикрывая глаза и чувствуя накатывающее желание. И всё из-за его голоса.

– Импотенция?

– Почти.

Что?..

– Я её не захотел.

– Стареешь, – опять выдыхаю, но в этот раз со стоном. С каждой секундой дышать становится тяжелее. Возбуждение нарастает с бешеной скоростью.

И всё это – от его карих сияющих глаз.

– Не уверен.

Мой взгляд рефлекторно скользит на его пах. Брюки чёрные, но свет падает так, что очерчивает бугор в его штанах.

Невольно улыбаюсь, понимая, что бесследно моя шалость не прошла.

Всё же не только я мучаюсь, да, Громов?..

Внезапно распахиваю рот. Выгибаюсь на постели, прекрасно зная, как сейчас выгляжу. И демонстративно закатываю глазки, ускоряясь пальцами, и взрываюсь. Ловлю долгожданный оргазм. Не такой мощный и фееричный, как с ним.

Тускло. Пресно.

Свожу колени вместе и стыдливо закусываю губу. Там так мокро, что мне не по себе от самой себя.

Переворачиваюсь на бок, зажав руку между ног и прикрыв глаза.

Слышу его шаги.

Он всё ближе и ближе. Бьёт по моим расслабленным оголённым нервам. Даже глаза открыть не могу.

Но делаю это совсем немного, когда он садится рядом.

Пальцами убирает упавшие на моё лицо волосы, заправляет за ухо.

Заботливо…

Прямо как в клубе. Одел меня, вывел на улицу…

Отголоски опекунства?

– Могу помочь.

Может? Странно, что не накинулся сразу.

Он сегодня как сцепи сорвался. Обезумел настолько, что его не волновало ничего вокруг. До нас пытались достучаться… А мы и не слышали.

– Как видишь, – тихо выдыхаю и непроизвольно от жара облизываю губы, – я неплохо справляюсь сама.

Ловлю на губах его горящий взгляд.

– Уверен, что это не то.

Он прав… Совсем не то… Но…

– Раньше тебе моё согласие особо и не нужно было. Что изменилось?

Уверена, моё согласие ему и сейчас не нужно…

В любой другой день он просто снова сорвётся. Подойдёт, трахнет меня – и всё. Где угодно. На подоконнике, на столе в кухне, да хоть в ванной.

Но до этого момента я не подойду к нему сама. Ни за что.

– Бывает.

Усмехаюсь через силу.

Дымка возбуждения немного спадает.

– Обойдусь, Громов. Благодаря тебе я выпила уже две таблетки. Если со мной что-то случится, виноват в этом будешь ты.

– Значит, выпила?

Слабо киваю.

– Хорошо. Мне не нужны дети.

Я не сомневалась.

– Тебе тоже.

Пальцы скользят с ушка на подбородок. Он приподнимает его, а я в протесте переворачиваюсь на спину. Но он всё равно не отпускает.

Интересно, почему ему не нужны дети?

Ему ведь уже тридцать с чем-то. Пора…

– Ты должна понять. В следующий раз я позабочусь об этом.

– Следующего раза не будет, – сверкаю глазками, чётко проговаривая это. Говорю эти слова, а сама не верю в них. Будет, и ещё как. Но пока я хочу его помариновать. Заставить ходить напряжённым и возбуждённым.

Чтобы дрочил на меня, изливался в кулак и думал обо мне.

Месть. Маленькая месть. За пользование, за мои истраченные нервы…

– Спокойной ночи, – отвечает на мои слова, никак не комментируя их. Резко встаёт с кровати и летит на выход. И всё же мельком я замечаю его неутолённое и огромное возбуждение. И улыбаюсь.

От его ранее сказанных слов, от его стояка и от громко хлопнувшей двери.