Текст книги "Хранитель рода. 1 курс (СИ)"

Автор книги: Vektor_G

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 27 страниц)

Эта версия и стала официальной на факультете… Отныне Невилла постоянно провожали задумчивые и восхищённые взгляды девушек львиного факультета. Невилл смущался, пытался сбегать, прятаться, но… Слава нашла героя. Гарри же ходил мрачный, а Рон посматривал на Невилла с неприязнью.

– Если бы я там был, я бы обязательно подстрелил нападавших, – бурчал он.

– Каким заклинанием, Рон? – невинно поинтересовалась Гермиона и достала блокнот, приготовившись записывать. – Не научишь? Ну, чтобы на будущее знать, чем пулять нужно.

Рон не нашёлся, что сказать, и мрачно засопел под общий смех. Причём близнецы ещё долго подкалывали брата, с серьёзным видом подсказывая какие-то выдуманные заклинания. Даже обучить им обещались.

А вот от дяди Толи при следующем сеансе связи Гермионе досталось капитально.

– Я думал, ты более здравомыслящая девочка, а ты с шашкой на танки решила кинуться. Дракон, теперь ещё эта история в лесу… И чего добилась? Помогла кому или что для себя выиграла? – закончил он.

– Выиграла, – упрямо поджала губы девочка. – Меня не будут использовать втёмную.

Анатолий Викторович только вздохнул.

– Что ж… За все поступки принято платить. Полагаю, скоро сама поймёшь, что погорячилась. Одно хорошо – урок будет хорошим. И вообще, ты же тихо сидеть хотела?

Девочка вздохнула.

– Хотела. Но не после тролля же. Меня там видели и Рон, и Гарри. А они быстро растрепали о схватке на факультете. И тут был всего лишь вопрос времени когда вся история стала бы известна всем. И как тогда будет выглядеть история о маглорожденной девочке, швыряющей заклинания, которые не каждый третьекурсник применить может?

– И ты решила сыграть на опережение?

– Ну да. Поделилась частью правды. Жил рядом маг, который был свидетелем моего магического выброса. Рассказал, кто я. Немного обучил. Отсюда и лекции мои маглорожденным. И подтверждает мою историю, и…

– И?

– И жалко их, – вздохнула девочка. – Сама могла бы быть такой. Не понимают, что можно делать, а чего нельзя. Чистокровные же и рады.

– Что ж… твоё дело. Ты только держи меня в курсе. И знай – я твой последний поступок не одобряю, но считаю тебя достаточно взрослой, чтобы нести ответственность за него.

– Я понимаю, – девочка вздохнула. – Порой тоже думаю, что погорячилась. А порой, что я всё-таки права…

– Ну-ну. Я напишу вашему директору письмо. Напомню, что ты являешься Хранителем Рода и что у тебя есть официальный опекун в магическом мире. В случае чего, устроить скандал в наших силах. Пусть учитывает, что за тебя есть кому заступиться, в случае чего. Хотя, думаю, он и так об этом не забывает, иначе постарался бы тебя при последнем разговоре убедить в своей правоте. Но, прошу, в следующий раз тщательней просчитывай последствия своих поступков и не пори горячку в порыве эмоций. Пожалуйста.

– Постараюсь, – всё-таки признала свою вину Гермиона и закрыла крышку шкатулки.

====== Глава 24 ======

Слух о том, что профессор Макгонагалл хотела убить первокурсников, отправив их в Запретный лес, возник непонятно откуда, но быстро распространился по школе. И теперь декана Гриффиндора повсюду провожали настороженные взгляды учеников. Откуда возник слух, никто сказать не мог. Сама профессор все эти дни ходила бледная и потерянная, даже уроки вела как-то вяло и без прежней строгости. Сама Гермиона просто пересела на самую дальнюю парту и ни на что не реагировала. И даже гриффиндорцы, привыкшие к её постоянно поднятой руке, только понимающе кивали, когда на трансфигурации она оставалась безучастной и внешне спокойной. И эссе по трансфигурации, единственное из всех предметов, оказалось просто переписанной из учебника главой. Слово в слово. И обрывалось точно на нужной длине. Ни дюймом больше, ни дюймом меньше. Словно ей было всё равно, как такое воспримет преподаватель.

Когда профессор возвращала эссе ранее лучшей в трансфигурации ученице, она промолчала, только губы поджала. Явно хотела что-то сказать, но наткнулась взглядом на перевязанную руку и промолчала. «Превосходно», она, конечно, не поставила. Но и не «тролля». «Выше ожидаемого». Девочка только плечами пожала. Интересно, профессор Макгонагалл в самом деле думает, что таким нехитрым способом сможет загладить вину?

Смотря на неё, Гарри тоже пересел на последнюю парту, но больше ничем своего недовольства проявлять не стал. Похоже, он сам ещё не понимал, как воспринимать всё произошедшее, и явно был растерян.

– Ты действительно полагаешь, что нас хотели убить? – растерянно спросил он Гермиону, когда сумел отделаться от Рона. С ним он явно не хотел вести такие разговоры.

– Нет, конечно, – пожала плечами девочка. – Нас охраняли кентавры. Ты же не думаешь, что они там случайно появились?

– Но почему ты тогда так резко отреагировала? На профессора порой жалко смотреть, такой виноватой она кажется.

– Гарри, она взрослый человек. Это нам можно сначала делать, а потом думать. Да и то пора уже взрослеть и просчитывать последствия поступков. А если профессор решила, что для первокурсников самым подходящим наказанием является ночная прогулка по Запретному лесу, то почему она удивляется, что эти самые первокурсники эту самую прогулку будут воспринимать с восторгом? Тем более я проверяла, в числе разрешённых наказаний такого нет. То есть она сама его придумала. Для чего?

Невилл потом сказал Гермионе, что был невольным свидетелем, когда Гарри задал этот самый вопрос их декану. Полностью ответ Невилл не расслышал, но Гарри, судя по всему, удовлетворён не был. С того момента он и пересел к Гермионе на трансфигурации на последнюю парту, показывая свою поддержку. С того же момента и пошли слухи, что первокурсников хотели убить…

Всё же профессор Макгонагалл паталогически была не способна признавать ошибки. Ну что ей стоило извиниться перед ними? Не публично, конечно, но хоть бы наедине могла что сказать. Гермиона её вряд ли бы простила, но такого напряжения с остальными студентами точно не возникло бы. Она должна была дать хоть какое-то объяснение своему поступку. А без объяснений стали гулять слухи, а фантазия у студентов бывает порой весьма буйной. Гермиона даже как-то услышала, что профессор Макгонагалл тайный сторонник Волдеморта и пыталась убить героя магического мира, для чего и заманила его ночью в Запретный лес. И ведь находились те, кто верил.

Дамблдор за завтраком был крайне мрачен, видно, до него тоже дошли все бродящие по школе слухи, и поглядывал на Гермиону крайне неодобрительно, но пока никаких действий не предпринимал. И даже не пытался вызвать её на разговор.

А вот к последнему уроку Зельеварения Гермиона подошла со всей ответственностью. Подготовилась основательно, так как была уверена, что именно ей профессор Снейп даст какое-нибудь особое задание.

В принципе так и получилось… И она бы справилась с заданием… Честно… Просто в самый ответственный момент её кисть словно бы осветилась изнутри, а из-под рукава мантии разлилось очень яркое свечение. Девочка сначала даже не поняла, что случилось, но из-за света не сумела взять точную дозу ёлочных иголок и высыпала в котёл больше, чем нужно. Впрочем, когда сообразила, что случилось, это её не сильно и огорчило. Она победно вскинула сжатую в кулак правую руку вверх, отчего рукав мантии сполз вниз, продемонстрировав всему классу ярко светящуюся белым светом полосу, охватывающую запястье девочки.

– Да!!! Да-да-да!!! Я верила!!!

Профессор Снейп стремительно приблизился к ней, мельком глянул в котёл, взмахом палочки очистил его.

– Мисс Грейнджер, не могли бы вы поделиться со всеми причиной вашей бурной радости? Это ведь явно не идеально сваренное зелье, которое вам было поручено сделать.

– Ой, простите, профессор. – Гермиона потупилась. – Не удержалась.

Профессор Снейп мельком глянул на светящуюся полосу на запястье девочки, которая уже стала тускнеть, на пустой котёл.

– После уроков на отработку, – после чего взмахнул полами мантии и удалился. Вдруг замер и развернулся. – А остальные что застыли? Или они уже всё сделали? Я могу проверить ваши котлы?

Все моментально уткнулись в котлы.

После занятий Гарри задумчиво показал мантию-невидимку.

– У себя обнаружил, – заметил он. – С запиской, что типа на всякий случай.

Гермиона глянула на него.

– Это же хорошо, что она к тебе вернулась.

– Угу. Директор?

– Конечно. Кто ещё мог?

– Я уже ничего не понимаю. Что происходит?

– Ты меня спрашиваешь? Почему ты думаешь, что я знаю больше твоего? Ну ладно-ладно, не смотри так, я действительно знаю больше тебя, но только потому, что думала и размышляла. Ты знаешь ровно столько же, сколько я, а потому способен прийти к тем же выводам.

– А почему тебе просто не сказать?

– Потому, Гарри, что я не всегда буду рядом и не смогу вечно подсказывать. Ты либо начинаешь думать сам, либо действуешь согласно планам других.

– Планов других?

– Конечно. Ты же Мальчик-который-выжил. Помнишь наш разговор? Извини, хоть я и обещала больше к нему не возвращаться, но ты сам начал.

Гарри задумался.

– Либо я начинаю учиться и думать, либо меня станут использовать все кому не лень в своих интересах?

– Ага. Сейчас, конечно, ты мало кому интересен, но что-то мне подсказывает, что к тебе присматриваются. Мелкий Малфой не просто так к тебе подкатывал в поезде.

Гарри нахмурился.

– Как-то…

– Но можешь продолжать пинать балду и играть в свой квиддич.

Вот про последнее не стоило – квиддич для Гарри почти святое. Гермиона вздохнула. Никак она не понимала общего увлечения этой игрой. С её точки зрения правила там совершенно дурацкие. Ей порой казалось, что здесь просто взяли и тупо соединили два вида спорта. Первый сам квиддич с кволфами, бладжерами и воротами. Второй – соревнование ловцов по ловле снитчей. Но на эту тему она предпочитала не спорить, видя общее помешательство на игре.

– Мне нравится квиддич, – мрачно заявил Гарри.

Девочка вздохнула.

– Я же говорю, что это твой выбор. Но тебе же что-то и помимо него должно нравиться. Ты же не собираешься всю жизнь в него играть? Хотя да, можно на наследство жить… Как там таких называют, кто без толку жизнь прожигает?

– Вот ты какого обо мне мнения…

– Воу-воу, полегче на поворотах. Никакого я о тебе мнения пока. Я тебе просто показываю твои перспективы. У тебя по-прежнему всё ещё в твоих руках. Поттер, я же говорила о том, чем занимались твои предки. Почему бы тебе не попробовать?

Гарри промолчал. Может что-то и сказал бы в итоге, но тут появился Рон и потянул показывать какую-то фигню, притащенную его братьями из Хогсмита. Гермиона ещё долго стояла растерянная, глядя им вслед. В этот момент ей как никогда не хватало наставника, с его умением разбираться в людях. Себя Гермиона оценивала верно по многим параметрам и вместе со своими достоинствами весьма точно знала собственные недостатки. И одним из них было совершенное неумение общаться с людьми. Точнее со сверстниками. Ну не интересны ей были эти разговоры, а дети очень хорошо чувствовали настоящие эмоции собеседников. Потому и не появились у неё в школе настоящие друзья. Разве что Гарри, но и тут будь у него немного другой характер, будь он менее терпеливым, они наверняка давно бы уже разругались. Похоже, сам Гарри тоже до школы не имел друзей и очень дорожил теми, с кем общался здесь, потому порой и сглаживал углы в разговоре. Сама Гермиона так не умела. И её всегда бесили люди, обладающие каким-либо явным талантом и ленящиеся его развивать. Она просто не понимала их.

В последнее время, правда, появился ещё и Невилл. После похода в лес он даже проникся уважением к девочке, перестал её побаиваться и даже научился спорить. Пока, правда, только с ней. И всё чаще подсаживался к ней в библиотеке с просьбой помочь с той или иной темой по какому-нибудь предмету. К облегчению Рона, поскольку в такие моменты Гермиона переставала капать на мозги Гарри, и появлялась возможность увести приятеля сыграть в шахматы или заняться ещё чем-нибудь. Может шахматы и хорошая игра, но явно ею не стоило увлекаться, когда до начала экзаменов оставалась буквально неделя.

– Да в конце концов, я же им не мамочка! – чуть ли не прорычала она. Сейчас она, как никогда понимала наставника, который однажды на её жалобы на одноклассников заметил, что свои мозги она им не вложит. Может предупредить, а дальше сами. Потому он и был сторонником обучения путём набивания шишек учеником. С Гермионой, по крайней мере, это работало.

– Шишки? Ну что ж, будут вам шишки! – Если раньше Гермиона ещё испытывала некоторый стыд перед Гарри из-за того, что вынуждена утаивать от него информацию, которая касалась его напрямую, то теперь он прошёл. В конце концов она уже язык себе стёрла намёками. Намёки ведь делать директор ей не запретил, только прямо говорить не велел. Но Гарри упорно отказывался их понимать, а если понимал, то его мысль уходила куда-то не туда, и порой вывод он делал довольно странный. Ему, однажды решившему для себя кто хороший, а кто плохой, было довольно трудно поменять взгляды. И все намёки он понимал исключительно в плане подтверждения его взглядов на мир вокруг. Всё, что в картину не вписывалось – игнорировалось, как происки плохих парней, желающих сбить его с пути истинного.

В результате всех этих размышлений к Снейпу девочка пришла в довольно растрёпанных чувствах. Профессор оглядел её с ног до головы.

– Если я правильно понял вашу радость на уроке, то ваш оборотень выжил, с чего тогда такое настроение?

– Он ещё не оборотень, и ему всего пять лет, – буркнула Гермиона. Вздохнула и постаралась взять себя в руки. – Да, выжил. Признаться, я уже и не надеялась. Ведь то, что я сделала, давало отсрочку месяца на четыре, а прошло уже пять… единственное, что мне в голову приходит, что та, кто послала проклятье, долго колебалась и несколько раз подходила к цветку души… Желание простить, хоть и не оформленное, могло дать некоторую дополнительную отсрочку. А если она подходила несколько раз… Да, вполне… Но я надеялась, что она сделает выбор раньше… Почему люди с какой-то маниакальной настойчивостью пытаются угробить сами себя? – Гермиона растерянно посмотрела на профессора. – Между спасением невинной жизни и местью почему так настойчиво выбирают месть?

Профессор минуты три пристально изучал девочку.

– У меня нет ответа на ваш вопрос, мисс Грейнджер. И мне довольно странно, что вы задаётесь им в таком возрасте…

– Я имела дело со многими проклятиями… пусть это и были только проклятые вещи… Этот оборотень мой первый клиент, проклятый сам. Но многое о характере тех, кто накладывал проклятья, можно понять по свойствам этих проклятий.

Снейп не ответил, но смотрел очень странно. Потом кивнул вроде бы сам себе.

– Так с чего такое настроение?

– Да так… – говорить про разговор с Гарри не хотелось. Тем более, зная, как профессор Снейп относится к Поттеру. Всё, что он скажет, Гермиона могла рассказать и сама. – Экзамены скоро, а я ещё не всё повторила.

– А-а-а… Подозреваете, что что-то знаете не на «превосходно», а на «превосходно» с небольшим минусом? Да, это серьёзная трагедия.

Гермиона насупилась. Иногда едкий юмор профессора Зельеварения напоминал ей наставника, хотя тот и язвил порой, но не обидно, в отличие от Снейпа.

– Ладно, идите, мисс Грейнджер, – неожиданно заявил зельевар. – Не смею больше отрывать вас от книг.

– Э… А отработка?

– Считайте, что вы уже отработали, когда спасли жизнь тому мальчишке. Идите, пока не передумал.

Гермиона поспешно выскочила за дверь и замерла, не понимая, что дальше делать. В общем-то, с учётом отработки, у неё был составлен план, но Снейп её отпустил раньше обычного, план полетел под откос, и что теперь делать с неожиданно появившемся лишним временем она не знала.

– Ненавижу импровизации, – пробурчала девочка и зашагала в сторону библиотеки.

А на следующее утро за завтраком ей принесли записку от Дамблдора с просьбой зайти к нему и сообщением, что ничего страшного не случится, если она пропустит историю магии. Гермиона с этим была согласна, потому даже не огорчилась. Скорее даже обрадовалась, ибо давно уже хотела расставить все точки над «i» в отношениях с Дамблдором.

Предупредив Гарри, что её не будет на уроке…

– Правда? – это Рон влез, едва услышав последнюю фразу. Зависти в голосе…

Гермиона наградила его свирепым взглядом.

– Да. Меня вызывает директор, наверное, по поводу происшествия в Запретном лесу. Если хочешь, могу поменяться с тобой местами.

Рон сразу как-то сдулся, видно общаться с директором никакого желания не испытывал, догадываясь, что такой разговор ничем хорошим для него не закончится. Так что сразу после завтрака Гермиона отправилась в кабинет директора в гордом одиночестве. Немного поколебалась у горгульи, в общем-то уже признавая, что явно погорячилась с представлением в лесу. Да и всё ещё побаливающая рука напоминала о собственной глупости. С другой стороны, прощать профессора Макгонагалл она не собиралась… Набравшись храбрости, она произнесла пароль и вошла в кабинет.

Директор встретил её внешне доброжелательно. Её уже ждал чай, свежие баранки, мягкое кресло. Дамблдор даже слегка привстал, когда она вошла, чем поставил Гермиону в неловкое положение, но, наверное, это и была его цель.

Сначала, пока девочка пила чай с баранками, разговор шёл ни о чём. Вот умел Дамблдор разговорить собеседника так, что тот и сам не замечал, как поддавался обаянию директора Хогвартса. Всё же обладал он определённой харизмой, этого не отнять. А уж изобразить доброго дедушку перед студентом, особенно первокурсником… Гермиона и сама не заметила, как втянулась в разговор, настроение поднялось, разговорилась. И ведь без капли магии… Девочка даже задумалась не читал ли директор труды магловских психологов из тех, что в своё время её заставил прочитать наставник. Ничего она там не поняла, но мистер Кливен объяснять не стал. Улыбнулся только, и заметил, что поймёт, когда станет старше, пока же ей достаточно помнить прочитанное, что с учётом её памяти, означает дословно. Собственно, это воспоминание и позволило ей взять себя в руки.

Видно директор понял, что его разговор перестал приносить нужный эффект, а потому, когда Гермиона отставила пустую чашку в сторону, вдруг стал предельно серьёзным. Подвинул на столе лист бумаги.

– Это письмо от твоего опекуна в магическом мире…

«Куратора рода», – мысленно поправила директора Гермиона, но вслух говорить ничего не стала. В принципе, разница, действительно, небольшая.

– Полагаю, ты догадываешься, что в нём…

– Мистер Костров переслал мне копию.

– Даже так… – похоже, это было для директора неожиданностью. – Похоже, твой опекун тебе доверяет.

– Он считает, что в моём возрасте ошибки не смертельны, а раз так, то лучше предоставить мне возможность их совершать и набивать свои шишки, на которых учёба происходит намного быстрее, чем на лекциях самых лучших педагогов.

– Вот оно как… весьма… оригинальный подход.

– Такого же придерживался и мой наставник. Он тоже считал, что совершённые мною ошибки будут для меня самыми лучшими учителями, и никогда мне не мешал их совершать. Единственное его условие было в том, чтобы я была готова нести ответственность за собственные поступки.

– Вот оно как… Значит, ты готова нести ответственность за свой поступок в Запретном лесу?

Гермиона склонила голову.

– Возможно я действительно погорячилась, просто в тот момент я очень сильно рассердилась. Поступок профессора Макгонагалл оказался для меня неожиданным.

Директор, уже открывший рот чтобы что-то сказать, в конце фразы закрыл его и задумчиво изучил девочку.

– Значит, ты не готова закончить свою войну с профессором Макгонагалл?

– Войну? – искренне изумилась девочка.

– Минерва… гм… профессор Макгонагалл рассказала мне о том, что ты перестала отвечать на её уроках и показала твоё эссе…

– В нём было что-то не так?

– Переписанный слово в слово учебник я ожидал скорее… от Рона Уизли, например.

Гермиона пожала плечами.

– Ничего не могу с собой поделать. Извините, профессор, но… На свете есть несколько вещей, которые я не смогу простить никому и никогда. Одно из них – предательство, а именно так я поступок профессора Макгонагалл и расцениваю. Я просто не могу с ней общаться… Извините.

– Вот как… – Директор откинулся на спинку кресла и задумчиво принялся поглаживать бороду, из которой стали доносится звуки колокольчиков, вплетённых в неё. – Но тебе стоит подумать, что Трансфигурация обязательный предмет, и тебе его изучать ещё шесть лет…

Девочка развела руками.

– Всё равно собиралась летом нанять репетитора… Профессор Макгонагалл слишком строго придерживается плана учёбы, а я уже изучаю второй курс. Отвечать на мои вопросы она отказалась, заявив, что всему своё время… Но мне просто скучно, я первый курс за три месяца прошла! Просто придётся взять больше часов на изучение, вот и всё.

Директор нахмурился, видно сделал какой-то вывод для себя.

– Минерва всегда отличалась строгостью в подходе к учёбе…

Девочка промолчала, сообразив, что, согласись она с директором или нет, будет одинаково плохо. Вместо этого немного более подробно разъяснила свою позицию:

– До пятого курса всё равно никакие баллы ни на что не влияют. Экзамены, полагаю, я сдам. СОВЫ и ЖАБЫ, которые реально влияют на судьбу учеников, принимает министерская комиссия, и профессора Хогвартса на этих экзаменах не присутствуют. Так что, думаю, ничего страшного не случится.

– И переубедить тебя не получится?

– Сожалею…

– Но слухи про то, что профессора Макгонагалл хотела убить первокурсников…

Гермиона вскинулась.

– Простите, господин директор, но за слухи я не отвечаю. И нет, я не занималась роспуском этой мерзости…

– Я этого и не говорил. Но именно после твоего рассказа они пошли.

– Я рассказала только правду. Ни слова лжи. Выводы ученики сделали уже сами, я ничего такого не говорила. Но, понимаете, господин директор, странно ведь, что после абсолютно правдивого рассказа все пришли к одному и тому же выводу…

– Правдивого, но не полного.

– Я слышала, что вы, господин директор, славитесь тем, что никогда не лжёте… Просто говорите не всю правду.

Директор как-то резко помрачнел, помолчал, после чего занялся приготовлением себе новой заварки чая.

– Господин директор, я не против помогать вам, тем более я догадываюсь, против кого строится ваша интрига. Но я против, чтобы меня использовали втёмную.

Директор, наконец, справился с заваркой и некоторое время молча потягивал напиток.

– Правда – она, порой, бывает очень жестокой…

– Более жестокой, чем правда о моём добром, понимающем и терпеливом наставнике? Я читала материалы из архива… Там были и фотографии. Думаю, вам не стоит говорить, что могло быть в архиве командующего гвардией Гриндевальда.

Директор снова помрачнел. Похоже, он никак не мог построить план разговора. Только он вроде бы подводил его к нужному ему направлению, как Гермиона, даже не меняя тему, просто добавляя факты, перекраивала оный с ног на голову. Как можно сидящему напротив ребёнку говорить о жестокости правды, если она эту самую жестокую правду видела, причём об очень близком для неё человеке. Понятно, что она произвела на девочку неизгладимое впечатление, заставив намного раньше повзрослеть и снять розовые очки. Да и профессия её как-то не способствует вере в людскую доброту и порядочность.

Сам Дамблдор считал, что Кливен не должен был так поступать с ребёнком, не должен был лишать её детства. Настолько жестоко и так варварски. К тому же, в результате, сейчас он и сам не знал, как строить разговор с этим ребёнком. Даже с теми, кто пришёл из приютов, он знал, как разговаривать, хотя те и были даже психологически взрослее сидящей напротив него девочки, и их взгляд на жизнь был циничнее. Но, всё равно, они были как-то понятнее для него. А тут… Вот ребёнок, ведёт себя как ребёнок, веселится, смеётся. И вдруг – раз, словно другой человек. В случае любого давления или попытки как-то повлиять на её месте оказывается словно другой человек. Вот кто мог полагать, что простая прогулка в лес под охраной кентавров закончится таким образом? А всего-то нужно было, чтобы дети увидели мёртвого единорога. Чтобы поняли, насколько могут быть жестоки люди, убивая столь прекрасное создание. А ночью, с сияющей кровью единорога, зрелище должно было стать ещё более печальнее и трагичнее. Только тот, кому нечего терять, мог покуситься на них. Это и должны были осознать ребята.

И что теперь делать?

– Значит, ты отказываешься мириться с профессором Макгонагалл…

– Извините, но я с ней и не ссорилась. Но я просто не могу. Понимаете? Не могу! Это выше моих сил. Может быть, будь я постарше, то смогла бы, если не простить, то просто принять и сделать вид, что ничего не было. Может, став постарше, я смогу сделать вид, что всё нормально. Но пока нет. Может быть после каникул справлюсь с собой…

– Что ж… Мне действительно жаль, что так получилось. Всё же постарайся в следующем учебном году принять это. – Директор вздохнул, глянул на часы. – Что ж, не буду тебя больше задерживать. Урок закончится через пять минут, как раз у тебя будет время вернуться в общий зал, а оттуда успеешь на следующее занятие.

Уже выйдя из кабинета, Гермиона задумалась, почему директор даже не попытался всерьёз её переубедить. И вообще, после бодрого начала под конец разговор поддерживал довольно вяло. Подумав, девочка пришла к выводу, что скорее всего он решил, что утро вечера мудренее и после каникул она остынет.

Обдумать мысль, правда, не успела. Пока шла, прозвучал колокол, а у самого порога общего зала её перехватил Джек.

– Герм…

– Не сокращай моё имя, Дж!

– Ок, понял-понял! В общем… это… Гермиона, я тут ещё поговорил с людьми, и все хотят ещё раз собраться перед экзаменами. Ну, по поводу твоей лекции.

– И заодно услышать, что там в лесу в действительности произошло, а терпеть до конца экзаменов уже мочи нет, – понятливо покивала девочка. Джеку хватило совести покраснеть. – Только вот какое дело, я уже рассказала всё, что знала и ни разу не соврала.

– Неужто…

– Точно-точно. А вот на вопрос «почему так» я готова ответить в своей лекции, если вы готовы слушать. Значит так, до экзаменов осталось пять дней. Так и быть, один день выделить могу – отдыхать тоже надо, не всё за книгами сидеть…

– Гермиона, ты не заболела? – участливо поинтересовался Джек. – Может тебя к мадам Помфри проводить? Температура? Головные боли?

– Чего? – малость растерялась Гермиона от такого напора.

– Ты сказала, что не нужно сидеть за книгами всё время. Ты заставляешь меня волноваться за твоё здоровье. А может тебя подменили?

– Мой двойник с Марса, блин, прилетел, – обозлилась девочка. Тоже мне, шутник нашёлся. – Временно подменяет.

– Тебя?

– Меня.

– Сама-то поняла, что сказала? – Джек хмыкнул. – Ладно-ладно, не сердись. Но сколько я помню, ты постоянно таскаешься с книгами. Ни разу без них тебя не видел. И тут такое заявление.

– Умолкни, а?

– Всё-всё. Я понял. Так, когда?

Девочка задумалась.

– Раньше сядешь – раньше выйдешь, – наконец она приняла решение. – Давай завтра после занятий. Сами найдите какой-нибудь свободный класс и мне сообщите.

Джек покивал.

– Понял, ухожу сообщить радостные вести. И да, будет немного больше людей.

Стоило Джеку исчезнуть, как подошёл Гарри.

– Что он хотел?

– Договаривался об очередной лекции на тему «Кто такие маги и маглы». Договорились на завтра после занятий.

– Чего? – растерялся Гарри. – Дамблдор договаривался о лекции?

– А при чём тут директор? – растерялась Гермиона.

– Так я же про него спрашивал, – так же растерялся Гарри.

– Тьфу ты, – сообразила девочка. – Я думала, ты про Джека спрашивал, который как раз до тебя ко мне подваливал. А директор хотел меня помирить с профессором Макгонагалл.

– А-а-а… – Гарри помолчал. – И как?

Гермиона пожала плечами.

– Не знаю. Пока не могу. Терпеть не могу предательства…

– Ты преувеличиваешь.

– Гарри, я не навязываю своё мнение, и ты можешь думать так, как считаешь нужным. Но для меня её поступок – предательство. Она наш декан! Она обязана быть на нашей стороне в конфликтах с посторонними, а директор тут явно был посторонний. Потом, да, она может и втык дать, и наказать, как сочтёт нужным. Но потом. А вот согласие на отправку первокурсников ночью в Запретный лес… Какую бы цель директор не преследовал, но окончательное решение этого вопроса было за нашим деканом. И даже прямой приказ директора тут ничего не смог бы поменять.

– Мне кажется, ты слишком категорична, – вздохнул мальчик.

– Гарри, посмотри на Слизерин и Снейпа. Я знаю, ты его не любишь, как и он тебя, но просто взгляни будто со стороны, отстранись от эмоций. Ты хоть раз видел, чтобы он соглашался с кем-то в вопросах наказания подопечных? Он всегда их отстаивает, даже перед директором…

– Ну это понятно, он своих выгораживает…

– Во-первых, почему ты считаешь, что он потом сам не наказывает провинившихся, а во-вторых, почему ты считаешь, что это плохо? Ты бы вот отказался, если бы наш декан точно так же выгораживала бы нас перед директором из-за довольно странного наказания в ночном лесу? Я бы вот ничего против не имела. Да, мы провинились, но почему наказание назначает не наш декан, а директор? И почему наш декан с ним не спорит, а соглашается?

– А почему ты решила, что она не спорила?

– Да потому что назначение наказаний ученикам факультета утверждает декан и никто более, за некоторыми исключениями.

– А может тут как раз…

– Исключения применяются, если ученики попались во время дежурства кого-либо из деканов. Например, Малфой попался вместе с нами профессору Макгонагалл, и она получила право его наказать. И профессор Снейп тут был бессилен, она была в своём праве. А вот директор тут никаким боком не стоял.

– Откуда ты всё знаешь…

– Историю Хогвартса читала. Там описываются и права, и обязанности всех. Как говорится, незнание законов не освобождает от ответственности, а вот знание вполне может.

– То-то это знание тебе помогло. – Гарри не сумел удержаться от сарказма.

Гермиона не разозлилась, как ожидал мальчик, а согласно покивала.

– Вот-вот. Но знание тут не помогло, поскольку закон в данном случае нарушили сами преподаватели. Директор вмешался и сам определил наказание, что делать по закону не мог, а наш декан с этим согласилась, хотя могла этого не делать. Вот потому я и считаю её поступок предательством нас, как её учеников. Правы мы тогда были или нет, но наказать она нас должна была сама, без подсказок кого-либо. И уж тем более не так. Знаешь, рука у меня до сих пор болит. – Приём был не совсем честным, но Гарри глянув на руку девочки на перевязи, смутился и отвернулся.

– А почему ты тогда на директора не сердишься? Если уж он назначил наказание.