Текст книги "Предел слышимости (СИ)"

Автор книги: troyachka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

– Ну вот, – удовлетворенно произнес Джек, прицелился и выстрелом оставил в двери квадратное отверстие, как раз на месте замка. Пульт управления со злобным шипением заискрил, но Джек толкнул дверь ногой и шагнул вперед. В огромный круглый зал, больше похожий на ангар, и…

– Стой! – сказал Мортимус, протянул руку и схватил Джека за шиворот.

Зал выглядел очень странно – и очень, очень опасно, пожалуй, впервые за все время здесь Мортимус почувствовал настоящий укол страха. Он быстро огляделся: что же здесь не так? Вроде все в…

– Эй, что за шутки? – возмутился Джек и стряхнул руку. – Мы почти у цели, я должен…

Он еще что-то говорил, но Мортимус не слышал его. Страх был здесь повсюду, страх липкий, холодный и какой-то внешний, он заползал внутрь, как холодный ветер за шиворот. Как щупальце траксианской гидры-паразита. Как чужая мысль, еще осторожная, любопытная, но ощутимо враждебная.

И свет. Здесь было что-то не так со светом.

– Видишь вон ту штуку посредине? – продолжал Джек, все еще улыбаясь, но очень неприятно и сердито. – Это механизм, полученный этой корпорацией из будущего – или от неизвестных высокоразвитых рас. Они используют его для реморализации. Мне нужно убрать его. Боишься – не подходи близко, но и не лезь под руки!

– Ты интересуешься велогонками? – спросил Мортимус.

Джек обескураженно заморгал, но быстро ответил:

– Нет. К чему…

– Зря. – Мортимус взял его за локоть и отодвинул в сторону, шагнул вперед и завертел головой, осматриваясь. – Фавориты, мой друг, никогда не идут первыми с самого начала. Самая лучшая тактика – это сесть лидеру «на колесо», пусть выкладывается, пусть расходует силы. А потом, перед финишем…

Возвышение в самом центре зала было похоже на небольшой купол матового стекла – ощутимо толстого и тяжелого даже на вид, и, кажется, спаянного с полом. По крайней мере, эту штуку нельзя было просто взять и вынести. Весь зал пустовал, если не считать этого купола и очень невысокого подиума, кольцом его окружавшего. Не подиума – тонкой пластиковой планки: тот выглядел скорее декоративным элементом, вряд ли по нему получится пройти.

– Потом, перед финишем, настоящий лидер делает обгон и приходит первым, – закончил Мортимус и обернулся к Джеку. – А тот, кто вез его «на колесе», отваливается. Считай, я тебя обогнал. А теперь ты не лезь под руки, – сказал он холодно. – Здесь что-то не так, и я хочу выяснить, что именно. Все эти страшные ловушки были только прикрытием.

Джек открыл рот, чтобы ответить, но вместо этого молча кивнул.

Слишком большой и слишком пустынный зал, странное освещение, непонятный подиум, окружавший купол – не вплотную, метрах в пяти, словно магический круг в человеческих, да и не только, сказках.

Мортимус сделал осторожный шаг вперед, готовый в любой момент вернуться.

– Иди за мной, не отставай, – бросил он через плечо Джеку.

Воздух стал густым и плотным, не лез в горло; Мортимус сосредоточился, пытаясь понять, что не так. Это не силовое поле, не какая-нибудь примитивная энергетическая ловушка, это что-то… биологическое?

Он посмотрел на пол: от его ног тянулась длинная черная тень, хорошо заметная на почти белом полу. Зал был ярко освещен. Даже слишком ярко – и сложно, светильники и прожектора выстраивались в какую-то причудливую систему. Зачем?

Мортимус резко остановился и поймал за локоть Джека, который по инерции прошел еще два шага вперед.

– А ну-ка, мой дорогой друг, повтори, что тебе нужно сделать? – спросил шепотом Мортимус, крепко сжимая колючую, плотную шерсть рукава.

– Не понимаю, зачем ты делаешь из этого проблему, – пренебрежительно отозвался Джек. – И зачем пускаешь пыль в глаза, хотя выглядит это мило. Мне нужно установить на той круглой штуке темпоральный заряд-поглотитель и активировать его, а ты не забивай этой ерундой свою хорошенькую головку, я сам с этим разберусь. Лидер велогонки.

Он попытался стряхнуть руку и пойти вперед, но Мортимус сжал пальцы крепче и дернул его к себе, почти вплотную.

– Послушай, – прошипел он. – Если мечтаешь красиво покончить с собой – сними браслет и отдай его мне. Сомневаюсь, что ты сможешь дойти даже до того подиума, не говоря уж о самом куполе. О, всемилостивый Боже! В этой круглой штуке что-то живое, и я не могу понять, что. А я – я! – знаю тысячи, миллионы разных видов! Дай мне выяснить, что это вообще такое!

Джек, прищурившись, смотрел ему в глаза – недоверчиво и сердито.

– Значит, там, внутри, не механизм? Хм, можно было догадаться, – с яростной улыбкой прошептал он. – А еще…

– А еще агентство никогда не дает полной картины, – наобум добавил Мортимус. – Они всегда стараются в первую очередь прикрыть свой зад.

– Точно, – оскалился Джек. – Ты ум-ни-ца, Риддл. Или мне называть тебя Мортон?

Мортимус вздрогнул. Имени к этому псевдониму он еще не успел придумать – ну что ж, Мортон так Мортон, хоть и слишком похоже… Надо будет получше выяснить об этом агентстве. И о Форбсе, который наверняка с ним связан. Выяснить и разобраться.

– Кроме того, к твоему сведению, – сказал он, решив не отвечать на вопрос, – здесь странное освещение. Что-то с ним не так, и я тоже хочу это выяснить.

Джек быстро повернул голову и посмотрел на купол.

– Он освещен со всех сторон, равномерно, – сказал он. – Наверное, чтобы удобнее было вести наблюдения.

Неожиданный страх снова толкнул Мортимуса под коленки, даже не страх – липкая, холодная неуверенность. Как во время учебы, когда он едва не завалил экзамен по темпоральной механике. Точно так же, и даже голос…

«Вы вылетите из Академии быстрее, чем сможете произнести собственное имя!»

Голос профессора Борусы! Настоящий! Здесь! Мортимус съежился и закрыл глаза, замотал головой, пытаясь отогнать наваждение.

«Бездарное ничтожество, прожектёр! Из вас никогда не выйдет ничего путного, вы – зря потраченное время!»

Мортимус замотал головой сильнее. Это какое-то внешнее… внешнее воздействие! Сердца колотились, как ненормальные.

– Эй, ты чего так в меня вцепился? – удивился Джек. – Испугался, что ли… Ох. Нет!

Мортимуса вдруг отпустило, он открыл глаза и вздрогнул – дыхание перехватило, словно после попытки нырнуть на большую глубину, голова кружилась, двойной пульс болезненно бился в виски.

– Нет… Грэй! Не надо… вернись… А-а-ах! – Лицо Джека Харкнесса, такое привлекательное и располагающее, исказилось, словно от боли, он отступил назад и схватился за голову, словно пытаясь оторвать ее.

Что бы там ни пряталось, там, под куполом, оно решило, что Джек будет более лакомой добычей. А он все стонал и звал какого-то Грея, кричал «Не надо», хватал руками воздух и, не глядя, куда идет, отступал прямо к центру зала, прямо к невысокому пластиковому подиуму. Черная тень у его ног становилась все длиннее и длиннее.

Мортимус посмотрел назад. Можно попробовать сбежать. Но как выбраться без браслета – а с мертвого Джека снять его не выйдет: если монстр, сидящий в банке, убьет его, то примется за Мортимуса, а тогда подойти к трупу будет более чем затруднительно. И сбежать тоже не получится, его зашвырнуло неизвестно куда, это какая-то незнакомая система, незнакомая корпорация – надо будет получше выяснить о Blue Sun, если, конечно удастся!

Возле развороченной двери на стенде висела табличка «Несчастных случаев не было 2 дня». Цифра «2», прикрепленная магнитом, держалась криво и, казалось, хотела сбежать со стенда – по крайней мере, отползти подальше. Рядом висел плакат: «Сотрудник, помни! Герметичное экранирование – залог безопасности!»

Экранирование!

Мортимус стремительно подошел к Джеку и оттащил к двери, потом встряхнул. Тот заморгал, оттолкнул Мортимуса, потом почему-то ощупал лицо.

– Что это было? – спросил он глухо.

– Ментальный паразит, – ответил Мортимус, почти полностью уверенный в собственной правоте. – Питающийся страхами, а может, и просто отрицательными эмоциями. Реморализация, говоришь? Ну-ну. Эту штуку действительно надо уничтожить. Люди в который раз не устают меня удивлять. Такие… ненормальные прожекты.

– Люди? – удивился Джек.

– А тебя они не удивляют? Странно, если так. А может, ты просто слишком наивен. Восторжен, не побоюсь этого сильного термина.

Джек хрипло рассмеялся и пригладил растрепавшиеся волосы.

– Не хочу слишком радовать тебя, но ты, наверное, прав, – сказал он. – Принимай командование. Я в вашем распоряжении, мистер Риддл, и готов выполнить любое приказание.

Он вытянулся, щелкнул каблуками – наигранно, конечно, – и отдал честь.

– Вольно, – сказал Мортимус и раздвинул губы в улыбке. У него появилась идея – одна из многих, конечно, но, к счастью, вполне осуществимая.

– Посмотри, есть ли здесь скафандры, шлемы или что-то, похожее на переносной электрический магнит, – сказал он, подошел к стенду и снял с него тяжелую металлическую «двойку». Странно. Проще было бы использовать магнитные полимеры, а не металл. Может, это часть единого целого? Часть сдерживающей системы? Только возле стены страх отпускал гарантированно – там работал экран. И для чего тогда этот подиум? Он наверняка часть всей системы, вместе с освещением… Освещение!

– Что ты сказал о куполе? – спросил он Джека, который рылся в ящиках одного из лабораторных столов. – Повтори!

– В смысле, что о куполе?

– Освещение.

– А. Ну, он равномерно освещен со всех сторон.

– А зачем? – спросил Мортимус и широко улыбнулся – почти оскалился. – Зачем его так освещать?

Джек презрительно скривил губы, захлопнул ящик и выпрямился.

– Спроси что-нибудь попроще. Мы не в школе, в конце концов.

– Он не отбрасывает тени! – торжествующе проговорил Мортимус и поднял палец, хотя еще не был уверен в том, что собирается сказать следующим. – И потому…

В голове пронесся целый вихрь мыслей, идей, образов, вариантов. Подходил один – отлично подходил, если бы только не был совершенно безвредным.

– И потому это все равно, что пылевых клещей натравливать, – закончил Мортимус и швырнул тяжелый кусок металла вперед, так, чтобы тот упал неподалеку от подиума. «Двойка» со звоном покатилась по полу и остановилась совсем рядом – именно там, куда целился Мортимус.

– При чем здесь пылевые клещи? – растерянно спросил Джек.

Мортимус вытащил бинокль и посмотрел в него. У металлической и объемной «двойки» медленно, неторопливо вырастала вторая тень. Все точно. Именно то, о чем он думал.

– При том, что они тоже маленькие и их тоже много. – Мортимус протянул Джеку бинокль. – Посмотри и посчитай тени.

Объяснять этому медленно соображающему человеку, в чем дело, было слишком долго.

– Их две… три! – удивленно воскликнул Джек. – Что это такое?

– Вашта Нерада, – сказал Мортимус и улыбнулся. – И ее очень много. Чрезвычайно. В природе такого не бывает… они ее выращивали, что ли? Как элегантно! Изящно! Я хочу познакомиться с проектировщиками этого зала. Вашта Нерада ничего не боится и может сожрать любое живое существо, если ее – их – достаточно много. Под этим подиумом ее больше чем достаточно. Охрана и для паразита, и от таких, как мы с тобой. Ну, почти таких. Мы сами сможем ее использовать.

Он вытащил отвертку и взмахнул ей, как дирижерской палочкой; прекрасная штука, прекрасная самосхлопывающаяся ловушка, ничего не придется делать, даже близко подходить не надо!

– А теперь, – сказал Мортимус, улыбаясь широко, почти до боли, – смотри и учись. Светильники связаны в единую систему, и нам всего-то нужно погасить несколько… Оп! – Он указал отверткой на один из дальних светильников, и тот погас. Купол отбросил короткую, черную на фоне светлого пола тень. – И еще. Вот… – Светильники один за другим гасли, и тень становилась все длиннее, пока не коснулась подиума.

– Ну и? Чем ты собираешься меня удивить? – спросил Джек. И потер лицо: от купола донеслась волна ужаса и ненависти, если бы не магнитное поле, оно достало бы их. Существо, скрывавшееся под куполом, боялось Вашта Нераду, боялось и ненавидело, насколько могло. Насколько умело.

– А теперь, – сказал Мортимус, – надо продырявить стекло. Разбить эту банку.

Теней стало три. Четыре. Пятая была еще слабой, едва заметной, но постепенно темнела, набирая силу. Мортимус сунул бинокль в карман, переключил у отвертки режим и прицелился. Звуковой бластер мог не справиться, зато микроимпульсы запросто сделают в стекле дырку.

– Вот так, – удовлетворенно сказал Мортимус и несколько раз нажал на кнопку. Луч, вылетевший из отвертки, коснулся толстого стекла, оно зашипело и треснуло, загудев, как колокол.

И в этот момент стало темно. Светильники погасли разом, как по сигналу.

– Эй, кто выключил свет? – возмущенно закричал Джек, и Мортимус, ориентируясь на голос, шагнул в сторону и схватил его за плечи.

– Бежим. Сейчас же, – и, пока Джек осознавал происходящее – медленно, как и все люди! – схватил того за руку, нащупал браслет и навел на него отвертку. – Держись!

И нажал кнопку.

О том, что забыл переключить режим, Мортимус вспомнил уже в ту минуту, когда их вышвырнуло из воронки в такую же глухую, непроглядную темноту.

========== Часть 7 ==========

Лес умирал. Наверное, это случилось не так давно, потому что кое-где деревья еще боролись за жизнь, выпускали бледные, длинные побеги, но большинство растений стояли сухими, и побуревшие листья ковром устилали землю под ними. Такую же мертвую на вид, красную и растрескавшуюся.

Зато холодно здесь не было – даже сейчас, в сумерки, ветер был теплым и комфортным. Сек посмотрел на давно уже бесполезные часы: они разве что отсчитывали прошедшее время, и то вряд ли точно. Прошло около двенадцати часов. Спать не хотелось, но голова почему-то кружилась, а тело ощущалось слишком легким и каким-то вялым. Возможно, сказывался недостаток сахара в крови, Сек покопался в карманах, нашел леденец и сунул его в рот. Конечно, это не заменит полноценного приема пищи, но может придать немного сил.

ТАРДИС превратилась в странное подобие засохшего сада камней: нагромождение глыб, поросшее пожухлой травой. Хотелось надеяться, что датчик радиации не соврал, и здесь все в порядке. Что здесь не случилось какой-нибудь ядерной войны или чего похуже: судя по всему, планета раньше была обитаема. Прямо перед ним, не дальше километра, среди высоких, больше похожих на застывшие волны холмов, стояла огромная пирамида – идеально правильной формы и украшенная ромбовидным орнаментом.

Цивилизация была, видимо, высокоразвитой. Может, это обычные индустриальные загрязнения? Сек наклонился, подобрал щепоть песка и растер между пальцами. Песок как песок. Впрочем, без лабораторных тестов все равно невозможно было определить, что здесь случилось. Небо над головой стремительно темнело, солнце давно опустилось за горизонт, но яркая белая звезда, висевшая почти в зените, разгоралась все сильнее, светила неживым холодным светом. Наверняка спутник или соседняя планета – газовый гигант с окраин системы, судя по расположению над горизонтом.

Возвращаться в ТАРДИС нельзя, она может улететь в любую минуту, а Мортимусу надо оставить возможность догнать его. Сек глубоко вздохнул, неожиданно закашлялся от слишком сухого воздуха и пошел вперед, к пирамиде. Она недалеко, заблудиться здесь будет сложно, а любопытство – это одно из ведущих человеческих качеств… и не только человеческих. Сек улыбнулся. Мортимус когда-то говорил ему, что любопытство – самая поощряемая черта у таймлордов. Разум движется вперед благодаря любопытству.

Он шагал по умирающему лесу, слушая тихий хруст листьев под ногами. Этот звук умиротворял, создавая ложное чувство безопасности, хотя, скорее всего, ничего живого в этом лесу и не было. Ничего потенциально опасного. Темнело, ориентироваться становилось все труднее, но свет белой звезды отражался от металлических сегментов пирамиды – и Сек шел дальше. Повернуть назад казалось проигрышем – иррациональное чувство, не имеющее особого смысла, но все же.

Ноги словно налились свинцом, а голова – наоборот, кружилась все сильнее. Сек остановился и схватился за сухую ветку, пытаясь удержать равновесие. Такого с ним еще не случалось – и это не было похоже на лучевую болезнь. В горле саднило, конечно, но больше никаких совпадающих симптомов. Наверное, все-таки стоило вернуться в ТАРДИС. Это интоксикация; вероятнее всего, виновато загрязнение, причем слишком сильное, чтобы даже его продуманный организм смог выдержать долго. Пирамида была так близко – казалось, протяни руку и дотронешься, но… Сек попробовал сделать шаг и едва смог удержать равновесие.

Он вцепился в ветку и зажмурился. Метафора «все внутри похолодело» раньше казалась Секу глупой и преувеличенной, а оказалась по-настоящему живой и точной. Интоксикация от внешней среды не могла наступить так быстро; это что-то внутреннее, разладка систем организма, которые не должны были разлаживаться ни при каких обстоятельствах! Сердце стучало очень быстро, но с каким-то провалами, пульс болезненно отдавался в голове, во рту пересохло, горло болело, словно после стакана кипятка. Надо было возвращаться немедленно! Если получится. Нет, нет, это настоящая паника. Паниковать ни в коем случае нельзя. Сек закусил губу, сосредоточился (голова кружилась слишком сильно), выпустил ветку и сделал шаг.

Потом он увидел женщину.

Рыжая, встрепанная, как земной воробей, но одновременно какая-то ладная и собранная, она стояла среди деревьев и молча смотрела на него. Настоящий, живой человек. Ее лицо ничего не выражало, но глаза были яркими, умными и, пожалуй, недобрыми. Женщина так сильно контрастировала с засохшей растительностью, словно и не принадлежала этому миру. На секунду Сек испугался еще сильнее. С ним никогда не случалось галлюцинаций, но с ним и многого другого не случалось. А вдруг его мозг придумал эту женщину – единственное живое существо на умирающей планете, которое могло бы спасти его? Вдруг это бред воспаленного воображения?

– Почему… я так хорошо… вижу… тебя… в темноте? – спросил он у женщины. Слова получались с трудом, вылетали отрывисто, как когда-то давно, до того, как Сек научился произносить фразы плавно и интонируя, как люди, как социальные разумные виды.

– Твои зрачки… зрачок расширен, – ответила женщина, сильно грассируя, и на ее лице мелькнуло странное выражение – то ли отвращение, то ли радость. – Ты болен и скоро умрешь, это один из симптомов.

– Симптомов чего?

– Болезни, – ответила женщина и смерила его взглядом с головы до ног. – Видишь ли, это Хро Б’Брана, планета Чумной звезды – вон она, в небе, не пропустишь.

Сек поднял голову, но мир вдруг завертелся, как бешеный, вокруг белой сияющей оси, точки, горящей в зените, а потом опрокинулся набок. В спину несильно, но ощутимо толкнулась земля. Болен? Не может быть. Он не мог заболеть, это исключено, исклю…

Женщина, хрустя на каждом шагу листьями, подошла и склонилась над ним. От нее пахло чем-то сладким и животным, совсем не похоже на человека, за плечом сияла звезда, и казалось, что вокруг ее волос светится нимб – почти как на человеческих религиозных изображениях.

– Помоги… мне, – попросил Сек, а потом по телу прокатилась горячая неприятная волна, и он, не в силах контролировать себя, схватил женщину за шею, притянул к себе и поцеловал. Губы ее были холодные как лед, и это было даже приятно, она не ответила, но и не отстранилась. Потом оттолкнула его – легко, но Секу не хватило сил даже просто держать руку поднятой.

– Гормональные всплески, – сказала женщина с живым интересом. – Вторая стадия. А ты хорошо держишься! Хруун от этого умирали за пять минут.

Она подхватила его подмышки и потащила по сухой листве – неожиданно сильно дернув и с гораздо большей легкостью, чем можно было ждать. Звезда, запутавшаяся в мертвых ветках, трепыхнулась и поплыла в сторону. Женщина улыбнулась, и надежда снова перестала казаться зыбкой.

– Посмотрим, что ты такое…

***

Потолок терялся где-то в вышине. Сек резко поднялся: сердце колотилось очень быстро, все стало болезненно четким, ярким и насыщенным, мысли летели с бешеной скоростью. Здесь было холодно, темно и мертво. Светила только лампа-прожектор, освещавшая металлический стол, похожий на операционный, и от этого субъективно слишком яркого света болел глаз. Сек встал на ноги: головокружение почти прошло, но оставалось на краю сознания. Неприятное чувство. Колени дрожали.

– Я ввела тебе стимулятор, это даст еще полчаса, – сказала женщина и, вытащив из пневмошприца ампулу, метко бросила ее в мусорную корзину. – Ну? Рассказывай, как очутился здесь. Ты один?

Отвечать правду будет очень глупо, если сказать, что не один – она, может, испугается и отпустит его? Нет, нет, это еще глупее, надо, чтобы она помогла, а не отпустила. Мысли путались, и вместо ответа Сек просто кивнул.

– Я так и думала, – сухо отозвалась женщина. – Если бы ты мне соврал… Отключи свою дурацкую маскировку! Здесь нельзя использовать биотехнологии, ты не можешь в таком состоянии удерживать нужный образ, а ведь твоя голопроекция рассчитана на это, да? На этой планете никто и ничто не может выжить, разве что ему очень повезет или у него есть нужные ресурсы и знания… – Женщина скривилась почти болезненно, и Сек вдруг понял, что она такая же жертва, как и он сам, застрявшая в одиночестве на мертвой планете, может, потерявшая спутников.

– У меня есть корабль, – сказал Сек. – Я могу тебя забрать. Помоги. Пожалуйста.

Действие стимулятора постепенно сходило на нет куда быстрее, чем должно – возможно, из-за метаболизма или чего-то другого, стоять не было сил, и Сек опустился на пол, сел, скрестив ноги, и отключил голографический модификатор. Женщина вдруг сжала губы и бросила на него жесткий, неприятный взгляд.

– Погоди, я соберу образцы, – сказала она. – Эта планета – настоящая сокровищница мутаций. Нельзя их бросить.

Интересно, а он, по ее мнению, тоже входит в эту сокровищницу? Сек с трудом улыбнулся: наверное, нет. Ведь ясно, что он не с этой планеты, такой же чужак, как и она. Правда, она – человек, а он только наполовину. Как… как ей удалось выжить здесь? Женщина издевательски медленно укладывала пробирки, ампулы и инструменты в крохотный чемоданчик, в котором давно должно было закончиться место. Голова закружилась опять, на этот раз гораздо сильнее, и заболела неприятно, монотонно и неотвратимо. Сек лег на пол и сжался. Может, так перестанет кружиться? Может, пройдет?

Такие дурацкие надежды. Он зажмурился. Во рту стало кисло и горько. Интоксикация все сильнее, и вскоре она уничтожит его, медленно и верно. Сек однажды уже умирал, но тогда это не было так страшно, потому что случилось быстро, а сейчас… Он закрыл голову руками, но от этого не было никакого толку. Почему эта женщина не хочет ему помочь? Он не собирался ее обманывать, он и правда готов отвести ее в ТАРДИС и забрать с собой, лишь бы только остаться в живых.

– Ну, вот и все. – Женщина подошла ближе, и Сек открыл глаз. – Нет, так не пойдет. Я не хочу тащить тебя…

Она присела, щелкнул пневмошприц, потом шею обожгло холодом. Сердце снова заколотилось, затрепыхалось, и Сек, схватив протянутую руку, поднялся на ноги.

– Иди. Показывай, где твой корабль, – ровным голосом сказала женщина.

Снаружи было очень, очень холодно, и Сек сжался, пытаясь согреться. Наверное, это было субъективное ощущение. За такое короткое время не могло настолько похолодать.

– Иди, – повторила женщина и легонько толкнула его вперед.

Дальше все было как в тумане. Сек шел, цепляясь то за свою спутницу, то за деревья, шел вдоль собственного следа, хорошо видного даже в темноте. Сначала среди листвы словно тащили что-то тяжелое, потом – просто разворошили. ТАРДИС… она должна быть похожа на гору камней. Силы заканчивались, стимулятор на этот раз подействовал гораздо слабее, и Сек, не удержавшись на очередном шаге, упал. В голове звенело от боли. Он закашлялся и произнес:

– Я не могу.

Женщина наклонилась над ним.

– Можешь. Вставай.

Она потянула его за руку, обхватила за талию и с неожиданной силой поставила на ноги.

– Держись за меня и показывай, куда.

Шаг за шагом, все ближе к цели. Деревья то и дело бросались наперерез, угрожали, тянулись сухими пальцами веток, но женщина не давала им схватить их, шла без остановки, легко отодвигая ветки в стороны, а Сек послушно следовал за ней, указывая только направление.

Вскоре за деревьями показалась куча камней. Только вот… Вместо пожухшей травы на камнях цвели яркие, до рези в глазу цветы, а камни стали синими и прозрачными. ТАРДИС выглядела чудовищно… чужеродной. Другой.

– Пришли, – сказал Сек и кивнул в сторону ТАРДИС. – Но она…

И тут женщина ахнула и выпустила его, мир снова потерял равновесие, зашатался и покатился в тартарары.

– Ты… ты… – говорила она где-то вдалеке, на краю слышимости, произнося каждое слово с явственной ненавистью. – Ты животное! Дикарь! Ты ее почти убил! Как ты мог привести на эту планету ТАРДИС, ничтожество?! Как она вообще к тебе попала?! Ключ, немедленно!

Сек с трудом полез в карман, лежа на спине это было сделать трудно, и он перевернулся на бок. Голова закружилась, он зажмурился и вытащил ключ. Оставалось надеяться, нужный. Она все равно бы нашла, а так, может быть…

Потом его тащили по земле, и это было гораздо больнее, чем раньше. Хлопнула дверь. Земля сменилась твердым напольным покрытием.

– Одну я потеряла, – произнесла его спутница, и ее высокие серебристые сапожки звонко и неприятно зацокали по полу консольной. Сек с трудом повернул голову: женщина вытащила из чемоданчика длинную стеклянную палочку, наполненную чем-то цветным, и нырнула под консоль, почти как это делал Мортимус. – Но вторую ни за что не упущу. Ну-ка, девочка, не бойся, я тебя вылечу, я уже знаю, как…

Она не была человеком. Она таймлорд. Таймледи.

И он привел ее сюда. Сам. По своей воле.

– Ну вот, – сказала она и похлопала консоль по боку, словно домашнее животное. – Сейчас все пройдет.

Звуки стали плыть, таймледи говорила еще что-то, звенела колбами, ходила по консольной туда-сюда, но Сек уже не мог следить за ней. Голова не хотела поворачиваться. Перед взглядом все плыло. Дышать стало трудно, словно воздух стал жидким и душил, душил все сильнее.

– Ты что? – вдруг громко произнесла таймледи, и ее рыжие волосы ярким пятном мелькнули совсем рядом. – Умирать вздумал? Не смей, я с тобой еще не закон…

***

Музыка плыла и волновалась на краю сознания, словно кто-то включил проигрыватель и неплотно прикрыл дверь, и звуки вползали исподтишка и осторожно, почти наощупь. Голова больше не кружилась. Музыка отступала все дальше и дальше, сменялась чужими словами, неприятным голосом, и Сек вдруг все вспомнил – резко и одновременно, воспоминания хлынули холодной до ломоты водой.

– Ну что за хлам? – произнесла таймледи с отвращением. Что-то стеклянно звякнуло. – Ума не приложу, как вообще эта ТАРДИС еще может перемещаться во времени и пространстве, если ее хозяин… Не ТАРДИС, а свинарник! Как можно так обращаться с культурами? Как вообще можно работать в таких условиях?

Почему-то было трудно ощутить собственное тело – оно то ли затекло, то ли… Открыть глаз и посмотреть было страшно, и Сек попробовал пошевелить пальцами. Кажется, получилось, хотя руки чувствовались как что-то отдельное и неживое. Спине было холодно. Судя по запаху, это лаборатория. В прошлый раз Мортимус экспериментировал с не слишком свежими эктоплазменными пробиотиками, и вонь въелась намертво, даже полная стерилизация не помогла.

Сек попытался пошевелиться еще раз и понял, что его руки связаны и пристегнуты к металлическим планкам. И что он лежит на лабораторном столе. Он судорожно вздохнул, едва успев сдержать стон. Нельзя показывать ей, что он в сознании!

Таймледи продолжала звенеть чем-то стеклянным, потом, судя по шаркающим звукам, начала вытирать стол. Напрасный труд. После Мортимуса и его экспериментов… Сек злорадно скривил губы, одновременно пытаясь высвободить из более свободного фиксатора правую кисть. Фиксатор вдруг крепко сжался, и Сек замер. Значит, таким образом выбраться не получится.

Что-то щелкнуло.

– Говорит Рани, запись от сто семьдесят второго солярного дня двести пятьдесят девятого макропериода, проведенного на… – она замолчала. – От первого дня на свободе. Обнаруженная ТАРДИС не подчиняется командам, видимо, активирована противоугонная система. Процесс заражения успешно остановлен, распад сердца предотвращен, проведена профилактика.

Рани, Рани, Рани! Сек точно знал это имя – вернее, псевдоним, – это что-то, связанное с Доктором. Точно! Она была его врагом, и она должна была погибнуть в войне времени. Что ж, многие должны были и не погибли, он сам, например.

– Связь с Галлифреем не работает, скорее всего, из-за противоугонной блокировки, – продолжала Рани. – ТАРДИС самопроизвольно дематериализовалась и дрейфует во временной воронке. Похититель…

Сек замер и даже задержал дыхание. То, что Рани подошла и остановилась совсем рядом, стало понятно только по движению воздуха – в лаборатории был мягкий пол. Шаги терялись.

– Похититель, видимо, образец военной разработки, сбежавший или от своих создателей, или от тех, против кого он был предназначен. Для его создания без всякого сомнения был использован генотип далека, и я осуществляю забор пробы для проверки моей гипотезы.

Руку обожгла боль, и Сек от неожиданности дернулся и вскрикнул. Он открыл глаз: Рани, одетая в темно-синий рабочий халат, стояла над ним, сжимая двумя пальцами зонд. На ее шее висел небольшой кулон диктофона, поблескивающий в ярком свете ламп.

– Хм, странный выбор гибридного донора, – сказала она, обращая на Сека внимания не больше, чем на морскую свинку или кролика. – Человек – слишком хрупкое и недолговечное существо без особых физических и умственных преимуществ… Куда эффективнее было бы использовать сонтаранца или зарби. Монокулярное зрение также сложно назвать эффективным решением. Больше похоже на жест отчаяния. Я пока не могу понять цели создания этого гибрида, однако постараюсь экспериментальным путем выяснить ее, предупредить Совет и Кастеляна, возможно – разработать эффективное противодействие…

Она замолчала, опустила голову и смерила Сека долгим взглядом. Во рту резко пересохло, а в животе съежился твердый ледяной ком.

– Без «возможно», – сказала Рани и улыбнулась почти ласково. – Я это сделаю наверняка.

Можно попробовать попросить ее отпустить его. Можно умолять. Можно угрожать. Но это не имеет никакого смысла. Сек изо всех сил дернул руками, пытаясь высвободиться, но фиксаторы держали очень крепко и надежно.

– Немедленно выпусти меня! – крикнул он. – И я ничего тебе не сделаю!

Рани отвернулась и отошла к одному из столов. Зажужжал пневмошприц. Нет, нельзя перед ней так унижаться! Сек зажмурился и начал медленно считать про себя до десяти, пытаясь успокоиться. Нужно оставаться холодным и собранным, ни гнев, ни страх, ни унижение не достигнут цели…