Текст книги "Похититель души (СИ)"
Автор книги: Traum von Katrin
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)
– Так из-за чего он? Тоже драка? Какой-то странный…
Она провела пальчиками по изгибам змеиного туловища, чётко слыша, как учащается дыхание Джагхеда. В голове шумело от алкоголя и осознания того, что одно касание способно вывести его из невозмутимого состояния. Улыбнувшись этой реакции, заставила себя прекратить и закончить с пуговицами, но всё ещё ждала ответа.
– Это нихрена не благородные раны, – хмыкнул он, наконец, признаваясь и собираясь с мыслями. – Самый старый, ещё с детства. Мне лет тринадцать было, стащил кошелёк у женщины на автобусной остановке. А рядом был патруль с копами, за мной двое погнались. Бежал, как мог, во дворы, паника полная, потому что поймают – и мне светит колония для несовершеннолетних. Махнул через забор, да приземлился неудачно, внизу оказался какой-то строительный мусор, балки, железки… И я на них упал, разодрав весь бок. Но копы отстали. Только я потом долго домой полз, мне, мелкому, всё казалось, что кишки выпадают. Визжал, как девчонка, когда отец сам зашивал.
Шокированно ахнув, Бетти на минуту себе представила этот ужас: раненый ребёнок, истекая кровью, плетётся домой, чтобы его отец вместо обращения в больницу принялся зашивать рваную рану кустарным методом. Как же много она не знала о своём однокласснике с последней парты. Не знала, что ему приходится делать и как выживать вне стен школы. Ей никогда не приходилось сталкиваться с такими реалиями жизни: на любой чих родители вызывали врача, обкладывали вкусняшками и включали мультики. Даже сейчас, когда ей уже двадцать пять, мама звонит каждый день по несколько раз, убеждая, что обязана приехать с куриным бульоном, и только чудом Элис удаётся сдерживать от визита.
– Ты очень сильный, Джаг, – убеждённо заявила она. – Я бы так не смогла. Да и вообще, если задуматься, я бы не протянула и дня в Саутсайде. Я не виню тебя за то, кто ты есть – ты просто выживал. Но сейчас у тебя есть шанс больше к этому не возвращаться. Если ты позволишь, твой рассказ пойдёт в печать. И конечно, ты получишь за него гонорар, сначала небольшой, но перспективы открываются отличные, – Джаг никак не прокомментировал это предложение, так что Бетти поспешила закруглить тему, застёгивая последнюю пуговицу и отступая на шаг назад. – Смотри, тебе ужасно идёт рубашка.
За неимением поблизости зеркала, Джаг с сомнением оглядел себя. Цвет ему шёл, это бесспорно. От чёрного к коричневому – не великая разница, но такая заметная. Тёплый шоколад. Сразу вспомнилась стоящая в холодильнике новенькая Нутелла – непременно слопают её завтра с Бетти хлебными палочками. Несмело улыбнулся. Где-то фоном играла очередная песенка Бритни, а в зелёных глазах девушки напротив светилось удовлетворение и радость. Потому что на самом деле он выглядит очень даже неплохо.
– Ну что, похож я на приличного северного маминого сынка? – дурачась, он надул щёки, и Купер прыснула от смеха, возвращаясь к стопке одежды. – Эй, а как будешь маскироваться ты?
– О, я тут нашла один вариант, – она достала чёрный парик, предполагающий сделать из его носительницы жгучую брюнетку с ровным каре. – Что скажешь? Дополню каблуками и плащиком, получится этакая леди без возраста, если ещё и посмелей накраситься. Толлбой во мне точно не признает блондинку с хвостиком.
– Знаешь, ты ведь вовсе не обязана идти. Зачем так рисковать? Справимся без тебя, трёх свидетелей будет достаточно, – представив, как она будет выглядеть в таком образе, он ощутил волнующий трепет под рёбрами. И подвергать Бетти малейшей опасности совсем не хотелось.
– Брось. Во-первых, я самый ценный свидетель: не мне тебе рассказывать, как к южным относится шериф. Вам могут не поверить без меня. А во-вторых, Ронни моя подруга, и втянула её я. Так что отвечаю за её сохранность.
– В таком случае, я отвечаю за твою, – тихо заметил Джаг, мысленно себе пообещав, что приоритет его интересов только в этом. Если что-то пойдёт не по плану, если только ей будет угрожать опасность, то он непременно будет рядом. И готов получить десяток новых шрамов, лишь бы только эта девчонка осталась цела. Если надо – будет драться хоть со всем югом разом.
Потому что, оказывается, она ему дороже себя самого.
Комментарий к 8. Нутелла
Уф, ну что сказать, голодовка закончена. Вот и рушатся последние барьерчики, которых осталось уже просто до смешного мало. И да, мне-таки пришлось сменить размер на макси, ибо не уложилась в 70 страниц (еще 2 большие главы и эпилог, не забываем). Но это такое, “мини-макси”, хех…
========== 9. Выпускной ==========
В гостиной всё аккуратно прибрано, ни на одной горизонтальной поверхности нет и пылинки. В воздухе витает аромат от недавнего ужина – пасты карбонара с беконом и итальянскими травами. Это было почти праздничным блюдом, потому что знаменовало собой последний совместный ужин на маленькой уютной кухне. Понедельник пронёсся быстро: оба спешили куда-то, и сами не понимали, куда. Словно хотели обогнать само время, пока Джаг торопливо красил качели во дворе, а Бетти старательно гладила выбранные на завтра наряды. Но от тикающих часов не сбежать, и когда на Ривердэйл спустились сумерки, хозяйка и её уже-почти-не-гость устало рухнули на диван и включили первый попавшийся развлекательный канал. Говорить не хотелось. И ложиться спать тоже, потому что стоит закрыть глаза – и откроешь их уже утром вторника, который будет вновь требовать спешки, чтобы оказаться в парке Пиккенса к десяти. И потому в доме чувствовался лёгкий привкус сожаления, словно крохотная сказка подошла к концу.
Бетти больше не пряталась на другом конце дивана. Напротив, уверенно подползла к Джонсу, доверчиво прижимаясь к тёплому боку, и накрыла их обоих любимым мягким пледом. Он и не возражал, только позволил себе приобнять её за плечи и глубоко вдохнуть любимый аромат от пшеничных прядок. На экране мелькала какая-то старая банальная комедия про подростков, внезапно обменявшихся телами, но тыкать каналы никто не хотел. Правда, несколько раз Бетти тихонько хихикнула, пряча лицо на крепкой груди, и даже Джагхед не сдержал улыбки: фильм был пошлый и глупый, но забавный. Да ещё и невольно улавливалась какая-то параллель с героями: хорошей девочкой-отличницей и парнем из неблагополучной семьи…
Но гораздо важней было, что больше никто из них не бежал от себя. Что Элизабет расслабленно и спокойно сидит с ним в обнимку, не возражая на то, как Джаг осторожно перебирает пальцами её распущенные волосы. Никаких хвостиков. Никаких оков. Только на его голове всё ещё была привычная шапка-корона. Он был безмерно доволен собой: сделал всё, что планировал. Закончил с качелей, которая уже завтра будет готова для использования. Не оставил в этом домике ни одной несмазанной дверной петли или не завинченной трубы. И даже вчера вечером закончил свой рассказ.
Полумрак, и лишь мерцание экрана ноутбука сияет в темноте гостиной. Джонс не помнил, когда уже стало так темно, потому что был невероятно увлечён стучанием по клавишам. Наконец, с тихим победным выдохом поставив точку, он шокировано уставился на собственные пальцы. Сделал. После всех умоляющих взглядов Бетти, сейчас так удобно и чуть нагло опирающейся на его плечо и уткнувшейся в какую-то книгу – закончил. Этот рассказ завершился на неоднозначной, странной ноте, и мнение своего главного критика о таком повороте узнать хотелось немедленно. Впервые за прошедший час повернув голову, Джаг тихо позвал:
– Беттс?
И только сейчас понял, что она давно уснула, выронив свою книгу на пол. Мерно дыша, неловко опустила голову. Джонс как можно осторожней убрал со своих ног ноутбук, захлопнув крышку. Придерживая спящую девушку, чуть подвинулся и устроил её поудобней: за неимением других вариантов, просто уложил светлую головку себе на колени, боясь даже коснуться лишний раз, чтобы не разбудить. Но Бетти не шелохнулась, и без свечения экрана ничто не мешало ей спать. Откинувшись на спинку дивана, Джагхед прикрыл глаза, испытывая настоящее счастье: доверяет. Настолько, что может, не боясь, уснуть рядом с ним. Что не чувствует, как его рука невесомо дотронулась до спутавшихся волос, знакомясь с мягкостью прядей. Его маленькая муза, ставшая за неделю центром вращения его мира. Не понимал, когда это произошло, но отныне все его мысли, желания и мечты крутились вокруг Бетти. Он не просто посвятил ей свой первый рассказ. Он позволит отдать его в печать, под псевдонимом. И напишет ещё, потому что когда она рядом – воспоминания, фантазии и вдохновение никак не покидают разум. Напишет о солнце в зелёных глазах, о ветре, треплющем её хвостик и даже о ноже, когда-то приставленном к горлу. Напишет, чтобы открыть новую страницу.
Возможно, именно засыпая в тёмной комнате с головой Бетти на своих коленях, Джонс осознал, что уже не сможет повернуть назад.
Начатый не с самого начала фильм стремительно катился к финалу. И, как положено любой подростковой комедии, на экране замелькали огни выпускного бала. Едва ли не впервые за последний час проявив каплю интереса не к девушке рядом, а к происходящему в телевизоре, Джагхед с лёгкой ехидцей протянул:
– Да уж, так вот, как выглядит выпускной: все напяливают самые блестящие тряпки и кланяются главной выскочке школы и квотербеку? Тогда даже хорошо, что я не пошёл.
– На самом деле, не всё так плохо, – усмехнулась Бетти, погружаясь в воспоминания. – У нас королём и королевой были Ронни и Арчи Эндрюс. Они тогда встречались, так что вышло мило…
– Я же сказал: выскочка и футболист, – только ещё более убеждённо сверкнул глазами Джонс, и Бетти вдруг поёрзала в его руках и подняла голову с твёрдой груди. Её взгляд был такой внимательный, словно она уловила лёгкую горечь в небрежных словах о бале, который он не посетил. Сердце больно сжалось, и он осторожно признал полушёпотом, – Если бы я и пришёл тогда, то только, чтобы увидеть тебя.
– А я ждала. Весь вечер ждала, что ты появишься, и наконец-то пригласишь меня потанцевать, – зардевшись, она прикусила губу, чётко ощущая заливающий лицо румянец. Как же глупо. Может, виноват сам фильм, а может, прочитанный уже с разрешения автора рассказ, в котором теперь без всяких сомнений видела, что одноклассник был когда-то в неё влюблён. Но прошло семь лет, и танца, который бы решил всё для них обоих, так и не случилось. И потому в её голосе звучала лёгкая обида, когда она несмело спросила, – Почему тебя не было, Джаг? Знаешь, когда я собиралась на выпускной, то думала только о том, как ты снова будешь смотреть на меня. Мне всегда так нравились эти взгляды…
Она протянула руку и осторожно коснулась его щеки кончиками пальцев, ужасно жалея, что была в школьные годы такой стеснительной. Не смогла подойти к нему сама, не смогла хотя бы ободряюще улыбнуться. А может, та девочка в розовом платье никогда бы и не приняла вечно голодного саутсайдовца с чёрной змеёй на боку.
– Я хотел прийти. Ужасно хотел. Но у меня не было костюма, – одними губами прошептал он, медленно переваривая эти признания. Она знала. Ну конечно, знала, она же, мать её, девушка! Его крохотный секрет, который с самого детства хранился в глубине души. Забыл дышать, всматриваясь в эти зелёные глаза с каким-то благоговением, которое не мог понять. Мотнув головой, заставил себя сбросить оцепенение и вдруг вскочил с дивана, роняя на пол плед. Чувствуя на себе недоумевающий взгляд Бетти, прочистил горло и протянул ей раскрытую ладонь в приглашающем жесте, – Мисс Купер, не окажете ли вы мне честь потанцевать со мной?
Его пульс колотился, как бешеный, а кадык нервно дёрнулся на последних словах. Смешно, но волновался, как школьник, который наконец-то решился сделать первый шаг. И пусть у него до сих пор нет костюма, только старая майка и шорты. Теперь он знал, что для неё нет разницы. Она смотрит не на змею, а на шрам под ней.
Бетти широко улыбнулась – абсолютно счастливо и открыто. У неё не было ни малейшего сомнения, что дымчато-серые глаза Джонса не врут, буквально крича о том, что внутри. Нащупав рядом с собой пульт, она машинально переключила давно никого не интересующий фильм на музыкальный канал. Как раз играла неспешная, плавная композиция – незнакомая, но очень приятная. И только после этого Элизабет уверенно вложила руку в широкую мужскую ладонь и встала с дивана.
– Хочешь отдать должок? – игриво наклонив голову, спросила она. И правда, за те годы, что он буравил взглядами её спину, между ними словно образовалась негласная договорённость: решиться на выпускном. Как сорванное свидание, которое наконец-то состоялось спустя семь лет.
– Очень хочу, но я не умею танцевать, – виновато признался Джаг. Обхватив руками её талию, вдохнул поглубже, пропитываясь фруктовым запахом до вспыхнувшей в горле сладости.
– Это не сложно, – Бетти положила ему руки на плечи. – Думаешь, подростки сплошь великие танцоры? Просто покачивайся в такт музыке.
So, tell me how to be in this world/ Скажи мне, как жить в этом мире.
Tell me how to breathe in and feel no hurt/ Скажи мне, как дышать и не чувствовать при этом боль.
Tell me how ‘cause I believe in something/ Скажи мне об этом, ведь я верю в кое-что важное,
I believe in us/ Я верю в нас.
Джагхед честно пытался двигаться плавно, но его неуклюжесть в подобных делах проскальзывала то и дело, а ритм не ловился. Просто слишком волнительно было быть к Бетти столь близко, что ощущал её дыхание. Его пальцы на её талии сжались сильней, а взгляды в очередной раз пересеклись, и в них было столько несказанного, что щипало под рёбрами. Последний вечер, последний шанс. Он сможет изменить свою жизнь, чтобы быть с ней. Конечно, сможет. Глядя в так искренне сияющие зелёные огоньки в это верилось легко. Голова туманилась от тепла этого мягкого тела в его руках, и окончательно утонув в своих мыслях и мечтах, Джонс всё-таки наступил ей на ногу.
– Ой, прости, – пробормотал он поспешно. Парадокс: профессиональный вор, умеющий залезать в любое окошко и скользить чёрной тенью, не может собраться, чтобы его ноги подчинялись получше. – Хреново у меня выходит быть хорошим парнем.
– У тебя выходит замечательно. Главное, что ты стараешься.
Бетти сама придвинулась ещё тесней, наслаждаясь каждым мгновением: полумраком комнаты, тихой спокойной мелодией, но главное – ощущением надёжности, символом которой стал аромат ментола и руки на талии. Она абсолютно не сомневалась, что дорога́ ему. Осознавала в полной мере, что без того ощущения безопасности и лёгкости, которое аурой витает вокруг Джонса, уже не сможет. И если он вдруг исчезнет из этого дома, то на его месте останется огромная дыра, которую не заткнешь вазой или вторым котом. А значит, осталось лишь просто не отпускать его. Непроизвольно положив голову на крепкое плечо, Бетти прикрыла глаза и глубоко вдохнула, решаясь на вопрос. Но всё равно начала издалека. Танца уже почти не получалось, скорее всё больше нагревающиеся объятия, придающие уверенности.
– Знаешь, в твоём рассказе… Джек постоянно думает о том, как сильно был влюблён в детстве в свою одноклассницу. Я не дура, и понимаю, что у героя есть реальный прототип, но всё же…
– «Она вошла в класс, и её аккуратные светлые хвостики покачивались в такт шагам. Зелёные глаза смотрели на учителя, как на настоящего бога, а крохотные ручки крепко прижимали к груди розовый рюкзак, слишком большой для её роста» – процитировал Джагхед строчку из собственного рассказа. – Чёрт возьми, Бетти, неужели ты не узнала себя? Неужели не помнишь своего первого появления в классе? Потому что мне кажется, что я запомнил это на всю свою гребанную жизнь.
Бетти повернула голову и поймала его взгляд, настолько полный чистого обожания, что во рту пересохло. Получив подтверждение своим догадкам, она могла только лихорадочно прокручивать в голове всё прочитанное. Каждую строчку, где слова о ней были реальны, а не вымышлены, и наполнены самыми светлыми и трепетными чувствами. Именно эта часть рассказа поразила её больше всего – то, как в простых мелочах автор безупречно передал глубину любви к героине. На секунду потеряв дар речи вовсе, Элизабет несмело прошептала:
– Одно мне в твоем рассказе не понравилось. Джек не верит, что его чувства могут быть взаимны. Он так в этом убеждён.
– А они могут? – резко севшим голосом вырвался невольный вопрос, полный неясной надежды.
– Давно, Джаг. Давно взаимны.
Он больше не хотел говорить, да и не мог без исчезнувшего из лёгких кислорода. Чуть подавшись вперёд, решительно накрыл поцелуем эти тёплые губы, только что сказавшие невозможное. Всего несколько дней назад в этой самой комнате он слышал в её чувствах только сомнения и смущение, а теперь Бетти открылась ему до конца. Счастье, неприличное до глупости, затапливало все органы чувств фруктовым коктейлем со вкусом самого солнца. Джагхед никогда не надеялся дотянуться до сердца этой девушки из мальчишеских грёз, не надеялся обнимать её так крепко, целовать абсолютно свободно и без сомнений.
Но наверное, Санта в этом году пришёл пораньше, отдав в его испещренные шрамами ладони её душу. А возможно, Джонс попросту забрал её сам, как забирал всё, что считал необходимым. Похитил, дав себе зарок, что это последняя кража в его жизни.
Маленькие тёплые ручки Элизабет скользнули вдоль его шеи, касаясь кожи так нежно, что на ней поселялись мурашки. Она так давно мечтала об этом – ощущать в воздухе, что нужна и любима. Что её не покинут и не обманут, защитят и сберегут наконец-то распахнувшиеся чувства. Позволяя его шершавым, но таким отчаянно нежным рукам обвивать талию, словно нечаянно спускаясь ниже, она растворялась в тепле Джагхеда. От затянувшегося поцелуя дыхание сбилось, а пульс стучал в горле, когда она всё-таки набралась смелости и осторожно потянула с его головы чёртову серую шапку.
Он замер, с сожалением отрываясь от её губ и ловя решительный взгляд. Шапка упала на ковёр, освобождая из плена мягкие смольные прядки, упавшие на лоб. Джагхед шумно вдохнул, словно вместе с этой последней линией обороны от внешнего мира упали и невидимые кандалы с его рук. Тяжёлые и натирающие запястья, они всегда были с ним, тянули ко дну – но теперь он свободен. Потому что есть якорь гораздо надёжней, эти яркие зелёные глаза, светящиеся только для него одного. Ориентиры, которые не пропустишь. Он знал наверняка, что больше не будет прикрывать голову старой вязаной шапкой, и даже не будет её искать утром, как было всегда, как начинался любой его день. Переворот был резким, как революция в самом центре груди, но он не стал сопротивляться этим рукам. И это стало облегчением, которое трудно описать словами.
– Ты больше не будешь от меня прятаться…? – шёпот Бетти был похож и на вопрос, и на утверждение. Она помнила, что было в последний раз, когда перешла окружающие его границы.
Вот только теперь их не осталось. И в подтверждение этому на лице Джагхеда заиграла благодарная улыбка, тут же утонувшая в новом жадном слиянии губ. Он не любил говорить о таком вслух. Лучше скажут его руки, незаметно пробирающиеся под её майку, так слепо ищущие полоску обнажённой кожи. Она нужна ему, до шипящей крови, до тумана в голове и жара, который неумолимо распространяется по телу с каждой секундой. Всё глубже поцелуй, сплетаясь языками и обжигая короткими выдохами. Женские пальчики запутываются в чёрных волосах Джонса, а он только сильней впечатывает её в себя – как будто каждым жестом объясняет, где отныне место для Бетти Купер. Рядом с ним и никак иначе.
Им двигают инстинкты и так долго игнорируемые желания, но теперь обуздать свои порывы не хочется. К чёрту, ведь он свободен – свободен наслаждаться этими горячими губами Элизабет и стуком её пульса, который легко перекрывает сменившуюся песню в телевизоре. Свободен с трепетом провести ладонью вдоль её позвоночника, запустив руку под майку, и ощутить лёгкие мурашки на светлой коже. Свободен улыбнуться прямо в поцелуй, когда её нетерпеливая натура начинает вырываться наружу, и Бетти требовательно впивается ногтями в его плечи. Собирает в кулачок его футболку и решительно тянет, говоря без слов, что ей нужно чувствовать его всего, без преград. Эта потребность горит в ней столь настойчиво, что на этот раз нет мысли остановиться.
Джонс разрывает поцелуй всего на секунду, необходимую, чтобы рывком стянуть майку с неё и отправить следом свою. Тут же возвращается, накрывая ртом тонкую венку на её шее, где так уверенно ускоряется пульс. Но долго не задерживается, прокладывая горячую тропинку вдоль плеча, вдыхая потрясающий аромат фруктов и сладости. Его. Его белокурый ангел, тихонько ахнувший, когда к неспешному изучению мягкого тела присоединяются мужские руки, поднимаются от талии вверх и расплавляют кожу каждым уверенным касанием. Бетти не остаётся в долгу, и её тонкие пальчики скользят вдоль торса, упиваясь его твёрдостью. Приятное томление растекается лавой внутри, и она сама поворачивает голову, чтобы найти губы Джагхеда – это уже просто необходимость, наркотик, ощущать с ним полное единение чувств и порывов.
И в мыслях проносятся все её сны – самые неприличные, о которых даже вспоминать утром бывало неловко. Но теперь ей уже не стоит смущаться своих желаний, потому что все барьеры смыло, все плотины разнесло ураганом невероятных ощущений, незнакомых прежде. Потеряв возможность дышать, она ловит кислород из него, вжимается в крепкое тело всё отчаянней. Нужен. До треска статического электричества на кончиках пальцев, до лёгкой волны судорог по ногам, дающей пьяной слабостью в колени. Но упасть не страшно, потому что уверена – он поймает.
Джагхед распахивал клетки внутри одну за другой – все, что были долгое время на крепких замках, что не давали ему реализовать мечты. Его крохотные демоны вырвались наружу, начиная проявлять себя. Он не позволил бы себе такого прежде, и не позволял ни с кем, но она особенная. Свет этой девочки так ярок, что способен рассеять любую черноту. Лёгкий укус её полной губы, ловя рваный выдох – первый шаг прямиком в пропасть, и он знает прекрасно, что ей понравилось: сильней впились в его торс ноготки, слегка царапая, срываясь к рельефу пресса. Джонс чуть дёрнулся, и хриплый рык начал рвать горло – его звери, его персональные хищники, которые ощущают попавшую в лапы добычу. Её вкус на языке, её запах в лёгких, её пульсирующее тело, льнущее к нему, и её жар, сводящий с ума. Вытерпеть нет шанса, и Джаг ловким, профессиональным и незаметным щелчком расстёгивает на девушке лифчик, избавляя от лишней детали одежды. Упругая грудь, наливающаяся тяжестью, впечатывается в него, и контакт кожа к коже заставляет явно скучавшую по таким откровениям Бетти нетерпеливо простонать в поцелуй.
– Не вздумай сдерживать себя, – жарким шёпотом выдохнул он. – Я твой, и ты можешь делать абсолютно всё, – сам не знал, почему хотелось дать ей такую волю, но возможно, именно интуиция подсказывала, что эта девушка вообще не имела раньше возможности наслаждаться мужским телом. Джагхед хотел дать ей всё, что у него есть – а кроме себя самого нечего предложить.
И пока она затуманенным мозгом пытается осознать эти слова, его ладони совершенно беззастенчиво сжимают её ягодицы, а губы уходят короткими поцелуями к груди. Он не знал, что прав абсолютно: стыдно признаться, но в свои двадцать пять Купер могла похвастать всего одним партнером, секс с которым ограничивался толчками под одеялом при выключенном свете. И никогда это не было даже чем-то подобным: жадно, с таким голодом, так необходимо, что дрожат руки. Когда Джагхед захватил зубами твёрдый торчащий бутон на мягком полушарии, дразняще прикусывая и тут же обводя языком, Бетти непроизвольно прикрыла глаза и закусила губу, уплывая в водоворот удовольствия. И только тогда до неё дошло.
Ей. Разрешили. Всё.
Резко распахивает веки, и в зелёных глазах вспыхивает дикий, первобытный огонёк. Она пробует свои мысли на вкус, для проверки цепляется за его плечи, но в следующий момент правая ладонь Джонса накрывает её вторую грудь, мягко и требовательно сжимая полушарие. Вместо проверки своих возможностей выходит протяжный стон, а ноготки впиваются в мужскую спину до лёгких царапин. Жар скручивает вены, уплывая волной чистого возбуждения в живот, и когда Бетти поймала достаточно воздуха, чтобы выпалить извинение, её перебивает страстный, тягучий баритон, обволакивающий карамельной патокой:
– Чёрт, да, детка! Чем громче ты стонешь, тем больше я хочу тебя, – в подтверждение своих слов Джаг прижимается к её бедру пахом, чтобы она ощутила это сама. Как теснота в шортах нестерпимо давит, а от её шумного дыхания сгорают все предохранители. Одна короткая фантазия, представляя, как плотно Бетти обхватит его, когда он ворвётся внутрь, как она будет вскрикивать на каждый толчок – и сам едва не стонет от нетерпения. Но это же она, милая девочка, с которой надо быть нежным…
– Тебе это мешает, – вдруг выдыхает она, разбивая все эти иллюзии в прах. Подцепив резинку его шорт, сдёргивает их вместе с бельём, и лишняя одежда падает к его ногам. Тут же прижимается к нему бедром снова, но на этот раз к оголённой плоти, и с непередаваемым чувством торжества слышит его сиплый рык. А ещё с небольшим страхом осознает размеры этой каменной твёрдости, но мимолётный испуг быстро сменяется предвкушением. Он будет её, весь, целиком, прямо сейчас – и пульсация между ног нарастает ещё стремительней.
– Несомненно, – только и хрипит Джонс, снова находя её губы для поцелуя. Без этого терпко-сладкого вкуса уже кажется невозможным выжить. Как солнечный свет, как кислород. Жадно пьёт этот эликсир жизни, вгрызаясь всё глубже и получая не менее жаркую отдачу, которой доволен безмерно: его Бетти такая же страстная натура, такая же чуть сумасшедшая, как он сам.
Его одобрение даёт ей ещё больше смелости, решительности. Опьянев от текущей по артериям кипящей крови, Элизабет неожиданно упирает ладошки в его торс и разрывает поцелуй – чтобы с торжествующим пламенем в глазах мягко толкнуть Джонса на диван. Он не сопротивляется, послушно приземляясь и распахивая объятия в ожидании. То, с каким голодом она смотрит на его обнажённое тело, заставляет его сухо сглотнуть и нетерпеливо поёрзать, приглашающе ухмыляясь:
– Иди ко мне, малышка.
Бетти не заставляет его долго ждать, задержавшись лишь на мгновение, чтобы отбросить в сторону последние части своего гардероба. Понимает, что он видит каждый изгиб её тела, но привычного смущения уже нет, только удовольствие от ощупывающего фигуру взгляда. Внутри просыпается самый древний женский инстинкт, и, подойдя к Джагхеду вплотную, она дразняще тянет:
– Я тебе нравлюсь?
– Беттс, – жалобно простонал он, и терпения не осталось. Обхватывает её ягодицы и рывком тащит на себя, прекрасно понимая, что затеяла эта девчонка. Она уверенно оседлала его, и маленькие ручки легко скользнули вдоль торса, щекоча кожу. – Ты само совершенство, – выдыхает он, впервые ощущая что-то подобное: хочется любоваться ей вечно, этим светлым личиком в обрамлении пушистых прядок, и в тоже время слишком возбуждён, чтобы остановить свои руки, бесстыдно гуляющие по её бёдрам, сжимающие и поглаживающие.
Довольно улыбнувшись, она тянется к нему за новым поцелуем, снова впечатывается в его тело. Дыхание перехватывает от окружающего её жара, от того, с каким собственническим порывом горячий язык изучает её рот. Непроизвольно толкается бёдрами ему навстречу и чётко ощущает его эрекцию, от которой мутнеет в голове. Низ живота скручивает от потребности, проступающей влагой между ног. Её пальчики знакомятся с его телом, привыкая к бархатистости и температуре кожи, безошибочно находя бугры шрама на боку. От них словно веет аурой силы, вызывая острое желание быть покорённой этим невероятным человеком до конца. Весь окружающий мир сузился до Джагхеда Джонса, до его рук, обжигающих ягодицы, до его терпко-ментоловых губ и потрясающего запаха мужчины. До постоянно пропадающего дыхания и стука пульса в висках, до шума гулко бьющегося сердца, которое явно хотело выпрыгнуть в крепкие шершавые ладони.
Бетти и представить не могла, что когда-либо ей так сильно захочется касаться кого-то. Оторваться от путешествия по напряжённому торсу не получалось, очерчивая каждую рельефную мышцу и прекрасно ощущая, как его тело отзывается дрожью, импульсами возбуждения, так безупречно передающегося и ей. Уже не думая, она скользнула пальчиками к его каменной плоти, дотрагиваясь максимально нежно, порхающим движением. Любопытство и желание вели её, а ещё понимание, что впервые ей разрешили так много.
Джагхед жадно прикусил её губу, чтобы не застонать в голос, когда ласковая рука мягко обхватила член, заставляя узел внутри стянуться ещё туже. Это было невероятно – взрослая и сексуальная женщина явно впервые знакомилась с таким способом сводить с ума. Касания были неуверенными, пробными, и оттого ещё более дразнящими, от которых неизбежно нарастала пульсация крови в каждой вене. Он потянулся к её шее, дыша всё громче, держа себя на грани из последних сил. На молочной кожице от его голодных губ начали расцветать багровые узоры, когда рваные поцелуи превратились в мимолётные укусы и засосы. Инстинкты требовали отметить свою девочку, и он это делал с упоением и восторгом, пока Бетти всё настойчивей проходилась ручкой уже по всей длине его члена. Наконец, не совладав с собой, Джонс сдавленно простонал:
– Блять… Детка… Чёрт!
– Хочу тебя, Джаг. Прошу… Ты мне так нужен, – заставив себя оторваться от увлекательного занятия, прошептала она ему на ухо, опаляя раскалённым дыханием. В доказательство своих слов прижимается к нему тесней, чувствуя, как пульсирующий от напряжения член упирается в промежность, и всхлипывает от разрывающего грудь желания ощутить его внутри, целиком.
Это последнее, что он смог вынести. Подхватывая её под бёдра, рывком заваливает Бетти на диван, вынуждая обнять ногами его поясницу. И тут же, без всяких промедлений, входит одним уверенным толчком в это подрагивающее хрупкое тело.
– Дааа! – в её вскрике одновременно и облегчение, и победа. Джаг затыкает ей рот глубоким поцелуем, по позвоночнику проносится волна дрожи. Он не спешит двигаться, давая ей привыкнуть к размеру, и самого рвёт на части от того, как невозможно узко и горячо быть в ней. И когда она вцепляется в его плечи ногтями до первых тонких царапин, он принимает это сигналом к действию.
Бетти сама подаётся навстречу ему, едва находя крупицы воздуха вокруг, утопая в этой цельности, наполненности – что-то совершенно новое, потому что Джонс везде, повсюду, затопил собой каждый вдох. От нового толчка она протяжно стонет, кусая его плечо. Нестерпимо много, а хочется ещё больше, быстрей, резче. Её зубки впиваются в его кожу сильней, до самых кончиков пальцев на ногах нервы натягиваются, как стальные канаты. Хрипло рыкнув, Джагхед отбрасывает последние разумные мысли, позволяя своим демонам вести его. Он очень, очень долго терпел, как последний монах, чтобы сейчас сдерживаться.
