Текст книги "Похититель души (СИ)"
Автор книги: Traum von Katrin
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)
========== 1. Маски-шоу ==========
Элизабет любила одиночество. Даже в детстве не боялась тишины и темноты, никогда не представляя себе монстров под кроватью. И этот спокойный воскресный вечер не отличался ничем особенным. В небольшом домике на самом краю Линкольн-драйв на кухне витали вкусные запахи запекающейся в духовке лазаньи. Играла негромкая спокойная музыка, под которую белокурая хозяйка крутилась между плитой и холодильником, слегка пританцовывая в своём забавном розовом фартуке с оборками – подарок от мамы.
– Ты обжора, Пушок, – мягко отчитала она большого рыжего кота, который жалобно мяукал и тёрся о ноги, почуяв запахи свежего соуса болоньезе. Вздохнув, всё-таки положила ему в миску незапланированную порцию корма, и любимец тут же накинулся на еду, урча от удовольствия. – Станешь жирным и не сможешь закинуть свой зад даже на диван, – пригрозила ему Купер и вернулась к разделочному столику.
И пусть ужин она готовит лишь для себя, потому как живёт одна вот уже года три. Родители предпочли дать дочери свободу, подарив на окончание колледжа этот домик. Бетти обставила его со вкусом, не жалея средств и сил. Любимые места – спальня с удобной широкой постелью и домашний кинотеатр в гостиной напротив утопленного в подушках диванчика – выдавали в ней закоренелого домоседа. Не интересно было двадцатипятилетней девушке ходить с подругой по клубам. После трудовых будней в издательстве, принадлежащем родителям, она предпочитала отдыхать именно так: за хорошим фильмом с чашкой попкорна. В выходной так и вовсе сползала с дивана только, чтобы приготовить еды.
По крыше забарабанили капли осеннего дождя, и Бетти выглянула в окно. Деревья старательно присыпали дворик опавшими листьями, и на неделе стоит немного прибрать это безобразие. В её жизни вообще всегда и во всём был порядок. Начиная с песочницы выстраивала в ряд игрушки, в школе не ленилась грызть гранит науки и раскладывать учебники в шкафу по линеечке. Не потому, что послушания требовали родители, не устающие хвалить за прилежание. А просто ей так нравилось. Нравилось, когда всё на своих местах. Когда на голове безукоризненно затянутый хвостик, а на полу ни соринки. Нравилось, что коллеги за три года увидели в ней не дочку босса, а очень умную, начитанную и находчивую девушку, проницательно составляющую рецензии на новые рукописи, поступающие в редакцию. Нравилось, что она может предсказать до деталей, что её ждёт завтра и через месяц, через полгода и даже год.
Потому что ничего не менялось, а она не хотела менять.
Где-то неподалёку раздался громкий стук, от которого Бетти вздрогнула. Потянулась к телефону на столе и выключила музыку, прислушиваясь. Но кроме шума дождя да чавкания жующего Пушка больше ничего не нарушало привычной тишины. Пожав плечами – наверное, послышалось – она повернулась к раковине, чтобы вымыть посуду после готовки. Через пятнадцать минут испечётся лазанья, и можно будет снова включить любимый сериал, поужинав перед экраном. Вредная привычка – наверное, её единственная, о которой предпочитала молчать. Ни к чему рушить идеальный образ идеальной жизни идеальной девушки.
За грохотом тарелок и шумом льющейся воды она не слышала, как во входной двери заскрипело что-то, не являющееся ключом. На улице уже стемнело, а свет Бетти включила только в кухне, о чём через минуту ей пришлось сильно пожалеть. Потому как в дом скользнули три чёрные тени, бесшумно и очень ловко.
От гостиной они было расползлись по дому, но тут, наконец, сообразили, что на кухне кто-то есть. Раздалась сдавленная ругань, и тихие шипения добрались до ушей Купер. Нервно оглянувшись, она выключила воду и смело вышла в гостиную.
– Эй, кто ту…
– Не дёргайся, сука! – удар, и успевшую только громко взвизгнуть девушку резко впечатали в стену медвежьи грубые лапы, вышибая воздух неожиданностью и страхом. – Заорёшь – сверну шею, усекла?! – прошипел высокий широкоплечий мужчина, чьё лицо было закрыто чёрной шапкой с прорезями.
Бетти всхлипнула, задрожав всем телом. Кое-как нашла в себе силы кивнуть, закусив губу, чтобы всё-таки не закричать в голос. Руки сжались в кулачки, глаза широко раскрыты от ужаса: когда они пробрались, почему не заметила?! Вдоль позвоночника пробежала ледяная волна, когда она смогла разглядеть ещё две фигуры в таких же чёрных куртках и шапках. От грабителя сильно пахло табаком, вызывая тошнотный позыв, а схватившие её за плечи пальцы впивались так крепко, что наверняка останутся синяки. Она не привыкла к боли, и потому тоненько проскулила:
– Отпустите… прошу…
– Заткни рот! – рявкнул мужчина, и Бетти зажмурилась, желая сжаться в комочек и исчезнуть. Кожу покалывало, а ноги предательски подкашивались. – Ещё хоть слово, и тебе пиздец, блондиночка!
В доказательство этих слов он щёлкнул перед её носом блеснувшем в полумраке комнаты перочинным ножом, от чего она задрожала ещё сильней, не контролируя разбивающий каждую клетку поток ужаса. Жить хотелось очень сильно, так что возникшая было мысль попытаться дать ему коленом между ног и убежать на второй этаж испарилась бесследно. Шумно сглотнув, она покрепче вжалась в стену.
А тем временем один из незваных гостей метался по гостиной, сваливая в большой мешок всё, что попадалось под руку. Шкатулка с украшениями, музыкальный центр. Вытряхнул из лежащей на кресле сумочки кошелёк и плеер. Идеально чистый пол гостиной покрывался грязными отпечатками ботинок и каплями дождя, стекающими с поблёскивающих курток. Грабитель задел полочку с сувенирами в шкафу, и любимые статуэтки посыпались с неё, разбиваясь вдребезги с оглушительным грохотом. Смотреть на это безобразие было неприятно, но колыхавшееся в груди возмущение Бетти поспешила скрыть. Не очень-то безопасно трепыхаться в руках человека с ножом, а она точно не владела приёмами айкидо.
– Да оставь ты эту дрянь, – раздался голос третьего мужчины, вышедшего откуда-то из тени. – Лучше сгоняй на второй этаж, там наверняка есть деньги или золотишко. Правда же, хозяйка? – он развернулся к ней лицом, из-под шапки слышалась насмешка. И вдруг замер, смотря прямо на неё, едва способную выглянуть из-за широкого плеча его напарника.
Мягкий вкрадчивый баритон, слегка хриплый, немного прокуренный. Смутно, совсем слабо знакомый. Вынудивший интуицию Бетти дёрнуться и приглядеться получше. Внимательные дымчато-серые глаза, светящиеся за маской вора. Этот взгляд, который когда-то ощущала на себе годами, заставлявший оглядываться и тихо, незаметно прятать улыбку. Его трудно забыть. Не думая об окружающей её опасности, еле слышно произнесла истончавшим от страха голосом:
– Джонс?
Он всматривался в её бледное лицо долгую минуту, пока один напарник продолжал держать девушку, а второй убежал наверх, в спальню и кабинет. Наконец, с тяжким вздохом поднял ладонь и стянул с головы шапку. Чёрные вихры, вырвавшиеся из плена, спутанными прядями упали на лоб. Теперь у Бетти не было никаких сомнений в том, кто перед ней. Тот самый одноклассник с последней парты, всегда ужасно нелюдимый, который редко снимал наушники. Всегда одни и те же джинсы и майка, растянутая до неприличия. Всегда сурово нахмуренные чёрные брови. Всегда серая глупая шапка-корона. Всегда этот пронизывающий до костей взгляд затравленного щенка. Теперь он был несколько другим – голодного волка. Хищным.
– Отпусти её, Молчун, – приказал он, и тут же исполненное повеление выдало, что главный среди бандитов именно Джонс.
– Ты её знаешь что ли? И что будем делать? – заволновался напарник.
– Иди наверх. Помоги найти бабло, – в баритоне слышались властные нотки, которых Бетти никак не ожидала бы услышать из уст парня, которого смутно, но знала в школе. Забитый и зашуганный, он скорее мог только молча, скрипя зубами, сносить издевательства и пинки от футболистов. Видимо, годы поменяли многое. Над бровью у него был тонкий шрам, а губы сурово поджаты. И только не вписывающиеся, ужасно милые родинки на скуле выдавали, что в нём осталось что-то от того скромного тихого мальчика в серой шапке.
Как только тот, кого он назвал Молчуном, ушёл по лестнице, Джонс подошёл к Бетти ближе, пресекая её попытку улизнуть на кухню за телефоном: она уже осторожно пятилась к свету. Но ускользнуть ей не дали, потому как сильные руки обхватили плечи точно также, как минуту назад держали лапы другого мужчины. Она жалобно всхлипнула от давления на явно назревающие синяки, и хватка вдруг стала чуть менее жесткой. Словно он понимал, что причиняет боль. Вновь поймав его взгляд, Купер резко выдохнула: в его глазах плескалось что-то неясное, тёмное. Близость крепкого тела стала на секунду ощущаться особенно чётко. От него пахло дождём и ментолом. Защекотало рецепторы, захотелось чихнуть.
– Неудачная встреча выпускников, да? – усмехнулся Джонс, чуть наклоняясь к ней: она была ниже его на целую голову. Один чёрт знает, что творилось в его мыслях, но от насмешки Бетти немного осмелела, чуть-чуть расправляя плечи и скидывая ледяное оцепенение. Вздёрнув подбородок, зло прошипела, вылив на него тонну неприкрытого презрения:
– Не думала, что ты пойдёшь по такой кривой дорожке, Джагхед.
– Не думал, что дом какой-то выскочки окажется твоим, – не остался он в долгу, и в дымчатых глазах мелькнуло чёрное пламя, заставив её нервно сглотнуть. Зря она пытается быть смелой, находясь в таком беззащитном положении. Кажется, лучше всё же заткнуться.
К его ногам неожиданно подобрался Пушок, наконец-то соизволивший выйти и встретить гостей. В этот момент Бетти остро пожалела, что завела не собачку под тип немецкой овчарки, а бесполезный кусок меха и наглости. Слабо понадеялась, что кот способен поцарапать и отвлечь незнакомца, однако вместо этого глупое животное приветливо потёрлось о его чёрные джинсы.
– Брысь! – без раздумий пнул он кота, с громким мявком отлетевшего к шкафу.
– Пушок! – взвизгнула от такого варварства Элизабет, инстинктивно дёрнувшись было к любимцу, однако горячие ладони тут же впечатали её обратно в стену:
– Стоять, Купер! С тобой разговор ещё не закончен!
Снова железные, приказные нотки, и Бетти забыла, что надо дышать. Особенно когда от его пальцев даже через майку и фартук начал чётко ощущаться жар. В животе свернулся клубочек страха, который почему-то медленно нагревался от такого тона. Во рту пересохло.
На лестнице послышались торопливые шаги, дополнившиеся голосом Молчуна:
– Есть. Не густо, но что нашли, то забрали, – эти слова заставили Купер в безмолвном бешенстве скрипнуть челюстью. Похоже, не судьба ей купить автомобиль, на который копила полгода. Надо было прятать сбережения не в постельном белье, а класть в банк. Вот же глупость. А ещё в спальне на туалетном столике лежали подаренные родителями на совершеннолетие серьги с изумрудом и кулон – её маленькие талисманы, приносящие удачу. От мысли, что воры забрали это, она едва удержалась от порыва всё-таки двинуть Джонсу между ног. И за притихшего Пушка тоже.
– Отлично. Уходим, – кивнул Джагхед, на что третий подельник удивлённо подал голос:
– А что с ней? Она же тебя узнала. Попрётся к копам.
– Не попрётся, – почему-то уверенно возразил он, и Бетти не сдержала усмешки. О, ещё как пойдёт! Она точно не оставит этого наглого ограбления просто так!
– А может, поучим её манерам? – внезапное предложение Молчуна сквозило неприличным намёком, и Купер похолодела от ужаса, бросая на него панический взгляд. – Девочка фигуристая. На троих хватит, – она могла бы поклясться, что под маской грабитель облизнулся. Боже, ну и мерзость.
– Ебанулся?! – оглушительно прогремел Джонс, и в его глазах теперь была настоящая ярость. – Я тебе оторву яйца за такие дела, ясно?! Пошли нахер, оба! Я догоню.
Их не пришлось просить дважды. Две чёрные фигуры подхватили набитый чужим добром мешок и быстро ретировались, прикрыв за собой входную дверь. Едва они скрылись из виду, как Джагхед снова развернулся к Элизабет. А потом потянулся к карману куртки и щёлкнул перочинным ножом. Бетти тихо пискнула от страха, почему-то снова уловив в его глазах волчий голод. Промелькнула мысль, что предложение напарника он всё-таки реализует… Только уже в одиночку. Зубы предательски застучали, а ноги начали подкашиваться, и только прижавшая к стене рука Джонса не дала съехать по ней на пол.
– Слушай сюда, Купер. Ты никого не видела и не слышала. И даже заявлять об ограблении не станешь. Иначе я вернусь. И нас уже будет пятеро. Хочешь узнать, каково тебе будет тогда? – угроза в его стальном голосе была так реальна, что её можно было потрогать. Холодное лезвие на секунду прижалось к горлу тупой стороной, но этого оказалось достаточно, чтобы Бетти со сдавленным всхлипом выдавила:
– Не-не хочу.
– Умная девочка. Ты всегда была послушной, хорошей девочкой, – кривая полуулыбка, и нож, к счастью, оторвался от покрытой мурашками страха кожи. Джагхед смерил девушку оценивающим взглядом, словно решая, достаточно ли она напугана. А потом отпустил хватку. – Или я приду один, свяжу тебя и оттрахаю до смерти – будет ещё хуже.
На этой многообещающей фразочке он отвернулся и стремительно покинул дом, словно за ним гонятся призраки прошлого из самого ада. И больше держаться на ногах Элизабет не смогла. По щекам покатились слёзы, и она рухнула на пол, истоптанный следами ботинок, как марионетка без ниточек. Дрожа от пережитого страха всем своих хрупким тельцем и сжимая руки в кулачки.
Она точно не хотела звонить в полицию.
***
Бетти долго не могла прийти в себя от шока. Только звякнувшая о готовности лазаньи духовка выдернула обратно в реальность, включая голову. И Купер развела лихорадочную деятельность. Сначала метнулась к двери, закрывая её на все замки и цепочки. Потом подбежала к недовольно шипящему коту, который свернулся калачиком возле шкафа.
– Пушок… Бедный, – она осторожно взяла его на руки, слегка покачивая и бездумно шепча, – Всё хорошо, всё кончилось, тебя никто больше не обидит…
Кажется, уговаривала она большей частью себя. Потому как кот выглядел вполне себе здорово, привычно ластясь к хозяйке. Бетти торопливо прощупала его лапы и рёбра, едва различимые через рыжую мохнатую шерсть, но переломов не обнаружила. Наверное, Джагхед не стал пинать животное слишком сильно, просто отбросил его из-под ног.
С облегчением отпустив Пушка, она начала оценивать причинённый грабителями ущерб. Усыпанный осколками сувениров пол, ушедший ворам кошелёк с банковскими карточками и наличностью. Взяв в руки чудом оставшийся на кухне телефон, Бетти за пару минут через интернет заблокировала счета, чтобы хотя бы эта часть денег не утекла в жадные лапы. В спальне подтвердились её опасения о сбережениях: всё бельё вывернуто из шкафа, а железная коробочка из-под печенья пуста. В шкатулке на туалетном столике не осталось ни одного украшения, включая любимый кулон и серьги.
Злость на наглых бандитов назревала стремительно, с каждой минутой, пока она трясущимися руками собирала осколки. Наверное, если бы среди них не было никого знакомого, её бы не взбесило это так сильно. Да и полицию бы вызвала наверняка. Однако сейчас ей совсем не хотелось, чтобы Джагхед исполнил угрозу. А в том, что одноклассник, о котором уже лет пять не слышала и слова, отныне способен и не на такое, сомнений не было. Она вдруг вспомнила, как блестящая от дождя чёрная кожанка обтягивала его плечи. Красиво. Ему идёт больше, чем растянутый отцовский свитер, обычно висевший мешком на когда-то тощей фигуре. В сочетании с чуть вьющимися прядками волос и вовсе невероятно притягательное сочетание. И даже в полумраке было видно, как сильно куртка потрёпана временем, как зашоркан воротник. На костяшках пальцев были какие-то неровности, словно он не раз разбивал кулаки до мяса.
А ещё Элизабет помнила, как Джонса безжалостно дразнили «отбросом» в школе. Она знала, что он живёт в Саутсайде, но на этом её информация о жизни одноклассника заканчивалась. Никогда не общались тесно, никогда не дружили. Только эти взгляды с последней парты не раз поселяли мурашки вдоль позвоночника. А теперь он заявляется в её дом и грозит изнасиловать, если она пойдёт в полицию…
Горло сжалось, сдерживая тугой комок. Бетти вдруг посмотрела на всё с другой стороны: Джонс не дал напарникам причинить ей серьёзный вред, как вполне могло произойти. Почему? В память об общих учителях и выпускном, на который не пришёл? Не вязалось это с образом безжалостного бандита. Не сходилось. Настоящие подонки бы не пренебрегли шансом всю ночь развлекаться с молодой девушкой.
Вывод? Джагхед Джонс не такая сволочь, какой хочет казаться в глазах других.
Успокоиться Бетти не удавалось, она снова и снова прокручивала в голове каждый кадр этого маски-шоу. Чтобы не свихнуться, заняла руки тем, что старательно отдраивала пол в гостиной от грязи, не жалея маникюра. Больше всего следов было у той самой стены, к которой её прижимали сначала грубые лапы Молчуна, всё-таки оставившие синяки на плечах – некрасивые синие пятна в форме пальцев. А потом, чуть более осторожные, но не менее сильные – Джагхеда…
У самого плинтуса на тёмном паркете она наткнулась на что-то металлическое. С интересом поднесла прямоугольный предмет к глазам, рассматривая находку. Похоже на зажигалку, только старинную. Казалось, что она серебряная, однако поверхность была так сильно повреждена временем и так потемнела, что разобрать не получалось. Щёлкнув на удивление работающим механизмом, Бетти убедилась в предназначении штуковины – крохотный огонёк заплясал на кончике фитиля. Завораживал. Моргнув, она убрала палец с кнопки и перевернула приятно тяжелую вещь. Точно старинная, потому как такие явно можно найти только в антикварном магазине. На дне значилась небольшая гравировка:«Ф.П. Джонс».
Вспоминать полное имя пришлось долгую минуту, сосредоточенно нахмурив лоб. Всё-таки столько лет прошло со школы, а все окружающие всегда звали его только «Джагхед» – странная кличка, на которую он откликался с детства. Наконец, в голове что-то прояснилось, и Бетти снова щелкнула зажигалкой, с лёгкой ухмылкой смотря на огонь:
– Что ж, Форсайт Пендлтон Джонс… Не думай, что тебе сойдёт это с рук.
========== 2. На дне ==========
До этой чёртовой ночи Джагхед не считал себя плохим человеком. Нет, у него не было оправданий самому себе и своим поступкам, далёким от законности. В конце-концов, это его выбор. Но презрение в тех самых глазах окатило, как ледяным душем. Сколько лет он не виделся с Бетти Купер, образцовой отличницей из обеспеченной семьи? Не помнил. Годы вообще летят незаметно, когда ты не живёшь, а выживаешь. С самого рождения, каждый час.
Он вырос в Саутсайде. Настоящий смысл этих слов поймёт только тот, кто испытал это на себе. Был довольно болезненным ребёнком, постоянно мучился с приступами кашля, потому что спал в разваливающемся гнилом трейлере на продавленном диване, регулярно отмораживая задницу зимой. Худой и серый, старался быть неприметным, чтобы не нарваться на чужие кулаки и ехидство. Матери не помнил – вроде бы сбежала с каким-то любовником, когда Джагхеду и трёх лет не исполнилось. А отцу было откровенно на него плевать: максимум заботы это иногда притащить кем-то отданные вещи не по размеру, да накормить едой из бара не больше, чем раз в день. И приходилось выживать самому.
Вместе с такими же полуголодными мальчишками, чьи отцы регулярно или пропадают, или сидят за решеткой, он брался за любую работу. Почистить снег с дорожки, развесить объявления, таскать ящики с бутылками. Но везло на такое редко. Он до сих пор помнил, как сорвался в первый раз: в школе на перемене стащил из рюкзака Китти Бросман шоколадку. Это было отчаяние, а ещё злость за очередные тумаки от отца и голодный желудок. Но батончик оказался чертовски вкусным. Настолько, что остановиться уже не смог. Ему всегда помогала неприметность, эта старая серая шапочка, которую начал носить регулярно просто потому, что постоянно замерзал в одежде не по сезону. Никто не обращал внимания на такую плесень, как отброс из Саутсайда, по тупой прихоти папаши устроенного вместо более благоприятной для таких детей южной школы в Ривердэйл Хай. И ему это было очень на руку. Кругом обеспеченные одноклассники, не особо переживающие из-за пропажи пары долларов. Джаг был предельно осторожен, всегда брал только то, что необходимо, дабы протянуть ещё день. И за всё своё обучение не попался ни разу.
Потом отца посадили за какой-то пьяный дебош. И ещё раз. Сейчас ЭфПи отбывал уже то ли третий, то ли пятый срок – никто не считал. Стало ещё тяжелей: теперь надо было платить за трейлер, покупать одежду… А паренька, еле как закончившего школу, не стремились брать на постоянную работу. Джаг смог устроиться лишь на автомойку, где его считали человеком патологически честным. И платили ровно столько, что едва хватало на еду. Но никто из тех, кто знал тихого парня днём, не был в курсе, что ему приходится делать ночью. Сколотив крохотную банду из старых друзей, живших абсолютно так же, как он сам, Джонс откопал в себе лидерские качества. Его слушали и уважали за удачливость в делах и очень осторожный подход. А ещё за профессионализм, ведь нет лучшего вора, чем тот, что может вытащить из чужого кармана бумажник, просто загипнотизировав жертву взглядом.
До сегодняшнего дня все вылазки Джагхеда и его друзей ограничивались тихим проникновением в чужие дома ночью, а ещё лучше – когда хозяев нет. Он виртуозно пользовался отмычками и благодаря так и не раздавшейся худощавой фигуре залезал в любую щель. Никогда не грабил тех, кто и без того не сводит концы с концами. Только жирные, лощёные коттеджи из новенького района Нордсайда. Оборзевшие от денег и вседоступности северяне – вот его жертвы. Он всей душой ненавидел такие дома. Пропахшие домашней едой, которую никогда не пробовал. Чистые и ухоженные дворики, не засыпанные слоем сигаретных окурков. Эти комнатки с мягкими диванами и занавесками на окнах. Плоские экраны навороченной техники и домашние животные.
И вот в очередной такой халупе он встречает снова эти огромные, насмерть перепуганные яркие зелёные глаза. В них шок, а потом отчётливое презрение, и становится противно от самого себя. Что привычная осторожность полетела в ад. А эта девчонка в глупейшем розовом фартуке всё также носит хвостик на блондинистой головке…
Он был влюблён в Элизабет Купер с первого класса. Когда впервые увидел эту улыбку и щёчки с ямочками. Она всегда казалась ему чем-то абсолютно светлым и недосягаемым. Умная до невозможности, всегда так открыто смеющаяся и сверкающая, как елочные шарики, которые ему доводилось видеть только через витрины магазинов и в торговых центрах. Она завораживала. И наверное, была единственной из всего класса, у кого Джаг никогда не крал ни цента из кошелька. Слишком чистая. Он смотрел на свои вечно покрытые мозолями из-за тяжелой работы руки с периодически сбитыми в очередной драке костяшками, и дотронуться до такого ангела казалось богохульством. Как кинуть на воскресной службе комок грязи прямо в священника. А потому – только тихие, осторожные взгляды с последней парты на первую. Просто не мог не смотреть. И долгими ночами представлять, что однажды Бетти увидит за растянутой майкой и серой шапкой человека. На выпускной Джагхед не пришёл – не нашёл костюма. А так хотелось взять, осмелиться, подойти к ней хотя бы раз.
Что ж, спустя годы мечты сбылись – и совсем, совсем не так, как он того желал. Вместо огней школьного бала – разгромленный дом. Вместо пиджака – отцовская куртка. Вместо воздушного розового платья – фартук с оборками. Вместо танца – грубо прижал к стене, ловя в глазах искры боли, которую ни за что не хотел бы причинять. Но дрогнешь хоть раз, и уже не восстановишь репутацию в глазах напарников. И только от окружающего запаха кружится голова. Запах дома. Уюта. Тепла. Тонкая нотка приятно свежих, ненавязчивых духов. Аромат её кожи.
От предложения Свит Пи рябит в глазах, а во рту скапливается яд. Позволить причинить ей ещё больший вред?! Дать чужим лапам касаться той, которой даже себя считал недостойным коснуться?! Откровенный испуг в её взгляде ранит так больно, что едва не задохнулся. Она словно до сих пор девочка с первой парты, а он – мелкий воришка, таскающий шоколадки из портфелей. Он держит её за плечи, а руки с трудом удается заставлять не трястись. Вроде бы должен командовать ситуацией, но даже сейчас ощущает, что Бетти выше его. Всё ещё недосягаемая. Всё ещё манящая. Даже не так – теперь дотронуться до светлого личика хочется ещё больше, потому что она стала ещё красивей. Не смешной подросток, а молодая, излучающая тепло и сексуальность женщина. Близко не стоявшая рядом с теми шлюхами, которые иногда оказываются в его постели – к таким порой страшно подойти от количества косметики и безотказности для всех. Эта же… недоступная мечта. И он сам делает её недоступной, когда заставляет Свит Пи и Фангса свалить.
Пытается её запугать, достаёт нож. Самому смешно, потому что она явно верит, будто он способен перерезать ей горло. Каким же дерьмом он себя чувствует сейчас. И только брошенная напоследок фраза о том, что оттрахает до смерти – единственная искренность. Нет, на самом деле ему снилось это слишком часто в подростковом гормональном буме: как сияющая звёздочка Бетти Купер будет лежать в его постели (он даже попытается найти чистую простынь), как рассыплются по подушке прядки её золотых волос и как будут шептать его имя эти самые пухлые губы.
Джагхед не ушёл из этого чёртового дома, а сбежал, пока соблазн не стал слишком велик. Он не насильник и не убийца, чтобы принуждать её. И вряд ли они встретятся снова, об этом он позаботится. Ему будет стыдно смотреть в эти глаза среди белого дня.
Ночь всё не заканчивалась. И сейчас он сидел во главе стола в своём трейлере, рассматривая сваленную в кучу добычу. Такой ценой ему вообще всё это нахрен не сдалось. Но лицо держать нужно. И Джагхед как обычно, честно поделил всё на три части. Непроизвольно взяв себе плеер и золотые серьги с изумрудом в комплекте с медальоном. Почему-то он знал, что не продаст эти украшения. А оставит себе. За каким-то хреном, хотя надо давно заплатить за стоянку трейлера и электричество, если не хочет опять мыться ледяной водой и сидеть в темноте.
– Это всё? – недовольно протянул Свит Пи, подсчитав свою долю из денег и драгоценностей. – Не густо сегодня. Зря только полезли. Надо было всё-таки прихватить саму блондиночку…
– Закрой рот, – уже более спокойно осадил его Джаг, бросая на приятеля уничтожающий взгляд. – Тебе потрахать некого? Она не пойдёт к копам, зуб даю. А если бы развлеклись, то неизвестно, чем бы всё закончилось. Я пока садиться за решетку не очень хочу. Фангс, а ты?
– Неа, – торопливо помотал головой второй подельник. – Да чё, Свит, нормально же набрали! По десятке на рыло, да плюс побрякушки – жить можно. Ещё и на карточках может что-то быть.
– Она наверняка их уже заблокировала, – отмахнулся Джаг, понимая, что Бетти далеко не дура. И если друзья скрывали свои рожи до последнего, то он сам спалился по полной программе. Теперь одна надежда: что удалось напугать её достаточно, чтобы Купер не пошла в полицию. Скулы свело от желания закурить, и Джаг взял со стола пачку своих ментоловых сигарет. Ему было плевать, что говорят о предпочтениях в выборе марки, считающейся «бабской». Дело в том, что только ментол помогал от приступов кашля, которые до сих пор иногда накатывали. И в Саутсайде лечиться предпочитали только так.
Сунув сигарету в рот, похлопал себя по карманам куртки, но в них оказалось пусто. Нахмурившись, проверил и джинсы, однако зажигалки не нашлось. Чертыхнувшись, принял поднесённый огонёк из рук Свит Пи, затягиваясь дымом. Вот и посеял скудное отцовское наследство, в списке которого значились ещё куртка, гнилой холодный трейлер и нож. Привычный дымок окутал лёгкие, принося каплю облегчения пострадавшим нервам. Думать стало немного легче, как и продолжать играть роль беспринципного урода.
– Кто у нас на очереди? – небрежно поинтересовался он у Свит Пи, и тот с энтузиазмом начал отчитываться о последних днях разведки в Нордсайде:
– Есть большой коттедж на той же Линкольн-драйв, семейная парочка укатила в отпуск. Ещё одинокая старуха в соседнем квартале, думаю, неплохо скопила под матрасом. Ну и мой любимый вариант ты знаешь, – в тёмных карих глазах друга мелькнула озорная искра, и Джагхеду пришлось тут же пресекать очередную попытку своеволия.
– Мы не полезем в Пембрук. Сколько ещё раз я должен это повторить? Да, жирный куш, но нам не пройти мимо охраны. Это тебе не одинокая девчонка с крайней улочки. Это, мать их, семейка Лодж, – он видел, как Свит Пи стискивает скулы от раздражения, но предпочёл игнорировать эту злость. Глубоко затянулся ментоловым дымом и продолжил, – Старуху не трогаем, лучше давай семейных. Нехрен по югам шататься. И я больше не хочу проколов, как сегодня. Фангс, какого блядского хуя в доме вообще кто-то был? Ты же сказал, её не видно и не слышно, свалила? – он окинул Фогарти предупреждающим взглядом, и тот тут же начал верещать, оправдываясь:
– Да клянусь, Джаг, я думал её нет! За два дня выходных ни разу нос на улицу не высунула! Кто их разберет, этих северных куколок…
– Ладно, проехали, – с тяжким вздохом махнул рукой Джонс. – Но чтобы таких косяков не было. Узнайте, как долго эта парочка будет в отпуске, и только потом идём в гости. Всё ясно? – он затушил сигарету в исполнявшей роль пепельницы чашке.
Парни почти синхронно кивнули, начиная распихивать украденные доллары и украшения по карманам. Свит Пи с сомнением пересчитал свою долю, на что Джагхед закатил глаза. За годы подобных делишек они провернули уже не меньше нескольких десятков, и до сих пор думать, что он способен кого-то обсчитать – смешно. Пусть учился Джонс откровенно плохо, но математика для него сложности не представляла. Особенно когда нужно оценить чужое добро. Поведение старого приятеля сегодня уже откровенно бесило. Обкурился что ли? Дождавшись, пока напарники свалят из трейлера, пообещав, что завтра все вместе завалятся в бар отметить удачную ночку, Джаг с облегчением захлопнул за ними дверь. Наконец-то.
Вернулся к столу, с интересом рассматривая то, что ему досталось. Пальцы потянулись к маленькому аккуратному серебристому плееру, обмотанному белыми наушниками. Какая-то крутая модель, из последних. Включив мигнувший подсветкой экран, мельком глянул плейлист. На удивление довольно любопытный. Подхватив цепочку и серьги, Джонс прошёл к продавленному дивану и устало плюхнулся на него, вытягивая ноги в тяжёлых стоптанных ботинках. Не сдержавшись, всё-таки пихнул наушники в уши. Заиграла одна из давно знакомых, старых песен Linkin Park. Невольно улыбнулся, оставив композицию доиграть до конца. Если что и могло поднять ему настроение, так это голос Честера.
