Текст книги "Афера (СИ)"
Автор книги: Topsyatina
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)
Ошибка
Ошибка
– Вил, тебе тут кое-что прислали, – протягивает пакет Ксави, когда я только зашёл домой после долгого пребывания с дедом. – Я не смотрел.
– Спасибо.
– Как съездил?
– Отлично. В Штольберге я наконец-то научился ценить прелесть природы.
– Рад за тебя.
– А ты как тут?
– Ничего. На Рождество к предкам уезжал, а новый год решил в центре праздновать с Рози.
– Круто.
Я помылся, переоделся и привёл себя в порядок. В пакете, который передал мне друг, были два конверта.
– Они пришли в разное время.
Один был от Миранды. Я увидел адрес бывшей её квартиры в Йене. Видимо, посылала его мне Кола.
«Вил, привет. Я знаю, что неразумно с моей стороны посылать тебе это письмо, но удержаться не смогла. Прости меня за всё. Мне безумно плохо без тебя, я скучаю. Каждую ночь хочу, чтобы ты был рядом со мной, чтобы согрел и обнял, но понимаю, что сама оттолкнула тебя. Не держи на меня зла, Вил, хорошо? Надеюсь встретиться с тобой когда-нибудь и увидеть радость, а не ненависть в твоих глазах. Поздравляю тебя с днём рождения! Будь счастлив.
p.s. я по-прежнему люблю тебя, милый»
– Ужасно, – прошептал Ксави, читая послание, стоя за моей спиной. – Как она вообще могла...
– Отстань, – выдыхаю и сажусь за стол. – Мне тяжело без неё.
– Пери, только не раскисай, бро. Мне не нужны тут твои сопли, – попытался пошутить друг, но у него ничего не получилось.
В конверте вместе с письмом была приложена фотография, сделанная Олафом, когда я впервые приехал в Йену в качестве парня Миры.
– Всё, давай ужинать, – парень отобрал у меня всё и поставил тарелку. – Вил, это всё уляжется, друг, всё будет просто супер.
– Мне кажется, что они действительно живы, – тихо произношу.
– Что?
– Мне кажется, что родители действительно живы. Я чувствую.
– Не начинай.
Мы поужинали. Я притащил на кухню ноутбук и принялся за работу, которой накопилось не мало. Время летело, а мне было не до него. Миранда просто потрясла меня своим письмом. Она любила меня, но всё равно решила больше не встречаться. И ещё... мне хотелось бы знать причину.
Уже ночью, когда я собрался пойти спать, на глаза попался пакет, где лежал ещё один конверт. На нём было написано всего лишь: «Вильперту». А внутри лежал диск.
– Что это?
– Не знаю.
Ксави подошёл и посмотрел на носитель.
– Давай посмотрим?
Киваю. Мы сели рядом и вставили его в дисковод. На нём был всего один видео-файл. Я кликнул на картинку. Включился плеер. На весь экран перед нами предстал папа. Он был молод, может 25 лет где-то. Чёрные волосы были уложены, глаза слегка накрашены, а лицо источало такой задор, что хотелось улыбаться.
– Привет, мои любимые и неугомонные сучки. Если честно, вы меня заебали своими сообщениями. Вот вам эротическое видео-послание, которое докажет, что я счастлив и мне не нужны чужие нюни. Если это видео попадёт в сеть – я вас всех найду и отрежу письки, поняли, зайчики? – он послал в камеру воздушный поцелуй и отключился.
– Охренеть у тебя папашка.
– Замолчи, – цокаю на замечание друга.
Через пару секунд вновь появился Билл, ставя камеру. Обзор был на какую-то комнату и кровать.
– Это что... – начал Ксави, но я треснул его по голове.
Билл тем временем настроил камеру, улыбнулся в неё и приложил палец к губам, призывая не разговаривать. Этот факт меня рассмешил. Он вышел из комнаты, не закрыв дверь. Слышались какие-то голоса. Прошло минут десять. А потом на экране появились они. Тома я узнал сразу. Билл держал его за пояс, ведя за собой в спальню. Они улыбались. Он был одет в свободные джинсы и рубашку, которая была застёгнута всего на две пуговицы.
– Чертёнок, ты что задумал? – тихо спрашивает, обнимая парня, целуя его шею.
– Всё как всегда.
– Я просил ведь тебя, мне надо работать.
– Вот только попробуй мне отказать.
Они начали целоваться.
– Мы сейчас увидим гейский секс? – поражённо спрашивает Ксави, вылупив глаза.
– Походу.
Но меня это не остановило. На экране родители трепетно ласкали друг друга, целовали в губы и медленно продвигались к кровати. Билл накрыл пах супруга, начав массировать и вперился ему в глаза своим острым взглядом, будто привязывая. Резко сняв с него рубашку, толкнул на кровать, садясь на Тома сверху.
– Мне нравится твой порыв.
Наклонившись и оттопырив зад, брюнет целовал парня, пока тот властно гладил его ягодицы сквозь грубую джинсовую ткань. Билл двигался, скользя по паху моего отца, возбуждая его.
– Ох, какой дерзкой девочкой ты можешь быть, – говорит Толлер, переворачивая их.
– Трахни меня, Том. Хочу тебя!
Посрывав друг с друга одежду, парни целовались. Иногда агрессивно и страстно, а потом нежно, медленно. Бохнер достал откуда-то банку смазки, как я понял, и протянул партнёру.
– Скорее.
Том сел между широко разведённых ног брюнета, смазав пальцы, начал мять любовника. Билл стонал. На кухне стало жарко. Я даже чуть наклонил голову и подцепил футболку, тряхнув её. Родители на видео порочно двигались. Один извивался будто змея, а второй ритмично готовил любимого, нависая над ним, целуя в оголённую шею и грудь.
– Ты меня скоро так убьёшь. Том, хочу твой член в себе. Ну же...
– Не торопись ты так, нимфоман.
Расставляю слегка ноги. Осознание того, что я возбуждаюсь, накрыло меня медным тазом. Дыхание сбилось, но я не посмел остановить видео.
– Не перечь, трахаль хренов!
Толлер укусил парня за нижнюю губу, остановившись.
– Нет, нет, только не это...
– Тогда веди себя спокойно.
Билл пыхтел как паровоз, но молчал, прожигая партнёра своим ненавистным взглядом. Когда тот удовлетворился результатом своих трудов, то притянул любовника на себя и в один мощный толчок вошёл. У нас с Кваси вырвались какие-то нервные выдохи.
– О да, да... сильнее, Том.
– Угомонись, – Толлер приструнил мужа, взяв его за запястья и прижал к кровати.
Он начал двигаться резко и постоянно целовал супруга, стараясь сделать всё как можно лучше.
– Вот он втопил, – прошептал друг, когда на экране Том стал нещадно быстро двигаться.
Билл стонал, царапал ему спину и плечи, говорил проклятья и признания в любви, но было видно по его раскрасневшемуся и потному лицу, что брюнет получает невообразимое удовольствие. Они меняли позы, постоянно целуясь и поглаживая друг друга. Отец старался глубоко входить в тело любимого, чтобы у того глаза закатывались.
– Билл, когда же ты насытишься? – впопыхах шептал Толлер, уже уставая.
– Ни черта ты не выносливый.
Оседлав мужа, брюнет в позе наездника стал насаживаться на крепкий член, опираясь руками на колени партнёра.
– Не надо резко, я тебя очень прошу.
Но Бохнер не слушался. Он скакал на парне, как фурия, иногда нагибался, целовал его в губы и всё равно двигался. Нам предстала прекрасная картина его упругого зада с хуем в дырочке. Потом он вновь ровно садился и будто прыгал. Они задыхались, но темп не сбрасывали. Когда уже сам Билл устал, ведь поза была не совсем удобной, Том перевернул его и мощными рывками стал приносить обоим наслаждение. В итоге они кончили, громко застонав, улеглись.
– Я тебя люблю, ублюдок, – стал хохотать режиссер.
– Взаимно, сучка.
И видео оборвалось.
Мы сидели как два болвана с открытыми ртами. Не хватало ещё слюней на подбородке.
– Я впервые видел такой секс.
– И я.
Ксави не спросив у меня разрешения, вновь поставил видео. Мы посмотрели его повторно, уже истекая смазкой. Я дико хотел кончить, потому что штаны жали.
– Пери, – прошептал друг и поцеловал меня в ухо, – ты не думал о том...
Я поворачиваюсь к нему и смотрю во все глаза.
– Ты спятил.
Встаю и пячусь назад. Ксави идёт за мной, потом хватает за футболку и валит на диван.
– Не говори, что сын геев не думал о том, чтобы переспать с парнем.
– Заткнись.
– Ну, – он поцеловал меня в уголок губ, плотоядно шепча, прижимая своим телом. – Не поверю. Они твои родители... Слыхал о генах?
– Уйди, извращенец, – пытаюсь выпутаться, но не выходит.
Сосед давил на мой пах. Выдыхаю, распахнув глаза.
– Это всего лишь секс, Вил. Всего лишь несколько движений членом, поцелуев и семяизвержение.
– Нет, Ксави, нет... не надо, не принуждай меня...
Но парень уже залез в мои боксеры и так ласково гладит пенис, что у меня тело реагирует незамедлительно, щёки горят, а руки сами хотят его обнять.
– Когда ты трахал эту девку на нашем кухонном столе, то чуть у меня самого не встал. Ты такой сексуальный, Вил...
– Не говори мне такого...
– Ты мне нравишься, дебил.
Друг поцеловал меня, сжав пальцы под головкой. Я охнул, а он этим воспользовался и просунул язык в мой рот. Я не хотел ничего, просто подрочить себе в душе и всё, но тело не слушалось. Бёдра уже подмахивали, а пенис стоял колом.
– Вил, – задыхаясь, проговорил сосед, отстранившись, – возьми меня... – вновь поцеловав, Ксави лёг на меня, плотно соприкасаясь.
– Нет... нет...
Но действия противоречили словам. Я сжал его попу, рыкнув. Мне нравилось вот это резкое обладание кем-то. Я вспомнил родителей на видео. Как они любили друг друга, как трахались, что у нас с другом просто мозг переклинило. Наверное, у меня его закоротило, потому что я отвечал на поцелуи парня, сам залез в его трусы и стал готовить для себя. Партнёр целовал меня, сам подавался на мои пальцы и дышал на шею, прося быть побыстрее. В конце концов, Ксави лежал на диване, схватившись за его обивку, одна его нога была на моём плече, а вторая обхватывала талию, а я в это время двигался в его тело, судорожно дыша. Что происходило с нами? Почему мы решились на это безумство? Но когда я кончил, то все вопросы сами стёрлись, как будто кто-то поменял программу у меня в мозгу, отправив в мусорку всё ненужное.
Проснувшись утром, мы отшатнулись друг от друга. Смотрели затравлено, с печалью и даже горестью.
– Если ты захочешь переехать, то я пойму, – опустив голову, проговорил друг.
– Нет. Это была всего лишь одна маленькая ошибка.
Мы обнялись по-мужски и поняли, что такого больше не повторится.
Шаги
Шаги
Инцидент с Ксави утих сам собой. Мы не ругались и даже не вспоминали о той ночи. Жили себе и всё. Время слишком быстро летело. Я не заметил, как прошёл февраль – погрузился в работу. Друг даже девушку себе нашёл. Присцилла. Она мне показалась такой доброй, что я постоянно смотрел на неё с нежной улыбкой. Всепрощающий ангел. Конечно, было смешно видеть их вместе – блондинка просто дышала в пупок Ксави, но их отношений эта мелочь не портила. К марту я уже не знал, как жить без заботы Прис. Она готовила и убиралась в доме, а потом, как-то незаметно, переехала к нам. Мы стали жить втроём, что меня нескончаемо радовало. Утром всегда был кофе с молоком, тосты и хлопья, а вечером вкусный ужин. Друг был без ума от неё. Он говорил, что блондинка просто его заворожила.
В середине марта я съездил к дедушке. Он был бодр и внешне вполне здоров. Мы болтали постоянно. Вернувшись домой, я увидел для себя письмо.
– От кого? – спросил Ксави, встречая меня.
– От Миранды, – верчу в руках конверт. – Узнаю её почерк.
Друг прикусил губу и ничего не сказал.
«Привет, Вил. Спросишь, зачем пишу? Сама не знаю. Уже столько времени прошло, но я всё ещё тоскую по тебе. Мне действительно тебя не хватает. Недавно у меня было день рождения, но ты об этом не знал: я не говорила. Наверное, ты пожелаешь мне здоровья и счастья, да? Спасибо, милый. Если с первым я кое-как справлюсь, то со вторым... Вил, любишь ли ты меня? Я так хотела к тебе приехать, но не решилась, подумав, что ты давно забыл обо мне. Да, ты мне ничего не должен... но я так хотела тебя просто увидеть. Прости за эту слабость, пожалуйста.
Помнишь вечер памяти твоего папы? Как нам было хорошо? Готов ли ты вновь принять меня, если я всё же решусь приехать к тебе? Может, у тебя уже есть девушка?
Вил, я знаю, что половину из этих слов, что тут написаны, ты воспримешь не всерьёз, но мне бы хотелось дать тебе совет: ты хотел найти бабушку, да?.. так вот, ищи её мужа, Гордона, он-то фамилии не менял и явно будет в какой-нибудь базе данных.
p.s. люблю тебя, Миранда»
– Бесчестно, – завопил Ксави, – она любит тебя и бросила?!
– Успокойся, – хладнокровно отвечаю, – уверен, это всё её родители. Она как-то говорила, что они чуть ли не монахи, поэтому не разрешают ей встречаться с кем-либо. Думаю, старики прознали, что у неё появился я, и пригрозили чем-нибудь.
– Что будешь делать?
– Найду её и займусь Гордоном. Мира права, он должен где-то работать или что-то такое.
– Как ты планируешь залезть в базы данных? Нет ни одного знакомого, кто мог бы порыскать.
– Я могу помочь, – встряла Прис.
Оказалось, что у блондинки брат работает в полиции. Пока велись поиски моего деда, я поехал в Йену. В первый день ничего не произошло. Я просидел у университета чуть ли не 12 часов, но Миры не было. На второй день всё было также. А в третий повезло. Девушка вышла из вуза, направившись на стоянку. Я последовал за ней. Практически не изменилась, чуть похудела и подстригла волосы. Когда она уже открывала машину, я схватил её, закрыв рот рукой и обхватив за талию, поволок за угол здания.
– За тобой не следят?
Отпускаю и поворачиваю к себе.
– Вил, – нежно и шокировано произносит.
– За тобой не следят?
– Нет.
– Хорошо.
Мы обнимаемся. Понимаю, что я дико скучал по её запаху, по теплу тела.
– Вил, прости... Я не хотела вот так...
– Молчи, – целую её, сгребая в охапку. – Поехали.
Беру её за руку и тащу к машине. Там мы вновь целуемся. Называю адрес гостиницы, где я остановился. Брюнетка молчит, лишь напряжённо ведёт автомобиль.
– Это из-за родителей, да?
– Догадался?
– Да.
– Они узнали. Когда я приехала домой, то чуть голову мне не оторвали.
– Не понимаю их.
– У них крутой нрав и железные доводы. Мы же верующие, Вил.
Молчим. В гостинице срываем с себя одежду и сразу бухаемся на кровать.
– Как же я скучала по тебе.
– И я... подлая девчонка.
Мы трахались, как кролики, но всё никак не могли насытиться, никак не могли упиться близостью друг друга. Когда у девушки зазвонил телефон, она попросила меня молчать, сказав, что это отец. Они поговорили недолго. Миранда заверила, что осталась в университете, в библиотеке, так как нашла какую-то новую книжку о Франкии.
– Ну ты врунья.
– Если он узнает, что вместо приятного чтива я с тобой спала, то посадит на кол обоих.
Мы целовались, ласкались и не выпускали друг друга из объятий.
– Что делать?
– Ничего. Вил, пойми, они не успокоятся. Этот террор будет продолжаться до конца моей учёбы, потому что я сперва должна получить образование, а уже потом думать о любви и прочем.
– Я могу тебя дождаться.
Мира посмотрела на меня серьёзно.
– До конца выпуска?
– Ну да. Будем сбегать раз в месяц. Этого мало?
– Нет, Вил, прости, – встаёт и начинает собираться.
– Почему ты не дашь мне даже надежду?
– Поточу что это всё глупости. Ты нормальный парень, который должен время от времени пихать в тёлочку свой член. А я не могу тебе предоставить этого. Да и не получится ничего.
– Ты меня поражаешь, – пауза. – Останься хотя бы до утра, прошу.
Брюнетка посмотрела на меня с тоской, но всё-таки бросила свои вещи и вернулась в кровать.
– Если бы я могла, то была бы с тобой, не сомневайся.
– По твоей наводке я начал искать деда.
– Успешно?
– Нет, пока. Вернусь в Берлин, тогда узнаю точно.
Мы проболтали долго, а потом уснули. Утром её, конечно же, не было.
– Зараза, – с улыбкой произношу.
Мира не оставила мне даже записки. Значит, она действительно считает, что мы не можем быть вместе. Хм... посмотрим.
Бабушка
Бабушка
Дома меня ждал сюрприз: нашли Гордона. Он, как оказалось, работает на заправке в Вангенхайме, там и живёт.
– В Тюрингию поедешь? – спросил Ксави, когда я кидал нужные вещи в портфель.
– Да. Опять малюсенький городок с 10-ю домами. Что ж, раз они там, то поеду.
Дорога была нудной. Пересадки на поездах, автобус и пешком ещё 2 улицы. У нужного дома я оказался только вечером, когда солнце уже садилось. Немолодая женщина копалась в саду, а вокруг неё вилась собака, радостно виляя хвостом.
– Фрау Каулитц? – обращаюсь к ней.
– Да, – встаёт, отряхиваясь.
– Симона?
– Да, это я. Сейчас, подождите минутку.
Я стою у забора, заломив руки. Сердце бьётся с невероятной скоростью. Признает меня?
– Да, что вам угодно?
Подходит, открыв калитку и смотрит. Я молчу, выжидая.
– Вильперт? Неужели...
Бабушка порывисто обняла меня и заплакала, коря себя за безрассудство, любопытство и что-то ещё, но я слышал плохо из-за всхлипов.
– Ну что же мы стоим, в дом, в дом. Ой, вот Гордон придёт, то обрадуется.
Я не мог вставить ни слова, пока она меня не накормила, не дала свитер, хотя не было холодно, и не налюбовалась.
– Господи, как же ты похож на Тома.
– Мне дед говорил.
– Вы всё-таки встретились? – она сложила руки и улыбалась мне, пока я ел. – Он тебе должен был понравиться.
– Да, милый. Бабуль, расскажи...
– О нет, нет, пока ты не съешь всё, я и рта не раскрою.
Но она сама себе противоречила. Говорила о том, что была рада найти меня, хоть это и стоило больших трудов. Поведала, как прислала мне письмо на 18 и дневник на 23. Когда вернулся дедушка, то глазам не поверил. Мы долго сидели за столом и общались, пока не наступила ночь. Мне постелили в гостиной на диване, но я не мог уснуть. В этом доме пахло как-то по-иному: ванилью, домашним теплом и чем-то добрым, что ли. У меня сердце защемило. В большой раме висела фотография родителей со мною маленьким на руках. Они оба улыбались. Билл прижимал меня к себе, обхватив двумя руками. Я не нашёл семейных фотоальбомов, что меня удивило. Под утро всё-таки сон меня сморил.
На следующий день мы с бабушкой провели вдвоём, но не на удобных стульях на кухне, а в саду, сажая какие-то маленькие деревья и цветы. Она рассказывала мне о том, как узнала, что её сын – гей, о Билле, об их замужестве и обо мне. Иногда я улыбался, порой смеялся, но всё чаще смотрел на неё умилённо. Симона была рада, что я приехал, что теперь не надо ничего скрывать. Позже, за ужином призналась, что была в Берлине и оставила записку. Ей пришлось не по нутру, что я публично выступил, хотя мне показалось, что она о чём-то умалчивает, но пытать не стал.
Третий день полностью продублировал второй. Мы вновь капались в земле и разговаривали.
– Бабуль, а ты мне ничего больше не присылала?
– Нет, – удивлённо смотрит.
Тогда кто диск прислал? У кого ещё есть такие данные о моих родителях?
Только на пятый день мне удалось спросить у неё о том, что так мучило меня все эти годы:
– Бабуль, родители живы?
Она молчала. Мы перешли на другую тему, но я упорно спрашивал именно этот вопрос. Вновь и вновь, пока не услышал ответ:
– Да, Вил, но мы не знаем, где они.
Этого хватило, чтобы моё сердце забилось быстрее, вспотели ладони, и в душе загорелся огонёк надежды. Я был уверен, что моё упорство приведёт меня к ним, где бы они не жили, что бы не делали. Раз бабушка сказала, что живы, значит, они давали о себе знать. А раз так, то я найду их.
В Баварию
В Баварию
Приехав домой, я погрузился с головой в работу. От Миры не было ни ответа, ни привета. Я пару раз ездил в Йену, но так и не встретил брюнетку. Отчаяние во мне накапливалось и грозило лопнуть, затопив душу. Я думал о родителях, но ни единой подсказки не было найдено для их поиска, лишь то, что они живы. Март прошёл, его сменил апрель. Я ничего не замечал вокруг, работая исступлённо. Вопросов не убавилось после приезда от бабушки, а только увеличилось. Как они смогли инсценировать свою смерть? Боже... да это практически невозможно! Там была кровь. Всё говорило о том, что парни умерли. Но если Симона утверждает обратное, то я, пожалуй, поверю в её версию.
– Дедуль, я не знаю. Что мне делать, подскажи? – вопрошал я у Норберта в очередной наш разговор.
– Пери, что бы ты ни решил, я оплачу любую твою прихоть.
– С чего хоть начать?
– Найми сыщика.
– Но ты же искал. Не думаю, что даже спустя несколько лет что-то получится.
– Найми, и посмотрим.
Я послушался деда. Здравых мыслей в голове не было. Мне решился помочь некий герр Бауэрн. Он понял задачу и предложил найти все супружеские пары в Германии, которых бы звали Билл и Том. Пришлось согласиться, ведь альтернативы не было.
– А вдруг они уехали куда? – истерил я, спрашивая Ксави, сидя дома весь на иголках. – За границей? На другом континенте?
– Прекрати, как баба. Дождись, пока хоть что-нибудь найдут.
Неделя прошла в сплошном нервяке. Я мало ел, плохо спал, постоянно ворочаясь. Мне снилась Мира, к которой я тянул руки. Днями ходил тенью самого себя, не находя места. Ксави даже в редакции попросил за меня отгулы, сказав, что мне нездоровиться. Пришлось ещё и к врачу идти, который выписал мне успокоительное и настоятельно рекомендовал меньше нервничать. Конечно, ему говорить легко. Наконец сыщик прислал мне список фамилий и имён, от которого мне стало ещё хуже.
– 23 пары? – возмутился друг. – 23! Мать их, у нас что, все геи в стране? И эти люди только Томы и Биллы?
– Получается, что так.
– Зашибись.
Я смотрел на 23 фамилии и внутренне содрогался. Ко всем ехать? Когда о результатах я сообщил дедушке, то он сам остался не в лучшем расположении духа, попросив не отчаиваться. Я запросил у герра Бауэрна телефоны этих людей. Если не поеду, то хоть перезвоню. Оказалось, что 3 пары жили в Берлине. Но не они это были.
– Скажи мне, как ты планируешь узнать, они это или нет, если не слышал их голосов? – спрашивал друг.
– Не знаю, – пожимаю плечами, – интуиция подскажет.
Мне удалось дозвониться только до 7-х. Все остальные либо трубки бросали, либо не подходили, либо телефонов не было. Я с ещё большим отчаянием смотрел на этот список. Чуть ли не спал с ним, ел и в туалет ходил. Мне казалось, что вот уже... близко, практически рукой подать. Я на верном пути, осталось дотерпеть. Но супруги от меня будто убегали, не желая никак попадаться. Последнее, что я попросил у сыщика, – это найти мне все адреса.
– А если их нет в Германии? Что, мало того, собираешься по всей стране мотаться, так ещё и за границу поедешь?
– Надо будет, то поеду!
Я упорствовал. Взяв отпуск за свой счёт, попросил помощи у деда и стал ездить. Север страны мне дался отвратительно сложно. Всего 5 адресов и ничего. Я потратил уже больше 1000 евро на всё, но не останавливался. Ещё 3 адреса в Гамбурге также были зачёркнуты в списке. В конце апреля пришлось возвращаться в Берлин и практически признавать поражение.
– Тебе года не хватит, чтобы всё объездить, – Ксави пытался быть реалистом, но я его не слушал.
– Что-то должно сузить поиск. Господи, помоги мне, пожалуйста.
Я не верил в Бога, но в подобной ситуации помощи было просить не у кого. Дедушка огорчился провалу моего путешествия, но подбодрил, сказав, что не всё ещё потеряно. Я вновь стал работать. Когда засыпал, то видел себя в объятиях мужчин, которые обнимали меня и просили прощения за эту разлуку. Просыпаясь, перед глазами вставал список фамилий, который буквально на сетчатке отпечатался. Я ненавидел своё существование и беспомощность, которая стала моей спутницей. Порой срывался на друга, а вот Прис всегда успокаивала меня. Всеми силами я старался не терять надежды. Иногда думая о Мире, я зависал в себе. Где она? Что делает? Как живёт? Есть ли у неё кто-нибудь?
– Господи, я знаю, что не являюсь верующим человеком, знаю, что не хожу в церковь и в этом даже не каюсь, но сейчас прошу тебя помочь мне, – складываю руки и закрываю глаза. – Прошу от всего своего сердца – помоги мне найти их. 6 долгих лет моя душа неспокойна. 6 долгих лет я не знаю, кто я, кем являюсь. Если они живы, умоляю, наведи меня на путь, позволь пересечься нашим судьбам.
Никогда не молился, да и не умею этого делать, но горечь меня начала убивать. С каждый прожитым днём я понимал, что всё зря... я попросту трачу время. Меня просили жить, найти себе девушку... но я не отступал. Моя мольба к Богу была последним криком израненной души и сердца. Я не знал, что ещё делать. Ложась спать, уговаривал себя держаться. Не сметь даже думать о том, что это конец... что я навсегда останусь сиротой.
Утро было солнечным. Май радовал теплом. По привычке я позавтракал с Присциллой, сел за лэптоп и принялся работать. Около 12-ти закончил оформление статьи и уставился в список. Каждый из них Том и Билл. Все они живут в разных местах. Самому ездить затратно. Просить сыщика – ещё дороже. Я начал дёргать свою лабретку на губе, чтоб хоть чем-нибудь себя занять. В голову ничего не приходило.
– Ох, Боже мой, Трюмпер, мать твою, приди в себя!
И тут меня буквально передёрнуло. Трюмпер... ну конечно! Всё дело в фамилии! Эврика, чтоб её... Они дали мне девичью фамилию Симоны, чтобы никто не знал, что я их сын. Фанатьё было не в курсе, что они женаты, это выяснилось только с моей подачки. Руку даю на отсечение, что они есть в моём списке под другой фамилией. Не Бохнер и не Толлер, разумеется. Слишком палевно. Я же Трюмпер...
– Дедуль, – звоню Норберту, чуть не задыхаясь от своей догадки.
– Да, мальчик.
– Скажи, какая девичья фамилия была у бабушки?
– Крафтнер, а что?
– Я перезвоню.
Жадно рыщу по списку. №19 – Крафтнер, Билл и Том. Бавария, Вальхензее.
– Чтоб вас!
Срываюсь, схватив лист. Собираю монатки в портфель. В зубы кредитную карту, напяливая кое-как носки и джинсы. Впопыхах звоню Ксави и предупреждаю, что уезжаю. Он был удивлён, но поперёк ничего не сказал. На вокзале я чуть не скончался, когда в автомате было написано 116 евро. За билет до Мюнхена? Одуреть... Но я всё же взял на ближайший, который отходил через 10 минут. Несясь через весь главный вокзал, спустился вниз, откуда ходят ICE и еле успел. 6 сраных часов в поезде. Это просто ужас какой-то! Я сидел на иголках. Успел за это время позвонить другу и деду, сказать, что еду в Баварию. Они пожелали удачи. В Мюнхен я приехал в 8 вечера. Понятно, что сейчас не поеду в городок, где живут супруги. Найдя более или менее приличную гостиницу, проплатил ночь и как только лёг в кровать, тут же отрубился. Нервы...
