Текст книги "Афера (СИ)"
Автор книги: Topsyatina
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)
Руперт Хайм
Руперт Хайм
Моя уверенность поугасла, когда я вернулся домой. Рассказал Ксави, что познакомился с Мирандой, но бабушку так и не нашёл, а он отрезал, что с фактами не поспоришь. Они умерли и никак не могли быть живыми. Но я чувствовал буквально каждой клеткой, что это не так, и я обязан надеяться. В итоге мы поругались. Начались рутинные будни. Я таскал всюду с собой дневник, иногда почитывая его, порой вновь что-то выписывая. В итоге, у меня накопился список имён:
* Норберт Бохнер
* Руперт Хайм
* Дэвид Йост
* Бальдо Локер
* Хедвиг Барнс
* Марк Иэн
Последний был начальником Тома. Конечно, не было никакой уверенности в том, что я найду хотя бы половину. Но сдаваться был не намерен. С Мирой мы переписывались, иногда созванивались. Порой она читала мне по телефону свой доклад, чтобы я оценил, а иногда просто молчали в трубку. Буквально через неделю с Ксави мы всё-таки помирились. Меня загрузили на работе, поэтому поиски необходимо было отложить на неопределённый срок.
Так наступила настоящая осень. Октябрь затащил в свои объятия Берлин, и тот, в силу собственной беспомощности, утопал в желтизне. Деревья и кустарники медленно умирали. Я был преисполнен решимости и энергии. Конечная цель этой авантюры так и маячила у меня перед носом. Будто кто-то звал меня: «Пери... иди вперёд». И я шёл... а точнее, старался идти.
Список имён всегда находился у меня перед глазами. Мне казалось, что это хороший стимул. Единственное, кого найти первым? Что важнее узнать?
К середине месяца я более или менее разобрался с работой и делами. Рози не повышала на меня голос, я не тусовался в редакции сутками. Наконец, когда отчёт по статье был сдан, я позвонил другу и сказал, что еду в супермаркет, а потом домой. Ксави запретил без него что-либо покупать. Вообще, я знаю, что он предпочитает, и меня до сих пор смущает, что он мне не доверяет. Пошатавшись по магазину, я покидал в тележку всё, что мне нужно. Сосед влетел в зал, отдышался, поздоровался и пошёл на поиски нужных ему продуктов.
– Как день прошёл?
– Неплохо, – кошусь на него, – а у тебя?
– Сумасшедший день! Не представляешь, эти курицы в бухгалтерии решили меня до гроба довести. Я им одно говорю, а они мне второе. И в итоге, кто прав?
– Ты, конечно, – улыбаюсь.
– И я про то же.
Мы затарились, взяли по 2 пакета каждый и пошли к машине.
– Слушай, ты вроде свободен сейчас, – начал собеседник, заводя авто, – что делать думаешь?
– Не знаю, скорее всего к Мире поеду на выходные. Она звала. Сказала, что у них сейчас не так ветрено и температура повыше.
– А как насчёт дневника, поиска людей? Ты просто эту книжку с собой таскаешь, перечитываешь постоянно.
– Я думал об этом.
Мы доехали до дома молча, потом стали всё разгружать. Ксави бубнил про своих «куриц», я же апатично выкладывал продукты на стол. Он включил телевизор.
– ... сейчас ведётся расследование, но пока я не могу разглашать его результаты.
– Герр Хайм, насильника найдут?
Я дёрнулся.
– Сделай погромче, – прошу у друга.
Ксави на меня странно посмотрел, явно решив, что я сбрендил. Никогда особо новости меня не волновали.
– Мы приложим все усилия.
– На его счету уже 2 жертвы. Почему наша полиция бездействует?
– Уверяю, мы работаем, прикладываем все усилия для того, чтобы найти и взять урода...
Я смерил этого человека на экране тяжелым взглядом. Он выглядел статно.
– Ксави, ты случаем не знаешь, кто этот Хайм?
– Совсем деградировал – это начальник нашей полиции.
– Да?
– Вообще-то да. Его начали повышать после дела Бохнера и Толлера. Ты должен знать об этом. 5 лет назад сделали начальником. Он тогда со своими людьми раскрыл дело о маньяке, неужели не помнишь?
– Тот, который по городам ездил и в парках насиловал?
– Да. Благодаря Хайму его отыскали и упекли за решётку.
– Что ж...
Я бросил все свои дела и пошёл в комнату, усевшись с лэптопом. Начал рыть про этого мужчину. Руперт Хайм работает в полиции с 21-го года, послужной список впечатляет. 72% раскрываемости. Это потрясающий результат. Он вёл дело моих родителей. С его подачи Барнса посадили. Действительно, 5 лет назад стал начальником полиции.
На следующий день, выпив кофе, я оделся и поехал в полицейское управление, надеясь лишь на удачу. Берлин был всполошен появившимся маньяком, все стояли на ушах, и вряд ли я поговорю с Хаймом лично, но всё-таки решил рискнуть. Как и предполагал, мне пришлось ждать, чтобы вообще пройти в приёмную. Я обратился к секретарю, но она лишь злобно зыркнула на меня.
– Герр Хайм не принимает посетителей.
– Я подожду.
Упорства мне не занимать. Я просидел 3 часа. На меня странно смотрели все, кто проходил мимо. Один парень посоветовал сваливать, потому что торчать здесь бесполезно, все заняты. Я улыбнулся и сказал, что не тороплюсь. Внезапно, когда надежда внутри стала угасать, услышал хлопок двери и разъярённый голос.
– Мюллер, твою налево, ты называешь это отчётом? Где сводка? Вы что как черепахи ползаете?! У нас в городе маньячина какой-то девок насилует, а вы сидите у компьютеров. Увижу хоть одну жопу на стуле, сидящую дольше 20-ти минут – уволю к чёртовой матери! Герда, – гаркнул он, обращаясь к секретарю, – что за чёрт, девочка? Где мой кофе?
– Сейчас, герр Хайм... к вам, к вам тут юноша, – она указала на меня.
– Кто такой? – спросил он громко, что я даже встал, не смея в его присутствии сидеть.
– Вильперт Трюмпер, говорит, по личному вопросу.
Руперт смерил меня тяжёлым, зорким и пытливым взглядом. Я сглотнул.
– Кофе мне, живо! – вновь обратился к секретарю и ушёл в кабинет.
Всё моё нутро обдало острым чувством детской обиды. Как это так, он даже и слова мне не сказал?
– Герр Трюмпер, – ко мне подошла девушка через пару минут, – вас просят пройти, – она указала на кабинет начальника.
Я боязливо поднялся. У неё в руках уже была чашка кофе. Мы вошли вместе. Руперт сидел за столом, просматривая какие-то бумаги.
– Спасибо, девочка, свободна. Для журналюг меня нет.
– Хорошо.
Она вышла.
– Присаживайся, – он указал на стул напротив, даже не взглянув на меня. – По какому вопросу?
– Герр Хайм, я пришёл спросить вас о деле 17-тилетней давности...
Он выпрямился, посмотрел на меня тем же убийственным взглядом, хлебнув из кружки.
– Да я понял, сынок, – он улыбнулся. – Скажи мне только, ты часом им не родственник?
Я даже рот открыл, но тут же захлопнул, решив не выдавать тайну.
– Ты пришёл за делом Бохнера и Толлера. Я догадался. А похож ведь жутко, – цокнул.
– Похож? – переспрашиваю.
– Конечно, или ты думаешь, я мало пожил, что не отличу родственников? Только вот кто ты... Мне кажется, что сын.
Я вновь сглотнул.
– Хорошие они были, Вильперт. Я хоть и мало их знал, но всё-таки первое впечатление практически всегда верное. Томас так вообще... Я бы хотел иметь такого сына, как он. Жаль, что в полиции не работал, был бы прекрасным служащим.
– Герр Хайм...
– Ты похож на него, – мужчина подался вперёд. – Раньше не замечал?
Мотаю головой. Этот человек действительно напугал меня.
– Ох, мальчик, как же? – улыбается. – Пшеничные волосы, карие глаза, полные губы, аккуратный нос, волевой подбородок. Такой же худой, как будто голодаешь. Вон, – указывает на мою нижнюю губу, – даже пирсинг с той же стороны.
– Что?
– А ты не знал? У Толлера пирсинг был под губой. Он его снимал, когда на люди выходил. И у тебя такой же. Я не настолько стар, чтобы забыть.
Мой мозг кричал и верещал, давая понять, что сейчас взорвётся. Я сын Тома?..
– Сынок, ты чего? Воды?
Я не реагировал.
– Герда, девочка, водички принеси.
Через минуту меня уже отпаивали. Придя в себя, я увидел лицо полицейского.
– Вот уж не думал, что секрет тебе открою, – он добродушно улыбнулся. – Думал, ты и сам знаешь.
– Я не был уверен.
– Всё, теперь знаешь, мальчик.
– Откуда вы их знали? Я думал, вы только вели дело.
– Нет, сынок, не только. Познакомился с ними, когда начались их гонения. Билл обратился ко мне, жалуясь, что их квартиру оккупировали журналисты и папарацци. Попросил принять меры. Когда я во второй раз приехал, то услышал телефонный разговор Тома, что необходимо отдать оставшиеся вещи некой девушке. Поразмыслив над этой фразой, навёл справки и вышел на медицинский центр, куда они и обращались. Знаешь ли, любую информацию скажут, видя, что ты из полиции. Ну вот врач и подтвердил, что они воспользовались их услугами. Всё, естественно, не поведали мне, но намекнули. А там догадаться было несложно.
– Вы никому не сказали?
– Зачем? – мужчина нахмурился. – Чтобы денег заработать на этой информации. Нет, сынок, я служитель закона, а не продажная шлюха. Я честный гражданин.
– А что насчёт дела?
– Для меня это было практически личной трагедией. Старший сын обожал Билла, его творчество. Я настоял, чтобы дело отдали мне. Поверь, мальчик, слишком всё запутанно. В квартире был бедлам, – он достал сигарету и затянулся. – Кровь, битые стёкла и зеркала. Все документы лежали в полке. Пахло кровью. Она впиталась в ковёр. Жуть. Но тел не было.
– А как насчёт дверного замка?
– Дверь была закрыта. У нас была версия, что их уволокли, но на лестнице и улице не было следов крови. Никто не слышал, чтобы к подъезду подъезжала машина. Анализ показал, что кровь принадлежит обоим. Версия самоубийства всё-таки стала основной.
– А кража тел?
– Сынок, это слишком сложно, – он потёр виски. – Я тебе честно признаюсь, что это дело было моим самым загадочным и тяжёлым. Ни один маньяк не сравнится с тем поголовным ужасом в стране, что был тогда. Да что там страна... мир всполошился. Билл Бохнер покончил с собой! Ой, я ещё лет 10 отбивался от журналистов. Хлопот было столько, что ужас какой-то...
– А записка? Её могли подделать.
– Почерковедческая экспертиза доказала, что писал Билл.
– Его могли заставить.
– Не исключено. Мы искали их, Вильперт, правда, искали. Подключили даже сыщиков не только из Германии. Это была масштабная трагедия, скажу я тебе. Уму непостижимо, сколько было проблем с этим. Но результат остался прежним – это самоубийство, пусть и без тел.
– Вы доказали вину Барнса...
– Да, этот подонок перешёл все границы. Я самолично вышвыривал его из их квартиры. Он скользкий и мерзкий тип, который хотел прославиться за их счёт. Мы с ребятами насобирали много материала, навели справки и всё-таки доказали его вину. Это лучшее, что я мог для них сделать, – полицейский похлопал меня по плечу.
– Могу я взглянуть на дело?
– Раз ты сам приехал и не скрываешь, что его сын...
– Их. Я их сын, – поправляю.
– Что их сын, – сделал акцент, – то я выпишу тебе пропуск в архив.
Руперт достал форму, написав на ней моё имя и фамилию, что-то там ещё, поставив 2 штампа.
– У тебя 2 часа. Больше не могу, прости, – он затянулся. – Всё-таки, ты слишком сильно похож на Тома.
– Спасибо вам...
– Не за что. Вильперт, – обратился он ко мне, когда я уже положил руку на ручку двери, – они были хорошими людьми. Мы оба знаем, что есть определённые сомнения во всей этой ситуации, но прошло слишком много времени, чтобы рыться в этом.
– Я понимаю, герр Хайм.
– Один совет, мальчик, – найди деда. Он-то тебе скажет больше, чем я.
Кивнув, я вышел на негнувшихся ногах. Герда взволновано посмотрела на меня. Я попрощался и вышел. Мысли разбегались, как испуганные тараканы. Пальцами трогаю лабретку... Я сын Тома...
Архив
Архив
Мне сказали, что само полицейское управление – это корпус А, а мне нужен корпус D. Внутри было тихо, в отличие от первого здания, где все бегали.
– Вы что-то хотели? – спросил молодой человек, сидящий в комнате при входе. Как конура.
– Да. Я от герра Хайма, – протягиваю пропуск.
Парень посмотрел на меня внимательно, потом куда-то вглубь ушёл, а после вернулся.
– Минутку, – он взял трубку и набрал какой-то номер. – Густав, это я. Да, тут человек от Руперта. Проводи его, – договорив, он посмотрел на меня. – Вам на третий этаж. Там работник вас встретит, – протягивает пропуск. – Через 2 часа вам придётся уйти.
– Да, я знаю, спасибо.
Лифт был мрачным и огромным. В него бы поместилась целая рота, а может и того больше.
– Здравствуйте, – произнёс парень, как только двери лифта открылись.
Я протянул ему пропуск.
– Вам в правое крыло. Будете смотреть только документы или всё вместе?
– Всё вместе.
– Хорошо, – он улыбнулся.
Столько полок я в жизни не видел. Даже в супермаркете не такие длинные стеллажи. Густав пошёл в самый конец, попросив ждать меня у столов. Он встал на лестницу, оттолкнулся и поехал к нужной полке. Я уже видел подобную конструкцию. Лестница была на колёсиках с двух сторон, по типу раздвигающихся дверей, которые у нас с Ксави находились в гардеробной.
– Вам нужно дело Бохнера и Толлера?
– Да, оно самое.
Парень спустился с лестницы, а потом толкнул её – она поехала к окну.
– Вот, – отдал мне коробку, – вы можете присесть за один из столов. Когда закончите, позовёте меня, я буду у лифта.
– А кроме этой коробки к делу что-нибудь ещё относится?
– Конечно, вещдоки.
Я сел за стол. В коробке находились только бумаги. Папки, фотографии, какие-то книжки, записки, просто бумажки, результаты экспертиз и анализов. Папка с самим делом была большой – более 230 страниц. Мне стало неинтересно уже на 5-й. Там были показания свидетелей, была описана квартира, вещи, что и где находилось. Я отложил папку. Одна книга – ежедневник Хайма. Заметки, интересные факты, версии и многое другое. Я отложил и его, решив прочитать потом. Вторая книжка – собрание судебно-медицинских экспертиз. Я мало что понимал в этих отчётах. Поэтому и эту макулатуру отложил. Взялся за фотографии, которые были в деле. Всего 5 штук. На первой был Билл, на второй Том. Эти фотографии есть и в интернете, поэтому ничего нового они мне не сказали. На третьей они были изображены вместе. Я видел аналог этой фотографии. Как раз в тот день, когда Толлер сделал предложение. Четвёртая – какой-то праздник, где были изображены их друзья и родственники. Я узнал бабушку. С ней рядом сидел мужчина, как я понял, мой дедушка. Около Билла стоял мужчина. Они были похожи – второй мой дедушка. В середине сидели Хаген, Том, Йост с супругой и сыном. Хоть фотографии мальчика в интернете нет, можно догадаться. Потом ещё какие-то 2 мужчины, 3 женщины и девушка – их я не знал. На обороте было написано, что одна женщина – это жена Хагена, девушка – их дочь. Второй мужчина – Бальдо Локер и женщина рядом – его жена. А вот про последнюю пару ничего не было написано. Я достал телефон и набрал Хагену.
– Привет, Вил.
– Здравствуйте.
– Ты всё ещё рыщешь, как ищейка?
– Да, Хаген. И многое уже узнал. Рупер Хайм сказал, что я похож на Тома, – собеседник молчал. – Почему вы мне не сказали, что я его сын?
– Я даже не знал, что ты родился. А когда приехал ко мне, то что я должен был тебе сказать? Уверенности никакой не было. Они мне ничего про тебя не сказали, ни слова про сына.
– Но я же похож на Тома? Герр Хайм сказал, что у меня пирсинг там же, где был и у Толлера. Вы что, не помните этой детали?
– Помню.
– Так в чём была проблема?
– Вил, я не могу объяснить тебе своего поведения. Прости меня, пожалуйста.
– Ладно, извините и вы, я сегодня какой-то невменяемый. Я звоню по поводу одной фотографии. Вы помните один день, когда собрались все вместе? Я вижу тут оператора и актёра из «Политики правды», отца Билла и родителей Тома.
– Да, помню. Это день рождения Томаса.
– А что за пара сидит рядом с Локерами?
– Честно тебе признаюсь, я не помню. Это какие-то друзья Билла. Я знаю, что мужчина работал в правительстве. Это было давно, если честно.
– Спасибо.
– Удачи, Вил.
Я принялся дальше рыться. Пятая фотография – квартира, общий план. Кровавые пятна на ковре. Окна все открыты нараспашку. Некоторые вещи были разбросаны. Да, картина не самая радужная. В одной из папок я нашёл фотографии со всех комнат. Ничего полезного на них изображено не было. Полистав записки полицейского, я не нашёл ничего нового. Всё сложив в коробку, позвал работника. Он убрал её на полку.
– К вещдокам?
– Да, если можно.
Мы спустились на лифте в подвал. Он был просто нереальных размеров. Три железных двери, решётки, коды... Я почувствовал себя героем детектива. Густав подошёл к компьютеру, взяв мой пропуск. Набрал номер дела и фамилии родителей.
– Левое крыло, 7-й отсек.
Мы прошли внутрь. Я крутил головой, осматривая крупногабаритные предметы. Недалеко от нас стоял рояль, поодаль холодильник и телевизор. Когда мы зашли в 7-й отсек, то я увидел скрипку и кассовый аппарат.
– Скажите, пожалуйста, эти все предметы участвовали в преступлениях?
– О да.
– Даже рояль? – удивляюсь.
– Его крышкой забили до смерти маленькую девочку. Учитель музыки был психом. Девочка просто сфальшивила, играя какую-то симфонию.
– И он убил её?
– Да, положил голову бедняжки между замочным бруском и передней крынкой и бил, что было сил. На крик все сбежались, но спасти её не удалось – умерла в скорой.
– Какой ужас.
– Согласен.
Мы подошли к большому стеллажу. Полицейский прошёл вдоль.
– Вот, – сказал он, встав напротив большой коробки с номером.
Мы вдвоём её достали и поставили на стол, который подкатил Густав.
– Мне придётся вас тут закрыть. Когда закончите, то нажмите на кнопку при входе. Она фиолетового цвета, не ошибётесь. Я вернусь и помогу всё убрать. У вас осталось, – он посмотрел на часы, – полтора часа на всё.
– Спасибо большое.
Коробка была большая, да и сесть было некуда, пришлось всё разбирать стоя. Я сразу наткнулся на большую раму с фото. Они целовались и обнимались, стоя в каком-то доме, на фоне камина и красиво сервированного стола. Билл был в длинном синем свитере, а Том в клетчатой рубашке. Мне показалось это фото очень милым и домашним. Под рамкой лежала ещё одна коробка. Я выложил её, но пока открывать не стал. Внутри первой нашёл полотенце, которое раньше, по-видимому, было белым, 2 разные футболки и целый пакет нижнего белья. Эти вещи, как я понял, были на полу. На футболках виднелась засохшая кровь. Они лежали прям рядом с лужей крови, поэтому впитали её немного. Одна была Бохнера, вторая Толлера. Забавные, с принтами. В пакете лежали боксеры, майки, некоторые предметы гигиены. Я не стал их доставать. Мне почему-то стало стыдно. Наверное, даже щёки покраснели. В углу коробки лежали осколки стекол и зеркал, завёрнутые в плотную бумагу. Их я не стал разворачивать. В маленькой коробке были различные предметы. 3 ежедневника, на которые я сразу положил глаз. Все они принадлежали Тому. Первый был исписан лишь делами. Что надо не забыть, что купить, куда поехать, какой репортаж взять на следующий месяц. Я достал дневник Билла и стал сопоставлять даты. Ежедневник вёлся раньше их встречи. Я открыл второй. Там уже чередовались пометки, какие-то замечания. Мне очень понравилась запись: «Опять встретил этого клоуна». Число совпадает с тем, когда Билл получил по носу в туалете. Только через половину ежедневника я наткнулся на очередную внерабочую запись: «Мы теперь вместе». Было любопытно читать их. «Люблю его», «Какой же дурачок мне достался», «Иногда Билл не понимает элементарных вещей. Я ведь обижаюсь», «Уехал, сволочь!», «Был серьёзный разговор с мамой. Она всё поняла», «С ним тяжко, а без него просто невыносимо», «В воскресенье выкупаю кольцо», «Мы поженимся» и много похожих. Затем я взял третий. Он не был закончен. Особенного в записях ничего не было. Единственное, я нашёл напротив даты своего рождения пометку: «Наверное, это чудо». Трогательно даже. Я чудо... Потом шёл только негатив. Самой последней записью была: «Я устал смотреть на его слёзы, я больше не могу жалеть, потому что сам нуждаюсь в жалости. Мир слишком зол. Барнс – просто ублюдок, который высасывает из нас жизнь». Отложив ежедневник, я нашёл их паспорта. Фотографии смешные. Они такие серьёзные оба. В папке, что была на дне, находились документы: на квартиру, разные счета, дипломы обоих из учебных заведений, пропуска, карты. Сбоку лежали кошельки и визитницы. В отдельном пакете находилась записка. «Мы так больше не можем. Это выше наших сил». Я смотрел на эти буквы долго, вчитываясь. Это может и не быть предсмертным посланием... с чего они все взяли? Последней вещью, что лежала в коробе, был альбом. На одной стороне я заметил пятно крови. Он, видимо, тоже лежал рядом. Совместные фотографии – с отдыха, со съемок фильма. Пару фото с того самого ужина, что я видел в деле. Несколько фотографий маленького Билла и подростка. Он был странный. Отсутствующий взгляд, полуулыбка. В самом конце я наткнулся на фотографии Тома. Хайм был прав – он носил пирсинг. Небольшое колечко уместилось на его губе. Я улыбнулся. Это странное сходство мне польстило. Ведь я не знал, что у него был прокол. Достав фотоаппарат, принялся фотографировать записи Толлера и несколько фотографий. Закончив, всё аккуратно сложил. Выбравшись из этого лабиринта полок, дошёл до выхода и нажал на кнопку.
– Да, – раздался знакомый голос работника.
– Я закончил.
Густав пришёл через 5 минут. Мы вместе поставили коробку на полку. Перед выходом ему пришлось меня осмотреть, не утащил ли я чего. Перед самым выходом из архива я поблагодарил его. Парень мне лишь улыбнулся.
