Текст книги "Нас с тобой трое (СИ)"

Автор книги: tapatunya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

24

– Только ты мог получить прободение язвы желудка и нож в спину одновременно.

В глаза словно песка насыпали, а рот казался растресканным, как пустыня.

Призрачная в голубом мистическом приглушенном свете Лиза показалась Тимуру кем-то вроде инопланетянина. Вокруг что-то мигало и пищало, и он порадовался тому, что они смогли с ней улететь на космическом корабле подальше от всего человечества.

– Привет, – сказала она, пытаясь поймать его взгляд. У Лизы почему-то было мокрое лицо и смешная шапочка.

Он попытался ответить, но не вспомнил, как это делается.

– Да лежи ты спокойно, – с досадой сказала она. – Мне вообще здесь нельзя быть, это же реанимация! Бабушка лежит этажом ниже, вот дела! От хромого к убогому бегаю, – она засмеялась и заплакала одновременно, а потом на космическом корабле погасили свет, и Тимур с облегчением заснул.

Были врачи, и полиция, но просто для проформы, потому что Тимура ранили прямиком под камерой наблюдения банка. И он ничего не хотел об этом знать, потому что всё время ждал Лизу, а Лиза всё время не приходила.

Приходила Инга, долго ругалась.

Приходила мама, долго молчала.

Что-то витало в воздухе, но у Тимура не было сил выяснять, что.

Он звонил и писал Лизе, но её телефон был выключен.

Зато Анфиса взяла трубку.

– Ну что, мой раненый воин, – сказала она довольно бодро, – лежишь?

– Лежу.

– А я уже на костылях шкандыбаю, – похвасталась она.

– Тогда шкандыбайте на этаж выше, – пригласил её Тимур.

– А и прышкандыбаю, – охотно откликнулась она.

И она действительно пришла совсем скоро – часа через два.

– Ждала, пока Лиза пойдет в магазин, – сказала она, с трудом перемещаясь на своих костылях.

– Как она?

– Терзается. Собирается догрызть себя до состояния скелета, совсем есть перестала.

– А со мной почему не разговаривает?

Опираясь на медсестру, Анфиса села на стул и прислонила костыли к его тумбочке.

– А ты еще не знаешь? – спросила она.

У неё были такие старые, такие усталые глаза, что Тимуру действительно стало страшно.

– Она это сделала, да? – только и спросил он.

– Да, сделала. И уже призналась. Моя дочь, Наталья Скамьина, убила Руслана.

– А чего вы еще хотели? – сердито спросил её Тимур. – Вы же однажды спустили своей дочери с рук убийство. С чего бы ей не убить кого-то снова? Жаль, на этот раз Лизу не удалось в тюрьму посадить. Было бы комбо.

Анфиса промолчала, продолжая разглядывать Тимура.

Наверное, он давно все понял про отца, потому что сейчас не ощущал злости или боли, а только очень волновался за Лизу.

Из-под этих руин она уже может не выбраться.

Кто бы выбрался.

– Попросите её подняться ко мне, – попросил он, – пожалуйста.

Анфиса кивнула.

Позвонила Нинель.

– Мой дорогой мальчик, – сказала фотограф, далекая от всех драм, – я тут подумала, а не устроить ли мне выставку с фотографиями твоего отца.

– Теми самыми, из журнала для взрослых?

– Возможно, отчасти, – лукаво отозвалась Нинель.

– Почему бы и нет, – неожиданно для самого себя поддержал её Тимур. – Мой отец был бабником и напыщенным павлином, но он умер из-за любви. Это так странно, правда?

– Нормально, – отозвалась Нинель.

Лиза появилась вечером, после отбоя.

Прошла мимо кровати Тимура, не глядя в его сторону, остановилась у окна. Он видел только контуры её фигуры, очерченные уличным светом.

– Как ты? – спросил Тимур тихо, не зная, что сказать, чтобы она повернулась к нему лицом.

– Лучше, чем ты, – ответила она после паузы.

– Не факт. Я прекрасно себя чувствую. Только ужасно скучаю по тебе.

– Перестань.

– Перестать скучать? Как ты себе это представляешь?

– Будь снова деревянным, как раньше. Когда-то у тебя прекрасно получалось жить без всякого там скучания по кому бы то ни было.

– Нет такого слова – скучание.

– Вот именно.

– Всё будет нормально, Лиза, – сказал Тимур убежденно. – Мы очень постараемся и забудем всё это.

– Она моя мама, – её голос звучал безжизненно и мертво.

– Ну и хрен с ней.

– Она моя мама, – повторила Лиза, как попугай.

Она, наконец, обернулась, и он поразился тому, какими огромными показались ему её глаза и рот на осунувшемся, невыразительном лице.

– Всё будет нормально, – снова сказал Тимур бессильно.

Лиза подошла к нему и села на краешек его кровати.

– Я все время думаю, – зашептала она, – что хорошо бы шагнуть с крыши. Высота магнитит меня, она кажется такой прекрасной, такой освобождающей. По ночам я поднимаюсь на верхний этаж больницы и часами смотрю вниз, как будто просто жду… когда бабушка поправится. Как будто обещаю однажды вернуться.

– Что за бред ты несешь, – выдохнул Тимур в ужасе.

Лиза быстро закатала рукава своей пижамы, обнажая беспорядочные линии порезов, расчертивших её кожу.

– Посмотри на меня, – сказала она, вытягивая перед ним обе руки с едва подсохшими корочками крови. – Видишь? Видишь, как я справляюсь?

– О, господи.

У Тимура болело везде, но он смог потянуться вперед, чтобы прикоснуться губами к порезам на тонкой коже.

Её тело вздрогнуло, когда он поцеловал её раненые руки. Лиза тихо всхлипнула и мягко уложила Тимура опять на по подушку.

– Да не двигайся ты, – сказала она, опуская рукава. – Мало тебе повреждений со всех сторон.

Тимур стиснул её руку в своей.

– Это ничего, – только и сказал он. – Это что-то типа посттравматического синдрома. Любой бы на твоем месте чувствовал себя не в своей тарелке.

Она усмехнулась сквозь слезы.

– Как изящно ты это назвал – не в своей тарелке.

– Я помогу тебе. Мы выберемся.

– Ты уже помог, теперь лежишь весь забинтованный, как мумия.

– Я всегда смогу помочь тебе, – сказал он твердо.

Лиза погладила его по щеке.

– Я не хочу тебя тянуть в эту яму. Тимур, нам лучше расстаться сейчас, потому что я даже не почувствую этого расставания. Хуже чем есть, мне уже не будет, понимаешь?

– Зато мне будет, – он поднес к губам ласкающую его руку. – Я не буду с тобой расставаться ни сейчас, ни потом. Я же тебе уже говорил, помнишь? К твоему великому сожалению тебе достался однолюб, Лиза.

Тихая улыбка появилась на её припухших от частых слез губах.

– У тебя отвратительный вкус.

– Что есть, то есть – такая плакса.

Она засмеялась.

– Можно я останусь здесь на ночь? Рядом с тобой мне спокойнее.

Лиза притащила из угла палаты кушетку и поставила её рядом с кроватью Тимура.

– Знаешь, – сказала она, крепко держа его за руку, – несмотря ни на что… мне все равно жаль её. Нелепая, нелогичная детская любовь к самым ужасным родителям. И где-то может быть вина из-за того, что я была такой плохой дочерью, раз она пошла на такое. Может, мне надо было поговорить с ней, а не игнорировать её все эти годы.

– Знаю, – ответил Тимур. – У меня были сложные отношения с отцом. Не такие как у тебя, конечно, – уточнил он. – Чуть-чуть сложные. Но думаю, что могу понять, о чем ты говоришь.

– Ты тоже отправишь меня на психотерапию, как Руслан?

– Придется, – ответил он с величайшим сожалением. – Такие раны не заживают сами, Лиза. Но я могу ходить с тобой.

– И узнаешь все мои тайны?

– А у тебя еще остались тайны?

– Я колю себе ботокс.

Он засмеялся.

– А теперь, – добавила Лиза, – мне придется вдвое больше его колоть! Молодые любовники – это ужасно утомительно.

– Я хочу тебя даже в этих ужасных ситцевых пижамах, так что на твоем месте я бы не сильно переживал о таких вещах.

– Я привыкла к таким пижамам в колонии, – ответила она спокойно. – У нас там всё почему-то было из ситца, хотя он так легко рвался. Я думаю о том, что если мне было там нормально, то мама тоже справится. Хотя у неё, наверное, будет строгий режим.

Лиза вздохнула, дотянулась пальцами до его волос, пригладила их.

– Не трогай, – попросил Тимур, – я не мыл их несколько дней. Я превращаюсь в огромного вонючку.

– Завтра мы тебя освежим, – утешила его Лиза. – Почему ты не разрешил никому остаться с тобой?

– Ждал тебя.

– Эй! У меня уже есть один пациент! Боливар не вынесет двоих.

– Хоть трубку бери, – попросил Тимур.

– А ты не трезвонь через каждые пять минут!.. Ты знаешь, что мне позвонили первой? – вдруг спросила она совсем другим голосом.

Он сразу понял, о чем она говорит.

– И я очень-очень попросила Скорую привезти тебя именно в эту больницу. Я думала, у меня сердце взорвется! А потом мне пришлось звонить Марине… Твоя мама молодец. Мы поставили её в безумно сложную ситуацию, но она молодец.

Лиза села на своей кушетке и склонилась над Тимуром.

Её волосы коснулись её лица.

– А если я тебя тоже когда-нибудь убью? – спросила она едва слышно. – Вдруг это по наследству передается?

– Тогда я был бы похож на павлина-бабника. Ничего ты мне не сделаешь. Ни мне, ни себе, никому.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что в этой истории больше никто никого не убьет. Все будут жить долго и по возможности счастливо.

Она склонилась еще ниже и нежно поцеловала его в потрескавшиеся губы.

– У тебя волосы опять кудрявые. Ты когда-нибудь расскажешь, как выпрямляешь их?

– Никогда.

– Я все равно узнаю.

– Тебе потребуются долгие годы наблюдения за мной.

– Я останусь с тобой только ради этого.

– Уж будь так добра.

Лиза засмеялась.

– Договорились.

– Договорились.

Конец.