Текст книги "Цельнометаллический Князь II (СИ)"

Автор книги: Swfan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

1. XXII

…

Кладбище холодной осенней ночью, – место небезопасное и тревожное. Тут и там, слева и справа слышался какой-то шорох. Шелестели кустики, стрекотали и громыхали оголённые древесные ветви. В лицо жалил ледяной ветер, словно зубастый призрак.

Игорь покорно следовал за Елисаветой. Он смотрел на затылок девушки, мелькающий белизной, когда ветер приподнимал хвостик её чёрных волос.

Кладбище было небольшое. Шли они недолго. Через пару десятков метров Елисавета остановилась перед особенно роскошной могилой. Игорь вышел вперёд, поравнялся со своей сестрой и присмотрелся к высокому надгробному камню. К сожалению, стояла такая темень, что разобрать, что на нём написано, было невозможно. Юноша зажёг молнию на руке, и яркий белый свет озарил вырезанную надпись:

Анна Трубецкая

(1876–1903)

Игорю показалось, что в его голове раздался гром. Его тело вздрогнуло

– Сегодня годовщина её смерти, – прозвучал рядом спокойный и ровный голос Елисаветы.

– Я забыла цветы, – прибавила девушка. Но Игорь её уже не слышал. Его захватили волною воспоминания… И первый образ, который юноша увидел, был на этом же самом кладбище. Только было это днём, и всё вокруг казалось намного больше…

Маленький мальчик стоял и смотрел, как под землю опускают блестящий лакированный гроб. Слева от Игоря стоял мужчина, его отец – он был таким высоким, что Игорь не видел его лица, но только бок; справа наоборот, краем глаза юноша замечал маленькую девочку, свою сестру, которая крепко держала его за руку. Игорь неуверенно к ней повернулся и посмотрел на профиль девочки. Её глаза были красными. Казалось, она вот-вот заплачет, но этого не происходило. Вдруг Елисавета повернулась к нему и посмотрела на него взглядом пустым, холодным и решительным.

У мальчика подкосились ноги. Его захватил ужас, и тут раздался хлопок, – гроб ударился о землю, – а вместе с ним что-то цокнуло, и его память совершила ещё один оборот назад и пробила полдень.

Игорь, в те времена ребёнок двенадцати лет, неуверенно зашёл в главный зал семейного особняка. Только что мальчик резвился на улице, много играл и много падал, и теперь намеревался пробраться потихоньку в ванную, чтобы вымыть там свои позеленевшие от травы коленки. Но не успел он сделать и шага, как яростный голос, грянувший со второго этажа, обратил Игоря в ступор.

– Ненормальная, сумасшедшая!

Мальчик, помявшись, стал с боязливым интересом подниматься по лестнице. Комната, из которой раздался голос, принадлежала его сестре. Игорь осторожно к ней прошёлся и посмотрел, что происходило внутри.

В комнате он увидел свою мать, страшно бледную, злую и немного растерянную. Она держала его сестру, Елисавету, за руку и смотрела на неё бешеными глазами. Сама девочка молча пятилась на пол, а там… Там Игорь увидел такое, при виде чего мальчик едва сдержал крик. Это было что-то чёрное, кровавое и мёртвое, – Игорь узнал в этом создании кошку, которую недавно подарили его сестре.

– Зачем ты её убила? – Спрашивала мать севшим от крика голосом. Девочка приподняла взгляд. Игорь увидел, что её лицо было невозмутимо.

– Она кусалась, – ответила Елисавета.

– И всё? – чуть ли не криком спросила женщина. – Поэтому ты её убила? Ты ненормальная?

Елисавета молчала. Её молчание ещё сильнее рассердило женщину, и она вдруг хлопнула девочку ладонью по лицу. На её щёчке появилась красная отметина.

– Я поговорю с твоим отцом. Тебя надо лечить. Или запереть где-нибудь, – заявила женщина и пошла на выход. Игорь пришёл в себя и бросился назад, чтобы его не заметили. Повезло. Его мать была такой взбешённой, что вообще ничего не видела вокруг себя. Она схватилась за перила возле лестницы, хмурясь и размышляя о чём-то. Спустя пару мгновений Елисавета вышла из своей комнаты и тихо пошла в сторону мамы.

Игорь наблюдал за всем происходящим как за немым кино. Когда девочка стояла уже совсем рядом с женщиной, та повернулась, посмотрела на неё печальными глазами, приобняла и стала гладить ей волосы. Мама заговорила с ней ласковым голосом:

– Извини, Елисавета, что я… Мы всё поправим, не волнуйся. Поговорим с папой, найдём человека, который тебя посмотрим и поможет тебе… Но обещай, обещай мне, что больше ты не будешь делать… Этого. Ты можешь мне обещать?

Елисавета кивнула.

Игорь, наблюдавший за всем со стороны, невольно улыбнулся.

А потом девушка вытянула руки и пустила что-то чёрное, как дым, в свою маму. Она дрогнула, затем размякла, перевалилась за перила и стала падать головой вниз. Женщина исчезла с поля зрения Игоря, и в следующее мгновение юноша услышал хруст. Он был тихим, но в то же время пронзил его насквозь и грохнул в сердце мальчика. Воцарилась тишина. Игорь стоял и смотрел на Елисавету, которая всё ещё была на прежнем месте, только уже без мамы, – мамы здесь больше не было.

Мамы больше не было…

Игорь был обескуражен, он был растерян, и в себя он пришёл лишь в то мгновение, когда сестра его повернулась и захватила юношу своими большими чёрными глазами. Игорь отразился в них как маленькая фигурка, посреди широкого и пустого коридора…

Когда девочка обратила на юного Игоря взгляд своих чёрных глаз, мальчик сперва вздрогнул, а потом развернулся, бросился в свою комнату и захлопнул дверь. Он прекрасно понимал, что только что произошло, прекрасно понимал, что сделала Елисавета, но ему не хотелось в это верить. Он искал оправдания и хватался за них с отчаянием.

Игорь пытался убедить самого себя, что мама ещё живая, что расстояние до первого этажа не такое уж и большое, что падение просто не могло быть смертельным, и что ему просто показалось, будто Елисавета использовала свою родовую магию. Ничего этого не было. Всё будет в порядке. Всё будет в порядке. Всё будет в порядке…

Он повторял это снова и снова, как безумный, пока в дверь у него за спиной не раздался стук. Мальчик отпрянул и в ужасе уставился на дверь. Размеренный, даже неловкий стук прозвучал трижды и притих. Но тишина эта была не спокойной. Скорее выжидающей, требовательной и грозящей, что если дверь не откроется, может произойти что-нибудь ужасное.

Игорь кусал губы и всё мялся, стоит ему открывать, или потерпеть… Так продолжалось целую мучительную минуту. Напряжение постепенно развеялось. Мальчик расслабился и уже почти выдохнул как вдруг снова: тук-тук-тук… Грянуло в дверь. Игорь дрогнул, не выдержал, бросился к ней и открыл её нараспашку.

В коридоре перед его комнатой стояла Елисавета. Она была бледная и непоколебимая, словно кукла, и смотрела на своего брата большими, чёрными, – ему показалось, что они были как у насекомого, – глазами. Её взгляд так напугал мальчика, что он выпалил первое, что пришло ему в голову:

– Я… Я никому не скажу.

Елисавета быстро поморгала и опустила голову. А затем произошло что-то удивительное, что ещё сильнее напугало мальчика: на беленьких щёчках его сестры появился румянец. Теперь она косилась в сторону, избегала на него смотреть, смущалась…

Мальчик растерялся, причём так сильно, что пришёл в чувства и открыл глаза: и вот он уже был не в коридоре роскошного особняка, но на холодном, задуваемом ветром кладбище. Рядом с ним была девушка. Её губы зашевелились, Игорь услышал тихий голос:

– Ты никому не сказал, – произнесла Елисавета, и даже в темноте было видно, как покраснели после этих слов её щёчки… и Игорь понял.

За одно мгновение он понял всё. Он понял, что ещё когда Елисавету убила их мать, а потом заметила Игоря, который видел убийство, она испугалась, и что в словах Игоря, в его обещании обо всём молчать, она почувствовала не страх, но заботу и любовь, которая пронзила её до самого сердца, и вызвала любовь ответную, и что сам Игорь этого не понимал, боялся своей сестры и думал, что она хочет его убить, что все эти годы Елисавета высказывала к нему знаки внимания, а он ничего не замечал… Что девушка уже почти потеряла надежду, когда появился Он, новый Игорь, – и понял Всё.

И как только юноша всё понял, он протянул руки и схватил свою сестру со спины, прижал её к своей груди и прошептал наухо:

– Разумеется я ничего не сказал. Ведь ты моя любимая младшая сестра.

Елисавета в его руках вздрогнула. Она хотела к вырваться и повернуться к нему, но Игорь повернул её сам, а затем повалил на холодную, каменную могильную плиту. Девушка задрожала от холодна, и в то же время Игорь видел по глазам своей сестры, что внутри неё закипало пламя. Что ж, тогда им просто нужно выпустить его наружу. Игорь сорвал с девушки платье, открывая до пояса её белую кожу, а затем навалился на неё, зажимая между могильной плитой и собственным разгорячённым телом…

1. XXIII

Согласно первому закону термодинамики, – а может быть и не первому, Игорь в физике не разбирался – тепло стремится к равномерному распределению по вселенной. То бишь, если ты касаешься чего-нибудь, что холоднее тебя, ты будешь этому чему-то своё тепло отдавать. Поэтому неправильно говорить, что когда люди обнимают друг друга, они согреваются, – на самом деле они занимаются перераспределением тепла.

…Стояла ночь, холодная и мрачная. Звёзд на небе было не разглядеть. Дул ветер, и хлестали друг о друга оголенные древесные ветви.

Девушка в руках Игоря тоже в какой-то момент задрожала от холода. Юноша держал руки на животе Елисаветы. Когда он заметил, что ей стало холодно, он прижал её покрепче. Елисавета не сопротивлялась – она была покорной, словно кукла, причём кукла весьма потрёпанная: в мятом платье, натянутом только на одно плечо, в то время как второе оставалось оголённым, и взъерошенными волосами, которые лишь чудом до сих пор оставались завязанными в хвостик. Игорь принюхался: они приятно пахли. В том смысле приятно, что никакого запаха у её волос не было. Не то чтобы юноша ненавидел ароматы лаванды, ромашки или клубники, – всей той луговой палитры, которой насыщают шампуни, – но естественный запах женских волос нравился ему больше… Он его возбуждал.

Вдруг Елисавета у него в руках заерзала, повернулась к нему лицом и сказала:

– Соринка попала в глаз.

Игорь улыбнулся, притянул девушку ещё ближе, высунул язык и лизнул её зрачок. Елисавета на мгновение напряглась, а потом растаяла в его объятиях.

Они могли бы так лежать ещё долгое время, но в какой-то момент Игоря схватил такой озноб, что юноша понял: ещё немного, и он оставит на этом кладбище пару отмороженных пальцев. Тогда юноша спросил Елисавету:

– Ну что, идём?

Девушка тут же, без малейших усилий высвободилась из его объятий, приподнялась и стала поправлять платье. Игорь тоже поднялся и стал застёгивать рубашку, пуговица за пуговицей. При этом взгляд его опустился на могильный камень. На нём проваливались чёрными безднами три капли, – сияй на небе луна, было бы видно, что они были красными. Юноша улыбнулся, и в этот же момент за его спиной раздался железный голос:

– Идём.

Игорь развернулся и окинул взглядом чёрного титана высотой в семь метров. Он был изящным, как тень дамы в свадебном платье. Великан протянул для Игоря свою руку с длинными когтистыми пальцами. Юноша на неё уселся. Рука сжалась, но не до конца, закрывая Игоря от ветра. А он дунул, причём так сильно, что юноша целую минуту слышал его оглушительный рёв; когда же всё закончилось, и рука открылась, Игорь увидел двери своего родного поместья.

Великан осторожно спустил юношу на землю и превратился в юную девушку.

Игорь протянул ей руку – Елисавета вложила в неё свою белую ручку, и пара прошлась через главные двери.

Спустя несколько минут в комнате на первом этаже загорелся свет…

И всё притихло. На время. Ведь спустя ещё несколько мгновений вокруг особняка стали проявляться один за другим великаны в железных доспехах. Их было не меньше десятка. Когда они окружили дом, один из них вышел вперёд и проговорил железным голосом небольшому кристаллику, который держал на своей стальной ладони:

– Приём, цель на месте, приём… Сир… начинаем?

…

– Наши дорогие siblings уже вернулись домой?

– Так точно, сир!

– Очень хорошо. Я уже начинал волновался, что они будут пропадать всю ночь. Сколько проблем от семейства Трубецких – давайте не будет превращать это в тенденцию, – нежным, ровным голосом говорил Роберт Эдвард.

Мужчина сидел возле закрытого окна, в роскошной, но только самую малость освещённой комнате. За это отвечал канделябр, который стоял на высокой тумбочке. Его свет витал как-бы над полом.

Был и другой источник света – голубой камешек, который Роберт Эдвард держал у себя на ладони. Камешек пульсировал, и в такт его пульсации звучал голос:

– Начинать операция, сир?

– Начинайте, – непринуждённо ответил Роберт Эдвард и кивнул. Зачем он это сделал, если собеседник не видел его мимики, пока они общались через камешек? Очень просто – такая у мужчины была привычка.

Роберту вспомнил его учитель ещё школьных времён. Перед началом урока он всегда выключал свет и закрывал плотные шторы, насылая мрак на классную комнату. Таким образом он хотел добиться того, чтобы дети отвечали на вопросы голосом, ясно и чётко, и не махали руками, пытаясь передать свою мысль.

Было время, когда Роберт Эдвард следовал заветам своего учителя… Ровно до того момента, пока мужчина не заметил, что на на него как-то странно и жалобно смотрят. Оказалось, что из-за того, какое каменное у него всё время было лицо, пошли слухи, что его контузило снарядом во время одной из индийских кампаний… С тех пор мужчина, даже будучи совершенно один в тёмной комнате оживлённо жестикулировал.

– Так точно, я скажу Ему… За короля!

– За короля! – повторил Роберт Эдвард с улыбкой.

Шарик погас.

Мужчина ещё некоторое время смотрел на него задумчивыми глазами. Затем выглянул в окно. Открывался вид на внутреннюю дворцовую площадь. От одного до другого крыла бежала каменная дорожа, сопровождаемая живой изгородью… Ночь была тихая, тёмная, совсем не звёздная…

Скрипнула дверь.

– Можно?..

Роберт Эдвард повернулся и посмотрел на мальчика, который стоял на пороге его комнаты. Приоткрыв дверь, он пустил в неё луч света из коридора.

– Простите что беспокою, если вы заняты… – замялся принц Генри.

– Совсем нет. Более того, все мои занятия меркнут перед самым важным – быть вашим верным советником, ваше высочество, – сказал мужчина, смиренно наклоняя голову.

– Да, к-конечно. Я хотел спросить… Мы уже скоро уезжаем, да?

– Уже завтра, наш поезд отбывает поутру в девять тридцать.

– Ну да. Уже скоро…. Помните, вы дали мне коробок, – сказал мальчик, полез в карман и достал железную шкатулку.

– Мне не нужно его открывать?

– Ах, по поводу этого, – улыбнулся мужчина, хотя в темноте его улыбки было не разобрать. – Я как раз хотел с вами об этом поговорить. Ничего открывать не нужно. Просто сделайте мне одно одолжение…

– Я сделаю, – твёрдо заявил мальчик.

– Завтра наденьте пожалуйста свою рубашку с грудными карманами, и в левый карман положите эту шкатулку. Хорошо?

– Л-ладно. Эм… А зачем это?

– Есть определённые причины. Обещаю, завтра вы всё узнаете. Я лишь могу заверить вас, что всё это делается по приказу вашего отца.

– Отца? – ребёнок удивился, а потом собрался и уверенно кивнул:

– Хорошо, я всё сделаю. Обещаю…

После этого Роберт Эдвард и принц Генри простились, и мальчик ушёл, закрыв за собою дверь. Снова в комнате потемнело. В канделябре таял последний воск. Скоро должен был воцариться кромешный мрак. И всё же мужчина не собирался зажигать свет, терпеливо ожидая, когда снова запульсирует камешек у него в руках.

* * *

Извиняюсь что в послднее время так мало глав. Заболел.

1. XXIV

Никто не встретил Игоря и Елисавету, когда они вернулись домой. На то было несколько причин. Время уже было позднее, и почти вся прислуга легла спать. Единственный же караульный, которому приказано было встретить хозяев по возвращению, самого возвращения попросту не заметил, ведь пара не приехала на машине, но прилетела на массивном чёрном великане.

И так, Игорь и Елисавета зашли в пустое и тёмное поместье и встали посреди зала. Сразу же юноша задумался: что теперь? Ему проводить Елисавету в её комнату, или лучше вместе подняться в его собственную? Кажется, подумал юноша, он уже задавался недавно очень похожим вопросом…

Ну, с некоторой точки зрения, если они сейчас пойдут в комнату девушки, это будет своего рода вторжением в её личное пространство… И разве не в этом вся суть отношений женщин и мужчин?

Во вторжении?

В личное пространство?..

Игорь не сдержал улыбки и направился вместе с Елисаветой налево по коридору. Когда они вошли в комнату девушки, юноша включил свет, в то время как его сестра сразу прошлась по коридорчику в спальню. Игорь последовал за ней, присел на кровать и стал наблюдать, как Елисавета снимает платье. К своему удивлению он обнаружил, что раздевалась девушка быстро и методично, – и это было странно, ведь ещё совсем недавно, когда они выбирали для неё наряд, Елисавета была медленной и осторожной…

Игорь призадумался и вдруг понял, в чём была причина. Ах, вот оно что: она пыталась его тогда соблазнить. Поэтому она попросила его «помочь». Поэтому пригласила в свою комнату… Причём непонятно, то ли у Елисаветы всё получилось так топорно, что юноша ничего не заметил, то ли наоборот, – настолько филигранно, что он совершенно не понял её истинные намерения. Что ж… Учитывая, как всё в итоге обернулось… Елисавета в любом случае своего добилась.

Белое платья скатилось по спине девушки, как молоко по мрамору. Мрамору неровному, с красными потёртостями и одной глубокой красной чертой. Могильная плита была грубой и совершенно неприспособленной, чтобы совершать на ней ритмичные телодвижения…

– Ничего, – сказала Елисавета, замечая извиняющийся взгляд Игоря.

– У тебя тоже есть, – сухим голосом и без всякого выражения на лице сказала девушка.

– Ах, это… – Игорь вспомнил царапины, которые оставила на его спине Масодова.

–…По работе, – улыбнулся юноша.

Елисавета промолчала.

Вдруг юноша услышал немного механический голос в своей голове:

«Мастер».

«Слушаю, Первая.»

«Приближаются доспехи.»

«…Сколько?»

«Сорок», – спокойно сказала девушка.

Игорь кивнул и посмотрел в завешенное шторой окно.

«Одно ранга Национальное достояние, четыре – Родовое Сокровище, остальные – обыкновенные» – продолжала девушка.

«Вот как,» – Игорь кивнул, посидел пару мгновений на месте, а затем взглянул на Елисавету:

– Похоже, у нас гости, – беззаботно сказал юноша.

Девушка прищурилась и направила взгляд в окно, завешенное плотной шторой.

– Думаю, это за мной, – заметил Игорь.

И сразу же раздался голос:

– Игорь Егорович Трубецкой… – загремела оконная рама, – немедленно покиньте помещение.

Игорь пожал плечами, всем своим видом показывая, что вариантов у него сейчас особенно нету, и вышел в коридор, оставляя Елисавету в её комнате.

Когда Игорь спустился по ступенькам на порог, на него упал яркий свет, как от прожектора. Юноша прищурился. Он разобрал великие множество великанов вокруг особняка – они взяли его в плотное кольцо. Один из них вышел вперёд и загрохотал:

– Немедленно сложите руки и проследуйте с нами, Трубецкой… Вы обвиняетесь в государственной измене…

– …Разве прямо сейчас не идёт суд по этому вопросу? – невозмутимо поинтересовался Игорь.

Юноша спокойно смотрел на ряд железных великанов, которые перед ним выстроились.

– Были обнаружены новые улики, и следствие по вашему делу было пересмотрено. Немедленно проследуйте за нами под стражу, – снова крикнул ближайший кладенец.

– Что это за улики, если можно спросить?..

Игорь стоял на месте, в то время как его глаза бегали от кладенца до кладенца, внимательно осматривая каждый из них. Наконец, примерно десять секунд спустя, юноша обнаружил то, что искал. Это был доспех зеленоватого цвета, очень неповоротливый и громоздкий – на вид его броня была примерно в полтора раза толще обычной. В темноте этого было не разглядеть, но Игорь знал, что при свете дня на ней переливались множественные золотистые узоры.

Назывался этот кладенец «Бородино», и был он родовым сокровищем семейства Кутузовых…

Старый фельдмаршал как будто заметил внимание Игоря и произнёс:

– Игорь, мальчик, прости меня. Я сам вызвался взять тебя под стражу, опасаясь, что кто-нибудь другой может натворить дел… Не бойся и просто делай, что тебе говорят. И тогда уже очень скоро ты будешь свободен, я обещаю.

Игорь даже улыбнулся.

Настолько развеселила его речь фельдмаршала.

Впрочем, она была даже похвальной. Князь Кутузов был человеком волевым и сдержанным, раз не позволил просочиться в свою интонацию ни одной капле того гнева, который питал к Игорю. А что гнев этот был, – в этом юноша не сомневался.

Ведь именно Игорь своими действиями заставил князя бежать из России.

Собственно, вот как оно всё было:

Некоторое время назад Кутузов сговорился с британцами и сделался для них предателем и шпионом. После этого работодатели потребовали от него единственную вещь: чтобы Игорь оказался за решёткой. Сделать это было несложно, особенно когда британцы предоставили все необходимые улики. Кутузов просто воспользовался своими старыми связями в военном министерстве, чтобы следствие обращало внимание только на определённые кусочки найденных сведений, а другие оставило без внимания.

Всё шло как по маслу… До тех пор, пока в Москву не явился сам юный Трубецкой. И тогда всё выстроенное Кутузовым дело стало рушиться прямо на глазах. Мужчина старался его удерживать, он пошёл на самые крайние меры, но всё без толку. В какой-то момент стало очевидно, что Трубецкого отпустят. Что же делать? Что-то было нужно. Кутузов понимал, что если с Игорем ничего не выйдет, британцы с большим удовольствием избавятся от него самого. За время их сотрудничества у них накопилось на него более чем достаточно компромата.

Выбора не было. Кутузов решил избавиться от Трубецкого – а вернее Трубецкой, – этой безумной девчонки Елисаветы любой ценой.

Да-да, он понимал, кто на самом деле был целью британцев. На мальчишку всё равно. Главное – его сестра. Её нужно было уничтожить здесь и сейчас.

Это будет не просто. Кутузов бы не взялся за это дело, если бы Британия не обещала ему помощь – доспех ранга Национальное достояние. Вместе с его личной гвардией они должны были справиться…

Старик уверенно кивнул, улыбнулся, и в этот самый момент через приоткрытые двери особняка показалась белая ножка…