Текст книги "Цельнометаллический Князь II (СИ)"

Автор книги: Swfan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

1. XVI

Григория Савелова пряталась в туалетной кабинке. Девушке нужно было и чтобы никто не видел её ноги снизу, и чтобы её макушка не выпирала сверху. Казалось бы, в этой задаче не было ничего сложного: закрой крышку, сядь на неё, обними колени и сиди себе, записывай разговор. Вот только сразу возникла одна небольшая проблема…

У туалета не было крышки.

–?!

Почему у него не было крышки? Проклятые общественные туалеты! Савелова заметалась, а времени уже не было совсем, и девушка за неимением выхода осторожно поместила сперва одну, потом вторую ножку на туалетное сидение. При этом ей приходилось ещё и горбить спину, чтобы ненароком не высунуться сверху.

Хорошо ещё на ней были не туфли, которые её всеми правдами и неправдами пыталась заставить надеть старая гувернантка её семейства, – но простые чёрные ботиночки. Вскоре девушка позабыла все неудобства, включила микрофон и стала сама с вниманием слушать происходящий там, снаружи, разговор.

Начиналось всё за здравие. Парень, этот Трубецкой, говорил немного и тихо, позволяя Масодовой – какой же неприятный у неё певучий голос, он сводил Григории скулы, – разговориться.

Но вот прошло немного времени, а женщина всё держала свою мину. Григория заволновалась: а что если у них не выйдет её разболтать? Может она знает, что её записывает? Нет… Этого она знать точно не может. Значит её нужно просто спровоцировать. Только вот как это сделать?

Девушка заёрзала на туалетном ободе. Что же делать, что же делать… Она бы погрызла ногти, – старая привычка с детских ещё времен, – но сдержалась, задумалась серьёзно и тут, как гром среди ясного неба…

– Я тебя трахну.

Савелова вытаращила глаза и чуть было не свалилась на пол. За дверцей захрипел голос: да как ты… Ты… А потом треск рвущейся одежды и сразу за ним совсем невообразимый вскрик, от которого у Савеловой загромыхало сердце:

– Кья!

Григория ошалела. Что там происходит, там что, кого-то… Насилуют? Ей бежать спасать Масодову? Девушка уже собиралась, но тут с другой стороны дверцы зазвучали крики совсем другого характера…

– Ах. Ах… Ах!

А потом ещё:

– Сюда. Давай, ах!

И ещё: хлюп-хлюп-хлюп…

«Хлюп-хлюп-хлюп» – прошептала Григория, тараща глаза. Каждый вскрик, каждый вздох пронзал её насквозь как раскат грома…

Сперва.

Потом все пронзительные потрясения вдруг приобрели совершенно другой оттенок: они больше не сотрясали девушку, но разливались внутри неё трепещущей теплотой. Ей даже не нужно было смотреть в зеркало, чтобы понять, какое красное у неё было лицо – Григория это чувствовала. Её голова одновременно горела и была какой-то необъяснимо ясной и чёткой. В какой-то момент девушка заметила за собой, что покусывает губы… Она сразу побледнела и свела зубы.

За три минуты, – ровно, – до конца перерыва судебного заседания из женского туалете на первом этаже вышел юноша с длинными чёрными волосами. Его рубашка была немного мятой. На спине она и вовсе просвечивала, и можно было, пускай и с трудом, разглядеть испещрявшие его спину красные царапинки… Юноша погладил своё плечо, улыбнулся и пошёл по коридору направо…

Ещё через минуту из туалета вышла женщина в роскошном чёрном платье. Платье это было гладкое, ухоженное, и на нём не было как будто ни единого рваного кусочка. Женщина пошла налево походной грациозной и непринуждённой…

И наконец в коридор проковыляла молодая девушка. Её рыжие волосы были взвинчены. Сама она была страшно бледной. Веснушки на её лице казались особенно яркими… Девушка, пошатываясь пошла направо… Затем опомнилась, повернулась и со всех ног побежала налево, в комнату присяжных, чтобы успеть к началу процесса…

…

Прошло сорок пять минут, перерыв закончился. В зале суда опять собрались присяжные, прокурор, судья и все остальные. Павел Романов держал свою обыкновенную улыбку, настолько яркую и непоколебимую, что казалось, будто он позировал для постера; князь Кутузов был невозмутим; княгиня Масодова тоже как будто совсем не поменялась, и только Григория Савелова, проковылявшая в зал последней, выглядела потерянной.

Её лицо было белое, но с лёгким румянцем на щёчках. Глаза девушки как-то неуверенно поглядывали то на женщину в чёрном платье, то на черноволосого юношу, который продолжая непринуждённо улыбаться, стоял за серебристой подставкой посредине зала.

Судья махнул молоточком, позволяя обвинению говорить, и комиссар уже было напряг своё горло и открыл рот, как вдруг прозвучал не его, а другой, звонкий и приятный голос. Княгиня Масодова в милом жесте приподняла руку и защебетала:

– Прошу прощение, господин судья, но мне кажется, что мы знаем уже совершенно достаточно! Я предлагаю прямо сейчас провести голосование и решить судьбу нашего обвиняемого!

Все в зале удивлённо округлили глаза, после чего разом зашептались. Голосование? А не рановато ли для него? Ведь это всего лишь второй день судебного разбирательства, причём всего лишь начало второй его половины; не все улики ещё успели предъявить, не всех свидетелей – послушать. Один судья не удивился и вообще был непоколебим: он сказал:

– Решение может выноситься в любое время, если на то согласны все присяжные.

– Ох, это чудесно, – резво, словно юная девочка кивнула Масодова.

Женщина казалась необыкновенно бодрой и оживлённой.

– В любое время? Постойте, у нас… У обвинения ещё есть улики! Мы… Ещё рано, это непозволительно! – тут же опомнился и взволнованно поднял голос комиссар.

Судья наградил его суровым прищуром и ответил – чётко и ясно:

– Если на то согласно большинство присяжных, решение может быть вынесено в любое время… В том числе решение об абсолютной невиновности.

Комиссар вздрогнул. Весь день сегодня шёл просто ужасно. У них был ещё один козырь, но если решение будет вынесено прямо сейчас, они не смогут его использовать… Что же делать, что же им делать?! И почему Масодова, которая недавно ещё была на их стороне, вдруг попросила что-то настолько неприятное… Мужчина покусывал губы и вдруг замер. Его глаза засияли. Комиссара озарила идея:

Масодова была их союзником. Так почему же она попросила провести голосование прямо сейчас? Всё очень просто – потому что это было безопасней. Их козырь был пусть и хорошим, но немного ненадёжным, да и предъявить они его могли, из-за верховного указа, только лишь завтра.

В то же время сегодня намечался ещё один свидетель, который вроде бы тоже не собирался ничего рассказывать про мальчишку и тоже хотел заверять о его невиновности… Если закончить сегодняшнее разбирательство на такой ноте… Вполне может статься, что голосование всё равно пройдёт, только с ещё более невыгодной позиции..

Когда комиссар немного подумал и всё это понял, он посмотрел на Масодову с улыбкой и благодарность.

– В таком случае… Обвинение поддерживает мысль, что решение следует вынести прямо сейчас… Если присяжные согласны, разумеется, – лукаво, даже немного вычурно, сказал мужчина.

– Именно! Всё это слишком затянулось. Пришло время признать, что обвиняемый совершенно ни в чём невиновен и должен быть немедленно отпущен, – закивала Масодова.

– Да, обвиняемый должен быть немедленно отпущ… Ах? – комиссар опешил. А женщина в чёрном платье снова приподняла руку?

– Я голосую за то, что он невиновен, – заявила Масодова и улыбнулась.

Её прекрасный, звенящий голосок словно огромный колокол загремел в голове комиссара. Мужчина был ошарашен, сконфужен, однако вскоре даже все эти чувства выветрились, когда Григория Савелова, немного помявшись, тоже заявила:

– Я согласна. Невиновен…

Прокурор побледнел; у комиссара волосы стали дыбом. Ещё один голос, понимали они, и всё, конец. Невиновен! Вместе мужчины посмотрели на оставшихся присяжных. Смотрели на них вообще все собравшиеся в зале, – в том числе Игорь.

Первым принял решение Павел Романов:

– По-моему судить ещё немного рановато-с, – заявил юноша.

Это был первый голос против.

Все уставились на Кутузова. Он молчал. Раз-два-три, раз-два-три, – перебирал Игорь пальцами по своей подставке. Юноша закрыл глаза.

И услышал:

– Лучше не принимать преждевременных решений…

И вдруг всё стало неважным.

Удивлённые голоса, удары молоточка, растерянные глаза Григории и взгляд самого Кутузова, косящийся в сторону и явно недовольный… Всё это пропало для Игоря.

Ведь юноша добился своей цели.

Зачем вообще он упросил (определённым способом) Масодову начать это голосование? Чтобы его освободили? Да, это был бы наилучший исход. Маловероятный, но наилучший. Но даже без этого Игорь сделал очень важную вещь: он узнал, кто именно был его настоящим врагом. Кто всё это время работал на людей сверху… Дело оставалось за малым, – юноша улыбнулся и посмотрел на князя Кутузова. И вдруг, в его глазах Игорь заметил что-то… Он не успел понять, что, потому что в этом момент зал вбежали приставы, бледные и тучные, как пасмурное небо.

Они закричали:

– Господин судья, он… Свидетель… Адъютант Скоморохин… Его убили!

…

1. XVII

Труп нашли посреди коридора. Он лежал возле окна – неказисто лежал, с руками растопыренными в разные стороны, словно тряпичная кукла, которую ребенок небрежно бросил прямо во время игры, когда его позвали на ужин.

С первого же взгляда странная поза мертвеца говорила о том, что человек – мёртв. Само же его ранение, алая точка на виске, с пепельным ореолом вокруг неё, казалось не более чем случайным повреждением какой-то неживой игрушки, и было сложно представить себе, что это она была причиной смерти.

Судебные приставы сразу же окружили мертвеца после его обнаружения. Затем вызвали следственный отряд. Прибыл он в рекордные сроки, – по понятным причинам, – и тотчас приступил к расследованию.

Главный следователь, мужчина с лысой головой и широченными плечами, деловито изучил место преступления, подёргал мертвеца за его рукав, – проверить, а не спрятано ли там чего, – вывернул два его кармана, а затем выпрямил спину и начал рассказывать, что же здесь произошло. В коридоре собрались все присяжные, наблюдатели и судебный персонал. Было немного душно. Все с вниманием слушали, что же здесь произошло. И было это…

Убийство!

По толпе пронёсся шёпот.

Причём убийцей – продолжал мужчина всё тем же уверенным голосом, – наверняка был кто-то из присутствующих в здании, потому что все двери в него строжайше охранялись, и даже во время перерыва никто суд не покидал и внутрь не пробирался.

Учитывая же, что большинство наблюдателей и персонал, включая судью и прокурора, находились в самом зале суда во время перерыва, на глазах друг у друга, круг подозреваемых был очень узким. Приставы и охрана в него не входили, потому что стояли в парах, а значит виновным был…

– И без того обвиняемый! – Заявил комиссар, уже не в состоянии себя сдерживать, и триумфально, грозно улыбнулся.

Все в коридоре посмотрели на Игоря. Он стоял тут же, левее толпы, задумчиво смотрел в потолок и щёлкал пальцами.

Пару секунд все заворожённо наблюдали, как он щёлкает.

Затем комиссар опомнился, вышел к нему, показал на него рукой и заявил:

– Вот! Вот кто его убил! Обвиняемый понял, что свидетель расскажет про него всю правду, и решил от него избавиться! Но мы его вычислили. Мы ему этого просто так не оставим! Справедливость, – мужчина набрал воздух в лёгкие. – Восторжествует!

Игорь кивнул и отметил про себя, что комиссар М. довольно неплохо научился говорить за последние несколько дней. Может быть он читал книжки по риторике?.. И даже суждения у него были верными. Кое-кто действительно боялся, что после показаний последнего свидетеля судебный процесс уже не выйдет направлять в нужное русло.

Скорее всего лишь некто один среди присяжных преследовал некие свои мотивы. Вероятно это был Кутузов и он один. Вот только одного голоса не хватит, чтобы контролировать процесс. Если все доказательства и показания всех свидетелей будут говорить о невиновности Игоря, его придётся отпустить.

Тем паче, что со всей публичностью, которая возникла вокруг этого дела, простая общественность может начать задаваться вопросом: а чего это юношу судят без всяких на то причин? Это будет уже не суд, а фарс. Люди будут недовольны. А правительство больше всего не любит, когда люди чем-то недовольны…

Впрочем, сейчас всё это было не важно.

Игорь посмотрел на комиссара, который всё ещё показывал на него пальцем, и спросил:

– Могу я взглянуть на тело?

– Ещё чего! – в ответ ему загремел следователь. Он хищно улыбнулся и сказал:

– Улики хочешь испортить? Не дам!

– Я буду осторожен. К тому же разве следствие не завершило своё дело? Что здесь можно испортить?

– Мы… – заговорил было следователь, но тут же замолчал, когда комиссар показал ему рукой. Мужчина взволнованно смотрел на собравшихся, которым явно не терпелось, чтобы обвиняемый тоже посмотрел на мертвеца.

– Ну давай, – прокашлялся следователь.

– Но мы будем следить!

– Разумеется, – сказал Игорь и прошёлся к мертвецу. Следователь недовольно освободил место перед ним. Юноша наклонился и посмотрел в полуприкрытые глаза мёртвого тела, которое ещё недавно было Скоморохиным. Игорь мимолётно вспомнил его голос и неловкие повадки, а затем протянул палец и приоткрыл левый глаз – он был покрасневшим. Игорь провёл пальцем по дырке у мертвеца на виске и растёр на своих фалангах пепел.

– Его убил выстрел, – сказал Игорь.

– Разумеется. Всё что ты можешь сказать? – Прыснул следователь.

Игорь покачал головой, приподнялся и разом немного возвысился над мужчиной, который тут же невольно сделал шаг назад. Юноша заговорил:

– Выстрел произошёл с близкого расстояния, с боку, поэтому на его голове там много пороха.

– Ах, ну разумеется. Знаю, это потому что стрелял какой-то знакомый убитого, которого он подпустил к себе! А обвиняемый как раз был с ним знаком, – заметил комиссар.

Игорь его проигнорировал, продолжая свои суждения:

– Одна его рука вытянула вдоль тела, другая вытянута вперёд, почти возле головы. Судя по тому, как придавлены пальцы… Вот как.

Юноша кивнул.

И сказал голосом ясным и громким, который прозвучал на весь коридор:

– Он застрелился.

…

– Застрелился? – Воскликнул комиссар и быстро посмотрел на следователя. Лицо последнего тут же преобразилось. Он прокашлялся, выдавил улыбку для народа и поспешно заявил:

– Невозможно, глупость, – мужчина покачал своей лысой головой. А потом добавил, замечая, что комиссар всё ещё на него смотрит: – Нет ни одной на это улики!

Люди зашептались, а Игорь заметил про себя, не без улыбки, что этой парочке пошло бы исполнять роль комедийного дуэта. Как раз один из них был широкий, а другой тонкий – идеальные пропорции для этого дела.

И всё же, насколько бы забавным ни был их балаган, нужно и меру знать.

Игорь хлопнул в ладоши.

Раздался грохот, словно раскат грома, и все в коридоре тут же затрепетали. Следователь, который продолжал говорить какие-то глупости, осёкся и поперхнулся. Игорь воспользовался моментом тишины и заговорил:

– Судя по тому, как расположена его рука, он держал её возле головы; судя по обугленному участку на его правом виске, выстрел произошёл с очень близкого расстояния. Стреляли пулей из пистолета, которыми пользуются офицеры нашей армии… – один за другим Игорь перечислял факты, пока все его внимательно слушали, не смея вставить ни единого слова.

– Он застрелился, – сказал юноша ещё раз, приглушённым, нежным голосом.

И снова, мгновение тишины спустя, последовал шёпот. Судья, человек очень опытный, сразу нахмурился. Вместе с ним нахмурилась и Савелова. Масодова казалась непоколебимой, а прочие присяжные были каждый у себя на уме.

Когда шёпот перерос в громкий разговор, уже даже почти гомон, комиссар пришёл в себя. Он попытался придумать, как бы ему опровергнуть слова Игоря, – сущую глупость, по его мнению, – но ничего не приходило ему в голову. Благо, подоспела помощь:

Прокурор, который всё это время молчал, вдруг заявил своим мощным и ровным голосом:

– Если это было самоубийство… Где оружие? Где пистолет?

– Ах! – Воскликнул комиссар. – Точно! Точно! – Его глаза горели как у ребёнка. – Где оружие убийство!? Если он застрелился, оно должно быть прямо здесь. Не мог же мертвец его спрятать! Нет, это невозможно, – проговорил он, сладко выделяя букву З, и посмотрел на Игорь с триумфальной и дикой усмешкой.

Юноша был непоколебим. Даже когда все собравшиеся, – великое множество глаз, – посмотрели на него в ожидании ответа, – он и тогда не растерялся, и не смутился.

Игорь ответил просто и честно:

– Не знаю.

На мгновение повисла тишина – никто не ожидал такого ответа. Затем улыбки на губах комиссара и следователя сделались совсем широкими и радостными. Мужчина собрался что-то сказать, и тут…

– Советую вам обыскать всех в здании и заодно проверить, не припрятал ли убийца где-нибудь пистолет, – непринуждённо сказал Игорь, повернулся и пошёл по коридору прочь. Все обомлели: судья, прокурор, простые наблюдатели… Комиссар опомнился, хотел ему что-то крикнуть вслед, или даже не ему, а приставам, чтобы его задержали, но Игорь заранее приподнял руку и произнёс:

– На сегодня заседание закончено, я так полагаю. Свидетелей больше нет… Так что я свободен.

– Нет, вы…

– А что касается убийства… Я был занят во время перерыва, и меня видели. Наверное, даже слышали. Можете расспросить об этом госпожу Савелову, – ошарашил Игорь своими словами толпу и… ушёл.

Все люди проводили его глазами. Затем они повернулись и посмотрели на Григорию Савелову. Девушка была бледная, как небо за окном. Она замялась, что бы ей такое сказать, заскрежетала зубами и в итоге с большим трудом кивнула.

И снова коридор охватил неприятный шёпот. Комиссар едва пришёл в себя, неуверенно прошёлся к девушке, прокашлялся и спросил у неё:

– Нет, так нельзя… Вы точно уверены, что обвиняемый был с вами всё время перерыва?

Девушка кивнула.

– Вы уверены, и никуда он не отлучался? – отчаянно допытывался мужчина. – Где вы были, скажите!

Девушка затрепетала. Казалось даже, что она дрожит…

– Не важно… У вас есть доказательства? Да, необходимы вещественные доказательства! Доказательства на каждую из сорока пять минут! Запись, нужна запись, а без записи ничего не доказано! – повторил уже совершенно безумный комиссар и отчаянно улыбнулся.

– …Держи, – вдруг сказала девушка и протянула мужчине диктофон.

Он растерялся.

– Слушай, – сухим, как мороз, голосом проговорила Григория, развернулась и пошла прочь.

…

…

…

Игорь в это время вышел из здания суда через задний ход. Он вел на закрытую от журналистов территорию, на каменный дворик, ограждённый заборчиком, по периметру которого бродила охрана.

Юноша посмотрел на охранников, а затем перевёл взгляд на немного морщинистого мужчину, который молча стоял возле выхода и смотрел в пасмурное небо. Сперва Игорь его даже не узнал, настолько странно генерал-лейтенант смотрелся без своей лукавой улыбки.

Но вот она вернулась, и Кирсанов посмотрел на Игоря как обычно весело и непринуждённо:

– Я улажу все дела, ваше превосходительства, – сказал он и малость поклонился. – Можете не волноваться и идти на бал… Я слышал, вас там сегодня ожидают…

– Ожидают, – кивнул Игорь, а мгновение спустя спросил:

– Есть мысли, кто его убил?

– Определённо; немногие обладают силой, которая может заставить другого человека себя застрелить. Я слышал, в Индии есть кладенец, сила которого позволяет мастеру повелевать над чужим сознанием… Я проведу расследование. И даже если это было просто по принуждению, мы всё выясним в ближайшее время.

– Хорошо. Желаю удачи, – просто сказал Игорь.

Кирсанов поклонился и вернулся в здание.

А юноша меж тем посмотрел на белое небо и тихо вздохнул.

Прямо перед отправлением из Японии он получил доклад…

Скоморохин наконец обратился к проктологу.

* * *

Сегодня будет ещё одна глава.

1. XVIII

Небо ещё было голубое, когда Игорь возвращался на машине в своё поместье. Но солнце светило рьяно, и было видно, что скоро небосвод покроется румяной желтизной, а потом, спустя ещё немного времени, он совсем выгорит в чёрную головешку.

Игорь вышел из машины, ощутил холодный ветер, поднялся по ступенькам и зашёл в зал. Внутри было пусто. Юноша пошёл направо и зашёл в столовую, где уже дожидалась Елисавета. На ней было то самое белое платье, на котором они вчера остановили свой выбор.

– Я успел, – сказал Игорь.

Девушка спокойно кивнула, мимолётно посмотрела на него и пошла на выход. Когда она уже стояла у дверей, Игорь заметил:

– Мне тоже нужно нарядиться, я так полагаю.

Девушка, не поворачиваясь к нему, кивнула. Тогда юноша поднялся на второй этаж, ни на мгновение не задержался перед портретом и зашёл в свою комнату. Там Игорь оделся в довольно приличный и консервативный наряд и уже собирался вниз, как вдруг его внимание невольно привлёк висевший на стене календарик.

Как ни странно, он показывал нынешний месяц, – похоже кто-то среди прислуги, убиравшей комнату, был перфекционистом, – причём конкретно сегодняшнее число в нём было отмечено чёрным кружком, словно это была некая важная дата. Игоря это немного заинтересовало, и особенно усилился его интерес, когда он понял, что не может вспомнить причину, почему она была такой важной…

Такое с ним уже бывало. Это было одно из заблокированных воспоминаний его предшественника в этом теле. Как и тайна Елисаветы, за которую девушка, возможно, хотела его убить…

Может здесь была некая связь?

К сожалению, как ни пытался Игорь вспомнить, что это было – всё без толку. Словно в его голове стояла бетонная стена, из-за которой периодически доносились какие-то шумы, но разрушить которую не представлялось возможным.

Что ж, пусть. Так даже занимательный, решил юноша, спустился по лестницы и вышел на улицу. В открытой чёрной машине на дороге его ждала Елисавета. Не говоря ни слова, Игорь уселся рядом с ней, кивнул всем слугам, которые собрались его провождать, а было их человек десять, и закрыл дверь. Машина поехала, завернула за холмик и пропала…

Прислуга сразу же затрепетала от порыва холодного ветра и стала расходиться. Многие возвращались в особняк. Садовник обошёл здание вокруг, прошёлся по песчаной дорожке и поднялся в березовую рощу. При этом он совершенно не заметил, что на этой же дорожке мелькали едва различимые сгустки света. Впрочем, даже если бы он и обратил на них внимание, он, вероятно, подумал бы на обман зрение, и решил, что ему это всё привиделось. А попытавшись приглядеться, мужчины бы и вовсе обнаружил, что ничего там, собственно, уже и нету…

Так подумал охранник, стоявший на воротах ангара. Он прищурился, когда заметил это странное свечение, но довольно скоро перестал обращать на него внимание… Секунду спустя мужчина резко вскинул голову, вытаращил глаза, закряхтел и свалился бездыханный на землю. Алая кровь стала бурно разливаться из его перерезанного горла. Труп мужчины затащили внутрь ангара и прикрыли за ним скрипящую дверь.

Возле мертвеца проявилась пара из мужчины и женщины в длинных плащах. У них обоих была выраженная горбинка на носу.

– Ха, кто бы мог подумать, что в поместье одного из самых важных русских дворян будет так легко проникнуть, – прыснул мужчина и ударил мёртвого охранника ногой.

– Может это потому что мы настолько хороши, – улыбнулась женщина.

– Почему бы нам тогда сразу не вырезать всю эту семейку?

– Будь уверен, у премьер-министра есть свои мысли на этот счёт… Мысли и планы. К тому же у сестры есть доспех ранга Национальное достояние. Даже нам будет сложно скрыться от её взора…

– Какой бы у тебя ни был доспех, без него ты самый обычный человек. Или ты забыла девиз нашего клана, Лиза? Мы добились нашего величия и без доспеха, благодаря нашей магии, – хмыкнул мужчина и покрутил в пальцах острое лезвие.

– Разумеется я его помню, Гарет, – спокойно ответила женщина.

– И всё же сейчас нам поручили всего лишь повредить чужой доспех, и больше ничего, – она посмотрела на тёмного великана в другом конце помещения.

– Пускай… Давай, начинай уже, – махнул мужчина.

Его сестра кивнула, повернулась и пошла в сторону чёрного доспеха. Но когда до него оставалось всего ничего, женщина зависла.

– Что такое? – нахмурился Гарет.

– Ничего, – улыбнулась Лиза. – мне показалось, что он немного пошевелился…

– Пошевелился? – удивился мужчина. – Бред. Доспех не может двигаться без своего мага. Мы своими глазами видели, как этот мальчишка уехал.

– Да… Да. Я же говорю, мне показалось, – сказала женщина и вернулась к работе. Она подошла прямо к доспеху и стала доставать инструменты из саквояжа у себя в руках.

Чтобы взломать броню не будучи её владельцем требуется чрезвычайно сложная техническая операция. И каждый раз она занимает довольно много времени. Мужчина, Гарет, отвернулся и стал смотреть на ножик, который крутил в своих пальцах.

Когда-то он не понимал, почему его сестра так упорно настаивала на том, чтобы пойти в технический колледж, – пускай он был самый престижный во всей Британии, что с того? Они были убийцами, зачем же им все эти знания? Однако так уж получилось, что во всех их последующих операциях умения Лизы оказались чрезвычайно полезны. Мужчина понял, тогда, что возможно он был излишне консервативным.

Впрочем, пускай так, улыбнулся Гарет. Он был киллером, не больше и не меньше. И в своём деле он был настоящий мастер.

Мужчина подбросил свой ножик, позволил ему повернуться посреди воздуха, и ловко поймал за лезвие кончиками пальцев. Затем он ещё раз посмотрел на труп охранника в своих нога, хмыкнул и пнул и его по голове.

Раздался грохот.

Мужчина вздрогнул и повернулся к чёрному доспеху, который его сестра пыталась сломать. Что там происходит? Дело сделано? Великан уже развалился? Мужчина посмотрел и растерялся. Великан стоял на прежнем месте, неподвижно, но вот девушка куда-то исчезла…

Мужчина прищурился и заметил под массивной чёрной ногой кровавую лужу. И тотчас всё его тело затрепетало, и он со всех ног бросился бежать, одновременно растворяясь посреди пространства.

Чёрный великан стоял на месте, как будто не собираясь его преследовать. Но вот он вдруг он пошевелил ногой и запустил вперёд сверкающие молниями, палёные ошмётки мяса и кровавые брызги.

Вся эта раскалённая дробь врезалась в мужчину и повалила его на землю. Гарета схватила судорога, раскалённая плоть расплавила его собственную кожу, и та начала слезать с его тела, перемешиваясь с наэлектризованной красной массой. С ужасом в глазах Гарет смотрел на неподвижного чёрного великана, – а потом этот ужас исчез, и сам взгляд исчез, растворившись в мёртвой пустоте

Тело ещё немного подрагивало от раскатов электричества, а затем притихло и запахло горелым мясом.

За всё это время чёрный великан так и не сдвинулся с места. Но вот он приподнял голову и тихо, недовольно вздохнул нежным женским голосом.

Маргарита поёрзала носиком.

Девушку сегодня забыли покормить…

…