Текст книги "Лекарские байки (СИ)"

Автор книги: Su.мрак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 28 страниц)

- Малфой, какого хрена?! Вы же с Асти… О-о, здравствуй, Астория. Что случилось? – кинув подоспевшему Кричеру мятую мантию и сюртук, а также шёпотом велев ему приготовить ужин на троих, я с мученическим вздохом натянул на ноющие ноги орудие пыток, именуемое туфлями, и присоединился к расположившимся у камина друзьям. - Прости, Гарри, но наша свадьба вызвала у моей родни такой ажиотаж, что примчавшиеся на виллу родственники просто не давали нам ни одной свободной минуты, - Асти виновато развела руками. – Мы хотели, было, вернуться в Малфой-Менор, но там гостят кузены и дядья Драко, и… - В общем, Поттер, мы просим у тебя политического убежища. Спасёшь? – сквозь ёрничество в голосе Драко пробивалась усталость. - Куда ж я, нафиг, денусь. Кричер! - Да, Хозяин. - Приготовь для наших гостей хозяйскую спальню. По старой памяти я всё ещё обитал в детской комнате Сириуса, в то время как просторное, но, на мой взгляд, чересчур мрачное помещение хозяйских покоев с собственной ванной в готическом стиле всё равно простаивало зазря. - Будет сделано, Хозяин. Домовик с негромким хлопком исчез, а Астория с сомнением посмотрела на меня: - Хозяйскую? Гарри, это чересчур… - Поттер всё равно в ней не живёт, - Драко поднял на меня насмешливый взгляд. - Малфой, не начинай снова свой сеанс психотерапии. - Гарри, я говорил тебе раньше и сейчас говорю: этот дом – твой, тебя никто отсюда не может выселить. Перестань жить «на чемоданах», как будто за тобой всё ещё гонится Тёмный Лорд. Отпусти войну. Я хотел было привычно ответить, что это не его дело, но с любопытством оглядевшаяся по сторонам Асти задала мне неожиданный вопрос: - Скажи, Гарри, а какой он, твой дом? - Ну-у… вот он, перед тобой. - Это – дом Блэков. Он – прошлое. А ты – настоящий. Так какой он, твой дом? Тут с известиями об ужине и готовности покоев появился Кричер, прервав напрягавший меня разговор, но слова Астории запали мне в душу и, бродя без сна по ночным коридорам, я, словно впервые в жизни, разглядывал своё жилище. Странное, поначалу недружелюбное и холодное, но постепенно ставшее для меня домом. Перед глазами мелькали смутные образы. Тёмная лестница с толстыми дубовыми перилами. Она занимала почти весь холл, загромождая и без того узкое, вытянутое вверх помещение. А что, если заменить её изящной кованой со светлыми, будто висящими в воздухе, спиралью уходящими наверх ступенями? А по фасаду освободить заложенное кем-то из предыдущих хозяев окно? И обивку стен сменить с тёмной тяжести оттенка яшмы на зелень ивового листа? И хозяйская спальня… Если бы эта огромная комната, выходившая на заднюю сторону дома, освещалась не широким расположенным под самым потолком наглухо закрытым витражом, а… французским окном, выходящим на балкон? Жить в ней было бы гораздо веселее… Прислонившись лбом к стене, я попытался передать дому свои образы и… уловил не отторжение, а робкую заинтересованность. Странно, но слова Астории смогли сделать то, чего не смог добиться своей психотерапией Драко. Я окончательно принял свою власть над особняком и действительно решил сделать его МОИМ домом. Выслушавшая за завтраком мои идеи Асти вознамерилась, было, отвести меня к лучшему дизайнеру магмира, но я упёрся рогом: - Асти, я не смогу рассказать незнакомому человеку, каким хочу видеть свой дом. Для меня это слишком личное. Ты же увлекаешься дизайном и в Университете изучаешь эту специальность. Прошу тебя… - Но… я никому не известная студентка, а среди дизайнеров есть великие мастера! Астория попыталась отказаться, но неожиданно мне на помощь пришёл Драко: - Асти, соглашайся. Все эти мастера тоже были когда-то студентами. Подумай, Гарри даёт тебе такой шанс. - Но, Драко, это же ЦЕЛЫЙ ОСОБНЯК! Это работа не моего уровня. - Да кто тебе сказал такую чушь?! В итоге мы общими усилиями уговорили сомневавшуюся в своих способностях ведьму заняться особняком Блэков и даже сделать это своим дипломным проектом. Я снял со счетов в Гринготтсе деньги для найма рабочих и закупки материалов, и весь последующий месяц у нашей троицы прошёл под эгидой домашнего ремонта. Астория начала переделку с гостиной, в которой решено было не делать каких-либо кардинальных изменений, а лишь заменить двери и окна, обновить обивку, портьеры и отреставрировать мебель. Получилось здорово – экзотически-мрачно и в то же время органично. Потом наступил черёд холла, где в ход пошли мои пожелания, кухни и заброшенной части особняка. Библиотеку и комнаты Сириуса с Регулусом мы отреставрировали, но ничего существенного в них не меняли. А вот хозяйская спальня преподнесла нам сюрприз. Как оказалось, французское окно с балконом в ней когда-то было, но потом по каким-то причинам его заменили витражом. И, что самое главное, по бокам от основного было ещё два узких окна, так же как и балкон, выходивших… в очень маленький, но уютный сад, сейчас заваленный всякой рухлядью и до крайности запущенный. Учитывая значительно увеличившуюся площадь помещений, требующих ухода, я велел Кричеру привести в дом трёх эльфов-помощников и под одобрительное ворчание старика принял у них клятву верности. Теперь в отремонтированном доме всё сияло чистотой, а я наконец-то перестал себя чувствовать живущим, словно на пороховой бочке. Время шло, не за горами был август. А у меня на горизонте всё ближе маячила перспектива коррекции зрения. За прошедшие с момента нашего разговора со Снейпом полтора месяца он три раза приглашал меня к себе на обследование. И уже назвал ориентировочные сроки первого этапа лечения – через неделю. Под такое дело мне в Аврорате и Мунго обещали отпуск на две недели. Всё бы ничего, но с каждым днём меня всё больше охватывал мандраж. Тогда, перед налётом на дом Гринграссов, я очень самонадеянно пообещал зельевару, что выдержу любое лечение. Но меня всё больше волновали его слова «долгое и болезненное». Насколько долгое? Неделю? Месяц? Год? Как отреагируют на мои отлучки Раптор с Рейнольдсом? И смогу ли я в промежутках между сеансами работать? Хотя… кого я собрался обмануть? Всё это было лишь очень малой частью проблемы. Боль – вот что меня волновало. Я знал, что болевой порог у меня выше, чем у обычного человека, но это не означало, что я её не боялся. Нет! Не так! Я не боялся боли в том смысле, в котором её обычно страшатся люди. Те, кто никогда не носил очков, боюсь, не поймут. Меня напрягала возможность потери контроля над собой и… беспомощность. Тем более, перед лицом человека, чьи даже профессионально-обезличенные прикосновения заставляли моё сердце отчаянно биться и замирать где-то в горле. Если учитывать, какой ценой мне дались эти три визита в святая святых зельевара, я боялся даже предположить, что буду испытывать во время сеанса лечения. Перевернув груду фолиантов в библиотеке госпиталя и семейном хранилище Блэков, я так и не нашел решения этой проблемы. Нет, зелья и заклинания, ограничивавшие или даже полностью блокировавшие влечение были очень распространены, но вся сложность ситуации, в которую я попал, заключалась в том, что к принимавшему зелья коррекции вообще нельзя было применять магию в ближайшие сутки после лечения. Х-ха… может быть, я мазохист, но во всём этом меня успокаивало только одно: все источники информации описывали сильный болевой эффект от принятия зелья. А боль, как известно, гораздо более древний и мощный раздражитель, чем страсть. Оставалось только позаботиться о сохранении контроля над собственным сознанием, и я втихаря готовился, доводя себя до изнеможения тренировками и упражнениями на концентрацию внимания. Интенсивное издевательство над собой вкупе с неуклонно стремившимся к нулю аппетитом заставили моё и без того не слишком мощное тело потерять десяток фунтов веса и ещё сильнее заостриться черты лица. А время всё бежало. Последние штрихи в ремонте, дежурства в Мунго и бешеная работа в ОБР лишь временно отвлекали меня от приближающегося часа «Х». Вот осталось трое суток. Двое. Я ловил себя на мысли, что в последние дни избегаю встречаться со Снейпом в одной комнате. Можете назвать это трусостью, но… я не мог иначе. И вот до назначенного им времени осталось двадцать четыре часа. Признаться, я даже был рад, что они пришлись на очередное боевое дежурство группы Кингсли, впрочем, оказавшееся на редкость спокойным. Так, пара коротких аппараций по наводкам информаторов, окончившихся в одном случае бескровным арестом наёмного убийцы, получившего заказ на устранение члена Визенгамота, а во втором – бесцельным блужданием по Лютному переулку. Народ проверял и заряжал боевые артефакты, а я до одури загонял себя в тренировочном зале, заодно выдержав парочку тяжёлых магических поединков с Шеклболтом, после которых поплёлся в душевую с видом не до конца упокоенного инфери. В ушах шумело от усталости, и я не успел вовремя заметить, как в моей душевой кабинке появился Кингсли. Прикосновение сильных рук к не отошедшему ещё от боевого угара телу словно бы спустило курок, заставив меня взвиться стремительным смерчем в каскаде наносимых ударов и… забиться пойманным зверьком, прижатым к мощной груди. Какая, нахрен, эффективность?! Я даже с места стронуться не мог. А густой баритон над ухом успокаивающе гудел: - Ну, что ты, что? Бешеный какой. Что случилось, что всю последнюю неделю ты на парней кидаешься? Опять эта носатая сволочь тебе что-то сделала? - Уйди на хрен, господин офицер! - Гарри, ну что ты, дурачок? Я же люблю тебя… - Кинг по возможности нежно развернул меня в своих руках и поцеловал горячо и властно… так, как я любил. Когда-то от одного такого поцелуя у меня срывало крышу… когда-то… Да что там говорить: целых четыре с половиной года я мечтал, что услышу когда-нибудь от него эти слова. А сейчас я замер, как пойманный в капкан зверь, тем самым дав моему пленителю ложную надежду. Ну-у, ещё бы ему не надеяться! Моё тело, проведшее в добровольном целибате несколько лет, не в полной мере, но всё же инстинктивно откликнулось на ласку. Страсть на мгновение захлестнула меня. Да и почему я должен был ей сопротивляться? Я что, был связан с кем-то или отбивал чужого любовника? Кингсли – гулящий кот, а они ничьи! Казалось бы, закрой глаза и наслаждайся жизнью и лаской обнимавших рук и целующих твой рот губ… Вот только… это были не те руки и не те губы… А суррогатов мне было не нужно. На секунду обмякнув в его объятиях и ответив на поцелуй, я дождался ослабления захвата и, резко вырвав правую руку, со всей силы засветил непосредственному начальству в глаз. Жаль, замаха для полноценного удара не хватило, но его всё же отнесло к противоположной стене: - Уййй! Гарри?! - Блядь! Кингсли, последний раз к тебе как к человеку обращаюсь: оставь меня в покое, иначе я переведусь из твоей группы к ёбаной мантикоре! - Гарри? – повторных попыток меня облапить он больше не предпринимал, но вселенская обида, написанная на этом красивом лице, вызывала у меня стойкое желание высказать всё наболевшее, а вот этого делать было никак нельзя. Он всё же был моим командиром, и дальнейшая совместная работа при подобном раскладе накрывалась медным тазом – ни он, ни я не забыли бы этих оскорблений. Мне нестерпимо хотелось покинуть эту маленькую и узкую душевую кабинку, но для этого пришлось бы протискиваться через двери, вплотную прижимаясь к нему. Так что надежда оставалась только на то, что его мозги перекочуют, наконец, из головки члена в голову, и Кингсли внемлет моим словам. Напрасная надежда. Потерев подбитый глаз, маг поднял руки в жесте примирения и настороженно шагнул мне навстречу: - Гарри… УИУИУИУИ!!!! – завывшая под потолком сирена заставила нас позабыть разборки и опрометью выскочить из душевой, на ходу натягивая одежду и амуницию. Вот никогда бы не мог подумать, что сигнал тревоги принесёт мне такое облегчение. Часы показывали 22.30 – полтора часа до окончания дежурства. Ребята уже строились в холле, а серьёзный и собранный Шеклболт зачитывал нам вводную информацию по заданию. Я пристраивал на поясе уменьшенную походную аптечку полевого колдомедика и привычно вычленял из его речи касающиеся меня параметры задания. Крупная группа наркоторговцев, блокированная в порту двумя подразделениями авроров, сумела прорваться в жилой район и, окружённая со всех сторон, взяла в заложники семью магов, живущих в этом квартале. Первое: наркоторговцы часто «сидят» на собственном товаре, а значит, непредсказуемость реакции противника, пониженная чувствительность к боли и Парализующим заклятиям нам обеспечена. Второе: в подразделениях наверняка есть потери, иначе они бы их не упустили. И наконец, третье: заложники сковывают нам руки. Их четверо – не имеющие боевой подготовки (что скорее благо – на рожон не полезут) муж с женой и двое детей-погодков: мальчик шести лет и пятилетняя девочка. А значит, «Ступеффай» и «Петрификус» применять в их направлении нельзя, попадание (даже вскользь) этих заклинаний может оставить детей сквибами на всю жизнь. Заключение: хреново, но бывало и хуже. Но всё сложилось не так плохо, как я боялся. Преступникам не хватило реального боевого опыта, это всё же вам не УПСы. Их удалось разбить на группы и захватить частями. Дети отделались лёгким испугом. Родителей приводили в чувство после «Ступеффая». Мы с остальными полевыми колдомедиками занимались ранеными. И тут сработал тот самый «эффект непредсказуемости». Ну, кто же знал, что у отца семейства в кармане заваляется полулегальная вещица – «Хрустальный ёж» - при попадании вызывающий болезненное, но неопасное для жизни и легко обратимое прорастание стеклянных игл по всему телу жертвы, и этот «мститель» решив отплатить бандитам за побои, метнёт его в спутанного «Инкарцеро» главаря. И что молоденький аврор из группы поддержки инстинктивно отшвырнёт заклинанием уже активированную игрушку, невольно придав ей ускорение. И что «Хрустальный ёж», превратившийся в смертельно опасный рой острых стеклянных осколков, который уже просто невозможно заклинанием сбить с пути, на огромной скорости понесётся в сторону ничего не понимающих детей. И что я окажусь к ним ближе всех и сумею в последний момент заслонить собой, а остальные, метнувшиеся наперерез, распылят осколки… почти все… Почти… И что два пропущенных осколка попадут мне в лицо, разбив очки… Этого никто не мог предвидеть. Да и я узнал обо всём лишь потом, когда пришёл в себя. А тогда последними моими ощущениями были: облегчение от того что успел спасти детей, и острая боль, вспыхнувшая огнём в глазах и погрузившая меня в пучину беспамятства. Когда я очнулся, вокруг стояла тишина и полная темнота, но чувствительное обоняние тотчас же успокоило меня, донеся привычные больничные запахи: «Уф! Святой Мунго!» Разум услужливо восстановил в памяти события, предшествующие потере сознания, и я окончательно уверился в собственном выводе, что мне вновь повезло как утопленнику, и моё бренное тело на данный момент греет собой казённую койку в госпитале. А-а-а, сколько раз это было – и не сосчитать. Напрягала только повязка на глазах. Но я повращал глазными яблоками и успокоился: чувствительность сохранилась, а боли не было, значит, вполне можно было предположить повреждение мягких тканей лица. Такое заключение несколько успокоило, к тому же, после влитых зелий меня неуклонно тянуло в сон, и я решил последовать зову собственного организма и провалился в тревожную полудрёму. Может быть, я бы и уснул, но внезапно до меня донеслись приглушённые голоса, приближающиеся со стороны коридора… Не знаю, что заставило меня притвориться спящим – интуиция или что другое – но только, расслышав начало тихого разговора Вильямса с Раптором, я на минуту позабыл, как дышать. - Когда он очнётся? – густой приглушённый бас Шефа был полон горечи и тревоги. - Через пару часов. Хотя предсказать реакцию на снотворное организма, когда-то пережившего отравление ядом василиска, сложно. - Быть может, усилить дозу зелий? - Ну, мы всё равно не сможем держать его на них вечно. - Вы уверены в своем заключении? - Пока ещё рано судить. Ещё полностью не прошёл отёк тканей и… - Вильямс, не уходите от ответа! - Шеф, он ранен стеклянными осколками, разлетевшимися в ране на сотни мельчайших частиц. Сами раны проходят в непосредственной близости от глазных нервов, плюс контузия… Шансы вернуть ему зрение очень малы. Правда, наш зельевар ратует за какой-то инновационный метод лечения, основанный на зельях коррекции, но мне кажется, он предложил это от безнадёжности. - Бедный мальчик. - Да, судьба не очень-то жалует Поттера. Но, Мастер, вы же знаете его силу воли. Он – справится.