сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 28 страниц)
Ну, что ж, оставалось только подороже продать свои жизни. Заклинание. Ещё одно. Каскад. Мы даже уворачиваться не имеем права. За нами люди. Перед глазами всё расплывается. Из носа и ушей шла кровь. Контузия. Шум в ушах почему-то усилился. Вместо оскаленных морд лезущих в атаку головорезов мелькнули два смерча: тёмный и светлый… Похоже, меня приложило сильнее, чем я думал. Вот и голоса мерещатся. «Гарри!» «Гарри!» Кто-то пытается вырвать из моей руки палочку. Хрен вам! Мой кулак врезается в чьё-то лицо… Снейп? Галлюцинация… Что тут делать Снейпу?
- Да прекрати ты вырываться, мальчишка!
Что глюк, больно? Я старался…
- Гарри, кончай драться, всё уже закончилось!
А это – Кингсли… Неужели правда?
Тут мне под нос сунули нашатырный спирт, и в глазах на секунду прояснилось. Авроры из ОБР выводили из укрытия заложников. Внизу две группы поддержки вязали оставшихся в живых бандитов… А меня под белы рученьки держали Кингсли со Снейпом. Причём, под глазом у зельевара уже начинал наливаться пурпуром качественный такой фингал. Ой! Не глюк… И тут, в кои-то веки, организм пришёл ко мне на помощь, спасая от грядущего наказания. Проще говоря – я потерял сознание.
Следующее, что помню – палата в отделении поражений мозга и густой бас склонившегося надо мной мастера Раптора, пытающегося скрыть вздох облегчения:
- Целитель Поттер, вы что, помирать надумали, не закончив два выписных эпикриза?! Не позволю! Вот допишите – и помирайте. А эпикризы чтобы завтра у меня на столе лежали.
Вот так всегда.
Эх, нет в жизни счастья.
«Вариари виргис»** — заклинание невидимого хлыста.
«Обскури»* — создаёт повязку на глазах.
«Фианто дури»*** - укрепляет сопутствующие защитные чары.
«Колопортус»*** - запирающие чары.
«Мимблвимбл»*** - мешает противнику правильно произнести заклинание.
«Акцио»**** - в данном случае авторская блажь, ибо в седьмой книге канона Гарри призывает им выпавшего из мотоцикла Хагрида.
========== Глава 5. О дури. ==========
(не гаммлено)
Когда ставишь вопрос ребром,
он обязательно выйдет тебе боком.
Из госпиталя меня выписали через трое суток после получения контузии. Треклятые выписные эпикризы я сдал. Перед Снейпом, приложенным в аффекте моим кулаком, извинился. Как оказалось, тот очутился в запаснике вовсе не случайно. Получивший моё сообщение Малфой верно рассудил, что если его, бывшего пожирательского выкормыша, так просто к начальнику Аврората не пустят, то со Снейпом этот номер уж точно не пройдёт. Во-первых, он – Герой войны, а во-вторых… не родился ещё тот человек, которого Мастер Зелий был бы не способен запугать для достижения поставленной перед собой цели. И, что самое главное, Драко знал, что Снейпу, в отличие от него, поверят сразу и безоговорочно. Так, слава Мерлину, и вышло. И это именно им двоим мы с Кремпом и заложниками были обязаны спасением своих жизней.
Всё шло своим чередом. После контузии мне полагались две недели отпуска, которые приходились аккурат на рождественские каникулы, а значит, в кои-то веки у меня появился шанс встретить Рождество дома, а не на дежурстве по Мунго, как в прошлом году, и не в казармах, как до этого.
Сам праздник отмечали в Норе. Было легко и весело. Заменившие мне семью люди понемногу оправились от закончившейся семь лет назад войны. Билл перестал стесняться своих шрамов, на лице Джорджа появилась улыбка. Пускай не та залихвастки -хулиганская, что была раньше, но всё же… Тётушка Молли уже не плакала каждый раз, встречая нас с Гермионой. Война отпустила наши души. И пускай из моих отношений с Джинни и любви Рона с Герми ничего не получилось, мы по-прежнему оставались друзьями. Горланили песни, до одури играли в квиддич, ели знаменитые пироги… и радовались, как дети. Только вот в детстве нельзя жить вечно. Пролетело 26 декабря, и мы снова разбежались, чтобы искать свои дороги в жизни. Рон звал меня пойти на вечеринку, которую авроры устраивали в «Трех метлах» с 27 на 28 декабря, но в Мунго традиционно в этот вечер давалось костюмированное представление, и Раптор уже прозрачно намекнул всему целительскому молодняку, что в этот раз мы от участия в нём не отвертимся. Так что Рональду я дал лишь расплывчатое обещание: «посмотрю, если выйдет». К тому же, на аврорском сабантуе наверняка должен был появиться Кингсли, а я не хотел слишком уж близко сходиться с ним в нерабочей обстановке.
К слову о Рождественских театрализованных представлениях в Мунго. О-о, это была традиция… Нет, даже не так! ТРАДИЦИЯ. С большой буквы и с вензелями. Корни её уходили чуть ли не во времена Основателей. Ну, во всяком случае, в период жизни сквиба по имени Уильям Шекспир она уже точно существовала. Заключалось сие действо в том, что весь персонал госпиталя и привлечённые студенты-колдомедики ставили не очень сложную пьесу по мотивам какой-нибудь сказки. А поскольку все истории Магического Мира были давно замусолены до дыр, то вот уже лет пятнадцать сюжеты брались из сказок Андерсена, Перро, братьев Гримм и Вильгельма Гауфа. Зрителями были пациенты и приглашённые гости. Зрелище, надо сказать, действительно ожидалось волшебное и феерическое. Среди режиссеров и актёров основного состава были настоящие таланты. На нашу же долю должно было достаться участие в массовке или маленькие роли с одной-двумя репликами. Всё бы ничего, если бы не одно «но». Уж не знаю, откуда это пошло – разгадка затерялась в потоке времени – но, в отличие от средневекового театра, в котором могли играть только мужчины, в рождественских мистериях Магического Мира всё переворачивалось с ног на голову. Мужчины играли женские роли, женщины – мужские. Вот это меня и напрягало. Я и так тонкокостный и невысокий с чересчур тонкими чертами лица, а в женской одежде буду вообще походить на девчонку. Вкупе со слухами, ходившими по Аврорату, имелся шанс, что мне потом придётся насмерть биться против какого-нибудь прозвища типа «Принцесса». Поэтому я руками и ногами пытался отбрыкаться от участия в спектакле. Но не тут-то было: Раптор быстро подавил мой бунт на корабле, приставив нас с Драко к Верлейну, игравшему роль Снежной королевы, в качестве фрейлин-метелей. Оскар перевёл наш протест в шутку, всего парой слов остудив разбушевавшиеся страсти.
- Что вы взбеленились? Мистерии ставятся уже тысячу лет, и никто ни на кого ещё ни разу пальцем не показал.
- Вам хорошо говорить, вы…
Малфой дёрнул меня за руку, заставив вовремя опомниться и прикусить язык.
- Хочешь сказать, что я старик?
Эх, язык мой – враг мой.
- Ну-у… вас-то в Аврорате дразнить не посмеют.
- К твоему сведению, я играю в мистериях уже шестьдесят лет. С момента окончания Университета. Пятьдесят пять из них я был полевым колдомедиком. И никто по этому поводу смеяться не собирался. Если хочешь, могу показать старые колдографии из моего архива. Полюбуешься, как наш шеф королеву змей изображал.
- Раптор?!
- Он самый, - Оскар повернулся к развесившему уши Хорьку. – Ну, хоть вы, мистер Малфой, объясните этому Фоме-неверующему, что ничего противоестественного с ним делать никто не собирается. По-моему, в прошлом году вы довольно спокойно сыграли сестрицу Золушки?
- Мастер Верлейн, Поттеру объяснять что-либо бесполезно. У него убийственные комплексы, порождённые неправильным воспитанием, и агорафобия, - и этот подлый предатель уставился на меня с пакостной улыбочкой.
Ах, ты та-ак!
- Сам ты, Малфой, комплекс ходячий.
- И какой же?
- Дориана Грея…
Судя по промелькнувшей в серых глазах искре гнева, с маггловской классикой наш аристократ был знаком:
- Спорим Поттер, что тебе просто слабо выйти на сцену?
Ой, напугал.
- На что спорим?
- На бутылку шампанского.
- Идёт. Можешь идти заказывать доставку.
Верлейн, тихо посмеиваясь, разбил наше рукопожатие. И тут…
- Э-э нет, Поттер. Покупаем вместе. Проигравший должен будет её выпить.
Ах ты, зараза! И откуда узнал? Я вообще стараюсь много не пить – плохо переношу похмелье – но шампанского боюсь в особенности. Оно на меня как снотворное действует. Представляете себе картину: все что-то празднуют, а Гарри Поттер после первого же бокала за столом спит? Вот и я представляю… Теперь кровь из носа, а наряжаться в бабские шмотки придётся.
Видимо выражение моего лица соответствовало направлению мыслей, потому что Оскар хохотал уже в голос.
- Ладно. Где тут ваша пыточная команда?
«Пыточной командой» в шутку называли сестру-хозяйку с её кастеляншами, которые во время мистерий превращались в гримёров и художников по костюмам. Эта милейшая в обычных условиях женщина, во время подготовки к спектаклям превращалась в настоящего диктатора, которому не решался возразить даже мастер Раптор. К ней-то и отвёл нас за два часа до начала представления мастер Верлейн:
- Вот, Амалия, сдаю тебе свою «свиту» с рук на руки. Смотри, они склонны к побегу.
У-у-у, предатель. Проводив взглядом вероломного наставника, я повернулся к миссис Лаферти… и похолодел. Она разглядывала нас двоих с видом скульптора, собирающегося создать великий шедевр. Мне от её взгляда как-то сразу поплохело. Да и Малфой явно чувствовал себя не в своей тарелке.
- Та-ак, какие великолепные типажи. Сюзанна, принеси-ка те расшитые серебром кафтаны. И юбки из серебряной парчи, и ещё…
- Нет!!!
Мы с Хорьком взвыли в голос.
- Что нет?
- А можно как-нибудь обойтись без юбок? - Малфой, как истинный дипломат взял переговоры на себя.
- Без юбок, говорите, целитель Малфой?
- Да.
- Хмм… Пожалуй, можно. Сюзанна, не надо юбки. Принеси к кафтанам бриджи и высокие сапоги, те, что с загнутыми носами. И скажи Эванджелине и Марлене, чтобы шли сюда с наборами для косметики. Передай, данные хорошие, но работы много. Особенно с вами, целитель Поттер. Да, пожалуй, цвет волос мальчику не меняйте. Пусть остаётся брюнетом. Так эффектней.
Вот так мы попали в переделку. У меня отобрали очки. Почти час нас вертели, крутили, накладывали грим и снова убирали его, наращивали и расчёсывали до блеска волосы. Ведьмы только хихикали, когда мы просили принести зеркало, чтобы оценить масштабы бедствия, но, судя по их ажиотажу, нас ожидал не маленький сюрприз. Наконец, экзекуция завершилась наложением чар временной коррекции зрения, которых должно было хватить на пять часов. Нам принесли костюмы и, забрав нашу одежду, эти потомки инквизиторов ретировались из превращённой в гримерку подсобки.
Причина их поспешного отступления обнаружилась довольно быстро. Белые бриджи с серебряной прошвой по бокам, которые нужно было надевать под кафтан, обтягивали тело, словно вторая кожа. Узкие сапоги с немного загнутыми вверх острыми носами скорее напоминали ботфорты. А из-за плотности ткани расшитых серебром кафтанов с глухим воротом под шею и прикрывавшими запястья узкими рукавами, во избежание перегрева под них полагалось надевать только полупрозрачные туники-безрукавки. Полный абзац! Но делать нечего – грифы на попятный не идут. Нацепили на себя всё это безобразие… и уставились друг на друга во все глаза.
- М-да-а, Северус скажет много ехидных слов.
- Только дай Мерлин, чтобы в Аврорат не попали наши колдографии.
На шум голосов в наше убежище заглянули безжалостные экзекуторы и… радостно заверещав «ой, какие красавчики», потащили нас демонстрировать остальной мужской части импровизированной труппы. Верлейн, уже упакованный в свой костюм Снежной королевы, подбадривающее кивнул и, подойдя поближе – так, чтобы его слова слышали только мы двое – прошептал:
- Если думаете, что вам достались слишком вычурные наряды, посмотрите на Вильямса. Он играет Атаманшу. Мы разом обернулись… и едва успели подхватить свои челюсти. М-да-а, нам действительно повезло… Могло быть и хуже… Гораздо хуже. Хотя, Вильямс в открытом костюме, от которого покраснела бы и ночная бабочка с Лютного переулка – это незабываемое зрелище. Кстати, этот любитель квиддича от своего внешнего вида никакого неудобства отнюдь не испытывал. Почему-то то обстоятельство, что мы не являемся главными клоунами в этом шапито, успокоило меня гораздо больше, чем все воспитательные речи Верлейна. К тому же, всё, что нам необходимо было сделать, это три раза выйти на сцену в качестве свиты Снежной королевы. Каких-либо слов к этим ролям не прилагалось. Ну, и слава Мерлину!
Девчонки пытались отвести меня к большому зеркалу, но я уже на примере Малфоя видел, чего мне стоило ожидать, и сумел отвертеться от подобной «чести». А вот Хорёк пошёл и крутился перед волшебной стекляшкой четверть часа, с довольной миной выслушивая возгласы одобрения. П-павлин… белый… элитный… блин!!! До начала спектакля оставалось ещё полчаса, а я уже замучился париться в этом долбанном костюме. Только Малфою было хоть бы хны. И как аристократы выдерживают все эти тряпочные орудия пыток? Нет, надетые на нас кафтаны со стороны, конечно, выглядели, что и сказать, эффектно. Вытачки заставляли ткань облегать стан, подчёркивая узкую талию. Более свободный верх создавал иллюзию наличия того, что не предназначалось нам природой. Рукава с высокой проймой делали осанку поистине царской. Но… как же всё это давило, стесняло движения и не давало дышать, кто бы только знал! Наконец, раздался звон больничного колокола, и представление началось.
Сама история мне понравилась и была обыграна нашим бессменным режиссером мастером Эмилией Ларго, по совместительству являвшейся заведующей детским отделением, просто великолепно. Но она показалась бы мне ещё лучше, если бы мне довелось смотреть её из зрительного зала. Наши выходы на сцену запомнились смутно. Я просто старался держать спину прямо, морду – тяпкой, и вышагивать, как павлин в Малфой-Меноре. Благо дело, образец в виде Драко Малфоя всё время был перед глазами. Единственное, что запомнилось мне чётко, это удивлённый взгляд… главного аврора Рейнольдса (три раза блин, и это ещё очень мягкое выражение), так и не донёсшего до рта бокал с шампанским. Правильно, шеф, и не пейте, этот коварный лимонад – не аврорский напиток. После этого зрелища, как я думал, что меня уже атрофировалась привычка удивляться и краснеть. Ан нет! Не успел я присесть в реверансе и занять своё место за левым плечом Оскара «Снежной королевы», вещавшего что-то злодейски-пафосное, как взор мой наткнулся на знакомую высокую худощавую фигуру в неизменно чёрной мантии. Единственной уступкой празднику было то, что на этот раз она была шёлковой. Ой, Мордред твою за ногу! Снейп.
- Северус… - едва слышный шёпот Хорька над моим ухом вывел меня из ступора.
- Интересно, а почему он не участвует в представлении?
Мы старались разговаривать едва слышным шёпотом и без использования артикуляции.
- А ты можешь мне назвать того человека, кто смог бы его заставить нацепить платье?
М-да-а, почему-то образ подобного самоубийцы в моём воображении никак не складывался. И тут мы встретились с ним взглядами… и я застыл на месте, позабыв как дышать. Что за? Мне казалось, что от Снейпа можно ожидать чего угодно: насмешки, презрения, угрозы, но никак не этого удивлённого одобрения. Или… он это не на меня смотрит? Фух! Конечно же, нет! Он, наверное, восхищается игрой Верлейна. Да-а, там было на что посмотреть. Особенно сейчас, во время последней сцены разговора Снежной королевы, Герды и Кая. Если бы только этот шутник-самоучка Грегор Шитц, игравший «Герду», не переигрывал, изображая из себя сладкую дурочку. Проклясть, что ли, потихоньку, чтобы не выделывался? Да-а? А вдруг сознание потеряет и сорвёт спектакль?
Уф, пока я размышлял, Оскар исправил ситуацию без применения магии. Импровизируя, он подошёл к «Герде», якобы собираясь отнять у неё «Кая», которого играла Присцилла Стентон… и со всей силы наступил на ногу «главной героине». Студент-колдомедик выпускного курса Университета проникся серьёзностью ситуации и выделываться перестал, разом превратившись в пай-мальчика. Тьфу ты! Пай-девочку. Вот только мне не понравился его взгляд, брошенный из-под ресниц на нас с Малфоем. Было такое ощущение, что… Но додумать эту мысль я не успел. Пьеса, как водится, закончилась победой добра над злом, и всех нас вызвали на поклон.
Овации восхищённых зрителей были, надо сказать, приятны. Так что будущее моё участие в подобных представлениях уже не казалось мне настолько катастрофическим.
