Текст книги "Лекарские байки (СИ)"

Автор книги: Su.мрак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 28 страниц)

Всё-таки я был прав, у Гарри отличные друзья. - Вот и замечательно. Засядьте в особняке и отвлекайте их, сколько сможете. Мы уже почти дошли до выхода в коридор, когда что-то обдумывавшая Грейнджер неуверенно спросила: - Профессор, насколько я знаю, подобное лечение занимает всё время специалиста, проводящего коррекцию? - Да, первые сутки – непосредственное воздействие зелья, когда пациента вообще нельзя оставлять без присмотра, затем вторые – наблюдения и диагностика, и третьи – во время отдыха. После чего цикл повторяется снова. - А как же приготовление необходимых госпиталю зелий? Вы не боитесь, что мастер Раптор что-то заподозрит? - Я всегда держу в хранилище запас на неделю непрерывной работы, хотя если случится какой-то непредвиденный катаклизм, Антипохмельного, Обезболивающего и Заживляющего может не хватить: срок хранения этих зелий не превышает пяти дней. Мда-а, собираясь начать плановое лечение Гарри, я рассчитывал повторять сеансы через пять дней, в этом случае мне хватило бы времени для выполнения моей повседневной работы, но теперь… эта умная ведьма ухватила самую суть: могли возникнуть проблемы. - Моя работа не имеет нормативного рабочего времени, и я могла бы перенести кое-какие встречи на вечер, а днём варить зелья на Гриммо, - девушка несколько смутилась под моим оценивающим взглядом, но потом упрямо вздёрнула подбородок, - в конце концов, это уровень старших курсов школы, а я сдала его на «Превосходно». - Молодец, Грейнджер! Ты возьмёшь дни, а я буду сменять тебя по вечерам, - Драко скепсис в моих глазах ничуть не смутил. – Северус, мы же не собираемся замахиваться на промышленные партии в больших котлах – я понимаю, что нашей подготовки на это не хватит – и мы будем варить в стандартных ученических. Вдвоём, я думаю, мы справимся с объёмом работы. - Хорошо, только мистера Уизли в лабораторию не пускайте. - Упаси Мерлин, профессор, я и сам туда ни ногой! Буду вам контрабандой диетическое питание доставлять, а то, вы, конечно, извините, но ту бурду, что в Мунго готовят, даже пикси есть откажутся. - Рон, тебя Кричер не послушается, - его подруга едва сдержала невольный смешок. - Ничего, зато меня послушается, - Астория успокаивающе улыбнулась набычившемуся было аврору. – К тому же, я знаю, какая пища нужна раненым. На том и порешили. Я вышел в коридор и проводил своих «соучастников» до запасного выхода, настроив на них Запирающие чары, и вернулся в свои комнаты, наглухо перекрыв любой доступ в них. Пути назад больше не было, но меня волновали не громы и молнии, сулимые Министерством, а моё обещание, данное одному вечно лезущему на рожон гриффиндорцу. Его я собирался выполнить во что бы то не стало. Последние следы влитых в Гарри Вильямсом зелий окончательно вывелись через три часа. Корректирующее зелье в необходимой концентрации к этому времени было уже вполне готово, а я ещё полчаса медлил, не решаясь разбудить крепко спавшего парня, но, то ли почувствовав моё присутствие рядом с кроватью, то ли по какой другой причине – Гарри проснулся сам и, потянувшись до хруста, уселся в постели, с недоумением ощупывая кровать на которой спал: - Мастер, ну я же просил не беспокоиться обо мне. Вот же упрямец! - Мистер Поттер, мне виднее, в чём вы нуждаетесь перед проведением курса лечения, и, поверьте, сон в походных условиях в этот список не входит. Кстати, мои поздравления: у вас верные друзья. - Они меня видели?! – наполовину скрытое повязкой лицо побледнело. Ах, вот оно в чём дело! Он боится их жалости. - Нет, не видели, но я вкратце обрисовал им ситуацию. За то время, что вы спали, наша общая знакомая Скиттер успела устроить панику, пугая Магическое Сообщество вашим похищением, так что наше с вами предприятие не имеет ничего общего с законностью. - Это может принести вам вред? - Нет. Они лишь могли помешать мне выполнить наш договор, но ваши друзья взялись отвлекать их внимание. - Рон и Герми? - А также Драко и Астория. - Ну, тогда я спокоен, вчетвером они кому хочешь голову заморочат, - Гарри нервно улыбнулся, - если с друг другом не сцепятся. - Я бы сказал, что они достигли консенсуса. Мне в последний момент удалось отдёрнуть руку, самопроизвольно потянувшуюся убрать упавшую на его лицо непослушную прядь волос, но он, видимо, почувствовал движение, тотчас повернув голову в этом направлении. В комнате повисло неловкое молчание, и я осторожно вложил в его руки принесённую с собой одежду. - Что это? – чуткие пальцы целителя ощупали тонкую шёлковую ткань домашних брюк. – Спасибо, но в своей одежде мне будет привычней. - Не думаю. Эта деталь одежды, вообще-то, дань вашей скромности. Во время коррекции зрения у взрослых не желательно наличие посторонних вещей на теле пациента. Чувствительность нервных рецепторов усиливается многократно, и прикосновение ткани воспринимается как дополнительный болевой раздражитель. - Ох… я об этом не подумал, - он неловко завозился, пытаясь натянуть штаны, не откидывая прикрывавшего его до пояса одеяла. Я шагнул к нему, намереваясь помочь, но Гарри отвёл мою руку, выбираясь из спутанной ткани покрывала уже одетым: - Всё в порядке. Я готов. Мне пришлось сжать ладони в кулаки, гася мгновенно вспыхнувшее раздражение: «А чего ты хотел? После твоей рождественской отповеди скажи спасибо, что он от тебя не шарахается». - Вы помните, где располагается мой кабинет? - Да. - Отлично. Значит, следуйте за мной, - за те тридцать ярдов, что отделяли нас от цели, я едва не свернул шею, поминутно оглядываясь на идущего за мной упрямца, но он, на удивление, довольно уверенно преодолел необходимое расстояние, нащупывая рукой и обходя мешавшие продвижению предметы мебели. А добравшись до кабинета, самостоятельно устроился на трансфигурированной из смотрового стола высокой кушетке с приподнятым головным концом: - Я готов. - Вы в курсе того, как действует это зелье? Вы можете… - Да. Не волнуйтесь, у меня высокий болевой порог. - Я хотел сказать, что не стоит сдерживать чувства… - Я постараюсь не причинять вам неудобств. Мордредов упрямец!!! Ну да ладно. Я быстро избавил его от повязки. Бегло осмотрел почти затянувшиеся шрамы. Воспользовавшись специальным маггловским прибором, который используют офтальмологи, обследовал склеры, радужные оболочки, стекловидное тело и доступную часть сетчатки. Чёртов Вильямс! Ещё бы немного, и мы могли опоздать. - Ну, как? Я же чувствую, что вы злитесь. - Я злюсь не на вас. Постарайтесь сразу не моргать, - набрав готовое зелье, я, привычным жестом оттянув нижнее веко правого глаза, отмерил пять капель, не дожидаясь реакции, потом быстро повторил ту же процедуру с левым глазом и, убрав ненужную пипетку, навалился на него грудью, жёстко фиксируя руки. – Вот теперь можете моргать, и чем чаще, тем лучше. Скрутивший Гарри приступ боли я ощутил почти сразу по напрягшемуся, словно струна, телу, по сжавшимся в кулаки ладоням, непроизвольно дёрнувшимся к лицу рук. Как говорил мой опыт, за этим обычно следовали мучительные крики, но он только со свистом втянул через стиснутые зубы воздух, заставив себя замереть без движения. - Нет! Гарри, не сдерживай себя, от этого будет только больнее, - я и сам не обратил внимания, как перешёл на это обращение. - С-с-справ…люссссь… - почти на Серпентаго. Его тело выгибало от боли и подбрасывало, даже я, будучи почти вдвое крупнее, с трудом удерживал его, но он по-прежнему лишь глухо стонал, сдерживая крики. Сомкнутые до этого в кулаки ладони насмерть вцепились в края кушетки. Голова моталась из стороны в сторону, из глаз непрерывным потоком лились слёзы… Сколько это продолжалось? Я уже не мог сказать. Часы? Дни? Мне казалось, что десятилетия… Из-за высокой концентрации зелья полопались сосуды склер, окрасив белки в красновато-розовый цвет. Началось носовое кровотечение. Раскрылись и закровили все полученные за его короткую, но бурную жизнь раны и царапины. А я… ничего не мог сделать, кроме как прижимать его к жёсткой поверхности залитой кровью кушетки, бормоча слова утешения, хотя каждая его рана отзывалась острой болью в моём собственном теле, заставляя сердце сжиматься в груди. А он продолжал молча терпеть боль. Наконец, у него не осталось сил на то, чтобы вырываться, и только тогда из сведённого спазмом горла раздался первый крик… Он кричал и кричал, пока не сорвал голос, а потом резко обмяк, рухнув на кушетку. Я, перестав удерживать бессильно раскинувшееся тело, обнял его, прижал спиной к своей груди и, устроив голову на плече, стал тихонько укачивать, лихорадочно шепча всё, что приходило в голову. В моей речи путались ругательства и слова восхищения. Если честно, я даже не помню, что тогда говорил. Но внезапно его искусанные в кровь губы тронула слабая улыбка… намёк на былую улыбку, а возле моего уха прозвучало едва слышное: - Это самый лучший комплимент… Северус… И я не выдержал, прижимаясь пересохшими губами к его виску… Сумасшедшая радость распирала грудь. Первый сеанс лечения – самый сложный и болезненный, но он выдержал его с честью. Уфф!!! Теперь мы прорвёмся! Теперь всё будет хорошо… ========== Глава 11. О материальности мыслей, хрупкости чувств и вреде благих намерений. ========== "Правда редко бывает чистой и никогда не бывает простой". О. Уайльд Да, да... смена рассказчика. В ушах словно шумел морской прибой, приступами накатывала тошнота, а при попытке сглотнуть пересохший язык ловил лишь медный привкус попавшей в рот крови. Сорванное горло саднило. Болело, казалось, всё. И – нет, это не проявление неврастенического склада характера. Нам в Университете всегда говорили, что волосы и ногти не могут болеть в принципе – в них нет нервных окончаний. И я этому верил, со стоическим терпением выслушивая нытьё очередной «миссис Принглз». Теперь же впервые в жизни усомнился в своей уверенности. Болело ВСЁ. Меня немилосердно знобило, словно я балансировал на краю ледяной бездны, ежесекундно рискуя сорваться вниз. Сознание обволакивала звенящая пустота, в которой уже начинали звучать предвестники моих ночных кошмаров: шипящий голос Воландеморта, крики гибнущих друзей, а также презрительный смех Дурслей: «Никчёмный подкидыш, ты никогда ничего не добьешься в жизни, ты закончишь свои дни в ночлежке для бездомных пьяниц». И только тёплые руки, прижимавшие меня к груди, и яростно бившееся в ней сердце удерживали от падения в Бездну. Паника постепенно отступала, стихал шум в ушах, давая мне возможность расслышать горячий низкий шёпот, в котором ругательства сменялись восхищением и мольбой очнуться… выжить. «Северус». И, напрягая не желавшие слушаться связки, я прошептал (на большее меня просто не хватило): - Это самый лучший комплимент… Северус… Низкий смех, раздавшийся в ответ, окончательно прогнал из моей головы «демонов» ледяной бездны, заставив меня вздохнуть от облегчения… тотчас же закашлявшись из-за острой боли в межреберьях. - Тшшш, осторожно, тебе ещё пока нельзя делать резких движений. - Пить… Стоило мне это прохрипеть, как к губам тотчас поднесли стакан с восхитительно прохладной чистой водой. Меня так мучила жажда, что я готов был проглотить её залпом, но сильные руки удержали меня от этого необдуманного решения, давая отпивать вожделенную жидкость лишь маленькими глотками. А я всё пил и пил, пока насытившийся измученный болью организм не откинулся ему на грудь, почти проваливаясь в усталое беспамятство. - Подожди, не спи, нам ещё надо привести тебя в порядок, - Северус осторожно подхватил меня на руки и куда-то понёс, а я провалился в дрёму, уютно уткнувшись носом ему в шею. Тёплая вода, окутавшая моё тело, поначалу заставила меня дёрнуться, испытывая остаточную боль в чересчур чувствительных нервных рецепторах, но постепенно напряжение прошло под осторожными действиями обмывающих и массирующих рук. Прошло всего несколько минут с начала этого массажа, а я уже готов был растечься лужицей от облегчения…чесслово… и даже замурлыкать, если бы не сорванное горло. И даже полное отсутствие одежды, как на мне, так и на Северусе, меня в тот миг совершенно, ну ни капельки не волновало и не напрягало. Сознание норовило провалиться в сон, и, если бы не настойчивый любимый низкий голос над ухом, уговаривавший меня потерпеть и не засыпать, я бы уже давно пребывал в нирване. Он снова устроил меня в своей постели и хотел куда-то уйти, но я изо всех сил вцепился в его руку непослушными пальцами, как будто от его присутствия зависела моя жизнь: - Не уходи… - Тебе необходимо поесть, а мне – убраться в кабинете… Даже сквозь призму накатывавшего сна эта мысль показалась мне разумной, и я смог-таки разжать хватку, выпуская его руку из плена. Моего лица невесомо коснулись сухие губы, а потом донеслись удалявшиеся в сторону гостиной шаги, замершие после тихого стука, практически царапанья во входную дверь. Кто-то пришёл? Сонливость исчезла, словно ее и не было. Я напрягся, рефлекторно натягивая одеяло до подбородка непослушными руками, и весь превратился в слух… - Профессор, это я… Намеренно приглушённую речь Рона прервал звук открывающейся двери. Шаги. Затем дверь вновь закрылась. Я почувствовал, как её окутывают невидимые глазу нити Защитной магии. И голоса зазвучали громче. - Мистер Уизли, что-то случилось? - Ничего, всё идёт по плану. Делегация из Министерства и две группы авроров как приклеенные сидят возле дома на Гриммо, залив все окружающие дома и участок улицы чарами «Отвлечения Внимания». Малфой с Гермионой варят зелья. Кстати, первую партию переправим сегодня ночью. Астория ведёт скрытую разведку настроений в обществе. Я периодически показываюсь под Оборотным, чтобы подогреть их внимание и послушать очередную проповедь о пользе послушания… Добродушный юморной говорок старого друга был настолько привычен, что я невольно расслабился, позволив уставшим мышцам лица растянуться в слабой усмешке, тотчас же превратившейся в улыбку «от уха до уха», стоило мне только услышать неподдельное изумление в голосе Северуса: - Мистер Уизли, а вы, оказывается, обладаете чувством юмора? И где вы его прятали до сих пор? Ах, да! Наш Мастер Зелий же слышал в исполнении Рона только злобное огрызательство. Ничего, пусть привыкает… - Да оно как-то меня никогда и не оставляло. Просто не было повода демонстрировать его вам, - смешинки в голосе друга сменились нотками тревоги. – Как Гарри? - Хорошо. Было трудно, но он справился отлично. Дальше будет легче. Вас к нему я пока пустить не могу. Он не хотел бы, чтобы друзья видели его беспомощным. - Он такой, - в голосе Рона зазвучала уверенная гордость. – Кажется – тростинка, и в чём душа держится, а копнёшь глубже – сталь… Ой, вы же тут уже сутки без нормального питания, я вам провиант принёс! – зашуршали какие-то свёртки и свёрточки, звякнули тарелки и тяжело опустилось на журнальный столик что-то весомое. – Тут какой-то особо-полезный суп, каша с мясом и горячий шоколад. А для вас, профессор, Астория положила ещё сэндвичи с ветчиной. Хорё… то есть, Малфой говорит, что вы их любите. Ах, да! И кофе. В ответе Северуса мне послышались нотки колебания: - Оставьте всё на столике и возвращайтесь на Гриммо. Я сейчас приберу в кабинете и накормлю Гарри. - Так за чем дело стало? Вы кормите, а я всё уберу. - К сожалению, там нельзя применять магию. - Уф, профессор, я думал, что там что-то сложно-секретное… Вы же знаете мою маму? Послушанием мы с братьями никогда не отличались, а она всегда считала, что труд облагораживает, так что если я что-то и умею, так это наводить порядок маггловскими способами. Не переживайте, всё сделаю в лучшем виде. В ответном «спасибо» Северуса не было и тени его обычной холодной язвительности. Знакомые шаги приближались, а я лежал и… боролся со стыдом. Обо мне тут все заботились, носились как с писаной торбой, а меня тошнило от одной мысли о еде. - Не спите, мистер Поттер? – в бархатном баритоне явственно звучала усмешка, и второй вопрос, не озвученный зельеваром, словно бы повис в воздухе: «Уши греете, мистер Поттер?» Ну, вот, Северус опять вернулся к официальному обращению, а я-то думал… Вопреки моей обычной осторожности и нежеланию привлекать внимание, хотелось выдать что-нибудь эдакое, в стиле «вежливо огрызаться и мы умеем»: - А что мне ещё остаётся, мастер? Зрение мне сейчас недоступно, а блаженное неведение – жизненное кредо дураков, не находите?