Текст книги "Биологическое оружие деревни Ночи (СИ)"

Автор книги: Стоящий в тени.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

– Нет,– Рисаимин улыбнулась шире,– Я уже нашла этого человека. И если бы меня в тот день не задержали Кисаме и Итачи, я бы стала совершенным оружием…Извините, а можно в туалет? Мне нехорошо…– Рисаимин и не думала отсюда сбегать. Конан по знаку Пейна проводила её в женский туалет – его сделали только ради Конан, чтобы та не занимала мужской…а теперь женщин в организации стало на одну больше.

– Как вас зовут?– решила познакомиться по дороге назад Рисаимин.

– Конан. Тебя тошнило – плохо переносишь дорогу?

– Не совсем.

– Беременна? – губы Конан трогает лёгкая улыбка.

– Да.

– Я не расскажу Пейну, не бойся. Ты ему соврала?

– Только в том, что не прошла последнюю модификацию. Я не знала, что он решит лишить меня невинности лично.

– Он лично и не будет. У него шесть тел, выбор большой. Он просил передать тебе, что подселяет тебя в мою комнату, как единственную свободную.

– Хорошо. Госпожа Конан, а что со мной будет?

– Пейн попытается убедить тебя присоединиться к нам. Вряд-ли он будет это делать один, ему поможет Итачи. Ты слышала о способностях семьи Учиха?

– Да, слышала. В нашей деревне жил один из их семьи. Он научил меня, как противостоять их техникам. Главное – не смотреть в глаза. Не влюбляться. Не слушать. Если соблюдать эти правила, сражаться станет проще.

– Ценная информация,– задумчиво протянула Конан,– А как противостоять Вечному Цукиёми?

– Очень просто. Не смотреть на небо, не сомневаться в своей памяти и доверять инстинктам. Ещё неплохо помогает счастье.

– Это как? – удивилась Конан.

– Чем сильнее чакра знания, тем сильнее защита от иллюзий. А усиливают эту чакру хорошие воспоминания.

Конан запомнила эти слова. Рисаимин говорила просто и с улыбкой. С таким выражением лица она начинала анекдоты, хоть Акацуки об этом не знали. Но сейчас она не шутила. Она сказала правду, чистую правду – то, чему её научили. И когда Конан оставила её в свой комнате обживаться, Рисаимин первым делом проверила своё состояние. Состояние было удовлетворительным – ничего не болело, вероятность выкидыша не более двух процентов, только душно как-то…Душно?

Рисаимин знала, что это у неё бывает из-за генов бабушки, но раньше не было так плохо. Пришлось открыть окно. Странно, ещё и плечи немного чешутся. И щёки. А если…

Смутная тревога завладела Рисаимин. Она дрожащими руками задрала футбоку и подошла к зеркалу на стене. Так и есть. На плечах, где-то между ключицами и шеей, по каждую сторону располагаются симметричные полоски-жабры. И, как Рисаимин показалось, её кожа стала чуть светлее. В ужасе она размотала бинты и посмотрела на свои руки.

Не меньше трёх завитушек с каждой руки точно исчезли.

Хуже всего было то, что Рисаимин вспомнила ожидаемый эффект от последней модификации, которую провела две недели назад. Изменения коснулись не только её, но и Чоджи. Нет, он не посинеет, и не забеременеет, но многие вещи они поделят поровну. Например, чувства и эмоции. Сейчас она смогла определить, что он её ищет, очень волнуется и сердится. Но больше всего беспокоится. У него бурчит в животе от волнения. И он любит…их? Значит, он всё же не против детей. У Рисаимин отлегло от сердца – жизнь налаживается. Подумав, она вышла из комнаты и пошла осматривать убежище.

В дальнем углу сидел чёрно-белый человекоподобный куст, которого Рисаимин сначала посчитала просто украшением. То, что он живой, она определила при взгляде в злые глаза.

– Ты кто? (другим голосом, чуть нежнее) Экирей Рисаимин, лучше не приближайся ко мне.

Рисаимин выполнила просьбу-приказ и пошла дальше. Затем она встретила молодого парня кукольной красоты с красными волосами, который занимался вытачиванием части марионетки. Он показался Рисаимин дружелюбнее, чем предыдущий член Акацук, и она несколько минут молча, не двигаясь, наблюдала за его работой. Он её явно заметил, но не поворачивался и не прогонял.

– Экзамен на чунина, третий ряд сверху, наблюдали за мной? – спросила наконец Рисаимин.

– Да. Я – Сасори Акасуна. Как ты меня запомнила?

– Я не знаю. Просто увидела вас сейчас и вспомнила, где мы встретились впервые. У меня и не такое бывает. Скажите, пожалуйста,– тут Рисаимин немного помолчала, но всё же закончила вопрос,– А зачем я вам?

– Лично мне – незачем. Из тебя получилась бы хорошая марионетка, но Лидер-сама запретил тебя трогать. А теперь ответь на мой вопрос: как ты уничтожила деревню Ночи?

– Я её не уничтожала! За месяц до этого я сбежала, три месяца убегала прочь, а потом встретилась с командой №10 и решила стать синоби, чтобы защищать людей…и Чоджи.

«Она не врёт. Но и не говорит правду. Что-ж, я помогу ей вспомнить»– подумал Сасори, а вслух спросил:

– У тебя никогда не было проблем с памятью? Не могла вспомнить прошедший день, значительно менялись воспоминания, путались даты?

– Нет, такого не было…хотя…да, я нечётко помню тот месяц, когда я скрывалась от погони. Я помню, что убегала, что ходила по лесу, но не могу вспомнить ни времени суток, ни одного дерева, ни своих действий. И всё закрыто синей дымкой, как туманом. И так тридцать дней. А потом всё резко обрывается, и дальше я всё помню чётко.

– Что-ж, придёшь вечером в мою комнату, я приготовлю особого чая, который поможет тебе вспомнить всё…– Рисаимин не очень понравился тон Сасори, но выбора у неё не было. Коротко кивнув, она пошла дальше.

Потом она увидела красивую блондинку со странной причёской, которая низким голосом ругала вслух «гадкого Сасори, который ничего не понимает в искусстве, а ведь искусство – это взрыв, да». Что-то подсказало Рисе, что эту девушку трогать сейчас не стоит.

Какузу она встретила рядом с Хиданом. Хидан занимался подсчётом денег, а Какузу пил чай. Увидев Рисаимин, Какузу кивнул и пригласил к себе. После некоторого разговора по душам Какузу выяснил, что Рисаимин у них нравится, но она очень скучает по Чоджи. И что она хочет выйти за него замуж. И что он её наверняка ищет. И что Какузу вовсе не выглядит на свои девяносто с гаком – максимум, на сорок – сорок пять. А без этой маски вообще на тридцать. А она узнала, что вот уже пятьдесят лет он не приближался к женщинам, вёл почти здоровый образ жизни (убийства, грабежи и прочие безобразия нездоровым он не считал) и прикончил уже четырёх напарников. Прикончил бы и пятого, если бы знал, как. И что Какузу уже жалеет, что прикончил последнего – тот хотя бы не матерился и не верил в Джашина.

– А сейчас?

– Сейчас хорошо.

В комнату зашёл Хидан и молча поставил на стол поднос с едой.

– Какузу-сан, вам принести ещё чаю?

– Да, принести. И чаю ей.

– Будет исполнено.

После чая Рисаимин хотела и дальше осматривать убежище, но уже темнело, и надо было идти к Сасори. Поужинав (Конан ещё никогда не видела, чтобы полкастрюли похлёбки съедали за пять минут), она пошла в комнату Акасуны, как на заклание. Сасори же не обманул её, и приготовил не отраву, а зелье «Вспомнить всё». Узнал рецепт в стране Травы, там это использовали после пьянок. По их словам, вспомнишь всё с пелёнок.

Жидкость была невкусной и отдавала перцем. Но сработала неплохо – Рисаимин начала вспоминать…

«…белый-белый свет со всех сторон. Белоснежные некогда стены заляпаны кровью.

Рисаимин лежит на операционном столе – похудевшая в один день на восемнадцать килограммов, еле дышащая, но живая. В полуобмороке она слышит слова, вернувшие ей на мгновения рассудок.

– …живая. Через год проведём последнюю модификацию.

– А если она не сможет никого полюбить?

– Сможет, любовь нетрудно вызвать инъекцией нужных веществ. Где младшая дочь Цубаки?

– Ушла в лес.

– Как придёт, прооперируете её.

Рисаимин почувствовала небывалый прилив сил. Такой, что смогла сесть на столе и соединить руки в знакомую сферу.

– Тсуги…один день…Фукатсу. – и направила шар энергии в саму себя. Когда она снова очнулась, то это была уже не жертва обстоятельств, а палач. Абсолютно нейтральная и жестокая личность.

– Канкиншоу. Площадь четвёртого уровня.

Пять секунд потребовалось биологическому оружию, чтобы уничтожить всю деревню, и никто не смог ему помешать. Они сами виноваты, что вживили ей вчера королеву трупных бактерий. Канкиншоу – это не просто техника, это синтез чакры и органики. Змея ест лягушек, лягушка ест слизня, слизень пугает змею, а королева трупных бактерий ест их всех*. Единственный, кто остался жив, была маленькая девочка, ушедшая в лес за лекарственными травами. Она увидела лицо Рисаимин, и уничтоженную деревню, и так испугалась, что не смогла даже пошевелиться.

Тсуги – сильная техника. Но иногда и она даёт сбои. Вместо того, чтобы уничтожить девочку так же, как остальных, другая-Рисаимин сохранила ей жизнь и, воспользовавшись техникой прыжков, за один час ушла на достаточное расстояние, чтобы обеспечить себе алиби. Но из-за сбоя в технике, Тсуги не исчезло. Техника затаилась в самых глубинах сознания Рисы, чтобы пробуждаться в самых стрессовых ситуациях. И так просто её уже не отменить…поможет только чакра жизни. Она уже помогает, но последним шагом будет исчезновение узоров на руках и принятие Рисаимин своего настоящего облика.»

Когда Рисаимин выплыла из своего подсознания, это была уже не совсем Рисаимин. Экирей поблагодарила Сасори за возможность вспомнить всё и пошла в общую с Конан комнату. Ей было плохо. Так это, получается, она – биологическое оружие? Что ж, с этим ничего не поделаешь. Гораздо меньше ей понравилось то, что скоро её изменения коснутся Чоджи. Если уже не коснулись.

– Чоджи, чёрт, откуда в тебе столько сил? Мы должны остановиться и передохнуть,– Шикамару чувствовал себя крайне уставшим – за прошедший день он не вздремнул ни разу, и теперь ему действительно хотелось спать. Киба с Акамару плелись следом. Какаши и Гай, закалённые опытом и совместными соревнованиями, ещё держались. Чоджи шёл вперёд, как танк, не обращая внимания на ямы, реки и болота, пригорки, кусты и прочие неровности рельефа.

– Если устал, взбирайся ко мне на спину,– предложил Акимичи, замедляя шаг. Шикамару вздохнул и запрыгнул на закорки друга. И гори всё синим пламенем – он задремал.

А Чоджи всё же убедили остановиться и передохнуть. Какаши и Гай качали головой, и мысли у них были примерно одинаковые: «Любовь – это сила». Только Гай ещё додумал: «Не такая, как сила юности, но тоже неплохо. А не научить ли мне ей Рока?», а Какаши: «Главное, чтобы эта любовь не свела в могилу нас».

Перед тем, как лечь спать, Чоджи залез на сосну и долго смотрел в сторону убежища Акацуки. Шикамару с земли смотрел на это с недоумением.

– Ты ведь её отсюда не увидишь, и она тебя тоже. Смысл смотреть?

– Смысл есть. Она меня видит, и я её вижу. Залезай, покажу,– Когда Нара взобрался на прогнувшийся под двойным (или тройным) весом сук, Чоджи указал пальцем вперёд и чуть вправо.

– Вот там она и сидит. Сидит в доме врагов и ждёт меня. Её не тронут, но надо спешить – скоро она не сможет скрывать свою беременность.

– А откуда ты это знаешь? – Шикамару поразился.

– Не знаю откуда, но знаю точно.

– Вернёмся – покажешься психиатру.

Комментарий к Настоящее биологическое оружие. * – намек на трёх саннинов и японский аналог камень-ножницы-бумага.

====== Два договора. ======

Этой ночью Рисаимин спала плохо. Сон был странным – она увидела Четвёртого Хокаге с женой, которые пытались ей что-то сказать, но им мешал человек с длинными чёрными волосами и в красных доспехах, который тоже пытался что-то донести до Рисы. На том моменте, когда он произнёс: «Открой глаза, девочка!», всё исчезло. Рисиамин проснулась в холодном поту, разбудила криком Конан, напугала сидящего в стене Зецу и чуть не приняла форму Тсуги-Рисаимин. Когда она снова заснула, она увидела во сне непроглядную мглу. Всё тот же человек в красных доспехах стоял перед ней и нехорошо осматривал её.

– Здравствуйте,– Рисаимин поклонилась и вдруг поняла, что перед ней стоит какой-то Учиха. В тьме внизу отражался Шаринган. Мангекё Шаринган,– Вы – Учиха Мадара?

– Да. Приятно, когда тебя узнают,– Мадара начал приближаться к Рисаимин, та же не могла пошевелиться – тело сковал страх.

– Вам от меня что-то нужно?

– Да. Мне нужно, чтобы ты больше никому никогда не говорила, как побороть Вечный Цукиёми.

– А если нет? – Рисаимин вернула себе смелость,– Я не могу скрывать ценную информацию от других.

– И всё же ты будешь молчать. Ты ведь хочешь сохранить детей? И его? И свою жизнь?

– Зря пугаете,– Рисаимин улыбнулась,– Вы лишь дух, вы не можете ничего сделать. Я не смотрю в ваши глаза, не верю вашим словам и не могу в вас влюбиться. А атаковать меня во сне нельзя.

Мадара как-то поник – Рисаимин не поддалась ему, а тьма в её душе была запечатана. Плохонько, но запечатана. Поэтому он решил пойти другим путём.

– Хорошо, можешь всем рассказать, я не буду против. Но всё же я хочу, чтобы ты кое-что сделала. Сущую безделицу, не дающую никаких преимуществ ни мне, ни тебе.

– И что же вы хотите? – Рисаимин напряглась.

– Да так…я хочу, чтобы ты, как только я скажу ключевую фразу, закричала как можно громче. Что угодно, можно просто один звук. Ключевая фраза – Вечный Цукиёми. Идёт?

– Нет, я поняла ваш хитрый план – вы используете технику, я привлеку своим криком их внимание, вы меня тем временем будете держать за шиворот, все посмотрят наверх и попадут в Цукиёми.

Мадара хлопнул себя по лбу.

– Хотя бы Тсуги против меня не используй!

– Это я могу. А вы, пожалуйста, не сдавайте меня нашим, ведь мы с вами заключили договор, получается.

Мадара и Рисаимин пожали друг другу руки. Учиха подумал, что всё как-то странно вышло – хотел одного, просил другое, получил третье. И ведь всё по-честному! Над ним Хаширама смеяться будет. Ладно Сенджу –весь вырезанный клан ржать ещё сто лет будет.

Рисаимин снова проснулась, но у неё оставалось ещё несколько часов до рассвета. Спать хотелось жутко. «Надеюсь, больше никто не придёт…»– подумала она и отключилась.

Пришёл. Только уже не Учиха, а кто-то другой, с добрыми глазами и грустной полуулыбкой.

– Ну, привет. Хорошо, что не согласилась на все условия Мадары. А теперь с тобой надо поговорить мне.

– А вы кто?

– Хаширама Сенджу, разумеется. Девочка, у меня мало времени, поэтому буду говорить не думая и по делу: Мадара планирует захват мира, и только сын Минато сможет всех спасти, но я в этом не уверен, поэтому переношу эту миссию на твои хрупкие плечи. Будешь ему в подмогу, так сказать. А теперь переходим к самому главному – договору.

– Да, что я должна сделать?

– Давай так: если ты победишь всех врагов Наруто Узумаки, я…я дам тебе какой-нибудь приятный и полезный бонус за каждого. Идёт? Ну, пожалуйста, соглашайся, моё время выходит!

– Я согласна. Но почему вы так нервничайте?

– Мадара злой, швыряется Катонами почём зря. Убить – не убьёт, но неприятно. Ты ему планы на сто лет вперёд испортила. Даю аванс! – успел крикнуть Сенджу, а потом Рисаимин поняла, что проснулась.

Рассвет.

Она не слишком хорошо спала, но энергии в теле было достаточно, оно успело отдохнуть и готово к подвигам. Но есть всё равно хочется.

Пейн предложил…нет, не шесть рук и сердце, а место в Акацуки. Рисаимин отказалась. А так же имела счастье познакомится с оставшимся членом Акацуки – Тоби. Тоби не вызвал у неё ни умиления, ни раздражения, потому что напомнил ей саму себя. Но причину такого поведения она не могла понять.

– Тоби нравится Рисаимин. Рисаимин хочет леденцы? – Тоби вился воробушком рядом с Рисаимин.

– Рисаимин не верит Тоби. Она знает, что он ведёт себя не так, как хочет, и эта неискренность её нервирует. Рисаимин ведь и сама такая, как ты, но она имеет хотя бы явную причину. А Тоби? А у Тоби есть причина?

Тоби поник и повёл Рисаимин в свою комнату. Там он усадил её на кровать и начал говорить.

– Ты права, я действительно неискренен с собственными коллегами, но у меня нет выбора. Я ведь и есть тайный главарь этого сброда. А почему ты врёшь?

– Я не вру,– вздохнула Рисаимин,– просто показываю не все эмоции и реагирую не на все вещи. Но если я буду вести себя соответственно ситуации, Тсуги-Рисаимин пробудится. Ей нужны отрицательные эмоции и боль, моя или других. А ещё я хочу быть рядом с Чоджи. Ему нужна добрая и весёлая девушка, и я стану такой. И потолстела я ради него. Да и надо мне, чтобы меня все считали глупенькой. Тебе ведь тоже это выгодно?

– Да, коллега. И, кстати,– «Тоби» усмехнулся,– Почему ты при разговоре с кем-то копируешь его манеру говорить?

– А это мне просто нравится.

Из комнаты вышли уже просто два весёлых человека (или не совсем), говорящих о себе в третьем лице. Но если Рисаимин перестала подражать его манере речи после окончания разговора, сам Тоби пошёл издеваться над Зецу. Те уже привыкли и не сопротивлялись.

– Здравствуйте, Сасори Акасуна, почему вы меня позвали?

– Лидер приказал убедить тебя присоединиться к нам, не прибегая к насилию. Ты должна подтвердить, что я этим занимался около часа, ясно?

– Да. Скажите…Дейдара Тсукури, это ведь ваш напарник?

– Да.

– А она знает о том, что вы – кукла?

– Марионетка,– поправил Сасори,– И да, «она» знает. Только вот Дейдара – парень.

– Нет, это вряд ли.

– Дейдара! – позвал громко Сасори.

– Сасори-данна?

– Она не верит, что ты парень.

Дейдара вздохнул. Как же его это достало. Он подошёл к Рисаимин и молча спустил штаны с трусами.

– Эм…верю, вы мужчина. Наденьте штаны, пожалуйста, я вам верю. Могли бы просто показать грудь

– Так уже показывал, да. Не верили!

– Извините, что сразу не признала, да.

– Не передразнивай меня, да. Это я так говорю, а не ты, да. Уяснила?

– Да, да.

– Так, всё, мне надоело! Искусство это взрыв! Кац.

Когда пыль осела, Дейдара выяснил две вещи. Первая – Сасори и Рисаимин невредимы. Вторая – если Дейдара СРОЧНО не уберётся отсюда, то сегодня же вечером у Сасори появится новая марионетка.

– Чоджи, давай остановимся на ночлег в Суне! Там у Рисаимин Казекаге в друзьях, он даст нам людей для миссии по спасению Экирей и уничтожения Акацук…

– Ну хорошо, хорошо, мы там остановимся! Шикамару, ты ведь у меня на спине едешь и ничего не делаешь, что тебе ещё надо?

– Для начала ванну. Потом подумаю.

– Шикамару прав. От нас пахнет как от помойки. Если бы мы сделали пятиминутный крюк и обогнули то болото и тот овраг с грязью, нам бы не пришлось делать остановку в Суне.

– Чёрт, они же её пытаются убедить перейти на их сторону…а сегодня ночью к ней вообще Первый Хокаге приходил.

– Намёк понят, Чоджи. Не волнуйся, галлюциногены серьёзных последствий для здоровья шиноби не несут.

Чоджи замолчал, но не потому, что ему было нечего сказать. Он просто почувствовал чувства Рисаимин – тоску, любовь и…надежду? Нет, не то…ожидание? «Она знает, что я уже почти рядом» – Чоджи на этой мысли успокоился и направился с Шикамару в Суну.

Там их ждала шокирующая новость о том, что Гаара с Канкуро и другими шиноби отправились навстречу группе Акацук в количестве двух человек. И после их возвращения они все вместе наверняка отправятся на поиски Рисаимин. И что Темари пойдёт с ними.

Рингоноки знала, что Гаара не переживёт извлечение Шукаку. И в её голове созрел хороший план, который она начала немедленно претворять в жизнь.

– Какузу-сама, я ведь могу уйти в любой момент?

– В принципе да, тебя здесь держат на добровольной основе. Но если ты уйдёшь, Лидер будет злиться и снова пошлёт за тобой.

– А пойдёмте со мной.

Какузу удивился настолько, что выронил пачку денег.

– Ты ведь понимаешь, что я – нукенин, что за мою голову назначена награда, что тебя за моё спасение по голове не погладят. Понимаешь?

– Да. Не волнуйтесь, я вас защищу. А ещё вы можете выйти из организации не один, а со всеми деньгами…

– Хорошо, я подумаю.

– Думайте быстрее, я должна спасти Гаару.

– Хорошо, хорошо, я иду.

И всё было бы хорошо, если бы в дверь вдруг не постучал Кисаме. Узнав, что Рисаимин и Какузу собираются уходить, он кинулся прочь, но не к Лидеру, а к себе в комнату.

– Твоей годовой зарплаты не хватит, чтобы заставить меня изменить решение.

– Ты, Какузу, меня не понял: я иду с вами.

Рисаимин ничего против не имела, даже наоборот. Она подозвала к себе обоих нукенинов и начала излагать им свой хитрый план.

Гаару принесли вечером и временно положили у входа, чтобы подготовиться к извлечению Шукаку. Рисаимин подошла к Казекаге и, оглянувшись по сторонам, вынесла его из пещеры. Снаружи в кустах сидели Какузу с чемоданом денег и Кисаме с Самехадой и маленьким узелком с вещами. Рисаимин кинулась туда и прежде, чем Дейдара и Сасори заметили неладное, закинула двух мужчин (каждый был не меньше чем голову выше её) на спину, перехватила поудобнее Гаару и с низкого старта рванула в лес. Она чувствовала, что Сасори МОГ достать её своим ядом, но почему-то не пошевелился. Хотя у него было несколько секунд, которыми воспользовался Дейдара.

– Искусство это взрыв! КАЦ!!!

Но у Рисаимин был запасной выход. Она собрала все фигурки Дейдары, изготовленные, но не взорванные – да, их было очень мало, но пару штук нашла,– и поставила у входа. Понятно, что произошло сейчас? Тем более, чем Рисаимин ещё и свои бомбы, сделанные на основе грязи, гнилой воды и взрывной печати, активировала в самый интересный момент. В общем, всё убежище заволокла нестерпимая вонь, а выход Дейдара запечатал собственными бомбами.

Через пару часов, когда пещеру более-менее разобрали, выяснились несколько неприятнейших новостей:

*Нажитое непосильным трудом за много лет добро уничтожено;

*Исчезли все деньги организации;

*Исчезли: Гаара, Какузу, Кисаме и Рисаимин;

*Тела Пейна повреждены и нуждаются в свежем воздухе;

*Сасори улыбается и не кажется огорчённым вышеперечисленными фактами.

– Сасори, ты всё знал?

– Только то, что Рисаимин захочет спасти Гаару. Но то, что с ней уйдут два члена организации, я не предполагал.

– Ты знаешь, что я с тобой сделаю?

– Нет, Лидер-сама, даже не представляю.

Тем временем Рисаимин мчалась в Суну. Гаара очнулся, но висел спокойно и молчал. Только охал с непривычки на моментах перегрузки. Рисаимин же целеустремлённо продвигалась к городу, и вот он замаячил вдали. Она почуяла Чоджи, услышала его голос (да, на расстоянии нескольких километров), и это придало ей сил. А ещё она почувствовала, что кому-то очень нужна её помощь. Кто-то знакомый.

– Сасори говорил, что отравил брата Казекаге. Интересно, он ещё жив?

– Канкуро отравлен? – в один голос переспросили Гаара и Рисаимин. Она прибавила ходу, а он приготовил речь. Как ни странно, она ему не пригодилась – Рисаимин запрыгнула прямо в окно палаты, скинула (осторожно) с себя трёх мужчин и рванула к постели больного. Вернее, помирающего. Раздумывать было некогда, поэтому Рисаимин сорвала с рук бинты, воззвала к лёгким и решительно положила ладони на грудь и живот брата Гаары. К рукам начала стекать чакра.

– Что ты собираешься с ним делать?

– Полностью прочистить организм. Как пурген, только для всего тела. Фукатсу!

Канкуро прошибла голубая чакра на манер молнии, только гораздо дольше и сильнее. Судя по его широко распахнутым глазам и широко открытому рту, это было больно. Тем не менее, Канкуро не мог издать ни звука, а Рисаимин максимально сосредоточилась и не отвлекался бы, напади сейчас Акацуки и Мадара в придачу.

Через минуту всё закончилось. Рисаимин осмотрела свои руки и почему-то расстроилась. Гаара кинулся к брату. Выглядел тот плохо, но дышал уже гораздо легче и просто спал.

Прибыла Сакура.

====== Хорошего на двоих, плохого на одного. ======

Прибыла Сакура.

Помимо неё в палату влетели: Какаши, Наруто, Сай, Ино, Шикамару и Темари. Последней пришла бабушка Чиё.

Повисла немая сцена. Рисаимин заслонила собой Какузу и Кисаме, те достали нити/Самехаду. И тут появился ключевой персонаж – Чоджи. Рисаимин и Чоджи секунду смотрели друг на друга, а потом бросились друг другу на шею. Умилительную картину воссоединения двух влюблённых (или уже любящих?) никто не думал прерывать. Какаши хмыкнул и достал томик «Приди-Приди…», Шикамару тяжело вздохнул, Ино начала немного завидовать этим толстячкам, а Наруто…Наруто же смутился и отвернулся – про девушку Чоджи он уже слышал краем уха, но не думал, что она симпатичная. По правде говоря, он представлял её чем-то вроде самого Акимичи в Секси-но-дзюцу.

Влюблённые провели в палате Канкуро пятнадцать минут. За это время Гаара убедил всех в том, что эти два чудика – да, этот синий и тот, что с чемоданом,– перешли на сторону Рисаимин под её ответственность, что брат Канкуро жить будет ещё минимум неделю, пока его не выпишут, что Рисаимин беременна от Чоджи и Шикамару придётся помогать другу с пелёнками в перерывах между миссиями…А эти двое даже не разговаривали, просто смотрели друг другу в глаза с одинаковым восторгом. Сая это очень заинтересовало.

– Хм, они ведь рады друг друга видеть, почему же они не разговаривают, не целуются?

– Знаешь…я сама не понимаю,– признала Сакура.

– Потому что эти двое обладают телепатической связью,– ответил Шикамару. Нет, Чоджи ему этого не говорил прямо, но прозрачные, как горный ручей, намёки понял бы даже Наруто.

– Они не прилагают к этому никаких усилий.

– Ну да. А зачем привязывать гору к земле?

– О…И всё же не понимаю. Она далеко не так красива, как большинство женщин Конохи…и всё же нравится мне.

– Ты это, главное, при Чоджи не ляпни, а то он тебе голову откусит. Я помогу ему.

Сай проигнорировал эту реплику Шикамару. Она ему нравилась не как женщина, а как модель. Он ещё никогда не рисовал людей в теле. Да и, если совсем уж честно, давно хотел нарисовать что-то эротическое. Если он уговорит Рисаимин (а в этом он не сомневался), то сможет потренироваться. Срисовывать с журнала «PlayNinja» красавиц уже не нравилось – все были однотипными, худыми и, как правило, со вторым-третьим размером груди. Эта же девчонка обладала широкими бёдрами, выраженной талией (которую талией назвать было сложно, так как там было гораздо больше, чем шестьдесят сантиметров) и, что Саю особенно понравилось, пышные груди размера этак четвёртого-пятого. Ну, и на лицо ничего так, пойдёт. Рисовать будет несколько сложнее, чем обычных людей, но не слишком.

На следующий день Гаара устроил для героя, спасшего их с братом, пир. Чоджи и Риса сидели рядом и синхронно ели. Со вчерашнего немого диалога они начали совершать синхронные вещи: говорили в унисон, шли в одном темпе, а сегодня утром, явно не сговариваясь, навестили Канкуро. Теперь ещё и едят из одной тарелки, только разными палочками. Шикамару не чувствует себя забытым, ведь сегодня утром его подняли, умыли, одели и причесали в четыре руки, причём очень ловко, когда он сам ещё не до конца осознавал происходящее. Он даже поймал себя на мысли, что не прочь так просыпаться каждый день. Учитывая, что проснулся он только после небольшой встряски.

Сразу после завтрака Рисаимин рассказала, где убежище Акацуки, как его найти, но добавила, что сейчас организация наверняка ищет новый дом. Ведь она перед уходом изрядно подпортила пещеру. Учитывая, что говорила она это в один голос с Акимичи, это были точные сведения.

И всё бы ничего, но тут Хаширама вспомнил, что обещал Рисе аванс…

Рисаимин вдруг почувствовала себя нехорошо. Захотелось в туалет, причём страшно и внезапно. Рисаимин почуяла недоброе, ведь живот тянуло слишком сильно и странно…сильнее, чем хотелось бы. «Ничего, вероятность выкидыша всего два процента…теперь восемьдесят?! Мама…и ведь сегодня я ещё не бегала…проклятье».

Чоджи чувствовал боль Рисаимин и начал подозревать, что это всё неспроста. Он обыскал кухню, допросил поваров, нашёл весьма подозрительным Гаару и его сестру, и только когда Рисаимин вышла грустной и подавленной, он остановился так же внезапно, как начал. Наруто ничего не понимал: почему это Чоджи и Риса сидят рядом и молча грустят? «Что-то случилось. Но что? Может, отравились? Нет, тогда они бы сидели в туалете. Поссорились? Не, тогда они не сидели бы рядом. Что происходит?»

– Эм…Чоджи, Риса, что случилось?

– Выкидыш случился,– грустно ответили оба.

– А что это такое?

– Слишком ранние роды,– объяснили ему.

– Ой. Это плохо…– тут даже мозгов много не надо, чтобы это понять. Тем не менее, Рисаимин не впадала в депрессию. Тсуги-Рисаимин только этого и ждёт.

«Это всё неспроста. Так внезапно выкидыш произойти не может, моё тело защищено от этого. Если бы вероятность повысилась из-за неудачного приземления, сжатия мышц или отравления, я бы имела минимум пять минут, чтобы справится с проблемой. Но тут что-то другое. Словно кто-то на меня воздействовал снаружи…и что за аванс хотел мне дать Хаширама?»

«Я его тебе уже дал»,– послышался знакомый голос. Слишком знакомый.

«Так это из-за вас я потеряла детей?!»

«Не потеряла, а сохранила! Без живота тебе будет легче сражаться, тебе не придётся сильно волноваться о них, когда они родятся…не волнуйся, это временная мера, по окончанию боевых действий я всё тебе верну!»

То, что Рисаимин ему ответила, нельзя указывать здесь. Это были изощрённые ругательства, ставящие под сомнения компетентность Хаширамы как человека, синоби, Хокаге и мужчины.

«М-да, тут у меня вышел промах. Говорил мне брат – предупреди её, а то замучает. Говорил мне Минато – лишившись ребёнка, женщина убьёт без рук. Даже Мадара отговаривал. Ну, что я могу сказать, теперь уже поздно. Да не бойся, я же их у тебя не навсегда забираю, только на время».

Если бы Хаширама был жив, его бы убили в четыре руки – Чоджи бы тянул голову, а Рисаимин – тело. Или сразу Канкиншоу. Или, что гораздо мучительнее, разряд чакры в сердце. Или, что позорнее, прямо в мужское достоинство. И всё, позор на весь клан.

«Ну хорошо, я поступил плохо…ну, исправлюсь. Может, ты сама чего-нибудь хочешь? Ты только пойми, с детьми на руках сражаться нельзя, так что теперь я буду вашим контрацептивом! Ну, вы же в деревне Ночи все умные, понимаешь меня?»

«Умом я понимаю и признаю вашу правоту…но сердцем я никак не могу вас простить».

«Теперь ты понимаешь меня в первый день вражды с Мадарой: умом я понимаю, что он враг, но сердце всё ещё считает его…другом. И от этого так просто не избавиться. Можно подавить, но остаток останется. Хорошо, чего ты хочешь?»

«Я очень слаба, но скрываю это благодаря чакре силы. А ещё я не могу скрываться. Меня можно взять на измор, застать врасплох, даже обмануть. Вы должны быть тем, кто предупредит меня о надвигающейся опасности, подскажет выход и окажет моральную поддержку. Чоджи я всегда смогу защитить…но кто защитит меня?»

«Разумно. Как видишь, я уже с тобой пять минут разговариваю, и нормально. Что-ж, почему бы и нет? Минато с Кушиной пытались выйти на контакт с сыном, но у них не получилось, а у меня получилось! Слушай, а кто твои предки?»