Текст книги "Биологическое оружие деревни Ночи (СИ)"

Автор книги: Стоящий в тени.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Рисаимин спала. Так Ибики сказали, когда он тактично постучал в дверь клана Акимичи и попросил аудиенции с больной. Интересно, почему никто не поверил в его благие намерения? Он даже с тортиком пришёл. Может, надо было всё же переодеться в обычную одежду, а не идти в форме? В любом случае, ему не отказывают, просто предупреждают, что Рисаимин болеет и отсыпается. Тортик приняли и даже съели по кусочку в его присутствии, после чего Чоджи с явной опаской и подозрением проводил Морино в комнату невесты. Его взгляд так и говорил: Навредишь – съем.

Рисаимин действительно спала. Так было, пока палач всея Конохи не сел на постель и не применил «Тяжёлый взгляд-но-дзюцу». Тогда ей было не до сна – она съёжилась и натянула одеяло до глаз. Глаза вопросительно и как-то обречённо смотрели на Ибики в упор.

– Цунаде попросила тебя проведать и узнать кое-что.

– Это я уже поняла,– Рисаимин съёжилась ещё сильнее, пытаясь просочиться сквозь кровать. Увы, при болезни чакра плохо подчиняется ниндзя, так что у неё ничего не вышло. Ибики улыбнулся. Девушку затрясло.

– Так, начнём. Скажешь сама, или гендзюцу применить? Хотя, похоже, второй вариант будет лучше,– Рисаимин обречённо кивнула. Ибики привычно сложил печати и приставил ко лбу девушки. Та закрыла глаза и глубоко вздохнула, расслабилась и не мешала (а у неё была возможность?). Ибики начал просматривать её память, начиная с самого первого дня в Конохе.

Чем хороши такие техники – так это возможностью видеть отношение самого человека к своим же действиям. У Рисы была хорошая привычка подводить короткий итог того или иного события, вот эти итоги и заинтересовали Ибики. Этот допрос ему даже нравился – в кои-то веки ему не мешают работать. На моменте с Кейриганом Ибики временно разорвал связь и вытер пот с головы, а потом вернулся и до самого момента начала её болезни не отрывался. Всё было не так плохо – девчонка совершала полузаконные, но правильные действия ради Конохи, помыслы были чисты, а сердце – наполнено любовью. Но вот один момент…

– Почему ты не сообщила о Кейригане сразу?

– Я побоялась, что меня начнут использовать в злых целях…не Цунаде-сама, но такие люди, как Данзо. Кроме того, они могли бы воспользоваться мной через Чоджи или Шикамару, а от них я ожидаю беды меньше всего. Да и…это додзюцу несовершенно и очень опасно. Вы ведь поняли его принцип.

– Понял, понял. Как-то не клеится допрос.

– Но вы ведь узнали всё, что вам нужно, я даже не сопротивлялась.

– Какой же это допрос? Я не использовал пыточные техники, психологическое давление, даже кулаки. Это не допрос, это чёрт знает что,– Ибики не особо расстроился, война ведь намечается, но он ожидал чего-то большего. Он готовился к небольшой потасовке, хотел использовать любимую «Камеру Пыток», а Рисаимин даже не сопротивлялась. Хотя она, кажется, тоже чего-то другого ждала.

– Я тоже ожидала чего-то другого. Мне казалось, вы достанете щипцы и зажигалку, или иглы, или, там, грушу.

– Какую грушу? – заинтересовался Ибики. Рисаимин подробно описала аппарат, принадлежавший их штатному палачу-садисту, и принцип его действия. Морино послушал, потом достал блокнот и начал записывать и зарисовывать. Рисаимин «по доброте душевной» предложила принести ему эту вещь, когда в следующий раз отправится в Ёмигакуре.

Но Ибики отметил так же одну деталь, которую в упор не видела Рисаимин, а остальные не обращали внимания. Но палач, палач-то видит всё! Глаза у Рисаимин в тот момент, когда она ответила на вопрос Ибики, на мгновение изменились на Кейриган, но другой. Другой Кейриган. С двумя перпендикулярными крестами.

Тоби вспомнил о Рисаимин только сейчас. Судя по её поступкам, она будет воевать до конца, причём даже после смерти (он в этом был уверен), используя любые доступные методы, законные и незаконные, от прямого боя до сложных многоходовых стратегий с запасными ходами и планом отступления. А её додзюцу – Кейриган,– поможет ей. Словом, её надо вывести из войны как можно быстрее. Но как?

– Кабуто, ты знаешь, как победить Рисаимин? – решил поинтересоваться у союзника (временного) Обито.

– Знаю,– коротко ответил тот.

– И?

– Заставить перейти на нашу сторону? – Кабуто явно издевался.

– И как?

– Очень просто,– Кабуто пошёл из убежища в сторону кладбища Ёмигакуре. Да, теперь временное убежище находилось именно там, средь холмов и гор. В одном из домов он нашёл странный кулон из чёрного металла с рубином, который очень напоминал шаринган по стилистике, чем привёл в восторг (тайный) Обито. Разумеется, кулон был срочно заныкан в карман. Позже, подумав хорошенько, Обито повесил его себе на шею – мало ли, вдруг придётся раздеваться.

Вернулся Кабуто с двумя тряпочками с чем-то. Поймав пару Белых Зецу, он уединился в доме главы деревни, откуда вскоре донёсся его удивлённый возглас. Какой именно, Обито не расслышал, но вроде не ужаса. Поспешив туда (поспешив – сильно сказано), он увидел только край чей-то одежды, исчезающий в гробу. Гроб ушёл под землю и явно куда-то…пошёл? Прорылся? А, хрен с ним. Только гробов было два, и оба – немного меньше нормальных.

– Кого ты воскресил? Неужели есть сильные синоби, ещё не воскрешённые для войны?

– Сильные – вряд ли. Полезные – да. Только эти двое смогут победить Рисаимин,– что-то в голосе Кабуто звучало неправильно, лживо.

– Ты не лжёшь?

– Нет. Эти двое действительно могут победить Рисаимин. Им даже не понадобиться драться с ней. К сожалению, ни для чего другого эти двое непригодны,– Кабуто прищурил глаза и опустил голову. По нему можно было увидеть, что идея убить Рисаимин его не привлекает.

Через три дня Рисаимин была абсолютно здорова. Судя по тому, что за эти три дня никто не пришёл её убить или забрать в тюрьму, либо на неё плюнули, либо подбирают наказание. Так, Риса успела выздороветь, откормиться и морально подготовиться к войне. А потом собрала всю волю в кулак и пошла к Цунаде.

«Помирать идёшь?»

– Риса, ты идёшь так, словно тебя там убьют.

– Да,– ответила Рисаимин обоим. Она действительно шла, как на заклание. Невинная жертва в лапы маньякам. Хах. Невинная жертва…

– Не куксись, всё не так плохо. Ты же не сделала ничего, за что тебя могут наказать.

– Связь с Орочимару и Кабуто, договор с Саске, утаивание Кейригана, убийство Данзо…

– Никто не свят. Ну, ты хотя бы раскаиваешься?

– Нет. Я считаю, что делала всё правильно. Откуда я могла знать, что во внешнем мире не принято договариваться с врагами? У нас говорили так: «Худой мир лучше доброй ссоры». Я не знала, что это правило здесь не работает.

– Работает, почему нет. Просто все как-то позабыли о нём. Но оно от этого работать не перестаёт.

– А Данзо?

– Слушай, я тут о нём кое с кем поговорил…тебя за это благодарят более пятидесяти покойных Учиха, Яманака и Абураме. Так что иди к моей внучке смело. Ну чего ты боишься, я же рядом.

– Будь вы хоть немного осязаемым, мне бы было легче,– прошептала Рисаимин, но всё же постучала в дверь кабинета Хокаге. Та явно ругнулась, но велела заходить пришедшему. Рисаимин вошла в кабинет, закрыла за собой дверь и сразу же опустилась на колени, склоняя голову и прикрывая глаза. Поза покаяния.

– Что ты делаешь? – недоумённо спросила Цунаде.

– Я готова понести наказание. Морино Ибики вам уже рассказал о моих…похождениях, поэтому я пришла получить то, что заслуживаю.

– То, что заслуживаешь? – голос приобрёл сомневающиеся нотки. Рисаимин за своими пышными волосами не могла видеть лицо Цунаде, но слышала приближающийся звук шагов. «Конец?» – подумала Рисаимин, готовясь ко всему. В основном к побоям или смерти, в лучшем случае – заточению. Поэтому когда на её затылок легла ладонь, Рисаимин только дёрнулась и зашептала уже привычную колыбельную-молитву.

– То, что ты заслуживаешь, ты получишь после войны. А сейчас я приказываю тебе прекратить самобичевание и сосредоточиться на своих обязанностях!

– К-каких обязанностях? – не понимает Рисаимин, поднимая наконец голову.

– Обязанностях биологического оружия, ясное дело!

Тут в кабинет вбежал Изумо – вид у него был такой, словно он разогнался до ста километров в час за пять секунд, а потом резко затормозил. Судя по его сбивчивому рассказу, Котетсу сейчас пытается задержать первую партию врагов…

– Каких врагов?

– На вид – двенадцати лет, не больше. Двое, вроде мальчик и девочка. Лица – в трещинах. Девочка черноволосая, в красном платье. Мальчик в серых одеждах, волосы каштановые. Они хотят поговорить (я надеюсь, что только поговорить) с Рисаимин!

Рисаимин вдруг побледнела и закрыла глаза, опустившись на пол. Обморок. Когда Цунаде привела её в чувство небольшим пинком, Рисаимин сказала не своим голосом:

– Мне кажется, я их знаю.

– Долго нам её ждать? – серьёзно спросила девочка. Котетсу сразу понял, что с этой парочкой что-то не так. Разумеется, он слышал краем уха об Эдо Тенсей, но никогда не видел воскрешённых таким образом людей. Теперь увидел. Было в девчонке что-то пугающее, чего не было в её спутнике. Мальчик выглядел куда более живым. Он стоял молча, напряженно вглядываясь в землю, словно хотел что-то найти.

– Да кто вы вообще такие? – не выдержал чунин.

– Это не важно, вы нас не знаете. Мне нужно поговорить с Рисаимин, ему тоже. Вот она нас знает.

– Она вас убила? – предположил Котетсу, раздумывая о путях к отступлению.

На лице девочки промелькнула тень улыбки.

– Нет, вовсе нет. Пожалуй, нам надо всё же представиться…

– Ты знаешь их? – спросила Цунаде, подозревая худшее.

– Разумеется. Именно в этих одеждах их и хоронили,– Рисаимин чуть не плакала. Похоже, она близко знала незваных гостей.

– И кто это? – Цунаде приготовилась поверить всему, что бы не сказала Рисаимин, и Саикинхеики, всхлипнув, сказала:

– Хигаиша, моя старшая сестра-близнец…и Сенджу Китаи, моя первая любовь.

====== Старшая сестра рядом с тобой. ======

Рисаимин вышла к воротам Конохи и вышла из деревни. Её худшие опасения подтвердились: Китаи и Хигаиша были воскрешены. Старшая сестра теперь была ниже Рисы на целую голову, Китаи же был Рисе по нос. А ведь раньше Рисаимин была ниже его…

– Сестра? Хм. Ты выросла, Рисаимин,– Хигаиша обошла Рисаимин по часовой стрелке и хмыкнула ещё раз,– Хм. Ты прошла все модификации и даже больше. Как тебе мой Кейриган?

– Спасибо…но как ты могла управляться с ним? Он же может меня уничтожить!

– Первый тип Кейригана – разумеется. Но не второй. Кейриган второго типа схож с Мангекё Шаринганом, он тоже требует кое-чего от владельца…

– Но…чего?

– Правды. Когда человек говорит правду, особенно, если он очень не хочет этого делать, Кейриган преобразуется и удваивается. И ты это сделала, сестра моя.

– Как? Когда? Хотя…– Рисаимин начала припоминать, что страшную смесь стыда со страхом и облегчением испытала несколько дней назад, когда её расспрашивал Ибики. Неужели этого было достаточно?

– Да. Я не следила за тобой, но по тебе вижу, что ты больше не человек…

– Ну ты, Хигаиша, загнула. Я – человек. То, что Кабуто вколол мне сыворотку вечной молодости, ещё не делает меня монстром,– Рисаимин сама не поняла, когда натянутые нервы отпустило и разговор с сестрой перестал быть настороженно-выжидающим. Но Рисаимин забыла о Китаи, а вот он…он как-то странно смотрел на её живот, словно сканируя…словно?

– Риса…ты прошла двадцать восьмую модификацию? – со странным ужасом спросил Сенджу. Рисаимин отвела взгляд.

– Да. Я нашла человека, которого полюбила…взаимно,– Рисаимин понимала, что для Китаи это как соль на рану: его любимая полюбила другого и собирается выйти за него замуж. Китаи закрыл глаза и отвернулся. Плечи затряслись, Рисаимин услышала тихие-тихие, на грани слышимости, всхлипы. Действительно, как соль на рану.

Рисаимин никогда не понимала, почему так грустно от ухода дорогих людей, но на похоронах Китаи она впервые заплакала. Всего несколько слезинок, но сам факт...тем не менее, как бы Рисаимин не было приятно так вот разговаривать с внезапно воскрешёнными сестрой и другом, они явно не просто так пришли.

– Хигаиша, Китаи, вы ведь не просто так сюда пришли, так. Вам что-то приказали?

– Нет,– неожиданно ответила Хигаиша, опуская прохладную руку на плечо сестры,– тот, кто нас воскресил, велел нам передать тебе, что с каким-то договором возникли затруднения, но тот кто-то постарается тянуть с твоим убийством до последнего и ожидает от тебя того же. А ещё…ещё он попросил узнать у тебя, не можешь ли ты найти какую-то Анко и принести в убежище живой и, желательно, целой. Сестра, я и не знала, что ты работаешь на два фронта.

– Я служу Хокаге, а договор с Кабуто – просто договор, я сама не знала, что так получится. Хигаиша, так он воскресил вас только для этого?

– Нет,– теперь уже Китаи положил руку на плечо Рисаимин (другое плечо),– Он сказал, что будет неплохо, если мы уничтожим Коноху…или, по крайней мере, сразимся с твоими друзьями. С твоими друзьями я драться не собираюсь, но вот ОН…Он не жилец. Как его зовут?

– Не скажу,– уверенно ответила Рисаимин.

– Как он выглядит?

– Не скажу!

– Тч,– коротко выругался Китаи, проходя в Коноху через ворота мимо Рисаимин. Хигаиша и Рисаимин смотрели ему вслед одинаково удивлёнными глазами.

– Сестра, он сильно изменился с момента смерти,– будто бы извиняясь, пояснила Хигаиша,– Его сердце зачерствело, как только он узнал от Хаширамы-самы о том, что ты помолвлена с другим. Он хотел приударить за мной…но…возникли непредвиденные обстоятельства, и он не смог это сделать.

– Обстоятельства? Неужели кто-то из духов тебе понравился? Я о нём слышала? Он давно умер?

– Ты о нём наверняка слышала, поэтому я не собираюсь его называть по имени. А теперь дай мне пройти в Коноху и проследить за этим ненормальным, пока он не начал кастрировать всех мужчин поголовно. С него не убудет. И ещё, сестра, мне надо с тобой кое о чём поговорить… Но это позже. Сейчас ты должна остановить Китаи…а, чёрт с ним. Давненько я тебя не видела, Риса…

По дороге сёстры продолжали разговаривать, абсолютно позабыв про ревнивого бывшего жениха, который будто бы целенаправленно двигался к дому Чоджи. В принципе, так оно и было: навыки сенсора у гипотетического внука Тобирамы были достаточными. А Рисаимин «пропахла» чужеродной чакрой насквозь, так что отыскать соперника было проще простого.

Чоджи и Шикамару сидели на крыльце и ели чипсы. Просто и спокойно сидели и ели, Шикамару смотрел на облака и думал. Но тут со стороны улицы послышались странные звуки, будто кто-то очень злой идёт к ним. Шикамару посмотрел на улицу и обомлел: зомби в лице маленького мальчика лет двенадцати с очень злым лицом приближался к их крыльцу. Наверное, при жизни мальчик был достаточно симпатичным: низкий хвост красновато-каштановых волос, явно отшлифованная веками порода…но воскрешение явно изменило его. Вздохнув, Шикамару медленно поднялся и приготовился обороняться.

– Тебя прислали сразиться со мной? – спросил Шикамару.

– Ты можешь уходить, мне нужен ОН. Он обесчестил мою девушку!

– Что?!– Чоджи чуть чипсами не подавился от возмущения,– Я никого не бесчестил! Ну, кроме Рисы, но она сама предложила! И кто ты такой? – толстяк встал и посмотрел прямо в глаза воскрешённому.

– Сенджу Китаи из Ёмигакуре. Не думаю, чтобы она по собственной воле предложила это тебе, жирдяй.

– Я не толстый, у меня кость широкая!

– Это у Рисы кость широкая, а ты жирный! Я вызываю тебя на поединок, победитель получает Рису, а проигравший – смерть. Выбирай, как соревноваться будем.

Шикамару тут же кинулся к Чоджи и шепнул одно-единственное слово, которое спасло Чоджи от смерти.

– Еда,– услышал Чоджи тихий шепот друга.

– Еда,– громче повторил он для Китаи.

– Что? – не понял воскрешённый.

– Мы будем соревноваться в поедании барбекю,– пояснил Чоджи. Он ещё не успел пообедать, да и завтрак явно был недостаточно плотным, но Китаи знать об этом не стоит. Китаи кивнул и согласился раньше, чем понял подвох в этой затее. Но было уже поздно отказываться – раз сам предложил выбрать тип соревнования, сам согласился, пусть сам и попытается выиграть. Когда Рисаимин с сестрой вспомнили о ревнивом бывшем парне (о покойном бывшем парне), Шикамару и Ино уже накрывали на стол.

– Ничего, Чоджи выиграет,– уверенно произнесла Рисаимин, узнав суть соревнования,– Китаи всегда ел немного. Чоджи, я в тебя верю!

Соревнование закончилось уже через полчаса. Пока Чоджи доедал то, что осталось на столе, Китаи промывал себе желудок. Как показала практика, метаболизм у воскрешённых отсутствовал вообще, и уже восемнадцатая котлета вываливалась из пищевода в пережёванном, но не переваренном состоянии. Акимичи выиграл и, заодно, пообедал.

– Привет, Чоджи! Знакомься, это моя сестра-близнец Хигаиша. Да, мы близнецы, просто она умерла три года назад, а я – нет. Она хорошая, не то что…

– Так он действительно был твоим парнем? – Чоджи подозрительно посмотрел на дверь туалета с Китаи внутри.

– Когда мне было двенадцать, мне очень хотелось влюбиться. И ему тоже…вот мы и влюбились на десять часов. А потом он помер на операционном столе. Мы только один раз поцеловались…напоследок. Он тебе не соперник хотя бы потому, что он уже давно умер. А ты – живой.

– Ну-у-у ла-адно,– недоверчиво протянул Чоджи, косясь на выходящего из туалета Китаи. Тот злобно и немного тоскливо зыркнул на победителя, после чего вздохнул и пошёл прочь, не оглядываясь. Его красно-серая фигурка немного подрагивала, словно он плакал. А почему словно? Плакал! Плакать воскрешённые могли.

Китаи действительно разозлился на Рисаимин за измену, но злился только первый месяц. Потом он притворялся злобным и стоящим планы отмщения, чтобы Хигаиша не приставала с расспросами. Всё-таки он тоже понял, что живое должно быть с живым, а неживое – с неживым. А потому…

– Кстати, сестра, мама тобой довольна. И Цубаки тоже. И Котонаши…

Рисаимин похолодела и вздрогнула от ужаса: только этого ещё не хватало. Им что, понравилось умирать? Или они не злятся на неё из-за вклада в окончательное уничтожение нескольких кланов, в том числе Учиха и Экирей?

– Я знаю, о чём ты думаешь, Риса. Отец очень зол на тебя – ты ведь нарушила запрет смены фамилий. Но дед сказал, что это ещё нормально, ты будешь жить…– вот за что Рисаимин терпеть не могла Хигаишу, так это за её привычку говорить очень важные вещи намёками. Но Риса понимает отца: он ей всегда запрещал отказываться от фамилии Экирей. В принципе, именно из-за его запрета Рисаимин и решила взять фамилию дяди – ну захотелось ей пойти наперекор его указам, что поделать? Да и не говорил он никогда, почему этого нельзя делать. Тот благоговейный ужас в его голосе, когда он говорил ей это, нельзя было понять как банальное следование традиций – но что? А ещё и дед говорит, что она будет жить…а что, могла не жить? Что тут вообще происходит?

«Эх, ну почему всегда так? У меня как у Саске: только убил кого-то, как выяснилось, что этот кто-то был важной фигурой в твоей жизни…Но в любом случае мне ясно одно: надо будет поблагодарить Кабуто и Орочимару-саму за отсрочку от смерти. Вечная молодость при правильном использовании даст вечную жизнь. А вечная жизнь = никогда не встречусь с отцом и дедом».

– Это хорошо, что я буду жить. Хигаиша, я тебе обещаю, я буду жить долго-долго, и у меня будет много детей! Ещё у меня будет своя комната, как я всегда хотела! Только вот…проблема есть одна.

– Война?– с улыбкой предположила Хигаиша.

– Да.

– Судя по тому, что я по пути к тебе увидела не меньше сотни гробов с воскрешёнными, вам придётся туго. Канкиншоу на них не подействует – они из несъедобной органики. Поможет только запечатывание, которым ты не владеешь. Я так понимаю, у тебя договор с тем змееподобным господином, который нас воскресил. Можешь его попросить отпустить наши души, если сможешь,– Рисаимин очень не любила сестру и за проницательность, и за правильное оценивание сил сестры-близнеца, и за уверенность в своих силах (которые увеличивались не по дням, а по часам), и за множественные таланты в самых разных областях…

– Злая ты, Хигаиша. Зря тебя воскресили,– пробурчала Риса,– Пока ты была на небесах, я думала о тебе как о ангеле, а вернулся демон. Почему ты считаешь, что я не смогу справиться с воскрешёнными?

– Приятно, что ты была такого высокого мнения обо мне, Риса. Зная тебя, я поняла, что ты не будешь развивать свои скудные силы после моей смерти. Ты предпочтёшь сосредоточиться на своих переживаниях и эмоциях. Тебя всегда было сложно заставить что-либо сделать. Не удивлюсь, если сейчас ты постараешься выйти из войны и переждать её в безопасном месте.

Рисаимин заколотило от злости – да как Хигаиша посмела обвинить её, Рисаимин, в трусости и слабости?! Нет, Риса не полезла бы вперёд всех, но и отсиживаться в укрытии не стала бы точно. А если бы припёрли к стенке – кастанула Канкиншоу раньше, чем поняла суть проблемы.

Но раньше, чем Риса донесла до покойной сестры эти мысли, Хигаиша примирительно вскинула руки: мол, проехали, не беспокойся.

– Акимичи Чоджи, Нара Шикамару, Яманака Ино, я передаю вам мою непутёвую младшую сестру с чистой совестью. Надеюсь, вы сможете уберечь её от ненужного героизма и излишней жертвенности. Я не ругала её за трусость минуту назад, но ей об этом знать не стоит,– шепнула Хигаиша О-Бака-Трио. А те согласно закивали: уберегут они это непутёвое биологическое оружие, хотя бы попытаются. А пока Рисаимин радуется последним часам мирной жизни перед войной…

– Хошигаки Рисаимин, вас вызывают в кабинет Хокаге. Задание ранга «A», не меньше.

Упс. Последним МИНУТАМИ мирной жизни.

====== Мне скучно... ======

– Вместе с Наруто, Ирукой и Ямато ты отправишься на Шимагаму. Можешь считать это отпуском, только не давай Наруто уйти с острова. В остальном я тебя не ограничиваю,– объяснила Цунаде суть миссии. Рисаимин коротко выдохнула и кивнула – не волнуйтесь, Цунаде-сама, выполним по высшему разряду вашу миссию. Главное, вслух это не сказать.

– Чуть не забыла!– Цунаде остановила Рису у самого выхода,– Я уже знаю о Кейригане Ируки Умино. Он сообщил мне об этом сегодня утром. Надеюсь, вы не будете использовать это додзюцу.

– Не беспокойтесь, Хигаиша объяснила мне, как достичь второго типа Кейригана, так что всё будет нормально. Если вы о безопасности, конечно. А так – я не использую Кейриган, пока мне не разрешат.

– Надеюсь, надеюсь…

Плавучий остров Рисе понравился. Тепло, уютно, а измученному (не очень, но всё же) организму нужна смена климата. Наруто радовался погоде и природе, Ямато честно приглядывал за ним, Гай висел наполовину за бортом (ему было плохо), а Рисаимин рассказывала Ируке всё, что узнала от сестры-близнеца. Тот кивал и внимательно слушал. Изредка в его глазах появлялся Кейриган, но тут же пропадал. Рисаимин поймала себя на мысли, что Кейриган на карих глазах выглядит немного иначе, чем на зелёных. Она рассматривала свои глаза в зеркале, и чёрный матовый зрачок-крест тоже. У Ируки глаза гораздо темнее, чем у неё, но зрачок-крест кажется удивительно ярким и чуть ли не светлее, чем радужка. Странно…но эстетично.

Кисаме тоже взяли на миссию, пусть и неохотно. Не последнюю роль в этом деле сыграло заступничество племянницы. Самехада терпеливо ждала хоть какой-то встряски, хоть её «нервы» и были уже давно на пределе. Кисаме всё ещё был под родовым дзюцу, так что Гай не сразу узнал его. Но как узнал – начал договариваться о битве. В принципе, договариваться не надо было: Кисаме был согласен хоть здесь и сейчас, только корабль не выдержит.

Запах воды нравился Рисаимин. Иногда, ещё во времена жизни в Ёмигакуре, ей казалось, что в её предках точно были рыбы: пусть плавать в небольшом пруде рядом с деревней было проблематично, но капли дождя, падающие прямо на подставленное стихиям тело, приносили умиротворение, а порой и будили странные инстинкты, не свойственные человеческому роду. Сестра этой любви не разделяла, она вообще не очень любила воду. Отец любил. Возможно, это была одна из немногих точек соприкосновения двух людей из рода Экирей.

Память Рисаимин – удивительная вещь. Она похожа на шкафчик с множеством ящиков, где хранятся самые разнообразные воспоминания. Но шкафчик этот не простой, а с секретами. Нельзя одновременно открыть несколько ящиков, но если открыть один – открывается одновременно ещё один, соседний, но что в нём окажется – загадка. Рисаимин может вспомнить, кто был на её экзамене чунина – но не помнит лица своей матери. Она помнит все свои договоры – но забывает, с кем она их заключала. А иногда всплывают такие воспоминания, которых у Рисаимин никогда не было и не могло быть.

Солнце, море и куча свободного времени. Так Рисаимин представляла себе миссию на Шимагаме. Реальность была куда более суровой. Только Риса начала раздеваться, чтобы поплавать, Ямато просветил её об акулах, кальмарах и скатах, во множестве населяющих это море. Поваляться на берегу ей тоже не дали – отправили приглядывать за Наруто. Оставалось свободное время, огромное количество свободного времени, которое некуда было девать. Хорошо хоть Наруто согласился поиграть с ней в правду или действие.

– Правда или действие?

– Ммм…Правда.

– Сколько раз ты целовался с Саске Учихой?

– Чёрт, об этом уже все знают?! Ну, два раза. Или три? Нет, всё-таки два. Теперь ты!

– Действие.

– Назови Ямато дураком.

– Ямато дурак. Правда или действие?

– Действие.

– Используй Оироке-но-дзюцу на наших сопровождающих.

Наруто согласно кивает и подскакивает к Ямато, Ируке и КираБи, на ходу превращаясь в роскошную блондинку с хвостиками. Реакция была предсказуема: Ирука начал возмущаться, Ямато свалился с обильным кровотечением из носа, а Киллер Би незаметно прикрыл глаза (а как иначе объяснить отсутствие реакции?). Получив по носу от Ируки, Наруто превратился обратно в парня и вернулся к Рисе, явно придумав задание поинтереснее.

– Риса-тян, правда или действие?

– Действие.

– Станцуй перед ними стриптиз. Только не бей меня! – Наруто на всякий случай прыгнул в кусты, но удара или пощёчины не последовало. Рисаимин замялась и призналась, что танцевать стриптиз как бы умеет, но не видит поблизости шеста, а без него не умеет. На что Наруто, поскрипев мозгами, предложил в качестве шеста и сопровождающей музыки самого себя. Рисаимин согласилась. Итак с музыкой и шестом разобрались, осталось заинтересовать зрителей.

Перед удивлённым Ямато материализовался шест. Зазвучала музыка. Появилась Рисаимин, немного смущённая, но очень воодушевлённая. Она подошла к шесту и уверенно прижалась к нему, отставляя назад пышные бёдра. Мужчины заинтересовались.

На войне тем временем творилось чёрт знает что. Хотя нет, не на войне, а только у ИноШикаЧо. Шикамару получил отворот поворот от Темари, ещё и организм некстати заявил о себе. Нужна была женщина, причём быстро и без проволочек. Из женщин рядом была только Ино, но ей Шикамару предлагать такую пошлость…не стеснялся, но опасался. Ему же с ней ещё спина к спине сражаться! Но, блин, как же проблематично сражаться с, кхем, обстоятельством в штанах. Поэтому Шикамару решился предложить Ино «сбросить напряжение».

– Только не поднимай вой, или, там, скандал. Мне нужна женщина. Темари отказалась. Сакура меня убьёт, если я ей это предложу. ТенТен я третий час найти не могу. Хината не откажется, но будет проблематично спать с бездыханной красной тушей. Других знакомых женщин приблизительно моего возраста я не знаю. Предлагаю дружеский секс без обязательств.

– Шикамару, ты хоть о контрацепции подумал? Я ничего против небольшой практики не имею, нет, но отец убьёт тебя, если я забеременею. У меня презервативов нет.

– Чёрт, как же с женщинами тяжело…Чоджи!

– Да?

– Как вы там с Рисой предохранялись?

– Рядом с нами всегда был какой-то дух, который и мешал ей забеременеть.

– М-да, не подходит. Спокойно, Ино, сейчас я что-нибудь придумаю…

Рисаимин тем временем уже сбросила с себя футболку и штаны, оставшись в кружевном нижнем белье и сапогах. Она танцевала с закрытыми глазами, чтобы не слишком смущаться, поэтому не заметила, что к тройке зрителей бесшумно присоединились ещё двое. После хорошей драки Гай и Кисаме хотели отдохнуть, но стриптиз скорректировал их планы.

О да, Рисаимин умела танцевать, и она это знала. Но когда она почувствовала, как под резинку её трусов засовываются несколько купюр, она офигела. Но глаза всё же решила не открывать. На землю плавно полетел лифчик, и за столь красивый трофей началась небольшая потасовка. А потом…а Рисаимин повернулась к «зрителям», и на землю упали несколько тушек. Грудь пятого размера была ещё одной боевой частью Рисаимин.

– Ну ты даёшь, даттебайо…– Наруто превратился обратно в себя и протянул Рисе её одежду. Та, смущённая и дрожащая, быстро оделась. Деньги, подумав, она решила не возвращать. Заработала, однако.

– Ну, я выполнила действие?

– Ага.

– Право, я не ожидала от тебя такого…специфического действия. О тебе отзывались как об абсолютно аморфном в этом плане человеке. Это лучший отзыв, другие тебя с Учихой сводят.

Наруто скривился. Видно, эта тема ему не нравилась.

– Мне вообще-то Сакура нравится. А я ей не нравлюсь. Ей, понимаете ли, Саске подавай! Вот я и решил: верну Саске, и Сакура перестанет на него обращать внимание.

– Надо же. Сам придумал план?

– Не, мне Шикамару посоветовал.

«Я гений. Так профессионально спереть презервативы из штаба – это надо уметь. Хорошо, что меня не засекли».

Рисаимин было скучно. Игра в правду или действие закончилась на стриптизе…нет, не так. Наруто пошёл тренироваться сразу после стриптиза Рисаимин. В итоге Рисаимин начала развлекать себя пением той самой песни, но даже так ей было скучно. Хотелось на Пень раком. Или хотя бы поплавать, но не с акулами и кальмарами.

– Риса, ну ты и отожгла на шесте. Моему брату бы понравилось…

– Зря я так, ой зря…только бы Чоджи не узнал, что я танцевала на шесте при посторонних, да ещё и денег заработала.

– Риса, а давай споём. Я уже успел выучить твою песню, так что мы можем спеть дуэтом.

– Не стоит, Хаширама-сама…не стоит. Мама говорила, что эта колыбельная не для хорового пения. Правда, про последствия она не говорила, но всё же не стоит.

– Да ладно тебе, это же не дзюцу какое-нибудь, а просто песня. Ничего плохого не будет, не бойся,– Хаширама иногда до жути напоминал Дареку: она говорила точно так же, когда затягивала Рисаимин в какую-нибудь авантюру. Но с Дарекой было бесполезно спорить, да и с Сенджу тоже, поэтому Рисаимин неуверенно согласилась.

– Ну, по строчке? Капли становятся всё тяжелей…

– Их не могут сдержать облака...

Песня плавно разливалась по полянке, где сидела Риса. Никто из людей её не слышал, да и из животных тоже. Рисаимин подняла голову к небу, прикрывая глаза. Но постепенно дело дошло до второго куплета, которого Хаширама не знал. Поэтому Рисаимин всё в том же неторопливом ритме пропела сама: