Текст книги "Смерть планам не помеха. Часть вторая: Наперегонки со временем (СИ)"

Автор книги: Стоящий в тени.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Нему Рингоноки забирать к себе не стала. Вместо этого Рингоноки забрала к себе Перниду. Это было опасно, страшно, но поглотить его надо было обязательно, он ей очень понравился. Правда, интерес носил гастрономический характер, но это ведь ничего?

– Маюри?– плотное облако чёрной реацу приближается к уставшему учёному.

– Ты припозднилась.

– Но не опоздала. Не беспокойся. Всё наладится.– лента реацу скользит по накрашенной щеке, словно успокаивает. Действует – Маюри фыркает и идёт к Зараки.

И Рингоноки обращает внимание на Ханатаро. Он спрятался в самом узком и тёмном месте на этой части парящего дворца. Рингоноки жалко его. «Бедняга, ему очень страшно. Я должна ему помочь».

– Тебе ведь не хочется здесь сидеть?

– Нет, Рингоноки-тайчо.

– Но ты хочешь помочь в войне.

– Хочу…

– Тогда я забираю тебя к себе. Твой капитан у меня, так что не волнуйся.

К тому времени, как Шунсуй и Лилье начали бой, Рингоноки пополнила свою голову ещё на две головы: Хисаги и Исане. К счастью, теперь в её мире очень тихо – если они будут шуметь, Рингоноки будет нести бред. Или, что ещё хуже, петь. Она это уже один раз сделала: после пятиминутного концерта Ретсу мысленно добавила в список вероятных психических особенностей Рингоноки ещё и спутанность сознания. «Наверное, это у неё нервное».

Но Рингоноки даже не понадобилось вмешиваться: на сторону Кьёраку встал тот, кого сейчас меньше всего ждали увидеть. Риндоу, лейтенант тринадцатого отряда, проткнул снайпера насквозь.

– Нетсуден?

– Ты знаешь этого идиота?

– Ну конечно знаю. По-моему, я его даже учил играть в го. Правда, тогда его звали иначе. Риндоу.

Риндоу повернул голову к Кьёраку и несколько секунд смотрел прямо в глаз опешившему (временному) генералу. А потом удивительно громко и чётко начал думать вслух.

– Капитан Кьёраку Шунсуй, друг МОЕГО капитана, свой. Защитить.– потом Риндоу повернул голову к спокойному Барро и снова начал говорить.

– Штернриттер Лилье Барро, враг МОЕГО капитана, чужой. Уничтожить.– и Нетсуден пошёл в атаку. Пули в него не попадали, он двигался очень быстро, даже без шунпо. Удар, ещё удар, теперь мечом – бой Риндоу чем-то напоминал танец. Но не вальс или танго, а самую настоящую Пляску Смерти. Сильный, но очень грациозный Риндоу с лёгкостью уходил с линии атаки, на уровне инстинктов чувствуя опасность за секунду до её появления. Шунсуй понял, что причиной внезапного помешательства Нетсудена-Риндоу является любовь. Хотя на любовь это уже мало походит. Воистину помешательство. Самая настоящая мания.

Бой не был коротким. Лилье вышел в фольштендинг и начал менять свою форму. Но Риндоу это не особо пугает. Кьёраку даже подозревает, что Риндоу просто плевать на уровень силы врага. Он – враг, а сам Шунсуй – друг. Только это и имеет значение. И, как выяснилось, так оно и есть.

Риндоу уничтожил Лилье. Разорвал на много маленьких кусочков и растворил в своей кислотной реацу. Им с Рингоноки не нужен Барро. Его им незачем поглощать. И, после такого насыщенного боя, Риндоу блаженно вырубается, падая прямо на руки абсолютно целого Шунсуя.

– Ох, ну и что мне с тобой делать? Ладно, надо нагонять своих…– И Шунсуй взвалил обморочного Риндоу на свои могучие плечи и понёс дальше на себе. Рингоноки начала думать о Шунсуе немного лучше. Но недостаточно хорошо, чтобы забирать полутрупик своего занпакто в свой мир. Там и так места уже мало...

Комментарий к Диллема: Свой / Чужой. Главы могут быть не очень, потому что я сейчас болею. Мысли идут только когда я сижу, а постельный режим этого не предполагает. Приходится писать либо лёжа, либо пока никто не видит.

====== “Возьми своё сердце!” или “Мирный договор”. ======

Итак, сейчас Варвельт выглядел примерно так: группа «Ичиго и КО» с одной стороны, группа «Готей» с другой стороны, Жерар Депардье Валькирия ждал врагов, Рингоноки наблюдала за всем с высоты, все якобы мёртвые и пропавшие без вести играли в её внутреннем мире на раздевание, полубезумного Риндоу-Нетсудена пёр на себе Кьёраку, Жизель помогала Нанао и новорожденному оправиться от родов и даже поделилась бубликом, оставшиеся в живых солдаты Готея славили новорожденного и его маму по давно известной Библейской традиции…Ханатаро чувствует нижним органом интуиции, что ему сейчас готовится роль жертвы. Откуда он это знает, этого даже он сам не знает. Просто как-то странно на него косится Кинушикую, смешивая из ядовитых грибов и спирта зелье.

Светало. Нет, не так. Светало бы, если бы тучи чёрной реацу Рингоноки не закрывали небо, если бы не шёл дождь, если бы не Яхве…Впрочем, при чём тут Яхве?

Сейчас Яхве непозволительно плохо: его тошнит, ему хочется спать, ему хочется поубивать всех и вся, ему хочется к маме и чего-нибудь съесть. Или кого-нибудь.

Рингоноки тоже хочется есть. Причём очень-очень. Ей так хочется есть, что она уже начала оценивать Омаэду с гастрономической точки зрения. Она ничего не ела уже два дня, её можно понять. Молодой организм хотел мяса, рыбы, овощей, фруктов, человечины – да хоть что-нибудь. Непроизвольно вспомнился эпизод из недавнего прошлого:

«…четыре часа дня. Еды нет с утра. Рингоноки задумчиво крутит в руках палку столь нелюбимой ею копчёной колбасы. И тут вбегает Хинамори и сообщает:

– Рингоноки-сама, квинси идут!

– Жарь!!!– не своим голосом закричала обрадованная Рингоноки.

– Э-э-э, капитан, квинси…они жарки не поддаются…

– Я непривередливая – вари!

Момо всё поняла и уже через пять минут Рингоноки ела яблоки, вытащенные Момо из отрядных запасов…»

Аскин тем временем спокойно бездельничал, как вдруг рядом появилась симпатичная женская фигура в синих одеждах. Аскин повернулся к ней, она посмотрела прямо в глаза ему.

– Капитан пятого отряда Готея 13 Куротсучи Рингоноки, я прав?

– Да. А теперь я ещё и Штернриттер «D», «The Dignity». Судя по всему, теперь мы с тобой делим одно звание.

– Ну, букву точно одну. А почему ты не падаешь?

– Прошу прощения?

– Я пять секунд назад отравил это место высококонцентрированной реацу, ты должна бы уже упасть.

– В данный момент с тобой разговариваю не совсем я, но иллюзия моего тела. А сама я – над твоей головой. Да, вот эти чёрные тучи с золотыми переливами – это и есть я. И отойди от меня немного.

– Зачем?

– Ты пахнешь едой. А я так хочу есть, что ты не кажешься мне таким уж отвратительным…– Рингоноки выразительно посмотрела на ляжки Аскина, тот как-то побледнел и попытался дать дёру. Его поймали и спросили прямо:

– Ты жить хочешь?

– ДА!

– Не ори. Я умею быть благодарной. Ты скрыл от других истинную природу Сифор – я скрою тебя от Яхве. И не съем, на тебе косметики много.

– Да всего-то губы подкрасил…

– Эй, вы! Чёрт, да куда вы все запропастились! – орал Жерар (ныне пятидесятиметровый). Рингоноки скрыла от него всех синигами, но не в голове, а в собственной реацу. И теперь он никого не видел в упор. А она просто ждала…ждала…и дождалась. В тот момент, когда Жерар открыл рот шире, чтобы разразиться очередной тирадой серии «Я вас сейчас всех поубиваю, только покажитесь», появился Ханатаро с мешком чего-то и бочкой чего-то не менее того-то. И, что вполне естественно, что упал прямо в рот Валькирии. Первым делом тот чуть не задохнулся. Потом он начал бить себя в грудь, попавшее не в то горло попало, наконец, именно туда, куда надо – в желудок. К сожалению, ровно через три минуты Жерар почувствовал, что зря он это проглотил…

– Чёрт, что за птица так плохо переваривается…О-о-о…– он схватился а живот и согнулся пополам. Рингоноки злорадно захихикала – двадцать литров напитка из поганок и мухаморов, вместе с мешком белены и сухих остатков от экспериментов Маюри так просто не пройдут. С Ямадой ничего плохого не случится – Рингоноки забрала его назад сразу после выполнения его миссии. Пусть парень почувствует себя героем.

Тем временем в голове Рингоноки:

– Меня чуть не проглотили! Капитан, это было ужасно! Я думал, что погибну!

– Надеюсь, после возвращения сердца Рингоноки-сан станет снова доброй.

А Жерару было ОЧЕНЬ плохо. Желудок отказывался переваривать этот ужас, голова кружилась, ноги подкашивались, руки тряслись, обед просился наружу. Но рядом были враги, а позориться лишний раз квинси не хотел. Ему было так плохо, как не было даже после самых затяжных пьянок. Тут туша (тушища) окончательно потеряла силы и свалилась вниз. А там уже через гарганту Кинушикую оказалась дома, в родном Силберне. Ну, или в его остатках. И там его, наконец-таки, вырвало.

– Спасибо, Рингоноки-сама! – возвела руки к небу Хинамори. Небо одобрительно сверкнуло молниями. И тут из разреженной черной реацу прямо до дворца Яхве воздвигся простой, но очень хороший мост. Рингоноки решила порадовать Яхве неожиданным приходом врагов.

– Предлагаю нападать по одному, как обычно. – предложил Шинджи.

– Нет, Рингоноки-сама велела нападать всем скопом!

– Да, так и надо! – поддержали Хинамори Ренджи, Донохане, Сой Фонг и Омаэда (за кампанию).

– Ну и ладно, тогда заходим быстро и оперативно.

– Никуда вы не пойдёте.– неожиданно приняла материальный вид Рингоноки прямо за спиной Момо,– Заходим чинно и торжественно. Я поговорю с Яхве, и уже через пару часов он подпишет договор о капитуляции. Рекомендую написать его текст прямо сейчас. Вот ручка, вот ножницы, вот обои, вы меня поняли? Хинамори, Ренджи, пошли со мной. Мне нужна компания.

И начались переговоры. Яхве встретил их подозрительно равнодушно, даже обречённо. Ему было плохо.

– Перед тем, как мы заключим мир между квинси и синигами (со стороны дверей послышалось испуганное «упс» и звук рвущихся обоев), я пришла вернуть тебе данную тобой силу.

– Это исключено. Только вместе с жизнью.

– Юграм, давай сюда весы.– из ниоткуда появился Хашвальд с весами и Сифор с кинжалом. Лица у обоих были серьёзные и суровые.

– И ты, Юго…Почему же мой Грандмастер пошёл против меня?

– Я вспомнил. Я всё вспомнил. Вам очень хорошо удалось запудрить мне мозги, Ваше Величество. Но я вспомнил Баззарда и нашу клятву. Радуйтесь, что мы решили вас не убивать пока.

– На одной чаше весов – моё сердце. Это с твоей стороны. На другой чаше – сила «The Dignity» и твоя жизнь как отдельное существо. Я могу поглотить тебя хоть сейчас, но что-то не даёт мне это сделать. Думай быстрее, я очень хочу есть и спать.

Думал Император целых пять минут, после чего глубоко вздохнул и изрёк:

– Нет и не было между нами связи на крови. Повтори за мной.

– Нет и не было между нами связи на крови.

– На жизнь и душу твою я не претендую, забирай своё сердце и исчезни из моей жизни…Ооо– Яхве впервые за долгое время почувствовал себя легко и свободно. А Рингоноки вдруг ощутила странное – в ответ на слова Яхве что-то внутри происходило, что-то неприятное и ужасное. Сердце заняло своё законное место, а живот вдруг пронзила страшная боль. Рингоноки осела на пол, её подхватил Ренджи и аккуратно уложил на пол.

– Рингоноки-сама, что с вами?

– Рин-но-сама, вам плохо?

– Нет-нет, мне уже лучше…о Ками, что я говорила! Что я творила! Как…стадно…за мои речи…за мои слова…я вела себя как бессердечная сволочь…– Рингоноки явно нехорошо: голос срывается, глаза мутнеют, а на улице льёт как из ведра. Рингоноки неожиданно обнимает (читай: удушает) опешивших Момо и Ренджи и целует каждого в щёку. Глаза у обоих почти вылезают из орбит. Так же Рингоноки кидается к двери и несколько минут что-то втолковывает не менее удивлённым синигами. После чего возвращается с огромным куском обоев и ручкой.

– Тот договор никуда не годится! Момо, записывай: «Мирный договор: квинси и синигами. Абзац. Квинси обязуются: выплатить синигами денежную компенсацию в размере восьми миллиардов йен золотом, валютой, стройматериалами и прочим; участвовать в отстройке нового Готея 13; создать временное правительство, дружественное Готею 13; распустить войска (исключение составляют охрана Силберна и Штернриттеры). Взамен синигами обязуются: не предъявлять в дальнейшем претензий проигравшей стороне; не создавать в их землях военных баз и/или отряды синигами численностью более трёх голов; не чинить суд и/или расправу над рядовыми солдатами и отрядами ядрагаме; оказывать в дальнейшем поддержку расе квинси и не допускать конфликтов на расовой почве. Документ вступает в силу с момента выставления подписей с обоих сторон. Заверен Куротсучи Рингоноки (Момо, оставь мне место для подписи).» Капитан Кьёраку, поставьте подпись сюда. Отлично. Яхве, ставь подпись сюда.

– Аусвельн.– неожиданно сказал Яхве. Ничего не произошло. Он повторил. Рингоноки удивлённо посмотрела на него.

– Мы расторгли связь на крови?

– Нет, не совсем. Я вернул тебе сердце, но не забрал назад твою способность, Аусвельн должен был сработать! Что за чёрт, я не могу колдовать!

– Я распишусь.– сказал Исида,– Я являюсь официальным наследником Яхве, моя подпись имеет силу.– и он вывел красивым ровным подчерком своё имя и фамилию.

– Хорошо.– Рингоноки выводит свою фамилию и имя латинскими буквами, выводит в самом низу печать в виде знака тельца с помощью реацу и блаженно отрубается.

Война синигами и квинси официально завершилась.

Комментарий к “Возьми своё сердце!” или “Мирный договор”. Война закончилась – фанфик продолжается.

====== Внучка за сына. ======

Два шашлыка из баранины, свиные рёбра, греческий салат, суши и роллы, три кувшина кваса, литр зелёного чая, свежие фрукты и лимонный щербет – вот что из себя представлял обед Рингоноки в тот день. Это было всё, что смогли раздобыть квинси и синигами в тот день. Особенно расстарался Омаэда – уж слишком плотоядно Рингоноки на него смотрела. С момента подписания мира между квинси и синигами прошло не более трёх часов, а результат не заставил себя долго ждать – Рингоноки объявили национальным героем. Причём и сторона квинси, и сторона синигами. Рингоноки было всё равно – она очень хотела есть.

Когда выяснилось, что Яхве потерял все свои силы, Базз вспомнил давнее пророчество…вернее, вторую его часть, неприятную.

«Едва спасёт квинси сына двух матерей…да, так и есть: Жизель спасла этого пацана, сына Рингоноки и Нанао. Едва заберт Яхве по доброй воле душу свою назад – да, так и случилось, в принципе. Но третья часть предсказания…»– Базз подошёл к Рингоноки и на ухо прошептал всю «Песнь о Императоре». Рингоноки положила руку себе на живот, тяжело вздохнула и ничего не сказала. И он ничего не сказал. «Ну, мы прекрасно друг друга понимаем, по крайней мере.

А Яхве пророчество (вернее, вторую его часть, неприятную) благополучно забыл, поэтому в данный момент сидел весь в цепях и верёвках. Каждый скинулся. Рингоноки же начала выпускать из головы людей.

Укитаке. Кьёраку с радостным воплем подскочил к другу и троекратно расцеловал. Обморочный Риндоу от комментариев воздержался.

Матсумото и Хитсугая спокойно появились из ниоткуда и поскорее слились с синигами. К ним же присоединились Цан Ду и BG9. Цан и Тоширо в данный момент рассуждали о пользе порки подчинённых, причём в её факте её пользы сомнений ни у одного из них не было.

Кенсей и Шухей, как и Роуз с Кирой, вылезать оттуда не хотели. Им в мире Рингоноки очень понравилось. Причём Роузу с Кенсеем очень понравился компьютер, а Кире с Шухеем – акустика.

Появление Комамуры надо описать отдельно. Донохане с радостным воплем кинулась на шею капитану, он её обнял и ласково облизал её лицо…и Иба решил не говорить капитану и офицеру, что они не одни. Он встал рядом и приготовился отгонять любопытных.

Наиболее счастлив при появлении Уноханы был Кенпачи. Он прекрасно знал, что она жива, но всё равно немного жалел, что всё так получилось. Исане обнимала сестру, Ханатаро хвалили за смелость во время битвы с Жераром. Ямада краснел, но правду решил не говорить. Пока. Вдруг не повысят?

Но тут Кьёраку понял, что зря выбросил кимоно капитана восьмого отряда: к нему приближался очень недовольный Ямамото. В руках он держал трость. Кьёраку был пойман, перекинут через колено и выпорот! Такого позора Кьёраку не испытывал с тех пор, как однажды чуть не соблазнил спросонок тогдашнего капитана одиннадцатого отряда. Пришлось столько заплатить ему за молчание, что потом пришлось вести трезвый образ жизни целых полгода! Сколько придётся заплатить за молчание сейчас, Шунсуй предпочитает не думать…

Рингоноки усиленно восполняла запасы энергии и наедалась про запас. Ей предстояли два месяца жизни с семьёй…

Сына Маюри и Нанао назвали в честь самого любимого блюда Маюри – щуки. Куротсучи Камасу – звучит! Но Рингоноки всегда платила за доброту добротой, поэтому добавила к фамилии пасынка фамилию Жизель. Куротсучи-Жевель Камасу – это что-то. Сифор познакомилась с Маюри и сестрами, после чего Исида решил сделать самое лучшее, что только мог сделать для своей дочери – отправить её в Каракуру, к дедушке. Рюкен, молодой ещё и вполне симпатичный мужчина, ещё не знал, что год назад стал дедушкой. В свои-то неполные сорок лет! Наверное, Урю решил немного поиздеваться над отцом.

Сифор и Юграм прощались, чуть не плача. Причём Сифор заплакала, впервые в жизни проявив эмоции настолько явно. Юграм не плакал, но явно очень хотел. Основной удар ждал его, когда Рингоноки объяснила ему устройство Сифор и причину, по которой вживила в неё бьющие током механизмы.

– Сифор стерильна. Она не может иметь детей. Мне не хотелось, чтобы об этом кто-кто узнал, поэтому я и замаскировала стерильность врождённую под искусственную. Прости. Но не беспокойся: может, Маюри сможет исправить мою ошибку.

– А почему вы сами не можете?

– Я не успею.– коротко ответила Рингоноки и пошла прочь.

– Кто это? – строго спросил Рюкен сына, показывая на Сифор,– Это твоя девушка?

– Это моя дочь.

Рюкен ничем не выдал своего шока, только как-то странно дрожали у него руки, когда он поправил очки.

– Ты шутишь.

– Нет, не шучу.

– Сифор?– Дедушка?– Сифор подошла к Рюкену и встала перед ним на колени. Только теперь Урю заметил, что его отец и его дочь очень похожи: у них одинаковый разрез глаз, одинаковый цвет волос, цвет кожи…даже цвет глаз. Рюкен тоже это заметил.

– От кого она?

– Сифор была создана искусственно руками Куротсучи Рингоноки на материале моей ДНК. И выглядит она так взросло только поэтому!

– Он говорит правду? – обратился Рюкен к Сифор. Тон его внезапно стал мягче. Сифор кивнула. Урю понял, что сделал своё дело, и дал дёру из квартиры. Сифор с дедушкой остались одни.

Через два часа Урю неожиданно встретил отца и Сифор в магазине. Сифор примеряла белые штаны и голубую блузку. Рюкен выглядел гораздо счастливее, чем два часа назад.

«Ну, они поладили.» – заключил временный Император и пошёл домой, готовиться к контрольной.

Но уже на следующий день он увидел странную и пугающую картину: Сифор и Рюкен гуляли в парке. Сифор выглядела очень счастливой, она просто сияла. Этой паре вслед смотрели с завистью прогуливающиеся с маленькими детьми молодые мамы. Сифор была в уже знакомых белых штанах и голубой блузке, в белых полусапожках, на голове у неё была ещё Ванденрейхская шляпка, она радостно улыбалась и шла с дедушкой под руку. Хотя на дедушку Рюкен похож не был: на отца максимум. А ещё он улыбался. Впервые за последние лет пять точно. Урю внезапно вспомнил, что мама очень хотела дочь. Мама говорила, что будь у Урю сестра, папа не ругал бы так его за изучение техник квинси. Он бы просто сосредоточился на дочери. Видимо, так и случилось: дочка, внучка – да какая разница? Сифор обладает лучшими (с точки зрения Рюкена) качествами: послушание, любовь к деду, немногословность. И она ценит заботу о себе как полагается.

– И как ты её представил остальным? – спросил с насмешкой Урю.

– Как осиротевшую племянницу.

Тем временем в Готее шли полномасштабные строительные работы. Вели их, согласно договору, квинси, а синигами просто помогали. Рингоноки сосредоточила всё своё внимание на своём животе. Там действительно кто-то был. Причём, судя по сроку, это был плод её адюльтера с Яхве. Говорить об этом она никому не стала, просто решила максимально ускорить развитие ребёнка, чтобы не умереть до родов или во время них. Но для этого она должна договориться с Уноханой, что в день родов Рингоноки окажется в четвёртом отряде, а лучше за день до них. Учитывая, что от четвёртого отряда кое-что осталось, а неотложных дел у Рингоноки не было, как и у Ретсу, то диверсию в виде родов они решили провести на следующий же день.

– Капитан Унохана, только сообщите о ребёнке как-нибудь помягче. Лучше не говорить сразу, от кого он. Скажите Маюри, как он выглядит, вот и всё. А дальше он сам поймёт.

– Хорошо, Рингоноки-сан, так и сделаем. Может, будет правильнее переночевать у меня?

– Ом.– сказала Рингоноки и пошла выбирать койку, где и будет спать сегодня. В её внутреннем мире было необычайно пусто и тихо: там были только Кинушикую и Инма. Кстати, Хиноири Рингоноки уже пристроила. Дело было в том, что пасынок Рингоноки был слабеньким, у него почти не было реацу. Поэтому Хайнеко согласилась отдать сына в занпакто сыну Рингоноки. Учитывая, что крови синигами в Хиноири была только одна половина, это не было серьёзной проблемой.

А Кинушикую сразу предложила отдать Инму ребёнку Рингоноки. Причина была проста: ребёнок будет наполовину квинси, на четверть синигами и на четверть Пустым, поэтому для уравновешивания необходим Пустой. Инма – чистокровный Пустой, поэтому подойдёт как нельзя лучше. На вопрос, что об этом потом подумает сам Инма, Кинушикую засмеялась и доверительно сообщила, что Инма сам предложил эту идею. Рингоноки спорить не стала и вырубилась окончательно.

Комментарий к Внучка за сына. Да, всё очень мило и мирно. А что плохого?

====== Прекраснейший из людей... ======

Почему-то вопросов типа «Оставить ребёнка или убить» у Рингоноки не возникало. Отец этого существа – чудовище, но ребёнок не виноват в ошибках родителей. А если учесть, что и Рингоноки вполне ничего, и Яхве очень ничего, то ребёнок уродом не будет. Инма уравновесит силу квинси и Пустого. А Рингоноки…а Рингоноки уговорит Маюри позаботиться о падчерице как о родной дочери. Пол ребёнка ей сообщила Кинушикую прямо в процессе родов. Рингоноки рожала уже во второй раз, так что было уже гораздо легче.

Очнулась Рингоноки через час после окончания родов, вполне восстановившаяся и готовая встать хоть сейчас. «Я быстро восстановилась. Наверное, мои силы достигли пика. И это очень огорчает…»

Маюри и Нанао узнали, что Рингоноки рожает, только утром, когда Хинамори прибежала с приятным известием. Нанао сообщила Кьёраку, Кьёраку сообщил генералу…в общем, третьего ребёнка Маюри готовились встречать всем Готеем. Даже квинси пришли посмотреть на это. Маюри заранее поздравляли. И вот выходит Унохана с крайне озадаченным видом. Все спрашивают, кто родился, как выглядит…

– У вас дочь. Только вот…

– Что с ней? Мёртвая? Больная? Уродина?

– Нет-нет, с девочкой всё в порядке, она абсолютно здорова и хорошо себя чувствует…у неё тёмно-каштановые кудри.

Повисла мёртвая тишина. И в этой мёртвой тишине раздался звук бьющегося окна. Маюри повернулся…

…Садо был уверен, что Рингоноки не касался даже пальцем. Он был уверен, что все об этом знали. Но он не был уверен, что об этом знает Маюри. Потому, едва услышал сочетание «тёмно-каштановые кудри», он развернулся на сто восемьдесят градусов и сиганул из закрытого окна со второго этажа, вспугнул любопытных, пробежал со спринтерской скоростью сто метров и запрыгнул на дерево. Деревом оказалась яблоня. Садо резво забрался в самую гущу листьев и замер, пытаясь слиться с листьями цветом. Получилось неплохо: Маюри пробежал мимо с воплями: «Кастрирую!», даже не обратив внимания на странную тёмную массу на дереве.

Потом Маюри, конечно, подумал над своим нелогичным поведением и вернулся назад, но об этом не знал Садо. В итоге метис просидел на дереве до обеда, пока его оттуда не сманила Орихиме.

– Отец этой девочки – Яхве?

– Да, именно он.

– Так, пропустите, я с ним сейчас…поговорю…– сказала Нанао, закатывая рукава. К ней присоединилась мрачная Момо, злобный Ренджи, очень злобный Маюри и просто пугающая Донохане. Укитаке тем временем попросил показать девочку.

– О Ками, какая же милашка! Какие щёчки! – Укитаке наклонился над маленькой кроваткой, где лежала дочь Рингоноки. Девочка действительно имела каштановые кудри, но на этом сходство с Садо заканчивалось. Розовенькие щёчки, оливковые глаза (хоть чем-то в маму), маленькие пальчики и очень милое личико – квинси, увидев внебрачную дочь Яхве, не поверили своим глазам. Эта милашка потянула слабенькую ручку к белым волосам Укитаке и попыталась сжать в кулачке. Это у неё не получилось. Ничуть не огорчившись, няша потянула ручку к абсолютно счастливому Джуширо. Ещё бы – не каждый день рождаются такие хорошенькие дети.

Тут из комнаты вышла, слегка шатаясь, Рингоноки, и посмотрела на дочь. Её взгляд заметно потеплел. К Яхве претензий нет – девочка хорошенькая, гены выпали удачно, даже глазами пошла в маму. А вот кудри…

– Тетя моей мамы была кудрявой. Меня в своё время назвали в её честь. Похоже, гены всплыли…Что-ж. Магдалина.

– Что? – не поняла Унохана.

– Куротсучи-Бах Магдалина. Так её зовут.– Рингоноки взяла дочь на руки и крепко прижала к груди. Унохана отвернулась к стене, прикрыв лицо рукой – она понимала подтекст этой картины. Через два месяца Рингоноки не станет. И от этого хотелось плакать.

Когда Маюри вернулся, Магдалина завтракала. Рингоноки тоже завтракала. Маюри осмотрел девочку, девочка потянула к нему ручку. Маюри позволил ей обсосать свой палец, после чего сказал:

– Как её зовут?

– Куротсучи-Бах Магдалина.

– Хорошо. А она хорошенькая…ладно, твоя дочь – моя дочь. Хм, а она действительно хорошенькая…Ладно, я не по этому делу. Рин, тебя совет 46 вызывает.

– Что из незаконного всплыло?

– Вроде ничего, они тебя вроде наградить хотят. Велели идти только тебе и твоему лейтенанту. Что-то ты с ней всё больше времени проводишь…

– Ом. Она мой лейтенант. Один из самых близких мне людей, не относящихся к нашей семье. А ещё она единственный синигами в отряде, кто понимает мой почерк. Да и нравится она мне…

Рингоноки вернулась после заката. Она шла чинно и торжественно. Рядом с ней, не менее чинно и торжественно, шла Хинамори. В руках Хинамори держала какой-то свиток. Маюри и Нанао выбежали встречать жену.

– Что, они на тебя что-то откопали? Неужели проект «Пандора» попал под запрет на искусственные души? Если да, то это не незаконно.

– Тебя лишают капитанского звания? Тебя сажают в тюрьму? Тебя казнят?

Рингоноки усмехнулась. Рингоноки развернула свиток. Рингоноки начала читать с разворота:

– «Капитану пятого отряда Куротсучи Рингоноки и её семье даётся княжеский титул, звание пятого Великого Клана, «Хранителей Сейретея и тайных знаний» и связаные с этим привилегии.» Маюри, Нанао, мы теперь князья! А Момо – почётный член клана Куротсучи и мой личный телохранитель! Нас не посадят!!!– Рингоноки расцеловала всех троих: Нанао, Маюри и Момо, причём последняя уже почти не сопротивлялась.

– Но у нас даже нет поместья!

– Айзен переписал на меня свой особняк в Уэко Мундо.

– У нас нет денег!

– Это у тебя нет денег, а у меня они есть.

– У нас нет людей!

– Есть! Есть у нас люди! И завтра же ты их увидишь, не будь моё имя «Рингоноки»! Нанао, пакуй вещи, мы через неделю переселяемся в Лас Ночес. Маюри, конструируй портал туда-обратно. Момо, принеси мне бумагу и ручку, я буду составлять ценную бумагу.

– Давайте лучше я под диктовку…

– Пойдёт. О Ками, это ЛУЧШИЙ ДЕНЬ В МОЕЙ ЖИЗНИ!!! – небеса начинают искрить, потом искры увеличиваются, и начинается фейерверк. Самый настоящий фейерверк чёрно-золотого цвета. Рингоноки радуется так, что эту радость невозможно не поддержать. Маюри радуется – теперь его точно не посадят. Нанао радуется – теперь она жена главы благородного клана. Нему радуется – Маюри-сама счастлив, мама-сама счастлива, Нанао-сан счастлива. Хинамори радуется за капитан – впервые за два года Рингоноки так явно выражает свои эмоции.

А утром всё случилось именно так, как сказала Рингоноки. Момо проснулась в приподнятом настроении. Причёсываясь, она обратила внимание на странное желтое пятно в форме круга с рогами. Пятно было на щеке – именно на том месте, куда её вчера Рингоноки-сама поцеловала. «Так вот что имела в виду Рингоноки-сама, когда говорила о людях!»

На собрании лейтенантов она обратила внимание, что Ренджи скрывал от других запястье своей правой руки. Задавать вопросов она не стала, просто подошла и поздравила с принятием в клан Куротсучи, сняв наспех наклеенный пластырь с отметины. Отметины? Не набита, как тату, не наклена, не выжжена, не нарисована, просто является частью тела и почти не выделяется. Просто кружок с кривыми рогами. Маленький – всего полсантиметра в диаметре. Золотой не очень ярко выделялся на фоне кожи, не портил общий внешний вид и просто был показателем власти и признательности Рингоноки. «Наверное, эта метка есть и на капитанах. Интересно, как Рингоноки-сама нанесла метки? С помощью реацу? А возможно ли такое?»

Рингоноки-сама нашлась в кабинете. Она что-то писала. Увидев Момо, она обрадовалась и тут же задала странный вопрос:

– Хинамори, а как пишется «завещаю»?

– Рингоноки-сама, вы пишите завещание? Почему? Вы ведь ещё так молоды, вам всего девятнадцать…

– Да, я ещё молода. Но смерть не будет ждать, пока я напишу завещание. Так как пишется «завещаю Донохане миллион йен и пожизненную принадлежность к клану Куротсучи»?

====== Я люблю тебя, жизнь. ======

Комментарий к Я люблю тебя, жизнь. * – Krewella “Human”. Является тематической песней этой части.

**– Theory of a Deadman “Panic Room”.

«Семнадцать часов тридцать минут до смерти. Никто ни о чём не догадывается. Всё идёт хорошо, даже очень: мы обустроили Лас Ночес на свой лад, теперь там можно жить моей семье. Пустые не нападают – они боятся меня. У меня осталось два незаконченных дела, одно из которых я сейчас и выполню…» – думала Рингоноки, записывая на белоснежном листе бумаги своё прощальное письмо своим. Текст был такой:

«Дорогие мои,

Когда вы читаете это, меня уже нет в живых. Не нервничайте и смиритесь с этим: я сделала достаточно, даже более чем. Для своих девятнадцати лет, я вообще много чего сотворила, хорошего и плохого. В плохом я сейчас и хочу покаяться.

Да, Бьякуя, это я ограбила твой сад, это я спасла в твоём теле Рукию, это я была в твоём теле на тех фотографиях. Можешь плюнуть мне в могилу, если хочешь. Компенсацию не выплачу.

Маюри, ты должен знать о существовании моего мысленного списка вероятных любовников на случай, если вы с Нанао погибните и я останусь вдовой. В нём много женщин и всего пять мужчин. Перечислять их я не буду: они должны жить.