Текст книги "Смерть планам не помеха. Часть вторая: Наперегонки со временем (СИ)"

Автор книги: Стоящий в тени.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

– Кто-то говорил о близости? – Исиду раздевают в четыре руки и кидают в бассейн посреди зала. Тот ежится – вода холодная. Рингоноки подходит и скидывает с себя всю одежду. – Я не говорила о близости. Мне ты не нравишься, уж извини. Мне всего лишь нужны твои гены. Только и всего.

– И как же вы собираетесь их заполучить? – глаза из-под очков гневно сверкнули.

– Просто. Ты сидишь здесь, я сижу здесь. Это не вода, а особый раствор. Не дёргайся, он безвреден. Это всего лишь поможет нам зачать ребёнка, не прибегая к ЭКО или тому, о чём ты подумал…

– In vitro?

– Да. Успокоился?

– Относительно. Объясни мне хоть, зачем тебе это понадобилось? Как подопытный, я хоть право знать имею?

– Конечно. Я создаю оружие против тебе подобных. Насчёт этого мы с тобой сейчас и поговорим…

– Мы на месте. Сифор, можешь залезать в ванную…Ах да, ты же не понимаешь меня…– Сифор удивлённо посмотрела на Юграма – он показал ей на огромную посудину белого цвета и велел сесть в неё. Сифор попыталась приподняться, но сил не было. Грандмастер вздохнул, но поднял её на руки и положил в ванную. Взгляд девушки постепенно становился всё более осмысленным, она с интересом осматривала всё вокруг. Её спаситель со вздохом начал натирать её голову какой-то странной штукой, которая при соприкосновении с головой превращалась в пузыри. Пузыри попали в глаза, и это было неприятно. Но Сифор не смела закрывать глаза.

– Если щиплет, закрой.

Совет-приказ был выполнен мгновенно. Потом Юграм смыл пузыри с её головы и принялся натирать тем-же её тело. Сифор не совсем понимала, что это он делает, но пыталась не мешать. Так надо.

«Такая послушная…что с ней сделали синигами? Но она не глупа, совсем не глупа – она понимает мои слова, слушается меня…разве можно обижаться на маленького ребёнка?»

– Сифор? – девушка пытается протянуть руку к Юграму, но мышцы слишком слабы, у неё не получается. Юграм вздыхает, но заканчивает мыть девушку и, закутав в полотенце, несёт в спальню. Осталось найти ей место, где она сможет поспать. Не найдя ничего подходящего, Хашвальд со вздохом укладывает её на своё место. Она осматривает комнату и непонимающе смотрит на него.

– Сифор? – Но где-же будешь спать ты?

– Сегодня Его Величество будет спать вместо меня. Не волнуйся…Странно, я словно понимаю тебя, хотя ты произносишь всего одно слово…

– Сифор! – Я тоже!

Юграм слегка приподнимает уголки губ – Сифор немного напоминает ему Базза Би сотни лет назад – то же милое выражение лица, да и понимали они тогда друг друга с полуслова. Сифор смотрит на Юграма внимательно – но этот взгляд не действует на нервы, он не холоден и не несёт негативной окраски. Просто интерес.

– Я понимаю, Яхве убил твою мать, но успокойся: месть должна быть продуманной. Император примет тебя как наследника и предложит чашу со своей кровью. Не бойся и пей до дна, но потом всё же промой себе желудок. Как это делать ты знаешь. Всё, можешь вылезать. Не бойся, меня мужчины почти не интересуют, пока я в женском облике…только Маюри.

– Так вот почему ты так смотрела на меня две недели назад!

– Да. Тогда меня к тебе тянуло не меньше, чем к остальным. Теперь всё в норме. Моей норме, ясно дело. Поднимись и посмотри направо.

Генезис изменил свой внешний вид. Теперь это была система выращивания нового организма вне материнского организма. Полный контроль за процессом, есть возможность генной инженерии. Рингоноки подходит к компьютору и начинает сверять данные с предварительными расчётами. Исида смотрит на экран и вдруг понимает, что происходит сейчас не совсем законная и этичная вещь…

– Ты понимаешь, что создаёшь биоробота?

– Да. Я даже удивлена, что все данные так точно совпали с моими расчётами…осталось только заменить мою часть генов синигами на твои. Нет, это не будет твой клон, но и изменой Маюри это считаться не будет. Можешь идти. В качестве компенсации за неудобства я приглашу тебя посмотреть на результат проекта через пару месяцев.

Исида принимает приглашение, после чего возвращается в реальность. Пожалуй, об этом инциденте Рюкену знать не следует. Впрочем, синигами тоже об этом не узнают – Рингоноки ещё не настолько сбрендила, чтобы подписывать свой смертный приговор. Ей можно верить, она никогда не врёт. А вот ему придётся в случае чего выкручиваться…

– Ну, как девчонка?

– Спит мёртвым сном. Что тебе?

– Я вот ей одежду принёс! Ты знаешь, что мне пришлось для этого пообещать Бамбиетте? Всё как положено, даже шляпку забавную выдали…

– А нижнее бельё?

– Блин…про него-то я и забыл…Ну ничего, груди у неё всё равно нет!

Юграм вздохнул, но одежду принял. Если окажется впору, можно будет однажды закрыть глаза на какую-нибудь выходку Базза Би. А бельё…помниться, только вчера он купил себе новые боксёры. Хорошие, белые с синими цветочками. Новые, ещё ни разу не надевал. Для Сифор – самое то. Учитывая, что зарплаты на женское нижнее бельё ему не хватит…

Сифор крепко спит на его кровати, укрытая его одеялом, после мытья в его ванной…наверное, о ней в первый раз так заботятся. «Удивительно, как она вообще сбежала от этих извергов.»

Ровно через шесть недель Рингоноки снова навещает Урю. Тот уже не пугается, просто обречённо впускает теневого синигами и внимательно смотрит на неё. Рингоноки облегчённо вздыхает и начинает говорить:

– Проект идёт успешно. Раса – квинси. Пол – женский, стерильна. Тип – биомеханоид, два процента. Похожа на твоего отца. Доля сил синигами и Пустого – менее половины процента. Сопротивляемость реацу Пустого – восемьдесят процентов. Для сравнения: у чистокровного квинси – менее десяти процентов, у синигами – порядка семидесяти. У меня – почти сто. Дальше: уровень интеллекта – не менее восьмидесяти, высокий показатель. Блют Вене появляется. Уровень реацу – не меньше пятидесяти, медленно растёт. Хватит?

– Да, информации хватит. Но ведь на шестой неделе ещё нельзя определить пол ребёнка!

– Кто говорил о шестой неделе? Проекту «Пандора» около четырнадцати биологических лет. Пошли, я тебе её покажу. Пора её отправлять в Силберн.

И Исида увидел свою дочь. Худая, с молочно-белой кожей и маленькой грудью, с длинными белыми волосами и прозрачно-голубыми, как иней на окне, глазами, она действительно напоминала Рюкена. Только Урю не было противно их сравнивать. Рингоноки же прикидывала, что можно ещё сделать.

– Как она тебе?

– Ангел. Но почему она так быстро выросла…хотя ладно, я уже догадался.

– Ты и вправду сообразителен. Её воздействие на стан квинси будет схоже с действием десяти килограммов С – 4 на здание. В её голове есть передатчик, через него можно передавать ей команды и следить за ситуацией.

– Так она всё же робот…

– Пока – да.

– Почему «пока»?

– Ты сказал абсолютно правильно: робот не имеет своей воли. Она тоже. Но…– Рингоноки вздыхает,– Но всё может измениться в одну секунду, если она не подчинится приказу.

– Восстание машин невозможно, машина всегда будет выполнять лишь заложенную программу.

– Но у машины нет сердца…

====== Диверсант. Часть вторая: Этика и эстетика. ======

Постепенно Сифор научилась ходить, не без помощи Юграма, ясно дело. Сифор была удивительно послушной – что бы ей не приказали, кто бы ей не приказал, она исполнит всё. Если знает, то исполнит именно то, что просили. Но просьба помыть посуду вызвала у неё когнитивный диссонанс, поэтому шефство над ней взяла Бамбиетта. А над Бастербайн – Юграм. Итак, процесс обучения её мытью посуды выглядел так:

– Берёшь в одну руку посудину, в другую руку берёшь мочалку, и начинаешь тереть это…не о себя! И не о меня! Показываю ещё раз: берёшь в одну руку посудину, в другую руку берёшь мочалку, и начинаешь тереть это друг о друга. Смотри, как делаю это я. Чёрт, да ты тупая, ты почему ничего не понимаешь?!

– Сифор?– В чём дело?

– Да, Сифор, я с тобой полностью согласен. Бамбиетта просто не умеет объяснять. – Юграм подвинул «The Explode» в сторону и начал объяснять сам. Ласковый спокойный тон Сифор понимала прекрасно, так что уже через пять минут так ловко помыла первую свою тарелку, что Бамбиетта офигела. Сифор начала мыть посуду, и через полчаса последняя ложка отправилась на место. Сифор замерла на месте и привычным «Сифор!» объявила о выполнении задания.

– Молодец. Теперь знаешь, что означает приказ «Помой посуду»?

– Сифор. – Теперь понимаю.

Но что бы ей не говорили, её лицо почти не менялось – только глаза. Прозрачные голубые глаза, без малейшего проблеска сознания.

Рингоноки быстро навела в Готее порядок. Первое: Шинджи она разрешила остаться в отряде. Официально – в качестве третьего офицера. Неофициально – в качестве советника и заместителя. Момо никто с должности не смещал, но теперь у неё был помощник. Рингоноки при всех объявила, что именно она прислала Донохане волынку, в результате ей пришлось сражаться против полусотни злых и сонных синигами. Впрочем, когда Рингоноки высвободила реацу, их пригнуло к земле. Ямамото удивлённо приподнял бровь, но решил списать это на усталость бедняг, которые уже месяц нормально не спали.

Донохане теперь должна была учиться играть на волынке где-нибудь вне Готея, но трогать её нельзя. К неудовольствию Маюри, который уже почти купил Донохане у Ибы за пять килограммов мандаринов и скидку 60% в клинике Маюри.

Донохане же собиралась писать письмо Улькиорре в Уэко Мундо. Да, он не мог его получить, но Комамуре проще было писать под диктовку, чем переспорить Мори. Экспрессивные обороты, странные слова и выражения – всё это надо было записать. Комамуре даже стало почти что жалко бывшего Эспаду.

А вот Рингоноки надо было жалеть вдвойне – приступы резкой боли в груди, где-то у сердца, возобновились с новой силой. К счастью, Рингоноки это скрывала вполне успешно, пока однажды…

– Рингоноки-сан, у вас проблемы. – ещё никогда Рингоноки не видела Унохану такой грустной и собранной.

– В чём дело?

– Ваша реацу…темпы её роста меня пугают. Скоро вы дойдёте до уровня Зараки Кенпачи, через год – до уровня генерала, а через два…

– Не беспокойтесь. Не дойду. У меня не более полутора лет. Через полтора года меня больше не будет.

– Дар предсказания?

– Нет. Просто знаю. И за эти полтора года я должна сделать то, для чего явилась в этот мир.

«Должна, хоть ещё до конца и не понимаю что.”

Рингоноки вдруг стало так больно, так противно и так одиноко, что за окном грянул гром. Ретсу почему-то сразу поверила молодой капитан. Но единственное, что она сейчас могла сделать, это пообещать хранить этот разговор в тайне.

– Знаете, а над ней точно синигами опыты проводили? – спросил однажды Аскин.

– А что?

– Я вчера, как обычно, тренировал Сифор. Случайно я попросил её нарисовать всех, кого она помнит из Сейретея. И знаете, что она нарисовала?

– Ну, что?

– Никого. Только какую-то черепушку да противогаз. И всё. Либо она не умеет рисовать, либо ей основательно подтёрли память, либо…

– Либо что?

– Либо есть такая вещь, которую даже Сифор не может выполнить.

– Аскин, она просто не умеет рисовать. Не учил её никто. У неё ещё неплохо получается, кстати.

– Рингоноки-сама, что это такое?

Всё, конец. Момо нашла заначку на чёрный день в татами? Или всплыл проект «Пандора»? Или ещё что похуже…

– Рингоноки-сама, но вы ведь обещали больше не рисовать обнажённых женщин… – ах, всего лишь это? Ну водился за Рингоноки такой грешок, что поделать? Ну не умеет она рисовать. Ну нравится ей это. Что поделать?

– Момо, на обратной стороне даты. Эти гравюры я сделала ещё полгода назад.

– Извините, Рингоноки-сама. А вам действительно…нравятся рисовать женщин?

– Очень. Хочешь разрешить?

– Нет-нет, меня за это Рангику-сан убьёт…но у меня есть смальта и клей…

Уже через полчаса Рингоноки выкладывала на стене (деревянной) мозаику в виде себя любимой, и это у неё получалось гораздо лучше. «Может, мне просто нужна была натурщица?»

Нетсуден за эти несколько месяцев сильно изменился. Его сливовые волосы отросли до плеч (неудивительно, при такой-то сырости) и теперь он гораздо больше напоминал Риндоу. А потом…

Потом Рингоноки послала его с документами в тринадцатый отряд. Едва Нетсуден вошёл в дверь, едва Укитаке поднял голову, в эту секунду произошло непоправимое. Укитаке узнал своего единственно-правильного лейтенанта в облике духовного меча и назвал по имени. По настоящему имени.

– Риндоу…

– К-капитан Укитаке…я…я счастлив снова…нет!– Нетсуден бросил бумаги и выбежал за дверь, закрывая лицо руками. Глаза заволокли слёзы. Сердце стучало так, словно не было четырёхсот лет разлуки, словно Нетсуден лейтенант Укитаке, словно никогда не было ни Рингоноки, ни Хайнеко. Барьер на сердце дал глубокую трещину. Ещё немного…если бы он договорил ту фразу…если бы не вспомнил о НЕЙ…

«Так, надо успокоиться. Я вспомнил о Хайнеко, это может значить лишь то, что это и есть моя судьба! Всё, надо идти к ней. Я должен забыть, иначе…иначе Нетсуден исчезнет, останется только Риндоу. Лейтенант чёртовой дюжины, сильнейший из синигами. Тот, кто проиграл лишь одну битву. И тот, для кого капитан не просто смысл жизни, но и есть сама жизнь. Он не должен вернуться.»

Укитаке же чуть не хватил приступ. Его лейтенант вернулся! Единственный синигами, который по-настоящему подходит на эту должность, снова здесь! И он помнит своё обещание! Но почему же он выбежал за дверь? Неужели Унохана тогда была права, и Риндоу незадолго до смерти действительно сошёл с ума? А теперь пытается сохранить хрупкое равновесие?

– Сифор? – Что происходит?

– Не беспокойся, я всего лишь сделаю компьютерную томографию. Что-то странное у тебя в организме творится.

Подозрения Аскина небезосновательны – металлоискатель запищал около Сифор. Он определяет, что в голове у девушки по меньшей мере двадцать тысяч наноассемблеров. И ещё много-много тысяч в остальном организме. Несколько секунд он смотрит ей в глаза, а потом шепчет:

– Я ничего не видел. За вами должок.

Сифор мигает. Его услышали. Аскин вздыхает и садится прямо на стол. Сифор замирает рядом – приказов не поступало, а значит она нужна здесь.

– Приготовь мне чаю, пожалуйста. Всё-таки я никак не могу понять: ты кто? Жертва экспериментов, монстр страшнее синигами? Невинный ангел, змея на нашей груди?

В этот момент Сифор принесла Накк ле Ваару чай. Аскин выпил всё залпом и закончил рассуждение:

– Как бы то ни было, ты всё же квинси. Причём чистокровная. И ты отлично поддаёшься обучению, послушна, не разговариваешь…и просто замечательно умеешь хранить секреты.

– Сифор.– Да.

– А о наноассемблерах его Величеству знать пока что не следует. Всё равно ведь узнает, но не от меня и не от тебя…и не сейчас…и не сегодня…Не нервируй Яхве и иди к Грандмастеру, он уже волнуется.

– Сифор. – Будет исполнено в лучшем виде.

====== Счастье от ума. ======

В жизни Ренджи было много проблем. Главная: капитан-гад. В принципе, это была единственная проблема, пока что не имеющая решения. Более того – все остальные проблемы вытекали именно из первой, самой главной. Все, кроме одной, диаметрально противоположной.

Имя этой проблеме было Рин-но-сама. Это была не столько проблема, сколько суровая реальность, приносящая то миллион проблем, то миллиард благодатей. Но иногда случались сбои.

Всё началось с того, что Ренджи вошёл в дверь без стука. То, что он увидел, чуть не вызвало у молодой стопятидесятилетней души инфаркт. Бьякуя, образец благородства и порядочности всего Сейретея, сидел на столе и болтал ногой. Увидев Ренджи, Бьякуя легко спрыгнул со стола и, улыбнувшись во весь рот, радостно кинулся к Ренджи. Тут Ренджи не выдержал и упал в обморок.

Очнулся он от ведра холодной воды за шиворот. Бьякуя всё ещё улыбался, но уже не так широко.

– Ренджи, тебя на кровать перенести?

– Валерьянки!!! – Ренджи судорожно соображал, куда бежать за подмогой, если капитан повредился в уме. К Унохане ближе, но к Маюри надёжнее. Впрочем, что-то эта ситуация Ренджи напоминала…

– Ренджи, ты забыл про мой шикай, что ли? И про мою любовь к этому прекрасному телу? И про нашу с Кучики вражду? – Капитан шестого отряда весело смотрел в лицо Ренджи, до которого начало доходить…

– Рингоноки Куротсучи, меня чуть инфаркт не хватил!!! Что вы делаете в теле моего капитана?

– Как обычно, развлекаюсь. Кстати, я тут фотоаппарат у ЖАС конфисковала…– Рингоноки показала искомый,-…как насчёт эротической фотосессии?

– Это аморально и противозаконно, я в этом участвовать не буду.

– Тридцать процентов и еда.

– Бельё не сниму.

– Я имела в виду его фотосессию. Ты просто нажимаешь на кнопку. Идёт? – Рингоноки подмигивает опешившему Ренджи. Тот прикидывает возможную выручку…

– Голову чуть-чуть наклоните вправо. Да, вот так!(Щёлк) Теперь без хаори.(Щёлк) Положите руку на правое бедро.(Щёлк) Теперь слезайте со стола и ложитесь на пол…да, вот так.(Щёлк)

– Ренджи, а если так?

– Рин-но-сама, мы снимаем только ЛЁГКУЮ эротику! А, хотя…(Щёлк) Ладно, вроде хватит.

Рингоноки быстро надевает хаори и смотрит на получившиеся фотографии. Очень хорошо получилось.

– Сейчас отзову шикай и пойдём к Шухею. Ренджи, ему можно доверять?

– Можно, можно. У него уже есть дополнительный источник дохода в лице «Вестника Сейретея», больше процента с нас он не попросит.

– Очень хорошо. – Рингоноки быстро выходит из тела Бьякуи и уже на бегу закалывает пряди и надевает обручальное кольцо. Шухей всё принял, посмеялся, пообещал молчать и уже тем же вечером нёс на распечатку готовую версию журнала.

Тираж побил все рекорды. Но Бьякуя, к счастью, ничего не замечал. Нет, он обратил внимание на хихикающих офицеров, на шепчущихся капитанов и на подозрительно счастливую Рингоноки, но это он видит каждый день на протяжении последних года-двух, и это не вызывает настороженности. Было бы страшнее, если бы ничего не было. А «Вестник Сейретея» он всё равно не читает.

Если бы Ренджи кто-нибудь года три назад сказал, что Куротсучи Рингоноки (тогда он была просто Рингоноки, просто седьмым офицером седьмого отряда) будет развлекаться в теле его капитана, не изменяя своим, но получая неописуемое удовольствие, он бы не поверил. А если бы ему сказали, что происходить это будет при содействии самого Ренджи, говорившего доставили бы в четвёртый отряд.

Но сегодня Рингоноки приглашает его на ужин, а он удивляется всему. И своим мыслям в том числе. Вот уже четыре месяца он не посещает пьянки Рангику, вот уже несколько недель он пытается дочитать «Горе от ума», вот уж пять минут он понимает, что от ума действительно горе…

Ночь. Нанао спокойно спит у себя в комнате (впервые за долгое время она спит одна). Но тут из-за окна доносятся звуки одного небезызвестного струнного инструмента…

Злобная Куротсучи Нанао открывает окно, собирается прогнать полуночного музыканта, но слова застревают в горле – внизу, в одной юкате и с сямисэном в руках, на своём любимом стуле сидит Рингоноки. Лицо у неё сосредоточенное.

– Ты с ума сошла? Сейчас же ночь!

– Ты хотела романтики. Ну, вот я пришла.

– Серенады надо было петь до свадьбы, а не после. – Нанао знала, что отговаривать Рингоноки бесполезно, поэтому уже не особо старалась. Рингоноки же начала играть.

Надо сказать, играла она неплохо. Но вот выученная на днях ария Царицы ночи из «Волшебной флейты» Моцарта не пошла – голос у Рингоноки был не настолько высокий, чтобы петь эти переходы. Тем не менее, в восьмом отряде больше никто не спал.

– Всё, хватит! Ты можешь спеть хоть что-нибудь чисто?

– ….могу. Но это из…другого репертуара…

– Да хоть что-нибудь. – Нанао пододвинула стул в окну и приготовилась слушать. Наверное, Рингоноки споёт что-нибудь попроще. И Рингоноки начала.

«Что не вечер, то мне, молодцу, ненавистен княжий терем.

И кручина злее половцев грязный пол шагами меряет.

Завихрился над осинами жгучий дым истлевшим стягом.

Я тоску свою звериную заливаю пенной брагой.

Из-под стрехи в окна крысится недозрелая луна.

Всё мне чудится, мне слышится: выпей милый, пей до дна…»*

Нанао не понимала, на каком прекрасном языке пела Рингоноки, но пела она чисто и легко, словно этот язык знала в совершенстве. Впрочем, а что они знали о прошлом Рингоноки? Только то, что она сама говорила. Теперь уже треть Готея слушала Рингоноки. Та обрадовалась и, когда закончилась эта песня, перешла на следующую…и ещё одну…

Особенно всем понравилась песня «Озари их»**, спетая на пару с Шухеем. Тот принёс гитару, и уже два голоса – меццо-сопрано и тенор – продолжали вечер. А потом к ним и остальные присоединились. И Нанао поняла, что романтики уже не хочет…

Если кто-то считает, что Рингоноки не готовится к войне, то он плохо знает Рингоноки. Она начала выращивать в подвале грибы. Только не галлюциногенные, а обычные: поганки и мухоморы. Хирако ей в этом очень помогал – достал колоду (ту самую, в которую хотел когда-то заточить Рингоноки), которая уже давно прогнила, и подготовил подвал. Поганки и мухоморы, как известно, не заражаются червями, не требуют особого ухода и вырастают довольно большими и красивыми. Идеально. Правда, на всё здание распространялся своеобразный грибной запах, что сначала не понравилось синигами, но они быстро привыкли.

– Рингоноки-сама, вы ведь не любите грибы, почему же вы их выращиваете? Да ещё и такие…

– Момо, я не собираюсь их есть. Они нужны для одного рецепта.

– Рингоноки-сама…– Хинамори собирает волю в кулак и решается спросить прямо,-…скажите честно: скоро появится враг?

– Да.

– И вы готовитесь к войне?

– Да.

– А ещё кто-нибудь об этом знает?

– Айзен, Урахара, ты. И мои. – под «мои» Рингоноки имела в виду Кинушикую и Нетсудена. После смерти Рингоноки сильно изменилась. В том числе научилась молчать. Нет, молчать она умела и раньше. Но гротеск сильно затронул её характер. Теперь, если она что-то хочет скрыть, она скроет. Если она хочет молчать, она молчит. Если она хочет что-то сказать, она говорит. Хорошо, что она теперь может себе это позволить.

«Горе от ума…какой же это был ум, если от него одно горе? Вот у меня – ум, у меня благодаря ему появились семья, деньги, положение, сила. Вот это – правильный ум.»

Комментарий к Счастье от ума. * – Мельница “Оборотень”.

– имеется в виду “Light'Em Up” – Fall Out Boy.

Про арию Царицы Ночи – это очень сложная ария, для этого требуется очень высокий голос, которым Рингоноки не обладает.

====== Цепь неприятностей. ======

Нельзя сказать, что Рингоноки была прекрасным человеком. У неё были недостатки. Так, например: скрытность, подозрительность, жадность, проблемы с ориентацией. Как заметил однажды Маюри, Рингоноки ест больше, чем способна переварить за ночь. Но про главный её грех не знал никто, кроме Нетсудена. Даже Маюри был не в курсе.

Главный грех Рингоноки совершила несколько лет назад. Она забыла то, что нельзя забывать. Но прошлое, как многоликий демон, преследовало её и сегодня.

Ещё когда Рингоноки была жива, ей иногда снились странные сны. В них она то сражалась с кем-то, то ела, то целовалась…и началось это после странного инцидента в последнюю зиму перед смертью.

Тогда они с Донохане (тогда Мори была совершенно иным человеком) пошли в лес и чуть не замёрзли насмерть. Их откачали, они пролежали несколько недель в коме, но после пробуждения стали…иными. Не хуже и не лучше, просто другими. Недостатки и достоинства поменялись значениями. Тогда Рингоноки не обратила на это внимание, но сейчас, после стольких приключений, она начала подозревать, что та кома могла быть путешествием в иное измерение…

– Хан, нам надо поговорить!

– Чаво?

– Помнишь, мы за полгода до смерти в коме лежали?

На лице Донохане отразилась усиленная работа мозга.

– Помню…помню, что ничего не помню.

– Ты не помнишь, что видела там?

– Хде там?

– В коме.

– В коме…– был слышен скрип переворачивающегося мозга,– …помню кое-что.

– Что? Скажи, это очень важно.

– Помню только две фразы: «Да, сер!» и «Прими тело моё!»

– Ну, хоть что-то. А кто это говорил, ты помнишь?

– Ну, вроде я. А чаво, ты что-то знаешь?

– Нет, именно это меня и пугает. Я должна вспомнить. Какими бы не были эти воспоминания, я должна вспомнить. Вдруг там есть подсказка...

Рингоноки отправилась к первому району Руконгая. Именно там, под яблоней, она впервые осознала своё прошлое и настоящее. А яблоня как стояла на месте, так и стоит. Чего ей бояться? Рингоноки легла на то месте, где впервые очнулась. Даже руки вытянула так же.

«Ну же, хоть что-нибудь! Я имею власть над будущим, но хочу заглянуть в прошлое. Время, помоги!»

Неожиданно Рингоноки нащупала правой рукой что-то, похожее на кольцо. Рингоноки посмотрела на найденный предмет с подозрением: её ли? Это было обручальное кольцо. Вроде её размера. Серебряное, с какой-то надписью на внутренней стороне. Рингоноки пошла домой и, взяв лупу, начала разглядывать надпись подробнее.

«А…К…К…Е…Р…М…А…Н…Р…И…В…К…А… Аккерман Ривка? Еврейка? Точно не местный потерял это. Тогда кто?»

«Хозяйка, помните эпизод с заколкой Риндоу?»

«Да. Коснувшись этой заколки, я ночью увидела прошлое этого синигами. Полагаешь, сработает сейчас?»

«Почему нет?»

«Ну хорошо, кусочек металла, расскажи мне о той, кто носила тебя. Была это красавица или уродина? Дура или гений? Человек или демон?»

«Ты сама.»

– Базз Би, это не смешно! Ты поставил меня в неудобное положение перед штернриттерами.

– А что, прикольно получилось! И Сифор не против была. И Его Величеству очень понравилось. И парни посмеялись.3

– Благодари Императора за то, что ему действительно понравилось. Но если ты ещё раз заставишь Сифор танцевать стриптиз перед всеми, то больше не проснёшься.

Юграма можно было понять: заходит он в зал, извиняется за опоздание…а там его воспитанница уже в одних боксёрах (его, к слову), сапогах и чулках. Квинси считали выше своего достоинства повторять моду на белые носки в Готее, так что носили чулки, колготки или гетры. Что особенно нервировало мужчин: сапоги на босу ногу в такой мороз не носил никто, а носки были запрещены: даже синие или голубые. Так что вариантов было только три. Нет, два: гетры отпадали. Девушкам было проще.

Император его, правда похвалил: ещё месяц назад Сифор только училась ходить, а сейчас уже так хорошо танцует. Виновника вычислили по ангельскому личику. Даже Жизель, которая на рожи была мастером, не могла достичь такого уровня невинности.

Правда, для Баззарда внушения – как мёртвому припарки. И сейчас у него появилась отличная идея. И для этого ему понадобится всего лишь часа полтора на всё-всё-всё. Хотя обычно ему требовались как минимум четыре дня: бабы совсем обнаглели при таком обилии мужчин всех сортов.

– Сифор, пойдём-ка ко мне…

– Сифор. – Да.

Милое создание пошло за Баззом, предвкушающим хороший день. И Грандмастер ни о чём не узнает.

Правильно говорили про птицу-наивняка. Уже через пять минут на истошный вопль «The Heat» сбежались по крайней мере трое проходивших мимо: Цан Ду, Аскин и BG9. Зрелище было откровенное, но забавное: Сифор лежала на широкой кровати с недоумевающим лицом, в одних чулках, а Базз валялся рядом. Его били остаточные электрические разряды.

И тут у Аскина случилась истерика. Он ржал так, что BG9 спросил о душевном здоровье D у Ду, что случалось крайне редко. Тот ответил, что всё в порядке, просто Аскин что-то понял.

– Ой, не могу…666 вольт! А он…дибил! – продолжал ржать Ле Ваар. Цан Ду что-то понял.

– При попытке изнасилования Сифор бьётся током?

– Сифор? – В чём дело?

– Ох, и не спрашивай, Сифор. Всего один день, а этот…этот уже успел тебя выставить посмешищем дважды. Не волнуйся, мы его к тебе больше не подпустим. Нет, Хашвальду об этом инциденте знать необязательно, но всё же.

И тут Сифор неожиданно поднимается с кровати, мотает головой, очень быстро называя своё имя, и тянет руки к тому, кто не причинял ей вреда. Даже BG9 понял, что это означает.

– Значит ли это, что ты его прощаешь?

– Сифор. – Да.

Рингоноки прослушивает этот эпизод снова и снова: ей смешно. Да, она подкинула в Силберн мину замедленного действия. Но даже не взрываясь, мина приносила пользу. Сифор там любят, никто не ждёт от неё удара в спину. Рядом с ней те, кто не отдаст ей такой приказ. Базз Би Рингоноки понравился: чем-то этот панк напоминал Ренджи. Юграм Рингоноки понравился ещё больше: спокойный, уравновешенный, заботится о Сифор и занимает значительное место в её (Сифор) жизни. Аскин – вообще молодец. Умеет молчать, имеет чувство юмора, с мозгами. Остальные – так себе. Но тоже ничего. Пожалуй, война пойдёт по сценарию Рингоноки, если не произойдёт что-то неожиданное. Но и на всякие непредвиденные обстоятельства Рингоноки заготовила план «Б». Всё отлично. Что может пойти не так?

– Рингоноки-сама, Рекко рожает!

– Моя помощь требуется?

– Нет, но капитан Куротсучи-сама просил вам передать это!

– Ом. Я подойду через пару минут.

У Рекко родилось трое котят: две девочки и мальчик. Рингоноки знала, что во всём Обществе Душ кошек почти нет: эти хитрые млекопитающие либо сразу перерождались, либо очень хорошо прятались. Так что порядка нескольких миллионов за котёнка дать должны. Да, Рингоноки любила деньги.

– Рин, а…котёнок…а мне можно будет одного? – Донохане очень хотела котёнка. Ну очень хотела, хотя Комамура их недолюбливал.

– Подожди немного. Они же только родились.– Рингоноки очень любила деньги, но друзей любила больше. Недаром в её отряде шутили беззлобно: «Между дружбой и любовью разница невелика – Рингоноки-сама ею вообще голову не забивает.»

Рингоноки ещё не знала, что роды Рекко являются только началом дьявольской цепочки проблем на её несчастную голову. Она ещё не знала о непредвиденных проблемах в войне с квинси. Но знала одно: если все жизни этого мира стоят одной-единственной души одного чудовища, которым её сделали обстоятельства…что же, это вполне осуществимо. Не то, что бы она задумывалась о суициде…

...но есть ситуации, когда суицид – не просто единственный, но неизбежный выход из программы саморазрушения.

====== Ещё одна цепь неприятностей. ======

Это был обычный день, каких в жизни Рингоноки было множество. Но это спокойствие напомнило её затишье перед бурей. Дар предвидения тут не причём – просто опыт давал понять, что сейчас что-то будет. Что бы избавиться от скуки и плохого предчувствия, Рингоноки пошла к Айзену. У него в темнице было темно, немного влажно и очень тихо. Рай на небесах.

Да, официально никого к нему не пускали. Но Рингоноки было как-то всё равно. Сначала было немного страшно, а потом привыкла. Её сил хватило, чтобы распечатать Соуске рот, уши и глаза. В принципе, хватило бы и на полное освобождение, да и сам он мог в любой момент освободиться, но зачем?

– Ты редко в последнее время заходишь. Дела?

– Да нет, просто за мной следили. А сегодня удивительно тихий день, даже страшно как-то. Айзен, я у тебя хочу спросить совета.