Текст книги "Оковы и плети (СИ)"

Автор книги: StilleWasser

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц)

– Потрясающий человек, – прошептала Гермиона, затаив дыхание, слушая рассказ.

– Да, он тебе понравится, – улыбнулся Драко. – Я вас обязательно познакомлю.

– Но, погоди, разве человек, имеющий по всей стране кучу филиалов клуба, в котором провозглашается всеобщее равенство и либерализм, не должен был стать бельмом на глазу Волан-де-Морта? Почему за ним не пришли Пожиратели?

– Кристоф добр и благороден, но отнюдь не глуп. Местоположение каждого из его клубов защищено заклятием Фиделиуса, а его члены обязаны дать Непреложный обет о неразглашении самого факта существования «Трискелиона», а также личностей его членов. Ведь среди них есть и довольно известные люди, которые дорожат своей репутацией. Конечно, если бы Темный Лорд задался целью, то с помощью Круциатуса или Империуса разузнал бы о Кристофе всё, что ему нужно. Но у него в то время было полно других забот, которые в основном доставляла ему некая неугомонная троица. Возможно, со временем у него дошли бы руки и до этого, но Кристофу повезло, что Поттер оказался таким удачливым.

– Но я ведь…

– Ты теперь тоже член клуба, – Драко указал на кулон на ее шее. – Поэтому я ничего не рассказал тебе о нем раньше.

– Но я ведь еще не дала Непреложный обет, а уже знаю имя основателя и как минимум двух участников!

– Ты еще можешь с полным правом отказаться его давать и выйти из клуба, никто не будет тебя принуждать. Так поступают со всеми новыми участниками – дают минимум информации, необходимой для принятия решения о вступлении в «Трискелион». Если человек хочет отказаться, то никто не накладывает на него Обливиэйт. Подумай сама, что ты можешь сделать с теми малюсенькими крохами знаний, что у тебя есть? Сообщить в «Ежедневный пророк», что Люциус и Драко состоят в некоем садомазо клубе, о котором никто не знает? У тебя на руках не будет никаких доказательств, ты даже на карте его показать не сможешь.

– Значит, мне нужно будет явиться в клуб и завершить ритуал вступления?

– После праздника я отведу тебя туда. Кристоф жаждет с тобой познакомиться, он много слышал о тебе и читал в «Пророке» и теперь хочет составить собственное мнение. Мне показалось, ты уже заранее ему нравишься. Обычно он не выдает пропуска в клуб до принесения Непреложного обета, но для тебя сделал исключение.

– Правда? – слегка покраснев, Гермиона погладила кулон, удобно устроившийся в ложбинке на шее, словно это всегда было его законное место. – Мне тоже он уже нравится, судя по твоему рассказу. С удовольствием с ним встречусь.

– Теперь ты знаешь, как я пришел в Тему. Расскажи о себе, Грейнджер. Как вышло, что золотая девочка Гриффиндора ищет себе партнера для жесткого секса в «Сладком грехе»? Кто же отвратил тебя от ванили? Уизли? Или сам избранный Поттер постарался?

Она густо покраснела и спрятала взгляд. Драко вздохнул, пожалев, что был резок, и пересел к ней поближе. Его прохладная рука легко скользнула по ее волосам и легла на пылающую щеку, мягко заставив Гермиону поднять голову и посмотреть на него.

– Грейнджер… ты же понимаешь, что это не самое интимное, что мы с тобой будем обсуждать, если хотим что-то… предпринять вместе? Я не буду на тебя давить, обещаю. Расскажи только то, что сама сочтешь нужным, хорошо? Но вопросы буду задавать я.

Гермиона кивнула, борясь сама с собой. С Джеймсом почему-то было куда проще откровенничать.

– Тебя смущает говорить на такие темы вообще или потому что это я? – снова верно считал ее эмоции Драко.

– Крам, – наконец собравшись, хрипло прошептала Гермиона и увидела, что Малфой непонимающе нахмурился. – Это был Виктор Крам.

– Ого, – Драко потрясенно покачал головой. – Ты полна сюрпризов, Грейнджер. Но разве ты не была слишком молода для него?

– Во время Турнира Трех Волшебников мне было не четырнадцать, как всем, а шестнадцать. Всё потому что весь третий курс я с одобрения МакГонагалл пользовалась маховиком времени, чтобы одновременно посещать несколько занятий, которые мне не хотелось пропускать.

– Маховик времени? Интересно, – Драко кивнул собственным мыслям и догадкам, удержавшись от комментариев. – Значит, Крам?

– Да, – Гермиона выдохнула, понимая, что ее отпускает напряжение. Похоже, подсознательно она все еще ждала от Малфоя шпилек и издевки, но его реакция, его спокойствие и понимание позволили расслабиться и располагали к откровенности. – До него у меня никого не было. Я бы не сказала, что он был каким-то особенно жестким… Просто довольно страстным и требовательным… в первую очередь к себе самому. Мне с ним было по-настоящему хорошо, и я по неопытности сочла, что таким всегда и бывает секс. А потом он уехал, и мне на какое-то время стало не до отношений.

– И когда случились следующие? – спросил Драко, видя, что она замолчала, задумавшись.

– После падения Волан-де-Морта. Я и Рон… в общем, мы решили попробовать встречаться. И когда случился наш первый секс… – Гермиона нерешительно взглянула на сидящего рядом Малфоя.

– Все было не так, как с Крамом? – понимающе кивнул он. Предчувствия по поводу едких комментариев в адрес Уизли не оправдались, и Гермиона мысленно обругала себя. Кажется, пора уже перестать бояться подвоха. Людям свойственно меняться. Нельзя все время ожидать худшего от человека, который пытается исправиться, это просто сведет все его усилия на нет. Малфой несколько раз за последние дни буквально спас ее, доказав, что он достоин доверия.

– Это было ужасно, – Гермиона закрыла глаза и помотала головой, словно пытаясь избавиться от воспоминаний об этом. – Точнее, в общепринятом смысле Рон не так уж и плох, но…

– Но не для тебя.

– Да. Всё было слишком… слишком медленно, осторожно и… нежно. Все прикосновения были едва ощутимыми, и так и хотелось крикнуть, чтобы он не сдерживался! Пусть будет больно, только не эта сводящая с ума осторожность! Я не фарфоровая кукла, в конце концов! Мне хотелось шлепков, укусов, чтобы меня взяли за волосы и…

Она резко замолчала, будто испугавшись, что наговорила лишнего, позволив себе разоткровенничаться. Но Драко лишь ободряюще кивнул и задал следующий вопрос:

– Ты не говорила с ним об этом? Вы не обсуждали вкусы, желания друг друга?

Гермиона лишь покачала головой.

– Да, – задумчиво проговорил Малфой, – говорить о самом сокровенном порой не так просто, особенно с тем, кого давно знаешь. Иногда гораздо проще довериться незнакомцу. Поэтому я и не давлю на тебя. В отношениях Верхний-нижний нет места насилию, и в первую очередь насилию над самим собой. Что ж, исход ваших с Уизли отношений мне понятен. Как ты пришла к Теме после расставания с ним? Не встала же ты однажды утром с мыслью, что тебе нужно срочно купить «Сладкий грех» и порыскать в колонке знакомств?

– Нет, я купила книгу, – улыбнулась Гермиона. – «Оковы и плети», которую ты уже видел. Наткнулась на нее во «Флориш и Блоттс», полистала и… унесла домой. Сначала не могла себе представить, что кто-то добровольно может позволить себя связывать, пороть и делать всякие другие вещи, хотя мне самой нравится гораздо более жесткий секс, чем тот, который принято называть ванильным. А потом вдруг поняла, что БДСМ на самом деле совсем о другом…

Она встала и обошла вокруг дивана, остановившись у камина, подсветившего ее лицо и волосы теплым золотистым светом. Любуясь танцующим пламенем и тлеющими углями, Гермиона тихо продолжила:

– Всю жизнь я была умом, честью и совестью в нашей маленькой компании. Всю жизнь Гарри и Рон полагались на меня в том, что касается зелий, заклинаний, информации… Когда мы пустились в бега в поисках крестражей, только я подумала взять с собой самое необходимое для выживания – палатку, лекарства, еду… Когда нас схватили и притащили в Малфой-мэнор, и я осталась один на один с Беллатрисой… Она пытала меня, а я думала лишь о том, что обязана защитить Гарри, обязана выдержать, не сломаться, не выдать его… Обязана, обязана, обязана! – она бессознательно потерла место на руке, где сумасшедшая ведьма вырезала слово «грязнокровка», и глаза ее против воли наполнились слезами. – А сейчас… когда уже всё закончилось, я снова должна быть умом, честью и совестью, потому теперь что на меня смотрит глазами «Ежедневного пророка» вся магическая Британия! Кингсли ждет, что я приду работать в Министерство, и я не могу подвести его! И мои родители… я стерла им память Обливиэйтом и отправила в Австралию, чтобы защитить от Волан-де-Морта, а теперь должна найти способ обратить заклятие! И я не знаю, существует ли он, или я просто заставлю их сойти с ума, когда попытаюсь! Это… это слишком много для меня! Я не хочу! Не могу! Хватит! Мне уже достаточно! Я не хочу ничего решать и ни за что отвечать! Я не выдержу больше!

Тихие слезы переросли в истерику, и Гермиона зарыдала, обхватив себя руками, не в силах сдерживаться из-за всего, что на нее навалилось. Казалось, она сейчас рассыплется на мелкие осколки, либо просто взорвется изнутри. Драко молча подошел и прижал её к себе как можно крепче.

– Тише-тише, Грейнджер. Всё будет хорошо. Ты больше не одна. Тебе больше не нужно всё решать самой. Я буду делать это за тебя. Отпусти напряжение, расслабься. Я с тобой. Ты больше не одна…

Он продолжал тихо шептать, покачивая Гермиону в теплых объятиях, и она постепенно расслабилась, а рыдания утихли.

– Как ты себя чувствуешь? – заботливо спросил Малфой, убирая с ее заплаканного лица растрепанные волосы и ладонью стирая остатки слез.

– Лучше, – всхлипнула Гермиона, все еще дрожа всем телом.

– Идем, – Драко увлек ее на диван и усадил рядом, снова заключив в объятия. Лежа щекой на его груди, она слушала размеренный стук сердца, который успокаивал и убаюкивал. Не хотелось вставать, говорить и куда-то идти. Рядом с Малфоем было на удивление тепло и уютно, безопасно и спокойно.

– Мы никуда не спешим, – шепнул он, будто снова прочитав ее мысли. – У тебя столько времени, сколько тебе нужно.

И Гермиона окончательно расслабилась, закрыв глаза и растворившись в умиротворении и покое. Трудно было сказать, прошло две минуты, двадцать или два часа, но, когда она вынырнула из охватившего ее транса, Драко все также крепко прижимал ее к себе, ласково поглаживая по спине и волосам.

Пошевелившись, она отстранилась и смущенно заглянула ему в глаза:

– Прости…

Малфой строго покачал головой, но голос его был мягким и тихим:

– Никогда не извиняйся за эмоции, Грейнджер. Не передо мной. Мне ты можешь всегда откровенно говорить и показывать, что чувствуешь. Хорошо?

– Да… сэр.

– Об этом мы поговорим позже, – улыбнулся он, вставая и протягивая ей руку. – Слишком много еще предстоит обсудить, но уже поздно, и ты устала. Идем, я провожу тебя до гостиной Гриффиндора.

Взяв его за руку и поднявшись с дивана, Гермиона поняла, что и впрямь едва стоит на ногах. Очевидно, эмоциональный выброс окончательно ее вымотал.

Они шли по пустынным темным коридорам спящего замка, и Гермионе казалось, что они снова беззаботные подростки, ищущие по ночам приключений. Драко держал ее за руку, и она подумала, что, если бы кто-то пару лет назад сказал ей, что они будут вот так бродить по Хогвартсу с Малфоем, она тут же прокляла бы этого безумца.

На одной из движущихся лестниц, ведущих вниз, на седьмой этаж, где располагалась гостиная «львиного» факультета, они встретили миссис Норрис, злобно сверкнувшую на них глазами. Но время, когда это напугало бы их, прошло, поэтому они просто оставили ее за спиной яростно мяукать им вслед. Однако вместе с кошкой всегда приходила беда похуже.

– Ученики в коридорах! – истерически возопил выскочивший из-за угла запыхавшийся Филч, в праведном гневе потрясая шваброй. – После отбоя! Ученики!

Гермиона хотела отдернуть руку, но Драко лишь сжал сильнее, не позволяя высвободиться. Остановившись, они смотрели на беснующегося завхоза, ожидая что будет дальше. После всего, что оба пережили, застукавший их в коридоре полубезумный старик был последним, чего стоило опасаться.

– Что случилось, мистер Филч? – вдруг раздался голос МакГонагалл, и в коридоре словно из ниоткуда появилась директор.

– Ученики в коридорах! После отбоя! – яростно сверкая глазами, доложил Филч, едва ли не подпрыгивая от возмущения. Минерва оглядела Гермиону и Драко, на секунду остановив взгляд на ее маленькой ладошке в его руке.

– Благодарю, мистер Филч, я разберусь с ними лично, – заверила директор завхоза, – Мистер Малфой, мисс Грейнджер, следуйте за мной.

Филч злобно зыркнул им вслед и удалился с чувством выполненного долга, прихватив наконец заткнувшуюся миссис Норрис. Когда он и его кошка скрылись из вида, шедшая впереди МакГонагалл обернулась:

– Драко, Гермиона, я понимаю, что вы уже не дети, но правила, к сожалению, едины для всех, и я не могу сделать для вас исключение.

– Да, профессор, мы понимаем, – невозмутимо отозвался Малфой. – Я провожал мисс Грейнджер до гостиной и как раз собирался вниз, в подземелья.

Минерва бросила на него быстрый взгляд через плечо, глубоко вздохнула, и остановилась перед портретом Полной Дамы.

– Напоминаю вам, что находиться вне гостиных своего факультета после отбоя запрещено, – сухо сказала директор, как вдруг тон её смягчился и сменился на заговорщицкий: – В конце концов для этого есть Выручай-комната.

– Мы как раз оттуда, профессор, – сказала Гермиона, и МакГонагалл, закатив глаза, развернулась и пошла прочь, хотя Грейнджер готова была поклясться, что директор улыбается.

Драко тоже тихонько рассмеялся, и от этого смеха на душе у Гермионы потеплело.

– Как ты себя чувствуешь? – внезапно посерьезнел он, привлекая ее к себе и внимательно рассматривая.

– Всё хорошо, – заверила его она, чувствуя, что ей и впрямь стало легче. Наверно, давно нужно было кому-то высказаться.

– Я хочу, чтобы ты при серьезных отклонениях от нормы твоего самочувствия или настроения сразу сообщала мне. Мы с тобой еще почти ничего не обсудили и ни о чем не договорились, поэтому это не приказ, а просто дружеская просьба. Но я прошу тебя отнестись к ней со всей серьезностью. Ты поняла меня, Грейнджер? – строго спросил Драко, и она нервно сглотнула.

– Да.

– Отлично. Завтра сочельник, у тебя, наверно, есть планы?

– Да, Гарри звал меня отметить Рождество в Годриковой впадине… А ты где будешь завтра?

– Думаю, дома, в Лондоне. Там хотя бы есть интернет, – усмехнулся Малфой. – Что ж тогда мы поговорим позже, после праздника.

Его рука ласково погладила ее по щеке и спустилась вниз по шее к кулону.

– У меня еще одна просьба, Грейнджер. Разговор пойдет о вещах гораздо интимнее, чем мы обсуждали сегодня, и в следующий раз я буду куда более требователен к ответам. Ты должна настроиться. Справишься?

– Да, сэр, – улыбнулась Гермиона, пряча под показным энтузиазмом смущение. – Нет, правда, я справлюсь.

– Молодец. Спокойной ночи, Грейнджер.

– Спокойной ночи, Малфой.

========== 6. ==========

Сочельник выдался напряженным для Гермионы с самого утра, ей даже не удалось забежать в библиотеку и немного поработать. После завтрака она навестила МакГонагалл и поздравила с наступающим Рождеством, но так просто покинуть директорский кабинет не удалось – пришлось остаться на чай с нежнейшими печеньями и пирогом, из-за чего совершенно незаметно пролетели пара часов неспешной беседы. Предупредив Минерву, что собирается покинуть замок на Рождество, Гермиона поспешила к себе заворачивать давно заготовленные подарки, а потом долго рылась в вещах в поисках подходящего платья, совершенно позабыв, в каком из чемоданов с магически расширенным пространством она его привезла.

Наконец, уже почти сдавшись и собираясь пойти в футболке и джинсах, она выудила его, непонятно как там оказавшееся, из своей сумочки. До скромного простое, облегающее фигуру, но не сковывающее движений черное платье было украшено в самом низу полоской кружева, придающей ему изюминку. Натягивая ажурные чулки с поясом, Гермиона вдруг вспомнила, что этому предмету ее гардероба сделал комплимент Малфой, назвав красивыми те, что были на ней в день злополучной встречи с Джеймсом. Ей стало любопытно, понравились бы ему и эти, но развить эту странную мысль она не успела, так как пора уже было выбегать к воротам Хогвартса, чтобы трансгрессировать.

Годрикова Впадина встретила её легким морозцем, пощипывающим щеки, и заснеженными улицами, украшенными гирляндами и фонарями. Откуда-то доносилась тихая песня Фрэнка Синатры, совершенно возмутительным образом мгновенно застревающая в голове, поэтому к дому Гарри Гермиона подошла, мурлыкая себе под нос «Let it snow, let it snow, let it snow».

Восстановить разрушенный Волан-де-Мортом особняк Поттеров стало для Гарри идеей фикс, и даже послевоенная суета не смогла помешать ему подойти к делу детально и основательно: несколько месяцев он и взявшаяся ему помогать Джинни собирали по всем друзьям Джеймса и Лили, когда-либо бывавшим у них в гостях, воспоминания о внутренней отделке дома и обстановке. Затем Гарри нашел лучших магоархитекторов и, вооружив их Омутом памяти, долго и скрупулезно восстанавливал вместе с ними свое семейное гнездо, а затем еще несколько месяцев искал по всем магазинам мебель, идентичную той, что была у его родителей. В том, что его замысел был успешно реализован, Гарри убедился, когда зашедший его навестить Хагрид прослезился и долго вспоминал, что происходило и было сказано в каждой из комнат, когда Джеймс и Лили были живы.

На первый взгляд за невысоким деревянным забором, огораживающим дом, было безлюдно и тихо, но, стоило Гермионе миновать полосу защитных и маглоотталкивающих заклинаний, как воздух взорвался заливистым смехом и криками и наполнился снежной взвесью от летающих вокруг, словно бладжеры, снежков. Гарри, Джинни и Луна сражались против Рона, Лаванды, и Невилла. Мгновенно оценив обстановку, Гермиона поняла, что команда Рона проигрывает, вынужденная отступать перед снежной волной, поднятой на них Джинни. Невилл пытался держать щит, защищая по центру одновременно себя и своих коллег по команде, Рон прикрывал с флангов, а вот визжащая то ли от восторга, то ли от ужаса Лаванда вносила смятение отнюдь не в ряды противника, а в свои собственные.

– Зайка, соберись, разверни щит сверху, – увещевал ее Рон, отплевываясь от забивающего рот и глаза снега, водопадом сыплющегося на них оттуда, где прикрывать их должна была Лаванда.

– Я не могу-у-у-у-у-у! Он меня засыпа-а-а-а-а-а-а-ет!!!

Едва не оглохнув от писклявого верещания, Гермиона решила помочь, хотя проще было, конечно, их добить.

– Протего Максима! Импедимента! – подскочив к Невиллу, она в два движения палочки закрыла дыру в щите и замедлила летящий на них снежный поток. – Пиертотум Локомотор!

Насыпанные вокруг них сугробы взвились бешеным водоворотом, в центре которого возникли человекоподобные фигуры. Маленькие белые торнадо словно обезумели, вращаясь все быстрее, пока из них не вышли снежные гомункулусы, стеной заслонив собой волшебников.

– Оппуньо! – направив палочку в сторону команды Поттера, воскликнула Гермиона, и созданные ею воины слаженно двинулись в атаку.

– Гермиона! – прокричал Гарри, призывая огонь, чтобы растопить наступающих на них молчаливых снежных людей. – С ними Гермиона! Инсендио! Жгите их!

– Протего Максима! Фианто Дури! – мгновенно среагировал Невилл, прикрывая воинов щитом. – Привет, Гермиона! Вовремя ты! Джинни нас почти в ледяную горку раскатала!

– Да вы бы и без меня прекрасно справились, – слегка покривила душой она. – Энгоргио!

Уцелевшие от огня гомункулусы мгновенно подросли, став вдвое выше человеческого роста, и тут же обрушились на команду соперников, похоронив тех под огромным сугробом, в который они обратились, распавшись.

– Мы победили! – воскликнула Лаванда, радостно захлопав в ладоши и бросившись на шею Рону. – Мы лучшие!

– Да уж, – проворчал Уизли, приобнимая ее одной рукой. – Привет, Гермиона.

– Привет, – смутилась она и предпочла отойти от счастливой парочки, чтобы помочь Невиллу откопать Гарри, Джинни и Луну.

Когда взаимные приветствия, радостный смех и восторженный обмен впечатлениями от битвы поутихли, хозяин дома пригласил всех внутрь привести себя в порядок и выпить горячего грога. Помогая Джинни накрывать на стол, Гермиона подумала, что в прошлый раз особняк Поттеров напоминал ей рекламный буклет: всё было новым и красивым, но необжитым. Теперь же повсюду лежали метлы для квиддича, валялись кроссовки, книги, висели картины и колдографии, на окнах появились занавески. Запах свежей побелки и клея выветрился, уступив место божественным ароматам с кухни, в ванной прочно обосновалась целая батарея различных флакончиков, а на двери в спальню – плакат сборной Великобритании по квиддичу. Джинни Уизли принесла в дом уют, и в нем наконец-то появилась душа. Совсем скоро юной, подающей надежды загонщице «Холихедских гарпий» предстояло сменить фамилию на Поттер и окончательно обосноваться в Годриковой Впадине уже на правах хозяйки.

– Так вы выбрали дату свадьбы? – спросила Гермиона, легкими движениями палочки расставляя по столу стаканы и приборы.

– Пока мы определились только с месяцем, – ответила Джинни, развешивая над камином разноцветные носки с нашитыми именами каждого из гостей, доверху набитые шоколадными лягушками. – Невилл! Тащи тарелки!!! В июле у «Гарпий» закончится чемпионат, а Гарри как раз завершит свое обучение и станет полноценным аврором. В конце месяца сыграем свадьбу, заодно и отметим эти события.

– Звучит как отличный план! – одобрила Гермиона, заканчивая с приборами и теперь левитируя с кухни огромное блюдо с запеченной индейкой.

– О да, – вклинилась Луна, развешивая на стоящей в углу нарядной елке гирлянды и зачем-то заплетая их в косички. – В июле как раз цветет гномий жмых.

Гермиона с Джинни непонимающе переглянулись.

– Гномий жмых! – повторила девушка, словно это должно было что-то прояснить.

– Мы ничего не слышали о таком растении, Луна, – мягко ответила Гермиона.

– Это не растение, – сказал вошедший Невилл, тащивший целую гору тарелок разных форм и размеров. – Вот, Джинни. Гарри не знал, какие нужны, и сказал, что ты выберешь.

– Давай сюда, – обреченно вздохнула та.

– Так вот, гномий жмых – это не растение, – продолжил Невилл, с видимым облегчением избавившись от своей ноши, – а водоросль. Начинает свое цветение в июле, обладает устойчивым ароматом гномьих испражнений. Полезных свойств не имеет, но считается, что приносит счастье влюбленным, если они отыщут его цветы и принесут домой.

– Обязательно сходите с Гарри на озеро его поискать, – воодушевленно посоветовала Луна и танцующей походкой удалилась в сторону кухни. Невилл проводил ее влюбленным взглядом.

– Джинни! – позвал ее Гарри с кухни, чем-то гремя. – А где салфетки? Не могу найти!

– У нас в комнате! – проорала в ответ Джинни, сортируя тарелки и отправляя ненужные обратно по воздуху. – Остались в пакете из-под покупок! Сходи за ними!

С кухни раздался грохот, громкое «ой!» и звон разбивающейся посуды.

– Не могу! – обреченно ответил Гарри, и Джинни громко вздохнула.

– Невилл, помоги ему, пожалуйста, – попросила она. – Гермиона, а ты не сходишь за салфетками? Они в пакете у нас на кровати. И куда подевался Рон, Мерлин его заколдуй!

Проходя мимо кухни, Гермиона увидела, что Луна и Невилл магией раскрашивают осколки разбитых тарелок в разные цвета, пока Гарри не видит, а тот, не разбираясь, склеивает их заклинаниями прямо так. Представляя реакцию Джинни, когда она увидит новый дизайн своего столового фарфора, Гермиона лишь покачала головой и прошла мимо. А может, ей даже понравится, кто знает эту импульсивную рыжую ведьмочку.

Отыскав салфетки, она уже направилась было обратно, как вдруг из приоткрытой двери соседней комнаты послышалось тихое хихиканье Лаванды. Вот и Рон нашелся. Гермионе было совершенно не интересно знать, чем они там занимаются, и она решительно прошла мимо, но прозвучавшее оттуда её имя заставило задержаться.

– А с Гермионой тебе было так же хорошо, Рончик? А Рончик? Ну Ро-о-о-ончик! – канючила Браун, чем-то шурша.

– Что, зайка? – ангельским голосом отозвался «Рончик», сделав вид, что не слышал провокационного вопроса.

– Признайся, эта заучка не делала тебе и вполовину так приятно, как я! – заявила Лаванда, и следом послышались влажные чмокающие звуки, словно там опрокинулось ведро с флоббер-червями. Гермиону передернуло, и она уже хотела уйти, как вдруг подал голос Рон.

– Я никогда не буду сравнивать ни вас с Гермионой, ни кого-либо еще! – резко ответил он, и снова послышалось шуршание, будто бы надеваемой одежды. – Мне с ней было приятно, с тобой тоже приятно, но по-другому! Не хуже, не лучше, а по-другому! Поняла? И больше я эту тему поднимать не хочу! Гермиона хороший человек и заслуживает уважения!

– Хороший человек? – прошипела Лаванда. – Фригидная страшная заучка! Упустила тебя и так и останется одна! Со своими книжками целоваться!

Резко развернувшись, Гермиона сбежала по лестнице вниз. Лаванда глупенькая пустышка, а ее слова просто болтовня, которая не стоит внимания. Однако, раскладывая на столе салфетки, она поймала себя на мысли, что улыбаться больше не хочется, и даже разъяренная Джинни, заметившая наконец, что стало с ее тарелками, и спасающийся от молний из ее палочки Гарри, которого они били аккурат пониже спины, не смогли ее развеселить.

Ужин прошел оживленно, активно обсуждалась предстоящая свадьба и успехи Гарри и Рона на курсах авроров. Невилл, которого взяли работать в больницу Святого Мунго в отдел разработок целебных зелий и заклинаний, хвастался перспективным проектом нового средства от икоты, полностью на травах, которое не требовало варки. «Вскрыл пакетик с порошком, и просто добавь воды!» – с энтузиазмом завершил он. Луна, оставленная отошедшим от дел Ксенофилиусом за главную в «Придире», поделилась планами грандиозных изменений, которые должен будет претерпеть журнал в будущем. «Теперь только проверенные статьи авторства уважаемых магозоологов и ученых. И пробник лосьона для завивки бровей из мочи корнуэльских пикси в каждом журнале!»

После ужина совместными усилиями был убран стол, и Гарри решил познакомить друзей с магловской музыкой рождественской тематики. Первой прозвучала уже набившая Гермионе оскомину «Let it snow», на удивление всем понравившаяся, так что знакомство решено было продолжить, и вскоре все уже танцевали под зажигательные ритмы короля рок-н-ролла. Однако почти каждую медленную песню Гермиона оставалась одна, забираясь с ногами в кресло, чтобы не мешаться под ногами у счастливых парочек. Несколько раз ее из вежливости звали на танец Гарри и Невилл. Рон же только кинул извиняющийся взгляд, оставив бесплодные попытки оторвать от себя Лаванду, которая не отпустила его танцевать даже с сестрой.

Поэтому, когда танцевальная часть вечера была окончена, Гермиона вздохнула с облегчением. Оказалось, зря. Поначалу Гарри еще пытался на правах хозяина дома как-то поддерживать общую беседу, но после часа тяжелой агонии она все же потихоньку умерла, распавшись на группки по признаку влюбленности. Устав наблюдать, как парочки обнимаются и воркуют на своих креслах и диване, Гермиона накинула пальто и вышла на улицу. Жадно вдыхая морозный воздух и любуясь крупными, сверкающими, словно огоньки на елке, звездами, она с тоской поняла, что ее уход остался незамеченным. А если так, то и дальнейшее присутствие на вечере не имеет смысла. Она там лишняя, никому не нужна как гиппогрифу пятая нога. «Фригидная страшная заучка!» – глумливо захихикал у нее в голове голос Лаванды, и она вздрогнула.

– Гермиона?

Рядом с ней на крыльце стоял Гарри, вышедший из дома как был, в одной тонкой рубашке.

– Как ты? Что-то не так?

Она улыбнулась ему, без слов благодаря за чуткость.

– Нет, Гарри, всё в порядке. Чудесный вечер. Я так рада снова видеть всех вместе! Но я внезапно вспомнила, что мне нужно до Рождества успеть попасть еще в одно место… К сожалению, мне придется покинуть вас.

Судя по взгляду Гарри, он всё понял.

– Что ж… если ты все-таки захочешь остаться…

Гермиона помотала головой, уже не в силах притворяться.

– Как бы то ни было, Миона, твоя комната ждет тебя. В любое время.

– Спасибо, Гарри, – она обняла его, и Поттер в ответ крепко сжал ее в объятиях.

– Ты ведь не будешь прощаться… Акцио сумочка Гермионы! Вот, держи.

– Спасибо. Не стой на холоде, простудишься – Джинни тебя убьет.

Гермиона приняла от него сумочку и, мимолетно чмокнув его на прощание, спустилась с крыльца. Выйдя за границу защитных заклинаний, она запахнула плотнее пальто, успев уже совсем замерзнуть, и окунулась в водоворот трансгрессии.

Наплевав на все правила безопасности, а заодно и на статут о секретности – всё равно все маглы заняты празднованием, а если кто-то и увидит её, пусть спишет на рождественское чудо – Гермиона перенеслась прямо в подъезд многоквартирного дома на севере Лондона. Уже постучав, она вдруг испугалась: а вдруг он не один? Вдруг просто пожмет плечами и вежливо выпроводит ее? Пока она раздумывала, не сбежать ли ей, сделав вид, что ничего не было, дверь распахнулась, и на пороге показался Драко. В одних узких спортивных штанах и с мокрыми после душа волосами. Видимо, он не успел до конца вытереться, и несколько капель воды сверкали на белоснежной коже его груди, не слишком мускулистой, но приятно рельефной.

Гермиона сглотнула, мигом растеряв все мысли, а заготовленное объяснение её позднего визита устремилось куда-то вниз, туда, где вдруг начал зарождаться сладкий трепет.

– Грейнджер.

Она смотрела на него широко раскрытыми грустными глазами. В растрепанных каштановых волосах запутались снежинки, пальто полураспахнуто, а под ним виднеется красивое вечернее платье. Сбежала с вечеринки у Поттера?

– Проходи, – он посторонился, впуская ее, закрыл дверь и аккуратно помог ей снять пальто.

В квартире было тепло, и Гермиона только сейчас поняла, как замерзла. В Годриковой Впадине всегда было на пару градусов холоднее, а снега выпадало больше, чем в других частях Англии.

– Пойдем, – сказал Драко, всё еще не задав ни единого вопроса, и она послушно пошла за ним на кухню, остановившись в дверях и наблюдая, как он достал из шкафчика бокал, плеснул туда огневиски на один палец и протянул ей.

– Выпей, иначе заболеешь. Бегаешь полураздетая в такой холод. Давай, залпом!

Гермиона закашлялась, когда огненная жидкость обожгла ее изнутри, наполняя приятным теплом и расслабляя.

– Спасибо, – часто моргая от выступивших слез, она протянула ему назад бокал.

– Не за что, – наконец улыбнулся он – слишком уж она была сейчас похожа на мокрого цыпленка от растаявшего в волосах снега. – Идем, расскажешь мне, что привело тебя в такой день в берлогу злобного бывшего Пожирателя.